"Чёрная лощина тьмой завлекает
И тянет по дурному пути.
Сопротивляться не стоит, не упирайся. Просто расслабься и в лес чёрный иди.
Там волки с загривком бродят в глуши
И с рыком сверкают улыбкой стальной. Они защищают владения свои
От зверских охотников и гнева Богов.
А ты продолжаешь ступать меж осин
И вдыхать морок тысячелетнего леса, Ноги ступают по беспроглядному мху,
Оставляя на коже скоплений росинок.
В стволах под корой шепчутся духи, Ками с ухмылкой влекут за собой, Фейри с презрением таращатся с неба, А леший машет древесной рукой".
***
Ресницы беспокойно трепещут от нескончаемых голосов. Они доносятся ото всюду и звучат неразборчиво. Сотни языков миллионов людей прошлого, настоящего и будущего доходят до Дженнифер в виде смеха, молитв, проклятий, плача и загаданных желаний. Она слышит весь мир и от этого сходит с ума. Тебе это не нужно. Ищи свой голос, следуй за ним в прошлое, которого тебя лишили. Мужской голос прозвучал очень близко и чётко. Дженнифер хорошо знала его, но не могла понять, почему слышит учителя в своей голове. На горячий лоб, покрытый бусинами пота, легла мозолистая рука. Она была прохладной и сухой. От её прикосновения стало намного легче. Теперь из множества голосов она могла различить детский, звонкий, как колокольчик, смех. Свой собственный. Она пыталась расслышать лучше, направляясь в его сторону и вникая в каждое слово. С каждым проделанным шагом в голове начинали вспыхивать картинки. Ей шесть лет. Она бегает по дому, играя в прятки с лесными духами. Они любили её и приходили даже ночью, пробираясь незаметно в комнату через окно. В руках Дженнифер веточки вербы, которыми она размахивает вверх-вниз, подражая крыльям фей. Добрые духи были больше всего добросердечны к людским жизням именно весной, когда распускалась верба, а из под снега были видны головки подснежников. Дженнифер знала об этом до тех пор пока однажды Атена не стёрла эти воспоминания из её жизни. Дженнифер исполнилось десять. Они с друзьями впервые держали колдовскую книгу в руках, желая попробовать себя в призыве духов своих предков. «Я хочу узнать, куда мой прапрадед запрятал сундук с награбленным золотом. Отец сказал, что тот не успел написать записку с картой, потому что того нашли и убили быстрее. Давайте, если у нас получится найти его, разделим сокровища между собой и будем жить богато, идёт?» – слова Алиена вдохновили всех, поэтому ни у кого не было возражений. Однако его дедушка на призыв не явился, сколько бы они ни старались. Только одна душа откликнулась, услышав зов девочки – и это была Алексия. Призванная в мир живых она следовала тенью за своей дочерью, наблюдая за тем, как та растёт ровно до того дня пока память девочки вновь не была стёрта. В двенадцать Дженнифер упорно изучала алхимию. Она пыталась вывести новые цветы, скрещивая между собой разные виды с помощью магии. В один из этих дней, когда она была упорно занята садоводством в школьной оранжерее, она порезала руку о шипы. Кровь капала на землю, но девочка не замечала этого и продолжала напевать задорную песенку под нос. К концу дня вся оранжерея была наполнена махровыми корзиночками из ярких лепестков циннии. Эти невообразимые цветы поражали своей красотой, но не могли питаться водой, как обычные растения. Лишь кровь способна была утолить их жажду. — Разве я не вправе злиться? Почему всем можно изливать свой гнев, а мне нет? Почему должна молча смотреть на то, как их сжигают? — Посмотри на свое отражение и найдёшь ответ! — Атена со злостью бросила тканевые ленты, которыми перевязывала запястья Дженнифер, и яростно встряхнула её за руки. — Твои цветы – воплощение зла. Их нельзя держать ни в школе, ни где либо ещё. Тебе повезло, что никто, кроме твоего учителя этого не видел. Если бы узнали остальные, тебя с позором выгнали бы взашей! Затянувшиеся порезы открылись от сильной хватки женщины, вновь пропитывая ткань алыми пятнами. Из глаз девочки брызнули горькие слезы. — Я столько сил и любви вложила в это, как ты можешь называть мои цветы злом?! Воспоминания вспыхивали одно за другим, заполняя дыры в её памяти. Столько различных заклинаний и навыков было утеряно, но теперь они возвращались, делая её сильнее. Она восстанавливалась, излечивалась с каждым вернувшемся отрывком из прошлого. Лицо пятнадцатилетнего Калеба предстало перед Дженнифер. Его неуверенность и боязливость в каждом действии, тихий голос и грубость в перепалках. — Пусть это неправильно, но я хочу держать тебя за руку. Ты позволишь мне это сделать? — спросил он однажды. Маленькая Дженнифер тогда засмеялась, весело кивая: — Я могу каждый день держать тебя за руку. Но смотря на это воспоминание во взрослом возрасте, она видела настоящую привязанность во взгляде мальчика. Он дорожил ей. Воспоминания проскальзывали одно за другим и завершились тем, как уже будучи взрослой девушкой, она сбежала из дома. Ей было семнадцать, когда она осмелилась накричать на Атену. Они сильно поссорились и, в конце концов, Непревзойденная ударила её, не рассчитав силу. Щека, разбитая в кровь жгла ещё сильнее, когда она плакала, покидая город с одной только сумкой за пазухой. Она даже не попрощалась с друзьями... Убежала сломя голову, думая только о себе. Эта мысль заставляла ещё больше лить слезы. Сидя между двух скал на холодных камнях и смотря на падающие хлопья снега с небес, Дженнифер прикладывала лёд к щеке. Она смотрела на замерзшее море в сумерках, продумывая то, как дальше будет жить одна, без чьей-либо помощи. Позади раздались шаги. Хруст снега, заставил её вскочить на ноги и схватить булыжник для атаки. — Джен, пожалуйста, я очень хочу жить, — Феб поднял руки, испуганно глядя на неё. Сердце затрепетало, а новые рыдания вновь подобрались к горлу. Булыжник выпал из руки, и она бросилась к Непревзойденному в объятья. Дженнифер знала, что его послала Атена с целью вернуть обратно в Дамаск, но ничего не смогла с собой поделать. Она обнимала его со всей силой, слыша как громко колотится сердце. — Ты сбежала даже не надев варежки? — Феб грел её руки в своих, целуя каждый пальчик. Его поцелуи исцеляли, забирая с собой всю боль. — И взяла только маленькую сумку? Открыв её, мужчина с иронией улыбнулся, видя только книгу, мясную булочку и мешочек монет. — Неплохо. Дженнифер издала тихий смешок, глядя на Феба снизу вверх. Он явно сильно спешил к ней, раз волосы так сильно растрепались, падая кудряшками на лоб. Но даже так он выглядел прекрасно. Однако, девушка заметила, что он перестал смотреть ей в глаза, как это было раньше. — Она рассказала тебе обо всем,— догадалась Дженнифер, отступая на шаг. — Наверняка наговорила тебе всяких гадостей... Феб тут же вскинул голову, хватая её за руку. Морщинка пролегла между его бровей. — Джен, не смей убегать, когда я тебя искал весь день. Ты наложила на себя заклинание, которое не позволяло отследить тебя в первые часы, поэтому должна чувствовать вину, за свой необдуманный поступок. Дженнифер дёрнула упрямо подбородком, не чувствуя и капли вины. Феб тяжело вздохнул, отряхивая её шапку и волосы от снега. — Выслушай меня внимательно, — Феб дождался кивка и немного помедлив, продолжил. — Я – Непревзойденный, что живёт уже много веков. Для тебя я настоящий старик с внешностью молодого мужчины. Во мне течёт кровь Аполлона, от которого все девы сходили с ума. Ты молодая девушка, и нет ничего удивительного в том, что испытываешь... влечение ко мне. Это пройдёт, Джен. Ты только... — Нет! — громко выкрикнула Дженнифер, выпуская облачко пара в морозный воздух. Она уверенно закачала головой, отбросив всю свою робость. — Я точно знаю, что чувствую. Не нужно мне навязывать чужие убеждения, особенно когда они не твои собственные! Ты говоришь её словами, но что на самом деле думаешь, скажи мне. Феб молча стоял перед ней, борясь с собственными мыслями и тем, что ему сказала Атена сегодня утром. Дженнифер вела себя очень смело. Возможно даже смелее, чем он за всю свою жизнь. — Джен, давай вместе справимся с этим, хорошо? — Это не то, что я хочу услышать. Я ведь... правда полюбила, — выдохнула она тихо, словно пробуя слова на вкус. А затем произнесла громко, уверенная в каждом из них. — Я правда люблю тебя! Люблю всем сердцем и мне плевать, что ты Божество. Разве есть запрет, что нельзя любить тебя? — Нет, — произнёс одними губами он. — Но будешь ли ты любить меня так же, когда от меня прежнего ничего не останется? — О чем ты говоришь? — Когда живёшь слишком долго, сильно меняешься. До неузнаваемости. Краски мира теряют свою яркость в твоих глазах, ты перестаешь чувствовать радость от обычных вещей. Быть собой становится всё сложнее и совсем скоро может остаться ничего кроме уродливой души. — Но такого не произойдёт, потому что я не позволю этому случиться, — Дженнифер потянулась к нему рукой, касаясь робко щеки. Она закусила до боли губу, делая рваный вдох. Ей едва хватало дыхания на следующие слова. — Атена не посмеет мне запретить любить того, кого я хочу. Ты сам мне говорил всю жизнь, поступать так, как велит сердце. Почему тогда... — Потому что я не могу следовать его зову. Это не в моей власти. Слова словно сильнейший удар заставили внутренний мир пошатнуться. Девушка тяжело проглотила подступающие слезы и сделала широкий шаг вперёд. Ей нечего было терять, и своих чувств она больше не боялась. Поднявшись на носочки, она быстро прижалась к тёплым губам Непревзойденного, чувствуя как гулко бьётся сердце и жар окутывает лицо. Феб вздрогнул, и девушка тут же отступила от него, отходя дальше, чтобы не было заметно, как сильно трясутся руки. Ей было бы гораздо труднее жить, зная что она не сделала этого. Пусть это и являлось ошибкой, но она о ней не жалела. Нельзя было заставить кого-то себя любить против воли. Это неправильно. Развернувшись к замерзшему морю, она направилась прямиком к нему, решая сократить путь по льду до следующего города. Она подставила лицо падающим снежинкам, двигаясь вперед по скрипучему снегу. Но услышав быстрые шаги позади, Дженнифер обернулась и удивлённо открыла рот, когда Феб схватил её, вглядываясь в ясные глаза. Он отчаянно встряхнул её. — Ну почему ты так безрассудна? Дженнифер улыбнулась ему, пожимая плечом. Она чувствовала дыхание на своём лице и нежное прикосновение к волосам, от которого пробежали по всему телу мурашки. — Тебе достаточно только улыбнуться, чтобы добиться в моем сердце настоящей войны. Это больно. — Тогда не смотри на меня. — Тогда будет ещё больнее, — признался он и подался вперёд, накрывая её губы своими. Дженнифер едва не упала, стоя на дрожащих ногах. Все тело парализовало в один миг, и она перестала чувствовать землю под ногами. Она не умела хорошо целоваться, не умела отвечать на чувства других, она ничего не умела из того, что умеют в её возрасте многие девушки, но... Но даже так она чувствовала себя самой счастливой в тот миг. Будто целовали не её губы, а саму душу, прикасаясь трепетно к сердцу. Воспоминание начало тускнеть, словно засыпанные снегом следы, показывая уже событие, когда Феб вернул её домой. Она помнила, как он умолял Атену не стирать ей память, как долго они спорили, но в конечном итоге Непревзойденная все так же оказалась непреклонна. — Нам запрещено иметь такие связи с людьми, или ты уже позабыл? Что ты будешь делать, когда ей станет мало невинных поцелуев или ты утеряешь контроль, поддавшись этим чувствам? Что будет тогда, Феб, ты думал об этом? Конечно же нет, ведь ты влюбился, как глупый мальчишка! Но ты подумай не о себе, а о ней, что станет с ней в будущем. Здравый рассудок тебя посетит, я надеюсь. И ей удалось убедить его. Атена насильно отослала брата из Дамаска, запретив возвращаться в город пока девушка не закончит школу. — Твои чувства утихнут и ты к тому времени поймёшь, что это был лишь моментный порыв. Ты всегда был любвеобильным, поэтому не составит труда забыть об этом случайном инциденте. — А что на счёт Дженнифер? Стирая память ты стираешь и её личность. — Глупости. — Каждая прошедшая ступень, каждый камень на её пути и пройденные испытания — всё ведёт туда, где предназначено ей быть и кем суждено стать. Ты лишаешь её этого опыта. Она не твоя птичка в клетке, которой можно распоряжаться как хочешь. Но Атена не хотела его слушать и вновь заставила Дженнифер обо всем забыть. Всё, что казалось для неё неудобным, она по щелчку пальцев выкидывала словно мусор. Даже её первую влюблённость она предпочла стереть без остатка.***
Дженнифер с трудом открыла глаза, делая быстрые вдохи. Ей не хватало кислорода, поэтому она продолжала шумно дышать, смотря на своё бледное отражение. Её всюду окружал горный хрусталь, растущий прямо из стен пещеры. Сидя в неестественной тишине, она пыталась взять себя в руки и справиться с эмоциями, что переполняли её до краёв. Ей удалось подняться на ноги только с четвёртой попытки после небольшой медитации, когда она восстановила внутренний баланс энергии. Дженнифер осмотрела свои одежды. Шёлковые тоги совершенно не чувствовались на теле, от этого казалось, что она голая. Такая же как и её душа – совершенно не защищенная. — Прибытие сюда встряхнуло пыль в твоём сознании, высвободило память? Девушка подняла голову на мужчину, что шёл по тоннелю вдалеке. Его силуэт приобретал более четкие очертания, позволяя разглядеть седую бороду старца, льняную рубаху, свободно висящую на худом жилистом теле, и густые брови, которые всегда, сколько себя помнила Дженнифер, были недовольно опущены к самим векам. — Мистер Фитц, — ахнула Дженнифер, хлопая глазами. Услышав свой голос она с облегчением выдохнула. — Где мы сейчас находимся? Неужели... мы оба попали в ад после смерти? — Ты язвишь даже после того как умерла, уму не постижимо,— покачал головой учитель, заостряя особое внимание на лице и оголенных участках кожи девушки. — У тебя проявились шрамы на тех местах, где были серьёзные раны. Мне любопытно от чего же ты умерла? Девушка не знала точно. Она растерянно провела кончиками пальцев по длинному следу от шеи до плеча, чувствуя бугристость кожи. Рубцы были и на кистях рук. Приглядевшись в отражение, она разглядела изуродованные шрамами щеки. Лицо Дженнифер переменилось, и мистер Фитц, заметив это, прищелкнул пальцами, заставляя оторваться от этого зрелища и посмотреть на себя. — Я спросил, как ты себя чувствуешь, Ханстер? — Не так плохо, чтобы биться в истерике. Хотя она не могла сказать точно. Всё же хотелось разрыдаться в голос и бить руками о землю, но вместо этого она спокойно стояла среди хрустальных стен, смотря на свое отражение. Её бросало то в жар, то в холод. Тело совсем не слушалось и хотело упасть при каждом сделанном шаге. В груди поселилось нарастающее беспокойство, когда взгляд сосредоточился на радужках. — Что с моими глазами? Почему один из них поменял цвет? — Хаос проявился, заявляя свои права и на твоё тело. Дженнифер не могла отвести взгляд от алой радужки, сияющей словно огонь в ночи. Такие же глаза были у Ареса. Переполненные безумием. Мистер Фитц словно знал о чем она думает и понимающе кивнул, подставляя ей свое плечо. — Нам предстоит долгий путь, идём со мной. — А вдруг вам будет тяжело и внезапно поплохеет? — Ещё одно слово, и будешь добираться ползком. Дженнифер без слов схватила учителя под локоть, и опираясь о него, медленно направилась на выход из пещеры. Горный хрусталь провожал её своим неземным сиянием, девушка специально не смотрела на него, опустив голову вниз. — Мы находимся в лимбе, ты должна знать об этом месте из книг. Припоминаю, раньше ты любила лезть не в своё дело и брала из библиотеки запретные писания. Дженнифер не упираясь кивнула. — Это рубеж между царством живых и мертвых. Здесь блуждают потерянные души, которые не попали ни в ад, ни в рай. — Сюда ты попала по другой причине и, возможно, ты уже догадалась о ней. — Из-за Хаоса? — Верно. Он не позволит твоей душе умереть, потому что он – есть начало и есть конец. Он заведует всем. Из него произошло всё существующее. — Это зло. Он несёт одно разрушение, так же как и Арес. Мистер Фитц удрученно вздохнул, выходя из тоннеля. Дженнифер открылось бескрайнее поле золотых колосьев ржи и васильков. Над ними склонилось розовое, почти белое небо. В зените сияло солнце, а по соседству от него расположились все фазы луны, занимающие весь небосвод. Небольшой деревянный домик стоял посреди поля. К нему они и направлялись. Дженнифер едва удавалось сосредоточиться на разговоре разглядывая всё вокруг с открытым ртом. — Все привыкли видеть в Хаосе один беспорядок и разрушение, но все позабыли историю. Боги, что держали мир в порядке, все были сотворены из него. Как те, что несли добро, так и те, кто выбрал путь зла. — Но... — Думаешь Хаос является чтобы разрушать? О, нет... его призывают сами люди. Ему приходится отзываться на зов. Не было сомнений, что он имел ввиду историю с Алексией и тем, как она решилась призвать высшие силы в мир смертных ради спасения одной единственной жизни. Дженнифер поджала губы, глядя на свои босые ноги, ступающие по траве. — Значит ли это, что я... — Божество? — мужчина засмеялся, потирая бороду у подбородка. — Ханстер, лихо ты замахнулась. Не спеши приписывать себе титул, которому не в силах соответствовать. Дженнифер насупилась, чувствуя, как краснеет лицо. Мистер Фитц всегда умел пристыдить её. — Ты посредник, а не божество, но это не лишает тебя уникальности. Я узнал о твоей судьбе от Атены. Она хорошо скрывала твоё происхождение, но ей не повезло со мной. Я многое повидал на свете и очень проницателен к людям. Она правда хотела уберечь тебя от тяжёлой судьбы, но, кажется, решающий выбор будет стоять в конечном итоге только за тобой. — Что за выбор? Мистер Фитц проигнорировал вопрос, заставляя самостоятельно метаться в собственных мыслях в поисках ответа. Они шли по полю, оставляя после себя протоптанные тропинки. Однако, спустя мгновения васильки, доходящие до колен, вновь поднимались с земли, выпрямляясь к солнцу. Вскоре они добрались до дома и зашли внутрь. Там пахло книгами и разлагающимися травами. Всюду царил беспорядок, но учитель хорошо ориентировался среди него. Он подошёл к котелку в котором дымилась жёлтая, почти оранжевая жидкость. Мужчина принялся толочь в деревянной ступке некие цветы. — Розмарин для поддержания духа, лаванда для услаждения души, — пояснил он и добавил в свой кипящий отвар. Дженнифер сидела на табурете, поджав колени, и наблюдая за действиями учителя. Он всегда относился к ней строго, даже когда она из всех сил старалась порадовать его достижениями в учёбе. Сейчас, он кажется слегка смягчился, но по прежнему оставался суров. — Мистер Фитц, но если я попала в лимб по воле Хаоса, тогда как вы оказались здесь? — Я погиб во время наводнения на Крите. Получилось спасти почти всех, но я в это число не вошел. Непревзойденные переместили людей в Дельфы, но в тот момент я был в другом месте и не успел добраться до Акрополя... — неохотно ответил он, разворачиваясь спиной к девушке и помешивая отвар. — Когда умирал, мне предстал выбор: уйти в мир иной или же выбрать судьбу хранителя этого места. Как ты поняла, я решил выбрать второе. — Но почему вы выбрали это? — М-м-м... Перед своей кончиной, я кое-что увидел, что заставило меня о многом подумать и многое переосмыслить. Один человек вдохновил меня, и я принял поспешное решение. Учитель фыркнул, будто пожалев о последних словах и громыхнул о стол чашкой пред девушкой. — Выпей это и всё забудешь. Только тогда сможешь уйти из этого места и переродиться, как обычный человек. Забвение – это дар. Ты больше не будешь страдать по любимым которых потеряла и потеряешь в будущем. Избавишься от боли так просто. Дженнифер не прикоснулась к чаше. Склоняя на бок голову, она глядела в отражение напитка. — А вы знаете, что будет в будущем? — Лучше бы не знал, — поморщился мужчина, смотря в сторону дочерна исписанных листов, валяющихся по полу, столу и тумбах. — Мне открылось будущее, вернее его отрывок. И вот что я могу тебе сказать, девочка: спасать или спасаться – выбирать, конечно, тебе. Но последствия отражатся на всех, какой бы выбор не был сделан. — Вы думаете, что лучше будет если я умру, верно? — Дженнифер обхватила чашу руками, чувствуя приятный запах. — Если меня не станет, значит и Арес не заполучит обратно свои силы. Учитель кивнул, терпеливо ожидая, когда Дженнифер поднесёт ко рту отвар. Но она медлила, не зная, что её останавливает. Вернувшиеся воспоминания дополнили её и изменили. Теперь мысли были только о том, чтобы вернуться обратно на землю, а не обрести покой. Там остались её близкие, которые остались сражаться с Аресом в одиночку. — Но Бог не остановится. Так и продолжит метаться в мире смертных, где ему быть не положено. Столько людей погибнет из-за его мести... — Думаешь, что сможешь использовать его собственную силу против него? — Нет, — Дженнифер оставила чашу в сторону. — Думаю, могу использовать свою силу. Я родилась с Хаосом в сердце, а значит он часть меня и не может больше принадлежать Аресу. Что, если я смогу одолеть Бога? Лицо мужчины осунулось прямо на глазах. Он, с едва сдерживаемой злостью, потёр переносицу, выходя из дома. — Хочешь стать легендой, которую запомнят? — тихо спросил он, почти с угрозой и схватил Дженнифер за запястье. — Хочешь стать героем, как из своих мифов и легенд из книг? Ты заблуждается, если думаешь, что все герои этих историй купались в славе и наслаждались любовью людей после своих подвигов. Помнишь, как закончил свою жизнь Патрокл? Дженнифер сжала зубы, не смея спорить со своим учителем. Он долго на неё ругался и не останавливаясь вёл к озеру за домом. Идеально круглый водоем с плавающими белыми кувшинками и прозрачной водой был восхитительным. Дженнифер грубо усадили на его берегу. Мистер Фитц присел рядом, опуская с плеском руку. — Смотри, Ханстер, с чем тебе предстоит столкнуться. Смотри! Рябь пошла по озеру. Отражение девушки растворилось в воде, являя картины разрушенных городов. Среди крупных были Дамаск и Акрополь, которые были хорошо известны Дженнифер. Развалины вместо красивых зданий и фонтанов вызывали ноющее чувство в груди. Кровь на разгромленных улицах, словно реки пропитывали сожжённые земли и кости оставшихся скелетов. — Непревзойденные плодородия, правосудия, дождя и здоровья пали. Неужели ты возомнила себя сильнее божеств, что прожили на свете много веков? Они не смогли защитить свои столицы, а ты в состоянии это сделать? Дженнифер продолжала смотреть в озеро, где картинки смеялись одна за другой. — Стойте! — Дженнифер опустила руку в озеро, когда увидела деревни и города Тёмного народа, находящиеся недалеко от Кадиса. Они были заполнены демонами, люди покидали дома в бегстве. — Я понимаю, что мне никогда не сравниться с Непревзойденными, но также знаю и то, что могу помочь этим людям. Мы теряем ценное время, каждая минута на счету, а вы предлагаете оставить всё как есть? Бросить их умирать? — Тебя продолжает тревожить Тёмный народ, когда твой собственный страдает? — Любая жизнь ценна. Неважно, кто к кому относится, они такие же как и мы. Дженнифер вспомнила Данилиана и её перекосило от омерзения. По сравнению с ним Тарон казался не таким уж и паршивым правителем. Но этого она не произнесла в слух, поднимаясь на ноги перед учителем. — Вы сказали, что пред мной стоит выбор. Первый вы мне сказали, а какой второй вариант? — Ты вернёшься обратно, но уже не та что раньше. Умирая, твоё тело будет регенерировать, и ты снова сможешь перерождаться вновь и вновь. Проще говоря будешь бессмертна. Дженнифер долгое время молчала. Слова застряли в горле, словно камень. Последние слова повторялись эхом в голове раз за разом, но она так и не смогла поверить в их действительность. Как она может обладать бессмертием, когда даже Непревзойденные утратили эту привилегию? — В этом есть какой-то подвох, не так ли? Как Ахиллесова пята. Даже Бога можно убить, зная его слабое место или оружие, созданное им самим. Мистер Фитц упрямо скрестил руки, глядя на упертую девчонку из под густых бровей. — Я не всезнающий, Ханстер. Всё, что мне известно я тебе сказал. Но ты права, нет существа не имеющего слабостей. У Ареса они тоже есть, и ты должна узнать, чтобы его свергнуть. Дженнифер сомневалась в выборе первые минуты, но не пыталась больше добраться до истины. В её голове и так был полный кавардак, с которым она едва ли могла справиться. — Мне нужно вернуться. — Решилась значит... — кивнул угрюмо мистер Фитц и неохотно направился обратно в дом. Там он выудил кувшин с отваром из васильков и налил голубую жидкость в чашу. Каждое его действие давалось будто с трудом. — Что ж, это твой выбор, не смею вставать на пути. Но если тебя посетит сожаление, то вини только себя и никого боле. Ты приняла эту судьбу осознанно. Дженнифер подняла чашу, уверенная в том, что делает правильный выбор. Проглотив тяжело отвар, она тут же почувствовала, как тело сводит судорогой и каждая мышца наполняется невыносимым жаром. — А, забыл предупредить, что каждое воскрешение даётся нелегко, придётся немного потерпеть. — Вы это нарочно, — прошипела девушка, задыхаясь от боли. Перед глазами всё начало терять чёткие границы. Сознание поплыло, и Дженнифер начала падать. Мистер Фитц успел подхватить её и уложить на подушки. — Здесь время течет иначе. Для тебя здесь прошло пара часов, а в мире смертных несколько дней. Не пугайся, когда очнешься. Старый пердун, ты как всегда всё говоришь в последний момент. Ничего не знаешь? Ага, как же! Дженнифер не знала, произнесла ли она эти слова в слух, потому что уже потеряла связь с сознанием. Она провалилась в черноту, наполненную собственными страхами и зовом Хаоса, тихо поющим её собственным голосом:Пусть свержение старого мира будет запечатлено на ладонях твоих. Окрасится снег в алый, и настанет первый день холодной зимы. Средь мёртвого мороза из под покрова снега и льда, Пробился цветок циннии алой – Посланник добра иль сущего зла?