Oceanbound

Минхо предвидел это. Он знал это, он видел это во сне, он чувствовал это, что-то должно было произойти, и теперь это произошло. Даже если он знал, что это произойдет, он не ожидал такого рода разрушений. Кровь. Смерть. Везде, куда бы он ни посмотрел. Крик, бульканье, плач. Минхо чувствовал тошноту. Окровавленный меч выпал из его руки и с грохотом ударился о доски палубы, дождь заливал его со всех сторон. В обычной ситуации дождь бы его утешал. Но не сегодня. Сегодня он смеялся над ним и его страданиями. Минхо почувствовал его прежде, чем успел осознать. Огонь. Не внутри себя, а под ногами, он обернулся, увидел всех, но никого, никого важного, никого, кому бы он сострадал… …а затем его взгляд упал на фигуру рядом с леером, которая сжимала ухо, кровь текла между его пальцами. Минхо принял решение, противоречащее его убеждениям, в ту долю секунды, когда он бросился к этой фигуре, никто больше не был важен, он никого больше не будет жалеть, кроме него. У Минхо на кону были считанные секунды, он это знал, он слышал крики, волны, кашель, а потом его рука нашла другую руку, он поднял рыдающее месиво вверх, пробормотал «задержи дыхание» и швырнул человека за борт, бросившись в воду за ним, у него было всего несколько секунд. «Покинуть корабль!», а затем он прыгнул с перил в злющие волны под ногами. Море приветствовало его с распростертыми объятиями, когда он нырнул в него, а вода над ним превратилась в огонь. Оставшиеся в корпусе «Эвриалы» бочки с порохом были подожжены и взорвались, уничтожив вместе с собой весь корабль. Минхо нырнул глубже, он мог видеть, как темно-синее небо вокруг него превратилось в оранжевое, морская соль защипала его глаза, пока он плыл вперед, прочь от хаоса и опасности. Затем его легкие начали гореть, и он, наконец, выплыл на поверхность, вынырнул из воды и теперь судорожно хватал ртом воздух. Минхо обернулся, и зрелище перед ним отпечаталось в его голове на всю оставшуюся жизнь: «Эвриала», ничего, кроме щепок и осколков, да потрескивающих деревяшек. Корабль тонул, воды медленно утаскивали его на дно, к его последнему пристанищу. Флаг был порван, теперь не осталось ничего, кроме тёплых воспоминаний. — Нет! Нет! Минхо услышал надрывный крик, исходящий далеко от него, где-то позади «Эвриалы». Он узнал этот голос. Он принадлежал Феликсу. Наконец, этот крик заставил Минхо очнуться и вернуться к реальности, в которой он плавал посреди океана и ему нужно было найти, как он надеялся, живого человека. Он поплыл в сторону тонущего корабля, пытаясь прислушаться к чему-нибудь, пока не услышал откуда-то слева плеск и кашель. Минхо поплыл на шум, и вот он. Парень держался за бочку, тёмная вода вокруг него начала краснеть, у него было намного больше травм, не только оторванное ухо. — Джисон. Минхо плыл рядом с ним, держась за бочку. Джисон все еще кашлял и держал глаза закрытыми. Он едва был в сознании. Минхо убрал с его лица несколько прядей мокрых волос. Губы посинели, он был бледен. Минхо пришлось действовать быстро. Он прижал два пальца к сонной артерии и на мгновение закрыл глаза. Он чувствовал, как энергия течет от него через пальцы к Джисону. Это должно сохранить ему жизнь, по крайней мере, ненадолго. Минхо снова обернулся, он услышал кашель, но не от Джисона, так что его это не волновало, и ах, вот! На волнах качалась маленькая лодка, которую Минхо отвязал от веревки посреди битвы, потому что он знал, он чувствовал это, «Эвриала» сгорит в этот самый день. Парень быстро поплыл к лодке. Ему потребовалось некоторое время, чтобы добраться до нее, волны были сильными, они явно не хотели отпускать людей живыми. Минхо с большим трудом залез в лодку, чуть не опрокинул ее, но в конце концов устоял на ней. Слава богу, весла уже были в ней, иначе бы у них были неприятности, большие, чем сейчас. Минхо прислушался, он услышал кашель, но не более того. Наступила тишина. А потом и кашель прекратился, и теперь Минхо торопился гораздо больше, чем раньше. Он начал грести на лодке в сторону Джисона и вскоре быстро добрался до него. Минхо почувствовал, как паника взяла верх, когда он увидел свернувшуюся фигуру, голова которой находилась всего в нескольких дюймах над водой, явно без сознания. — Джисон, — крикнул он, но не получил ответа. — Джисон! Минхо упал в воду рядом с ним. Ему пришлось самостоятельно тащить мальчика на лодку. Если только… если только… нет, он все еще мог чувствовать его пульс. Он жив. Он жив, и это поддерживало силы в Минхо. Если ему было трудно забраться на лодку самому, то затолкать на нее мальчика, находящегося без сознания, было еще труднее, но вскоре он собрал часть той энергии, которая текла по его венам, и толкнул Джисона внутрь. С помощью бочки Минхо снова поднялся на лодку и перетащил Джисона в сидячее положение, прежде чем прижать руку к его груди. Сердце у него еще билось, хорошо, он не наглотался воды, хорошо, он просто был без сознания и страдал от сильной потери крови. Парень достал из-за пояса карманный нож и отрезал кусок ткани от штанины. Затем он обернул его вокруг головы Джисона, это, вероятно, не помогло бы, но это немного успокоило бы самого Минхо — зачем он вообще это делал? «Минхо, ты, маленькая глупая ведьма, никогда не стоит брать на себя какую-либо ответственность, кроме ответственности за себя, никогда не доверяй никому, кроме себя, и ради богов, не возвращайся назад, спасая людей!» Это то, что сказала ему его мать много лет назад, прежде чем она выпроводила его из дома и заставила покинуть родную деревню. И вот он, черт возьми, спасает кого-то, не себя, а кого-то. Парень злился на самого себя. Он фыркнул и сел, Джисон на данный момент был в стабильно состоянии, возможно, они смогут выбраться, Минхо услышал кашель, но решил не обращать на него внимания, остальные теперь были сами по себе. Эгоист, но нужно быть эгоистом, чтобы выжить. Он посмотрел на небо, его заволокли густые тучи, и Минхо пришлось снова закрыть глаза и сосредоточить свою энергию, и ах, вот солнце, оно сместилось немного на запад, и если оно было на западной стороне, то им нужно плыть на юг, и Минхо начал это делать. Гребсти. Он знал, что суша не так уж и далеко, они плыли близко к береговой линии, как сказал ранее Чан, поэтому земля должна была находиться прямо за горизонтом. Минхо развернул лодку и все, что ему оставалось, это смотреть на лицо Джисона и останки «Эвриалы» позади них. И вскоре он осознал всю ситуацию: он греб в неизвестность на лодке посреди моря с почти чужим человеком, который на самом деле был не чужим, а скорее кем-то, кого можно было бы назвать «другом», истекающим кровью. Ну что ж. Минхо выживал и в худших обстоятельствах. С другой стороны, в те времена ему больше не за кем было присматривать. Минхо оглянулся через плечо и увидел зелень, проглядывающую сквозь серый полдень. Дождь утих, он лил не так сильно, как раньше. Возможно, парень прошептал морю несколько ласковых слов, чтобы облегчить себе путь по волнам, и после почти часа гребли их маленькая лодка наткнулась на белый песок какого-то острова посреди Карибского моря. Джисон все еще был без сознания, пока Минхо тащил лодку к берегу. Парень был измотан, он чувствовал, как энергия в нем постепенно убывает, но все же прижал средний и указательный пальцы к точке пульса на шее Джисона и влил в него еще немного энергии. Джисон дрожал, мокрая ткань на его голове теперь вся покраснела, и Минхо почувствовал, как холод беспокойства ползет по его спине. Он быстро развернулся и побежал по белому песку к возвышающимся за ним джунглям. Природа могла многое предложить, и это было единственное, чего Минхо не хватало, когда он был в море. Он узнал несколько трав, растущих рядом с упавшим деревом, именно те, что ему были нужны. Он побежал обратно к Джисону, чьи глаза слегка приоткрылись, но взгляд не сфокусировался. — Очнулся? — спросил Минхо. Он, не ожидая ответа, быстро снял грязную тряпку с головы. Парень разорвал траву на мелкие кусочки и прижал к кровоточащему уху Джисона, сосредоточив в них немного энергии. Обычно энергия не требовалась, но на этот раз Минхо почувствовал, что она нужна. — М-м-м… Мин… Минхо? — пробормотал Джисон. Он все еще дрожал. Минхо понял, что на Джисоне все еще был пояс, поэтому он принялся его развязывать. — О-о? Я не знал, что ты... настолько нетерпелив... я бы... подготовился... ты такой ловкий, а? Серьезно? Даже на пороге смерти? Минхо промычал, открывая шлевку, и на дно лодки упала небольшая сумка, нож и фляга с водой. Он завязал пояс вокруг головы Джисона, чтобы травы оставались на месте и оказывали максимальное воздействие. Джисон снова потерял сознание. И снова задрожал. Минхо тоже почувствовал, как холод подкрадывается к нему. Ему нужно было высушить их обоих. Он встал и осмотрелся, но ничего не увидел. Джунгли не были пусты, он чувствовал это, но он не мог просто оставить Джисона здесь, а сам отправиться искать… что-то. Или, ну, он мог бы. Но что-то случилось с Минхо за последние пять месяцев, и внезапно он просто… не мог оставить Джисона позади. И у него самого заканчивались силы. Тогда ему в голову пришла другая идея, и он снова побежал в сторону джунглей. Под огромными листьями были сухие палки и ветки, и с ними Минхо побежал обратно на берег. Он поднял Джисона и потащил его по песку. Он постоянно то приходил в сознание, то терял его, Минхо приходилось спешить, ему нужно было согреть его. Он развернул лодку и подкрепил ее двумя одинаковыми по размеру ветками, создав для них укрытие от дождя. Затем он толкнул Джисона внутрь, уложил, убедившись, что тот находится в удобном положении. Энергия все время убывала, Минхо чувствовал это, его пальцы начали болеть и ох… ох, он тоже истекал кровью. Из ноги. О, только гляньте, Минхо даже не осознавал этого, он был так занят, присматривая за Джисоном. Вот почему его энергия так быстро убывала. Он знал, что энергии не хватит надолго, поэтому теперь рана Джисона должна перестать кровоточить сама по себе. Минхо собрал мелкие палочки и ветки и из последних сил выпустил огонь. Синее пламя. Горячие, но не настолько, чтобы обжечь. Этого достаточно, чтобы согреть их и высушить. Он взглянул на Джисона в последний раз, тот все еще дышал, все еще был жив, и это было все, что имело значение. Ха-ха, странно. Минхо не нравилось то, что он чувствовал. Затем он тоже, наконец, позволил себе отдохнуть, и бархатистая тьма быстро поглотила его. *** У Минхо было предчувствие. Так было всегда, он знал события, чувствовал их нутром, и чаще всего это оказывалось правдой. Это было что-то вроде проклятия, Минхо предпочел бы жить, не зная, когда конец близок, или когда корабль затонет, или когда он не понравится людям. Или, возможно, он не назвал бы это знанием, это было скорее просто… чувство. Зуд, если на то пошло. Зуд, который он научился читать, знать, чувствовать. Но иногда этот зуд оказывался благословением, и на этот раз тоже. Минхо, как и ожидалось, проснулся раньше Джисона. Ему потребовалось мгновение, чтобы осознать, где он находился: на берегу безымянного острова, имея при себе только одежду. Он «проспал» всю ночь и проснулся вместе с солнцем. Огонь по большей части высушил его и согрел, Минхо больше не дрожал, как и Джисон. Но мальчик все еще был слаб, поэтому Минхо передал ему часть восстановленной энергии. А потом ему пришлось взяться за работу. Работа означала поиск. Чего? Чего угодно. Чего-то полезного. Крошечная часть мозга Минхо пыталась напомнить ему о том, что он потерял всего день назад, но он отогнал эту мысль и просто продолжил искать. Продолжил двигаться. Вот что он сделал. И поскольку он имел волшебное предчувствие, он чувствовал, что в джунглях спрятана определенная энергия, в корнях деревьев и кустов, в скользящих змеях и кричащих птицах. Энергия, которую он знал сердцем, но все же какая-то другая. Энергия была старой, старше Минхо. Он нашел хижину, выглядывающую сквозь огромные листья джунглей, построенную рядом с ручьем, который время от времени расширялся и углублялся, превращаясь в небольшую речку. Минхо вошел в эту старую хижину, ее половицы приветливо скрипели, и парень решил, что старая хижина в джунглях будет лучше, чем лодка на открытом берегу. Итак, Минхо нашел им… дом. Если это можно было так назвать. Минхо редко чувствовал себя дома, на самом деле, он не чувствовал себя дома с тех пор, как ему пришлось покинуть свою семью. Но он нашел для них своего рода дом. Ухо мальчика перестало кровоточить, но у него были множественные травмы и в других местах, и Минхо все еще не был готов иметь дело с убитым горем Джисоном. Он даже... он даже сам еще не думал о том, что... произошло... два дня назад. И он предпочел бы не думать об этом вообще. И все же это был домик – маленький, грязный, тесный, но уютный. Когда-то он принадлежал кому-то, скорее всего, другой ведьме. Минхо нашел ее старые блокноты, в которых были инструкции по приготовлению зелий. Ничего экстремального. Минхо догадался, что ведьма была молода, и она переехала в другое место, чтобы больше узнать о своей магии. В ведьмах была одна особенность: они не могли долго оставаться на одном месте. Минхо сидел на маленькой кухне домика. Здесь было несколько шкафов, стол, два неустойчивых табурета и духовка. Все было цвета дерева, ничего не было окрашено, это был всего лишь маленький, уже не заброшенный домик посреди джунглей. Однако с самого начала эта хижина не была одинокой, Минхо видел очертания старых зданий рядом с хижиной, старые руины, которые увяли вместе с цивилизацией. Возможно, это место когда-то было маленькой деревней, Минхо не знал, у него еще не было времени осмотреться. Он починил протекающую крышу, входную дверь и несколько дыр в полу, но в остальном домик находился в довольно хорошем состоянии. Просто немного грязный. Немного затхлый и пыльный, но, слава богу, Минхо большую часть жизни проработал юнгой и умел убираться. К счастью, домик предоставил ему все необходимое, чистящие средства и другие вещи. Простыни для кровати. Столовые приборы и посуду. Рыболовные сети. Охотничьи инструменты. Шкаф, полный сушеных трав, настоев и всего, о чем Минхо мог только просить (даже если он не был целителем). Даже кое-какая одежда, которая ему подходила, и теперь он был одет в простую белую рубашку и коричневые бриджи (очень неудобные, он все же предпочитал черные). Вот почему Минхо решил, что тот, кто жил здесь до них, уехал в спешке и не так давно. Год, максимум два назад. Дом состоял из трех комнат: кухни, спальни и чего-то вроде гостиной-прихожей, ведущей к двери на улицу. На вешалке рядом с дверью висело несколько старых пальто. В этой комнате висели полки, на которых стояли всякие книги, сундук, который Минхо так и не осмелился открыть, и мягкое кресло. Минхо спал в этом кресле прошлой ночью, а Джисон спал на кровати. В доме была только одна кровать, и даже если она была большой, больше, чем обычная, Минхо все равно не осмеливался спать рядом с Джисоном. Это было бы странно. И Джисону было больно, Минхо не хотел его трогать. Он чувствовал себя в ловушке, с какой стати он взял с собой именно Джисона? Он мог бы спасти кого угодно или никого вообще, и если бы он был один, он мог бы уже быть в Сан-Хуане на пути к следующему кораблю, следующей жизни и следующему морю. Голос матери снова звучал в его ушах: «Минхо, не забывай время от времени оставаться на месте, просто дышать, не двигайся все время», так что, возможно, это был один из таких затяжных моментов. Джисон поправится, а потом?.. Они просто разойдутся своими дорогами? Или нет? В прошлом Джисон был добр к Минхо. Он был дружелюбен с ним на «Эвриале», даже несмотря на то, что сам Минхо постоянно отмахивался от него и отталкивал его. Джисон всегда обращал внимание на него, составлял ему компанию и спрашивал, как он себя чувствует. Феликс сказал ему, что Джисон не презирал его, даже наоборот, на самом деле он видел в Минхо своего друга. И Феликс, скорее всего, был прав, он чувствовал подобное, был эмпатом, он понимал, как работают люди. Минхо их не понимал. И это была причина, по которой он начал избегать их. И он не хотел думать о Феликсе. Он вообще не хотел грустить. Возможно, он скучал по нему. Возможно нет. Феликс был одним из немногих людей в жизни Минхо, которые видели в нем нечто большее, чем просто ведьму. Тихое бормотание внезапно вырвало Минхо из мыслей, он вскочил с маленького табурета и быстро и тихо направился в спальню. Спальня была такой же пустой, как и другие комнаты: одна кровать, полка и маленькая тумбочка рядом с кроватью. Напротив кровати было окно, Минхо задернул старые пыльные шторы, чтобы солнечный свет не падал в глаза Джисона. Мальчик лежал в постели, глаза все еще были закрыты, но его лицо исказилось от боли. Он снова замычал и попытался немного пошевелить рукой. — Проснулся? — тихо спросил Минхо. Он обошел кровать с другой стороны, там, где была тумбочка. На ней стояли миска с чистой водой, стакан воды, лежала тряпка, а рядом в стеклянной банке находились сушеные травы. — Где я-я? — протянул Джисон. — Ч-что происходит? Его голос был хриплым. — Ты находишься в хижине посреди джунглей, и ты ранен. — М-Минхо? Джисон наконец открыл глаза. Вернее, один глаз, другой был закрыт марлей. — Да, — ответил Минхо. Он не… блять. Как, черт возьми, он объяснит ему, как они вообще оказались на маленьком острове? Как Минхо скажет Джисону, что именно он сбросил его через перила и спас, оставив всех остальных умирать? Джисон попытался пошевелиться, Минхо быстро схватил его за плечи. — Давай помогу. Давай посадим тебя. У тебя довольно неприятная рана на ребре, так что может быть больно. И на ноге. И на руке. И… твое ухо. Минхо помог Джисону сесть у изголовья кровати и попить воды из стакана. На простынях была кровь, она просочилась сквозь бинты. Джисон поднял руки, явно испытывая боль, и потрогал повязку на голове. — Ч-что это?.. — Ты потерял ухо в бою. Помнишь битву? Джисон перевел вопросительный взгляд на Минхо, сидевшего на краю кровати. Минхо наблюдал, как осознание ударило по его лицу. Он смотрел, как слезы навернулись на его глаза. — Б-битва… — прошептал Джисон. Минхо слышал это в его голосе. Страх. Панику. Грусть. — Ч-что случилось… где остальные… почему… что?! Джисон попытался встать, но застонал от боли и упал обратно, он двигался слишком быстро. Минхо не знал, что сказать. Он не привык… иметь… людей вокруг себя… и говорить… людям вещи, которые могут их ранить. Он не хотел делать им больно. Он сглотнул. Он не мог лгать, он был в долгу перед Джисоном. — Мне жаль, я… я ничего не знаю насчет остальных. Я их не видел. — Ч-что ты имеешь в виду под словом «видел»? — Что последнее ты помнишь? — Я упал в воду, когда кто-то толкнул меня. — Этот “кто-то” был я. Потому что «Эвриала» взорвалась через секунду после толчка. Джисон замолчал. Затем его слезы наконец вырвались на свободу. — В-взорвалась? — всхлипнул он. Это причинило Минхо такую ​​боль, которую он не мог объяснить. Он кивнул. — А… а остальные?.. — Я не знаю. Кто-то мог выжить. Кто-то мог умереть. Большинство были мертвы еще до того, как люди «Победы» подожгли бочки с порохом. — А Феликс?.. — На «Победе» с отцом. Он везет его обратно в Нассау. — А… а Чанбин? — Я не знаю. — Чан? — Я не знаю. — Сынмин? — Я не знаю. — Хёнджин? — Я не знаю. — Ч-Чонин? — Я не знаю. Нижняя губа Джисона задрожала. Его взгляд упал на кровать, на белые простыни вокруг него, кулаки были сжаты. Он вздрогнул. Минхо почувствовал тяжесть внизу живота. — Мне очень жаль, — пробормотал он. Джисон покачал головой. Минхо не совсем понимал, что это значит. — Мне нужно проверить твое ухо. Все хорошо? Джисон ответил кивком. Минхо развязал марлю, намотанную вокруг его головы. На ране, отмечавшей место, где когда-то было ухо Джисона, была засохшая кровь. Сейчас… здесь было пусто. — Ты слышишь мой голос? — спросил Минхо. — Да, — проскулил Джисон. — Хорошо. Значит, ты не потерял способность слышать. — Просто все звучит немного приглушенно, — сказал он. Казалось, мальчик был каким-то отрешенным. Минхо не мог его винить, верно? Он был так близок со всеми. Они были его друзьями. Были. Они могли быть еще живы (даже если Минхо очень в этом сомневался). Минхо никогда не поймет, какое чувство утраты переживал Джисон. Парень очистил рану, Джисон поморщился и попытался отстраниться, но Минхо ему не позволил. Он прижал к уху целебные травы и влил в них немного энергии, чтобы избавить Джисона хотя бы немного от его мучительной агонии, прежде чем повязать ему на голову чистую ткань. Затем он проверил и другие раны, они уже были в гораздо лучшем состоянии, даже если та, что на ребрах Джисона, была глубокой. В остальном, скорее всего, с ним все в порядке. Грустно, тяжело, но всё в порядке. Он не умирал. Это же хорошо? Минхо встал с кровати и вытер кровавые руки тряпкой. — Кричи, если тебе что-нибудь понадобится. Попробуй немного поспать. Это быстрее залечит твои раны. Джисон не ответил. Он просто продолжал смотреть прямо перед собой, слезы катились по его щекам. Он кивнул. *** Минхо оставил Джисона в покое. Он и правда не знал, что еще делать, он не проводил время… ежедневно утешая других. Он просто оставил его в покое, иногда заходил проведать его, поменять повязки и принести ему еду, но в остальном он просто оставлял его в покое. Он ознакомился с окрестностями дома: вода в ручье была чистой и пригодной для питья, под их крыльцом жила маленькая семейка мышей. Минхо надеялся, что они так и останутся маленькой семьей. Минхо также оставил Джисона в покое, потому что он не совсем понимал, в каких они отношениях. Он знал Джисона и считал его другом. Очень дорогим другом. Мальчик говорил ему несколько раз: «О, Минхо, ты такой забавный!», «О, Минхо, хочешь пообедать со мной сегодня?» «Минхо, я могу сделать с тобой то и это» и так далее, — так поступали друзья, верно? Точно так же поступал с ним и Феликс, только он был спокойнее и немного… менее эксцентричным. Хотя бы он не был мертв. Если только корабль его отца не затонул, что было крайне маловероятно. Мысль о Феликсе ранила сердце Минхо, ему все еще не нравилось это чувство, но, возможно, это было нормально, поскольку он считал Феликса своим другом, а теперь его нет, и они, вероятно, никогда больше не встретятся. Другими словами, Минхо скучал по нему. И ему было грустно, что он потерял юношу. Минхо учили быть самостоятельным, и для него это означало отгораживаться от других людей. Этому его научила мать, а всему остальному научил мир. Вот почему ему было так трудно… открыться, доверять людям и называть их своими друзьями. Вот почему он до сих пор не знал, действительно ли он считает Джисона своим другом. Конечно, они были не просто незнакомцами, Джисон знал кое-что о Минхо, но не так уж много. В свою очередь, Минхо многое знал о Джисоне, потому что мальчик не знал, когда ему стоит заткнуться. И это было настолько же мило, насколько иногда и раздражало, особенно в те моменты, когда Минхо жаждал тишины. Его магия жаждала тишины. И да, Минхо знал, что изолироваться от других людей — не лучший вариант, но он воздвиг стены вокруг себя не только по своей прихоти, мир тоже внёс свою лепту. Слишком много людей знали о его магических способностях, и слишком многие хотели извлечь из него пользу. Так что Минхо пришлось выживать в одиночку, и когда он несколько раз совершал ошибку, доверяя людям, он оказывался в ситуациях, которые ему не нравились, и он понял, что те, кому он доверял, просто хотели использовать его. Так что теперь Минхо просто… оторвался от всех. Даже если их намерения не были дурными. Феликс не хотел его использовать. И он сказал, что Джисон тоже. И ошибки, которые он совершил, были также причиной того, что теперь он был постоянно насторожен. Всегда на грани. Всегда готов бежать, пробираться наружу. Он всегда анализировал свое окружение, в пабах сидел спиной к стене и глазами к двери. Он все слышал. Он все чувствовал. Он анализировал все. И прямо сейчас, сидя в кресле в гостиной, при свете свечей (он нашел несколько в одном из шкафов), он почувствовал, что Джисону грустно. Конечно, ему было грустно, он потерял друзей, семью, всю свою жизнь. Всю команду «Эвриалы», могучего корабля, который уже много лет плавал по всему миру. Минхо знал, что ему, скорее всего, тоже следовало бы чувствовать себя немного грустно. «Эвриала» относилась к нему хорошо, было несколько человек, которые подбирались слишком близко, но после того, как Минхо слишком много раз терял хладнокровие, остальные оставляли его в покое. Капитан был… неплохим. Не худшим, но и не лучшим, и он чуть не довел Минхо до ручки, потому что у него не получалось использовать хрустальный шар каждый раз, когда он пытался. Просто это было не его призванием. У всех ведьм были свои способности: кто-то лучше лечил, кто-то лучше варил зелья, кто-то лучше гадал и управлял хрустальным шаром. Минхо лучше управлял энергией, что было очень расплывчатым определением, но его магические способности еще не расцвели по-настоящему. В общем, «Эвриала» относилась к нему довольно хорошо. Феликс был к нему более чем добр, Минхо чувствовал к нему определенную нежность. Он надеялся, что мальчик каким-то образом сбежит из ада, в который его затащили обратно. Он заслуживал большего. Минхо также знал, что причина, по которой он не чувствовал себя грустно, заключалась в том, что он не позволял себе чувствовать это. Печаль, траур и скорбь означали, что он потеряет концентрацию и погрузится в себя, а он не мог этого допустить. Они все еще не были в безопасности, в джунглях что-то скрывалось, какое-то существо, не агрессивное, но оно было там, поэтому Минхо не мог потерять концентрацию, ему нужно было быть внимательным и осторожным, чтобы не разозлить этих существ. Или реальных людей. Минхо не скорбел, потому что не позволял себе этого делать, но человек в нескольких метрах справа от него наверняка чувствовал скорбь, и теперь Минхо не мог спать из-за плача (и из-за того, насколько неудобным было кресло). Он пошевелился, поерзал еще раз, но сон так и не приходил. Потому что часть его чувствовала… тревогу. Ему не нравился этот звук, звук плача. Ему не нравилось слышать (или видеть) грустного Джисона. Они были друзьями, верно? По крайней мере, по мнению Джисона. Друзья должны были быть рядом и утешать друг друга. И, возможно, если им придется проводить много времени вместе в заброшенном домике посреди Карибского моря, они могли бы стать друзьями. Минхо… дружил бы с Джисоном. Считал бы себя одним из них. Поэтому ему придется вести себя как друг. И именно поэтому он встал, задумался на мгновение, прежде чем неуверенными шагами подойти к двери в маленькую спальню. Лунный свет просачивался сквозь шторы, освещал комнату серебристым светом, рисовал длинные тени на стенах. Джисон подтянул колени к груди и рыдал, окровавленное одеяло запуталось вокруг его ног. Он не услышал шаги Минхо. Парень кашлянул, и Джисон резко поднял голову. — О-о, прости, я не даю тебе уснуть, да? — всхлипнул он. Минхо покачал головой, но Джисон, как всегда, продолжал бессвязно говорить: — Мне очень жаль, правда, я просто, я не, я не знаю, я… — Джисон, все в порядке, — пробормотал Минхо. Он сел на край кровати, немного неуверенный в своих действиях. — Можно я тебя обниму? — спросил он. В глазах Джисона мелькнуло удивление, а затем он кивнул, Минхо увидел в этом жесте нерешительность. Он явно сомневался, серьезен ли Минхо. Но он был. Поэтому он наклонился вперед и заключил Джисона в объятия, настолько крепкие, насколько позволяли его раны. Парень почувствовал, как мальчик ответил на объятия, он прижался лицом к плечу Минхо и обнял его. Джисон дрожал. — Я... Они погибли? Они действительно погибли? — рыдал он. Минхо не знал, что сказать, потому что не знал ответа. Возможно, они погибли. Возможно, им повезло. Поэтому вместо ответа он просто еще сильнее сжал хватку. И это стало последней каплей. — Увижу ли я их когда-нибудь снова? Они погибли? Они мертвы? Они не могут быть… я… я… я никогда не смогу поговорить с Чанбином, — рыдал Джисон, уткнувшись в плечо Минхо. Они были в ссоре, Чанбин и Джисон, Минхо помнил это ясно как день. Это была причина, по которой Джисон начал так много тусоваться с Минхо. — И я, я так и не смог извиниться перед Феликсом, и я никогда не смогу сказать Чану, как сильно я его ценю, и, и я никогда не смогу сказать Чонину, какой он умный, или что Хёнджин намного больше, чем его обаяние сирены, а Сынмин лучший повар, который у нас когда-либо был, и я... я не смогу... Минхо потер спину Джисона вверх и вниз. Он надеялся, что этого достаточно. Он почувствовал, как ткань на его плече стала влажной. — Они не могут погибнуть, верно? Они не могут. Они бессмертны. Мы все должны быть бессмертными. Неприкасаемыми. Чанбин обещал мне, что мы умрем в битве вместе, когда мы были детьми, он обещал, а теперь его… нет? Просто нет? — Он может быть жив. А может, и нет. Но он мог выжить, — голос Минхо был ровным и спокойным. Он знал, что не должен давать Джисону никакой надежды на случай, если это окажется ложью, это было просто несправедливо, но вот он, сидит здесь и врет ему. Пытаясь облегчить боль, которую сам до конца не понимал. Джисон замолчал, просто продолжая плакать, уткнувшись в плечо Минхо, и парень позволил ему сидеть так. Ему это было нужно. Они просто молчали в темной комнате, Минхо вложил в объятия немного своей энергии, просто чтобы облегчить дыхание Джисону, который вздрагивал от каждого всхлипа. — Что мы будем делать? — наконец выдавил мальчик, все еще уткнувшись в плечо Минхо. — Я думаю, сейчас нам будет лучше остаться здесь на какое-то время. По крайней мере, пока ты не поправишься. А потом мы просто… Я не знаю. Будем жить. Будем искать наш путь, — пробормотал Минхо. — Наш? — …Да, наш. *** Выздоровление двигалось медленно, но верно. Через два дня Джисон наконец встал с постели без помощи Минхо, он смог стоять и ходить самостоятельно, боль в ноге и ребрах уже не была такой сильной. Его ухо тоже начало заживать. Он все еще мог слышать им, так что, к счастью, с его слухом все было в порядке, но он объяснил, что все звучало немного глухо, и он не мог, например, отличить голос Минхо от плеска волн ( однажды они немного прогулялись), если только Минхо не заговорит громче, чем обычно. Ему было труднее отличить, откуда доносились звуки. Он привыкнет к этому, Минхо знал, но, скорее всего, это сильно повлияет на его способности владения мечом. Дни сливались в недели. Джисон узнал, что Минхо спал в кресле, и настоял на том, чтобы они менялись через день, чтобы Минхо не приходилось так неудобно спать каждую ночь. Минхо попытался сказать, что все в порядке, но Джисон, конечно же, не сдался. И теперь он полностью выздоровел, он прекрасно мог спать в кресле! После физического исцеления Джисона он тоже начал больше бродить по окрестностям, и, наконец, смог более подробно исследовать лес вокруг них. Он не взял с собой Джисона, так как тот все еще был довольно медлительным, а существо, обитавшее в джунглях, его сторонилось. Минхо был прав: их домик был частью большого скопления руин, когда-то здесь была небольшая деревня, но природа взяла верх. В остальном их нынешнее жилое пространство было мирным, оно давало почти все, что им было нужно, а Минхо, в свою очередь, заботился о нем. Первые недели Джисон все еще плакал время от времени, Минхо мог слышать его плач по ночам, а иногда он даже приходил утешать мальчика, поскольку это, казалось, немного облегчало его боль. Однажды они нашли несколько кусков дерева, принесенных к берегу, и оба сразу поняли, что эти доски родом из «Эвриалы». Джисон заплакал на белом песке, сжимая в руках кусок дерева. Минхо жалел его, но, опять же, все, что он мог сделать, это просто… обнимать его. Минхо привык к постоянному присутствию Джисона. Он заметил, что всякий раз, когда Джисон был один (или думал, что один, поскольку Минхо двигался довольно тихо), он молчал. Держался особняком, и не из-за печали, но как только он видел Минхо или чувствовал его присутствие, он надевал свою лучшую улыбку и начинал болтать без умолку. Это почему-то беспокоило Минхо, и он не знал, почему. На самом деле это не раздражало, Минхо начал нравиться взрывной характер Джисона и его постоянная болтовня, поскольку это отвлекало его от собственных мыслей и сомнений, а также ему самому не нужно было заполнять тишину (которая все еще была местами немного неловкой). Но даже если он и привык к присутствию Джисона, он все равно был осторожен. Насторожен. Он до сих пор не до конца осознал ситуацию: они оба застряли на острове в домике посреди джунглей, вместе, и у них не было ничего, кроме общества друг друга, и что все, кого они считали друзьями, скорее всего, мертвы. Это было… сюрреалистично. Поэтому Минхо решил не думать об этом и просто продолжил жить. Каждый день он выходил на охоту за едой, приносил птиц, рыбу или другое мясо, собирал фрукты, ягоды и листья из джунглей и старался поддерживать хижину в нормальном состоянии. Джисон, конечно, помогал, в основном он убирался и рубил для них дрова. Он тоже хотел ходить на охоту, но Минхо не брал его с собой, потому что все еще пытался узнать, что это за энергия в лесу. Это был не дух и не привидение, вот что понял Минхо. Пока однажды Джисон не ушел раньше него, прихватив с собой ведро, удочку и сеть, и Минхо не смог ничего сказать, и именно так Минхо узнал, что Джисон вполне самостоятелен. Ему больше не нужно, чтобы парень постоянно беспокоился о нем. Потом они начали работать по очереди: через день Минхо ходил на охоту, через день он оставался дома и присматривал за ним. Читал книги. Пытался найти эту штуку в джунглях. Практиковать магию. Да. Он до сих пор ничего не сказал Джисону. Он знал, что должен, но не знал, как это сделать. Или когда. Он не осмеливался сказать Джисону, что, если он сойдет с ума? Но он был знаком с магией, у него на шее было два медальона, которые он купил у ведьмы на Тортуге, он не боялся магии. Но почему-то Минхо все еще не осмеливался признаться ему. Так они и жили, и вскоре недели превратились в месяц, два месяца. Время от времени Минхо находил Джисона по вечерам на берегу, с тоской смотрящим на море. Он знал, что кровь зовет его обратно в моря. И если бы Джисон сказал ему, что на следующее утро он уйдет обратно в море, Минхо позволил бы ему это сделать. Но мальчик каждый раз возвращался, заполняя тишину в хижине, и иногда Минхо чувствовал тепло. *** — Я думаю, нам стоит как-нибудь сходить в соседний город, — выпалил Джисон однажды, когда они ужинали. Минхо приподнял бровь, глядя на мальчика. Он не был до конца уверен, насколько близко находится город, но знал, что он есть. — Я только что видел множество кораблей, проплывающих довольно близко к берегу, и все они исчезают за мысом, так что я думаю, что город может быть там. Нам пригодится новая одежда. И специи, может быть. — Где мы возьмем деньги? Улыбка на лице Джисона стала шире (хотя это не скрыло грусть его глаз): — Я рад, что ты спросил! Сегодня, когда тебя не было дома, я открыл сундук, который целую вечность стоял рядом с креслом! И угадай, что я нашел! Он поднялся со своего места и быстро поспешил в гостиную, прежде чем вернуться с сумкой из красного бархата. Он со звоном уронил ее на стол. Минхо взял ее и открыл, внутри было довольно много золотых монет. — В сундуке было еще что-нибудь? Минхо совершенно забыл о нем. Он знал, что ему, скорее всего, следовало заглянуть в сундук, поскольку до них хижина принадлежала ведьме, и, вероятно, в нем содержалось что-то важное, поскольку он был заперт. — Тетрадь, книги и несколько забавных баночек. Ничего необычного, в любом случае это место странное, так что, я думаю, оно могло принадлежать ведьме или что-то в этом роде, но потом по какой-то причине стало нежилым, и я не хочу думать, по какой именно причине. Иногда Джисон был таким умным, а иногда таким глупым. — Ты так думаешь? — Ага. Есть… странные книги. И я не знаю, у этого места просто такая аура… На потолке спальни был нарисован огромный круг, который был разбит в одном месте и залит кровью и, скорее всего, использовался для вызова каких-то сущностей, но, по мнению Джисона, это, очевидно, не было странным, поскольку он не упомянул об этом. — М-м, — промычал Минхо в ответ (как он делал большую часть времени с Джисоном). — В любом случае. Я думаю, нам нужно сходить. Или пойду я, если ты не хочешь. Вот только я не хочу идти без тебя. Так что нам обоим лучше пойти. Чтобы увидеть мир. Потому что это всего лишь джунгли. Это были не просто джунгли, но Минхо не сказал об этом Джисону. Ему не нужно было знать, по крайней мере, сейчас. — Хорошо. Хорошо, мы пойдём туда. *** Итак, они пошли. Им потребовалось полдня, чтобы добраться до ближайшего города. Он был не таким большим, размером примерно с Тортугу, но гораздо более… чистый и организованный. Дома были выстроены прямыми линиями, одна большая улица вела от рынка к пристани. Джисон с тоской смотрел на корабли, привязанные к пирсу. В городе проживало около нескольких тысяч жителей. Город был жив и мил, и Минхо чувствовал, что они не вписываются. На них двоих было брошено много любопытных взглядов. Он не чувствовал никакой магии, город был… по большей части обычным. Они долго гуляли по городу, Джисон таскал его из одной лавки к другой, вскоре они оказались посреди рынка, покупая фрукты, овощи и немного семян, Минхо захотел попробовать вырастить свой собственный маленький огород. Из одного угла доносилась музыка, разговоры были повсюду, это было немного оглушающе, но Минхо не спускал глаз с Джисона и следовал за ним повсюду, куда бы он ни пошел. Минхо не хотел думать о том, что произойдет, если он потеряет его из виду. Джисон светился. Впервые за те два месяца, что они провели в этом домике, оправляясь от ран, он не увидел боли в его глазах. Просто... свободу. Возбуждение. Он был доволен. И это тоже делало Минхо счастливым. — Минхо? Ты слышал, что я сказал? Парень оторвался от своих мыслей и вернулся в настоящее. Он почувствовал, как легкая улыбка тронула уголки его рта. К чему это? — Извини, что? — Мне интересно, можем ли мы пойти поесть в настоящую таверну? Голос Джисона наполнился надеждой. Его глаза сияли. Минхо посмотрел на небо и на мгновение задумался. — Хорошо. Давай только не будем проводить там весь вечер, иначе нам придется идти по джунглям в темноте. Ну, почти по джунглям. Большая часть пути проходила вдоль береговой линии. Но Минхо не хотел идти по темноте, так как не хотел признавать, что он абсолютно плох в навигации в любой среде, особенно в темноте. И он был ведьмой! Он должен быть хорош в навигации, или чтении звезд, или должен был оставлять небольшие отпечатки энергии по пути, но нет, он был в этом худшим их худших. Если бы не компас, который всегда висел у него на поясе, он бы так никогда и не узнал, где север. — Ага! — почти закричал Джисон, снова схватив Минхо за руку и потащив его через следующую дверь таверны, которую он увидел. Таверна была такой же оживленной и красивой, как город, и наполненной теплом. Молодой человек подвел их к угловому столику, Минхо сел спиной к стене, глядя на дверь. Он поставил у своих ног корзину, которую принес с собой, теперь она была наполнена новой одеждой и овощами, которые он принес с рынка. У них еще оставалось достаточно денег, так что это не было проблемой, хотя Минхо понятия не имел, что они будут делать, когда они в конце концов закончатся. Джисон заказал им все, что предлагала таверна, и вскоре перед ними оказался стол, полный еды. Они оба погрузились в молчание (на удивление). В таверне было довольно тихо, поскольку было еще не поздно, возможно, пять или шесть, Минхо уже давно не был уверен во времени. Не то чтобы это имело большое значение, он вставал вместе с солнцем и засыпал вместе с ним. Люди приходили и уходили, двое мужчин сидели за столом рядом с ними, и вскоре Джисон снова начал болтать, и в этом определенно что-то было. Вскоре они закончили есть, Минхо заплатил за все из сумки, которую носил на поясе. Он взял корзину, и вместе с Джисоном они вышли из таверны на рынок, который уже совсем затих. Солнце медленно садилось, и прежде чем они доберутся до коттеджа, наступит ночь. В будущем им придется уходить раньше и, возможно, проводить в городе немного меньше времени, теперь, когда они примерно знают, где что находится. Они шли по маленькой пустынной дороге, ведущей к большим фермам на окраине города. Затем они шли вдоль береговой линии, а через некоторое время им пришлось немного походить по джунглям, поскольку береговая линия сменилась огромными камнями и крутыми утесами, а затем они вернулись обратно, чтобы пройти остаток пути по береговой линии. Легко. Немного долгий путь, но все не так уж и плохо. Для них нет ничего невозможного. Заходящее солнце медленно окрашивало небо в оранжевый цвет, мимо них проехал человек на лошади, он направлялся в город. Было мирно, природа вокруг них успокаивалась, Джисон и Минхо шли вдоль береговой линии, когда на ночном небе зажглись первые звезды. Слава богам, Минхо знал, что Джисон хорошо ориентируется и найдет дорогу домой, поскольку недавно он увлекся составлением карт звезд вокруг них. Они двинулись от берега в джунгли, где было гораздо темнее. Минхо чувствовал это: природа вокруг него была живой, манящей и дружелюбной. А потом он почувствовал присутствие, оно было ближе, ближе, чем раньше. Он пытался его найти, но ничего не нашел. Что-то пробежало рядом с его ногой. Джисон вздрогнул от криков птиц поблизости. И вдруг мир перестал быть таким спокойным. Минхо услышал, как позади него треснула ветка, это разрушило мирную атмосферу, и он быстро обернулся. Сталь сверкнула в лунном свете, и следующее, что осознал Минхо, это то, что меч был направлен прямо ему в горло. Джисон ахнул рядом с ним и схватил его за руку. Инстинктивно Минхо прижал руку к боку, а затем понял, что не носил с собой меча с той ночи на «Эвриале». — Будьте любезны, отдайте нам все свои деньги и вещи. Это был мужской голос. Минхо это не понравилось. Как, черт возьми, он не почувствовал присутствия мужчин, ведь перед ним явно стояли две фигуры в капюшонах? Как он позволил себе вот так потерять бдительность? (Минхо знал причину, но не был готов разбираться в ней ни сейчас, ни в ближайшем будущем) — И, по возможности, приведите нас туда, куда вы направляетесь, — добавил другой мужчина. — Не заставляйте нас делать ничего радикального. Первый выставил меч немного вперед. Это были двое мужчин из таверны. Они были ворами. Иронично. А Минхо и Джисон были пиратами. — М-Минхо, я-я думаю, что, возможно, лучше просто дать им то, что они хотят, — пробормотал Джисон ему на ухо. Минхо знал, что если бы у Джисона был меч, ситуация сложилась бы совсем иначе, и два вора уже были бы пищей для грибов. — Твой приятель умен. Отдавайте нам свои вещи. — Нет, — пробормотал Минхо. Он был слегка раздражен. Эти парни разрушили его мирную вечернюю прогулку с Джисоном, а теперь у них хватило наглости попытаться украсть его вещи? Ему они нужнее. Он хотел выращивать свои собственные растения. И он хотел носить свою новую черную одежду, которая шла ему гораздо лучше, чем белая и коричневая. И, возможно, он хотел защитить Джисона. — Что ты сказал? Мужчина с мечом шагнул вперед. Джисон потянул Минхо за руку. — Я сказал нет. — Не очень разумный ход, если только у тебя нет в запасе каких-нибудь трюков, — усмехнулся мужчина. Пришло ли наконец время Джисону узнать об этом? — Есть. Он сосредоточил заряд энергии между большим и указательным пальцами на правой руке и бросил шар голубого пламени в двоих мужчин, как раз в тот момент, когда что-то пролетело над его головой, громко визжа. Джисон испугался звука и огненного шара и еще сильнее схватил Минхо за левую руку. Минхо быстро поднял правую руку, сосредоточил взгляд на одной из огромных ветвей над ними, тихо извинился перед природой, прежде чем вырвать эту ветку из дерева и уронить ее на людей, как раз в тот момент, когда это странное визжащее существо быстро пролетело вокруг их голов. Минхо отступил на один, два, три шага, пытаясь понять, в чем дело. — Какого черта? — пробормотал Джисон себе под нос. Затем Минхо услышал громкие ругательства, другой мужчина что-то ударил, его явно не слишком смутила огромная ветка, упавшая ему на спину. — Бежим. Минхо повернулся к Джисону, схватил мальчика за руку и побежал. Они побежали мимо причудливых теней, Минхо позволил своим инстинктам взять верх, избегая любых деревьев, камней, пней и кустов, пробегая мимо них в темноте, они пересекли небольшой ручей, вокруг них плескалась вода, Минхо ничего не слышал, кроме собственного сердцебиения, вскоре его легкие начали гореть, а затем, когда лес вокруг него стал глубже, он наконец замедлился. Они уже были достаточно далеко. Воры не стали бы преследовать их, особенно в джунглях, природа была на их стороне, Минхо знал это. Джисон рядом с ним задыхался, Минхо все еще не отпускал его руку, как и Джисон его. — Какого черта сейчас произошло? Где мы? — Ш-ш, — утихомирил Минхо Джисона. Он услышал это. Он почувствовал. Присутствие. Эта штука, штука, которая вылетела из джунглей прямо в лицо человека в тот момент, когда Минхо бросил шар призрачного огня, да, именно так это называлось. Оно было там. В тени. Оно последовало за ними. — Что… — Ш-ш! Минхо услышал хлопанье крыльев. Это существо было совсем близко. Существо, встречи с которым Минхо ждал последние два месяца, наконец-то было здесь, рядом с ним. Минхо протянул руку вперед. — Эй, — крикнул он в темноту. — Минхо, что ты… Минхо сжал руку Джисона в своей. “Просто заткнись” означал этот жест. — Тебе не нужно бояться, мы не причиним тебе вреда. Спасибо, что помог нам с ворами. Существо приблизилось. Оно было где-то среди деревьев. Вскоре оно вышло на лунный свет. Оно уставилось на Минхо, слегка наклонив голову. Минхо почувствовал, как дыхание застряло в горле. Он слышал о фамильярах, своего рода духовных спутниках, которые иногда бывают у ведьм. У его матери была черепаха. Он знал, что фамильяры — это те, кто выбирают ведьму, которой они хотят помогать, и ведьма будет знать это по связи, которую почувствует, встретив это животное. Он не верил, что именно ему достанется один из них, они были не так уж распространены. Судя по всему, он ошибся. Вскоре птица взлетела и приземлилась на руку Минхо. Джисон громко выдохнул. — Привет, — Минхо мягко улыбнулся птице. Сова. Это была маленькая сова. Она была белого цвета, с небольшими пятнами по всему оперению. Она была крошечной, возможно, размером с ладонь Минхо. Он почувствовал связь. Сова какое-то время смотрела на Минхо, прежде чем снова улетела на ближайшее дерево. — Что, черт возьми, происходит? Джисон казался сбитым с толку. Минхо сжал его руку в своей. — Она отведет нас домой. *** — Ты ведьма. — Да. Тишина. Но лишь на мгновение. — Подожди. Ты реально ведьма? — Да, Джисон, я ведьма. — Как долго ты был ведьмой? — …Всю свою жизнь? — Ты был ведьмой и на «Эвриале»? — Да? — Ты был ведьмой и смотрел, как я покупал какие-то дурацкие медальоны-обереги на Тортуге, и даже не сказал ни слова?! — Они не были дурацкими, они работали и работают до сих пор. — Ты ведьма?! Настоящая ведьма?! Минхо вздохнул и прислонился к кухонному столу. Джисон был настолько потрясен и утомлен поездкой в ​​город, что сразу же заснул, и парень не успел ничего ему объяснить, поэтому на следующее утро он стоял здесь, на кухне. Джисон не мог поверить своим ушам. — Да, иначе я бы не бросил этот призрачный огненный шар в людей, которые пытались нас ограбить прошлой ночью. — Призрачный огненный шар?! Минхо вздохнул, потер переносицу и щелкнул пальцами, чтобы зажечь призрачный огонь. Маленькое голубое пламя танцевало вокруг его пальцев. Джисон уставился на его руку с открытым ртом. — Ты ведьма! — наконец закричал он. Наконец-то до него дошло. — Теперь это все объясняет! Минхо закатил глаза, Джисону, конечно, потребовалось немало времени, чтобы все понять. И он, похоже, не… ненавидел его. Совсем наоборот, к облегчению Минхо. — Так что, черт возьми, это была за птица вчера вечером? — Что? О, я не… Я даже не знаю, как объяснить. Но тебе придется привыкнуть к ее присутствию. С этого момента она будет с нами всегда. *** Время имеет свойство залечивать раны, и этот раз не стал исключением. Шли недели, Минхо стало легче думать о Феликсе и остальных мальчиках. Возможно, он действительно создал с ними крепкую связь и прочувствовал их потерю глубже, чем ожидал. В конце концов, они все были к нему очень добры, даже если Чонин поначалу очень настороженно относился к нему, хотя это было вполне ожидаемо, поскольку он опасался всего, чего не понимал. Скорее всего, теперь его душа, как говорится, была в порывах ветра и плеске волн. Виола устроила себе маленькое гнездышко на одном из шкафов на кухне. Это было имя совы, Виола, Минхо не знал, откуда оно взялось в его голове, но после этого он начал называть сову именно Виолой. Она ответила, тихо ухнув, и подлетела, чтобы сесть на плечо Минхо. Она была милой маленькой совой и отважно защищала Минхо (и Джисона, скорее всего, потому, что Минхо защищал его). Каждый раз, когда они отправлялись в маленький городок, Минхо продолжал оглядываться через плечо, он опасался своего окружения даже больше, чем раньше. Он не позволял Джисону заходить в лавки первым и теперь всегда стоял слева от него, потому что именно с этой стороны находилось поврежденное ухо. Он защищал Джисона, потому что они были друзьями, а Минхо хотел защищать своих друзей. Теперь, когда у него был хотя бы один настоящий друг. Джисон довольно хорошо воспринял ситуацию с ведьмой. Он не показывал никаких признаков (по крайней мере, пока) желания использовать силы Минхо себе во благо, и это приносило облегчение. Ему было очень любопытно, как работает магия, и Минхо приложил все усилия, чтобы все объяснить. К сожалению, он сам еще не был на пике своих способностей и толком не знал, как они работают, поэтому продолжал учиться, и не один, а вместе с Джисоном. Или, ну, Джисон с изумлением наблюдал, как парень продолжает творить свое волшебство, часто бормоча себе под нос о том, какой Минхо крутой и как потрясающе он выглядит. Минхо подумал, что последнее звучало немного странно, но, как говорится, каждому свое. Минхо научил Джисона читать после того, как однажды вечером мальчик вскользь упомянул, что хотел бы этому научиться. Он также продолжал составлять карты звезд, узнавать больше о них и мире, когда читал книги. Минхо купил еще несколько книг на деньги, вырученные от продажи овощей, выращенных в их маленьком саду. Возможно, здесь было замешано немного волшебства, поскольку Минхо удалось вывести все растения менее чем за неделю, и он продолжал это делать. Ему очень нравилось заниматься садоводство, ему немало радости, когда он видел, как все маленькие растения росли и превращались из крошечных зеленых ростков в полноценную морковь, репу и прочие овощи. Так они и прожили свою жизнь, молча, просто сопровождая друг друга. Минхо не был до конца уверен, стали ли они ближе, но теперь между ними существовала какая-то доверительная связь, а в остальном они просто… жили настоящим. Заботились друг о друге по-своему. Джисону нравилась рыбалка, он проводил много времени у ручья или на берегу, а Минхо охотился и исследовал близлежащий лес вместе с Виолой. Или, возможно, “молча” было преувеличением, поскольку Джисон все еще иногда не знал, как заткнуться. Это не раздражало, но Минхо чувствовал, что за этим что-то скрывается. И печаль все еще была очевидна в глазах Джисона. Конечно. Он потерял свою семью. Минхо все еще жалел его. Но теперь грусть просто охватывала его время от времени, и тогда в глазах мутнело, мальчик смотрел в никуда или плакал в подушку и содрогался от рыданий. В этот момент Минхо подходил к нему, чтобы обнять. Вокруг сгущалась ночь. Минхо только что закончил читать книгу о зельях, ту, которую Джисон нашел в сундуке, и оставил ее лежать у себя на коленях, сидя в кресле и прислушиваясь к тишине вокруг. Виола спала в своем гнездышке, Минхо чувствовал ее мягкое, пассивное присутствие на кухне. Это было странно, связь Минхо и совы, они каким-то образом прекрасно понимали друг друга с самого начала, даже если Виоле потребовалось некоторое время, чтобы показать себя. Вот такими были фамильяры, немного странными, и Минхо не мог толком ничего объяснить. Животные, обладающие душой и сознанием. Проводники в духовный мир. Минхо прислушался к тишине и понял, что здесь слишком тихо. Он потушил свечу на сундуке рядом с собой, положил рядом книгу и поднялся с кресла. Джисона не было дома. Он был где-то в другом месте. Обычно из своих небольших прогулок по острову он возвращался еще до захода солнца, но сейчас солнце уже село, и из теней выползала тьма. Внутри Минхо вспыхнул страх. Где он? Где Джисон? Минхо вышел из хижины и закрыл за собой дверь. Маленький сад был покрыт тенями деревьев. Парень слышал шум морских волн, настолько близко их домик находился от берега. И он решил отправиться на берег, где земля встречалась с морем. Потому что Джисон любил море. И именно там Минхо нашел его: он сидел на огромных камнях у береговой линии и смотрел на закат. Парень забрался на вершину камней и после краткого колебания сел рядом с Джисоном. — Привет, — пробормотал Минхо. Небо над ними было окрашено в фиолетовый цвет, а на горизонте, где солнце свалилось за море, все еще пестрела розовая полоса. — Привет, — пробормотал Джисон. Он прижал колени к груди, ему было грустно. Минхо это чувствовал. Конечно, он всегда это чувствовал. — Ты нашел что-нибудь интересное на прогулке? — спросил Минхо. — Не совсем. Тот же берег, те же волны, — ответил Джисон необычно кратко для него. — Но волны никогда не бывают одинаковыми. — Никогда? Думаю, я наблюдаю одни и те же волны последние месяцы. Они никогда не меняются. Они не приносят мне ничего нового. — Это просто означает, что ты сам застрял во времени. — Мгм, — промычал Джисон. Это было нехорошее мычание, не задумчивое, а грустное. — Что случилось? — спросил Минхо. Сегодняшний вечер, казалось, был необычным во многих отношениях, поскольку он редко был первым, кто начинал разговор. — Ничего особенного, я просто… я не знаю. Я не знаю. Минхо кивнул на короткий ответ. Он на секунду взглянул на Джисона. Лунный свет подчеркивал шрам, прорезавший лицо Джисона от правой надбровной дуги до подбородка. Его верхняя губа тоже была порезана. Ему повезло, что он не лишился глаза, поскольку шрам проходил слишком близко к нему. Он никогда не побелеет должным образом, но края уже не были такими рваными, как раньше. Боевой шрам, сказал ему однажды Джисон, и парень больше не спрашивал. Если Минхо будет честен с собой, Джисон выглядел очаровательно. Не только из-за шрама, но и из-за… ну, всего. Он выглядел очаровательно. Он был очарователен. И его оленьи глаза были полны печали. Снова. Минхо перевел взгляд на горизонт. Горизонт был красивым и расслабляющим, как это часто бывает. Минхо мог видеть вдали от них очертания корабля, который, скорее всего, направлялся к докам Сан-Хуана, который находился от них как минимум в дне пути. Джисон вздохнул. — Думаешь, море забыло нас? — спросил он. Минхо посмотрел на него, приподняв бровь. Он не понял вопроса. — Оно простило нас? Бросило нас? Я чувствую, что оно бросило нас. Я больше не могу вспомнить, как ощущается море под ногами, или каково подниматься в гнездо, или… или… или ощущение волн. Я больше не чувствую тяги внутри себя к морю. Как будто я забыл его. Как будто оно… как будто оно нас… забыло. Как будто меня забыли. Джисон слишком долго пробыл на берегу, теперь Минхо это понял. Он сглотнул и поправил подол рубашки. — Я тоже не чувствую ее. Тягу, — признался Минхо, больше для того, чтобы облегчить страдания Джисона, чем для того, чтобы сказать правду. Он не чувствовал притяжения, но не потому, что море не звало его, он тоже скучал по волнам под ногами, просто у него были другие дела, которые продолжали тянуть его назад. Он не мог покинуть это место. Оно еще не исчерпало себя. Но он не мог дольше удерживать Джисона здесь, если тот не хотел оставаться. Он мог свободно уйти, если бы захотел, если бы захотел найти путь обратно к морю. Минхо хотел сказать это вслух, но слова застряли у него в горле. Это было странно, такого никогда раньше не случалось. Однако он знал причину этого, конечно знал, слишком хорошо знал. Он не хотел отпускать Джисона. Он не хотел, чтобы тот уходил и исследовал мир в одиночку. Он хотел иметь возможность защитить его, он не смог бы этого сделать, если бы они были врозь. Он просто не хотел, чтобы Джисон уходил. Минхо не хотел оставаться один. Джисон снова начал заполнять пустоту. Это было… «нормально». Хотя на самом деле нет, ничего “нормального” здесь и не было. — Я… я просто… я не знаю, ну, я хочу вернуться в море, но в то же время не хочу, потому что всех остальных там не будет, и это грустно, и я не думаю, что найду там ту же радость, потому что это как... как будто мне всегда нравилось плавать под парусами, вероятно, до сих пор нравится, но других там не будет, а другие — это те, ради которых все это стоило того, понимаешь? Как будто я не думаю, что убивать людей — это весело, или воровать вещи — это весело, и жизнь на грани тоже утомительна, но люди, они просто делают все это того стоящим, и теперь эти люди погибли, и я не знаю, я просто… я напуган и застрял здесь, и я снова болтаю, извини, я болтаю слишком много, я просто, я делаю это, потому что думаю, что так людям я нравлюсь больше, когда я милый и вежливый. Смешной, много говорю и много улыбаюсь, и я хочу, чтобы я нравился людям, потому что людям не нравятся тихие и грустные, а я тихий и грустный человек, но я не могу этого показать и просто боюсь, что ты начнешь ненавидеть меня за это и… — Джисон, ты мне нравишься. Это, наконец, заставило его замолчать. Он повернулся и уставился на Минхо, широко раскрыв глаза. — Тебе не обязательно все время говорить, ты мне нравишься любым. Я люблю тишину, меня устраивает тишина, и могу заверить, что многие люди тоже любят ее. Некоторые люди могут предпочитать разговорчивых и веселых людей, но поверь мне, большинство предпочитает людей, которые просто являются самими собой. Мне хорошо в твоей компании, даже в твоем молчании. Даже в твоей печали. Потому что ты такой, какой ты есть, и ты мой друг, и ты мне нравишься такой, какой ты есть. Казалось, что-то изменилось, выражение лица Джисона немного смягчилось. Минхо был совершенно уверен, что это как-то связано с его печальным мыслями. — О, я… ох. Хорошо. Минхо почувствовал, как крылья бьются в воздухе, прежде чем услышал их, и через несколько секунд мягкий комок перьев опустился ему на плечо. Глаза Джисона метнулись на Виолу, прежде чем он снова повернулся, чтобы посмотреть на горизонт. — Ты милый и веселый, тебе не нужно об этом беспокоиться в моем присутствии. Ты можешь быть грустным и тихим, это нормально, — сказал Минхо и замолчал, прежде чем произнести следующие слова. — Я буду здесь ради тебя. И в печали. И в счастье. Джисон кивнул. — С-спасибо, — пробормотал он. Виола тихо ухнула. — Она тоже будет здесь ради тебя, — добавил Минхо. Он почувствовал, как сова дергает клювом пряди его волос. Джисон усмехнулся, прежде чем снова обратить взгляд на Минхо. — Знаешь, я очень ценю тебя. Спасибо, что... спас меня и... поддержал меня и... я не знаю. Думаю, за все. Минхо кивнул, нежная улыбка тронула уголок его губ. — Пожалуйста. После недолгого молчания он добавил: — Спасибо, что остаешься со мной.