Oceanbound

Кап-кап. Кап-кап. Кап-кап. Прошло два дня. Феликс лежал в позе эмбриона в самом темном углу гауптвахты. Когда капитан велел отвести его под палубу, он не знал, что такое гауптвахта. Теперь знал. Это тюрьма. Маленькая, грязная, сырая клетка. А с сыростью пришел холод. С потолка капала вода, и Феликс был уверен, что она морская. А какая ещё должна быть? Плавание длилось уже два дня. Время от времени кто-нибудь приходил проведать его, обычно это был Чан, парень с грустными глазами. Каждый раз он спрашивал Феликса, готов ли тот сказать свое имя, и каждый раз Феликс молчал. Он не хотел говорить с парнем, который украл его из собственной семьи. И испортил ему прекрасный вечер. Ну, "прекрасный", конечно, сильно сказано, он был довольно неловкий и скучный, но это все же лучше, чем лежать на полу в корабельной тюрьме. Без еды. Вода у него была, ее каждый раз приносил парень с грустными глазами. И Феликс всегда ее выпивал, он не был в восторге от скорой кончины. Но у него не было еды, он был голоден как собака. Он понимал, что не получит еду, пока не скажет капитану свое имя. Парень не понимал. Почему они не дадут ему просто умереть? Или сами не убьют его? Почему они оставили его в живых? Они что-то хотят от него? Они точно знают, что Феликс — сын губернатора, единственный сын. Может быть, они хотят использовать его как приманку, чтобы потребовать за него выкуп. Феликс вздохнул и открыл глаза. День, солнце просачивалось через маленькие дыры и щели между досками. Время от времени на него плескалась морская вода, когда волны были слишком большие. Снаружи кричали чайки, и Феликс предположил, что они недалеко от суши. В Карибском море невозможно уйти далеко от суши, потому что по всей его поверхности были разбросаны острова. Рядом с маленькой клеткой Феликса была еще одна, но она была пуста. Единственное, что разделяло две камеры, была стена из ржавой решетки. Единственной нормальной стеной был борт корабля, остальные же были сделаны из ржавых прутьев. Феликс был почти уверен, что смог бы выбить дверь, но не хотел пробовать. Юноша не хотел знать, что с ним случится, если он это сделает. А что он будет делать, если выберется? Поплывет в Нассау? Нет уж, три шага по верхней палубе, и он будет либо мертв, либо снова отправлен в гауптвахту. К тому же, он все равно сейчас был очень слаб, чтобы выбить дверь. Желудок болел от голода, парень толком не двигался с того момента, как три члена экипажа закинули его в дальний угол клетки. Хотя, один из них виновато взглянул ему в глаза. Парень примерно его возраста, с черными, более длинными волосами, чем обычно, и дружелюбными чертами лица. Но дружелюбные пираты? Существовали ли они вообще? Разве они не были просто… грабителями, убийцами и просто ужасными людьми? Скрипнула дверь, Феликс быстро закрыл глаза. Он не хотел выглядеть проснувшимся. Он не хотел смотреть на пирата, вошедшего в гауптвахту, хотя и знал, что это снова парень с грустными глазами. Чан. Не парень с грустными глазами. Капитан назвал его Чаном. Феликс прислушался к спускающемуся по лестнице. Шаги остановились перед его камерой. — Все еще не хочешь говорить свое имя? Голос Чана немного грубый, но успокаивающий, если Феликс будет предельно честным. Но это все, что было спокойное в этом мужчине. У него были черные как смоль глаза, загорелая кожа и непослушные, кудрявые, черные волосы. Он выглядел как тот самый человек, который повидал слишком много для своего возраста, а Феликс был более чем уверен, что Чан всего на пару лет старше него. Несмотря на печальные глаза, он обладал сильной аурой. Он был силен, Феликс просто знал это. То, как он общался с командой на палубе, даже если это и было всего несколько слов… Возможно, он не был обычным пиратом. Но Феликс не открывал глаза, он не хотел смотреть на Чана. Парень не двинулся даже когда Чан открыл дверь в клетку и заменил пустой кувшин на новый, полный воды. Феликс услышал, как он вздохнул. — Я бы не хотел кидать тебя за борт с мешком, полным камней, так что лучше бы тебе поскорее заговорить, малыш. Феликс сглотнул, немного нервничая. Да, он понимал, о чем говорит Чан. Он скоро умрет от голода, если не заговорит. Или не скажет свое имя. Что за, черт возьми, суета вокруг его имени? Они уже называют его мальцом! Зачем им знать настоящее? Феликс почувствовал, как Чан уставился на него, а затем закрыл дверь клетки. — Квартирмейстер! — раздался крик с верхней палубы. — Иду! — крикнул в ответ парень с грустными глазами, и Феликс вздрогнул, напуганный внезапным громким звуком. — Ну, ты хотя бы проснулся, — пробормотал парень с грустными глазами и ушел. Квартирмейстер. То есть Чан был следующим в команде после капитана. Неудивительно, что у него такая сильная аура. Феликс должен был догадаться! Другая одежда и все такое, синий жилет и меч, повязанный вокруг его талии, вместо обычной рубашки и бриджей, как у остальных членов экипажа. Судя по всему, пираты одевались так же, как обычные моряки, чем выше ранг, тем наряднее одежда. Но какого черта квартирмейстер заботился о здоровье Феликса? Почему он просто не поручил каком-то матросу низкого ранга проверить его, если это так важно? Феликс снова открыл глаза и принял сидячее положение. Он прислонился спиной к стене, откинув голову на секунду. Тело все еще болело от ушибов, полученных два дня назад. У него также была царапина, которую он получил тогда, когда пытался сбежать от пиратов из виллы Смитов. Мысли Феликса снова и снова возвращались к событиям, произошедшим в доме. Он думал о них на протяжении двух ночей, практически все время, когда он бодрствовал, в мыслях воспроизводя эту ночь снова и снова. Мистер Смит продал его пиратам? Что он от этого получил? Явно не мир и покой, пираты буквально разрушили город. Он не получил ничего? Мистер Смит беспокоил его больше всего, Феликс считал мужчину одним из самых близких в своей жизни, своим вторым отцом, который просто… отдал его пиратам. Мистер Ли знал? Знал ли отец обо всем этом испытании? Все ли с ними в порядке? Никто не пострадал? Феликсу нужны были ответы. Но чтобы получить ответы ему придётся говорить, и он не был в восторге от этой идеи. Феликс хмыкнул и подполз к кувшину с водой, прежде чем снова опереться на стену. Пальцы болели. Вчерашний день он провел за попыткой вытащить осколки из кончиков пальцев, на удивление преуспев в этом. Правое запястье тоже болело, он подвернул его, когда Чан и Санён первый раз уронили его на палубу. Костяшки были в синяках, они плохо заживали, в основном потому, что у Феликса не было достаточно энергии. Феликс поднял кувшин к губам и сделал длинный глоток. Вода освежала, но больше не утоляла голод, как это было раньше. В камере, на удивление, было тепло из-за солнечного света, но по ночам становилось очень холодно, и Феликс не ожидал этого. Он был так измотан из-за бушующих эмоций, а голод делал только хуже. И в клетке, естественно, не было кровати, а на полу было неудобно спать, поэтому Феликс страдал не только от голода и боли, но и от недосыпа. Он был немного и напуган, и растерян, и одинок, и… Дверь снова скрипнула, и Феликс быстро поставил кувшин на место. Это не Чан, шаги намного легче и грациознее, чем у квартирмейстера. Феликс прижал колени к груди, стараясь стать как можно меньше. Почему? Он тоже не знал, здесь негде было спрятаться, самый темный угол не был таким из-за дневного света. Сердце Феликса забилось чаще, он был напуган, но испытывал любопытство. Чан поручил кому-то проведать его снова, или они наконец бросят его в море? И вот мужчина спустился по лестнице, и, к его удивлению, это был не мужчина. Мальчик. Очень красивый. — Привет! — весело сказал парень. Удивление отразилось на лице Феликса, и юноша усмехнулся. — Держу пари, ты ждал Чана. Феликс приподнял одну бровь, но ничего не ответил. Незнакомец сел, скрестил ноги перед его камерой и оперся на стену. — Я не должен быть здесь, но мне интересно, что за суета вокруг. Ты знаменит, понимаешь? Феликс чувствовал себя странно, не из-за слов, которые сказал парень. Он чувствовал… необыкновенное спокойствие. И… заинтригованность к мальчику. Любопытство. И немного интерес. — Ага, все говорят о тебе. Не каждый день на нашу лодчонку попадает отпрыск губернатора. Парень улыбнулся ему, и внезапно грудь Феликса наполнилась бабочками, пытающимися выбраться наружу. Что за черт? — Ты действительно не очень разговорчив, не так ли? Так сказал Чан. Феликс уставился на юношу. Нет, он не хотел говорить, но вся его аура была далека от Чана. Или капитана. Парень был дружелюбный, и будто… знакомый. Феликс знал, что никогда не встречал его раньше, но было такое чувство, что юноша знает о нем все, а они знают друг друга годами, и он может доверять мальчику всем своим существом. — Ну, я не могу винить тебя, капитан довольно пугающий. Он сказал мне не приходить сюда, но мне было все равно. Парень захихикал, и внезапно вся комната будто осветилась. Был ли этот мальчик солнцем? Феликс не мог понять. — О, кстати, меня зовут Хёнджин. Итак, этот солнечный мальчик был Хёнджином. Он был… прекрасен. Именно. Прекрасен. Будто бы внеземной. На голове у него была повязана красная бандана, а черные пряди волос ниспадали на нее, как ореол. Его загорелая кожа будто сияла в тусклом свете камеры. В глазах блестели звезды. Длинный, прямой нос и самые пухлые губы, которые Феликс когда-либо видел. Прекрасный. Единственное слово, которое приходило Феликсу в голову, чтобы описать мальчика перед его глазами, и это было явное преуменьшение. — Если не собираешься разговаривать, тогда говорить буду я. У меня не так много времени, прежде чем другие начнут меня искать, так как мы собираемся войти в мелководье, им нужны все руки на палубе. Я понятия не имею, куда мы направляемся, но последние два дня мы петляли зигзагами, поэтому, думаю, капитан тоже не знает. Но, я думаю, мы встретимся с братом капитана. Знаешь, «Медуза». О, стой, нет, ты не знаешь, ты же не пират. Или все-таки знаешь, я же тебя не знаю? Феликс кивнул на спутанную болтовню Хёнджина. Этот парень действительно любил поговорить. — Ну, он не такой жуткий как наш кэп. И наш кэп тоже хорош. Возможно, это зависит от того, нравишься ты ему или нет, и я могу догадаться, что ты не входишь в список его фаворитов. Но он довольно забавный и милый. Феликс был готов верить любимым словам юноши, и он не понимал, почему. Почему ему так внезапно понравилась его аура? Будто парень зацепил его или что-то в этом роде. Мальчик снова захихикал, внутри груди Феликса распустились цветы. Он позволил себе расслабиться. — Улыбка идет тебе больше, чем хмурый взгляд. Феликс даже не заметил, что улыбается парню. Что, черт возьми, происходит? — Я расскажу тебе немного о себе, чтобы ты чувствовал себя более комфортно. Мне восемнадцать, я практически вырос на этом корабле. Кэп подобрал меня с какого-то жалкого острова около десяти лет назад. Моя мать исчезла, и мне некуда было идти, поэтому я здесь, на корабле. И мне нравится здесь, знаешь, плавание под парусами — единственное, в чем я хорош. Свобода и, знаешь, ощущение, когда забираешься в воронье гнездо, и дует ветер, и перед тобой нет ничего, кроме открытого моря. Мне очень нравится это чувство. Феликс кивнул. Он не знал подобное чувство, но все равно кивнул, потому что в глубине души хотел, чтобы парень засмеялся хоть еще один раз. И он это получил, Хёнджин захихикал еще раз. Его смех звучал как колокольчики на ветру. — Свистать всех наверх! — раздался крик с верхней палубы. Хёнджин слегка надулся. — Что ж, мне пора идти. Он встал, и Феликс, возможно, выглядел слишком расстроенным, потому что Хёнджин посмотрел на него с жалостью в глазах. — Не расстраивайся, я еще вернусь, даже если кэп этого не хочет. Тебе стоит поскорее отказаться от своего решения, это только навредит тебе, а мне и моим друзьям хочется свежей крови на палубе. С этими словами парень поднялся по лестнице и исчез, оставив Феликса одного сидеть на полу клетки. В онемении. Внезапно весь свет покинул комнату вместе с Хёнджином, и Феликс вновь чувствовал холод и голод. Он даже не заметил, как все эти чувства померкли, как только Хёнджин сел напротив него. Феликс чувствовал себя опустошенным. Он не понимал, как, несмотря на бурление в животе и страх, он чувствовал себя совершенно довольным, когда к нему пришел юноша. И безопасность, еще Феликс чувствовал себя в безопасности. Как будто ничего неправильного не происходило, все в порядке. Светящийся мальчик производил на него действительно странный эффект, и Феликс был сбит с толку. Он вздохнул и откинул голову на стену позади себя. Кто этот парень? Конечно, его звали Хёнджин, и, по его словам, он был пиратом, который плавал на этом корабле годами. Он что-то говорил про друзей. И про свежую кровь на палубе. То есть, Хёнджин хотел, чтобы он… работал с ними? Или что-то в этом роде. У Феликса кружилась голова, поэтому он лег обратно и закрыл глаза. Корабль качало, волны разбивались о деревянный корпус. Снаружи слышались крики, и Феликс узнал голос Чана. Он командовал экипажу снимать передний парус и кричал что-то о гребле. Хёнджин говорил, что они скоро войдут в мелководье, поэтому Феликс предположил, что они уже достигли этих вод. Мелководье означало, что они близко к земле, верно? Они еще не дошли до Атлантического океана. Феликс молил Бога, что они не дойдут. Если они достигнут океана, то не останется и единого шанса, что отец отыщет его. Если он искал, конечно. Голоса, ровное покачивание корабля, соленый запах моря — все напоминало Феликсу о первом путешествии в Нассау. Ему было всего пять лет, поэтому парень не многое помнил с этой поездки, но кое-что все же осталось в памяти. Он помнил, как болел первые пару дней, не привыкнув к движению корабля. После того, как морская болезнь отступила, Феликс прилип к отцу, желая узнать все о корабле и плавании под парусами. Но, как и все пятилетние дети, спустя неделю он потерял интерес к окружению, так как здесь не было ничего, кроме открытого моря. Ему не разрешалось исследовать бригантину в одиночку. Но все же он влюбился в плавание на корабле. Путешествие длилось около месяца, они пережили пару штормов, один из которых чуть не потопил их корабль. Во время шторма несколько человек упало за борт и утонуло, Феликс помнил и это. Каким-то образом это ужасало его даже в маленьком возрасте. Не утопление, а то, каким море было неукротимым и непредсказуемым, и каждое путешествие отличалось от предыдущего. Это все еще интриговало Феликса и было одной из главных причин, почему он хотел стать частью флота. Конечно, убийство пиратов тоже было одной из причин, но возможность плыть к неизвестному… вот что интересовало юношу больше всего. Он вздрогнул, холод снова медленно охватил Феликса. Он прижал колени ближе к груди и позволил качке корабля погрузить его в сон. *** Дверь между верхней палубой и гауптвахтой отворилась, и Феликс подскочил с пола. Он протер глаза, и в следующий раз, когда открыл их, увидел перед собой Хёнджина. — Эй! Ты проснулся! Я боялся, что ты все еще спишь, — Хёнджин звучал весело. Он снова плюхнулся на пол перед Феликсом. Юноша все еще был сонный, и ему снова пришлось привыкать к своему окружению. Было намного темнее, чем раньше, так что, скорее всего, наступила ночь. Спина болела (как, честно, и все остальное), и Феликс чувствовал вкус крови во рту. Возможно, он прокусил губу из-за того, что так ни разу и не ел после той ужасной ночи. Хёнджин посмотрел на Феликса с легкой улыбкой. — Выглядишь ужасно. Феликс приподнял бровь, глядя на парня, и фыркнул. Он мог только догадываться, как выглядит, когда чувствовал себя отвратительно. Феликс заметил изменения в облике Хёнджина. Весь день на нем была только белая хлопковая рубашка и черные бриджи, но сейчас на его плечах висел красный камзол. Он выглядел так, будто не принадлежит Хёнджину. Слишком большой в плечах и плохо сидит. Парень был без банданы, поэтому волосы были в беспорядке. Прекрасном беспорядке. Ничего не изменилось, мальчик все также захватывал дух. И сиял. Хёнджин полез в карман и достал кусочек хлеба. Он просунул руку между решеткой клетки и улыбнулся. — Я знаю, что ты ничего не ел несколько дней, и выглядишь ты дерьмово, поэтому, пожалуйста, возьми это. Феликс посмотрел на Хёнджина, пытаясь прочитать его выражение лица, и задумался на секунду. Что если хлеб отравлен? А зачем его травить, если он все равно умрет от голода через пару дней. Если он не возьмет хлеб, конечно. Почему бы и нет? Если умрет, то покинет этот корабль намного раньше. Но он не хочет умирать! — Пожалуйста. Хёнджин состроил щенячьи глазки, и мозг Феликса переключился на автоматический режим. Он выполз из задней части камеры ближе к решетке и взял хлеб прежде, чем смог себя остановить. Феликс опустился на пятки и откусил кусочек. А затем он очнулся от своего маленького транса и просто уставился на Хёнджина, все еще жуя самый вкусный кусочек хлеба. Что только что произошло? Это было совсем не похоже на Феликса, он не мог так просто потерять контроль над собой. Почему глаза Хёнджина сияли как звезды, а улыбка была до ушей, что за черт? — Спасибо, — пробормотал Феликс и закрыл рот рукой. Он не хотел говорить этого! По крайней мере, не так громко! Хёнджин хихикнул, и, о, какой же это приятный звук. — Без проблем. Феликс убрал руку и сделал глоток из кувшина, который наполнили еще раз, возможно, когда он спал. Феликс чувствовал, как с каждым кусочком хлеба в тело возвращается энергия. — Знаешь, украсть его была не такая уж и простая задача. Сначала мне пришлось украсть камзол Чана, потому что, ну, я не мог положить хлеб в штаны или что-то в этом роде, а затем украсть кусок хлеба во время ужина, и это тоже не так просто, потому что кэп и Чан, скорее всего, знали о моем раннем визите к тебе, и капитан пялился на меня на протяжении всей трапезы. Феликс слушал небольшую историю Хёнджина и улыбался мальчику. — Но, знаешь, это стоит того, я не хочу, чтобы ты умирал. И Чан тоже не хочет. Но я знаю, что ты не станешь разговаривать с ним, и, честно, я понимаю тебя. Я бы тоже не хотел говорить с каким-то мерзким чуваком, который украл меня из моей семьи. Феликс фыркнул, сарказм в голосе Хёнджина был очевиден, и в глазах появился озорной блеск. — Нет, на самом деле, Чан очень хорош. Иногда немного пугающий, да, но в основном он крутой парень. А еще он хороший квартирмейстер, команда очень любит его. Последний квартирмейстер получил пулю в лоб, потому что был придурком. Впрочем, чувак заслужил это. Даже кэп презирал его. Феликс кивнул Хёнджину и продолжил жевать хлеб. Еще никогда хлеб не был таким вкусным. Однако слова Хёнджина не произвели на него впечатление. Он знал, что, возможно, должен быть напуган страданиями последнего квартирмейстера, но, раз Хёнджин сказал, что тот был придурком, ну, значит он был придурком. Феликс сделал еще один глоток и поставил кувшин на место. Между ними повисла тишина, но, на удивление, она не была неловкой. Что ж, видимо, с Хёнджином не было ничего некомфортного. Феликс доел хлеб и посмотрел на мальчика-ангела перед ним. Он вытер рот тыльной стороной ладони и слегка улыбнулся. — Ох… да. Спасибо, — пробормотал Феликс и опустил голову. Каким бы интригующим Хёнджин ни был, его взгляд сделал Феликса слишком отзывчивым. — Твой голос не подходит твоему лицу. Феликс посмотрел на мальчика и приподнял бровь. — Что? — прохрипел он. Юноша звучал как чертова ворона, больная гриппом уже около века. — Ты звучишь как боевой барабан и выглядишь как принц-русалка. Феликс покраснел и расхохотался одновременно. Все это казалось таким сюрреалистичным. Он все еще спал? Хёнджин рассмеялся над Феликсом, камзол соскользнул с плеча. — Спасибо… Наверное? — Усмехнулся Феликс. — Нет, серьезно, мой друг наполовину русалка, и ты мне чем-то напоминаешь его. Хотя он младше. Феликс ухмыльнулся. Парень шутил же, верно? — Ты не веришь мне, не так ли? — Хёнджин выглядел немного разочарованным, но не удивленным. — Ты разозлишься, если скажу, что не верю? — Нет. Я не ожидал, что ты веришь в них, раз уж прожил всю свою жизнь на этом жалком острове. Но вот увидишь. — Я из Лондона, так что нет, я не прожил здесь всю свою жизнь. — Переехал в Нассау, когда был ребенком? — Да. Как ты догадался? — Я не тупой, малыш. Большинство людей, живущих на Карибах, приехали сюда откуда-то еще. — Тогда откуда ты? — Я жил на Арубе. Но стал пиратом, когда мне было… лет семь? Так что я мало что помню из той жизни. Аруба была островом, расположенным в противоположном направлении от Нассау. Феликс слышал о нем, но в вопросах торговли он не имел большого значения. Пара деревень или что-то типа того, он был даже меньше, чем Нассау. — Что побудило тебя стать пиратом? Феликсу было любопытно. А ещё он хотел, чтобы Хёнджин продолжал разговаривать, ему нравился голос парня. Он был своего рода… очаровательным. — У меня не было выбора. Моя мать была… э-э-э… не лучшей матерью, поэтому фактически бросила меня, когда я научился ходить, говорить и каким-то образом заботиться о себе. Затем пираты напали на Арубу, и капитан заметил меня. Он решил, что его сыну нужны новые мальчики его возраста, и теперь я здесь. Но я не жалуюсь, мне нравится на корабле. — У капитана есть сын? — спросил Феликс, немного ошеломленный. — Да, ты разве не видел его? — Хёнджин приподнял бровь. — Нет? — Ох. Ну, ты все равно с ним когда-нибудь встретишься. Он хороший. Действительно милый. — Ох… Феликс не мог поверить, что какая-то женщина может родить ребенка от такого монстра, как капитан «Эвриалы». Он слышал слишком много историй о том, каким безжалостным он был, как ему было наплевать на всех, кто пересекал его дорогу. — Так… у тебя много друзей на корабле? — спросил Феликс. — Можно и так сказать. Команда довольно сплоченная, поэтому я могу всех считать моими друзьями, но… если выбирать тех, с кем мне приятно проводить время, то есть шесть таких парней. Феликс снова кивнул Хёнджину. — Ну, как жизнь в Нассау? — Хёнджин ухмыльнулся Феликсу, в его глазах блеснули озорные огоньки. — Шутишь? — Нет. — Ну… неплохо. Безопасно. И скучно. — Твое "неплохо" отличается от моего. Почему там так скучно? Зачем Хёнджин вообще спрашивал подобные вещи? — Я не знаю… Возможно, из-за того, что все однообразное, понимаешь? Однообразные уроки, разные темы, одни и те же люди, и все такое одинаковое. — Не знаю. На корабле не бывает двух одинаковых дней. — Повезло. Я всегда хотел стать моряком. — Тогда поздравляю, малыш! Добро пожаловать на ее высочество мисс «Эвриалу», где ты можешь стать моряком, — Хёнджин рассмеялся. Феликс показал ему язык. — Когда ты перестанешь называть меня малышом? Ты едва ли старше меня. — А как мне тебя еще называть, а? — Феликс. Феликс на секунду застыл и мысленно дал себе пощечину. Почему он не мог промолчать хотя бы один раз! — Дерьмо, — пробормотал он. Улыбка Хёнджина стала еще шире. — Приятно познакомиться, Феликс. Сияющий мальчик встал и начал рыться в карманах. Что сейчас произойдет? Хёнджин собирался сдать его капитану? Или Чану? Или он просто уйдет, получив, что хотел? На удивление Феликса, Хёнджин достал из кармана связку ключей разных размеров. Он начал сосредоточенно откидывать их. — Этот… Нет… Этот от каюты Чана… И не этот… Ха! Хёнджин вставил ключ в скважину и провернул. Ржавый замок щелкнул, и дверные петли завыли, когда парень открыл дверь. — Давай, я не хочу больше держать тебя здесь. Феликс с трудом поднялся на ноги. Два дня лежания на полу без еды сильно сказывались на нем. — Что насчет капитана? И остальных? — растерянно спросил Феликс. — Мне все равно. У меня постоянно все сходит с рук, поэтому с тобой все будет в порядке. Феликс приподнял брови и неуверенно пошел к двери. Его разрывали сомнения, с одной стороны, он верил мальчику, что все будет в порядке, но, с другой, рациональная часть мозга кричала, чтобы он остановился и подумал секунду. — Но… Куда мы хотя бы идем? Я не могу разгуливать по палубе! — Конечно можешь, у тебя нет другого выбора. А мы направляемся на кухню. У Феликса действительно не было выбора, и он, наконец, вышел из камеры. Хёнджин вытащил ключ и направился к лестнице, ведущей на верхние палубы. Феликс последовал за ним, деревянные половицы скрипели под ногами. Хёнджин был значительно выше него. Хёнджин открыл следующую дверь на верхней части лестницы, и они вышли на площадку, полную бочек, деревянных коробок и дверей, ведущих в другие помещения. — Это трюм. Здесь хранится практически все, начиная едой и заканчивая оружием и сокровищами, которые мы находим, и другие подобные вещи. Здесь было темно, поэтому Феликс не мог ничего видеть, кроме размытых силуэтов. Воздух был не такой затхлый, как в гауптвахте. Хёнджин протискивался между бочек и коробок, некоторые были рассортированы, некоторые нет. Феликс последовал за ним. Они поднялись по другой лестнице, и парень толкнул следующую дверь. — А это батарейная палуба. Здесь стоят самые тяжёлые пушки. Палуба была такой же темной как и другие, поэтому Феликс видел только очертания пушек. Они поднялись по приставной лестнице, и Хёнджин толкнул последний люк. Они вылезли на свежий воздух. Феликс глубоко вздохнул, наполняя легкие запахом моря. — И-и это главная палуба. Хёнджин обернулся и слегка улыбнулся Феликсу. Рыжий мальчик огляделся, абсолютно ошеломленный. Было темно, но факелы вокруг палубы довольно красиво освещали пространство. Корабль был огромен. Три высокие мачты стремились в небо, одна на баке, вторая на главной палубе и третья на юте. Паруса были сложены на ночь. Несколько маленьких пушек были привязаны к леерам. На верхней палубе Феликс заметил склонившуюся над чем-то фигуру. — Возможно, Чан сверяет маршрут. Остальные спят в кубрике, — легко сказал Хёнджин и указал на переднюю часть корабля. Он протанцевал несколько шагов по палубе, Феликс все еще стоял на верхних ступенях, восхищаясь видом вокруг него. Он больше не мог врать самому себе. Это то, о чем он мечтал большую часть своей жизни. Корабль, плывущий посреди бескрайнего моря под бесконечным звездным небом, далеко от родителей, далеко от всех, кого он когда-либо знал. Прочь от оков, границ и глупых уроков истории. Крик чайки пробудил Феликса из его мыслей. Он осторожно пошел следом за Хёнджином, который уже достиг противоположной части главной палубы и стоял перед ютом. Парень мог слышать тихо сопение, доносящееся с другой стороны. Высоко над их головами был виден тонкий серп луны среди бесчисленных звезд. Феликс мог узнать некоторые. Полярная звезда ведет домой, так говорил отец Феликса, когда сам юноша был ребенком. Хёнджин открыл дверь слева и спустился по маленькой лестнице в каюту, полную столов и лавок. В правом углу располагалась кухня с печью, плитой и столом с кухонными принадлежности на нем: котелками, кастрюлями и прочим. В помещении все еще горел свет, свечи и факелы были разбросаны по комнате. Пахло приятно, и живот Феликса скрутило. Он заметил двух мальчиков, сидящих у печи, напротив того места, где стояли Хёнджин и Феликс. — Эй! — весело вскрикнул Хёнджин, и двое парней повернули головы к ним. Феликс сглотнул и сделал маленький шаг назад, внезапно чувствуя себя неуверенно. — Хёнджин! Мальчик с черными волосами и широкой обнажающей зубы улыбкой подпрыгнул с места. Хёнджин бросил взгляд на Феликса и подарил ему поддерживающую улыбку, прежде чем вновь обернуться к парням. — Привет, Чонин! — Ты серьезно, Хёнджин?! Другой мальчик с огненными волосами поднялся со своего места с угрюмым выражением лица. Подбадривающая улыбка была уже не такой подбадривающей. — Сынмин, — улыбнулся Хёнджин, но Феликс услышал в его голосе легкую нотку страха. Повисла тишина. Феликс нервно прикусил внутреннюю сторону губы. Черноволосый мальчик, Чонин, немного отошел назад и посмотрел на двух парней, обменивающихся напряженным взглядами. Феликс мог поклясться, что чувствовал, как воздух между ними с каждой секундой накалялся. — Ты сказал мне, что не будешь этого делать, — наконец сказал парень с огненными волосами. Он звучал больше разочарованно, чем злобно. Незнакомец бросил взгляд на Феликса и вздохнул. — Клянусь, у меня не было выбора, — пробормотал Хёнджин, глядя под ноги. А затем Хёнджин перестал светиться. Не буквально, нет, но комната будто бы стала немного темнее, и он мог разглядеть свое окружение получше. Резко вернулся голод, холод и страх. Было очень страшно. Он внезапно осознал, что находится в одной комнате с тремя пиратами (его возраста, да, но все же), а корабль был полон других пиратов. Которые не знали, что он теперь на свободе. Он умрет, если капитан узнает об этом! Феликс громко вздохнул и схватился за косяк двери. Эмоции, которые он испытывал в гауптвахте, вернулись с новой силой, голова кружилась, вся комната кружилась, ноги были готовы вот-вот подкоситься, о боже мо… Все чувства так же быстро пропали, как и появились. Голова все еще кружилась, но Феликс почувствовал, что кто-то держит его за руку. Он упал на колени. Хёнджин стоял слева и с беспокойством глядел на Феликса, но это не он держал его за руку. Рыжий мальчик посмотрел направо, и резко утонул в пурпурных глазах, таких глубоких, что Феликс подумал, что это аметисты. — Эй, все в порядке, я поймал тебя, — сказал мальчик с фиолетовыми глазами. Чонин. Так его назвал Хёнджин. — Э-э… Спасибо, — запнулся Феликс. Он чувствовал одновременно и ужас, и интригу, глядя в эти глаза. Он отвел взгляд, но позволил мальчику помочь ему подняться. Не то чтобы у него был другой выбор. Чонин подвел Феликса к тому же столу, за которым сидели он и Сынмин. Хёнджин последовал за ними с виноватым выражением лица. Феликс сел за стол, и Чонин сел рядом с ним, все еще держа юношу за руку. Он все еще чувствовал голод и страх, но не так интенсивно, как раньше. Он чувствовал себя менее подавленно. Хёнджин сел напротив Феликса, а Сынмин подошел к плите. Феликс уставился на стол, пытаясь собраться с мыслями. Во-первых, какого черта у Чонина фиолетовые глаза? Феликс никогда в жизни не видел людей с таким цветом глаз. Он даже никогда не слышал о таком явлении. За исключением одного. Русалки. Говорят, у русалок фиолетовые глаза, из-за красоты которых моряки теряли голову и топились в море. Но русалок не существует? Возможно, это была просто какая-то странность. Или у Феликса ехала крыша. Во-вторых, почему мальчик все еще держал его за руку? Хватка не была некомфортна, нет, прикосновения были легкие и воздушные, но какого черта? Сынмин поставил тарелку супа и кружку воды перед Феликсом, а рядом положил ложку. Рыжеволосый смущенно взглянул на тарелку. Он не собирался умирать? Все еще? Феликс раздвинул ложкой картофель, бобы и кусочки чего-то похожего на рыбное мясо. Суп пах приятно, и выглядел почти неопасно. — Это рыбный суп, ты, должно быть, проголодался, — Сынмин слегка улыбнулся и снова бросил осуждающий взгляд на Хёнджина. Феликс набрал ложку супа и опустил в рот. Он был таким же вкусным, как и сам аромат. И почему отец говорил, что еда на корабле плохая и безвкусная? — Ну? — Сынмин вопросительно посмотрел на высокого мальчика, сидящего рядом с ним. Хёнджин не хотел смотреть на юношу с огненными волосами, который одним взглядом кидал в него кинжалы. Он прочистил горло и бросил взгляд на Феликса, наслаждающегося супом. — Итак. Это Феликс. Феликс кивнул двум парням, как только Хёнджин представил его. — Феликс, это Чонин и Сынмин, — лениво указал на них Хёнджин. Чонин от уха до уха сиял своей зубастой улыбкой, немного ослабляя напряжение в животе Феликса. Фиолетовые глаза все еще вызывали беспокойство. Тут он понял, что Чонин больше не держит его за руку. Феликс бросил быстрый взгляд на Сынмина, не смея смотреть долго на явно раздраженного мальчика.Огненные волосы слегка вились на его лбу, красиво обрамляя черты лица. В целом, парень выглядел очень дружелюбным и приветливым, но его взгляд был каким угодно, но только не добрым. Феликс положил еще одну ложку супа в рот, чтобы избежать разговоров. Сынмин вздохнул и подпер лоб ладонью. — Тебе действительно нужно было это делать? Теперь мальчик выглядит растерянным и сбитым с толку, — сказал он едва слышно. Упрек явно предназначался Хёнджину, и Сынмин не пытался скрывать это. — Я боялся, что он до смерти заморит себя голодом, — так же тихо ответил Хёнджин. — Я уверен, что он не настолько глуп. Хёнджин пожал плечами. — Я вообще-то здесь, — наконец-то открыл рот Феликс и встрял в разговор. Да, он разговаривал с пиратами, но Феликса раздражало, что они ведут себя так, будто он не сидит с ними за одним столом. — Что ты имеешь в виду под "это делать"? — Феликс посмотрел на нахмурившегося Хёнджина. Снова наступила тишина. Хёнджин кусал нижнюю губу, явно не желая уточнять "это". Чонин сидел рядом с Феликсом, который уже был немного раздражен. — О, да ладно, Хёнджин! — снова вздохнул Сынмин и перевел взгляд на Феликса. — Он наполовину сирена. Знаешь, те самые прекрасные женщины, которые привлекают людей своим голосом и затем вырывают их глаза. — Я не вырываю людям глаза, — надулся Хёнджин. — Нет, ты просто используешь чары сирены, чтобы получить то, что ты хочешь, — парировал огненноволосый. Хёнджин покраснел, Феликс не ожидал увидеть подобное. Вся уверенность, которую он показывал в гауптвахту, будто испарилась. Это такое влияние оказал Сынмин или Хёнджин был великим актером? Что бы это ни было, Феликс не верил в эту чушь. Сначала русалки, а теперь сирены? Ха. — Я открыт для сказок и подобных вещей, но сирен не существует. Это просто истории. Сынмин повернулся к Феликсу и ухмыльнулся. Ухмыльнулся. — Это тебе твой отец сказал? — спросил он и наклонил голову. — Да? Сынмин фыркнул. — Твой отец говорил тебе, что пираты лишь убийцы и воры? —...Да. Сынмин рассмеялся. Хёнджин взглянул на него с любопытством. — Было ли у тебя внезапное ощущение, что все плохое в мире исчезло, как только появился Хёнджин? Будто он сиял как солнце? Голод, холод и боль просто испарились? Феликс кивнул, растерянный, но Сынмин просто продолжил. — А когда он ушел, все будто вернулось с новой силой? Будто у тебя отобрали солнце? Феликс снова кивнул. Это именно то, что он чувствовал. — Это чары сирены. Пораскинь мозгами, салага. Истории всегда откуда-то берут свое начало. Слова Сынмина задевали, Феликс потерял дар речи. — Сынмин, не будь таким… — Хёнджин нахмурился. — Каким? Если бы ты держал свои чары под контролем, нам не нужно было бы следить за тупицами с затуманенными головами, — Сынмин снова вздохнул, прежде чем продолжить. — Тебе действительно нужно контролировать себя лучше. Ты обещал мне, что не будешь использовать свои маленькие чары на… Феликсе. Тон его голоса со злого снова изменился на разочарованный. Было очевидно, что они часто спорили на эту тему. — Я просто подумал… — Ты просто подумал! Ты этого даже не делал. Сынмин поднялся со своего места и пнул скамью. — Я спать. Спокойной ночи, — объявил он, прошел по кухне и захлопнул за собой дверь. Хёнджин вздохнул и провел рукой по волосам. Феликс избегал зрительного контакта. Он предпочел сфокусироваться на супе. — Прости. Обычно он не такой, — тихо заявил Хёнджин. Чонин поерзал на месте рядом с Феликсом. — Хотя он прав, — подал голос мальчик с фиолетовыми глазами. — Ага, — кивнул Хёнджин, явно расстроенный. Феликс чувствовал себя намного лучше, независимо от обстоятельств. Энергия возвращалась в его тело, и голова перестала болеть. Больше не было холодно. Видимо, этот суп был каким-то чудо-супом. После недолгого молчания Хёнджин снова открыл рот. — В любом случае, Сынмин очень милый, так что не обращай внимание. Просто… последнее время он был под большим давлением, — на удивление, в голосе Хёнджина была слышна грусть, когда он говорил о Сынмине, но вскоре он снова улыбнулся, глаза превратились в маленькие полумесяцы. — Но все это было его идеей! И суп тоже приготовил он. Он сын кока, поэтому хорошо готовит. Феликс удивленно приподнял брови. Честно, он никогда бы не догадался. — Он очень беспокоился, суетился весь день, а потом сказал мне вытащить тебя оттуда. — Ага, а потом приказал мне украсть ключи Чана для Хёнджина, — хихикнул Чонин. Феликс улыбнулся уголками губ. — Поэтому он хороший. — На самом деле, Хёнджин думает, что он больше, чем просто "хороший", — прошептал Чонин Феликсу. — Чонин! — Хёнджин выглядел сконфуженно, но фиолетовоглазый мальчик только рассмеялся и показал ему язык. — Я не… Я… Да, он хороший! Вот и все! — Хёнджин взволнованно защищал себя. Так вот в чем причина того, что уверенность Хёнджина испарилась перед Сынмином. Феликс рассмеялся над высоким мальчиком, чьи уши покраснели. — Да, хорошо, конечно, как скажешь, приятель, — снова захихикал Чонин. Хёнджин перевёл взгляд на Феликса, который только закончил есть суп. — Ах, да, прости, я не хотел… использовать свои чары и все такое на тебе, я не знаю, как работают все эти сиреновские шутки. — Все… в порядке, я думаю? Феликс чувствовал себя странно. Ему просто… было, о чем подумать, и он определенно не был готов принять факт существования сирен, и что мальчик перед ним наполовину это существо. Только если он должен был поверить ради юноши, потому что других объяснений того, что он чувствовал, когда Хёнджин… использовал свои чары, у него не было. — Хорошо. — Да. Воцарившееся между ними молчание было почти уютным, но не совсем. Чонин ерзал на скамье рядом с Феликсом, будто хотел что-то сказать, но не мог. Феликс хотел было спросить, но решил оставить как есть. Он доел суп, выпил воду и почувствовал себя намного лучше. Хёнджин взял посуду и кинул ее в деревянную бочку, полную грязных тарелок и кастрюль. — Пойдем, уже поздно, нам нужно поспать, — сказал он. Чонин поднялся со скамьи, и Феликс тоже, прежде чем осознал. — Стойте, а где я буду спать? — спросил Феликс, не уверенный, что хочет знать ответ на этот вопрос. Хёнджин немного подумал, а потом кинул взгляд на Чонина. — Рядом с Чонином. Фиолетовоглазый был не согласен. — Но рядом с тобой больше места! — Не-а, мы поменялись с Джисоном, теперь я сплю в гамаке, а он — на койке. Чонин надулся, но все-таки согласился. — Что насчет остальной команды? — наконец нервно спросил Феликс. — Наверное, им будет все равно. Я имею в виду, что, конечно, они будут удивлены, но некоторые уже ставили ставки, как долго ты продержишься в гауптвахте, поэтому они ожидали, что ты в любом случае присоединишься к нам. — Ох. — Ага. И капитан хочет, чтобы ты оставался в живых, поэтому мы все равно не собирались дать тебе умереть. —...Ох. Хёнджин снова улыбнулся и пошел к кухонной двери. — А также, зная Чана уже три года, я могу сказать, что, возможно, он знает, что ты здесь. Возможно, он знает, что Чонин украл ключи, но просто дал этому случиться. Феликс кивнул. Вся информация проходила мимо его ушей, но он все равно следовал за Хёнджином. Чонин шел за ним, ступая более грациозно, чем Феликс. Хёнджин толкнул кухонную дверь и вышел на главную палубу. Факелы все еще горели, но Феликс больше не видел фигуру на юте. Хёнджин пересек палубу и открыл дверь на другой стороне, приложив палец к губам. Храп теперь был слышен еще отчетливее. Феликс почувствовал панику, медленно поднимающуюся из его живота. “Значит, меня привели в логово дракона,” — подумал Феликс и позволил Чонину пойти первым. Он спустился по узкой лестнице в каюту, полную, ну, пиратов. На удачу Феликса, все вокруг него крепко спали, время от времени сопение и всхрапывания отражались от стен кубрика, но Феликс не мог сдержать бешено колотящееся сердце. В каюте был только один фонарь рядом с лестницей, а в остальном здесь стояла темнота. Феликс схватил Чонина за подол рубашки и пошел за ним. К счастью, его кровать была близко к двери. — Вот эта, — прошептал Чонин Феликсу. Хёнджин закрыл дверь и, судя по звукам, пошел за ними. Феликс снял туфли и положил их рядом с Чонином, который накрывал их тонким покрывалом. На удивление, кровать была широкая и достаточно комфортная. Или Феликс просто устал после двух дней в гауптвахте, что даже относительно мягкая кровать была комфортная. — Пожалуйста, не пинай меня во сне, или я отвечу тем же, — прошептал Чонин. — Не буду. Прости, если случайно задену, — прошептал в ответ Феликс и услышал тихий смех Чонина. Сопение и всхрапывания, покачивание корабля на волнах и усталость, сковавшая Феликса, сделали свое дело, и будто по щелчку пальцев он провалился в страну грез.