Oceanbound

— Капитан хочет видеть тебя. У Феликса на мгновение замерло сердце. По спине пробежали мурашки, он чувствовал, что будто бы задыхается. Те же холодные пальцы страха, которые он чувствовал в чулане дома Смитов, сомкнулись на его шее. Он чувствовал, как кровь бежит по венам, смешиваясь с адреналином. На мгновение складское помещение стало слишком маленькое, стены сомкнулись вокруг него. Феликс сглотнул, судорожно схватившись за ткань брюк. Он почувствовал, как паника медленно поднимается из его желудка. В отчаянии он огляделся вокруг, пытаясь найти спасение в новых друзьях. Его глаза наконец встретились с взглядом Хёнджина, который смотрел на него с ободряющей улыбкой. Он кивнул. "Всё будет хорошо", — пообещала улыбка. Однако легкий проблеск нервозности выдал ложь. — Хорошо, — едва слышно выдохнул Феликс. Он встал на ноги и повернулся к Чану, во взгляде которого читалось легкое беспокойство. Все сохраняли тишину, от радости, которую они чувствовали несколько секунд назад, не осталось и следа. Воздух был напряженным, даже тяжелым. Квартирмейстер кивнул и отвернулся, ожидая, что Феликс последует за ним. Юноша бросил взгляд на трех оставшихся пиратов и пошел за Чаном. К сожалению, это все, что он мог получить от новых друзей. Вверх, вверх, вверх до батарейной палубы, вверх до главной палубы, вверх до юта. Команда все еще работала, некоторые пираты теперь мыли пол вместо пушек. Несмотря на палящее солнце, Феликс почувствовал, как по виску стекла холодная капля пота. Бешено билось сердце, он ощущал комок в горле. Юноша так же чувствовал, как за ним со всех сторон наблюдали любопытные глаза, но не поворачивал голову. Взглядом парень сверлил шею квартирмейстера. Он был напуган. Просто. Пиздецки. Напуган. Чан остановился у двойных дверей. Фонари по обеим сторонам от дверей сверкали на солнце вместе с дверными ручками. Черепа, наконец понял Феликс. Круги и завитки образовывали маленькие резные черепа на деревянных дверях. Тот вид узоров, которые однажды увидев не сможешь разглядеть. Квартирмейстер повернулся и посмотрел на Феликса, выражение его лица немного смягчилось. Оно почти сияло состраданием. Почти. — Выпрями спину. Не говори, если тебя не просят. Сохраняй зрительный контакт. Не перебивай. Чан поднял руку и поправил на Феликсе рубашку. Не то чтобы это было необходимо, рубашка идеально сидела на плечах. Возможно, так он проявлял сочувствие. — Называй его капитаном. Не зови его сэром или другим дерьмом, которое вы, сухопутные, используете. И, ради бога, больше не плюй ему в лицо. Не зря он зовется бедствием семи морей. На последних словах тело Феликса напряглось, как струна скрипки. Чан постучал в дверь каюты капитана один, два, три раза. Он подождал одну, две, три секунды, прежде чем повернуть ручку и толкнуть дверь. Чан кивнул Феликсу, который выглядел так, будто его сейчас стошнит. Квартирмейстер положил руку на плечо Феликса и толкнул в каюту. Дверь за юношей закрылась, и щелчок замка отразился от стен тускло освещенной комнаты. Чан оставил его совсем одного, и парень был сильно напуган. Феликс не мог двигаться. Он не хотел делать этого. Он хотел выломать дверь и сбежать от разговора, убежать на днище, или как его там назвал Чонин, и спрятаться от капитана. Он хотел спрыгнуть за борт, упасть в бурлящие воды с юта, сделать все, что угодно, только не стоять возле двери каюты капитана. Потребовалось несколько секунд, чтобы Феликс привык к тусклому освещению. Перед ним был узкий коридор, освещенный лишь одним фонарем. Пламя дрожало, тени танцевали на темных деревянных стенах. Справа находилась закрытая дверь. Коридор заканчивался еще одной дверью, ведущей в комнату, и Феликс предположил, что ему нужно именно туда. Но ему не хотелось. Коричневые стены выглядели практически красными в свете фонаря. — Входи, — раздался голос где-то перед Феликсом. Голос был тяжелый и хриплый, и юноша немедленно узнал его: голос капитана. Потребовалась секунда, чтобы ноги Феликса снова начали ходить, он был практически парализован из-за страха. Медленными, осторожными шагами он добрался до дверного проема и вошел в комнату. В комнате пахло мускусом и затхлостью. На удивление, воздух был прохладный, жар полудня остался лишь далеким воспоминанием. Первое, что заметил Феликс, это свечи, торчащие из любой поверхности. С потолка свисали фонари, а в середине комнаты висела огромная люстра, полная маленьких свечек, некоторые уже прогорели до самого конца. На столах и комодах стояли подсвечники. Окна закрывали тяжелые бархатные шторы. Парень не мог увидеть, но был почти уверен, что они темно-красного цвета. Комната простиралась слева и справа от Феликса, оставляя юношу где-то посередине. Слева находилась очень темная ниша. Свет свечей не был достаточно сильным, чтобы осветить темный угол, но Феликс все равно заметил в нем очертания дивана и стола. Медленно юноша перевел взгляд направо и увидел того, кого ожидал. Капитана. Капитан что-то писал, поскрипывая пером. Мужчина не смотрел на Феликса, и парень решил сохранять молчание. Стол перед капитаном был огромен и полон пергамента, карт и книг. Немного чернил пролилось на бумагу. Стол выглядел тяжелым и, скорее всего, был сделан из красного дерева (он был похож на тот, что стоял у Феликса дома, только вот он не был такой громадный). Вокруг капитана были зажжены фонари, два подсвечника стояли на столе. За капитаном находился еще один комод, сделанный из красного дерева. На нем стоял стеклянный шар, светящийся белым. Стеарин капал со свечей на поверхность комода. Красные пушистые ковры смягчали пол под ногами Феликса. Ковры выглядели достаточно старыми и потертыми в нескольких местах. Феликс не хотел знать, почему капитан выбрал именно этот цвет. Рядом с огромными окнами стоял стол и два кресла, обтянутые красным бархатом. На деревянном столе все еще стоял поднос с чайником и пустой тарелкой. Стены были увешаны картинами и другими жутким вещами, закрывающими обычное темное дерево. Черепа накладывались на черепа, мечи, включая катаны и куртаны, многие из которых проржавели от крови, оставшейся на лезвиях (Феликс вздрогнул), сморщенная голова, поношенный флаг с каплями крови на нем. Флаг был черный с изображением трех черепов. Вокруг одного что-то кружилось. Догадка у юноши не заняла много времени. «Сфено». Это был флаг «Сфено», третьей сестры. Значит, слухи были правдивые. — Сядь. Голос капитана звучал низко и опасно. Он не оторвал взгляд от бумаги, продолжая писать. Осторожными шагами Феликс подошел к столу. Сердце бешено билось так, будто вот-вот выскочит из груди. Феликс сел в кресло возле стола, точно такое же, как и возле окна. Красный, золотой и коричневый. Кажется, это любимые цвета капитана. Эти же цвета можно заметить и на его одежде. Золотые кольца на пальцах и в мочках ушей. Одежда была черная, за исключением красной рубашки и красного пера в пиратской шляпе. Роскошный черный камзол с золотой вышивкой висел на спинке стула капитана. Рукав рубашки был немного подвернут, и Феликс смог разглядеть старые потускневшие татуировки на руке. Спина Феликса была напряжена как тетива, он не решался полностью сесть в кресло, поэтому присел лишь на краешек. Глаза следили за движениями капитана. Он все еще слышал, как кровь стучит в голове, кончики ушей покалывало. Горло пересохло. Наконец, спустя, казалось, несколько часов, капитан перестал писать и поднял взгляд с бумаг на Феликса. Юноша сглотнул, взгляд был далек от дружелюбного. Он был одновременно изучающим, устрашающим и пугающим. Парализующим. Феликс не мог пошевелиться. — Твое имя? Каждая клеточку тела Феликса кричала убегать и не говорить свое имя и сражаться, потому что он не хотел сдаваться капитану. Парень презирал его, он ненавидел тот факт, что капитан имеет авторитет над ним. Если мальчик скажет ему свое имя, то это станет гарантом полной власти над Феликсом, как над всей командой. Ему так сильно хотелось бороться с этой властью. Но не хотелось умирать. Феликс прикусил внутреннюю часть нижней губы и слегка нахмурился. Он ненавидел это. — Феликс, — выдохнул он спустя минуту сомнений и раздумий. Капитан кивнул. Кивнул. Не улыбался, не пел победные песни, ничего. Мужчина откинулся на спинку кресла и изучил Феликса взглядом. — Знаешь, почему ты здесь? — Нет. Капитан хмыкнул. Густые брови, лицо испещрено шрамами и побито постоянной непогодой в морских путешествиях. — Нет, капитан. — Нет, капитан, — повторил за ним Феликс и мысленно дал себе пощечину. Он реально доведет дело до того, что его просто убьют, если он продолжит вести себя так, парень уверен в этом. — Знаешь историю трех сестер? Трех капитанов? — Не совсем. Я знаю только часть истории, — Феликс подождал секунду, прежде чем лицо капитана помрачнело, — капитан. Быстро поправил себя парень. В этот момент авторитет просачивался сквозь слова. Феликс ненавидел это. Капитан встал, снял со стены поношенный флаг, который висел над его головой, и бросил его перед юношей. — Три бедствия семи морей. Три сестры, три корабля, выглядящих одинаково и отличающихся только кормовой и носовой частями. Три капитана: я и два моих брата, печально известная семья Со. Даже Уильям Кидд боялся нас. Двадцать лет назад три корабля плыли из Средиземноморья к берегам Франции и Англии. В то время армады военного флота были небольшие, около двадцати кораблей. Мы увернулись от них, потопили парочку, но в остальном оставили их в покое. Нашей целью было пополнить запасы в Ливерпуле, а затем поплыть к Карибскому морю. Капитан ходил позади Феликса, скользя рукой по его стулу. Его голос был низкий и ровный. Феликс почувствовал, как по спине катились холодные капли пота. — Все шло хорошо, мы только покинули Ливерпуль. В этом городе есть секретный причал для пиратов. Все равно город прогнил изнутри, нужно всего лишь дать несколько золотых властям, и они позволят тебе делать все, что захочешь. Не знаю, работает ли это сейчас. Капитан остановился, чтобы полюбоваться изображением корабля в море. Феликс не осмелился подняться из кресла, вместо этого он повернул голову, наблюдая за движениями капитана краем глаза. — Наступила ночь. «Медуза» шла первая, потом мы, и «Сфено» последняя. Мы плыли в нескольких милях от порта, стоял адский туман. Внезапно позади нас выстрелили пушки, и воздух наполнился криками экипажа «Сфено». Феликс слышал горечь в голосе капитана. И нотку ностальгии. Воспоминания. Болезненные, но, ох, какие сильные. — Мы повернули, но было слишком поздно. Последнее, что мы увидели, это утопающая «Сфено» и мой младший брат, повешенный на собственной грот-мачте. И зад корабля его Величества, HMS Victory. Феликс почувствовал, как капитан подошел ближе. Парень мог слышать его дыхание, он чувствовал костями, как мужчина уставился на него с отвращением, годами страданий и гнева. Феликс не смел двигаться, даже моргать. Затем он почувствовал прикосновение на своей щеке, шее, плече. Оно было едва ощутимым, но все равно грубым, холодный металл колец заставлял кожу гореть. Это был капитан, и, о боже, он собирался свернуть Феликсу шею прямо сейчас, о боже, о боже… — Знаешь, кто в то время был капитаном HMS Victory? — выдохнул мужчина прямо на ухо Феликса. Его густая борода щекотала шею юноши, но ситуация была далека от забавной. Парень сглотнул, но выдавил из себя еле слышный ответ. — Мой отец. Капитан захохотал, но в этом хохоте не было веселья. Он отпустил плечо Феликса, и юноша выдохнул, хоть и не заметил, что задержал дыхание. Капитан немного отошел назад, прежде чем продолжить еще более громким голосом, пропитанным гневом. — Чарльз Ли! Капитан HMS Victory, тридцати лет от роду, сын Барнаби Ли. Семья превосходных капитанов и морских путешественников. Он получил миссию: потопить. Каждый. Пиратский. Корабль. В Атлантическом океане. Его знал каждый пират, все они хотели от него избавиться. А затем он потопили «Сфено», третью сестру, — выплюнул капитан, прошипев последние слова. Капитан обошел стол и сел обратно в кресло, уставившись на Феликса своим тяжелым взглядом. Этот мужчина ненавидел его отца. Этот мужчина ненавидел всю его родословную. — Он и нас чуть не поймал. Перед Арубой, спустя несколько лет после того, как «Сфено» ушла в шкафчик Дэвида Джонса. Но мы дали отпор, HMS Victory заработала слишком много дыр в своем корпусе и и вынуждена была отступить. А я и мой брат поклялись жизнью, что не позволим этому жалкому подобию капитана уйти в могилу, не почувствовав той же потери, что и мы, когда он забрал «Сфено». Капитан сделал паузу, внимательно изучая выражение лица Феликса. Он ждал ответа, понял юноша. — И вы решили украсть… меня. — Да. Феликс судорожно пытался сообразить. — Но почему? Почему я?.. Капитан. — Твой отец больше не плавает, верно? Нам пришлось придумать альтернативу. Потом я вспомнил, что есть тот, кто в долгу у меня… я помог ему финансово, пришла пора дать информацию взамен. Мне хотелось знать любую малейшую деталь о семье Ли. У Феликса перехватило дыхание. — Мистер Смит. Капитан ухмыльнулся и откинулся на спинку сидения. — А ты не так глуп, как выглядишь. Смит сказал мне, что самые близкие люди твоему отцу это ты и твоя мать. Как бы я не хотел, чтобы у нас на борту было побольше женщин, тебя было легче поймать. Феликс кивнул. Ему было нечего сказать. Ему дали ответы на вопросы, крутившиеся у него в голове, и он не мог поверить в это. Мистер Смит. Он стоял за всем этим. Он врал им прямо в лицо, разрушая семью. Он предал их, продал Феликса маленьким грязным пиратам, как юноша это изначально и подозревал. А сейчас они, возможно, вернулись в Нассау, и мистер Смит просто покачал головой и улыбнулся, будто ничего не случилось, и… Феликс был в ярости. Он не мог представить, как себя чувствует его мать, не мог представить выражение лица отца. Предательство, потеря, все это. Феликс хотел плакать, он хотел кричать, он хотел кидать вещи и проклинать капитана, но он этого не делал. Он ничего не делал. Он просто сидел и кусал нижнюю губу, сдерживая слезы. Капитан выглядел так, будто наслаждался этим. Садистский сукин сын. Неужели. Хоть какая-то эмоция помимо ярости на его лице. — Так… теперь я эквивалент вашего брата. Капитан. Феликс выплюнул последние слова. Голос дрожал, а капитан выглядел победителем. — Верно. Теперь твой отец почувствует то же, что я и мой брат много лет назад. Феликс потерял дар речи. Он горел изнутри. Он не знал, что чувствовал. А что, черт возьми, он вообще должен чувствовать? Внутри бушевал шторм различных эмоций, злость, разочарование, страх. Потерянность. Ярость. И сверху всего этого — печаль. Мистер Смит для него годами был отцовской фигурой. И теперь все пошло насмарку за одну ночь. Почему? Почему он это сделал? Почему просто не соврал? Почему он не рассказал все отцу Феликса, чтобы сбежать или спрятаться? Почему? Как капитан познакомился с мистером Смитом? И отец это даже не заметил? Это было слишком для Феликса, что уставился в стол из красного дерева, надеясь, что взглядом подожжет лежащие бумаги. — Все это… из-за какой-то глупой мести? — прошептал Феликс, больше для себя. Он не хотел, чтобы это выскользнуло из его рта. Капитан посмотрел на него и наклонился ближе. — Глупая месть? — медленно повторил он. — Ты. Называешь. Это. Глупой. Местью? Внезапный порыв смелости захватил тело Феликса, он совершенно забыл, что человек перед ним способен убить его в считанные секунды. — Да. Капитан. Пощечина. И еще одна. Капитан ударил его по правой щеке. Очень сильно жгло. Феликс почувствовал, где металл соприкоснулся с кожей. На утро точно появится синяк. Если Феликс вообще доживет до утра. — Ты назвал мою месть глупой? Месть за моего мертвого брата? — прошипел сквозь зубы капитан. Возможно, он ожидал, что Феликс возьмет вину на себя и принесет свои извинения. Юноша поднял глаза на капитана, руки дрожали. Из-за страха или адреналина? Он не был уверен. — Я даже не являюсь частью этого! Я даже не родился тогда! — Феликс практически кричал. Он устал себя сдерживать. — Дело не в тебе, трюмная крыса! — Но я все еще здесь, на чертовом корабле с грязными пиратами, за вещи, которые не совершал! Я — не мой отец! Капитан прищурился и поднялся с места. Феликс повторил движения за ним. — Ты — кровь своего отца! — Я — не он! Я ничего не делал! Почему вы просто не отомстите ему?! — Я отомстил! — Забрав меня из моей семьи! И разрушив все, что я имел! Почему вы просто не убили меня, если так сильно хотите отомстить моему отцу?! Ваш миленький маленький братец уже неживой, не так ли?! — кричал Феликс во всю мощь своих легких. Он не думал, а просто говорил все, что приходит в голову. Феликс позволил всему разочарованию, всей злости течь через его тело. Он дрожал от макушки до пяток. Парень чувствовал, как на глаза навернулись горячие слезы. — Возможно, я сделаю это. Капитан подорвался с места, опрокинув стул, и стремительно пошел на Феликса. Парень осознал свою ошибку слишком поздно и запаниковал, отшатнулся назад, чуть не споткнувшись о кресло, на котором сидел. Капитан вытащил меч из ножен. В свете свечей он выглядел золотым, рубины сверкали на рукояти, красиво отражая свет. Феликс ударился спиной об один из комодов, опрокинув свечи. Горячий стеарин пролился на его спину. Феликс чуть не закричал от боли. Капитан приготовился к атаке, с каждой милисекундой подходя ближе и ближе. Феликс схватил свечу с поверхности комода и кинул ее в капитана, попав ему в локоть. Мужчина едва вздрогнул и, наставив меч на грудь Феликса, бросился на него. Юноша закрыл глаза, молясь всем богам, чтобы его смерть была быстрая и безболезненная, и что в будущем его отец потопит этот чертов корабль вместе со всей командой. Лязг. Никакого удара. Глухой звук меча, столкнувшегося с другим мечом, пронесся по комнате, эхом отдаваясь в уши Феликса. Тяжелое дыхание уже троих человек. Феликс закрыл грудь руками, пытаясь защититься от удара. Он открыл глаза и медленно поднял взгляд с пола. Здесь был еще один человек, стоящий между ним и капитаном, с мечом в руке, не позволяя клинику капитана пронзить сердце Феликса. — Что ты творишь? — спросил капитан незнакомца, явно разъяренный. Феликс постепенно выпрямился. — Просто задумайтесь над этим, — прорычал незнакомец. У него был грубый, немного гнусавый голос. Мужской голос. Нет, юношеский, в нем не было грубости, присущей тем, кто видел весь свет. Капитан убрал меч обратно в ножны. Он бросил взгляд на мальчика, который был ниже, чем капитан, и меньшего телосложения. Как он вообще смог заблокировать удар? — Подумать о чем, сынок? Ты слышал его, он хочет умереть, — капитан взглянул на Феликса. — Вы чертовски хорошо знаете, что его отец еще способен плавать, а HMS Victory все еще стоит на якоре в Нассау. Что заставляет Вас думать, что он не поплывет за сыном? Думаете, он не знает, кто украл мальчика? Речь парня имела резкий тон. Его отец вздохнул и метнулся к своему столу. — Зная обстоятельства, он мог сгореть вместе с остальным городом, — проворчал капитан. — А мог и не сгореть. Он может плыть за нами прямо сейчас, мы этого не знаем. Этот мальчик может быть нашим единственным шансом на переговоры, если нас схватят. Парень был прав, даже Феликс понимал это. Капитан нахмурился. — Мог. Юноша вздохнул и, наконец, убрал меч в ножны. В свете свечей Феликс мог разглядеть, что парень ниже него. А еще у него черные волосы. Он носил темную рубашку и пояс вокруг талии. На его пальцах тоже сияли многочисленные кольца. Он все еще был повернут спиной к Феликсу, поэтому юноша не мог разглядеть его точнее. — Неважно. Уведи его отсюда. Не хочу его видеть. Скажи Чану, чтобы сделал его юнгой или еще кем. Если провинился, выкинуть за борт, — пробормотал пират и вернулся к пергаментам, явно раздраженный. Феликс тоже все еще злился, но понимал, что ему лучше молчать. Руки дрожали, сердце бешено билось из-за адреналина. Мальчик быстро схватил Феликса за рукав и оттащил от стола капитана. Быстрыми, уверенными шагами он вывел Феликса из мрачной каюты в коридор и открыл дверь на ют. Яркое солнце на несколько секунд ослепило Феликса, а в это время парень закрыл дверь и отпустил рукав. Влага моря и палящее солнце щекотали кожу юноши. Парень повернулся к своему спасителю, он хотел узнать, кто помешал мечу пронзить его сердце. Феликс встретился взглядом с самыми грозным глазами, которые когда-либо видел в своей жизни. Они были самого темного, самого глубокого оттенка синего, такие темные, что казались черными. Феликс мог поклясться жизнью, что видел, как пенистые волны плескаются внутри радужной оболочки мальчика. Он смотрел на Феликса в ответ, взгляд был напряженный, почти пронзительный. Холодный (хотя море всегда ледяное). Взгляд юноши был немного любопытным, изучающим. Черные, развевающиеся на ветру волосы падали на лоб мальчика, красиво обрамляя лицо. Он не носил бандану, как большинство экипажа, нет, волосы были распущены и вились на концах из-за влажности. Немного длинноватые, еще немного, и они закроют глаза. Феликс оторвал взгляд от темных глаз мальчика, чтобы разглядеть лицо. У него был длинный прямой нос. Пухлые губы, будто слегка надутые, с маленьким шрамом под нижней губой на левой стороне. Заостренный подбородок. Феликс нашел бы его забавным, если бы не его глаза. Парень был одет в ту же одежду, что и остальной экипаж. Черная рубашка, но пояс был ярко-красный, он отличался от обычных белых, черных и коричневых. Вместо бриджей на нем были черные, облегающие брюки и кожаные ботинки, доходящие почти до колен. Поверх пояса был завязан ремень, на котором висели ножны и мушкет. Парень выглядел маленьким. Не прям маленьким-маленьким, Феликс видел, что он неплохо сложен, но плечи не были такими уж широкими, и он не был высоким. Феликс снова поднял взгляд на лицо мальчика. Он смотрел в ответ, слегка приподняв бровь. Феликса поймали. — Ну? — наконец заговорил мальчик. Его кожа была загорелая. Ветер сдул часть волос с его лица, и Феликс увидел еще один тонкий шрам на лбу. На долю секунды он задумался, какая история могла стоять за ним. — Что? — выпали Феликс, немного сбитый с толку. Он сделал что-то не так? — Что? — повторил черноволосый, явно насмехаясь над сбитым с толку юношей. Феликс не знал, что сделать или сказать. Незнакомец просто уставился на него, изучая от макушки до пяток. — Ну, ты можешь начать с того, что сказать мне спасибо за то, что я спас твою задницу. Сомневаюсь, что капитан мог остановиться. И сейчас ты бы лежал мертвый, если бы не я. О, так вот, чего он ждал. — О-ох, э-э… спасибо, — сказал Феликс, заикаясь. Взгляд мальчика стал более обжигающим. Повисло неловкое молчание, и осознание настигло Феликса. Да. Он практически умер. Он был в дюйме от лезвия меча, и если бы не великолепно подобранное время и навыки незнакомца, он бы точно умер. Лежал бы на этих красных коврах, истекая кровью. Наверное, это и было причиной, почему ковры красные. Но откуда он появился? Феликс не слышал, что кто-то открывал дверь. Из темного угла? Он все это время сидел здесь? Он немного поболтал с капитаном, меч к мечу. Сын. Капитан называл его сыном. Он же не говорит подобное каждому мальчику на борту, не так ли? Чонин говорил ранее, что у капитана есть сын, видимо, это он и есть. Выглядит так, будто капитан сделал хоть что-то прекрасное в этой жизни. Шаги с лестницы достигли ушей парочки, появилась голова Чана, он шел с главной палубы. Он удивился, увидев двух мальчиков, стоящих у двойных дверей. Один из них был напуган больше другого. — Я слышал крик капитана. Что случилось? Чан вытер пот со своего лица. "Наверное, он работал", — подумал Феликс. — Сделай самое дикое предположение, — хмыкнул сын капитана. — Ты его разозлил? Чан бросил взгляд на Феликса. Юноша поднял руки в защитной манере. — Я ничего не делал, — это была ложь, и все трое знали об этом. — Наш маленький сухопутный начал пререкаться с капитаном и насмехаться над его так называемой местью. Сын капитана явно насмехался над ним. Феликс хмуро посмотрел на него, но парень смотрел на Чана. Квартирмейстер фыркнул и снова посмотрел на Феликса. — Неудивительно, маленький негодяй. — Капитан также сказал назначить его юнгой, — продолжил парень. — Хорошо. Видимо, у Минхо появится больше друзей. Юнга. То есть, Феликс будет мыть палубу до конца своих дней? Ну, все же лучше, чем лежать мертвым на дне океана. — Тогда пошли. Минхо может понадобиться помощь в гауптвахте, — сказал Чан и развернулся на пятках, не теряя ни секунды. Феликс бросил еще один взгляд на мальчика, стоящего рядом с ним, и был сбит с толку, увидев, что парень тоже уставился на него. Устрашающие, напряженные глаза, интенсивный взгляд. То, как парень одним взглядом измерил его от головы до пят. Но Феликс не успел ничего сказать, Чан уже шел по лестнице, и юноше пришлось бежать за квартирмейстером. Он вновь оглянулся через плечо, но сын капитана уже отвернулся. *** — Итак, это Минхо. Феликс хотел нахмуриться, но вовремя остановил себя. Это был тот самый пират, с злыми, черными как смоль глазами. Одетый во все черное. Смотревший на Феликса с шваброй в руке. — Минхо, это Феликс. Минхо кивнул. Просто кивнул. И уставился на Феликса так, будто предпочел бы, чтобы он оказался где-то в другом месте, а не здесь, моющий полы в гауптвахте и трюме. Чан протянул швабру Феликсу, которую достал из маленького шкафчика в трюме. Юноша слышал смех и знал, что это Джисон, Хёнджин и Чонин до сих пор чинят парус. — Мойте полы, на батарейной палубе тоже. Верхние палубы не нужно. Феликс кивнул Чану. Мыть полы. Это должно быть не так сложно. Единственная проблема — чертовски жуткий Минхо. — Мне нужно идти. Не э-э… не выбрасывайте друг друга за борт. Ну и что это, черт возьми, должно значить? Чан удалился с места событий и побежал по лестнице на верхние палубы. Минхо повернулся спиной к Феликсу и начал мыть полы. — Я… э-э… я просто… думаю, я начну отсюда. Феликс указал куда-то в направлении клеток. Они вернулись в гауптвахту, в место, откуда Феликс сбежал только вчера. Минхо не ответил и даже не кивнул. Видимо, так будет продолжаться целый день. Не то чтобы Феликс жаловался, ему нужно было немного подумать. Феликс окунул швабру в ведро с водой и начал мыть половицы. Минхо делал то же самое в другой части каюты в полной тишине. Как будто прислушивался. Феликс решил не обращать на него внимания. Вместо этого он мысленно вернулся в каюту капитана. Что, черт возьми, там произошло? Он буквально чуть не умер, потому что капитан вышел из себя. Щека и спина все еще болели. И теперь юноше придется жить на борту с тем, кто желает его смерти. Если бы мальчик, имени которого Феликс не знал, не прервал их, юноша лежал бы сейчас мертвый на болезненно-красных коврах. Ему нужно как следует отблагодарить мальчика, даже если он и спас его только для того, чтобы в будущем сбежать от отца Феликса. Если отец вообще ищет его. Еще лучше — если его отец вообще жив. Феликс не знал. Вся его семья могла сгореть с городом и всем, что ему так знакомо. Парень ненавидел это, он ненавидел жить, не зная, жива ли его семья, что случилось с городом, спасся ли сэр Эйнсли. Жив ли этот таракан, мистер Смит. Или девочки. Феликс скучал по ним. По ним всем. Ему было очень одиноко, несмотря на то, что он был окружен пиратами, и некоторые из них даже были дружелюбные с ним. Ему было страшно. Очень страшно. И очень, очень одиноко. Он никогда в жизни не был от родителей дальше, чем на тридцать миль, а если они собирались к кому-то в гости, с ним всегда оставались близкие слуги. А теперь он был один, на пиратском корабле в открытом море, пытался выжить. О, как перевернулась жизнь за одну ночь. Феликс почувствовал, как по щеке скатилась слеза, и он вытер ее. Здесь не место слабости. Но ему так отчаянно хотелось плакать, упасть на пол и закрыться от всего мира хотя бы на секунду, но он не мог, поэтому тихо всхлипнул и продолжил мыть пол. Феликс знал, что Минхо слушает. Он это чувствовал по тому, как тот двигался, как кот. Передвигался на носочках, пока мыл пол. Краткий момент печали сменился злостью и раздражением, когда Феликс начал думать о нынешней ситуации. Он находился в глубоком дерьме, это было очевидно, и самое ужасное заключалась в том, что он не мог управлять своей судьбой. Любой пират мог просто ударить его ножом в живот, и в один момент Феликс станет беззащитным. Только если его не защитит рыцарь в сияющих доспехах, но юноша сомневался, что сын капитана будет следить за каждым его движением. Возможно, ему нужен нож, кинжал или даже меч. Но ему не дали оружие, потому что он сказал Чонину, что не умеет с ним обращаться. — Ты пытаешься протереть дырку в полу? Феликс вынырнул из своих мыслей и повернулся к Минхо, который смотрел на него своими злыми глазами. Только вот они уже не были такими злыми, а больше… равнодушными. Феликс посмотрел на пол и понял, что тер одну и ту же половицу уже несколько минут. — Я… да. Феликс шагнул влево и продолжил мыть пол. Минхо не звучал так же устрашающе, как тогда, когда они столкнулись на лестнице. На самом деле, говорил он достаточно мягко. Приглушенным тоном. Парень излучал то, что Феликс никак не мог уловить. Тайну? Определенно. Но то, что Феликс не мог уловить, делало Минхо еще более устрашающим. Возможно, он был кем-то вроде Хёнджина и Чонина? Хёнджин, вроде как, был сиреной, во что Феликс не очень хотел верить, и Чонин был… кем-то. Он еще не говорил Феликсу. Или, может быть, они просто подшучивали над ним, а может, все это было всего лишь сном. Боже, юноша надеялся, что это был всего лишь сон. Очень, очень плохой сон. Но это не было сном, и одним особенно сильным ударом швабры Феликс отправил ведро в полет, расплескивая грязную воду везде, и на самого Минхо тоже. На несколько секунд повисла тишина. — Ох, о нет, прости меня, ох, я так, так виноват. Феликс посмотрел на Минхо широко раскрытыми от ужаса глазами. Он был уверен, что пират сделает что-то, возможно, именно это Чан имел в виду, когда просил не выбрасывать друг друга за борт. Минхо медленно обернулся и уставился на Феликса. Он улыбался. Нет, он не улыбался, уголки губ были слегка приподнять, но глаза явно говорили что-то вроде "ты мертвец, малыш". — Все в порядке. Бывает. Я наберу еще воды, можешь пока использовать мое ведро. Тон был ровный, тихий. Опасный. — С-с-спасибо, прости меня, я так, так виноват… — лепетал Феликс, он не мог остановиться. Минхо схватил пустое ведро и полностью проигнорировал извинения. Он вышел из комнаты, ступая изящными шагами (настолько изящными, насколько может человек, облитый грязной водой), голова была высоко поднята вверх, вода стекала с рубашки. Феликс был абсолютно уверен, что Минхо вернется с одной из тех ржавых катан, висящих на стене каюты капитана, и закончит то, что начал капитан. Точно так же Минхо проткнет его сердце, а рыцаря в сияющих доспехах здесь не будет. Безжизненное тело Феликса выкинут в бурлящие воды на корм рыбам. Возможно, какая-то акула проглотит его целиком. Юноша услышал шаги, развернулся и быстро окунул швабру в чужое ведро, занимаясь делами. Он энергично протирал полы, когда Минхо поставил полное ведро и тоже взял швабру. Феликс не решался смотреть на парня. Он чувствовал взгляд на своей шее, лицо будто горело. И шея будто бы тоже горела. А затем он почувствовал запах. Как будто что-то горит. Ткань. Горела ткань. Его рубашка горе… Минхо вылил полное ведро холодной морской воды на Феликса. Что-то позади юноши зашипело. Феликс обернулся, чуть не споткнувшись о швабру, и начал яростно кашлять, пытаясь избавиться от воды в легких. Соленая вода жгла глаза и ужасно чувствовалась на языке. Он протер лицо и в недоумении уставился на Минхо. Вместо злого лица он увидел почти самодовольную ухмылку, полную озорства, и черные глаза, лишенные каких-либо эмоций. Эти глаза заставляли кровь стыть в жилах. — Извини. Твоя рубашка загорелась, — сказал Минхо тем же мягким голосом, прежде чем развернуться и взять швабру. — Закончи мыть палубу. Мне нужно помочь Чану. Феликс не мог оторвать взгляд от спины Минхо, когда парень взял ведро и поднялся по лестнице на верхнюю палубу. Это было не из-за того, что он только что сказал, Феликс мог закончить мыть палубу самостоятельно, уборка была несложной, и дело, конечно, не в том, что Минхо только что облил его холодной водой, потому что, очевидно, рубашка Феликса была в огне, о нет. Минхо выглядел так, будто Феликс не обливал его грязной водой, нет. Он выглядел так, будто ни одна капля воды не затронула его идеальную, сияющую, загорелую кожу. Он был совершенно сухой.