«Если тьма засияет, это будет звёздным небом» – подумала девочка, плача во мгле. Свеча догорала от шепота ветра, он продолжал беднягу жалеть.
Всё продрогло хрупкое тельце, холодели пальцы, превращаясь в лёд, А она сидела на против камешка белого, Приговаривая: скоро мученья пройдут.
Видела в куске мрамора ангела, Резала камень, не замечая, что время идет. Также, как утекает вода сквозь тонкие пальцы, или сыпется медный песок.
Дыхание сбилось, когда дева заметила, Что стёрла ладони до алой крови. Тогда сжала молоток крепче и просипела: «Ты не закончила, значит терпи».
«Ещё немного и ты возродишься, как самый прекрасный небесный цветок или как дерево в жаркой пустыне, что накормит плодами весь кочевный народ».
Отчаянной верой был наполнен каждый её точный об камень удар. Билась над ним целыми днями, пока не возник с треском разлом.
Расколотый мрамор освободил на свободу первый оживший за столетия вдох. Ангел крылатый одарил деву улыбкой, что избавила его от вечных оков.
Они рассыпались мелкой крошкой по ветру, Вместо них теперь его сковывал свет. И ясный взгляд, принадлежащий девушке смелой, смотрящей на него не скрывая любви.
Он облегчённо заплакал, Слезы можно сравнить лишь с дорогим хрусталём, Ведь создал его человек с богатым сознанием и неповторимо красивой душой.
«Если тьма засияет – это будет прекрасным явлением , как наша встреча среди суровой зимы» — промолвил словно молитву родившийся ангел и деве нежный поцелуй подарил.
Дженнифер напевала песню, которую знала с детства. Впервые, когда она её услышала из уст Феба, наверное, тогда и влюбилась в него по-настоящему. Эта песня навевала тоску о прошлом, где она была счастлива. Тяжело выпустив воздух, она подняла голову на мистера Фитца, который умиротворенно сидел среди васильков в позе лотоса и медитировал. В такой же позе сидела и Дженнифер, она не знала сколько прошло времени, но достаточно, чтобы конечности потеряли всякую чувствительность. Находясь долгое время в Лимбе, девушка раскрыла все его причуды и тайны. Здесь никогда не бывает дня и ночи, словно ты попал в один бесконечный день, который и не думает заканчиваться. Этим местом не правит время, и солнце с луной всегда в зените. Звенящую тишину нарушает лишь шелест никогда неувядающих цветов, а ты не хочешь ни есть, ни пить. Душа, находясь в лимбе ни в чем не нуждается. Это место было создано для того, чтобы она могла здесь излечиться, но для Дженнифер оно служило новым домом уже... — Сто двадцать один день, Ханстер, я слышу эту песню, — пробурчал учитель, не поднимая век. — Может, споешь что-нибудь ещё? — Извините, что-то совсем ничего в голову не приходит. Дженнифер вобрала в грудь воздух и вновь закрыла глаза. Тяжесть в груди не покидала её никогда, даже во время медитаций, но она научилась с этим мириться. Было невыносимо слышать голоса прошлого и свои собственные мысли, напоминающие, кем она является на самом деле. Учитель приоткрыл один глаз, наблюдая за тем, как девушка поднимается с травы и уходит. Через какое-то время над полем разносится металлический звон и громогласный грохот. Это значило одно – девушка вновь взялась за меч. Тренировки стали еще одним неотъемлемым пунктом в её жизни, где она могла позволить Хаосу вырваться наружу. Так она давала волю своим эмоциям, стараясь держать внутреннюю энергию под контролем. Мистер Фитц недолго наблюдал за тем, как в дали разрушаются белоснежные горы от мощного удара, принося с собой холодный ветерок. Мужчина достал из внутреннего кармана одежд записную книжку в кожаном переплёте и графитную палочку. Исписав пару страниц, он угрюмо постучал пальцем по подбородку, перечитывая прошлые записи, сделанные много дней назад.«Дженнифер согласилась на сделку с Аресом, продав ему себя и тем самым обеспечив всем безопасность на первое время. Пока её душа находится в Лимбе вне собственного тела, Бог ничего не сможет предпринять. Вернуть свои силы он не может, а из-за заключённой сделки не смеет никому нанести вред. Но долго ли продлится это затишье?»
Мужчина помнил, что сказала девушка в первые минуты, когда попала в лимб: — Не думала, что когда-нибудь умру от руки близкого. Она испытывала такой страх, что правда решилась на это, — девушка не переставая смеялась, даже тогда, когда в горле пересохло до того, что смех перерос в хрип. Мистер Фитц наблюдал за этим, не смея произнести ни слова. Он выждал какое-то время в полной тишине и начал говорить только тогда, когда все слезы Дженнифер были выплаканы. — Что ты будешь делать теперь? Дженнифер молчала долгое время, но учитель её не торопил. Он терпеливо ждал, сидя среди горных кристаллов, поглаживая бороду. — Я заключила сделку с Аресом взамен на исцеление Алиена. — Согласившись на это, ты подвергла всех опасности. — Это не так, — сглотнула тяжело девушка, обхватывая колени дрожащими руками. — Он согласился на мои условия. Мистер Фитц приподнял удивлённо бровь. — И что ты попросила помимо спасения друга? — Чтобы больше от его руки никто не умер. Чтобы он остановил разрушения. Больше Дженнифер не произнесла и слова за все прошедшие дни. Мужчина словно со стеной разговаривал, задавая вопросы, но не получая на них никаких ответов. — Сколько ты планируешь здесь находиться? Ханстер, у тебя есть хоть какой-то план, когда очнешься? Когда прошла неделя, а затем вторая, надобность в ответах отпала. Он начал сам понимать, что задумала девушка. Останься она здесь навсегда, Бог не смог бы добраться до её внутренних сил, и Хаос остался бы для него в недосягаемости. — Думаешь, сможешь пробыть тут вечность? — мистер Фитц пришёл к ней в пещеру спустя месяц. Он поставил перед девушкой чашу с целебным отваром, качая головой. — Ты в праве злиться на весь мир и на себя, но найди в своём сердце прощение. Иначе тьма уничтожит тебя изнутри. Мистер Фитц смог немного улучшить состояние девушки. Проводя для неё ежедневные медитации и готовя отвары, он помогал восстанавливать дух. Дженнифер редко с ним разговаривала, однако, находясь в одиночестве разрывалась в крике. В редких случаях она могла слабо улыбнуться, но внутри себя в этот момент рыдала навзрыд, моля о помощи. Никто не мог этого услышать, и мистер Фитц тоже. Покрутив графитную палочку, мужчина сделал ещё одну запись в дневнике:«Дженнифер оказалась в замкнутом кругу из которого рано или поздно нужно освободиться. Чтобы это сделать, нужно перейти опасную черту»
Мистер Фитц поднялся с травы, медленно направляясь к дому. Там его ждал небольшой сад с растениями, которые он выращивал для отваров. Через несколько часов котелок уже покачивался от бурлящей в нём воды и смеси разнообразной зелени. Помешивая отвар деревянной палочкой, он выпрямился в спине, заглядывая незаметно в окно. Дженнифер сидела за книгами и делала бесчисленное количество записей. Она изучала Хаос тщательно, и порой могла просидеть за столом днями, забывая об отдыхе. Мужчина ни раз задавался вопросом, каким образом в Лимбе появлялись вещи. Стоило о чем-то подумать, как через несколько минут ты мог найти эту вещь в соседней комнате или в кладовой. Горы книг истории народов, древние манускрипты и утерянные документы, всё сейчас было в распоряжении Дженнифер. Девушка внезапно замерла над записями, перо в её руке треснуло. — Почему...Почему все должно быть так?! — она закричала так пронзительно, что мистер Фитц вздрогнул и едва не опрокинул котелок. Дженнифер вскочила из за столика сметая в ярости все записи на пол. — Ханстер! — дверь с грохотом распахнулась, и мистер Фитц быстро выхватил книгу из рук девушки, которая едва не полетела в горящий камин. — Успокой свой нрав немедленно! Но Дженнифер и не думала успокаиваться. Она будто с цепи сорвалась и начала ходить по всей комнате, хватаясь за волосы. Со стороны было похоже, что она сошла с ума. — Вот почему нельзя смешивать кровь разных народов, дети получаются неконтролируемыми и крайне невыносимыми, — прошипел он, убирая книги подальше от неё. — В чем причина твоих терзаний? — Дело в магии. Почему дарованное чудо, которое должно приносить прогресс и счастье в мир, используется как сила, которой подчиняют и манипулируют? Все ведут себя так, словно... Это кусок мяса, за который нужно бороться любой ценой, — девушка поморщилась, от собственных слов. — Судьбы людей искалечены магией с самого начала. Даже Боги, имея всё необходимое для хорошей жизни, истязались над друг другом. Собственных детей готовы были подвергнуть вечным мукам, чтобы те не смогли стать сильнее родителей. Дженнифер проговорила это на одном дыхании и теперь хватала ртом воздух, словно выброшенная на берег рыба. — Сейчас не легче. Народы презирают друг друга за то, что один владеет с рождения силой, которая не доступна другому. Даже дети... Дети готовы были убить Калеба из-за зависти и ненависти, а ведь он не сделал ничего плохого. Мистер Фитц поднёс к губам девушки чашу с отваром, заставляя насильно выпить всё до последней капли. Благодаря этому дыхание вскоре пришло в норму, и она обессиленно упала на подушки. — Они оскверняют то, что было создано из чистых намерений, учитель. Это и правда... меня убивает, — вяло пролепетала девушка. — Смотреть на мир с добрым сердцем благородно, но не для каждого возможно. Ты неосознанно подвергаешь себя к разочарованию, — мужчина достал из ящика лечебные иглы и принялся вводить одну за другой в ее тело. — Порой лучше отказаться быть обладателем чистой души и доброго сердца, это наглядно показано во многих легендах. Такие люди никогда не становились по-настоящему счастливыми, потому что судьба у них складывалась крайне печально. Дженнифер повернула голову к учителю, чувствуя, как тело начинает расслабляться, а глаза закрываются от надвигающегося сна. — Учитель, возможно ли то, что Арес тоже был когда-то таким, и однажды, стал первым, кто воспротивился остальным Богам? За это его и прозвали Богом войны, чтобы отныне люди его боялись и презирали. — Ты готова поверить в свои убеждения и оправдать зло, не имея доказательств? — мистер Фитц вновь разозлился на неё, как это было всегда во время школьных уроков. Эти воспоминания на мгновение позабавили Дженнифер. — Но разве люди так не делают, когда отбросив причины и следствия, обвиняют человека в грязном преступлении, так же не имея ничего, кроме своих слепых убеждений? Мужчина устало потёр лицо руками, до красноты. Он не мог спорить с ней, и это его порой сильно раздражало. — Учитель... — Что? — Вы поэтому были вечно таким чёрствым сухарём в школе? Боялись, что ваше доброе сердце пострадает? — Ханстер, кажется я промахнулся, и тебе жизненно важную точку защемило иглой, мозг не в том направлении думает. Мужчина воткнул последнюю иглу, и Дженнифер тут же провалилась в сон, наконец позволяя сознанию отдохнуть. Ворча, он поджёг благовония на испачканном чернилами столике. — Это всяко лучше, чем быть такими как вы, — устало прошептал он, глядя на солнце за окном. — Уж лучше быть сухарем, чем мучеником, у которого будут клевать печень тридцать тысяч лет. (*отсылка к Прометею, который защищал людей от произвола Богов).***
Шли дни, недели... И каждый день ничем не был отличим от предыдущего. Только одно изменилось – мыслей стало больше. Их было нескончаемое количество, когда Дженнифер была одна. Поэтому, в последнее время девушка стала проводить больше часов с мистером Фитцем. Она молча наблюдала за тем, как он делает записи в своей книжке, как варит зелья, словно маленькая бородатая ведьмочка, и как узнаёт, что происходит в мире, находясь здесь. Сидя в позе лотоса на берегу озера, оба вглядывались в воду, словно в окно. Учитель смотрел внимательно, постоянно умывая лицо ледяной водой. — Вы правда видите, что сейчас происходит на земле? — Да, мне это дозволено делать, как хранитель, но ты можешь не пытаться. Оно не позволит увидеть тебе ничего, кроме твоего собственного отражения. Дженнифер отступила от кромки воды, отпуская все свои бесчисленные попытки. Она ни раз молила озеро, но оно всегда было непреклонно. Мистер Фитц передавал всё на словах, чтобы было легче с этим смириться. — Они в порядке? Но этот раз ответ пришлось ждать дольше чем обычно. Мужчина мотал неоднозначно головой, сведя брови к переносице. Глубокая морщинка на лбу доказывала, что он чем-то крайне недоволен. Учитель ещё долгое время всматривался в воду, перед тем как в последний раз умыться и укутать в полотенце продрогшие до синевы руки. Он обернулся к девушке с мрачным видом. — Несмотря на то, что Арес не может напрямую никому навредить, у него есть сподручные. Признаться честно... Я удивлён тому, как он терпеливо ждал шесть месяцев. Кажется, его терпение закончилось. — Что он сделал? Мистер Фитц сжал переносицу, досадно прикрывая глаза. Он не хотел отвечать, но как её наставник и хранитель, должен был рано или поздно дать ответ. — Войны между народами вспыхнули вновь. Данилиан одержим властью, он покровительствует Аресу, а значит сделает всё, чтобы доказать свою преданность ему. Тарон слишком горд и импульсивен, чтобы вести рациональные переговоры, поэтому конфликта было не избежать,— мужчина тяжело вздохнул. Он будто постарел на несколько лет после того, что увидел в озере. — Земли континентов орошены кровью, так же как и моря с озерами. — Это потому что Арес находится на свободе? Он внушает людям мысли о ненависти и кровопролитии, как о единственном способе добиться желаемого? Мистер Фитц цыкнул, выставляя указательный палец в воздух. Этот жест означал, что девушка заблуждается в своих домыслах. — Не потому что Бог расхаживает по земле, а само его существование. Смотри под другим углом на ситуацию, Ханстер. Все Боги мертвы, но тогда почему любовь, правосудие, мудрость и другие качества всё ещё присутствуют в людях? Боги заложили частичку себя в нас, и с их уходом она никуда не исчезла, однако... Само присутствие Ареса в мире смертных неправильно. Удары природных стихий ощущаются всё сильнее, природа не довольна, что божество не там, где его место. Дженнифер всё это время кусала губу, не заметив, как содрала нежную кожу, она теперь чувствовала солоноватый вкус металла во рту. — Учитель, есть ли способ убить Ареса? — Как думаешь, если бы был способ, Боги при жизни не сделали бы это? — Тогда... как погибли они сами? Аполлон, Афродита, Гермес... От чего все сильнейшие пали? — От самих себя. Дженнифер в тишине уставилась на мужчину, пытаясь понять последние слова. Ни в одной книге не было сказано, как именно пали Боги Олимпа. В школе твердили только одно – произошла война, которую начал Арес, настроив сестёр и братьев друг против друга. — Я не понимаю. Учитель поманил её рукой, безмолвно направляясь в дом. — Правда в том, что Боги предали самих себя, свои убеждения, идеологию. Они отвергли то, что давало им смысл и делало их бессмертными, — мужчина обернулся через плечо. Увидев всё тот же озадаченный взгляд, он раздражённо фыркнул и тут же взялся за объяснения. — Возьмем в пример Афродиту. Богиня любви, красоты и плодородия не может быть жестокой и эгоистичной, она хранительница мироздания. Та, кто должна была нести искреннюю и непорочную любовь людям. Но однажды она влюбилась в титана, обладающего доблестью и неписанной красотой. Он не полюбил её в ответ, сказав, что сердцу мила другая и он её не придаст. Тогда Афродита обезумела, позабыв обо всём. Позабыв о том, что она и создала такую любовь – верную, свободную и настоящую. Дженнифер уже догадывалась, что произошло дальше, и к чему клонил мистер Фитц. — Она убила того титана? — Нет, она прокляла его, и тот стал уродливым до неузнаваемости. Даже родные отреклись от него. А узнав, что титан был влюблен в сестру Бога войны – Афину, она убила её прямо у него на глазах. Дженнифер охнула, прикрывая рот рукой. Она не ожидала услышать такую правду о Богах. Теперь она была сбита с толку и едва подбирала слова. — Но разве Афродита не была возлюбленной Ареса? — Она предала его любовь и осквернила её, сделав эгоистичной, жадной и жестокой. Сердце богини было отравлено скверной, и умерла она в муках, превратившись в морскую пену. Получается Арес в один момент потерял жену и свою любимую сестру. Афина представляла собой дисциплинированную и стратегическую сторону войны, она дополняла своего брата, словно частичка мозаики. — Наверняка поэтому он объявил всем войну, — пробубнила девушка, входя в дом следом за учителем. Он, не слыша её, продолжал говорить, явно увлекшись своими размышлениями: — На Олимпе вспыхнул серьёзный конфликт тогда. Было заявлено, что Арес затуманил разум Афродиты и именно поэтому она хотела сбежать к другому. Что это он научил её жестокости. В доказательство Боги указали на их детей: Антероса, Фобоса и Деймоса, названных в честь ненависти, страха и ужаса. Было решено убить их ради справедливого суда, но Арес, конечно же, встал на их защиту. Он всегда защищал их, не важно, были его дети злом для общества или нет. Возможно, это и есть его единственное слабое место – любовь к ним. — Они... ещё живы? У Ареса было много детей, кто-то может быть жив? — Ханстер, у меня по твоему третий глаз во лбу? Я не оракул, но и без этого могу предположить, что никого в живых не осталось. Небесный город наверняка пустует и проверить правда ли это никто не может. Больше мистер Фитц ничего не сказал, а девушка не задавала вопросов. Оба погрязли в чтении книг, сидя друг напротив друга. Прошло уже много времени с тех пор, как Дженнифер перевернула страницу. Она не моргая сверлила взглядом манускрипты погруженная в часовые размышления. Мужчина пытался с ней заговорить и предложить вновь попрактиковать медитацию, но девушка едва заметно качнула головой. Он покинул дом на несколько суток, а когда пришёл обратно с корзиной трав, чтобы приготовить отвар для девушки, обнаружил, что та сидит всё на том же месте, а книга в её руках покрылась слоем пыльцы и пыли. — Ханстер, я не хочу знать о чем ты думаешь, но это пугает даже меня. Дженнифер одним резким движением захлопнула книгу. Облако пыли взметнулось в воздух и растворилось в нем, когда девушка резко встала с подушек. Алый глаз опасно блеснул в свете солнца и луны, когда она посмотрела на учителя. — Приготовьте для меня отвар. — Да, сейчас. Я это и собирался сделать, — моргнул мужчина, показывая корзину с собранными травами. Дженнифер даже не взглянула на них. Её голос не дрогнул, когда она произнесла слова, от которых даже волоски на седой бороде встали дыбом. — Мне нужно возродиться. Я приняла неправильный выбор, оставшись здесь, нужно вернуться. — Твоё тело находится сейчас в пристанище Ареса, у тебя не получится сбежать. Девушка всё так же молча смотрела в глаза учителю. Её никак не смутили эти слова, она только ещё больше вздернула подбородок. Мужчина не веря схватился за голову, обреченно приглаживая свою лысину на макушке. — Ты и не собираешься сбегать, — вздохнул он, разворачиваясь медленно к котелку. — Похоже и мне не сбежать от сделанного тобой выбора.