Другая сторона медали

Их внимание привлёк звук плача. Для начала, это было просто обычное патрулирование. Двое изгоев бродили по южным берегам острова, проверяя, не появилось ли чего-нибудь после шторма предыдущей ночью, когда завывал ветер и волны с грохотом лизали берега. Грумер услышал это первым и обернулся, подняв оружие. Это был звук, чуждый острову изгоев, ведь там не было женщин-воинов и уж точно не было младенцев. Но любопытство Грумера все же взяло верх. Опустившись на колени у кромки воды, он копьем раздвинул сухие камыши, внимательно всматриваясь. Сначала он не мог понять, что происходит, пока это нечто не посмотрело на него в ответ своими маленькими глазёнками. Ребенку было не больше нескольких дней от роду. Он был бледен, как полотно, а темные пряди волос пружинками обрамляли. Дитя лежало в маленькой плетеной корзинке, которая всё ещё немного покачивалась. Вдруг детский вой прекратился, и на минуту Грумер был готов поклясться, что оно умерло. Но через несколько мгновений раздалось бульканье, и оно подняло свою тощую ручонку, чтобы схватиться за дерево копья, которое висело у него над головой. Это движение заставило изгоя отступить. Есть только одна причина, по которой на берегах острова изгоев мог появиться ребенок. Это был Иккинг. Такая маленькая заминка. Крошечность его тела вскоре стала очевидна глазам воина-изгоя, когда он уставился на него широко раскрытыми зелеными глазами. На его лице ясно читалось любопытство, когда он засунул пальцы в рот. Грумер уставился на него в ответ, прежде чем повернуть голову и позвать своего напарника по патрулю. — Зиг, тебе лучше пойти посмотреть на это! — Чего тебе? — рявкнул старший воин, подходя к тому месту, где Грумер сидел на заднице на берегу острова, вместо того, чтобы работать. Его глаза расширились точно так же, как у Грумера, когда он увидел ребенка. Ни с чем нельзя было спутать страх на его лице, даже страх, который был направлен на ребенка, — Это какая-то ошибка… — Это плохая примета, — Грумер поднялся и отряхнулся, посмотрев на ребенка сверху вниз, прежде чем повернуться к Зигурду, выглядя более чем беспомощным. Он понятия не имел, как обращаться с детьми и, уж тем более, как взять их на руки, — И что нам с этим делать? Зигурд фыркнул, вложил оружие в ножны и опустился на колени, чтобы взять ребёнка на руки. Младенец вздрогнул, прежде чем чихнуть. Зигурд поморщился, когда сопли попали ему на бороду. — Отнесём это вождю. Он знает, что делать. Элвин поднял ребенка в воздух после того, как ему его передали, и повертел в руках. Не так уж много младенцев прибило к берегу на его острове, и уж точно никаких иккингов. Вождь скорчил гримасу, когда двое мужчин, принесших его, выжидающе посмотрели на него. — Хорошо, и что, по-вашему, я должен с этим делать? — Ну, мы не были уверены, что с этим делать — ответил младший, Грумер или что-то в этом роде, немного нервничая и постукивая пальцами по копью. Вождь взвесил ребенка на руках, вызвав булькающее воркование и мальчик схватил его за один из пальцев. Он усмехнулся, прижимая ребенка к груди. — Тебе это нравится, а, малыш? Широко раскрытые зеленые глаза уставились на него, пока мальчик сунул толстый палец в рот и принялся грызть его своей липкой пастью. Элвин предпочёл игнорировать это, пока размышлял, что с ним делать. Вождь нахмурился, склонив голову набок, и посмотрел на малыша, прежде чем перевести взгляд на своего помощника. — Дикарь, кого мы знаем на Архипелаге, с такими же зелёными глазами, как у этого малыша? Дикарь сократил расстояние между ними, наклонившись вперед, чтобы рассмотреть мальчика. Но дитя провело пальцем по его бороде, заставив изгоя отдернуть голову, глупо моргая и глядя на ребенка сверху вниз. — Если мне не изменяет память, я считаю, что они удивительно похожи на глаза Валгалларамы Хэддок. Он пискнул, когда Элвин уложил малыша на одну руку, а свободную положил себе на бедро. — Ты хочешь сказать, что у меня в руках дитя Стоика и Валгалларамы? — Возможно! Э-э-э… То есть, эти глаза уж очень похожи на глаза Валгалларамы, а волосы на Стоика… Трое изгоев ждали, когда их вождь примет решение. Элвин отстранил мальчика от сгиба своей руки, наблюдая, как он легко сворачивается калачиком в его руках и зевает. Угрожающая ухмылка появилась на лице Элвина вместе с мерзким хихиканьем. — Что мы говорим о вещах, которые попадают в наши воды, парни? — спросил он, подняв бровь и глядя на своих людей. — Что они наши по праву? — Точно. Мальчик уже был изгнан из своего племени. Представьте себе выражение лица Стоика, когда он вырастет и прижмет его, готовый убить, — Элвин приподнял спящего мальчика, чтобы снова осмотреть его, прежде чем ухмыльнулся представившейся в его голове картинке, — Думаю, я оставлю его себе. Слева послышался шум, и вождь изгоев повернул голову, бросив взгляд в том направлении, прежде чем снова повернуться к Дикарю и двум его мародерам. — Убирайтесь отсюда, — прорычал он, наблюдая, как они заикаются и возятся со своим оружием, прежде чем дверь за ними захлопнулась. Как только они ушли, он переложил мальчика на руки, обращаясь к фигуре в темноте комнаты, — Почему бы тебе не подойти и не поздороваться со своим внуком, мама? Женщина, которая ковыляла через комнату, казалась старой и хрупкой, но внешность была последним, на что следовало обращать внимание на острове отверженных. Ярко-голубые глаза заблестели, когда она подкралась ближе, наблюдая за тем, как ее сын наклонил ребенка на руках, чтобы показать ей. Улыбка расплылась по ее лицу, обнажив пожелтевшие зубы. Она протянула руку, чтобы прикоснуться к ребенку, откинув назад каштановые волосы, пока он крепко спал на руках у Элвина. — Да. Да, да, да. Это тот мальчик. Тот, из моего пророчества, — обхватив руками маленькое тельце и стараясь не проткнуть его железными шипами с ядовитыми наконечниками, Экселлинор подняла малыша высоко в воздух. Мальчик пошевелился, моргая широко раскрытыми зелеными глазами, чтобы посмотреть на нее и пискнуть, когда ее ухмылка стала злобной, — Следующий великий король Архипелагов. О-о-о-о-хо-хо, у тебя впереди великая судьба, мальчик. — Сначала он поможет мне отомстить Стоику, — усмехнулся Элвин, забирая ребенка из рук матери. Осторожно извлекая его таким образом, чтобы она не поцарапала его ногтями и шипами. Последнее, что ему было нужно — это потерять рычаги влияния на вождя Олуха. Увидев выражение ее лица, он нахмурился, — Мне насрать на твои пророчества, мама, задержка на несколько десятилетий ничего не сделает. Она зашипела, а верхняя губа скривилась в оскале. — Если его не воспитывать должным образом, когда он станет старше, возникнут осложнения! Он будет привязываться к вещам! К людям! Я предвидела это, Элвин. Это будет его падением! — Тогда я просто прослежу, чтобы он не привязался, — малыш у него на руках заворковал, и Элвин остановился, поднял его на руки, чтобы понюхать воздух под ним. Он нахмурился и быстро передал ребёнка Экселлинор, — Найди рабыню, которая пока позаботится о нем. От него не будет никакой пользы, пока он не станет достаточно взрослым, чтобы владеть оружием. — Хах, ты просто не хочешь менять ему пелёнки.