Другая сторона медали

С тех пор, как почти пять месяцев назад Астрид и Рыбьеног вернулись домой в Олух, все встало на свои места. Заморозки пришли и ушли. Они не потеряли ни одной жизни благодаря усердию и тяжелой работе викингов и драконов. Хотя, почти месяц спустя Гнилец исчез. Впрочем, викинги из деревни и старик никогда не питали друг к другу тёплые чувства. Как только вождь узнал, что произошло с двумя детьми во время их пребывания на острове изгоев, Плеваке потребовалось невероятное количество сил, чтобы успокоить Стоика и заставить его не отправляться на поиски головы Элвина. Астрид заботилась о Беззубике вместо Иккинга, и хотя у нее самой было искушение покинуть Олуха и вернуться на остров изгоев, чтобы хотя бы проведать его, она знала, что в лучшем случае её отправят обратно, а просьбы уйти с ней даже не выслушают. Ее волосы отросли с тех пор, как полгода назад их срезал меч Элвина. Астрид сидела на краю острова, на тропинке, ведущей к докам и проводила по локана пальцами. Беззубик сидел рядом с ней, положив голову на передние лапы и глядя на воду. Прошлой ночью деревня пережила одну из поздних весенних бурь, и утреннее солнце освещало мокрую траву. Астрид закончила завязывать волосы, огладив пальцами толстую косу и ту, что поменьше, на макушке, прежде чем наклонить голову в сторону Беззубика. — Как я выгляжу? Ночная фурия вопросительно посмотрела на неё, как будто спрашивая, почему она спрашивает его. Дракон издал противную трель в ответ, фыркнув, когда его хвост щелкнул позади него. Он никогда не поймет, как люди ухаживают за собой. Хофферсон нахмурилась, услышав его ответ и игриво подтолкнула его. — Давай пробежимся, мальчик. Тебе нужно вышвырнуть это паршивое настроение из своей большой чешуйчатой задницы, — слегка улыбнулась Астрид, вставая. Услышав, как Беззубик напевает таким тоном, который ясно говорил «Зачем бегать, если ты можешь летать?». Астрид начала спускаться по склону к пляжу. Вообще, честно говоря, она отчасти понимала его настроение. Дракон был раздражителен с тех пор, как они вернулись на Олух пять месяцев назад и неоднократно пытался подняться в воздух без кого-либо на спине и всегда терпел неудачу, прежде чем, сдался и вместо этого предпочел сидеть и наблюдать за береговой линией. Место, где он сидел и наблюдал, стало известно как драконий мыс, и в любое время дня, в любую погоду вы обязательно могли увидеть Беззубика, сидящего там, чуть поодаль от деревни. Он не был связан с Иккингом так же долго, как Фенрир, но очевидное влияние на его жизнь в значительной степени мешало ему привыкнуть снова быть в одиночестве. Видимо, поэтому он так ждал своего всадника. Астрид побежала вниз по склону от доков, не оборачиваясь, чтобы убедиться, что Беззубик следует за ней, хотя, судя по звуку топота позади нее, он начал догонять. Песок на побережье был все еще влажным после прилива, и ботинки издавали легкий хлюпающий звук, когда она бежала. Беззубик скакал рядом с ней, и вслед за ним подул прохладный ветерок, позволяя погрузиться в свои мысли. Порезы, которые Иккинг нанес ей в ту ночь, когда они отправились на остров изгоев, зажили и исчезли, за исключением одного на левой щеке. Казалось, оно осталось там, чтобы никогда не исчезнуть, но она не могла вспомнить, насколько глубоко нож прорезал ее кожу. Разум был слишком напряжен из-за предыдущих порезов, чтобы обращать внимание на боль от еще одного. Она прикусила нижнюю губу, напрягая ноги, чтобы бежать быстрее. Позже она поняла, что у нее было так много вопросов к нему по поводу той лжи, которой он ее кормил. Независимо от того, думал ли Иккинг, что сможет измениться или нет. И всегда ее мысли возвращались к одной вещи, которую он сказал, когда признался в части своего плана. — Я не планировал влюбляться в тебя. Честно говоря, Астрид никогда не нравилось, когда в нее влюблялись парни. Это всегда было скорее из-за ее внешности, чем из-за чего-то более глубокого, например, из-за ее личности. Знали ли они вообще что-нибудь о ней? Конечно, Сморкала был единственным на острове, кто на самом деле продолжал пытаться произвести на нее впечатление. Забияка как-то сказала ей, что Задирака находит ее слишком страшной, а Рыбьеног был ее лучшим другом, так что даже кандидатов почти не имелось. Визиты представителей племен, с которыми у викингов был союз, длились ровно столько, чтобы произвести в лучшем случае первое впечатление. Иккинг наблюдал за ней две или три недели, узнавал о ней то, чего большинство из них не знало. Как много он узнал, Астрид теперь никогда не узнает. Кто знает, когда она увидит его снова? Если она вообще его увидит. Выбросив эти мысли из головы, Астрид и Беззубик продолжили путь вверх по побережью еще примерно милю, прежде чем решили отдохнуть. Опустившись на колени, чтобы отдышаться, девушка наблюдала, как дракон принюхивается к воздуху, прежде чем его глаза расширились, а уши приподнялись. Нахмурившись про себя, она наблюдала, как он направился к скалам, прижав нос к земле, прежде чем прикрыть рот ладонью. — Беззубик, ну же! Пойдем домой! Когда ночная фурия двинулась дальше, запрыгивая на камни и вдоль них, Астрид закатила глаза и тяжело вздохнула, решив последовать за ним. Осторожно ступая, чтобы не упасть в море, Хофферсон наклонила голову, наблюдая, как Беззубик на ее глазах приближается к останкам маленькой парусной лодки, разбитой без возможности ремонта. Без сомнения, ее выбросило на берег во время вчерашнего шторма. И что же в последнее время так много всяких лодок? Астрид вздохнула и слегка ахнула, увидев торчащую руку из-под большого обломка лодки. Беззубик толкнул руку мордой и низко заскулил. Из его горла вырвался стон, когда он прижал уши к затылку, глядя на то, как Астрид подбежала к нему, чуть не поскользнувшись на камнях и снова заскулил. Потянувшись, девушка заколебалась, поняв, что рука за что-то держится. Когда ей удалось оторвать пальцы от бортика, ее глаза расширились. Она увидела герб Олуха сбоку. — Помоги мне убрать дерево, — сказала она дракону, который кивнул и покачал головой. Дерево легко отвалилось в сторону, когда они подняли его. Астрид выдохнула и посмотрела, кто находится под ним. Ее глаза расширились и она зажала рот рукой. Иккинг лежал неподвижно, даже когда Беззубик уткнулся носом в его волосы, издав трель. Книга, зажатая в его пальцах, была «книгой драконов Олуха», которую он оставил на острове изгоев много месяцев назад. Без доспехов он выглядел невероятно юным. Астрид приняла бы его за двенадцатилетнего, если бы не знала, что ему шестнадцать. Судя по всему, он тоже недоедал. Она осторожно перевернула его на спину и протянула руку, чтобы убрать волосы с его лица. Повязка закрывала его левый глаз, одежда промокла до нитки, но он дышал. Едва, но дышал. — Нам нужно вернуться на Олух, — сказала она, наконец нарушив молчание, воцарившееся между человеком и драконом. Беззубик фыркнул, словно соглашаясь, и на мгновение расправил крылья. С помощью ночной фурии ей удалось уложить Иккинга на спину, осторожно забрав книгу у него из рук и сняв сумку, чтобы она не задушила его, если он вдруг пошевелится. Небольшая группа начала свой обратный путь в деревню, сохраняя устойчивый темп, несмотря на то, что у них была чрезвычайная ситуация. Стоик вытоптал яму в земле вдоль тропинки, ведущей к домику Готи, расположенному на самой высокой вершине недалеко от деревни, дому, ближайшему к Богам. Когда Астрид и Беззубик пробрались в деревню с кем-то, в голове вождя зазвенели тревожные звоночки. Но как только он увидел, что это его сын, без сознания и с новыми шрамами, Стоик сразу же бросился к нему. У него не было права волноваться, но будь проклят Один, если он просто собирался сидеть сложа руки. Беззубик был таким же взволнованным, как и вождь. Его пришлось вытаскивать силой оттуда, но он продолжил скрестись в дверь, оставаясь там. Первый раз, когда он увидел своего всадника здесь, а они его не пускали? Примерно через двадцать минут мучительного хождения он с тяжелым стуком сел рядом с Астрид, наклонился и положил голову на лапы. Астрид погладила его по шее, скользя пальцами по черной чешуе, сидя на одном из камней и уставившись на свои колени, где она держала книгу драконов свободной рукой. Девушка провела большим пальцем по гербу на обложке, склонив голову, чтобы посмотреть на него, и задумалась, о чем, во имя Тора, он мог думать и каковы были его мотивы. Рыбьеног и Забияка приходили и уходили, останавливаясь лишь ненадолго, чтобы узнать последние новости. Иногда приходили Сморкала и Задирака, но по мере того, как минуты превращались в часы, они вообще перестали приходить. Казалось, прошла вечность, прежде чем дверь в домик Готи открылась. Старшая подняла руку, прежде чем они успели начать задавать вопросы. Плевака, который сидел рядом с вожде и пытался его подбодрить, встал, чтобы перевести то, что старуха начала писать на песке у себя на крыльце. Наклонившись к ней через плечо, кузнец погладил подбородок и кивнул. — Она говорит, что с ним все будет в порядке, — среди всех троих раздался коллективный вздох, а Плевака поморщился при следующей части, — У него нет глаза, истощен, но он выкарабкается. Вам просто нужно дать ему время прийти в себя, — мужчина сделал паузу, посмотрев на Стоика, — Он спрашивал о тебе перед тем, как потерял сознание. Он снова проснулся всего минуту назад. — Я пойду скажу остальным, что с ним все будет в порядке, — бросила Астрид через плечо, спускаясь по ступенькам, ведущих к дому, перепрыгивая через две за раз. Беззубик заскулил ей вслед, переводя взгляд с того места, где она исчезла на доик, прижав уши к голове и широко раскрыв печальные глаза. Поняв, что к чему, Готи вздохнула и указала на дверь своим посохом. Извиваясь от ликования, ночная фурия протиснулась мимо Стоика в домик. Когда вождь заглянул в палату, он увидел Иккинга, лежащего там на кровати и слабо проводящего пальцами по макушке Беззубика. Всадник и дракон обменивались шепотом, взглядами и трелью. Беззубик лизнул его в щеку, прежде чем Иккинг повернул голову и увидел Стоика, стоящего там. Его левый глаз стягивали швы, а сам он был в бинтах. Иккинг сидел так ровно, как только мог. — Стоик, — имя с хрипом вырвалось у него, прежде чем парень кашлянул в свободную руку, а другая оторвалась от головы Беззубика и обхватила живот. Вождь сократил расстояние между ними, мягко положив руку на плечо мальчика и заставив его снова прилечь на кровать, прежде чем пододвинуть стул в сторону и сесть рядом с ним. — Я здесь. Только не напрягайся слишком сильно, сынок, — слово сорвалось с его губ прежде, чем он смог остановить себя и Стоик мысленно поморщился. Он убрал волосы со лба Иккинга, слыша, как у него перехватывает дыхание, — Что Элвин с тобой сделал? — Я был… — у Иккинга перехватило дыхание, нога подвернулась и завалилась набок, прежде чем он смог снова заговорить, держа другую руку на теле Беззубика, — После того, как я позволил Астрид и Рыбьеногу сбежать, я остался единственным на острове изгоев, кто знал, как дрессировать драконов. Отец… Элвин заставлял меня думать, что я все еще его сын и наследник, пока пару месяцев назад… — парень прикусил нижнюю губу и покачал головой, — Он… он заставил меня изучать «книгу драконов», пока я не узнал все, что там было. Заметки, которые написали Астрид и ее друзья, оригинальные заметки, написанные Борком… Все. Я начал приручать драконов для него, но… Я был глуп. Я лелеял мысли об измене. Я бросил ему вызов на звание вождя, и именно тогда… — Иккинг пожал плечами и указал на свой глаз, — После этого я начал понимать, чего он на самом деле хотел от меня. Я помог ему приручить шепот смерти. Я ничем не лучше раба. — Иккинг… Парень поднял глаза, чувствуя, как дрожит рука на его плече, и с содроганием наблюдая за яростью на лице Стоика. — Прости, я не имел в виду… — Я не сержусь на тебя, Иккинг, — мягко покачал головой Стоик, — Я злюсь на Элвина. — О… Вот как, — Иккинг прикусил нижнюю губу и отвёл от него взгляд, убирая руку с головы Беззубика, чтобы погладить его по руке, — После этого я начал планировать свой побег. Мне удалось уехать прошлой ночью, и я сел на одну из наших лодок поменьше… Я не рассчитывал на бурю, — парень тихонько вздохнул и откинулся на одеяло из шкуры яка, глядя в потолок комнаты, — Как только Элвин узнает, что я украл «книгу драконов» и ушел, он придет в ярость. На этот раз от меня действительно отреклись. И все из-за моего собственного предательства. Тишина, наполнившая комнату, была тяжелой. Но спустя пару мгновений Стоик кашлянул в ладонь и потер затылок. — Что ж… Знаешь, мое предложение пожить под моей крышей все еще в силе, — заметив взгляд, которым одарил его брюнет, он пожал плечами и скрестил руки на груди, — Я имею в виду, если ты хочешь, — на мгновение он сцепил пальцы, — Просто подумай об этом. Раздалось негромкое жужжание, и Иккинг почувствовал, что его тело снова начинает погружаться в сон. Беззубик тихо замурлыкал и положил голову на кровать, просовываясь под руку своего наездника. Стоик понял это, когда хрипение мальчика перешло в прерывистое дыхание, и он взглянул на него сверху вниз с легким вздохом, потянувшись, чтобы убрать лохматые волосы с его лица. Игнорируя внутренний голос, твердивший, что это его вина, Стоик убрал руку и взглянул на дракона, прежде чем выйти из комнаты. Как только Иккинг убедился, что Стоик ушел, он открыл глаз и огляделся, прежде чем тихонько вздохнуть про себя. Подготовка к этому заняла месяцы. Изгой провел пальцами по волосам, чтобы привести их в порядок, как это было до того, как Стоик убрал несколько прядей в сторону. Снова улегшись на кровать и обняв Беззубика за шею, он уставился в потолок, положив другую руку на живот. — Прости, Стоик… Астрид, — прошептал он, закрывая глаз, когда его лицо сморщилось, а пальцы лениво погладили чешую Беззубика, — Я не могу позволить себе снова все испортить. Миссия «Проникнуть в Олух», версия вторая начинается.