Два клинка

— Плохо, это очень-очень плохо! — сквозь стук сердца, отдающийся в ушах, Лань Хуань услышал крик Вэй Усяня. Зрение подводило, перед глазами всё ещё стояла картина падающего, сражённого Шоюэ, тела. С меча продолжали стекать капли алой крови, а сам Лань Хуань как будто в один миг очутился в храме богини Гуаньинь. Кошмары, мучившие его последний год, неожиданно превратились в явь. Паника загнанным зверем металась внутри, но одно простое: «брат», произнесённое Ванцзи, вдруг дало возможность сделать судорожный вдох, а потом выдох. Разум немного прояснился. Лань Хуань моргнул и огляделся. Ванцзи стоял рядом и тревожно за ним наблюдал. После смерти тёмного заклинателя все лютые мертвецы, лишившись хозяина, быстро были повержены. Безумие схватки затихло, и только один Вэй Усянь, склонившись над кем-то лежащим на земле, продолжал что-то громко говорить. Лишь мгновение спустя Лань Хуань понял, что сражённым заклинателем был Цзян Ваньинь. — Лань Чжань! — в голосе Вэй Усяня слышались явные нотки паники, отчего сердце Лань Хуаня сжалось в неприятном предчувствии, — Лань Чжань, скорее помоги мне! Мне не хватает сил, что-то не так с его золотым ядром. И я не могу… Ванцзи, не дожидаясь пока он договорит, мягко отстранил мужа и положил руку на средний даньтянь главы ордена Цзян. Да, Лань Хуань не строил иллюзий, он знал о непримиримой вражде, существующей между его братом и Цзян Ваньинем, но сейчас не было даже сомнения в том, что Ванцзи поможет, не колеблясь. И не потому, что его попросил Вэй Усянь. Здесь крылась куда более глубокая причина. Судя по давнему разговору, всё в том же проклятом храме Гуаньинь, которому Лань Хуань стал невольным свидетелем, Вэй Усянь потерял золотое ядро, пожертвовав его Цзян Ваньиню. А значит, Ванцзи сделает всё, чтобы сохранить эту частицу любимого человека, пусть сейчас уже и не принадлежащую тому. Сквозь широкие ладони брата пробивалось неяркое голубое сияние, он отдавал очень много жизненной энергии для поддержания главы ордена Цзян, слишком много для простого обморока. — Как сквозь пальцы вода, — проговорил Ванцзи, слегка нахмурившись. — Но он же не умрёт? Он не может этого сделать. Слышишь, Лань Чжань? — Вэй Усянь, придерживая за плечи, приподнял Цзян Ваньиня. И теперь стало видно, как судорожно вздымается грудь главы ордена Цзян, словно он дышал через боль. Вдруг его тело будто бы прошила мощная судорога, и из цицао показалась первая кровь. — Я не могу ничего сделать, — покачал головой Ванцзи, в свою очередь мягко обнимая Вэй Усяня за плечи. — Не верю! — в сердцах воскликнул Вэй Усянь, продолжая умоляюще смотреть на мужа, — должен быть какой-то способ ему помочь! Может нам объединить наши потоки ци? Нужно же что-то делать! Хоть что-нибудь, сейчас подойдёт всё что угодно! Но Ванцзи молчал, делая положение ещё более безнадёжным. А вот в мозгу Лань Хуаня что-то щёлкнуло, промелькнуло давно забытое воспоминание, как зарница безлунной ночью: старое крыло библиотеки в Облачных Глубинах, он совсем мальчишка, свитки, рассыпающиеся от древности, и рисунок двух людей, поразивший Лань Хуаня своей откровенностью. Это не было тёмное искусство, скорее запретное и хорошо сокрытое. — Пропустите меня к нему, — Лань Хуань сказал это раньше, чем оформил в намерение едва ожившее воспоминание. Ванцзи и Вэй Усянь покорно отошли в сторону, а Лань Хуань быстро опустился на колени и, так же как брат, прижал ладонь к груди главы ордена Цзян. Да, Ванцзи был прав, светлая энергия, ровная и спокойная, не могла наполнить сосуд внутри Цзян Ваньиня, словно в его золотом ядре появилась трещина, делающая любые попытки восстановить духовные силы бессмысленными. Здесь нужно было что-то более мощное и прицельное, такое как на рисунке из библиотеки. Лань Хуань нервно вздохнул и положил руки с двух сторон от головы Цзян Ваньиня, а потом наклонился к чужому лицу. Ни кровинки. Бледная кожа покрылась испариной, а на виске проступила лиловая венка. В каких бы снах не пребывал сейчас глава ордена Цзян, они несли ему разрушительную муку, так что медлить было нельзя. Где-то справа охнул Вэй Усянь, но Лань Хуань не обратил на него внимание и склонился ещё ниже, касаясь своими губами губ Цзян Ваньиня. Это не был поцелуй, всего лишь лечение. Как на картинке, но эффект это действие произвело ошеломляющий. Светлая энергия внутри Лань Хуаня словно ждала этого момента и рванула навстречу тому, кто в ней нуждался больше всего на свете. Лань Хуаню стало тепло, а потом — очень жарко, хотя сумеречная прохлада уже завладела тёмным лесом, и внутренним чутьём он понял, что всё делает правильно, а потому углубил поцелуй. Который поцелуем, конечно же, не был. Но теперь его и главу ордена Цзян объединяли не только духовные силы, но и ощутимый физический контакт. У энергии ци совсем не осталось преград, и она неслась вперёд как река в половодье, снося всё на своём пути. Вокруг нарастали шиканье и шёпот, но Лань Хуань словно растворился в этом моменте, а потому не сразу понял, что ладони Цзян Ваньиня жёстко упёрлись ему в грудь. Прошло мгновение, и слияние духовных сил было нарушено, а потом Лань Хуаня и вовсе оттолкнули на приличное расстояние. — Вы что себе такое позволяете? — вскинулся Цзян Ваньинь, пылая щеками. Здоровый цвет вернулся его лицу, и Лань Хуань против воли улыбнулся. Раз глава ордена Цзян был в состоянии возмущаться, значит, всё действительно получилось. — Спасаю вам жизнь, я надеюсь, — всё-таки объяснил он и устало провёл рукой по своему лбу. Клановая лента съехала на бок, но сейчас это было меньшим из зол. — Что за чушь! — выплюнул Цзян Ваньинь и попытался встать. Но не слишком удачно, отчего покачнулся и едва ли не рухнул в траву. Снова. Лань Хуань протянул ему руку, но тот только в панике отшатнулся, — не прикасайтесь ко мне! — Тише, Цзян Чэн, тише, — Вэй Усянь тут же оказался рядом и совершенно бестактным образом схватил главу ордена Цзян за запястье. — Так ли надо благодарить уважаемого Цзэу-цзюня за своё спасение? Смотри-ка, тебе действительно лучше, энергия ци снова нормально циркулирует по меридианам. Цзян Ваньинь перевёл хмурый взгляд на своё запястье, но руки не отнял, лишь плотнее сжал губы. А Лань Хуань оглянулся на брата. Очевидно, Ванцзи не разделял радости своего мужа и теперь ревностно следил, чтобы Цзян Ваньинь не причинил тому вреда. Остальные заклинатели предпочли остаться в стороне, усиленно делая вид, что очищают местность от остаточной тёмной энергии. Стоило признать, подобная актёрская игра у адептов ордена Юньмэн Цзян выходила куда убедительней, чем у адептов Гусу Лань. — Очень интересная техника, Цзэу-цзюнь. Похожа на парное совершенствование, но однозначно не то, — продолжал Вэй Усянь, — откуда она вам известна? Лань Хуань сглотнул, стараясь не выдать своих истинных чувств. — Закрытая секция библиотеки, — наконец, сообщил он. — Брат, — Ванцзи сделал шаг вперёд. — Всё в порядке, — Лань Хуань слабо взмахнул рукой. Скромное утешение младшего брата было словно глоток воды, но сейчас вспоминать прошлое было не время и не место, — главное, что всё позади. — А вот я в этом не уверен, — вдруг сказал Вэй Усянь, и в тот самый момент Цзян Ваньинь, наконец, выдернул запястье из его хватки. — Плевать, что ты там думаешь, — жёстко бросил он, — тёмный заклинатель мёртв, и теперь мы уходим. — Стой, — Вэй Усянь раскинул руки в стороны, преградив главе ордена Цзян путь, — ты не можешь уйти. — Жить надоело? — прошипел тот в ответ. И Лань Хуань готов был поспорить, что сейчас начнётся новая драка. Ванцзи рядом напрягся всем телом. Да и снующие у кромки леса адепты разом притихли. — Твоё золотое ядро, — бесстрашно продолжил Вэй Усянь, словно бы и не замечая, лиловые искры, срывающиеся с Цзыдяня, — он что-то сделал с твоим золотым ядром. Цзэу-цзюнь только лишь убрал последствие, но проблему не решил. Скоро тебе снова понадобится помощь или ты умрёшь! Цзян Ваньинь метнул бешеный взгляд в сторону Лань Хуаня, и можно было поклясться, в них сверкали грозовые всполохи. — Я лучше умру, чем соглашусь на… вот это вот, — на удивление побледневшие скулы главы ордена Цзян сейчас снова окрасились в розовый цвет. И Лань Хуань, не удержавшись, приподнял брови. Гнев, отвращение, ярость — он ожидал любую реакцию, но смущение? Цзян Ваньинь действительно умел удивлять. — Вас можно понять, — наконец, сказал Лань Хуань, окончательно приняв решение помочь, — но я поддержу вас по другой причине. Этот способ очень ненадёжный. И я не знаю, подействует ли он при следующем приступе. А то, что он будет, сомнений нет. Вы же чувствуете, что что-то внутри вас разрушается, не можете не чувствовать? Лань Хуань вперил внимательный взгляд в Цзян Ваньиня, и на этот раз тот лишь нахмурил брови: — Он сказал, что у меня есть три дня, а на четвёртое утро я умру. Никто не стал уточнять, кого глава ордена Цзян имеет ввиду, всё и так было ясно. — За три дня можно многое успеть, — заметил Лань Хуань, — вам следует отправиться со мной в Облачные Глубины, возможно, мы найдём там ответы. Наша библиотека… — Ничем не лучше библиотеки в Пристани Лотоса. С этим заявлением Лань Хуань мог бы и поспорить, но зарождающуюся пикировку внезапно прервал Вэй Усянь. Теперь он стоял рядом с Ванцзи и вертел в руках длинный клинок с чёрной рукоятью. Даже лишённый хозяина кинжал как будто исходил тёмной энергией, распространяя холод и скверну. Пальцы Вэй Усяня мгновенно побелели, словно он держал в руках кусок льда. — С этой штукой убийца на тебя напал? — спросил он, но дожидаться ответа не стал. — Я догадываюсь, что это такое. Это проклятый клинок. Он напитан энергией, похожей по своей природе на ту, что была в Стигийской Тигриной Печати. Но её действие направлено не наружу, призывая тем самым нечисть, а наоборот, как бы вовнутрь, сокрушая жизненные силы жертвы. Очень опасная вещь. — Ну ещё бы, — выплюнул Цзян Ваньинь, скривившись как от зубной боли, — уверен, ты разбираешься в этом лучше всех. Может, ты ещё и знаешь, как снять проклятье? Вопрос прозвучал с издёвкой, но все вокруг всё равно затаили дыхание. — Знаю, — без капли бравады ответил Вэй Усянь и, наконец, выпустил кинжал из рук. Лезвие без шума упало к его ногам, заставив молодую поросль на земле скрючиться и почернеть. — Как и у частей Стигийской Тигриной Печати у этого клинка должна быть пара. Один клинок проклинает, другой очищает. Нам просто нужно найти второй кинжал, и мы восстановим… твоё золотое ядро. — Нам? — переспросил Цзян Ваньинь, кажется, намеренно не обратив внимание на паузу перед последними словами Вэй Усяня, — никакие «вы» мне не нужны, я сам отыщу логово этого мерзавца и заберу нож. — Если только очередной приступ не задержит вас в пути, заставив корчиться от боли, — заметил Лань Хуань, — вы не можете так рисковать. Это слишком опасно. Цзян Ваньинь снова нахмурился, его взгляд буквально кричал: «а вам-то какое дело?». Лань Хуань и сам не знал, какое ему дело до этого резкого, раздражительного, неуступчивого человека. Такого надменного, такого храброго. Он обнял себя за плечи, по спине бежал озноб, то ли от вечернего холода, то ли от последствий передачи духовных сил. Но Лань Хуань просто знал, что не может позволить главе ордена Цзян погубить самого себя. Хорошо, что Вэй Усянь был того же мнения. — Послушай, Цзян Чэн, Цзэу-цзюнь прав, сейчас нам будет лучше разделиться: я и Лань Чжань пойдём на поиски очищающего клинка, а вы с Цзэу-цзюнем отправитесь в Гусу, так у нас будет больше шансов решить проблему. — А если я откажусь? — снова вспыхнул Цзян Ваньинь, но уже не так уверенно. — Я не хочу просто сидеть на месте и ждать неизвестно чего. — Тогда, возможно, скоро у ордена Юньмэн Цзян не останется его главы, — вынес свой вердикт Лань Хуань. Он не хотел быть грубым, но правдивые слова внезапно изменили распределение сил. Цзян Ваньинь вскинулся в знакомой манере, желая немедленно дать отпор всем и вся: и врагам, и друзьям. Но наткнулся на спокойный взгляд Лань Хуаня и почему-то не смог ему противостоять. Несколько мгновений на лице главы ордена Цзян отражалась тяжёлая внутренняя борьба, а потом он всё же сказал: — Хорошо, но вы должны обещать, что не будете относиться ко мне как к умирающему, которого нужно оберегать от собственной тени. Я иду с вами, потому что сам так решил, а не потому что у меня нет другого выхода. Вы это понимаете? — Понимаю, — ответил Лань Хуань, — и обещаю относиться к вам с почтением. На это Цзян Ваньинь только коротко кивнул, а Лань Хуань вдруг обнаружил, что неосознанно коснулся кончиками пальцев пылающих губ.