Эпоха зарождения тьмы

— Почему он спит с носком на лице? — У нас была бурная ночь, — массировал виски Алрик, болезненно морщась от солнечного света, проникающего в трюм. Скидывая носок с лица Нэджи, мужчина умоляюще посмотрел на Феба. — Можешь сделать сегодня пасмурный день? — Попытаюсь, но ты ведь помнишь, что теперь я почти бесполезен в этом? — натянуто улыбнулся Непревзойденный, застегивая накидку на плечах. Он поднялся на палубу, где матросы тут же встретили его заинтересованными взглядами. Некоторые из них отвесили уважительный поклон, но многие предпочли пройти мимо, вновь возвращаясь к работе. Люди всё меньше проявляли уважение к божествам, и это доставляло необъяснимую боль внутри. Не такую, которую можно перенести при порезе или ударе, она была сравнима с утерей чего-то важного в жизни. Веру и любовь люди выражали в молитвах, которые всегда доходили до божеств и придавали им сил. Теперь же, они начали отворачиваться от Непревзойденных, теряя с каждым днем веру. Это начинало медленно их убивать изнутри. Корабль вошёл в порт, моряки засуетились, окрикивая друг друга и готовясь к швартовке судна. В Феба врезался молодой юноша, ему едва исполнилось шестнадцать, но сил ему было не занимать. Он заставил мужчину сильно пошатнуться. — Простите! Извините за мою неуклюжесть, — побледнел парень, смотря на него снизу вверх со смесью ужаса и раскаяния. На накидке теперь было темное жирное пятно, пахнущее смолой. — Всё в порядке, не стоит падать ниц, поднимись с колен. — Нет-нет, мне правда так жаль! Я... Я найду вам новые одежды прямо сейчас. Феб испустил тихий вздох, опускаясь к юноше на колено. Он потрепал его по волосам, пропахшими солью и морем. Парень рискнул поднять взгляд и встретиться с ясными голубыми глазами. Его напряженные плечи тут же расслабились, а на лице отразилось благоговение. — Ты так спешил, значит это что-то важное, не так ли? — Матушка встречает меня с недавно родившийся сестренкой на пирсе, я хотел поприветствовать их. Мы не виделись шесть месяцев. — Тогда скорее сделай это и постарайся никого не смести по пути,— Феб помог ему подняться на ноги и незаметно подложил в карман монету со знаком солнца. Он подтолкнул его в спину, добро подмигивая. — С-спасибо, Фебиус... Я и представить не мог, что встречу Вас когда-нибудь лично. Вашу ослепляющую красоту не сможет испортить ничего на свете, — юноша покраснел, опуская голову в нескончаемых поклонах. — Я обязательно помолюсь в храме сегодня за Вас! Будьте уверены, что я зажгу все палочки благовоний в Вашу честь! Крики юноши были слышны даже тогда, когда он скрылся на другом конце судна. От этого Непревзойденному пришлось ещё долгое время ловить на себе взгляды моряков и других попутчиков. Он запустил руку в волосы, пытаясь скрыть неловкую улыбку, думая о том, как скорее сойти на пирс. Ньюкасл все так же процветал из года в год и был главным торговым центром на Восточном континенте. Поэтому сошедших с корабля встречали с большой охотой, одаривая венками из цветов и звонкими окриками торговцев. Дженнифер, конечно же выбилась из толпы вперёд, охваченная новыми впечатлениями. На её шее уже покачивалось ожерелье из лилий, а глаза метались от огромного порта кораблей к каменной стене города. Она уже была готова нырнуть в поток людей, заманивающих её к верблюдам, но Калеб успел ухватить её за руку. Маг всучил ей яблоко в карамели, заставляя идти только рядом с ним, словно непослушное дитя. Феб не стал вмешиваться. Однако, задался вопросом, где тот взял лакомство, не имея при себе ни одной монеты. — Я ему не доверяю, не стоит оставлять их одних, — шёл рядом Алрик, высказывая открыто свои переживания. — Атена покрылась бы холодным потом, увидев их так близко друг к другу. А может, даже и попыталась тихо убить мага... Но я, конечно же, не собираюсь этого делать. Даже в мыслях не было. — А мне так не кажется, — Феб осторожно опустил ему на плечо руку, в случае чего непредвиденного. — Может мне стоит вмешаться? Меня тревожит их близкое общение, и что может стать с Дженнифер из-за него. Она иногда пугает своими безрассудными действиями, — Алрик покачал головой, заламывая в тревоге пальцы. — Иногда я смотрю на неё, и вижу опасный огонь в глазах. Я хорошо знаком с этим... она может сбиться с правильного пути, Феб. Похожие слова любила повторять Атена каждый раз, когда стирала память Дженнифер. Она видела в её действиях проявление Хаоса и импульсивности, когда Феб не замечал ничего из этого. Непревзойденный признательно улыбнулся проходящей мимо девушке, что вложила в его руки апельсин. Она низко поклонилась и с румянцем на щеках убежала к собравшимся в кучку подругам. — Всё, что начинается с добрых намерений и искренности не может привести к неправильному пути – вот что я думаю. Твоя дочь обладает большим сердцем, что может изменить мир, я не хочу вставать на её пути. — Один человек не может изменить мир, — огрызнулся Алрик, испепеляя из далека Тёмного мага взглядом, который схватил бесцеремонно Дженнифер и поднял на плечах над толпой, чтобы девушка видела кукольный театр. При каждом удобном случае Калеб искал момента, чтобы, как бы в невзначай, соприкоснуться с ней руками. Это можно было увидеть со стороны, но, кажется девушка этого не замечала. Феб остановился наблюдая за ними, упорно борясь с тоской в сердце. Он опустил голову, когда почувствовал липкий сок на кончиках пальцев. В кожуре фрукта зияли следы в форме полумесяцев. Он стоял на месте, слыша в пол уха, как Алрик уже во всю причитает Калебу нравоучения, заставляя опустить девушку на землю. Мужчина ошибался в своих словах. Непревзойденный, проживший несколько столетий и повидавший, как восхождения так и свержения великих людей, понял одну непростую истину. Один человек способен изменить мир, но только тогда, когда сам мир готов к этому. Если неправильно подгадать время, вселенная может сделать ход не в твою пользу и тогда уже она изменит тебя до неузнаваемости. Так погибали многие таланты, которых он отчаянно пытался спасти из века в век. Нэджа, стоящий рядом с Непревзойденным, хмуро наблюдал за тем, как тот погружается в свои мысли. Он тихо откашлялся, привлекая к себе внимание. — Фебиус, Вы себя хорошо чувствуете? Выглядите опечаленно. Это из-за слов Алрика? — Нет, всё в порядке, — одарил его улыбкой Феб и добавил уже бодрее: — Хоть твой наставник и не прав, я не собираюсь навязывать ему свои мысли. В то, что ты веришь, то и является правдой, ведь так? Нэджа согласно кивнул, щурясь от вышедшего из-за туч солнца. Он сжал болезненно переносицу, ругаясь себе под нос. — Больше ни капли в рот не возьму пиратского рома. Феб хмыкнул, снимая с себя соломенную шляпу с широкими полями. Он надел её на парня, завязывая искусные завязки, украшенные бусинами, под подбородком. Нэджа удивлённо похлопал глазами. — Не нужно... Я наверняка выгляжу нелепо в этой шляпе и обмундировании воина. — Будет лучше, если я её заберу? Нэджа поджал губы, не в силах бороться с мучительной резью в глазах, он натянул шляпу ниже на лоб. — Благодарю. Пожалуй, я оставлю её при себе. Феб кивнул, продолжая неспеша путь. Он чувствовал в парне большой потенциал, у него был нюх на людей, одаренных редким талантом, поэтому быстро проникался к ним симпатией. И почему-то именно сейчас он почувствовал необходимость сказать ему то, чего он не смог сказать Алрику. — Магия – это живое существо, что питается нами. Оно не воплощает ни добро, ни зло, как считают многие. А лишь подчиняется хозяину и его побуждениям. Если питать магию добрыми намерениями и любовью, она будет приносить людям счастье, а возвращать своему владельцу тепло. Однако стоит напитать злобой и ненавистью, тогда она ответит ударом на удар. От этого очень сложно оправиться, — Феб обернулся к парню, сжимая его плечо с серьёзным видом. — Нэджа, пообещай не забывать об этом, если столкнешься однажды с такими людьми. — Но почему вы говорите об этом сейчас и именно мне? Я обычный воин. — Настанут трудные времена, я чувствую это. Мне пришло неутешительное ведение этой ночью, и эти слова должны были быть адресованы именно тебе. — Хорошо, я понял, — кивнул напряженно Нэджа, больше не задавая лишних вопросов. — Я запомню это. *** За весь путь от порта до центра города Алрик отвёл взгляд от дочери только один раз, для того чтобы оттянуть Нэджу от лавки, где продавались искусные луки и наконечники для стрел. — Но я хочу их! Позволь купить хотя-бы один... — Чем расплачиваться будешь? У нас каждый фоллис на счету. Парень прикусил губу, проходя мимо заветной лавки с обиженным видом. В это же время впереди раздался девичий визг. Алрик дернулся, доставая клинок из-за пояса и оглядываясь быстро по сторонам в поисках дочери. Дженнифер со счастливой улыбкой прибежала к ним с белым кроликом в руках. Феб не мог ничего прочитать по её губам, потому что девушка лепетала так быстро, что даже опытный чтец не справился бы со своей работой. — О, обед, — одобрительно кивнул Нэджа, оценивая сколько вкусного жаркое выйдет из этой тушки. Рот в мгновение ока наполнился слюной, которой он едва не подавился, когда сгусток тьмы ударил его по щеке. — Джен, где ты его взяла? — Калеб сказал, что нашёл его на дороге и отдал его мне. — Разве не на него ты смотрела пять минут назад, когда мы подошли к ярмарке? Кажется это тот же кролик, что сидел в клетке. Но она уже не слушала Алрика, увлеченная потискиванием пушистого животного. Мужчина одарил Калеба выразительным взглядом. — За воровство здесь серьёзные наказания, не стоит подвергать нас всех... — О чем вы? Я нашёл этого бедолагу на дороге, — развёл руками маг, даже не пытаясь выглядеть при этом правдоподобно. Его внимание было сосредоточено на Дженнифер, целующей в нос кролика. — Давайте просто съедим его и дело с концом. Нет улик, значит и обвинения торговца будут ложными. Все трое обернулось к Нэдже. Феб – с тревогой. Алрик – с пониманием, а Калеб — с открытой угрозой. — Боги, нужно его накормить, иначе он начнёт кидаться на людей, — вздохнул мужчина, вызывая смех у Феба и Дженнифер. Они собирались пойти в сторону Лапшиных и булочных, от куда тянулся мясной запах с сочетанием лука и специй, но их остановил местный патруль. Стражи с эмблемой львиного зева и золотого колоса на обмундировании достали из ножен мечи. — Вы должны пройти с нами по приказу Его Величества. — Дилан как всегда любезен, — прищелкнул языком Алрик, вызывая у стражей неодобрительный оскал. — Кто вы такие, чтобы говорить о Его Величестве неформально? За неуважение каждый понесёт наказание. Их толкнули вперёд, заставляя двигаться быстрее. Толпа идущая с ярмарки расступалась, провожая заинтересованными взглядами иноземцев. Алрик старался никак не выдавать своей тревоги, однако всю дорогу до дворца продолжал размышлять о том, как чертов Сансер узнал о их прибытии в город так быстро? И зачем он послал за ними вооруженных стражей? Значит ли это, что... Алрик незаметно для остальных обменялся взглядами с Фебом и Нэджей. Они тоже почувствовали неладное. Чтобы там не было, но им нельзя было сопротивляться сейчас, не получив от Данилиана то, зачем они пришли. Поэтому они подчинились, не оказывая сопротивления.

***

      Правитель Светлого Народа восседал на высоком помосте, лесенки которого были усыпаны лепестками различных цветов. Дворец восхищал своими размерами, искусной лепниной и невиданными фресками. Золото струилось на каждом шагу: в настенных полотнах, коврах, обложках книг и скульптурах. Стоило признать, что дворец был настоящим творением искусства, о котором можно было слагать эпопею. В тронном зале стоял стол, накрытый белоснежными скатертями. Он был заставлен вином в хрустальных кувшинах, фруктами и мясными блюдами. Все были поражены этими изысками и тем, как Данилиан Сансер выказал услугу и встретил их в своих владениях. Но восторг Дженнифер застрял в горле, заставляя её задыхаться при виде мужчины. Её блеск в глазах от окружающей красоты померк, когда она увидела жестокого убийцу сквозь время в мантии с алым подкладом, расшитую драгоценностями. Не менее искусная корона венчала его голову. Орех в её кармане обжигал через ткань кожу. Души магов были в ярости, находясь так близко к главному их врагу, убившему их семьи и сжегшего целые поселения в Северном лесу. От воспоминаний Дженнифер чувствовала себя так, будто её сейчас вырвет прямо в тарелку с нетронутыми морскими гребешками в сливочном соусе. — И по какому поводу сам Фебиус решил посетить столицу? Мои владения, конечно же, в Вашем распоряжении, но я, по правде говоря, сбит с толку внезапным появлением. Говорят, что города Непревзойденных Арес стирает с лица земли, оставляя на их месте горстки пепла. Не боитесь ли вы, что Дельфы падут, если главного защитника не окажется рядом? Феб отпил немного вина, заставляя себя не опрокинуть разом весь бокал. Он сделал глубокий вдох, перед тем, как ответить на фальшивую улыбку Данилиана. — Мой город находится под достаточной защитой, спасибо за переживания. Данилиан был крайне не доволен несговорчивостью его гостей, но продолжал любезничать и изрекать невыносимо приторные речи, обращаясь к каждому. Когда очередь дошла до Нэджи, парень напрягся всем телом. — О тебе я хорошо наслышан, выдающийся воин кровавой блокады. Рассказы о твоих подвигах обошли все континенты. — Не стоит об этом вспоминать, — настоятельно попросил Алрик. — Прошло пять лет с тех пор, все в нашем народе предпочитают забыть об этом. — Как можно забыть великий поступок? Отринувший все пути правил, двадцатилетний парнишка убил весь легион, находясь в безлюдной пустыне. Всех до единого вырезал, чтобы прекратить мучения раненых воинов. Но поговаривают, что решение было принято во время пятидневной песчаной бури, когда оголодавшие люди начали кидаться друг на друга словно звери, чтобы спастись от мучительной смерти. — Хватит, я не хочу обсуждать это. Нэджа совсем побледнел. Желваки на его лице играли, обнажая все чувства, а красные глаза застелила мутная пелена. Дженнифер беззвучно задвигала губами, но завиток тьмы предупреждающе коснулся её руки под столом. Она подняла голову и встретилась взглядом с Калебом, что сидел за другим концом стола. Он качнул головой, говоря этим едва заметным действием не вмешиваться. Внутри возрастала паника, воздух вокруг тяжелел, а Данилиан продолжал давить на Нэджу: — В глазах его людей плескался страх, что они будут умирать в муках. Что рука воина дрогнет и он промахнется. Но он не мог себе позволить такую роскошь, ведь так? Песчаная буря не утихала и не давала ему другого выбора. Он ничего не чувствовал, когда оплакал души всех своих соратников и не проронил ни единой слезы, когда наставил меч на себя. Он готов был лишить себя жизни с секунды на секунду, но... Что же произошло потом? — Данилиан сделал небольшую паузу с иронией пронзая шпажкой виноград и закидывая её себе в рот. — Посреди дня убийственная буря утихла, а заваленную песком пещеру отыскал никто иной как Алрик Фэй. В тот момент, когда великий воин, истекая чужой кровью, был готов лишить себя жизни, пришла подмога. Если бы только они явились раньше, но увы... Воин кровавой блокады, чьи руки отняли пятьсот жизней за пару часов, остался последним, кто выжил в том походе. В зале повисла мертвая тишина. Её нарушал только стук сердца Дженнифер и рваное дыхание Нэджи. Парень смотрел на свои руки под столом и кажется не слышал ничего, что ему пытался сказать Алрик. Он будто выпал из реальности, лишившись всех чувств и эмоций. Данилиан доел мясо в ягодном соусе и изящным движением вытер рот салфеткой. Теперь его лисий взгляд переместился на Алрика и на лице расцвела отвратительная улыбка. Его слова ранили в самое сердце каждого, с кем он заводил разговор. Сейчас, он с охотой открыл рот, готовый вновь заговорить. Дженнифер рывком поднялась из-за стола, тяжело дыша. Стул с грохотом упал за её спиной, а бокал с вином опрокинулся на белую скатерть. — Джен, сядь, пожалуйста, — попросил Алрик. Девушка вырвала руку, когда он предупреждающе потянул её за запястье. Она не имела голоса, но один только взгляд имел больше значения, чем любые слова. Данилиан приподнял узкую бровь, постукивая игриво пальцем по подбородку. — Как не уважительно. Даже гостям в моём доме не дозволено прерывать мою речь. В наказание ты можешь лишиться руки или ноги, может после этого наглая девчонка поймёт, где её место? Девушка продолжала стоять на месте, даже когда тьма под столом сгустилась, утягивая её за одежды вниз. Она не знала местных правил и идиотских законов, но зато понимала единственное правило, которое не должен нарушать, как обычный крестьянин, так и великий правитель – знать свою грань дозволенного. — Прошу прощения, но мы пришли к вам за помощью, у нас нет времени на унизительные разговоры. Мужчина прыснул со смеху, глядя на то, как беззвучно Дженнифер открывает рот. Это показалось ему очень забавным зрелищем. — Что это с ней, неужели дар речи передо мной потеряла? Теперь уже все встали со своих мест. — Данилиан, как я знаю, твоя семья из покон веков передавала ценную реликвию в виде золотого свитка. В нем указан путь к реке Стикс, и он необходим нам для... — Да-да, он был у меня когда-то, — прервал Феба правитель. — Но этот свиток оказался бесполезным мусором. Я пытался найти эту реку, но карта привела меня к обрыву. Там нет никакой реки, только пустошь. Идиот. Мир духов находится между небом и землёй, там, где не может ступить нога человека. Там, где находится грань меж двух миров, переступить которую может лишь самая отчаянная душа. Обрыв – идеальное место для нахождения незримой реки, ведущей в подземное царство мёртвых! Дженнифер обернулась к Фебу, беря его за руку. — Я знаю что нужно делать. Нужно лишь было скинуть с этого обрыва орешек и тогда клятва магам будет исполнена. Их души обретут покой. Взглянув в глаза девушки, Непревзойденный всё понял, и они уверенно направились на выход. Фальшивая улыбка сползла с лица Данилиана. — Я разочарован. Дженнифер Ханстер обращается к божествам, словно к своим друзьям, никакого уважения. Честно говоря, я не понимаю, что нашли в тебе высшие силы и почему Непревзойденные потакают твоей спеси. Когда я узнал, что последний выживший Тёмный маг не смог доставить Аресу девчонку, я ожидал... некого величия и великого ума, но познакомившись с тобой, не вижу ни того, ни другого. Хаос был дарован бесхребетному птенцу, который едва научился летать. Дженнифер задержала дыхание, когда слова отскочили от стен, а Стражи окружили их посреди тронного зала. Алрик схватил дочь за руку, заводя её себе за спину и выставляя перед собой меч. — Ты не мог об этом узнать, если только... ни прислуживаешь, как верный пёс Аресу, — процедил он сквозь зубы. — Следи за тоном, Фэй. Вы все нарушили уже столько правил, что отрубленной руки от каждого будет мало. А ты, — Данилиан обратился впервые напрямую к Калебу. — Посмел предать самого Бога, уму не постижимо. Как только он узнает, тебя ничего не ждёт кроме мучительной смерти. Маг выглядел мрачнее, чем когда либо. Больше не церемонясь с правителем Светлого народа, он призвал своего верного слугу. Бледная тень в наполненном солнечным светом зале была слабее, поэтому Феб, приложив усилия, заставив свет ненадолго померкнуть. Как только это случилось, Стражи вмиг попадали на пол, сбитые ожившей тьмой из-за углов. Роняя оружие из рук, они в страхе кричали и молили о пощаде. Данилиан с прищуром смотрел на то, как пятеро беглецов скрываются за главными дверями его тронного зала. Он не мог их отпустить, не наказав за проявленное неуважение. Правитель обошёл помост и открыл ключом потайную дверь. В комнате пахло зажжёнными благовониями, которые беспрерывно дымились в курильнице днями и ночами. Данилиан прошёл в угол комнаты, где в клетке сидели канарейки. Все были идеально желтого цвета с белыми клювиками. Птицы начали биться крыльями о решётки, когда мужская рука потянулась к ним, хватая одного птенца. Через мгновение на каменной плите с изображением рун призыва было совершено жертвоприношение и отдана молитва, сочащаяся ликованием.