притон ангелов.

Внимание буквально захватили зрачки незнакомца. Расширенные. Незваный гость будто отыгрывал роль, застыв с неискренней улыбкой. Он провел пальцами по плечу Джея, но не отрывал взгляда от Хисына. Внимательного и наблюдающего взгляда хищника, охотящегося за жертвой. — Понимание веселья у каждого разное, — нутро било тревогу, заставляя Ли нервничать и принимать защитную позу: ноги скрестить, руки закинуть на спинку дивана, нахмуриться, — И не тебе интересоваться о том, как мы проводим время. Юноша издал тихий, но достаточно различимый смешок. — А ты мне нравишься. Как твое имя? — Этот вопрос я оставлю без ответа, — Хисин берет в руки телефон, чтобы написать Джею, но моментально вспоминает, что у того на экране высвечивается все, что ему отправляют. По секрету всему свету. — Какие мы грубые, — парень дует пухлые розовые губы и встает, — У меня сейчас есть дела, но как только разберусь с ними, то вернусь и разряжу вашу тухлую обстановку. Так что сиди здесь, понял? Он уходит, слишком активно виляя задницей и оглядываясь, проверяя. Хисын громко сглатывает и глядит на Пака, который все это время только и делал, что переглядывался между ними и охреневал. — Ты видел? Мать твою, Джей, ты видел?! — Ли быстро поднимается с места и хватает друга за воротник, заставляя встать, — Его зрачки! — Да ничего я не видел, мне даже голову поднять не хотелось. У него аура какая-то, — его взгляд метался из стороны в сторону, пока парень пытался подобрать слово, — отталкивающая? настораживающая? …ненастоящая? Было принято решение сменить место дислокации и продолжить наблюдение. К некоторым столикам точно также подходили другие юноши, похожие на него: бледные с тонкими запястьями и сверкающими глазами. Хисын все ещё не мог заметить никаких признаков насильственного удержания, сколько бы ни приглядывался, а время уже поджимало. Внезапно в толпе замаячила знакомая рыжая макушка. — Нам нужно идти, думаю, на сегодня хватит, — Ли тут же хватает друга за край рукава куртки и тащит к выходу, но так и не доходит. На глаза попадается он. Возле стены стоит парень его роста, скрестив руки на груди. Хисын почему-то теряется в чужих бездонных небесно-голубых глазах, глядящих точно на него. Если быть точнее, не на, а сквозь. По телу пробегает табун мурашек от проницательности и вездесущности этого человека. Гулко сглатывая и отводя взгляд в сторону, Хисын с большей силой дергает друга за шкирку и идет туда, куда намеревался. На свежем воздухе дышится необычайно легко. Будто до этого их затащило в какой-то ком смрада с отсутствием кислорода. В легких сохранялась фантомная боль от давления этого места на грудную клетку. Вопросов не убавилось. Наоборот, появилось ещё больше. — У меня ощущение, что придется вернуться ещё раз, — Хисын достаёт пачку и удивляется тому, что руки слегка подрагивают. Какого черта? Брюнета буквально разрывало от нежелания посещать бар ещё раз и необъяснимой тяги, будто там медом намазано. Джей, по всей видимости, разделял его чувства. — Слушай, — напарник поджал губы, будто не желая озвучивать, — Мне кажется, мы ввязываемся в какое-то редкостное дерьмо. Может, я не знаю… — его брови съехались к переносице, — Наймем человека для разведки? Большое облако дыма растворялось с потоками ветра. Нужно было переварить случившееся и ещё раз хорошо подумать. — Какова вероятность, что информация, переданная им, не будет ложной? У тебя есть настолько проверенные люди? Ты помнишь, как мямлили все те, кто там был? Что, если он оступится и произойдет то же самое? Джею ничего не оставалось, кроме как сделать выдох, полный поражения. Туше, получается. Старший был прав. Слишком много случаев, ставящих под сомнение вообще все, что происходит в этом змеином клубке. Разговор более не продолжался. Докурив, парни вызвали такси и разъехались по домам. Противный с недавнего времени писк въелся в голову. Хисын пришел домой. Хотя, может ли он назвать это место домом? Едва ли. Брюнет кинул куртку на пол, прошел на кухню и поставил чайник. Сегодня вместо алкоголя заварит кофе, хватило на сегодня происшествий. Опираясь на столешницу, Ли очень и очень много думал. Он может сказать, что в этом баре распространяют наркотики, чем можно объяснить такое поведение людей, эти расширенные зрачки и прочее. Но давящая атмосфера… — Бред, — с его уст слетел нервный смешок как раз в тот момент, когда послышался свист. Посмотрев новости и допив напиток, Хисын нехотя зашел в ванную. С зеркала на него смотрел кто-то уставший, с залегшими под глазами мешками, начинающими выделяться морщинами в жалкие двадцать и растрепанными смоляными волосами. Жалкое зрелище. Именно за этим зеркалом стояла баночка с тем, на что Хисын конкретно подсел. Его непрекращающийся кошмар высасывает все соки, обрекая безжизненное тело на гребаное существование. Он хотел бы прекратить принимать таблетки, но в таком случае начнёт жить кошмаром, что преследует его будто заевшая пленка. Хисын больше не спит в своей комнате. Его постоянным местом обитания стал потрепанный диван в гостиной. Он не знает почему, но на нем спится чуть лучше, чем в любом другом месте в квартире. Ли всегда засыпает с засевшим изначально страхом, но вместе с тем и успокоением, что хоть где-то увидит брата. Иногда, парень предпочитает не просыпаться, но судьба играет с ним в дьявольские игры. Что ж, баю-бай. — Ну же, открой глаза, — чей-то бархатистый голос звучал подобно музыке, вызывая чувство чего-то тёплого и светлого. Хисын кое-как разлепил веки и обнаружил, что голова покоится на чужих коленях, а пряди перебирают холодные пальцы, иногда невесомо касаясь лба и шеи. Он подскочил на месте и, кажется, разучился говорить: перед ним сидел тот, кто сегодня поедал его взглядом. Тот самый юноша с пронзительными голубыми глазами и неестественно бледной кожей. — Что ты здесь делаешь… — в голос вкрадывались нотки хрипотцы, а в голове роились тысячи головоломок, — Что… Внезапно брюнета посетили чувство, будто все вокруг нереально. — Это…, — Ли облизал пересохшие губы, — Сон? Я сплю? Незнакомец мягко улыбнулся. Юноша выглядел совсем иначе. В баре он выглядел холодным и неприступным, на его лице явно читались злоба и пренебрежение. Но сейчас буквально светится, заряжает позитивной энергией. — Да, и у меня мало вре… Но Хисын не слушал. Если это сон, то, почему другой? Где постоянные мучения с братом в главной роли? Где все, что приходит к нему каждую ночь без исключения? Что происходит? — Хисын, пожалуйста, послушай внимательно, — чужие руки приземляются на вздрогнувшие плечи, заставляя привлечь внимание, — это важно. Ты должен… Время кончилось. Видение в лице незнакомца начало рассыпаться на мелкие осколки. Последнее, что Хисын увидел, был взгляд, полный отчаяния и мольбы. Он почувствовал вину за то, что не услышал, хотя его просили, и, возможно, теперь уже никогда не узнает… Тяжелое сбивчивое дыхание нарушило тишину комнаты. Брюнет сел и пару раз протер лицо руками, зависнув на одной точке. Так это все и правда был сон? Но почему именно этот парень? Что он хотел донести? Откуда он, мать вашу, знает его имя? Это все проделки воспаленного мозга Ли? Хисын встал и почувствовал в теле давно забытую легкость. Каждое утро он ощущал себя мешком, и даже не с картошкой, с камнями. Казалось, ночью он уставал в несколько раз сильнее, чем днем. Удивление за удивлением напрочь выбило его из колеи, и он забыл, что вообще хотел сделать, как проснулся. Подорвавшись и посмотрев на часы, Хисын выругался под нос, наспех оделся и выбежал из квартиры. — Где тебя черти носят? — Джей сидел на своем кресле, закинув ноги на край рабочего стола. Он явно был недоволен, — Ты время видел вообще? Да ты же никогда не опазд… Стоило другу повернуться к нему лицом, как Пак замолчал, удивленно уставившись. Затем, не веря своим глазам, подошел вплотную и прищурился. — Ты выглядишь… отдохнувшим? Но… как? Если бы Хисын знал, то мог бы объяснить все. И внезапно объявившегося в его сне незнакомца из бара, и то, как он пытался что-то сказать. Но парень сам себе до сих пор не верит, как уж тут делиться? Джей видит его и то, в каком он состоянии, буквально каждый день, поэтому поражён случившимся не меньше. Затем происходит то, чего Ли ожидал меньше всего: он оказывается притянутым к чужому телу и заключен в крепкие, возможно, даже слишком, объятия. Кажется, будто ребра хрустят под таким натиском, но Хисын и шагу назад не ступит. Сердце замирает, когда парень слышит всхлип. — Джей, ты… — он аккуратно похлопывает того по спине, скрывая улыбку, — плачешь? — Рот закрой, придурок, — бурчание куда-то в область куртки еле слышно, но все ещё разборчиво, — принимайся за работу сейчас же, и чтобы больше без опозданий. Он освобождает Хисына и тут же скрывается из поля зрения, хлопая дверью кабинета. Старший дарит уже пустоте искреннюю благодарную улыбку. — Спасибо, Джей.