— ЭНДРЮ —
Эндрю держал Нила за руку всю дорогу до больницы, слабо покачиваясь в машине скорой помощи. Другой рукой Эндрю проводил пальцами по потным волосам Нила, пытаясь успокоить его и сосредоточить его внимание на чем-то другом, кроме сломанной ноги. Медики усердно работали на протяжении всей поездки в больницу, вводя в его вены то, что, как предположил Эндрю, было обезболивающим. Нил медленно успокаивался, его сердцебиение возвращалось к норме, затем замедлилось еще больше, когда он заснул. Когда глаза Нила затрепетали и закрылись не сразу, Эндрю резко поднял голову, чтобы посмотреть на сидящего рядом с ним врача скорой помощи. — Это просто успокоительное, — сказал он, глядя на Эндрю, который каким-то образом все еще был виден. — Нам нужно поправить ему ногу, как только мы доберемся до больницы, и он потерял большое количество крови, поэтому усыпление поможет всем, когда мы устроим его и позаботимся о нем. Врач скорой помощи положил теплую руку на спину Эндрю, успокаивая его, когда он повернулся, чтобы посмотреть, как спит Нил. — С ним все будет в порядке. Эндрю покачал головой, тихо сказав: — Возможно, физически. — Эндрю знал, что всякий раз, когда Нил просыпался, будь то через пять минут или пять часов, приступ паники, скорее всего, возвращался в полную силу. Этот опыт… То, что Нил снова оказался в больнице со сломанной ногой, просто всколыхнуло все воспоминания о его прошлом, с которыми Нил пытался разобраться последние несколько месяцев. Было несправедливо, что Нил, этот невероятный человек, эта добрая душа, был вынужден вновь пережить свои худшие кошмары из-за действий других. Эндрю видел точный момент, когда тот игрок из Джорджии узнал Нила. Однажды Нил рассказал Эндрю о смерти своего отца, из-за которой история Нила была передана по всей стране. Нил объяснил, что СМИ раскопали все возможные подробности о том, что пережил Нил, считая, что это создано для какого-нибудь отличного телевидения, а американцы живут ради ужасной домашней истории ужасов. Эндрю увидел ту секунду, когда это отразилось на лице игрока Бульдогов. Очевидно, он помнил репортаж о том, что Нил был в больнице, и особенно неприятную подробность о его ноге. Он хотел использовать травму Нила, это было очевидно. И Эндрю знал, что если он когда-нибудь снова увидит этого игрока, то с радостью добавит третью зарубку к своему списку убийств.--
Когда Эндрю, Нил и машина скорой помощи прибыли в больницу через несколько минут, Нила на носилках доставили в отделение неотложной помощи, но Эндрю остался, вынужденный находиться в комнате ожидания, пока кто-нибудь не придет за ним. Именно в этот момент, и, честно говоря, он никогда не думал, что это настанет, ему захотелось снова стать невидимым. Эндрю еще предстояло вернуться к своей истинной форме призрака, но теперь он был полностью виден. Он забыл, каково это, когда люди смотрят на него, задерживают на нем взгляд, а потом отворачиваются, когда их ловят. Эндрю не мог ходить, не привлекая к себе внимания, не мог кричать от отчаяния, чтобы его никто не услышал, и, что хуже всего, не мог уйти на поиски Нила, не будучи остановленным медсестрами. Если бы Эндрю мог снова стать невидимым, он смог бы найти Нила, где бы тот ни был, и оставаться рядом с ним на протяжении всего процесса, что бы ни происходило. Он мог бы держать его за руку. Мог бы шептать, что с ним все будет в порядке. Он мог бы... сделать что-нибудь. Но с каждым мгновением Эндрю чувствовал себя все более и более бесполезным. Единственной хорошей вещью, как он полагал, которая из этого вышла, было то, что, поскольку он стал — как казалось — постоянно видимым, теперь он мог полноценно взаимодействовать с объектами. Он смог заполнить документы Нила, впервые за два года взяв в руки ручку. Его почерк был немного неряшливым из-за неиспользования, но, тем не менее, ему удавалось держать ручку и планшет, пока он писал. Эндрю даже толком не осознавал, что последние несколько дней держал в руках какие-то мелочи, но когда он уставился на ручку в своей руке, все это разом нахлынуло на него. Он взял телефон Нила всего несколько дней назад, когда зазвонил будильник. Или когда они наконец занялись сексом? Эндрю и Нил оба были слишком возбуждены, но ему только что пришло в голову, что он держал в руках бутылочку со смазкой... и открыл ящик стола Нила. Эндрю старался не слишком задумываться о том, что все это значит. Итак, с чувством, что, наконец, силы снова в его руках, Эндрю приступил к работе. Он слегка передвинул стул в приемной, чтобы тот был ближе к столу, что позволило ему поднять ноги. И, к удивлению Эндрю, он действительно смог взять пульт от телевизора, лежащий на столе. Он пролистал каналы в поисках матча Пальметто/Джорджия на ESPN. К тому времени, когда он нашел его, игра была почти закончена. Даже с травмой Нила Джорджия едва ли повлияла на счет Лисов. Счет был 14:6, с двумя игроками сборной Джорджии на скамейке штрафников, а это означало, что в любую секунду Лисы могли забить снова. В тот момент, когда Эндрю подумал об этом… это произошло. Лисы забили, и цифры на экране изменились с 14 на 15. Лисы имели преимущество в 9 очков всего за десять минут до конца. Эта игра закончилась для Джорджии. Эндрю выключил игру, переключив канал обратно на новости, позволив им проигрываться в фоном, и потянулся за журналом, лежащим перед ним на столе. Было так приятно снова держать что-то в руках... Чувствовать тяжесть бумаги на своей коже. Он листал страницы, выделяя основные моменты и позволяя глазам блуждать по красочным изображениям. Эндрю скучал по этому. Он мог признать, что это много. Возможно, это была не совсем книга, но это было чем-то, что стоило сделать. Последние два года он просто существовал, и ему нечем было занять свое время. По крайней мере, если он не мог быть с Нилом, он мог сделать что-нибудь, чтобы отвлечься от своего гнева и разочарования. Если бы он все еще был невидимым, ему пришлось бы вариться в своих эмоциях, позволяя им разъедать его изнутри, пока Нил не прийдет в сознание.--
Полчаса спустя Эндрю все еще находился в приемной отделения неотложной помощи, но, с другой стороны, там же была и вся команда скорой помощи штата Пальметто. В тот момент, когда игра закончилась, очевидно, все бросились принимать душ и переодеваться в течение нескольких минут, чтобы доехать на автобусе команды до больницы. Эндрю мог видеть это с того места, где он сидел, смотря, как автобус на 50 мест объезжает парковку в поиске места. Аарон и Ники, пока Эндрю наблюдал, как автобус, наконец, нашел свободное место, придвинули стулья рядом с Эндрю. Он повернул голову к ним, и вместо того, чтобы заговорить, трое мужчин просто смотрели друг на друга несколько мгновений, изучая. Эндрю первым нарушил молчание. — Так вы, ребята, правда можете меня видеть, да? И Аарон, и Ники кивнули, но заговорил Ники. — Да… это меня немного пугает, не буду врать. Но, черт возьми, чувак, я так рад тебя видеть. Могу я... Могу я тебя обнять? Эндрю издал короткий смешок, пожимая плечами. — Почему бы и нет. — Он притянул Ники к себе, чтобы обнять, наслаждаясь тем фактом, что он воссоединился со своей семьей, даже если он не знал, как долго это продлится. Когда Эндрю отстранился от Ники и повернулся лицом к Аарону, он увидел, что по его лицу текут слезы. — Это действительно ты, не так ли? — Спросил Аарон, его глаза расширились, заставляя еще больше слез пролиться по щекам. Эндрю мягко улыбнулся своему младшему брату. — Да, это действительно я. — Аарон бросился в объятия Эндрю, и Эндрю ничего не смог с собой поделать… Он притянул Аарона ближе, закрыв глаза, сдерживая собственные слезы. Никогда, даже в самых смелых мечтах Эндрю не верил, что когда-нибудь окажется в таком положении... Сможет видеть и обнимать своего близнеца и двоюродного брата, а они в ответ увидят, обнимут и услышат его. Что бы ни случилось на том корте… Он был так благодарен за то, что был здесь, проживал это. Нил, когда проснется, будет так гордиться им. Но Эндрю задавался вопросом, было ли что-то в Ниле, что заставило Эндрю быть видимым? И если так... значит ли это, что, когда Нил снова проснется, он вернется к тому, чтобы его видел только Нил? Он понятия не имел и, честно говоря, не был уверен, хочет ли он знать. — Я... мне так жаль! — Сказал Аарон, отстраняясь от Эндрю и вытирая глаза рукавами своей толстовки. — За то, что на днях не поговорил с тобой по-настоящему. Я просто... я понятия не имел, что тебе сказать. Я чувствовал себя так ужасно, и я не знал, что думать или как хотя бы начать извиняться за все, через что тебе пришлось пройти, или за то, как ты умер, и это просто моя вина, и я не хотел, чтобы ты чувствовал, что я злюсь на тебя или ненавижу тебя, но я просто скучал по тебе и я даже никогда не пытался узнать тебя и... — Аарон, — сказал Эндрю, кладя руку на плечо брата, — это я должен извиняться. — Эндрю глубоко вздохнул. Даже когда Аарон покачал головой, не соглашаясь с его словами, Эндрю заговорил: — Я не должен был уходить от тебя, не объяснившись и не сказав тебе, что я чувствую. Я составил план для нас с Тильдой, даже не сказав тебе, или считая, что вообще должен включать тебя. Я думаю... я думаю, я просто не хотел тебя обременять. И я знаю, что не оставил записки, но, оглядываясь назад, я понимаю, что должен был это сделать. — То, как я оставил тебя той ночью... как я просто исчез с Тильдой, ну, это было жестоко. Я оставил тебя с чувством, что это была твоя вина, и ты мучал себя два года, думая, что я сделал это из-за тебя. Но если бы я оставил записку с объяснениями или сказал тебе, что я намеревался сделать, может быть, тогда ты бы так на меня не сердился. — И, — продолжил Эндрю, откидывая волосы со лба и поворачиваясь к Ники, — я также прошу у тебя прощения. Я возложил на тебя такую большую ответственность. Я забрал семью Аарона и переложил все на тебя. Я даже не… Я даже не задумывался о последствиях своих собственных действий. Я просто ненавидел свою жизнь и этот мир и увидел возможность покинуть его и спасти своего брата в процессе, но я никогда не задумывался о том, во что я втянул тебя, Ники. Я оторвал тебя от твоей семьи и твоей жизни, заставив присматривать за Аароном, потому что, наверное… Наверное, я знал, что ты это сделаешь. Ты не из тех людей, которые позволят страдать своей семье. Поэтому, когда ты узнал, что Аарон совсем один, ты приютил его и защитил, и за это я никогда не смогу отблагодарить тебя в полной мере. Ты был старшим братом, которого Аарон всегда заслуживал. Эндрю мог сказать, что другие Лисы невероятно старались притвориться, что не слушают, но он увидел, как Эллисон провела рукой по щеке с того места, где она сидела через несколько стульев от него. — Послушайте, — сказал Эндрю, переводя взгляд с Аарона на Ники, — если я сейчас виден вам и у меня будет шанс остаться таким... Возможно ли, что мы могли бы… Я не знаю? Поговорить? Или... узнать друг друга получше? Я знаю, что мой послужной список брата, двоюродного брата и друга невероятно дерьмовый, но всего за последние несколько недель я так много узнал о том, что значит заботиться о других. И я знаю, что никогда не хотел этого, пока был жив, но думаю, что хочу этого сейчас. Я хочу быть семьей, если вы тоже этого хотите. В то же самое время Ники и Аарон посмотрели друг на друга, затем прыгнули вперед, обратно в объятия Эндрю. — Конечно, мы хотим этого, Эндрю, — сказал Ники. — Мы знали о твоем существовании всего несколько недель, прежде чем ты умер, но, конечно, мы хотим, чтобы ты был в нашей жизни. Эндрю почувствовал, как Аарон кивнул ему в плечо. — Мы заслуживаем этого. Все мы. Чтобы снова быть вместе. В тот самый момент, когда Эндрю, Аарон и Ники отошли друг от друга, устраиваясь на своих стульях, медсестра позвала из отделения. — Эндрю Миньярд? — Эндрю вскинул голову, сердце бешено колотилось. — Теперь вы можете возвращаться, он очнулся.--
Эндрю буквально пробежал через всю больницу к номеру палаты, который дала Эндрю медсестра. Эндрю даже не потрудился открыть двери, даже теперь, когда мог, вместо этого он просто пробежал прямо сквозь них, несясь по коридорам, поворачивая так быстро, что половина его тела иногда проходила сквозь стены. Когда он, наконец, добрался до комнаты 604, Эндрю даже не потрудился постучать, просто вошел прямо в комнату через дверь и упал в кресло у кровати. Нил все еще спал, голова чуть повернута на подушке, рыжие волосы разметались по белоснежным простыням. Его нога была закована в белый гипс, пальцы выглядывали с одного конца, слегка приподнятые с помощью стропы, вделанной в потолок. Эндрю потянулся к руке Нила, переплетая их пальцы вместе, как раз в тот момент, когда врач толкнул дверь и схватил карту Нила из пластиковой папки у двери. — Добрый вечер, — сказал врач. — Я доктор Фонетта, я буду проверять состояние Нила каждые пару часов. — Эндрю. — Приятно познакомиться, Эндрю. Ты родственник Нила? Эндрю не знал точно, что сказать. Он чувствовал слово "Да" глубоко внутри, но вместо этого остановился на: — Я его парень. Доктор Фонетта кивнул, подойдя к приподнятой ноге Нила, затем повернулся, чтобы посмотреть на экраны аппаратов, которые измеряли жизненные показатели Нила. — С ним все будет в порядке? — Прошептал Эндрю. — О, — сказал доктор, — без сомнения. С ним все будет в полном порядке, как только все заживет. У него был сложный перелом, что довольно неприятно, но мы доставили его сюда вовремя, так что нет особых опасений по поводу инфекции. Мы собрали его ногу с помощью простой операции. Ему потребуется около восьми недель на восстановление, прежде чем мы сможем его выписать, но пока все заживает должным образом и он относится к этому спокойно, у него не должно быть никаких затяжных побочных эффектов. Эндрю кивнул. Ему придется быть тем, кто скажет Нилу, что он пропустит большую часть сезона экси, если не весь сезон целиком… Он не особенно ждал этого разговора. Но в этот момент его больше беспокоило, что Нил не просыпается. — Сколько еще он будет спать? — Спросил Эндрю. — Не слишком долго, — сказал доктор Фонетта, просматривая карты Нила. — Он должен проснуться примерно через час или около того. Когда он проснется, у него будет слабость, поэтому обязательно позови медсестер, чтобы они принесли ему немного еды и воды, когда он проснется, но не волнуйся. Эндрю, он проснется раньше, чем ты успеешь оглянуться. — Это недостаточно скоро, — проворчал Эндрю себе под нос, сжимая руку Нила чуть крепче. — Дай мне знать, если тебе что-нибудь понадобится. Я вернусь через пару часов, чтобы проведать его, — сказал доктор, убирая документы Нила в папку и закрывая за собой дверь.--
Как только доктор ушел, Эндрю встал, подтыкая одеяла поближе к телу Нила, чтобы убедиться, что он укрыт и ему удобно. Эндрю убрал волосы Нила со лба и слегка взбил подушки, повернув голову Нила так, чтобы она была не под углом. Как раз в тот момент, когда Эндрю снова сел, чтобы устроиться поудобнее, и стал ждать, когда Нил откроет глаза, раздался тихий стук в дверь, и Эндрю, обернувшись, увидел Аарона, заглядывающего в комнату. Эндрю кивком головы пригласил Аарона войти, и когда он это сделал, Аарон сел по другую сторону кровати Нила, лицом к Эндрю. — С ним все будет в порядке? — Спросил Аарон. Эндрю кивнул. — Он будет вне экси пару месяцев, но да, — сказал он, проводя рукой по волосам, — в конце концов, с ним все будет в порядке. — Итак... — Сказал Аарон, явно стараясь сохранить свой тон непринужденным. — Ты и Нил? Эндрю посмотрел на спящее лицо Нила, спокойное и расслабленное — умиротворенное. Легкая улыбка появилась на лице Эндрю, когда он сказал: — Да. Мы... Мы встречаемся. Бойфренды. Аарон кивнул сам себе. — Я рад за тебя. — Молчание затянулось между ними еще на некоторое время, прежде чем Аарон сказал: — Хотя мне жаль. Что... что тебе потребовалось так много времени, чтобы, наконец, быть в состоянии поговорить с кем-то как призрак. Я должен был знать... или сделать что-нибудь... или попытаться связаться с тобой. Я должен был... — Аарон, — сказал Эндрю так же, как и раньше, — за те два года, что я тебя знаю, я ни разу не мечтал, что ты сможешь меня увидеть. Я имею в виду, конечно, было бы приятно поговорить с тобой, сказать тебе, что со мной все в порядке, но я действительно просто хотел, чтобы ты двигался дальше. Эндрю оглянулся туда, где сидел Аарон, наблюдая за ним. — Ты так долго был безутешен. Ты и Ники, вы оба держались за горе, как за спасательный круг, и все, что я хотел сделать в течение двух лет, это накричать на тебя, чтобы ты забыл меня. Часть того, что я сделал для тебя с Тильдой, заключалась в том, чтобы позволить тебе жить более легкой и счастливой жизнью. Но я никогда не учитывал тот факт, что ты правда будешь скучать по мне, когда меня не станет. Каждый раз, когда вы с Ники приходили на мою могилу, мне хотелось запихнуть вас обратно в машину. Я хотел, чтобы вы, ребята, проводили выходные с Кейтлин или Эриком, а не пялились на мое надгробие. Эндрю вздохнул. — Я знаю, мне потребуется много усилий, чтобы убедить тебя, но я не хотел, чтобы ты чувствовал то, что чувствуешь. Я думал, по крайней мере, ты разозлишься, но просто плюнешь на мою могилу и двинешься дальше. Я не хотел, чтобы ты делал именно то, что делал, но, по крайней мере, я могу попытаться исправить это сейчас, пока я все еще виден тебе и Ники. На это брови Аарона нахмурились. — Почему тебе не быть видимым? Эндрю пожал плечами. — Мы пытались выяснить, что именно делает меня видимым для других людей. Глаза Аарона расширились. — Произошло ли... произошло ли что-то еще, когда ты был виден? Эндрю кивнул. — Но это длилось всего несколько секунд. Кое-кто угрожал Нилу, и я... Ну, возможно, я стал материальным ровно настолько, чтобы угрожать ему. Невероятно, но глаза Аарона расширились. — Господи Иисусе. — Ага. — Так что сделало тебя видимым на этот раз? — Ну, пока что лучшая теория, которая у нас была, заключается в том, что это что-то эмоциональное, что позволяет мне стать видимым. Нил думает, что из-за того, что я был в основном лишен эмоций, когда был жив, сильные всплески моих эмоций заставляют меня появляться и исчезать на глазах у людей. Например, если я чувствую гнев, я становлюсь материальным на время, когда мои эмоции наиболее сильны. — А на корте? Что ты тогда чувствовал? Эндрю быстро ответил. — Страх. — Но... сейчас ты не испытываешь такого же сильного страха, Эндрю. Эндрю повернул голову обратно к Аарону, наблюдая за ним, задаваясь вопросом, к чему он клонит. — Нет, я думаю, что нет. — И ты все еще виден. — Очевидно. — Тогда я не думаю, что это был страх. Эндрю махнул рукой, чтобы Аарон продолжал говорить, но когда он этого не сделал, Эндрю сказал: — Тогда что, по-твоему, это было? — Любовь, видимо.