Oceanbound

Внимание Феликса и Хёнджина переключилось на мужчин. — Убийца Пиратов! Он повержен! — Правда?! Кто это сделал? — Без понятия! Какая-то опасная команда, не из местных. Ходят слухи, что Убийца напал на какую-то небольшую пиратскую команду, а другой экипаж прибыл как раз вовремя, потопив весь чертов корабль и его команду! Они спасли пиратов, и те только что прибыли сюда и рассказывают эту историю! — Святые небеса! Это лучшая новость за всю неделю! — Звучит как ведьминское колдовство. Я в это не верю. — И я нет. Капитан Виссер пытался избавиться от этого проклятого корабля, но потерпел неудачу. Кто будет лучше его команды? Капитан Виссер был трусом, любой мог быть лучше него. Феликс взглянул на Хёнджина, выгнув бровь. Мальчик пожал плечами и молча продолжил трапезу, Феликс последовал его примеру. Если Убийца Пиратов наконец-то был потоплен, то торговые и грузовые суда, плавающие под коронами, оказались в беде. На короткое мгновение Феликс задумался, что будут делать его отец и другие губернаторы Карибского бассейна, когда пираты восстановят баланс сил. Но затем он понял, что это совсем не его проблема и решил наплевать. Феликс и Хёнджин закончили завтрак, точнее, поздний завтрак. Юноша заплатил за все услуги и за еду прошлой ночью. Его сумка стала слишком легкой. — И что теперь, капитан? Хёнджин ухмыльнулся, когда Феликс перекинул ремень сумки через плечо. — Теперь мы направимся в порт. Чтобы найти нам экипаж. *** Феликс и Хёнджин гуляли целый день. На пирсе было на удивление тихо, лишь несколько команд уходили обратно в море, и все они отказались брать мальчиков на борт. И в любом случае они направлялись только в Карибское море, так что на этих кораблях они далеко не уплыли бы, поскольку их пунктом назначения была Англия. Но найти корабль было бы лучше, чем провести еще одну ночь на Тортуге, на которую наверняка уйдут все оставшиеся деньги Феликса. — Голодный? — пробормотал Хёнджин. Он держал под руку Феликса, и юноша был готов его защищать. Сегодня к ним подошло слишком много людей, явно интересующихся обаянием Хёнджина, просачивающимся сквозь трещины его хмурой личности. Он все еще не мог его сдерживать. И Сынмина не было рядом, чтобы постоянно говорить, чтобы он контролировал себя. Так что теперь Феликсу пришлось защищать его. — М-м, — кивнул он. Какой-то мужчина преследовал их последние два квартала. Феликсу это не нравилось. Юноша зашел в первую таверну, которую увидел. «Таверна Королевы Марии», печально известная и близкая к порту, скорее всего, не лучший вариант, но Феликс увидел ее первой. Как мальчик и догадывался, в основном помещение было заполнено, но затем он заметил в углу одинокий стол с двумя свободными сиденьями и быстро пробежал сквозь толпу людей, уклоняясь от всех любопытных взглядов. Шум в таверне был почти оглушительным. Повсюду были люди, пираты, они пили ром из огромных кружек, смеялись и кричали друг на друга. Феликс никогда не видел ничего подобного. Все таверны и гостиницы, которые он посещал раньше, были тихими и более уютными. Но эта? Отнюдь. И, возможно, Феликсу немного понравилась атмосфера. Она была… веселой. Радостной. Забавной. Феликс почувствовал себя ребёнком, глядя на происходящее. Все круглые столы были забиты людьми, даже лестница, ведущая наверх, была заполнена приходящими и уходящими пиратами. Кто-то что-то лепетал или, скорее, кричал своему спутнику о потерянном сокровище Флор-де-ла-Мар. В самом дальнем углу от Хёнджина и Феликса играла музыкальная группа. Какофоническая игра только добавляла нелепой атмосферы (и шума). Феликс мог бы нарисовать из этого картину эпохи Возрождения. Несколько человек с любопытством глядели на них, Феликс заказал себе и Хёнджину то, что предлагала таверна. Золотой свет огромных факелов и фонарей вдоль стен мерцал каждый раз, когда кто-то проходил мимо них. Старые, изношенные люстры, свисающие с потолка, как-то добавляли еще большей нелепости. Феликсу это нравилось. Это было намного лучше, чем он ожидал от самой печально известной таверны Тортуги. А потом какая-то отвратительная дама, от которой воняло старым алкоголем, чуть не села на колени Хёнджину, и Феликсу пришлось ее увести. Женщина явно была чертовски пьяна и понятия не имела, что делает, все, что она сказала, это то, что Хёнджин красивый. Мальчик был слишком добрым и слишком боялся себя, чтобы что-то сделать. Паренек, который, должно быть, был всего на несколько лет моложе Феликса и Хёнджина, принес им еду. Мальчики серьезно погрузились в рагу. — Как думаешь, правдивы ли слухи? — Лично я бы отнесся к ним с недоверием. Феликс услышал бормотание нескольких пиратов за столом рядом с ним и Хёнджином. — Эти новые пираты любят сочинять истории… Не удивлюсь, если и это тоже выдумка. — А что, если это заговор с целью заставить нас снова отправиться в плавание? Что, если «выжившие» — всего лишь какие-то королевские особы, которые пытаются заманить нас обратно в моря, прямо в подстерегающие руки Убийцы Пиратов? — Звучит разумно. Они настолько умные? — Может быть? Феликс взглянул на Хёнджина, который пожал плечами. — Звучит правдоподобно. Это не первый раз, когда они используют подобную тактику, — прошептал Феликс. Он помнил, как много лет назад его отец говорил о подобных вещах. Возможно, это произошло в Средиземном море, Феликс не был уверен. Хёнджин кивнул. — Ты веришь в это? — прошептал Феликс. — Я не знаю. Убийца Пиратов существует уже несколько лет, и никто не смог его победить. Это огромный корабль с обученными солдатами. Какая-то жалкая пиратская команда не сможет его потопить, по крайней мере, в одиночку, — пробормотал Хёнджин в ответ. Это был третий раз, когда они слышали, как кто-то говорил об этом сегодня. Первый раз в гостинице, второй раз на улице. Феликс чувствовал, пираты этому явно не поверили, так как это не была широко обсуждаемая тема. Они колебались. Были испуганы. По понятной причине. Феликс тоже. Это звучало слишком хорошо, что корабль, так долго терроризировавший пиратов в Карибском море, теперь исчез, и не из-за какой-то знаменитой пиратской командой, а был потоплен неизвестно кем. — Это правда, ребята. Другой мужчина из-за соседнего стола прервал тех, кто был рядом с Хёнджином и Феликсом. — Я был там. Какой-то корабль с изумрудно-зелеными парусами, настолько глубокими, что казались черными, напал на Убийцу Пиратов, когда тот пытался потопить наш корабль. — Не неси чушь, — мужчина усмехнулся. Другой мужчина, довольно старый и немного растрепанный на вид, покачал головой: — Я не собираюсь заставлять тебя верить в это. Но они были безжалостны, этот другой экипаж. Не пожалели жизней и погрузили Убийцу на дно моря быстрее, чем я когда-либо видел. Полагаю, это связано с ведьмой. — Говоришь изумруд? Разве «Одиссей» не изумрудный? — Да. — Разве не было темно, когда Убийца Пиратов напал? По слухам, наступила ночь. — Так и есть. — Тогда откуда ты знаешь, что у корабля были изумрудные паруса? Если темно, ты этого не увидишь. — Я… Феликс тихо усмехнулся, Хёнджин сделал то же самое. Так что, возможно, слухи не были правдой. А может, и нет, ведь это было Карибское море. Все возможно, Феликс уже это понял. Или почти все. Даже Карибское море не могло вернуть мертвых людей к жизни. Драка в баре вспыхнула где-то рядом со входом в таверну, прервав разговор мужчин, а также разговор Хёнджина и Феликса. Юноше нравилось, что другие люди вокруг сражающейся пары казались совершенно равнодушными и не заботились о них. Для них это было чем-то совершенно нормальным. На мгновение Феликс задумался, сможет ли он сам когда-нибудь привыкнуть к подобным вещам – станет ли жизнь на Тортуге вариантом для него и Хёнджина. Сам город был интересным, и юноша был уверен, что здесь есть несколько заброшенных зданий, которые, возможно, можно было бы превратить в дом, так что проблема была не в этом, а в других вещах. Откуда они будут получать свой доход? В этом городе не было какой-либо работающей экономической системы, не говоря уже о рабочих местах. Возможно, они могли бы поселиться в другом городе? Маленький городок на кубинском побережье или что-то в этом роде. Но опять же, внутри Феликса было какое-то притяжение, тяга к морю. Он не хотел оставаться на земле. Ему не хотелось долго оставаться на одном месте, ему хотелось чувствовать морской ветер в своих волосах, ему хотелось видеть пенистый след, который оставляет за собой корабль, плывя по морям. Феликс хотел плыть. Феликс хотел исследовать мир, увидеть мир, почувствовать мир. Он хотел быть свободным. Поэтому они не останутся на Тортуге. Ни в каком-либо другом городе. Они поедут к Эрику в Лондон, а потом, что потом? Потом они будут исследовать мир. Феликс и Хёнджин. Вместе. Двое, выжившие в битве. Это то, чего бы хотел Сынмин. Это то, чего бы хотел Чанбин. Вот что собирались сделать Феликс и Хёнджин. Им просто нужен подходящий экипаж. — Эй, слыхал? Сегодня вечером «Либерти» поднимает якоря. Они возвращаются в Европу. — «Либерти»? Разве это не тот английский торговый корабль, который проходит мимо Тортуги каждый раз и встает у берега? — Верно. Феликс сосредоточился на разговоре, происходившем через несколько столиков от них. Рядом кто-то кричал, юноша пропустил часть разговора. Он толкнул Хёнджина ногой и кивнул в сторону говоривших. — Неудивительно. Подлецы, не так ли? У них есть защита короны, а пираты на них не нападают, потому что они заходят сюда, чтобы продать вещи и принести новости. Умно. — Я тоже так думаю. Но они продают одни из лучших тканей, которые можно увидеть в этих морях, поэтому их здесь приветствуют. — Куда они направляются? Лондон? — Да, Лондон. Кэп сказал, что рынок там лучше, чем в Ливерпуле. Феликс взглянул на Хёнджина и кивнул. Вместе они поднялись со своих мест и выбежали из таверны. *** «Либерти». Иронично. Феликс всю прошедшую неделю ничего не делал, только пахал как следует. Он фыркнул и оперся на швабру, вытирая пот со лба. Хёнджин застонал от боли, выпрямляя спину. В настоящее время они убирали один из трюмов, который, скорее всего, не убирали должным образом уже много лет. Там была плесень, пыль и пахло чем-то гнилым. Чем-то старым. Чем-то, источник чего Феликс не хотел знать. — Это был не самый лучший выбор. Пот стекал по верхней губе Хёнджина, маленькие капельки блестели в тусклом освещении корпуса. Феликс слышал, как волны бьются о деревянные доски всего в нескольких сантиметрах от них, по другую сторону стены. — Да уж. Дело не в том, что «Либерти» была совсем плохой. Экипаж был в некоторой степени нормальным. Были люди, которые издевались над ними за то, что они были низшими из низших, конечно, были люди, которые не могли перестать гоняться за Хёнджином, пока Феликс не вмешивался в это каждый чертов вечер, и, возможно, капитан и квартирмейстер были одними из самых больших мошенников, которых Феликс когда-либо встречал… но это было в некоторой степени нормально. Существовала строгая иерархия, как Феликс и ожидал от корабля, плывущего под короной. Было не так строго, как на военном корабле, но все же доставляло много хлопот. Феликсу это не нравилось. Он ненавидел тот факт, что его возраст и количество времени, которое он провел на этой конкретной лодке, каким-то образом определяли его ценность как работника. Как человека. Он ненавидел строгую иерархию, основанную на возрасте и заслугах. Конечно, на «Эвриале» тоже существовала иерархия, но она была скорее... просто формальностью. Она существовала, но строго не соблюдалась. И все моряки были равны, независимо от возраста и достоинств. «Либерти» была примерно такой же мерзкой, как и «Владычица морей». Или, ну, не совсем. Феликс больше не был таким одиноким. Теперь он и Хёнджин были вместе. Если бы юноша был один, то на этом корабле было бы так же плохо. Остальные члены команды, которые не запугивали их двоих постоянно, просто вели себя так, как будто их не существовало. Другие постоянно дразнили их, иногда Хёнджин и Феликс бездельничали, иногда они работали, большую часть времени они просто… видимо, всех раздражали. Слава богу, они оба к этому уже привыкли, хотя толчки, а иногда и очень неуместные прикосновения было трудно игнорировать, и, боже, Феликс потерял счет, сколько раз он почти вытаскивал нож, просто чтобы защитить своего друга от этих отвратительных людей. Мужчин. — Это лучше, чем те голландские корабли. Хёнджин выдавил улыбку, на что Феликс ответил своей. Мальчик это заметил, теперь он улыбался ещё шире. И Феликс тоже, потому что каждый раз, когда Хёнджин улыбался, юноше просто приходилось на это отвечать. Он мог только догадываться, что пришлось пережить Хёнджину во время его плавания через океан в Ост-Индию, так что, возможно, «Либерти» действительно была лучше тех кораблей. — И лучше, чем «Владычица морей». Феликсу и Хёнджину поручили работать юнгами, и в этом нет ничего удивительного. Большая часть команды все дни просто сидела, плавание до сих пор проходило легко. Ветер был на их стороне. Неделю назад Феликс и Хёнджин рука об руку бежали из таверны «Королевы Марии» по главной улице Тортуги, через шумный рынок прямо к докам, где они увидели «Либерти», команда все еще тащила на борт корабля бочки с ромом. Феликс и Хёнджин буквально на коленях умоляли квартирмейстера и капитана взять их с собой, просто чтобы добраться до Лондона, и в конце концов те сдались (сразу после того, как Хёнджин одарил их своей красивой, очаровательной улыбкой и пропел несколько убедительных нот). После того как они получили уголок на баке и два матраса, началась их новая жизнь на борту «Либерти». И сейчас все было недалеко от начала. Им понадобится примерно два месяца, чтобы пересечь Атлантику и добраться до Лондона. Они плыли всего неделю. Через несколько дней они оставят позади большую часть Карибских островов и уплывут в открытый огромный океан. Это будоражило Феликса, но и пугало его. Они будут находиться под открытым небом, совершенно одни в изоляции посреди океана. Юноша всего один раз пересек Атлантику, и тогда он был совсем маленьким и почти ничего об этом не помнил. Кроме шторма. И страха. Феликс просто надеялся, что плыть будет легко и им не придется столкнуться с сильным гневом природы на своем пути. Феликс и Хёнджин закончили мытье полов и побежали вверх по лестнице на другую палубу. «Либерти» была торговым судном, поэтому на ней не было батарейной палубы. Все пушки находились на главной палубе, привязанные к лееру. В целом корабль был средних размеров, возможно, немного меньше, чем «Владычица морей». Это был не очень красивый корабль, просто коричневый с белыми парусами. Он был обычным, как и любое другое торговое судно. Британский флаг, поднятый над парусами, вызывал у Феликса легкую тошноту. Ужинали молча. Повар улыбнулся им, и Феликс был совершенно уверен, что из всех людей на корабле он был самым добрым. Он излучал доброту. У него были дружелюбные глаза. Феликсу он нравился. Ему не нравился боцман, который чуть не опрокинул блюдо мальчику прямо в лицо, когда проходил мимо. И даже не извинился. Почему Феликсу всегда говорили, что пираты — это те, у кого нет манер, когда все было совсем наоборот, и эти люди, люди короны, были даже хуже пиратов? Конечно, были пираты, которым не хватало элементарных манер и так далее, но, по крайней мере, к юноше относились справедливо только во время его пребывания на пиратских судах. Солнце уже село, когда они вышли из кухни. Корабль был построен так же, как и многие другие: каюты экипажа находились под полубаком, кухня — под капитанской каютой, находившейся на юте. На «Эвриале» порядок был такой же, только рядом с кухней располагалась каюта квартирмейстера и… каюта сына капитана. Феликс все еще не чувствовал усталости, как и Хёнджин. Они слонялись по кораблю, или, скорее, по главной палубе, поскольку первая складская палуба была той, на которой большая часть команды проводила свободное время, и Феликс и Хёнджин молча согласились избегать ее. Они решили подняться по вантам и сесть на второй по высоте гик бизань-мачты. У «Либерти» было всего две мачты (в отличие от «Эвриалы», у которой их было три), а на главной мачте сидеть не хотелось, так как в вороньем гнезде был дозорный. Было бы странно сидеть под ним. Феликс зацепился ногой за ванты и ухватился за мачту рядом с собой. Хёнджин сидел с другой стороны, его нога слегка покачивалась на ветру. Паруса немного развернули мачту, Феликс это почувствовал. — Ты помнишь что-нибудь из Лондона? Хёнджин нарушил молчание. Ветер бросал ему в глаза длинные, чернильно-черные локоны. — Немного. Это большой город, постоянно шумный. И… грязный. — Грязнее, чем Тортуга? — Определенно. И я не могу вспомнить его улицы, не говоря уже о том, где, черт возьми, живет Эрик, так что у нас, скорее всего, будет довольно много времени, чтобы осмотреться. Им заплатят за работу в «Либерти» (правда, не очень много), поэтому им придется искать гостиницу, чтобы остановиться в ней. Потом они начнут искать Эрика. — Я всегда хотел посетить Лондон, я так взволнован! Хёнджин улыбнулся, и Феликс тоже улыбнулся. Снова. — Я тоже. Мне не терпится хоть раз оказаться в настоящем городе. — Хочешь сказать, что Нассау, Порт-Ройал и Тортуга не похожи на город? — Я говорю, что здесь всего несколько тысяч жителей, а в Лондоне — шестьсот тысяч. — Шестьсот тысяч?! — Шестьсот тысяч. Наверное, даже больше. Это не какой-то маленький городок. — Надеюсь, мы найдем твоего друга. Похоже, он крутой парень. — Я надеюсь на это. И он. Он… понимающий. Через несколько месяцев, в лучшем случае два, он увидит Эрика. Последний раз он видел его более пяти лет назад. Пять лет — это большой срок. Феликсу было интересно, сохранились ли его детские пухлые щеки. Скорее всего нет. Юноша тоже потерял свои, теперь все его лицо стало острым. Сохранились ли у Эрика те золотые локоны, которые в солнечном свете выглядели почти оранжевыми? Сохранилась ли у него та улыбка, которая сама по себе обещала светлое будущее всем, кто ее видел? — Он знает? — Не всю историю, а только часть. Хёнджин кивнул. Феликс поднял голову, паруса закрывали ему вид. Звезды ярко сияли, луна взошла, но все еще стремилась ввысь. Юноша вздохнул, почувствовав, как ветер треплет его волосы и дергает рубашку. Он услышал звук, очень похожий на сову. Эти звезды были ему так знакомы. Он мог легко их прочитать, он знал, в какую сторону они шли, Кассиопея улыбнулась ему. Феликс влюбился под этими же звездами. Так что, возможно, ему было бы лучше переехать в новое место, под новые звезды. Океанские волны ударялись о корпус корабля, ветер с легкостью наполнял паруса. Феликсу стало… лучше. Он чувствовал себя лучше. Лучше, чем когда-либо, понял он. Возможно, он… наконец начал исцеляться. Он был вдали от Нассау, вдали от всего, что он когда-либо знал, и у него не было ничего, кроме корабля под ногами, плывущего в неизвестность. Ему не нужно было спешить, ему не нужно было напрягаться, он просто был здесь, в моменте, сидя рядом с Хёнджином, пока они плыли по морю. Феликс почувствовал некоторое удовлетворение. И по какой-то причине, когда это осознание охватило его, тепло наполнило его грудь. Он мог дышать. Он исцелялся и больше не был один. Это было в океанских волнах, в ветре, он чувствовал это. Присутствие. Феликс был там, где должен был быть, и даже если Чанбина физически не было рядом с ним, он был тут. В волнах. На ветру. В сердце Феликса. Это вселило в Феликса чувство комфорта, комфорта, которого он не ощущал уже три года. Он принадлежал этому месту. Океану. Слеза скатилась по щеке, и Феликс позволил ей это. Он не вытер ее. Не было необходимости. Это не была слеза скорби. — Ты стал счастливее, — тихо пробормотал Хёнджин и прислонился головой к мачте с другой стороны от Феликса. — Да, — признался юноша, легкая улыбка тронула уголки его губ. И он был счастлив, это была правда. — Я тоже. — О, нет. Ох, блять. Пронзительный крик раздался из вороньего гнезда над Феликсом и Хёнджином, разрушив атмосферу. — Сзади приближается корабль! Никаких знамен! Крик разнесся по палубе, наполненный ужасом. Феликсу потребовалось некоторое время, чтобы понять, что это значит, кто-то на главной палубе громко выругался: — Пираты! *** Все рухнуло за несколько секунд. Все, что Феликсу удалось собрать трясущимися пальцами за последние две недели, разбилось вокруг него в считанные мгновения. Он и Хёнджин соскользнули по вантам на главную палубу, где уже разразился хаос. Капитан крикнул членам экипажа, чтобы они приготовили оружие. Хёнджин потащил Феликса на ют. Силуэт недалеко от них. Огромный корабль, паруса закрывали лунный свет. Он быстро приближался к ним с крайнего левого угла, медленно поворачиваясь носом, чтобы плыть рядом и взять на абордаж. Феликс упал на колени, просто глядя на корабль. Все, что ему удалось собрать воедино, снова ускользнуло сквозь пальцы. Впервые в жизни он ненавидел пиратов всеми фибрами души, ненависть проникла так глубоко, что на глаза у него навернулись слезы. Он знал, что этот корабль, эта команда не выдержит напора пиратов, особенно этого гигантского корабля, который, вероятно, вмещал команду не менее пятидесяти человек. Этот торговый корабль был для пиратов всего лишь небольшим лакомством. Феликсу хотелось кричать, ему хотелось кричать от разочарования, но вместо этого он упал, колени подкосились. Хёнджин взял его за руку, он мог видеть, как Феликс ломался с каждой секундой. — Я больше не могу, — прошептал Феликс. — Я знаю, — прошептал Хёнджин, но тем не менее потащил его вниз по лестнице, в то время как другие моряки проносились мимо них в состоянии панического беспорядка. Кто-то прижал рукоять меча к груди Феликса, и юноше потребовалась секунда, чтобы заставить себя схватить его («Глупый мальчишка, возьми меч, умри за свою команду»). Юноша взвесил клинок в руке. Для него он был слишком тяжел, но имело ли это значение? Было ли это важно, если именно на этой палубе ему и предстояло умереть? Хёнджин притянул Феликса к перилам. — Готовьте пушки! Они близко! — Натяните паруса! Ветер на нашей стороне! Нет, было слишком поздно. — Мечи наружу! Мы можем это сделать, мы — люди английской короны! Мы не уступим каким-то грязным пиратам! Эти слова не имели для Феликса никакого значения. Он просто смотрел, как бушприт медленно появляется и скользит из-за юта рядом с главной палубой. Под ним находилась ростра, изображавшая женщину. Она мерцала золотом в лунном свете. Феликс застыл от этого зрелища. Он видел подобное раньше. Он уже повторял это в своих бесконечных кошмарах. Все было так же, корабль был примерно такого же размера, как и «Победа», и, как и в тот день, «Победа» подошла к ним исключительно сзади, прежде чем открыть огонь. Феликсу хотелось кричать, плакать, сдаться. Он видел, как это происходило слишком много раз раньше, он никогда не хотел видеть это снова, никогда, никогда, но вот он здесь. — Я чертовски устал. Феликс издал сдавленный крик. Он так устал от этого, от бега, бега и еще раз бега. Он так устал постоянно проигрывать. Он потерял свою мать, он потерял Чанбина и всех своих друзей, а теперь он потеряет и Эрика. Он потеряет всякую надежду увидеть его, потому что какая-то гребаная пиратская команда решила, что в их руках судьба команды на борту «Либерти». Феликс потерял все, что когда-либо считал важным для себя, и теперь он проиграет снова. Он был настолько опустошен, настолько убит горем и настолько сильно устал. Почему Вселенная не могла просто оставить его в покое? Разве он недостаточно страдал? — Я просто пиздец как устал, Хёнджин. Мальчик сильнее сжал его руку, но Феликс почувствовал, как она дрожит. Хёнджин тоже устал. Он так же устал проигрывать, бесцельно плыть по морям. Корабль наконец подобрался к ним как следует, юноша увидел несколько фигур, бегущих по палубе. Экипаж «Либерти» собрался на главной палубе перед Феликсом и Хёнджином. Юноша чувствовал это, страх дрожал в них, парализуя каждого человека короны. Скорее всего, они никогда не участвовали в реальном бою. Скорее всего, они никогда не сталкивались с пиратами по-настоящему где-либо еще, кроме Тортуги, и на Тортуге они были желанными гостями. Никто из них, скорее всего, не имел никакой подготовки, когда дело доходило до сражений на мечах. Феликс почувствовал, как у него свело живот. Они проиграют. Он собирался умереть на этой палубе, как те солдаты на палубе «Сальвадора», потому что у пиратской команды была только одна цель, и команда корабля, который они грабили, была единственным, что отделяло их от этой цели. Феликс умрет, он умрет вместе с Хёнджином прямо здесь, он потеряет всю ту маленькую надежду, которая все еще была внутри него, он потеряет все те мелочи, ради которых он все еще продолжал жить. Крюки вылетели из пиратского корабля и зацепились за перила «Либерти». В тот же момент капитан пиратов приказал стрелять, как и капитан команды «Либерти». Феликс видел всполох пламени, прежде чем выстрелила пушка и в его ушах зазвенело. Между кораблями была установлена ​​первая доска, и первые пираты перебрались по ней на торговый корабль. Лица у них были закрыты черными платками. Только глаза видны. Феликс просто смотрел, застыв. Он так устал всегда проигрывать, всегда получать короткий конец палки. Как ему так не везло? Сделал ли он что-то настолько ужасно неправильное в прошлой жизни, что заслужил этого? Тупая боль в груди, ощущение, что его сердце снова разбивается, все его мечты растворяются в небытие, как только он наконец-то вернул их. Он так устал. Что-то в нем оборвалось, когда он увидел, как первый из членов экипажа «Либерти» упал, истекая кровью. Он ужасно устал и был чертовски зол. Феликс издал искаженный крик, отпустив руку Хёнджина и прыгнув вперед. В нем просто не осталось ничего, кроме злости, как смеют эти люди разрушать его тонкую нить надежды, как они смеют?! Слеза гнева скатилась по щеке Феликса, когда он замахнулся клинком на первого пирата, попавшегося ему на пути. Это было бесполезно, в глубине души он знал: «Либерти» ни за что не сможет выиграть эту битву. Они не были солдатами. Они были всего лишь торговцами, и у них было ужасно мало сил. Феликс нырнул из-под одного клинка. — Феликс! Он слышал отчаянный крик Хёнджина, ему было его жаль. Феликс обернулся и увидел, как сирена схватил меч и направил его в сторону приближающегося пирата. Пират увернулся, и юноша увидел, как изменилось все поведение Хёнджина: его загнали в угол, он был напуган, и у него сработал инстинкт самосохранения. Красные глаза вспыхнули всего за секунду до того, как мальчик издал кровожадный визг. Феликс споткнулся о тело и слепо качнулся вперед. Его меч во что-то вонзился, но у него не было времени подумать, куда. Он обернулся, что-то сильно ударило его по руке, и он вздрогнул, закричав от боли. Феликс сменил руку с мечом и снова взмахнул, парируя одну атаку и танцуя сквозь массу тел. Он так чертовски устал от этого и знал, что все это пиздецки бесполезно, они проиграют, несмотря ни на что. Кто-то рядом с его ухом закричал, Феликс увидел, как прямо у него на глазах перерезали горло, и это лишь разозлило его еще больше. — Мы проигрываем! — Стреляйте по пушкам! — Покинуть корабль! — Нет! Сражаться до последнего выжившего! Он собирался умереть, поэтому он мог бы взять с собой столько пиратов, сколько сможет. Феликс собрал каждую унцию силы, которая была в нем, каждую унцию боли, тоски и печали и качнулся вперед с такой энергией, что на мгновение потерял равновесие. Он увернулся, его ногу пронзила острая боль, на что юноша развернулся и в ответ вонзил клинок в грудь пирата. Вокруг Феликса все было как в тумане, он пронесся мимо Хёнджина, его руки были в крови. Юноша почувствовал, как что-то теплое и липкое брызнуло ему на лицо, на мгновение ослепив его, когда Хёнджин разорвал мужчине горло. Пуля пробила мозг капитану, и последняя надежда Феликса угасла. Он всхлипнул, так сильно, что все его тело затряслось. Он едва увернулся от преследующего его меча, все его тело двигались самостоятельно, поскольку его мозг ничего не мог переварить. Перед Феликсом встал пират, мальчик качнулся вперед, развернулся более слабой ногой и снова замахнулся. Он заблокировал еще один меч, прежде чем сделать пируэт и броситься вперед к первому пирату. Он ускорил свои движения, не тратя ни секунды, чтобы взглянуть на противника, нырнул под руку пирата, замахнулся, снова замахнулся и сменил меч на свою более слабую руку, ту, которая уже была ранена. Влево, вправо, влево, влево, обратно к правой руке, Феликс снова ускорился, какого хрена этот пират умеет так хорошо драться, влево, вправо, Феликс кинулся вперед, пытаясь сбить с толку противника, он снова оказался за спиной пирата, он был быстрее, и с большим размахом… Звяк. Его меч столкнулся с другим мечом, звон стали о сталь был оглушительно громким. Это невозможно, ни один из живых пиратов не знал этот сет, колени Феликса подкосились, сердце заболело, и он наконец поднял голову. И под черными вьющимися локонами. Увидел глаза океана.