— НИЛ —
Когда Нил вышел на корт, он ожидал увидеть Эндрю, сидящего в первом ряду на трибунах, поэтому он был удивлен, когда Эндрю стоял на корте, скрестив руки на груди, и наблюдал за разминкой команды. "Мэтт был прав", — подумал Нил, — "он мог бы стать тренером, особенно выглядя так." Стоящий рядом с Ваймаком Эндрю был невероятно мал ростом, его макушка едва доставала Ваймаку до плеча, но его присутствия было достаточно, чтобы привлечь к нему внимание, ну, по крайней мере, глаза Нила. Когда Эндрю заметил, что Нил смотрит на него, он описал указательным пальцем несколько маленьких кругов — универсальный знак "тренера", означающий "сделай несколько разминочных кругов". Нил закатил глаза, но подчинился, присоединившись к другим Лисам, когда они пробегали круги по корту. Нил мог только представить, какие озарения пришли к Эндрю после того, как он так внимательно наблюдал за командой в течение двух лет. Он, вероятно, знал все о каждом из игроков — их сильные и слабые стороны и статистику. Единственный человек, который мог — мог — знать эту команду лучше, — это Ваймак, но опять же, Ваймак не проводит с командой много свободного времени. Конечно, он знает их характеры на корте, но было кое-что, что можно было сказать об Эндрю, который получил близкое и личное представление о каждом члене команды в нерабочее время. Он знал их вдоль и поперек. Может быть, даже лучше, чем некоторые из них знали самих себя. После разминочных кругов Ваймак заставил их выполнить упражнения и поработать над конкретными навыками для каждого игрока. Они сотрудничали друг с другом и усердно работали. Мэтт и Нил были сосредоточены на подаче почти 30 минут, когда к ним бочком подошел Эндрю. — Скажи Бойду, чтобы он не выкручивал так резко запястье каждый раз, когда передает мяч. Он тратит больше энергии, чем ему нужно, делает ненужное вращение мяча, из-за чего его труднее поймать, или, черт возьми, он собирается навредить себе. Нил наблюдал за следующим броском Мэтта и не мог сдержать удивления, которое испытал. Когда он снова повернулся к Эндрю, тот наблюдал за Нилом с понимающей ухмылкой. — Видишь? Вот о чем я говорю. Пойди и скажи ему. — Эндрю был прав. В конце каждого паса Мэтт слегка взмахивал запястьем. Движение было настолько незначительным, что Нил даже не замечал его раньше. Но теперь, когда Эндрю указал на это, Нил не мог не задаться вопросом, как он раньше этого не замечал. Нил поймал мяч в сетку своей клюшки и подбежал к тому месту, где стоял Мэтт. Мэтт стоял и выжидающе смотрел на Нила. — Эй, это прозвучит действительно странно, но Эндрю заметил, что ты взмахиваешь правым запястьем после передачи мяча. Есть много причин, по которым, по его мнению, тебе следует поработать, чтобы исправить это, но самая важная из них заключается в том, что он не хочет, чтобы ты причинил себе вред. — О, эм, ладно, — сказал Мэтт. — Я даже не знал, что делаю это. Нил кивнул: — Тогда давай сделаем еще пару бросков и действительно постараемся быть внимательными. Ты почувствуешь это сразу после того, как мяч покинет сетку. Мэтт понимающе кивнул и поймал мяч, когда Нил бросил его ему. После своего следующего броска Мэтт посмотрел на свое запястье, нахмурив брови. Нил окликнул его: — Ты заметил в этот раз? Мэтт крикнул в ответ: — Думаю, да! Брось еще несколько! Так они и сделали, и после того, как Мэтт смог определить движение своего запястья, он медленно попытался исправить это. К концу тренировки Мэтт бросал идеально. Эндрю был прав… Ненужное вращение, которое Мэтт придавал мячу, когда бросал, затрудняло его ловлю, но теперь, после коррекции, Нил и Мэтт работали как хорошо смазанная машина. Нил посмотрел туда, откуда наблюдал Эндрю, чуть впереди и справа от Мэтта. Эндрю показал ему поднятый большой палец и неторопливо направился к другой паре. Нил не смог удержаться от улыбки Эндрю, когда тот повернулся и пошел прочь.--
Некоторое время спустя Ваймак потребовал прекратить тренировку и вместо этого объявил командные задания на товарищеский матч. Ваймак разработал систему, при которой небольшие группы играли друг против друга на половине корта, и сначала Мэтт, Нил и Кевин играли против Аарона, Ники и Дэн. Нил заметил, когда пил из своей бутылки с водой и вытирал лицо полотенцем, что их вратарь первой линии Джексон неторопливо направляется к воротам. Когда Нил посмотрел на скамейку запасных, где собрались другие Лисы, чтобы дождаться своей очереди в игре, Нил увидел Рене. Тихий голосок в голове Нила, который звучал ужасно похоже на призрак Эндрю Миньярда, велел ему прислушаться к тому, что Эндрю говорил раньше, и поставить Рене в ворота. До того, как Нил присоединился к Лисам, он внимательно наблюдал за их игровым процессом в течение последних пяти лет. Обладая этой информацией, Нил знал, что Рене сыграла только в одном матче основного состава, но он также знал, что во время той игры Лисы одержали уверенную победу, и Рене удалось пропустить только три гола, что было невероятно, учитывая, что по воротам было нанесено более 30 ударов. Типичная игра Джексона варьировалась от 5 до 15 голов, забитых в его ворота, обычно с таким же количеством нанесенных бросков. Нил знал, что решение Ваймака оставить Джексона на воротах, вероятно, было связано с проблемой старшинства — Джексон в этом году был выпускником, а Рене — всего лишь второкурсницей. Однако Нил решил, что он собирается рискнуть с Эндрю, особенно учитывая, насколько полезным был его совет Мэтту ранее. Нил подбежал к тому месту, где Ваймак стоял, прислонившись к стеклу корта, скрестив руки на груди, с планшетом в левой руке. — Тренер, — начал Нил. Ваймак повернулся и посмотрел на Нила сверху вниз. — В этих матчах, я думаю, мы должны поставить Рене на ворота. Ваймак внимательно посмотрел на Нила, не сразу соглашаясь или не соглашаясь с его предложением. Скорее всего, Ваймак просто сказал: — Скажи мне, почему. — Ну, — сказал Нил, он попытался вспомнить, что Эндрю говорил ранее, но не смог вспомнить, приводил ли он какие-либо причины, по которым Рене должна быть на воротах. — По нескольким причинам, я думаю, но в основном потому, что ее статистика лучше, чем у Джексона, и я думаю, что для команды было бы полезнее тренироваться против вратаря, которому сложнее забивать. — Нил затаил дыхание, не уверенный, согласится ли Ваймак на это или нет, особенно учитывая, что у него не было никаких реальных причин для такой рекомендации, просто интуиция Эндрю. Ваймак задумался на несколько мгновений, прежде чем сказать: — Ты прав, Рене — лучше играет, чем Джексон, но Джексон старшеклассник, и его очень хотят забрать в профессиональные команды. Рене предстоит играть следующие два года, а Джексону нужно как можно больше практики, чтобы подтянуть свои навыки перед началом сезона. — Тренер, — сказал Нил, — при всем моем уважении, я думаю, мы должны выдвигать нашу лучшую команду вперед при каждой возможности. И в данном случае это касается и Рене. Ваймак фыркнул, потирая рукой затылок: — Между нами говоря, Джостен, я согласен, но школа не думает также. Всем спортивным командам "рекомендуется" демонстрировать талант своих более старших игроков. — Нил понимал позицию Ваймака, но был разочарован и раздражен тем, что тот не слушал... Не принимал предложение Эндрю. — Хотя, — предлагает Ваймак, — если мы дадим обоим вратарям честный шанс доказать свои способности, и один из них, очевидно, выйдет победителем, я думаю, здесь можно было бы привести доводы в пользу этого. — Между ними прошло еще несколько мгновений, и Нил чувствовал, как бьется его сердце, пока он ждал, что тренер скажет дальше. — Лисы! — Ваймак обратился к команде: — Вперед и в центр! — Все быстро побежали туда, где разговаривали Нил и их тренер: — Планы изменились. Что мы думаем о небольшом дружеском соревновании?--
Это было совсем не то, чего ожидал Нил, но он также не жаловался. Правила были просты: каждый вратарь должен был охранять ворота, а каждый дополнительный член команды по очереди пытался забить голкиперу. У каждого члена команды было по 10 шансов забить, что означает, что каждый вратарь блокировал в общей сложности 100 попыток. После того, как оба вратаря сменятся, окончательный счет определит, кто сыграет в первой игре семестра. Ваймак также предположил, что это должно стать ритуалом перед каждой игрой сезона, чтобы в каждой игре Пальметто выводил вперед свою лучшую команду. Нил сиял от радости оттого, что его тренер не только воспринял его предложение и превратил это в командное занятие, но и позаботился о том, чтобы у Рене перед каждой игрой был равный шанс занять свое законное место на воротах. Это все еще давало Джексону шанс победить, но теперь это зависело бы только от умений, а не от старшинства. Эндрю сказал Нилу, что ему понравилась идея Ваймака устроить соревнование. Когда Лисы выстроились в линию на половине площадки, вычерпывая мячи для экси из корзины, Эндрю расположился прямо за воротами, откуда, как предположил Нил, он мог видеть как Джексона (который проиграл бросок монеты и был первым на воротах), так и линию Лис. Нил был уверен, что у Эндрю была идеальная точка обзора, чтобы наблюдать за вратарями и остальной командой, все время делая мысленные пометки. Лисы понимали свою задачу: ни при каких обстоятельствах не давать слабину ни одному из вратарей. Это соревнование должно был помочь определить лучшего кандидата на эту работу, поэтому требовалась полная самоотдача в борьбе с вратарями. Лисы по очереди били по воротам, используя различные навыки, скорости и силу бросков. Было ясно, что, хотя Джексон был компетентен и хорош в том, что он делает, было место для совершенствования. В конце его очереди, после того как остальные 10 лис нанесли 100 бросков, 37 из них прошли мимо. Это означало, что Рене нужно было отбить всего 64 гола; если бы ей удалось превзойти это число, она стала бы вратарем, открывающим сезон. Рене добилась цели, заняв нужную позицию и слегка пригнувшись. Нил наблюдал, как ее шлем скользнул на место, и она быстро кивнула первому Лису в очереди: Аарону. Следующие несколько минут слились воедино, когда Лис за Лисом по очереди били по воротам, и когда все закончилось, окончательный счет на экране джамботрона, висевшем над ними, не врал. Рене пропустила всего 22 гола, отразив 78; на 15 больше, чем Джексон. Команда затаила дыхание. Все знали, что Рене победила, но всем им нужно было подтверждение Ваймака, прежде чем они могли праздновать. Ваймак подошел сзади к двум вратарям и с эффектной вспышкой поднял руку Рене над ее головой, воскликнув на весь стадион: — У нас есть наш вратарь, открывающий сезон! — Лисы разразились аплодисментами, и даже Джексон улыбнулся Рене сверху вниз и похлопал ее по спине. Нил подошел к тому месту, где Эндрю теперь сидел на воротах экси, скрестив ноги. Он прислонился к воротам, стараясь, чтобы его губы не слишком сильно шевелились, когда он говорил: — Думаю, ты был прав, Эндрю; она должна быть в первой линии. Она доказала это сегодня, это точно. Эндрю кивнул и сказал: — Но она бы не добилась этого без сторонника. Она сильная, но ей нужен кто-то, кто присматривал бы за ней время от времени. — Эндрю помолчал, прежде чем добавить: — Спасибо тебе, Нил, за то, что выслушал мое предложение, даже если оно было сказано мимоходом. Рене сделает команду лучше. И ты тоже ее сделаешь. Нил не смог удержаться от улыбки, расплывшейся по его лицу. Он знал, о чем умолчал Эндрю. Спасибо тебе за то, что выслушал меня, но также и за то, что услышал меня.— ЭНДРЮ —
В этот вечер, как и каждую ночь в течение последних двух лет, Эндрю поднялся на крышу общежития. Переступив порог тяжелой двери наверху лестничной клетки и выйдя на крышу, Эндрю сразу же позволил своему взгляду блуждать по просторам крыши в поисках знакомого рыжеволосого парня. Когда она оказалась пустой, Эндрю не мог не признать разочарования, которое он почувствовал в глубине своего желудка. Он думал, что Нил должен был быть на крыше сегодня вечером, особенно теперь, когда они все уладили и провели такой успешный день на тренировке. Как только Лисы вернулись в Башню, Мэтт и Нил направились в сторону своей комнаты, но не раньше, чем Нил оглянулся на Эндрю через плечо, едва заметно кивнув ему. Остаток дня и вечер он провел, наблюдая за Аароном и Ники, которые играли в видеоигры, Аарон готовился к занятиям, которые еще не начались, а Ники долго разговаривал по телефону с Эриком. К тому времени, когда их рабочий день подошел к концу, было еще рано, всего 11 вечера, но Эндрю чувствовал себя достаточно комфортно, оставив их заниматься своими делами перед сном, чтобы подняться на крышу. — Хей, вот и ты, — окликнул Эндрю чей-то голос, вырывая его из раздумий. Эндрю даже не нужно было поворачиваться, учитывая, что единственным человеком, который мог его видеть, был Нил, но он все равно сделал это, позволив своему взгляду блуждать от макушки рыжеволосой головы Нила к подошвам его ярких и безвкусных оранжевых кроссовок Nike. Единственное, что Эндрю знал о Ниле, просто основываясь на его внешности, так это то, что ему очень нравилась вся бесплатная одежда и снаряжение цвета Пальметто, которые университет выдавал ему как студенту-спортсмену. Нил практически жил в своей толстовке экси с надписью "ДЖОСТЕН" на спине и паре ярко-оранжевых кроссовок. — Привет, — сказал Эндрю в ответ, — я не думал, что ты будешь здесь сегодня вечером. Нил ответил: — И видишь ли, я удивлен, что ты здесь так рано; в прошлый раз ты не поднимался сюда по крайней мере до часа ночи. — Между ними прошло мгновение, прежде чем Нил продолжил: — Я как раз заканчивал фильм, который мы с Мэттом смотрели. Он устроил мне "экскурсию в кино", потому что я сказал ему, что у меня никогда не было много времени что-либо смотреть, когда я был в бегах. — В бегах? — Спросил Эндрю. — О, — сказал Нил, — Эм, наверное, я просто так привык к тому, что все уже знают. Это было во всех новостях в течение нескольких недель. — Эндрю понятия не имел, о чем говорит Нил, и, очевидно, Нил мог это понять, потому что он выдохнул и погрузился в самую ужасную историю, которую Эндрю только мог себе представить. Нил говорил о боссах мафии, о боли от порезов, ожогов и пыток, о смерти матери, о воспоминаниях о той ночи, когда он сжег ее тело на пляже, и о той ночи, когда думал, что умрет от рук человека, который его создал. После почти двадцатиминутного объяснения Нила, что он имел в виду, говоря "в бегах", Эндрю никогда так сильно, как в тот момент, не желал протянуть руку и взять Нила за руку. Нил начинал так решительно и уверенно, рассказывая Эндрю свою историю, но по мере того, как он продолжал говорить, его глаза слегка потускнели, губы плотно сжались, и он начал заламывать руки. Эндрю хотел — нужно было — показать Нилу, что он рядом с ним, что он понимает жестокое обращение, пренебрежение и боль, но он ничего не мог поделать, кроме как сидеть и наблюдать, как Нил медленно сдувается. Когда Нил закончил говорить, глядя вниз на парковку с того места, где они сидели на выступе крыши, Эндрю тихо произнес в свежий вечерний воздух: — Спасибо тебе, Нил, что рассказал мне это. — Он сделал паузу, но продолжил: — Я понимаю, какой, должно быть, была та жизнь как и ты, никогда не чувствовавший себя в безопасности, никогда не чувствовавший, что у тебя есть дом, и всегда полагавшийся только на одного человека, которого, в конце концов, у тебя отняли. Я знаю, что это, вероятно, не утешит тебя, но я тоже прожил такую жизнь. Но в конце концов, — сказал он Нилу, который уже поднял глаза, чтобы встретиться взглядом с Эндрю, — ты оказался намного сильнее меня. Ты выжил. Ты жив. — Теперь Эндрю был единственным, кто отвел взгляд: — Та жизнь сделала тебя сильнее, но моя жизнь убила меня. Я был слаб там, где ты силен. Нил протянул руку через разделявшее их пространство. Неудивительно, что рука Нила прошла сквозь руку Эндрю, но он все равно был согрет этим чувством. Он позволил этому жесту принести ему покой и силу, даже если мог только представить тепло руки Нила, лежащей на его руке. — Ты можешь рассказать мне, Эндрю. Эндрю кивнул и начал рассказывать свою собственную историю, с гораздо менее счастливым концом.— НИЛ —
Нил не мог удержаться от того, чтобы его глаза не расширились, когда Эндрю заговорил. Эндрю, конечно, был прав в том, что их истории совпадали одна с другой. Маленькие мальчики беззащитны и напуганы, они никогда не чувствуют себя в безопасности, всегда чувствуют себя одинокими, покинутыми и изолированными. Нил представил себе Эндрю в приемной семье, в колонии для несовершеннолетних, и едва сдержался, чтобы не задрожать от ярости. Когда Эндрю заговорил о Дрейке, Нил больше не смог этого выносить. Эндрю продолжал говорить, а Нил расхаживал по крыше, теребя руками корни своих волос. И, наконец, когда Эндрю объяснил ситуацию с Тильдой, его мамой и мамой Аарона, Нил вообще перестал двигаться. "Вот как умер Эндрю", — подумал про себя Нил, — "вот что убило его." Это была не автомобильная авария (хотя именно она оборвала его физическую жизнь), но знание того, что его младший брат подвергался тем же издевательствам, что и Эндрю, — знание того, что Аарон был несчастлив и испытывал боль, — вот что убило Эндрю. Теперь Нил понимал; Эндрю уже был настолько сломлен и избит, тысячу раз умирал эмоционально и ментально в своей собственной жизни, но именно несправедливость, с которой столкнулся Аарон, причинила Эндрю наибольшую боль и побудила Эндрю пожертвовать собой. Когда Эндрю, наконец, закончил говорить, и Нил сказал все это Эндрю в ответ на его рассказ, чтобы показать Эндрю, каким храбрым и самоотверженным он был на самом деле, на что Эндрю просто покачал головой. — Если ты так на это смотришь, то ты неправильно понимаешь, Нил, — сказал Эндрю. — В тот момент я не был спасителем; я был абсолютным эгоистом. Конечно, может показаться, что я делал это ради Аарона, и так оно и было, конечно, я не жалею об убийстве Тильды, но я также увидел прекрасную возможность положить конец своим собственным страданиям, а также страданиям Аарона. Эндрю провел рукой по волосам, тоже встав с того места, где сидел, и принялся расхаживать взад-вперед. — План убить Тильду, используя ее машину, когда она думала, что я — Аарон, был для меня хорошей идеей только потому, что это гарантировало, что я тоже не выйду живым из этой аварии. Ты можешь считать меня сильным, раз я выдержал такую жизнь, но это не так, Нил. Это сломало меня; я был оболочкой человека, когда нашел Аарона. Я был слишком готов совершить убийство Тильды, потому что знал, что это был выход и для меня тоже. Эндрю трясло, и Нил хотел бы, чтобы у него был способ успокоить Эндрю, но он не мог, не было никакого механизма, с помощью которого они могли бы оказывать друг другу физическую поддержку. — Я убил ее, Нил, потому что это означало, что я тоже мог покончить с собой. В ту ночь я преуспел двояко: конечно, спас Аарона, но я также пытался спасти себя единственным известным мне способом. Тишина, повисшая между ними, была оглушительной; они оба так много рассказали друг другу сегодня вечером. Эмоции были на пределе, и Нилу отчаянно нужно было снова попытаться поддержать Эндрю. Эндрю вернулся на свое место на краю крыши, поэтому Нил сел рядом с ним, обдумывая свои следующие действия. Он умолял Вселенную услышать его, дать ему хотя бы эту единственную возможность показать Эндрю, что у него есть друг в этом мире. Нил глубоко вздохнул и потянулся вперед. Вместо того чтобы удариться о бетон крыши, как он ожидал, Нил увидел, как его рука мягко легла поверх руки Эндрю. Кожа Эндрю, мягкая и белая, была теплой на ощупь. Нил не осмеливался пошевелить рукой, опасаясь, что это может быть ненастоящим, но когда он поднял глаза вверх, чтобы встретиться взглядом с Эндрю, Эндрю широко раскрытыми глазами смотрел туда, где соприкасались их с Нилом руки. Губы Эндрю слегка приоткрылись: — Ты... Ты прикасаешься ко мне, Нил. — Нил кивнул, все еще не отводя взгляда от того места, где были соединены их руки, — Как ты это делаешь? — Спросил Эндрю. — Я не знаю, — прошептал Нил. — Я просто действительно хотел подержать тебя за руку. Нил случайно взглянул на Эндрю, уверенный, что они не потеряют то, к чему им позволено прикоснуться. Эндрю поднял глаза, чтобы встретиться взглядом с Нилом, и сказал с дрожью в голосе: — Спасибо.