Oceanbound

— А здесь есть маленький остров… и, по-моему, эта бухта была бы хорошим местом для того, чтобы переждать, но я не уверен, что все корабли смогут там поместиться. Но! В нескольких милях к северу есть бухта побольше, но она гораздо ближе к Гаване, и я не уверен, будут ли там останавливаться другие корабли. Феликс сидел на леере рядом с Хёнджином. Они закончили чистить последние пушки, которые им было поручено мыть, и отдыхали, слушая, возможно, без разрешения, как Джисон объясняет Чану и Чанбину маршрут, по которому пойдут корабли на пути к Лос-Галеонс. Пираты сгорбились над нактоузом, внимательно рассматривая карту. Чанбин стоял спиной к Феликсу. На нем снова был красный пояс, меч, кольца и все такое. Большая часть его волос была собрана в небольшой хвост на затылке, короткие пряди развевались на ветру. Феликс ушел вскоре после того, как Чанбин исчез в своей каюте прошлой ночью, его мысли путались, и он все еще совсем не устал, но как только его голова наконец снова коснулась подушки, он уснул. Проснувшись, он вспомнил их разговор и прокрутил его в голове. Чанбин был искренним, когда говорил о том, что для него значит быть пиратом. Но Феликс не был до конца уверен, промелькнула ли в его голосе капелька горечи? То, как Чанбин говорил о том, что все ненавидят пиратов, все, кто предан своей родине. Феликс не мог этого понять. Наверняка была причина, по которой те, кто подчинялся закону, ненавидели пиратов, не так ли? В конце концов, пираты нарушали все законы и правила, воровали вещи направо и налево, и было еще много причин их ненавидеть. И пираты сами решили стать пиратами, как сказал Чанбин, так что... Ненависти следовало ожидать. Опять же, Феликс не выбирал этого, он не выбирал стать пиратом, но вот он здесь. За исключением того, что он не был пиратом, по словам Чанбина, и, возможно, это было как-то обнадеживающе, но в то же время немного… грустно. Обнадеживает то, что в случае, если какой-нибудь английский корабль догонит их и нападет, Феликс сможет воспользоваться положением сына губернатора, который был похищен, и выжить, но грустно, потому что Чанбин не считал его частью команды, и он все еще был для него… сыном губернатора. Сын губернатора, чей отец потопил брата его отца и убил его в бою. Феликс не совсем понимал, почему он так отчаянно хотел стать частью команды? Пиратской команды? И точно ли он хотел? Возможно. Чонин плюхнулся рядом с ним. — Ты выглядишь напряженным. — Я пытаюсь решить, стараюсь ли я подслушивать тех, кто стоит на нактоузе, или нет. Чонин фыркнул. — Это не так уж и сложно, учитывая, что Джисон становится громче, когда взволнован. Феликс мягко улыбнулся. Хёнджин прислонился к вантам и заскулил. — У меня так сильно болят руки. Ненавижу убираться. — Представь, что ты работаешь юнгой и тебе приходится мыть полы каждую неделю. Феликсу и представлять не нужно. — Мне очень жаль, я не знаю, как ты выживаешь. — Сила воли и злоба. — Чонин! — крикнул Чан с нактоуза, мальчик спрыгнул с леера и подошел к квартирмейстеру. — Какое сейчас море? Что? Все внимание Феликса теперь было сосредоточено на маленькой группе. Хёнджин, похоже, не особо обиделся. — Хм. Немного беспокойное. Пасмурное не просто так, — ответил Чонин. Феликс быстро пересел на леер с другой стороны Хёнджина, чтобы лучше слышать. — Приближается шторм? — спросил Джисон. — Нет, не думаю, что это шторм. Немного ветрено, но ветер будет на нашей стороне. Но море неспокойно. Что-то меняется, но я не совсем понимаю, что именно. Как будто… что-то мешает балансу. Феликс ничего не понял. — Тебе нужно к воде? Зачем Чонину идти к воде? В море? Прямо сейчас? — Не думаю, я сделаю это, когда мы доберемся до Рам-Пойнта. Море все время меняется, оно живет, поэтому, возможно, к тому времени оно не будет таким беспокойным. Баланс может быть нарушен просто ветром. — Но в целом все в порядке? — спросил Чанбин. — Да, по крайней мере на данный момент, но не удивляйтесь, если что-то внезапно изменится. Чан кивнул. Каким-то образом он все это понял, и, видимо, остальные тоже. Феликс толкнул Хёнджина. — Какого черта? — прошептал он. — Мм? — Почему они задают такие странные вопросы Чонину? — А? Ах. Он не слушал. — Неважно. Феликс повернулся обратно к парням, когда Чонин подбежал к ним. Джисон ушел за чем-то из каюты, двое других парней снова склонились над нактоузом. — Почему мой отец не занимается всем этим, как обычно? Феликс слышал, как Чанбин скулил Чану. Он не услышал ответа Чана, потому что Чонин снова сел рядом с ним, и маленький мешочек, свисающий с его пояса, звякнул о железные рымы. Феликс с любопытством посмотрел на него. — Что? Радужная оболочка Чонина была более глубокого фиолетового оттенка. — Что? — повторил Феликс. — Почему ты так на меня смотришь? — Неважно. — Неважно? — О чем, черт возьми, ты говорил им? Феликс терял терпение. — О море? — Да, и ветре, и все такое. Чонин мягко улыбнулся и посмотрел на Феликса мудрыми глазами, которые видели слишком много для его юного возраста. — Ты ведь помнишь, что Сынмин говорил тебе об историях, не так ли? О, он помнил. Истории всегда с чего-то начинались, и Феликс наверняка слышал истории о русалках с фиолетовыми глазами. Истории. Не реальные факты. Феликс поднял бровь, глядя на Чонина. Чонин слегка рассмеялся, все еще нежно улыбаясь. — Не веришь ничему, чего не видел своими глазами. Феликс покачал головой. Нет. Не верил. И так было всегда, и это также было причиной того, что он все еще сомневался, что Хёнджин — полусирена или что-то в этом роде. Он мог быть просто необыкновенно обаятельным человеком. — Не волнуйся. В конце концов ты поверишь в это, — усмехнулся Чонин. И что, черт возьми, это должно было значить? *** — Феликс! — крикнул Чан из-за двери кухни. Феликс ужинал с Хёнджином и Чонином. Он как раз поднес вилку ко рту, когда вбежал квартирмейстер. — Сегодня вечером твоя очередь быть дозорным, я покажу тебе, что делать. И вилка так и осталась висеть на полпути ко рту. — Правда? Чан остановился у края стола. На нем была бандана, он убрал черные кудри с лица. — Разве Минхо тебе не сказал? Квартирмейстер выгнул бровь и упер руки в бедра. Меч, прикрепленный к его поясу, слегка покачнулся. — Нет? — Мерзавец. В любом случае, когда закончишь есть, найди меня. И с этими словами квартирмейстер снова ушел. Почему он всегда куда-то спешил? Феликс запихнул содержимое вилки в рот. А затем он повернулся к своим спутникам, в ужасе глядя им в глаза. — Ночной сторож? — Тебе придется залезть в воронье гнездо! — ухмыльнулся Хёнджин. — Ох? Ох! Воронье гнездо! Высоко! …В полном одиночестве. На протяжении всей ночи. — А что, если я засну? Феликс жевал картофель, который потерял свой восхитительный вкус, когда Чан прибежал с новостями. — Тогда молись своему богу, чтобы никто не нашел тебя спящим и чтобы ни один корабль не напал на нас во время твоей смены. — Да, мы так атаковали несколько кораблей ночью, а охранник спал и не подал никакой сигнал тревоги бедной спящей команде. — …Ох. Хорошо! Ответственность! Просто превосходно! — У тебя все получится, только не засыпай. По большей части это скучно: просто смотришь на горизонт, слушаешь волны и занимаешь себя чем-нибудь интересным. Хёнджин ободряюще улыбнулся ему. — И, пожалуйста, не засыпай, я не хочу, чтобы ты оттуда упал. Слова Чонина, конечно, не были такими обнадеживающими, как слова Хёнджина, но, возможно, теперь он не заснет хотя бы из-за страха упасть. Феликс доел остальную еду и с некоторой поспешностью отнес тарелки и столовые приборы к «моечному столу», как его называли Сынмин и Рауль, маленькому столику в углу с двумя ведрами воды. Это была морская вода, для мытья не использовали питьевую (недаром еда временами была соленой). Феликс поспешил из кухни на главную палубу. Воздух на улице стал немного прохладнее, облака, скрывавшие солнце днем, наконец-то исчезли, открыв прекрасный закат, окрасивший небо в оттенки оранжево-розового и фиолетового. Море было довольно спокойное, ветер немного утих. Феликс огляделся и, как и ожидалось, заметил квартирмейстера у штурвала. Несколько членов экипажа снова играли в какую-то игру с довольно старыми на вид картами в центре стола. Юноша предполагал, что они пойдут спать, как только сядет солнце, так как завтра вечером они должны были добраться до Рам-Пойнта. Феликс пошел в сторону юта, где Чан управлял штурвалом. Чанбин и Джисон сидели на ступеньках, ведущих на ют, погруженные в беседу. — Извини, я думал, Минхо сказал тебе, что ты сегодня будешь на ночном дежурстве, я видел его вчера и попросил передать тебе. Вчера? Минхо и Феликс вчера мыли полы и не произнесли ни слова. — Ну, он со мной не разговаривает, так что неудивительно. — А? Странно. Я спрошу его об этом позже. Чан отпустил ручки штурвала и повернулся к Феликсу. — Не нужно! То есть, он, наверное, просто застенчив, ничего страшного, я ничего не имею против ночной смены. Феликс улыбнулся. Почему он защищал Минхо? Конечно, ему бы хотелось узнать о ночной смене немного заранее, но, возможно, мальчик просто забыл! Он не был таким уж засранцем, не так ли? Губы Чана слегка изогнулись. — Хорошо, раз ты так говоришь. Он отвернулся от Феликса и подошел к нактоузу, где лежали все инструменты для подсчета расстояний, которые Феликс видел вчера вечером. — Возьмите подзорную трубу, она, вероятно, тебе не понадобится, но на всякий случай. Чан вручил Феликсу телескоп. — Подзорная труба? Разве это не телескоп? — У нас это подзорная труба. Привыкай, — квартирмейстер улыбнулся Феликсу. — Ты знаешь, как им пользоваться? — Да, думаю, да. Феликс вытянул телескоп на всю длину и поднес его к глазу. Он закрыл другой глаз и… — Ты не снял крышку. — Ой. Щеки Феликса вспыхнули от смущения. Он быстро снял кожаную крышку с другого конца и снова поднес трубу к глазу, закрыв другой. Рукой он повернул колесо в середине телескопа, чтобы лучше его сфокусировать. — Великолепно! Чан снова улыбнулся ему, и Феликс опустил телескоп. Подзорную трубу. "Глаза шпиона". Какое милое название. Подзорная труба была сделана из какого-то металла и имела серебристый блеск. По весу Феликс мог сказать, что там было не серебро, а что-то другое. Кольца, окружавшие середину и концы подзорной трубы, выглядели золотыми, а по бокам было вырезано несколько звезд. Феликс предположил, что его украли с какого-то корабля, плывущего под короной. Он снова надел кожаную крышку, щеки все еще горели. Проклятье. И судя по хихиканью, доносившемуся слева, Джисон и Чанбин все видели. — В общем, ты просто забираешься в воронье гнездо, сидишь там всю ночь и пытаешься не заснуть. Феликс кивнул. Звучит легко. — Так как будет темно, следи за любыми движущимися огнями, похожими на корабль. На нашем пути нет островов, поэтому ты не увидишь никаких огней, исходящих из городов или деревень. Следить за светом? Легко. — Но если кто-то собирается напасть на нас, они сделают это с выключенным светом в темноте, поэтому прислушивайся к любым необычным шумам. Любая разница в ряби волн, любой отдаленный разговор, шорох, исходящий от парусов другого корабля. Звуки? Довольно сложно! Феликс снова кивнул. — Если видишь огни, попробуй посмотреть в подзорную трубу. Если увидишь издали приближающийся к нам корабль, спускайся и разбуди меня. Если ты заметишь их, когда они, скажем, в двух минутах плавания от нас, крикни: «Корабль приближается с правого борта» или с какой бы стороны он ни был. Если они просто везут груз и проходят мимо, они будут кричать в ответ, если они здесь, чтобы напасть на нас, ну… они не ответят. Феликс кивнул, желудок скрутило. О, как он молился, чтобы ему не пришлось ничего кричать. — Скорее всего, ты просто увидишь проплывающие на горизонте огни, о них не нужно сообщать. Только если они приближаются. — Сегодня вечером за штурвалом будет Макс и, скорее всего, Чанбин, так что, если какой-то корабль попытается напасть на нас, кричи им, они позвонят в колокол и разбудят всех, а после этого начнется ад. Когда солнце взойдет где-то в шесть утра, Лиза придет занять твое место, и ты пойдешь спать. Тебе можно спать до полудня, так что сможешь пропустить работу, которую мы будем давать утром. Ой. Что ж, это было бы здорово! Феликс молился, чтобы он выстоял, и Лиза не нашла его спящим, потому что тогда ему наверняка надрали бы задницу. — Вопросы? — Значит, я просто стою там и наблюдаю за морем? — Да. — Всю ночь. — Да. — Один. — Да. Ну, у руля тоже всегда будет кто-то стоять, но спящая команда будет признательна, если вы не будете разговаривать ночью. — Ладно, думаю, я выдержу. Чан нежно похлопал Феликса по плечу. — У тебя все получится, я в этом уверен, Джисон сказал мне, что ты любишь высоту, тебе понравится. Поднимись туда, когда солнце сядет. *** Джисон был прав. Юноша любил высоту. Он не так долго просидел в «вороньем гнезде» главной мачты, чуть больше получаса, но уже был влюблен. Солнце почти скрылось, небо и море окрасились в фиолетовый, синий, темно-синий цвет. Медленно начинали зажигаться первые звезды, луна медленно поднималась над линией воды с правого борта корабля. Это было красиво. Захватывающе. Команда под его ногами собиралась спать, некоторые все еще играли на палубе. Феликс слышал голос Джисона, мальчик разговаривал с Максом и Юнхо. Сынмин играл в настольную игру. Феликс прицепил подзорную трубу за пояс, и теперь она висела у него на бедре. Конечно, у него с собой был нож, хотя он, вероятно, ему и не понадобится. Он просто решил, что будет лучше всегда носить его с собой, на случай, если что-нибудь случится. Он сидел на дне вороньего гнезда, прислонившись головой к проходящей сквозь него мачте. Над ним было место для знамен, только они не были подняты. Бортики вокруг гнезда были как раз на нужном уровне, Феликсу не пришлось стоять всю ночь, он прекрасно видел все, что находится выше. Или, ну, он мог видеть и прямо между решетками, удерживающими деревянные перила. Сегодня они видели на горизонте пару кораблей, скорее всего, перевозивших груз с материка в Европу или между островами Карибского моря. Прямо сейчас Феликс мог видеть один корабль далеко на горизонте, маленький галеон, просто проходивший мимо. Никаких флагов на нем не было, так что это был либо пиратский корабль, либо просто какое-то частное судно, поскольку у тех, кто работал под короной, всегда были подняты флаги. Феликс сфокусировал свой телескоп на корабле, но труба была недостаточно сильна, чтобы должным образом показать корабль, и Феликс не увидел никакого движения. С наступлением темноты наступила и тишина. Пейзаж снова окрасился в серебристый и синий цвета, лунный свет падал на море. На палубе зажглась пара факелов. Паруса грот-мачты были открыты и полны ветра, бизань-парус тоже. Все паруса фок-мачты были привязаны и закрыты. По словам квартирмейстера, их скорость составляла всего три или четыре узла, но из-за ветра в волосах Феликса скорость казалась немного быстрее. Юноша посмотрел вниз и увидел Макса за рулем, внимательно смотрящего вдаль. И через некоторое время ночь добралась и до него. Его мысли начали блуждать к горизонту и к тому, что его там ждало, и медленно, но верно он начал засыпать. Когда Феликс это понял, он встал, обошел маленькое воронье гнездо, посмотрел на горизонт, попытался уловить что-нибудь движущееся. Ничего. Просто рябь волн, легкое покачивание корабля и лунный свет. Когда он снова почувствовал себя бодрым, он сел. Он не мог спать! Это была его первая смена, когда он поднимался так высоко в одиночку, и перед ним ничего, кроме бесконечного моря, ему должно это нравиться! И ему это нравилось! Он снова задремал. Черт побери, зачем он пошел на палубу вчера вечером, он мог бы просто нормально выспаться! — Добрый вечер! У Феликса чуть не случился сердечный приступ, когда выглянула голова Сынмина. — Боже мой! — Это я, извини. Надеюсь, я разбудил тебя, если ты уже спал. Сынмин перекинул ноги через перила и сел рядом с Феликсом. — Я не спал! Я бодрствую! Сынмин понимающе улыбнулся Феликсу. — Не ври, я тоже когда-то отработал свою первую ночную смену. Начинаешь все хорошо, а потом покачивание корабля навевает сон. Феликс слегка улыбнулся Сынмину, возможно, он был прав. — Что привело тебя сюда сегодня вечером? — спросил Феликс. Он не ожидал увидеть здесь кого-то. — Я не могу уснуть. Я не могу перестать думать. Ох. — Звучит знакомо. Несколько бесконечных мгновений молчания, затем Сынмин продолжил: — Я не могу перестать думать о своей маме. О нет. Феликс сглотнул, он не ожидал, что разговор повернет в такую ​​сторону. — Я слышал об этом. Я сожалею о твоей потере. Феликсу хотелось похлопать Сынмина по плечу, или обнять его, или что-то в этом роде, но он решил, что их дружба еще не зашла так далеко. В конце концов, это был первый раз, когда они разговаривали друг с другом наедине. О личном. — Спасибо. — Я уверен, что она была отличной матерью. Господи, Феликс, возьми себя в руки. — Была. По крайней мере, для меня. — У тебя есть братья и сестры? — У меня была младшая сестра. Она умерла, когда мне было шесть. Феликс кивнул, он не знал, что сказать. Юноша не знал, как продолжить разговор. Он еще не так хорошо знал Сынмина, но почему-то было бы странно перевести разговор на другую тему прямо сейчас. Сынмин на мгновение уставился на горизонт остекленевшими глазами, казалось, он был где-то глубоко в своих мыслях. — Просто… мне все еще так трудно осознать то, что ее больше нет… Мы провели последние десять лет вместе, и теперь все… закончилось. Феликс кивнул. Он даже не мог представить, какую боль и горе пережил Сынмин. — Как ты знаешь, мы с мамой жили в Лондоне. Мой отец уплыл в море, когда я был маленьким, и так и не вернулся. Я не знаю, жив ли он еще, и я сомневаюсь в этом. Возможно, Сынмину просто нужно было с кем-то поговорить? С кем-то, кого он не так хорошо знает, просто чтобы его выслушали? — Я знаю, что они познакомились в Лондоне, моя мать работала горничной, отец был учеником кузнеца. Они были вместе несколько лет, потом родился я, через год родилась моя сестра, а через год, когда мой отец так и не вернулся домой, мама нашла письмо, где он сообщил, что уехал искать лучшей жизни, кровь в его жилах видимо потянула его к морям. Моя мама осталась одна со мной и моей сестрой. Пока моя сестра не умерла от какой-то болезни, когда ей было пять лет. На мгновение Феликс задался вопросом, встречались ли они когда-нибудь друг с другом в Лондоне, но затем понял, что шансы стремятся к нулю. Феликс был аристократом, он ходил в места с другими аристократами, а Сынмин был из… рабочего класса. — Я едва могу вспомнить своего отца, я почти ничего о нем не знаю, моя мама никогда о нем особо не говорила. Она продолжала работать горничной, иногда она брала меня с собой, чтобы поиграть с детьми в доме, в котором работала, пока кузнец, работавший неподалеку, не взял меня к себе в ученики. На горизонте промелькнуло несколько корабельных огней. Лунный свет мерцал, отражаясь от моря. — Потом начались проблемы. Моя мама потеряла работу, мне не платили достаточно, чтобы обеспечить нас двоих, а она не могла найти новую работу. Мы потеряли дом, так как больше не могли платить за аренду. Кажется, мне тогда было двенадцать, я точно не помню. И тогда моей маме пришла в голову идея. Мой отец уплыл в море, чтобы уйти от всего, так почему бы нам не сделать то же самое? Проблема заключалась только в том, что на корабли короля нанимались только мужчины, поэтому моя мама постриглась, достала из ящика часть старой одежды моего отца и велела мне называть ее своим отцом. А потом нам каким-то образом удалось попасть на один из кораблей Его Величества, перевозивших товары из Лондона в Порт-Ройал. В итоге я работал юнгой, а мама устроилась на должность повара. Я заметил, что моя мама становилась счастливее по мере того, как расстояние между нами и Лондоном росло. В какой-то момент я узнал, что ее отец, как и дедушка, тоже был моряком, и она всегда мечтала заниматься мореплаванием. — Это в крови, не так ли? — спросил Феликс. — Да. И это тоже было в крови Феликса, он это знал. В конце концов, Чарльз Ли когда-то был свирепым капитаном одного из многочисленных кораблей военно-морского флота. Кровь привела Сынмина к морю, и она всегда пыталась затащить туда Феликса. И судя по всему, это удалось. — Как вы попали из королевского флота на пиратский корабль? Феликс ничего не мог поделать, ему хотелось спросить. Что заставило человека чести перейти от короны к беззаконному миру пиратов? Сынмин тихо рассмеялся. С каждым словом Феликс лучше понимал мальчика, понимал, почему тот поступал именно так. Он понимал напряженные плечи и обеспокоенные взгляды. — Феликс, ты когда-нибудь был на настоящем военном корабле? — Нет. — Это седьмой круг ада на земле. Ох. Феликс не мог сдержать удивленного выражения лица. Сынмин снова тихо рассмеялся и прислонил голову к мачте. Феликс заметил небольшую дырку на его брюках. — Поначалу они были не такими уж плохими, особенно когда у моей мамы было время присматривать за мной. Но вскоре ей стало некогда, руки были заняты, а я начал учиться корабельному делу и уже не нуждался в ее помощи. Но все же каким-то образом я оказался самым низшим из низших, и не помогло то, что они знали, что повар — мой отец. Я не могу вспомнить, сколько раз мне приходилось слышать, какой я красивый мальчик, и сколько раз мне приходилось отталкивать их руки, когда они подходили слишком близко, и сколько раз я плакал в подушку. И этого было мало, потом начались издевательства, я был так мал, мне приходилось каждый день мыть все те же палубы снова и снова, полировать каждый столовый прибор, который был на корабле, иногда и то, и другое в течение дня. И вдобавок ко всему, мне приходилось выполнять другую работу, без перерывов. Работа, работа, работа и приставания, а это было слишком много для тринадцатилетнего мальчика. Экипаж был ужасен и в остальном, он делился на группки, капитан и другие старшие офицеры находили себе фаворитов, а если ты не находил себе друзей, все становились против тебя. Я не нашел, и у меня не было никого, кроме мамы, которая целый день возилась на кухне. Феликс потерял дар речи. Он просто смотрел на Сынмина, открыв рот. — Зарплата была ерундовой. Другими словами, бывали случаи, когда мы ничего не получали от плаваний. Офицеры говорили, что еды и приюта, которые мы получили во время путешествия, было достаточно. Иногда высшие офицеры, даже капитаны, оказывались некомпетентными, они получили свое звание потому, что были выходцами из высшего сословия. О, Феликс точно знал, что означает эта некомпетентность. Он много раз видел это в мэрии. — Итак, с нами обращались как с трюмными крысами, зарплата была ужасной, а со мной обращались еще хуже. Думаю, было множество причин перейти в пиратскую команду. Сынмин улыбнулся. В этой улыбке не было радости. Только горькая ностальгия. Хорошо. Феликс понял. Он и раньше слышал жалобы матросов в тавернах, но не знал, что все настолько плохо. А его отец? Он был одной из причин, почему они были такими плохими. — Мое последнее путешествие было из Лондона на Карибы, в Порт-Ройал, если быть точным. Добравшись до Порт-Ройала, мы убежали. Она знала, что надо мной все время издевались, но были причины, по которым она не могла вмешаться и помочь, или, по крайней мере, она мне так сказала. Думаю, капитан или какой-то другой офицер узнал, что она не мужчина, и шантажировал ее этим. Ну, пожили мы немного в Порт-Ройале, немного поработали на мелких работах, но потом решили попасть обратно к морям. Мы сели на каперский корабль, который после нескольких веселых событий доставил нас на Тортугу. За это время мы узнали, что на пиратских кораблях обычно дела обстоят лучше. Мы пошли и нашли пиратский корабль. «Медуза». Брат капитана Со, который плавал по Карибскому морю, пока мы не встретили нашего капитана Со, которому остро требовался новый повар, а у «Медузы» на тот момент их было трое. Итак, мы перешли с того корабля на этот. И вот как мы оказались здесь. Как я здесь оказался. Вот это история. Феликс снова потерял дар речи. Сынмин прошел через многое, гораздо больше, чем должен был мальчик его возраста. Ух ты. Феликс был в восторге. — Извини, у меня нет слов, это просто… вау. Сынмин беззаботно рассмеялся. — Ты должен послушать истории половины команды, они еще более дикие. — Верю, что так оно и есть. Моя жизнь кажется такой скучной по сравнению с твоей. — Если ты планируешь остаться, я обещаю тебе, что тебя тоже ждут чертовски интересные приключения. Да ладно, может ли кто-то из этих людей похвастаться, что их похитили на этот корабль без их воли в качестве мести? Держу пари, что нет. Слова Сынмина заставили Феликса тихо захихикать. Ладно, может быть, его жизнь не была такой скучной, какой казалась. Феликс думал, что это скучно, так как он привык к этому. — Тогда плата здесь лучше, чем на военно-морских кораблях? Или что именно лучше? — Все. Единственная вещь, которая хуже на пиратском корабле - это то, что наши корабли не нравятся короне, но в остальном мы в значительной степени в безопасности. Но лучшим из лучшего, я бы сказал, это чувство. Люди. Никто больше не пытается пощупать меня, и никто не груб со мной без причины. И никто не запугивает меня из команды. Феликс кивнул. Он тоже это заметил, пираты работали дружно, конечно, иногда были немного грубые и невежливые, но они хорошо относились даже к Феликсу, чего он не ожидал. — Все… равны. Ты заметил, у нас также есть женщины на корабле, чего нет на королевских кораблях. Или половине пиратских кораблей. Каждый делает свою работу, и всякий раз, когда мы совершаем рейд или находим сокровище или что-то в этом роде, каждый получает хорошую долю. Все основные члены экипажа имеют одинаковую, равную оплату, каждый получает свою долю, независимо от того, являются ли они юнгой, поваром или картографом. Большую долю получают те, кто находится выше по званию, и на этом корабле это боцман, квартирмейстер и капитан. — Ах, конечно, тебе здесь нравится, ты получаешь хорошую оплату, — пошутил Феликс и получил озорную улыбку от Сынмина. — Разве Чанбин не получает лучшую зарплату, чем обычные моряки? — Нет, он получает столько же, сколько и обычные моряки. У него нет особых привилегий, он просто имеет собственную каюту. — Понятно. Итак… твое имя не имеет значения на этом корабле? — Не совсем, и это также одна из причин, по которой пиратские корабли мне нравятся больше, чем военные. Места выше остального экипажа надо заслужить, со своим именем их не получишь. Чан проделал много работы, чтобы стать квартирмейстером, и капитан полностью ему доверяет. Когда его только назначили, некоторые из старших членов экипажа жаловались, что он так молод, но у тебя есть глаза, и ты видишь, насколько он прирожденный лидер. О, он это видел. Он никогда не наблюдал, чтобы его отец имел такую ​​власть над жителями города, как Чан над членами экипажа. — Место боцмана время от времени меняется, теперь очередь Санёна. Думаю, следующим может быть Джонни, а до меня была Лиза. Это всего лишь означает, что он помогает квартирмейстеру присматривать за командой и поддерживать дисциплину. И я знаю, как управлять кораблем и делать практически все на нем, и это одно из требований, чтобы стать боцманом. — Значит, других мест более высокого звания нет? — Не на этом корабле. На других кораблях могут быть рулевые, особенно на более крупных кораблях. — А как насчет капитана? Как им стать? — Будучи чертовски хорошим пиратом и заслуживая свое место, как и другие. И обычно, если корабль принадлежит тебе, ты автоматически становишься капитаном, но если ты дерьмовый капитан, команда может свергнуть тебя и выбрать нового. — Значит, все места… определяются командой? — Да. — Здорово! — Да, это уменьшает количество некомпетентных людей на высоких должностях. Почему военные корабли этого не делают? О, Феликс знал, никто из знатных людей не хотел отдавать свои места, даже если не умели управлять кораблем. Вокруг них воцарилась тишина. Волны тихо плескались о борт корабля, не было видно ни души. Ветер был довольно слабый, но он продолжал нести корабль вперед. Феликсу это нравилось, ему очень понравился Сынмин. Ему нравилась спокойная атмосфера, которую он принес с собой. То, как юноша чувствовал себя расслабленным рядом с ним, в отличие от Чонина или остальных. Ну, компания Джисона не расслабляла, поскольку мальчик иногда просто не замолкал, одно только присутствие Чанбина вызывало стресс, а Сынмин был спокоен и нежен, как ветерок ранним воскресным утром. Феликс был рад, что он забрался и посидел с ним в вороньем гнезде, обычно юноша видел его только на кухне. Затем в голове возник вопрос. — Эй, э-э… могу ли я спросить тебя кое-что, возможно, немного личное? Феликс немного застенчиво посмотрел на мальчика. Сынмин слегка изогнул бровь, нежность плескалась в его глазах. — Я рассказал тебе всю историю своей жизни, поэтому не знаю, что может быть еще более личным. Феликс на секунду замолчал, обдумывая, как бы спросить, не проявив при этом грубости, навязчивости, либо обвинительного тона. — Когда ты, э-э… когда ты… когда ты решил присоединиться к пиратской команде, ты, э-э… думал о последствиях? Типа, последствия в плохом смысле, что, если тебе придется защищаться мечом или что-то красть, или если тебе… если тебе придется кого-то убить? Как ты на это решился? Феликс надеялся, что Сынмин понял вопрос. — Ах, вопрос морали! О, слава богу, он понял. — Ну, хм, мы не видели другого способа побега с военного корабля, поэтому мы решили, что бы ни случилось на нашем пути, будь то воровство, грабеж или убийство, мы сделаем это без колебаний. С кражей все было в порядке, на самом деле было довольно приятно, когда мы впервые атаковали грузовой корабль под английским флагом, это было похоже на небольшую месть за те два ужасающих года. Это как маленький бунт против огромных стран, и без того таких богатых, куда им еще больше богатства? Но чувство мести угасло довольно быстро, как только мне пришлось вытащить меч и нанести удар матросу рядом со мной, который был всего в нескольких секундах от того, чтобы срезать мне голову с плеч. Улыбка Сынмина исчезла, когда он заговорил, глаза стали немного грустные. Как будто ему было больно. — Ты никогда не забудешь свое первое убийство, это действительно так. Я знаю, что каждый пират на этом корабле помнит первого человека, которого он убил, и после этого все превращаются в дымку лиц, которые не имеют особого значения. Я ничем от них не отличаюсь, я до сих пор помню, как впервые пронзил грудь тому матросу, стоявшему передо мной. Я помню явный ужас на его лице, белки его глаз, сверкающие в свете факела, то, как кровь хлынула из открытой раны на мой меч, мои руки и мою одежду. Иногда мне все еще снится это, я вижу его смерть снова и снова и знаю, что буду видеть эти сны до конца своей жизни. Но я просыпаюсь от этих снов с благодарностью. Если бы не та секунда, когда я выхватил меч и пронзил его сердце, моя голова покатилась бы по палубе грузового корабля. И это то, что ты тоже должен помнить, Феликс. Другая команда не знает ни твоей предыстории, ни твоей должности, ни твоего имени. Они знают только, что ты пират и пришел забрать то, что принадлежит им. И они попытаются это защитить, и они попытаются убить тебя. И если ты не защитишься и не убьешь их прежде, чем они доберутся до тебя, они позаботятся о том, чтобы на палубе была не их кровь, а твоя. Феликс сглотнул. Боже, он надеялся, что ему никогда не придется использовать меч, пушку, ружье или что-нибудь еще. Но в какой-то момент ему придется это сделать, он это знал. У него не было другого выбора, если он хотел остаться в живых. Та же ободряющая улыбка снова появилась на губах Сынмина. — Но не волнуйся, со временем ты справишься с этим. Все остальные преодолели это, и ты тоже преодолеешь. Просто имей в виду, что нужно быть быстрее и смертоноснее, иначе умрешь. — Я, э-э… я буду иметь это в виду. — О, а еще, что касается воровства, ты помнишь все грязные переулки с бедняками из Лондона? Могу поспорить, что в Нассау тоже есть люди из низшего сословия. — А-ага, — Феликс кивнул. Он помнил их. Его отец презирал их, но Феликс не чувствовал ничего, кроме жалости, когда видел их. — Страны, в том числе и твоя, ничего не делают, чтобы им помочь. Знать продолжает становиться все богаче и богаче, но она ничего не дает людям, находящимся под ними. Не знаю, как тебе, а мне было довольно приятно переносить корону на себя, потому что короли всю мою жизнь относилась ко мне как к трюмной крысе. Я знаю, что ты привык к аристократической жизни, но я бы сказал, что деньги, которые ты заработаешь, путешествуя на этом корабле, вполне равны тем, что уже есть у твоей семьи. Твои деньги принадлежат только тебе, а не твоему отцу или королю. Если это вообще облегчит вопрос морали. Феликс кивнул. Он… понял, что имел в виду Сынмин. Юноша тоже иногда думал, почему его отец или богатые горожане ничего не делают, чтобы помочь бедным. Бедные не выбирали быть бедными, как и Феликс не выбирал родиться с привилегиями (однажды он спросил отца, почему он не помогает беднякам, ведь у него было так много денег, а потом он услышал звон в ушах, и щеку жгло еще несколько дней). Да. Королям больше не нужны деньги. — Спасибо. Феликс улыбнулся Сынмину, который слегка кивнул ему и улыбнулся в ответ. — Без проблем. Я подумал, что в конце концов ты, вероятно, спросишь об этом кого-нибудь, и лучше сделать это у меня, чем у того, кто никогда не работал на короля, — мальчик зевнул и потянулся. — Думаю, я пойду спать. Сынмин поднялся, перекинул ноги через перила и наступил на ванты. — Не засыпай, я не хочу, чтобы утром на тебя кто-то кричал. И не думай слишком много о предстоящем ограблении, у тебя все будет хорошо. Феликс улыбнулся и снова кивнул. Сынмин сделал несколько шагов вниз, юноша мог видеть только его голову. — О, и, Феликс? Спасибо за то, что выслушал. Улыбка на лице Феликса, стала немного шире. — Без проблем. Спокойной ночи.