Другая сторона медали

— С возвращением, господин. Иккинг проигнорировал вежливый жест Дикаря, которым он его поприветствовал.Раз все карты на стол, то можно и переодеться. Руки скользнули под кольчугу, когда он натягивал ее, расправляя на плечах, а потом снял шлем, который Стоик дал ему этим утром. Иккинг с улыбкой встряхнув волосами и отбросил их в сторону. Краем глаза он наблюдал, как Стоик мечется в своих путах, словно разъяренный бык. Уголок его рта приподнялся в ухмылке и качая головой, изгой окликнул его. — На твоем месте я бы не стал даже пытаться. Эти цепи усилены, так что будь уверен, они удержат тебя, — обхватив предплечье нарукавником, Иккинг повернулся на каблуках, уперев руки в бедра, — Я знаю твою силу, Стоик. Бороться бесполезно. И Стоик прекратил сопротивляться. Впрочем, как только с него сняли сетку, он продолжил извиваться. Подняв глаза на своего сына, вождь Олуха вздрогнул от того, как тень мальчика упала на него, прежде чем тот присел на корточки, обхватив руками колени. — Я не могу поверить, что ты дважды попался на одну и ту же удочку. Ты действительно жалок, Стоик, — гадкая ухмылка расползлась по его лицу и он поднял руку, снисходительно хлопая по щеке. — Почему? — спросил мужчина, чувствуя, как воздух наполняет его легкие, пока он пытается подавить свои эмоции, — Я думал… — Потому что моя месть не будет свершена, пока я не убью тебя, — его единственный глаз сузился, когда Иккинг злобно ухмыльнулся, — Ты действительно думал, что я каким-то волшебным образом «излечился» от болезни под названием любовь? Ты действительно думал, что я был раздавлен и не мог мыслить здраво из-за смерти Фенрир? — парень опустил голову и усмехнулся, — Да, это было немного прискорбно, но я и раньше видел, как умирают драконы. Она ничем не отличалась от них. — Она была твоей! — рявкнул Стоик, пока Иккинг с размаху встал и повернулся на каблуках, — Она была твоим драконом! Тем, с кем ты был связан особыми узами! — Единственный дракон, который мне нужен — это Беззубик, — Иккинг сократил расстояние между собой и ночной фурией, проводя пальцами по черной чешуе на его морде, когда Беззубик с мягким мурлыканьем наклонил голову навстречу прикосновению, — Ночная фурия — довольно подходящий дракон для вождя изгоев, не так ли? В наступившей тишине он повернул голову, чтобы посмотреть через плечо на Стоика и ухмыльнулся, когда увидел выражение лица своего родного отца. — Только не говори мне, что ты так и не понял, почему моего отца здесь нет. — Отпусти меня! — О, а вот и наши почетные гости, — Иккинг развел руками, когда группа изгоев вывела сопротивляющихся Слюнявого Йоргенсона и Сморкалу. Младший Йоргенсон дико метался вокруг, пока не заметил Иккинга. Его глаза расширились, прежде чем сузиться. — Я так и знал! — Сморкала! — рявкнул старший Йоргенсон, заставив парнишку замолчать и прекратить сопротивляться. Когда их подтащили вперед и поставили на колени рядом со Стоиком, Слюнявый послал брату вопросительный взгляд, прежде чем его верхняя губа скривилась в усмешке, — Я говорил, что ему нельзя доверять. — Ты действительно можешь винить меня за то, что я хочу думать о своем сыне, как можно лучше? — прошипел в ответ Стоик, краем глаза взглянув на Йоргенсона, а потом снова поднять взгляд на Иккинга. Парень взял у Дикаря свой топор и провел пальцами по плоской поверхности лезвия. — М-м-м… Я скучал по своему топору, — промурлыкал изгой, пробуя его на вес в своих руках и улыбаясь. Почти два месяца без него были пропитаны легким беспокойством и тревожностью. Иккинг окинул взглядом пленников и остановил свой взгляд на Сморкале. Подойдя к нему, Иккинг присел перед ним на корточки и наблюдая за тем, как он стал заметно нервничать, прежде чем он скрыл это, пытаясь выглядеть крутым, усмехнулся. Иккинг прислонил лезвие своего топора на землю, обхватив обеими руками рукоять и положив на них подбородок, наклонил голову. — Я собираюсь предложить тебе выбор, братец. Сейчас я собираюсь убить обоих наших отцов, но тебе не обязательно умирать без необходимости, — парень поднял голову и махнул рукой, — Со смертью Стоика Олух оказался бы под твоей властью. Наши народы могли бы объединиться под одним флагом, и мы бы правили Архипелагами вместе, железной рукой. С твоей грубой силой и моим интеллектом никто не смог бы остановить нас, — Иккинг встал, перекинув топор через плечо. Сморкала посмотрел на него, неловко сглотнув, — Я бы посоветовал тебе сделать мудрый выбор, потому что только изгои покидают этот остров живыми. Когда изгой повернулся на каблуках, чтобы вернуться к своему дракону, Сморкала прикусил нижнюю губу, его грудь слегка вздымалась, но он пытался контролировать свое дыхание. — Что мне делать? — повернув голову, чтобы посмотреть на отца и Стоика, Йоргенсен отчаянно зашептал, — Я не готов управлять Олухом! Слюнявый открыл рот, чтобы ответить своему сыну, но Стоик опередил его. Он наклонился к нему, придвигаясь ближе на коленях, и прошептал в ответ. — Сделай это, — увидев взгляд своего брата, Стоик приподнял бровь и наклонил голову, прежде чем снова посмотреть на Сморкалу, — С тобой в качестве вождя Олух все еще может процветать на Архипелаге, управляемом изгоями. Ты можешь дать нашему народу шанс мирно жить под властью Иккинга. В противном случае они станут рабами или жертвами войны, — заметив отчаянное выражение на лице Сморкалы, Стоик слегка улыбнулся ему, — И когда настанет подходящее время, ты будешь знать, что делать, чтобы освободить всех. Я знаю, ты можешь это сделать. Я верю в тебя, Сморкала. — Но… — Он прав, сынок, — Сморкала посмотрел на своего отца, который закрыл глаза от собственных слов и вздохнул, прежде чем открыть их и посмотреть на своего мальчика, — Союз с этим монстром — это то, что нужно Олуху, чтобы продолжать процветать. Это те решения, которые вам необходимо принять, чтобы обеспечить выживание нашего народа. Тебе пора повзрослеть, Сморкала, — он кивнул с легкой улыбкой, — Готи и Плевака помогут тебе. Гордись своим происхождением, сынок, так же, как я горжусь тобой. Сморкала втянул в себя воздух и закрыл глаза, пытаясь подавить приступ паники, поднимающийся в его груди. Сейчас не время распускать нюни. Расправив плечи, Йоргенсон посмотрел туда, где Иккинг наблюдал за всем происходящим, прислонившись спиной к Беззубику, и изо всех сил постарался говорить так, чтобы его голос не сорвался. — Хорошо! Я согласен. — Я знал, что ты сделаешь правильный выбор, — Иккинг улыбнулся и оттолкнулся от своего дракона, сокращая расстояние между ними. Стоило ему щелкнуть пальцами, как воин-изгой вышел вперед и встал позади Сморкалы, который вздрогнул от присутствия кого-то позади него. Иккинг подбросил свой топор в воздух, поймал его за рукоять и наклонил голову, — А теперь ты можешь посмотреть, как я казню наших отцов. Вперед был вынесен деревянный брусок с углублением посередине и поставлен перед Стоиком. Иккинг обошел вокруг старшего Хэддока и упершись ботинком ему в середину спины, подтолкнув вперед, тем самым заставив согнуться в позе покорности.Вождь закрыл глаза, чувствуя, как лезвие скользит по его спине, прежде чем коснуться шеи. — Есть какие-нибудь последние слова, папа? Закрыв глаза, Стоик позволил своему телу расслабиться. Плечи поникли, когда он взглянул на небо над Головокружительным болотом. — Я все еще сожалею, что позволил Даме Именования сбросить тебя в море, — тихо сказал он, закрывая глаза, — Возможно… Всё было бы по-другому. Иккинг ничего не сказал в ответ, вместо этого поднял свой топор высоко над головой. Пространство наполнилось тошнотворным звуком, и Сморкала вздрогнул, когда голова его дяди скатилась с плеч, а кровь брызнула повсюду. Тело Стоика оттащили от доски для казни, которую Иккинг радостно подтолкнул к Слюнявому Йоргенсону толчком ноги. — Следующий! — протянул он певучим голосом, наблюдая, как двое его людей хватают Слюнявого и тащат на плаху. Один из них держит его за волосы, а другой не дает ему пошевелиться, — Какие-нибудь последние слова, дорогой дядя? Мужчина повернул голову в сторону Иккинга, глаза сузились и посуровели, даже когда он услышал тихий, плаксивый звук, который издал его сын рядом с ним. — Смерть или слава, — прошипел старший Йоргенсон, держась так гордо, как только мог, прежде чем топор опустился на его шею тем же заученным движением. Вождь отверженных глубоко вздохнул и убрал топор, посмотрев сверху вниз на своего двоюродного брата, прежде чем щелкнуть пальцами. Воин позади Сморкалы расстегнул путы, и парню потребовались все силы, чтобы подняться на ноги, не пошатываясь и не выглядя больным. Повернувшись обратно к своим людям, Иккинг широко раскинул руки, обхватив одной Сморкалу за плечи и почувствовал, как тот напрягся рядом с ним. — Мое племя! Сегодня вечером мы пируем, как боги! — громкий рев пронесся над толпой изгоев, — Заключен еще один союз! С берсеркерами и хулиганами на нашей стороне, весь архипелаг будет нашим в течение следующего года! — Берсерки? — глаза Сморкалы блеснули, прежде чем он повернул голову, чтобы посмотреть на Иккинга, — Ты имеешь в виду… — Дагур уж очень хотел присоединиться ко мне, — ухмыльнулся Иккинг, похлопав брата по спине и убирая окровавленный топор в ножны на спине, — И я думаю, что почти склонил леди Истерику из племени уродов на свою сторону по моей последней просьбе, я прав, Дикарь? Вождь повернул голову, чтобы посмотреть на своего наставника, стоящего неподалёку. — Совершенно верно, ваше безобразие, — Дикарь, всегда готовый согласиться, кивнул в ответ, — Если вы не возражаете, я так скажу, с вашей стороны было просто гениально предложить союз с помощью поэзии. Похоже, это пришлось по вкусу Её Светлости. — Некоторые люди скажут что угодно, лишь бы остаться в живых, — пробормотал Иккинг своему кузену, прежде чем хлопнуть в ладоши, — А теперь, я думаю, что тебе нужно сделать объявление своему племени. Мы ведь пропали на достаточно долгий срок, тебе так не кажется, братец? К середине дня, после того как шок от того, что марафон «родители-дети» выиграл кто-то другой, кроме непосредственных фаворитов, более-менее прошёл, беспокоиться начала уже Астрид. Она посмотрела на Рыбьенога, поглаживая шею Громгильды, больше для того, чтобы успокоить себя, чем для чего-либо еще. — Как ты думаешь, что с ними случилось? — спросила она своего лучшего друга, нахмурив брови, — Они были прямо за нами. — Я не уверен, — ответил Ингерман, проводя рукой по переносице Сардельки, прежде чем поднять на нее глаза, — Но мы говорим об Иккинге и Сморкале. Они вцепились друг другу в глотки с тех пор, как началось соревнование. — Я собираюсь… В толпе деревенских жителей поднялся ропот, когда кошмар ворвался на арену. Глаза Астрид расширились, когда она узнала Кривоклыка и увидела, как Сморкала соскользнул с шеи своего дракона, спешиваясь. Он поднял руку, когда люди начали переговариваться между собой. Увидев, что Слюнявого Йоргенсона с ним нет, Астрид почувствовала, как у нее тревожно сжалось в груди. — Могу я, пожалуйста, привлечь ваше внимание, — неожиданно вежливо крикнул Сморкала и жуткая, приглушенная тишина воцарилась над собравшимися хулиганами. Выражение лица Сморкалы заставило Забияку прикусить нижнюю губу. Он выглядел потерянным, сбитым с толку, но уверенным в себе, и она подняла руку, чтобы притянуть Барса поближе, — Племя волосатых хулиганов теперь в союзе с изгоями, — раздались громкие голоса, прежде чем Сморкала поднял обе руки, — Я принял это решение, и я принял его ради блага нашего племени. — Ты принял решение? — Плевака глубоко нахмурился и сошел с подъёма, придвигаясь ближе к Сморкале, — Ты не вождь. — Я вождь, — Сморкала закрыл глаза и проглотил желчь, которая угрожала подняться из его желудка, прежде чем он снова открыл их, умоляюще глядя на Плеваку, — Стоик Обширный мертв. Пока блондин вглядывался в лицо мальчика, он подавлял желание рассмеяться при мысли, что Стоик мог умереть. Сморкала нервно прикусил нижнюю губу. — Папа сказал, что вы с Готи поможете мне, — прошептал он кузнецу, — Я знаю, что мы были не в самых лучших отношениях, но, пожалуйста, я… Мне нужна ваша помощь. Плевака протянул руку, чтобы погладить свой подбородок, а потом сдвинуть брови и поджать губы. Мужчина спокойно расправил плечи и заговорив вслух. — У тебя есть какие-нибудь доказательства твоих слов? — Проверь седельные сумки Кривоклыка, — Сморкала с тяжелым вздохом закрыл глаза и провел рукой по лицу, — Это были единственные их части, которые я смог унести обратно. Мужчина состроил мрачную мину и направился к кошмару, чтобы проверить. Астрид и трое других подошли к своему другу, в то время как вокруг внешнего кольца арены начались бурные обсуждения. Покоритель драконов положила руку на плечо Йоргенсона, слегка нахмурившись. — Сморкала… где Иккинг? — её хмурость только усилилась из-за его молчания, пока оклик Плеваки заставил всех обернуться к нему. В руке он держал голову вождя, в то время как голова Слюнявого была зажата под его другой рукой. При виде этого зрелища со всех сторон раздались крики и возгласы. Плевака повысил бесцветный голос. — Стоик Обширный и его брат Слюнявый Йоргенсон мертвы. По праву крови вождем Олуха теперь является Сморкала Йоргенсон. Увидев голову его отца, Астрид почувствовала, как вся ее злость на Сморкалу улетучилась. Когда со стороны собравшихся жителей деревни раздались крики, Хофферсон перевела на друга растерянный взгляд. Кажется, меня сейчас стошнит, — услышала она хныканье Рыбьенога справа от себя, и краем глаза она увидела, как близнецы взяли друг друга за руки. Кузнец поднял руку, призывая жителей деревни успокоиться и каким-то образом умудряясь говорить ровным голосом. — Вместо церемонии закрытия дня Весенья, сегодня вечером мы подготовим похороны для этих двух храбрых воинов, а завтра состоится церемония приведения к присяге нового вождя. Вы все можете идти домой! Вопросы остались без ответов, но, тем не менее, викинги подчинились. Плевака осторожно засунул обе головы обратно в седельные сумки кошмара. Как только на арене больше никого не осталось, Сморкала обхватил голову обеими руками и застонал, обращаясь к небу. — Все так запутано, — захныкал новоназначенный вождь. — Что случилось? — наконец спросил Задирака. — Мы с папой добрались до Головокружительного болота и собирались забраться на Кривоклыка, когда попали в засаду. Нам обоим заткнули рты, прежде чем мы смогли позвать кого-либо из вас на помощь, — Сморкала потер затылок, глядя в землю и отказываясь встречаться с кем-либо взглядом, — Там были изгои, и когда Иккинг и дядя Стоик добрались до болота, они тоже посадили Стоика на цепь. За всем этим стоял Иккинг! Я должен был принять союз, иначе мы были бы беззащитны! Астрид почувствовала, как исказилось ее лицо и что-то сжалось в груди. Она ударила Сморкалу по руке, вызвав тревожные возгласы между ее друзьями и Плевакой. Но Астрид почувствовала, как Рыбьеног схватил ее, чтобы удержать от того, чтобы она ударила его еще сильнее. — Ты лжешь! — закричала она, — Ты и твой отец всегда хотели, чтобы Йоргенсоны были главным кланом Олуха! На прошлой неделе ты хвастался, что собираешься стать вождем лучше, чем Стоик! — Я не хочу спорить об этом прямо сейчас! — кузнец предупреждающе положил руку на плечо Сморкалы, прежде чем тот успел что-либо сделать. Глаза парня стали наполняться слезами, — Я только что увидел, как моего отца убили в стиле палача, и ты хочешь прочитать мне лекцию о моем поведении? Чтобы защитить своего маленького парня? — Иккинг не мой парень! — О, это смешно. Мне только что пришлось принять самое трудное решение в моей жизни, и вот ты защищаешь парня, который заставил меня это сделать! Из-за твоего парня наш клан вступил в союз с изгоями и берсеркерами, за которыми, судя по всему, последуют уроды. Я принял решение обеспечить безопасность наших людей ценой жизни моего отца. Я сейчас так зол, так… Так расстроен! Я даже не могу начать описывать, что я чувствую! Скоро на всём Архипелаге настанет война и это его вина. Он обманул нас всех, и мы расплачиваемся за это! Повернувшись на каблуках, Сморкала протопал прочь от группы, оставив Астрид тяжело опираться на Рыбьенога в поисках поддержки. В это же время близнецы последовали за Йоргенсоном, а Плевака тяжело вздохнул и поднял руку, чтобы помассировать переносицу. Все только что повернулось в худшую сторону.