Oceanbound

— Ахой! Земля! Крик пронзил воздух, заставив суету на палубе ненадолго прекратиться, и все обернулись, чтобы посмотреть вперед. И действительно, далеко над горизонтом медленно поднимался остров. Они уже миновали несколько островов, и множество деревенских людей махало им с берега, пока они проплывали мимо. Феликс чувствовал, как на корабле поднимается волнение, наполняющее экипаж до глубины души. То же самое происходило и с юношей. Он был взволнован тем, что впервые за несколько недель ступит на твердую землю, и был взволнован тем, каким на самом деле окажется маленький городок Шарлотта-Амалия. Феликс мог видеть очертания другого корабля, медленно появляющегося вместе с городом. «Медуза». Дрожь пробежала по позвоночнику. Если верить Чонину, ему не придется встретиться с капитаном «Медузы», другим капитаном Со, им нужно только поздороваться с командой или что-то в этом роде, но это было весьма необычно. Юноша, скорее всего, встретит людей из команды «Медузы», но он сомневался, что кто-нибудь из них узнает, кто он такой, поэтому Феликс не особо боялся. У него были друзья, которые поддержат его в экстренном случае. Так что он был не так уж и напуган. Просто немного волновался. Капитан Со открыл дверь каюты и подошел к штурвалу, чтобы поговорить с Чаном. Феликс слегка спрятался за плечо Хёнджина, так как ему все еще не нравился капитан. Конечно, тот оставил его в покое после той шахматной партии и с тех пор не… издевался над ним, но он все еще внушал страх. Но, возможно, эта шахматная партия немного разрядила обстановку. Возможно, у капитана наконец-то появилось хоть какое-то уважение к Феликсу. Может быть. Возможно. Юноша на это надеялся. Чанбин последовал за отцом, он слегка ухмыльнулся Феликсу и кивнул, заметив его. Юноша кивнул в ответ. Общение на высшем уровне. — Что будем делать в городе? — спросил Хёнджин у своей маленькой группы друзей. — Мне бы хотелось немного хорошего портвейна и еды. И встретиться с ребятами с «Медузы», — сказал Джисон и прислонился к перилам. Говоря это, он не смотрел Феликсу в глаза, но юноша не винил его. Минхо стоял рядом с ним и выглядел совершенно… нормальным. Никаких следов вчерашней странности не осталось. — Пригласи его на свидание, — прозвучало в ушах Феликса, когда его глаза встретились с ведьмой. Он почти это сделал. Если бы он не был таким трусом и дураком и случайно не упал на Чанбина во второй раз за день, возможно, он бы это сделал. Но нет. Он не видел Чанбина весь день, кроме этого момента. Парень был со своим отцом, и у Феликса наверняка не хватило бы смелости пригласить его на свидание сейчас, среди бела дня. Итак, он просто проведет время со своими друзьями и продолжит надеяться, что Чанбин в какой-то момент присоединится к ним, поскольку он, скорее всего, собирался увидеть своего дядю с капитаном несколькими другими членами команды, включая Чана. Так что Феликс не собирался ничего менять. Печально. Хёнджин и Джисон продолжили легкую перепалку, медленно плывя к Шарлотте Амалии. Вскоре Феликс смог различить очертания города. Он был очень похож на Нассау, был немного меньше, но таким же оживленным. Маленькие струйки дыма поднимались в воздух над зданиями из труб. К причалу перед городом были привязаны два корабля: один был «Медуза», другой — неизвестный корабль. Подплыв ближе, Феликс узнал в нем «Одиссея». Корабль Бан Ёнгука. Человека с семью лицами. Кто-то, кто, как известно, ненавидел Чарльза Ли. Блять. Почему он здесь? Если он работал с капитаном Со при ограблении «Ла Флоты», возможно, он знал о существовании Феликса. Капитан «Эвриалы», скорее всего, рассказал о своем плане похитить сына Чарльза Ли брату, так что, возможно, капитан «Медузы» рассказал об этом капитану «Одиссея». Плохо. О, нет. Очень плохо. — Думаю, я останусь на корабле, — прошептал Феликс Чонину. Взгляд Чонина переместился в сторону береговой линии, и он понял, что имел в виду Феликс. — Все в порядке, сомневаюсь, что тебе придется с ним встретиться. И Бан Ёнгук не причинит вреда тому, кто не причинит вреда ему напрямую. Слухи почему-то заставляют его казаться дьяволом. На самом деле он довольно хороший. Чонин не мог не засмеяться над выражением лица Феликса, которое выглядело чем-то средним между изумлением и растерянностью. — Большинство слухов, окружающих его, не соответствуют действительности. Но он хранит их, чтобы повысить свою репутацию. — И ты это знаешь, потому что..? — Я разговаривал с ним. И он не убивает, если его не спровоцировать. Его меч решает, кого убить за него. — Что? — Не знаю, но я сам видел меч, беги, спасая свою жизнь, если он обнажит его. Феликс еще больше смутился, глядя на мальчика-русалку. Какого черта? — Но разве ты только что не сказал, что слухи не соответствуют действительности? — Не все из них. Лишь некоторые. Хорошо. Феликс не собирался задавать вопросы, он уж точно не хотел столкнуться с семиликим человеком на улицах Шарлотты-Амалии. Боже мой. — Вы хорошо поработали во время нашего плавания, и я благодарен за ваше терпение. Отдохните сегодня вечером, делайте все, что пожелаете, в прекрасном городе Шарлотта-Амалия. Завтра в полдень мы поднимем якорь, так что к этому времени возвращайтесь на корабль. Те, кто опоздают, останутся на берегу, — прогремел голос капитана Со над экипажем. — Дальше мы вернемся на Тортугу. Мы останемся в городе на несколько недель, так что у вас будет все время, чтобы отдохнуть там. Все ясно? — Да, капитан! — единогласно закричал экипаж. И Феликс тоже. В конце концов, теперь он был частью команды. Когда они приблизились к острову, Феликс заметил еще большее сходство с Нассау. Город поднимался в гору, его строили вокруг главной улицы, ведущей к пристани. Рядом с причалом находилась рыночная площадь, кишащая людьми. Береговая линия тянулась слева от Феликса, ведя к скалам, гордо возвышавшимся на фоне морских волн. Скалы не были большими и остроконечными, а гладкими и круглыми, море сотворило с ними свое волшебство. Феликс и Эрик дремали на подобных скалах в Нассау. Воспоминание вызвало легкую улыбку на лице юноши. О, как он скучал по этому мальчику. Но его отсутствие уже не было таким невыносимым. Не тогда, когда Феликс нашел новых друзей, новых людей, которым он мог излить свою душу. Тогда Феликсу пришла в голову идея. Ему захотелось вздремнуть на этих скалах. Но не одному. Капитан вернулся в свою каюту, Чанбин последовал его примеру. — Я вернусь через минуту, — быстро объявил юноша. Он побежал по лестнице на ют, где стояли Чан с Санёном. Они что-то обсуждали, Санён улыбнулся квартирмейстеру и кивнул. — Эй, Чан! — прервал их Феликс. — Феликс! Что привело тебя сюда? Затем мальчик внезапно стал немного застенчивым. Но он уже был здесь. Он должен был довести дело до конца. — У тебя случайно нет пера, чернил и бумаги? Совсем немного, мне много не нужно. Феликс теребил край своей рубашки. — Да, кое-что есть у меня в каюте, можешь пойти и взять оттуда. Чан вручил ему ключи от своей комнаты (и от всего остального на корабле), Феликс быстро поблагодарил его, прежде чем промчаться вниз по лестнице и через дверь в коридор. Тот самый коридор, который ведёт к каюте Чанбина. Феликс глубоко вздохнул, вспоминая все, что произошло той ночью после урагана. Ранение, слезы, слова Чанбина. Все это. Юноше стало жарко, он задыхался, поэтому глубоко вздохнул и открыл дверь в каюту Чана. Беспорядок, такой же, как и в прошлый раз. Мальчик взял с письменного стола в углу перо, немного чернил и клочок бумаги. Он был рад, что Чан не спросил никаких подробностей. Но он, вероятно, знал, что что-то происходит. Вот только ничего не происходило. Феликс и Чанбин были друзьями, и поскольку они были друзьями, Феликс хотел тусоваться с ним. А поскольку он, скорее всего, весь вечер проведет с отцом, юноше захотелось ему помочь разнообразить дальнейший вечер. По крайней мере, попытаться. Он не будет расстраиваться, если его план потерпит неудачу. Или, возможно, совсем немного. Капельку. Они приближались к городу с юго-запада, поэтому солнце садилось примерно слева от них. На западную сторону. Когда Феликс стоял на палубе, скалы, расположенные недалеко от города, находились слева от него, то есть как раз с западной стороны. Юноша на мгновение задумался: найденный им обрывок бумаги был невелик, поэтому ему пришлось сделать свое сообщение коротким. Но информативным. Записка должна была содержать время и место. «Встретимся там, где садится солнце». *** Шарлотта-Амалия был великолепен. Вблизи он совсем не был похож на Нассау. Здесь кипела жизнь, атмосфера была теплой и гостеприимной, а пиратов жители города явно не боялись. Возможно, это были обычные гости, и если они оставляли горожан в покое, то пиратам были рады. Маленькая девочка в розовом платье помахала Феликсу, пока они медленно шли вверх по главной улице, просто бездельничая. Никто из них никогда раньше не был в Шарлотте-Амалии, так что восхищенные взгляды мальчиков были оправданы. Здания вокруг улиц были яркими, их краски не смылись во время карибских штормов, а если все же и потерлись, то были перекрашены. Желтый, красный, синий, всевозможные цвета, некоторые немного потрескались на солнце, но все же все вокруг Феликса пестрело разноцветье. Улицы были заполнены ларьками и киосками, где продавалось все подряд: от овощей и цветов до украшений и других безделушек. Юноша не ожидал такого большого количества людей. Город был шумным. Вокруг Феликса слышались болтовня, птицы, дети, смех, редкие крики. Город был живой. Он дышал, и Феликсу нравилось это ощущение. Они остановились перед каким-то маленьким магазинчиком, Чонин был заинтересован поясами ярких цветов. От женщины за прилавком пахло свежими цветами, и несколько лепестков запуталось в ее волосах. Феликс улыбнулся ей, показывая на волосы женщины (он не был уверен, говорят ли они на одном языке), на что женщина взяла из корзины маленький цветок и положила его за ухо юноше. Феликс поблагодарил ее, прежде чем Чонин снова потянул его за собой. Маленький мешочек Феликса был засунут за пояс, монеты в нем слегка звенели при каждом шаге. Он чуть не споткнулся о камень, но Чонин поддержал его рукой, когда они остановились у новой лавки, где продавались травы, которые показались Феликсу странными. — Сколько будет монет за эти три? — спросил Чонин у продавца. — Тебе, мой дорогой мальчик, всего пять монет. Чонин выудил из мешочка деньги и отдал их продавцу. Минхо и Джисон были на другой стороне улицы, Хёнджин и Сынмин стояли перед другой лавкой. Легкий ветерок носился по городским улицам, раскачивая бельевые веревки, висящие между домами. Феликс увидел, как несколько членов экипажа вошли в таверну неподалеку. Он мог видеть и других пиратов, скорее всего, из команды «Медузы» или «Одиссея». Феликс не мог распознать их по одежде. Джонни подошел к ним с улыбкой на лице. — Уже что-нибудь нашли? Феликс покачал головой. Не то чтобы ему вообще что-то было нужно. Конечно, немного новой одежды было бы неплохо, но он не особо хотел тратить деньги, которые у него были. Почему? Он не знал точно. Или, возможно, знал. Он не хотел использовать украденные деньги. Или, скорее, он не хотел тратить деньги, которые заработал, убив кого-то. Пока они не прошли мимо книжного магазина. Феликс остановился как вкопанный, заглянув внутрь через слегка приоткрытую дверь. В магазине было довольно тихо, а огромные книжные полки закрывали окна, поэтому казалось, что там очень темно. — Хочешь войти? — спросил Чонин, стоя рядом с Феликсом. На мгновение юноша задумался об этом, но в конце концов кивнул. Ему это не повредит, правда? Книжных магазинов на Тортуге не было. А может, и были. Феликсу придется это выяснить. В книжном магазине, как и ожидал Феликс, было тихо, что полностью контрастировало с шумом снаружи. Это был небольшой магазин, до краев заполненный книгами. Они были повсюду, пространство между полками было настолько узким, что Феликсу приходилось идти боком. Для человека, страдающего клаустрофобией, эта лавка стала бы адом. Воздух внутри был немного пыльным. Похоже, это был тот тип магазина, в котором редко появлялись покупатели, кроме постоянных клиентов. — Добрый вечер, мальчики. Чем я могу вам помочь? — раздался бархатный голос из-за прилавка в задней части магазина. Как она могла им помочь? — Я… Мы… Ох, мы просто смотрим книги, — ответил Феликс. Он все еще не видел женщину, но чувствовал ее присутствие. Была ли она ведьмой? Юноша не удивился бы. Он снова повернулся к книжным полкам. Везде, где на полках было место, стояли небольшие фонарики, освещающие им путь. На некоторых полках росли растения, кое-где плющ спускался по полкам и опутывал книги. Феликс читал корешки, пытаясь понять, что они собой представляют. Большинство из них были на языках, которых он не знал. Все книги выглядели старыми, подержанными. Скорее всего, они были украдены с других кораблей, а пираты продали их владелице магазина. Или, возможно, она собирала книги у людей, которым они больше не были нужны, и продавала их. — О, эта кажется интересной! Чонин стащил с полки книгу. «Травы и сусла и способы их применения». Феликс мягко улыбнулся Чонину, пока мальчик листал страницы. — Я знаю большинство здесь написанного, но не все. Думаю, я возьму ее. — Двадцать монет, — раздался голос из тени. Чонина, похоже, не смутило странное присутствие. Феликс повернул в другой небольшой коридор с полками. Он осторожно провел рукой по старым, изношенным корешкам книг, чувствуя кончиками пальцев напечатанные буквы, некоторые из них были золотыми, некоторые серебряными, некоторые просто коричневыми. Чего он хотел? Он что-то искал? Феликс не знал. Сам он не был большим любителем чтения. Но кто-то был. Кто-то очень важный для него. А ведь Феликс за свою жизнь прочитал немало книг, так что мог бы работать… критиком. Он мог бы рекомендовать книги. Судя по тому, что он сам читал. Да. Вот и все. Вот почему он был здесь. Феликс повернулся лицом к другой полке. Плющ рядом с ним зашевелился. Было ли ветрено в этом маленьком магазине? Юноша перевел взгляд на плющ и заметил, что это вовсе не плющ. Это была змея! Зеленая, огромная змея! Он ахнул и быстро отступил назад, ударившись о полку спиной. — Не стоит бояться, она любит гостей, — сказал голос из-за стойки. Феликс уставился на змею, которая, казалось, совершенно не заботилась о нем. Она просто продолжила свое путешествие по полке. — Класс, — прохрипел юноша, прежде чем вернуться туда, откуда пришёл. Он повернул в другой узкий коридор с полками. На этот раз он убедился, что ни один из плющей не был змеей. Затем он заметил кое-что — книгу, которая привлекла его внимание. Феликс присел на корточки и достал книгу с полки. Она была в коричневой кожаной обложке, буквы были сожжены. «Хитроумный идальго Дон Кихот Ламанчский». Феликс читал эту книгу, фактически, он прочитал ее три раза. Один раз сам по себе, один раз потому, что сэр Эйнсли велел ему это сделать, и один раз потому, что просто хотел. Потому что это была довольно хорошая книга. Она была забавная, но заставляла задуматься. Феликс встал с книгой в руке. Чанбин уже читал ее? Она была довольно известной, так что, возможно, он знал о ней. Но опять же, он сказал Феликсу, что ему редко удается посещать книжные магазины, а «Дон Кихот» еще не так широко распространился из Европы. Юноша купил ее всего несколько лет назад. Стоило ли попробовать? Если мальчик читал ее, Феликс мог бы оставить ее себе. В конце концов, это была хорошая книга. Лучше, чем «Гамлет», которого юноша заметил, глядя на полку на уровне его глаз. Чанбин. Феликсу было интересно, как проходит встреча с дядей. Он задавался вопросом, получил ли мальчик его сообщение. Феликс сунул его Чану как раз перед тем, как они все покинули корабль и спустились по доскам в доки, быстро и тихо сказав: «Отдай это Чанбину, пожалуйста». Он был слишком застенчив, чтобы отдать записку Чанбину прямо на глазах у… всех, особенно отца. У Феликса не было возможности поговорить с мальчиком наедине, поэтому ему оставалось только просить, чтобы Чан выполнил его просьбу. Он обещал, что так и сделает, если только быстрое движение бровей и кивок не означают что-то другое. Феликс решил взять книгу. Он подошел к стойке, но не обнаружил за ней никого. Странно. — Отличный выбор, малец. Двадцать пять монет. Голос разнесся по воздуху без какого-либо источника. Феликс знал, что ему следовало бы испугаться, но голос, невидимое присутствие не были зловещими и угрожающими. Юноша положил перед собой на столешницу двадцать пять монет. Он заметил на столешнице еще одну кучу монет, скорее всего, Чонина. За столом было еще больше полок, но не с книгами, а с пыльными бутылками, свитками бумаги, перьями и всем остальным. — А можно мне одну чернильницу, два пера и несколько свитков бумаги? — Конечно, дорогуша. Можешь взять их за пять монет. Феликс выудил из мешочка еще пять монет. А потом с недоумением посмотрел, как чернильница, два пера и несколько рулонов бумаги сами поднялись в воздух и медленно легли на столешницу. С тихим стуком они оказались перед Феликсом. Он потерял дар речи. — Ох. Хм. Спасибо. Большое. Он слышал, как Чонин хихикал за его спиной. — Пожалуйста, дорогуша. Вездесущий голос рассмеялся. Феликс собрал свои новые вещи, а потом понял, что у него нет сумки. — Можешь одолжить мою. Не думаю, что она мне понадобится, — заметил его беспокойство Джонни и с улыбкой протянул свою сумку мальчику. — Спасибо, — пробормотал Феликс, запихивая все туда. Там было пусто. Последний раз окинув взглядом магазин, мальчики вышли через слегка приоткрытую дверь на оживленную главную улицу, на мгновение ослепленные солнцем. — Вот вы где, мы думали, что вы исчезли! — Вы нашли что-нибудь интересное? — Пойдем есть! — Да, я умираю с голоду! И снова Феликс позволил Чонину потянуть его за собой. *** Феликс вдохнул свежий воздух. Море сверкало в закате, солнце, уходящее за горизонт, окрасило все в миллиард оттенков золота, углубляющегося в оранжевый. Волны бились о скалы и утесы, напевая Феликсу свои гипнотические песни. Время от времени юноша слышал пение птиц в лесу за маленьким городом. Болтовня и смех из таверн доносились до его ушей. Ветер был всего лишь легким бризом, а скала, на которой сидел Феликс, все еще была теплой от солнечного света. Мальчик вздохнул, он чувствовал умиротворение. Впервые за долгое время он остался совершенно один. Горизонт, казалось, уходил в бесконечность. Никаких других кораблей не было видно, но далеко справа от Феликса в море возвышался небольшой остров. Город остался позади вместе с пристанью. Мальчик сидел на скале. Он медленно вздохнул, откинувшись на камни. Рядом с ним стояла сумка Джонни, купающаяся в последних лучах солнечного света. Тело Феликса покалывало. Его руки были мокрыми и липкими, а сердце, на его взгляд, колотилось слишком громко. Всего несколько минут назад он сбежал из таверны, доверху заполненной людьми, под предлогом того, что ему нужно побыть в одиночестве. Экипажи «Эвриалы» и «Медузы» подняли в таверне настоящий шум. Чонин кивнул ему, остальные даже не заметили, как он ушел (хотя Минхо, скорее всего, заметил). Неужели Чонин верил, что Феликс проводит время в одиночестве? Возможно нет. Юноше было все равно. Он хотел, чтобы ему было все равно. Но, возможно, Феликсу в конечном итоге придется проводить время одному. Он не видел Чанбина за все время их пребывания в городе, как и Чана. Может быть, у Чанбина даже не было его записки, а может быть, Чан потерял ее. Или, возможно, он получил ее, но решил проигнорировать просьбу. Или, возможно, он даже не понял послания. Или, возможно, ему просто было все равно, или он хотел провести время со своим дядей и его командой. Феликс не мог его винить, в конце концов, он редко их видел. Так что был шанс, что юноша проведет ночь в одиночестве, как он и сказал Чонину. Что его немного расстраивало. Немного волновало. Что, если Чанбин подумал, что это странно, что Феликс попросил его… — «Встретимся там, где садится солнце»? — раздался знакомый голос позади Феликса. Ветер скрыл звуки шагов Чанбина. На лице юноши расплылась улыбка, сердце пропустило несколько ударов, а затем быстро-быстро застучало с новой силой. — Я хотел проверить твою сообразительность. Феликс похлопал по месту рядом с собой, жестом приглашая Чанбина сесть. — Я прошел проверку? Чанбин сел рядом и оперся на руки, греясь в последних лучах солнца. Оно уже едва поднималось над горизонтом. Тьме не понадобится много времени, чтобы поглотить маленький остров. — С поднятыми знаменами. — Рад это слышать. Как город? Теперь Феликс понял, что на самом деле у него не было плана. Он понятия не имел, почему вообще попросил Чанбина присоединиться к нему, кроме того факта, что он хотел провести с ним время. Как гениально! И он не взял с собой меч, так что... Никаких спаррингов сегодня вечером. У него не было никаких оправданий. — Оживленный. Прекрасный. Теплый и привлекательный, — ответил честно Феликс. — Лучше, чем Тортуга? — спросил Чанбин, мальчик услышал насмешку в его голосе. — Определенно. Никто не пытался разбить бутылку о мой череп. Чанбин слегка рассмеялся над ним. — Тортуга не так плоха, как ты думаешь. — Я изменю свое мнение, когда смогу пройти ночью по главной улице в одиночестве и не испугаться до глубины души. — Хорошо. Вскоре мы отправимся в приключения, которые будут точно хуже Тортуги, и после них ты уже не будешь бояться каких-то пьяных проходимцев и ведьм. — Это обещание? — Определенно. Феликс хихикнул: ох, он не мог дождаться! — Как прошла встреча с дядей? — спросил он. Юноша схватил несколько камешков и один за другим бросил их в воду в нескольких футах от себя. — Как обычно. Выпивка, обмен слухами и все такое. Мой дядя меня не особо заботит. Но было приятно увидеть некоторых членов его команды. — Он похож на твоего отца? Феликс бросил в воду последний камешек, который был в его руке, прежде чем схватить еще парочку. Чанбин несколько мгновений молчал. — Да. Но в то же время нет. Он не такой безжалостный и не так долго таит обиду. Он более снисходителен. Но он такой же строгий и такой же надоедливый, и чертовски хороший капитан. О? Феликс мог предположить, что третий Со был таким же ужасным. — Я имею в виду, я провел с ним не так уж много времени, но если Джихё все еще его квартирмейстерка, то он не может быть таким плохим как капитан или как человек. Она сама довольно вспыльчивая и не потерпит никакой халтуры на корабле. Я ни на секунду не сомневаюсь, что она, не колеблясь, подняла бы мятеж против моего дяди, если бы была недовольна им. — Ух ты. Звучит потрясающе. — Да, хотя я ее тоже не очень хорошо знаю. Чан знает ее лучше. Феликс кивнул. Он уже слышал об этой женщине раньше, и если она нравилась Чану, то, скорее всего, она была не так уж и плоха. Чан был не из тех, кто общается с плохими людьми. — А что ты делал? Надеюсь, у тебя было время погулять немного больше, чем у меня, — спросил Чанбин Феликса. — Ага. Городок небольшой, мы посетили несколько магазинов и все такое, а потом, погуляв немного, пошли поесть в ближайшую таверну. Чанбин кивнул. — Есть ли поблизости хорошие книжные магазины? Интересно, будет ли у меня время сходить посмотреть завтра утром. Феликс вздохнул, не обращая внимания на шевеление в животе, вызванное словами Чанбина. — На самом деле, — юноша потянулся к стоявшей рядом сумке и расстегнул пряжку, — мы были в одном таком магазине. Это было немного страшно, продавщицы как будто не было в этом мире. — Что ты имеешь в виду? Чанбин казался удивленным и немного любопытным. — Я имею в виду, что мы могли слышать ее голос, но не видели ее, и когда я попросил бумаги и перья, они просто подлетели ко мне. — Подлетели? По воздуху? — Да. Феликс вытащил книгу из сумки, и, возможно, его сердце билось слишком быстро и слишком громко. Он повернулся к Чанбину и протянул ему книгу. — И я принес тебе это. Чанбин выглядел удивленным, когда взял книгу у Феликса. — Мне? Это для меня? Он взглянул на Феликса, в его лице читалось недоверие. — Ага. Я подумал... Я подумал, что у тебя может не быть времени посетить книжные магазины, так что... Я принес тебе это. Надеюсь, ты еще не читал ее, — тихим голосом ответил Феликс. Он чувствовал, как румянец растекается по его носу, окрашивая кончики ушей в розовый цвет. На какое-то мгновение он порадовался, что цвета вокруг них постепенно начали уходить в оттенки синего по мере того, как солнце садилось все ниже и ниже. Чанбин нежно провел пальцами по кожаной обложке книги. Очевидно, она была рассчитана на долгое время хранения, поскольку том был помещен в кожу. И так подходила Чанбину. И подходила для жизни на корабле. — «Дон Кихот»… Нет, я его не читал. Уголки его губ изгибались в легкой улыбке. Феликс тоже не мог не улыбнуться, в его животе порхали тысячи бабочек. — О! Замечательно! Это хорошая книга. По крайней мере, мне понравилась, когда я ее прочитал, так что я подумал, что и тебе она тоже подойдет! — Сколько она стоила? Между бровями Чанбина появилась небольшая складка. Вопрос застал Феликса врасплох. — Что ты имеешь в виду? — Сколько она стоила? Я верну тебе деньги, книги дорогие. Феликс чуть не рассердился: как он смеет задавать такие вопросы! — Нисколько. — Она нисколько не стоит? — Нет, она стоит денег, но я их не возьму. Не нужно мне ничего возвращать, — скрестил руки на груди Феликс. — Но я хочу. У меня больше денег, чем у тебя, так что все в порядке. Чанбин надулся, и о боже, как Феликсу хотелось поцеловать его надутые губы! — Нет. Чанбин, это подарок. — Подарок? — Да. Спасибо, что терпел меня так долго. — Во-первых, я тебя не терпел. Румянец Феликса стал еще глубже, услышав бормотание Чанбина. — Я-я серьезно. Это подарок. Я хотел купить его для тебя, так как знаю, что ты любишь книги. Голос Феликса затих к концу. Это должно было произойти не так. — Хорошо-хорошо. Спасибо. Чанбин наклонился к книге и пролистал несколько страниц. Феликс глубоко вздохнул. — Раз у тебя с собой сумка Джонни, можешь положить ее туда, пока мы не вернемся. Я не принес свою. Ты сказал, что читал ее раньше? Чанбин повернулся обратно к Феликсу, аккуратно закрыл книгу и передал ее ему. Юноша взял ее и быстро сунул обратно в сумку. — Ага. — Но ты сказал, что не любишь читать? — Я люблю читать, если меня не заставляют это делать. И я прочитал ее до того, как сэр Эйнсли заставил меня это сделать. Так что да, это хорошая книга. Она забавная. И заставляет задуматься. — Значит, тебе нравится что-то делать, когда никто не заставляет тебя. — Да. — Полагаю, ты ненавидишь убираться в своей комнате, когда тебя просят это сделать? — Мне никогда не приходилось убираться в своей комнате. Чанбин на секунду замолчал. — Ох. Верно. У тебя были горничные, которые делали это за тебя. Феликс не смог сдержать улыбку. — Ага. Но я также ненавидел, когда мой отец велел мне спускаться с яблонь на нашем заднем дворе, когда я только дотянулся до самой высокой ветки. И я ненавидел то, что мне говорили покататься по острову, когда у меня только появилась идея покататься по острову, и я больше не хотел кататься по острову. — С этой логикой не поспоришь. Чанбин усмехнулся. Феликс слегка толкнул его. — Конечно! Я очень логичен, — рассмеялся юноша. Тьма медленно, но верно растекалась вокруг них. На ночном небе зажглись звезды, луна медленно выходила из спячки, зажигаясь над ватерлинией. В городе горели факелы, отбрасывая на улицы длинные тени, но суета не утихала. В городе было так же оживленно, как и днем. Смех, болтовня, крики, теперь сопровождаемые шумной музыкой, доносившейся из таверн и пабов. Это заставляло Феликса чувствовать себя в безопасности. Это и присутствие Чанбина рядом с ним. Они говорили об огромном мире, который ждет их впереди. Они говорили о прошлом Чанбина, его путешествиях, о том, как он встретился со своими друзьями, как он увидел мир. Они говорили о том, что Феликс узнал на корабле, о том, что он уже знал, о его семье, обо всем. Они говорили о всяких мелочах, говорили об Эрике, говорили о прошлом Феликса. Всем и вся. Проходили часы, а может, и минуты, Феликс не знал, но тьма вокруг них постепенно сгущалась. Лунный свет заливал мир вокруг мягкими оттенками синего и серебристого. Чанбин выглядел потрясающе. — Я имею в виду… Как ты, наверное, догадался, мой отец не был лучшим отцом… Он никогда им не был, — признался Феликс. Скала под ним стала немного холодной, поэтому он подвинулся немного ближе к Чанбину. — Я догадывался об этом, — задумчиво ответил Чанбин. — И я просто… знаешь, у меня все еще есть небольшой страх в глубине души, что когда-нибудь мне придется увидеть его снова. Я просто хочу отпустить это, но не могу. Я все еще… я не знаю. Я знаю, что он смог бы это сделать, отправиться с HMS Victory на поиски меня, если бы он действительно этого захотел. Я его единственный наследник, и я знаю, что он рассматривает все это как угрозу своей чести, поэтому я не удивлюсь, если он хотя бы попытается искать меня в Карибском море. И я боюсь этого. Очень боюсь. Мне здесь очень нравится, — пробормотал Феликс. Он не помнил, о чем на самом деле они говорили, но в итоге перешли на семью Феликса. — Я скучаю по матери, но совсем не скучаю по отцу. Я имею в виду… я действительно не могу скучать по человеку, который ненавидел меня большую часть моей жизни. Я не могу скучать по человеку, который явно не хочет, чтобы я был тем, кто я есть. — И тебе не обязательно скучать по нему, я бы тоже не стал, — пробормотал Чанбин. — Или я не знаю, ненавидел ли он меня, но, знаешь, он определенно не чувствовал любви, когда бил меня каждый раз, когда я делал что-то не так. Для него это были почти все мои поступки. Феликс сглотнул. Он никогда не говорил этого вслух. Он ни разу не упоминал, что его отец на протяжении всех этих лет скрывал свое насилие за тем, что он любил и «воспитывал дикого ребенка». Но теперь, когда он действительно произнес это вслух, он мог слышать, насколько это было неправильно. — Он бил тебя? — прошептал Чанбин. Его голос звучал… безумно? Феликс кивнул. Внезапно он испугался. Что, если Чанбин разозлился на Феликса за то, что тот признался в этом? Или что если, что если… — Я выпотрошу его, если он когда-нибудь осмелится снова встретиться с тобой. Чанбин сплюнул сквозь зубы. Он взял камень, лежавший рядом с ним, и с силой швырнул его в море, будто в подтверждение своих слов. — И я собираюсь позаботиться о том, чтобы наши следующие путешествия завели нас подальше от Карибского моря. Я не хочу, чтобы тебе снова пришлось его видеть в своей жизни. Я обещаю это. Феликс не знал, что сказать, слезы наворачивались на глаза, ему было тепло. С какой стати он вообще испугался возможной реакции Чанбина? — Но перед этим я собираюсь раздобыть нам собственный корабль. — Хм? Феликс повернулся к мальчику. На его лице было дикое выражение. Юноша быстро смахнул одинокую слезу со щеки, притворяясь, что просто убирает волосы с лица. — Твой отец полный подонок, а мой просто раздражает. И он ожидает от меня слишком многого. Ну… Он не причиняет мне вред, по крайней мере… физически, но временами ему все же удается вести себя как осел. Для Феликса это была новая информация, и он не знал, стоит ли ему расспрашивать или нет. — Чану он тоже немного надоел. Не знаю, ты на «Эвриале» не так давно, поэтому, наверное, не заметил, но за последний год его поведение сильно изменилось. — О? Феликс придвинулся на дюйм ближе. Ему следовало взять с собой рубашку потолще, даже если ночь не была холодной. — Чуть больше года назад он получил предсказание от гадалки о том, что ему осталось не так уж много времени, что в нем есть болезнь, которую невозможно вылечить. Именно это заставило его тянуться к звездам и планировать огромные ограбления. Я не верю ни в одно из этих предсказаний ни в какой форме, это ерунда, но мой отец, даже если он говорит, что не верит в них, делает прямо противоположное. С тех пор, как он получил это предсказание, он… подталкивает меня все дальше и дальше. Он хочет, чтобы я стал следующим капитаном, потому что думает, что скоро умрет. И вот почему… вот почему я был так отстранен в последнее время. — Ты имеешь в виду… ты был отстранен от… других? Потому что он, черт возьми, не отстранялся от Феликса. — Ага. Особенно от Джисона. Мой отец все это время давил на меня, чтобы я избавился от слишком близких друзей, потому что они, очевидно, омрачат мою способность принимать решения, когда я стану капитаном. Я пытался игнорировать его, но он… несколько месяцев назад пригрозил выбросить Джисона за борт. Я делал все, что мог, но этого было недостаточно. Потом мой отец пригрозил оставить его на Тортуге до того, как мы отправимся за тобой, если я не порву с ним все связи, потому что, как ты знаешь… раньше мы были не разлей вода, как шайка воришек. И теперь Феликс все понял. Он понял, почему другие сказали ему, что Чанбин был отстраненным, больше, чем раньше, когда он впервые прибыл на «Эвриалу». Теперь он понял, почему Джисон так злился на него (хотя юноша не имел никакого отношения к этой ситуации). Джисону казалось, что Феликс был причиной, по которой Чанбин разорвал с ним все связи. Джисон, скорее всего, думал, что Феликс украл у него Чанбина. О Боже. Боже мой. — И теперь… он все еще недоволен. Он продолжает учить меня тому, как быть «хорошим капитаном», как быть крутым и принимать «хорошие решения». И я просто… Знаешь, он — моя семья. И в то же время мне это надоело, но я также боюсь, что он во мне разочаруется. Я не хочу его разочаровывать. Он всегда был строгим отцом, но… по крайней мере, он выказывал мне какое-никакое уважение и гордость, когда я делал успехи в детстве. И… Я не знаю. Теперь он просто разочаровывается во мне, что бы я ни делал, ему всегда недостаточно. Феликс потерял дар речи. Он понятия не имел, что эта… штука зашла так далеко. Боль Чанбина была такой глубокой. — Ты знаешь, что тебя достаточно, да? — тихо начал Феликс. Он взял руку Чанбина в свою и нежно погладил тыльную сторону ладони большим пальцем. Мальчик сидел рядом с ним, немного сгорбившись, и смотрел на море перед собой. — Тебе не нужно одобрение отца, чтобы делать правильно. Тебя достаточно, и я понимаю, что мало что знаю о мореплавании, капитанстве или чем-то подобном, но я знаю, что ты хорошо справляешься со своей работой. Твой отец просто слеп, если не видит этого. Чанбин кивнул, но ничего не сказал. Легкое движение его плеч и тихий всхлип дали Феликсу все понять. — Я просто… я и Чан. У нас возникла мысль, что… может быть, во время нашей следующей остановки, перед следующим большим путешествием, мы покинем корабль. Чан тоже устал от моего отца, он продолжает заставлять его делать то, чего он не хочет, отдает противоречивые приказы и… я не знаю. Я ненавижу это. Я ненавижу эту ситуацию, в которой мы находимся. Я просто хочу, чтобы это закончилось. Феликс кивнул, голос Чанбина был тихим, но он еще не закончил. — И я все время боюсь, что... я боюсь, что он заметит, что мы с тобой... сблизились с тех пор, как тебя привели на этот корабль. Я боюсь, что он скажет мне разорвать отношения и с тобой, а я просто не могу этого сделать. Я не хочу этого делать. Но я знаю, что у меня не будет сил пойти против него. Так что, если он скажет мне это сделать, я не буду знать, как действовать. — И я просто… Феликс, я не так уж привык получать что-то, я не привык к тому, что мир уступает мне и позволяет мне иметь что-то хорошее в моей жизни в течение длительного времени. И я. Я боюсь каждый день, когда тебя нет со мной, что какая-то неведомая сила заберет тебя у меня. Я не хочу тебя терять. Я знаю, что не смогу с этим справиться. Ты будто спустился с небес, ты значишь для меня весь мир, и я не хочу тебя терять. Я не могу позволить себе потерять тебя. Феликс потерял дар речи. — Я-я тоже не хочу тебя терять… — заикаясь, произнес он. Чанбин повернулся к нему лицом, его рука все еще была в руке Феликса. Юноша видел, как по его щеке скатилась одинокая слеза, но прежде чем он успел ее вытереть, Чанбин продолжил. Выражение его лица было напряженным, он смотрел прямо в душу Феликса своими глазами-океанами, мерцающими в лунном свете. — Нет, Феликс. Ты не понял. Я не могу тебя потерять. Феликс не знал, были ли это выражение лица Чанбина или его последние слова, которые наконец он осознал, или то, как Чанбин сжал его руку, но он наконец понял, что Чанбин имел в виду. Тысячи мурашек пробежали по телу, и он ахнул, когда наконец понял, что сказал Чанбин. На короткое мгновение он мог слышать только свое сердце в ушах, кровь в своих венах и голос Чанбина, повторяющего одни и те же слова: «Ты будто спустился с небес, ты значишь для меня весь мир, и я не хочу потерять тебя». Не хочу потерять тебя. — Я… Я… — прохрипел Феликс. На мгновение он увидел панику в глазах Чанбина. — Все в порядке, если ты не чувствуешь то же са… — Ты для меня тоже очень важен, — наконец произнес юноша. — Да, важен. Не думаю, что я бы выжил на этом корабле, если бы не ты. Ты был рядом со мной, когда я был на самом дне, ты терпел меня, даже если поначалу я очень раздражал, и я действительно, очень, очень забочусь о тебе. Ты тоже значишь для меня весь мир. И я не хочу тебя терять, я не могу тебя потерять. Я не могу позволить себе потерять тебя, Чанбин. Тишина длилась, казалось, целую вечность, но на самом деле длилась всего несколько ударов сердца. Затем Чанбин схватил юношу за воротник и притянул к себе, и на долю секунды его дыхание коснулось кожи, а затем он прижался губами к губам Феликса. Это было короткое, мягкое прикосновение, но во время этого Феликс сильнее сжал руку Чанбина, и все его существо вспыхнуло с головы до ног. Ему хотелось лопнуть от переизбытка ощущений. Чанбин отстранился всего на несколько дюймов, и в его глазах Феликс увидел все. Его все. А затем он обвил рукой шею Чанбина и притянул его для еще одного поцелуя. В тот момент, когда их губы прижались друг к другу, глаза Феликса закрылись, и он растаял от прикосновения, он был подобен текучей огненной лаве в руках Чанбина. Рука, которая притянула Феликса к себе, медленно обвилась вокруг талии, крепко удерживая его. Губы Чанбина были мягкими, как подушка, немного потрескавшимися и сухими, но все же они были раем для Феликса. Чанбин пах океаном и старыми книгами, он пах всем, чего жаждал Феликс. Его губы сминали губы юноши в идеальном ритме. Внезапная смелость овладела Феликсом, и он быстро отстранился, прежде чем забраться к мальчику на колени. Его рука добралась до черных локонов Чанбина, и, о боже, какими мягкими они были, такими, какими и представлял себе Феликс. Чанбин был всем, о чем Феликс когда-либо осмеливался мечтать, и даже больше. Запыхавшись, Чанбин первым разорвал контакт. Он прижался носом к носу Феликса, глаза все еще были закрыты, на губах играла легкая улыбка. Юноша захихикал, его сердце готово было разорваться, он никогда не чувствовал такой глубокой и волнующей радости. Он был в восторге. Дурак. Влюбленный дурак. Вот кем он был. Чанбин прижал его ближе и уткнулся лицом в шею Феликса. — Я не могу потерять тебя, — прошептал Чанбин едва слышно. — И я не могу потерять тебя, — прошептал в ответ Феликс.