По следам обречённых душ

Эпкальм ошарашенно вскинул голову и посмотрел в сторону глав сопротивления, чувствуя довольный прожигающий взгляд Ингет у себя на затылке. Хактес не спешила открывать рот, как это делала прежде, наоборот — молчала и смотрела куда-то в сторону. «Неужто она спланировала тот бой? Но как она могла знать, что будет разбирательство по должности лидера? Или Гловиль намеренно приписала сюда тот спарринг?» — мысли шустро бегали, пока лидер старался их переварить и усвоить. Капитаны тут же взялись возмущаться, чуть заслышав, о якобы избиении товарища, обрушивая волну негодования на всех находящихся в комнате. — Но это было не так, — встрял в разговор Тагус, прищурившись и мотнув головой. — Она сама… — Ещё одно выступление со стороны вашего отряда, Аноильтенс, без разрешения и вы все выйдите вон! — воскликнул дрожащий от ярости Нарций. — Я согласен с тем, что это обвинение беспочвенно потому как вы… — начал было Эпкальм, но капитан звучно и яростно выдохнул. — Беспочвенно? Ты сейчас обвиняешь независимый комитет во лжи? — Ну так вы и не независимый комитет или я что-то не понимаю? — парировал атаку лидер. — Будь вы независимым, то рассматривали факты с учётом доказательств, а не для того, чтобы просто выдвинуть мне обвинения! — Они могут выступать, Нарций, — угрожающе спокойно заговорил Глорас. — Звание капитана, ещё не даёт тебе права вести себя высокомерным образом. — А они наглым образом перебивают и вступают в споры! — вдруг ощерился капитан, чьи пряди светлых волос, выбились из шевелюры, спадая на лицо. — А как мы узнаем детали произошедшего, если не давать вставить и слова, — презрительно заговорил Бонстек. Повисло недолгое молчание, пока капитаны сверлили друг друга свирепыми взглядами. Напряжение ощущалось в этой, как казалось Эпкальму, сжимающейся от напора комнате, как никогда раньше. Самое ужасное, что он не понимал, что должен сказать или сделать, ведь осознавал, чтобы он не сказал, это обратят против него самого. — Я сам вызвался пойти в лагерь тенадасеров, раз уж на то пошло, у Эпкальма в этом деле выбора не было, — вступился Сэлд, опираясь на трость. — Не было выбора? Как интересно. Ты пошёл против политики сопротивления, а Эпкальм тебя поддержал и более того, помог с алиби и составил план. Я не вижу его попыток остановить произвол. Он мог доложить любому из капитанов или нам, — холодно осадила Гловиль. В воздух неожиданно взметнулась аккуратная женская рука, её обладательница, закусывая губу, выглядела взволнованной. Внимание на неё обратили не сразу, лишь спустя минуту. — Десс, ты что-то хочешь сказать? — мягче спросил Глорас, обращаясь к дочери. Липедесса упрямо кивнула, стрельнув взглядом на лидера с неким сожалением и злостью. В её глазах бушевала буря, от которой у Эпкальма поползли мурашки. Уверенный в том, что она согласится с капитанами из-за обиды от церемонии, сопротивленец незаметно протяжно выдохнул. — Я хочу с казать, что всё вами сказанное правда. — Она выступила вперёд. — Но лишь от части. Всем нам известно, что Эпкальм относится к тем лидерам, которые костьми лягут, но защитят свой отряд и всё то, что вы тут наговорили о нём плохого, имеет лишь половину веса. В день, когда к нам затесался тенадасер, у нашего отряда была совместная миссия с отрядом Милены и самозванец затесался именно к ней, а наш лидер смог его определить благодаря своим способностям. — Она строго посмотрела на капитанов и на мать. — Десса, это не лишает его… — Капитан Нарций, я ещё не закончила, попрошу вас не перебивать меня! Мужчина опешил, и скуксившись, отодвинулся от стола, вжимая голову в плечи. А ведь подобным образом он себя не вёл почти не с кем. Видно, он ощутил себя пристыженным. — Эпкальм согласился отправить Сэлда на тайную миссию, лишь потому, что Рафспит сказал, что в ином случае отправится самостоятельно и никто вообще знать ничего не будет. А сдать товарища, вы уж извините, не по чести. Так получилось, что этот разговор я услышала. Может моему лидеру и стоило обратиться к папе, а он этого не сделал, я знаю, как ему было нелегко принимать подобное решение, и как он боялся за Сэлда. — Золотая девочка прервалась на мгновение, будто что-то вспоминая, сам же Эпкальм чувствовал себя ещё более виноватым, сам не понимая почему. Казалось, что эта вина принадлежит ему только наполовину. — О миссии папы и Эпкальма мне мало, что известно, но уверена, что никто и никого не бросал. Папа всегда учил нас поступать по совести и помогать в первую очередь тем, кто нуждается в ней. Про драку с Ингет могу сказать лишь то, что она всегда сама вызывает его на спарринги и проигрывает, даже если мой лидер дерётся с ней лишь в четверть силы. И хочу, чтобы вы приняли то, что он спас ту же самую Хактес, хотя сам получил сильное ранение. Он истекал кровью, но нёс на себе товарища! И он неоднократно спасал меня. Не будь Эпкальм моим лидером, не думаю, что пережила бы ночь, когда было совершено нападение на академию. Так что… — Десс. — Эпкальм почувствовал, как в голос, помимо равнодушия, скользнула печаль. — Я ценю, то, что ты для меня делаешь, но это не отменяет уже совершённых ошибок. Глорас учил нас тому, что лидеры не прячутся от ответственности, и ты своими словами это только что доказала. Спасибо. — С благодарностью и искренней, но печальной улыбкой, закончил Аноильтенс, поймав зрительный контакт с подругой. Все в комнате притихли, глядя то на Липедессу, то на Эпкальма. — Дурак! Какой же ты дурак! Ты не понимаешь, что говоришь! Снятием с должности они не ограничатся! Я не пойду ни за кем другим кроме тебя! — Липедесса Вэдпрум! — взревел Эдманфер, прихлопнув себя по выпирающему животу. В этот момент он походил на очень злобного кабана с массивными бмвнями. — Если вы высказались, полагаю ваше выступление мы считаем законченным. Эпкальм замер на мгновение. Он читал в глазах Липедессы злость вовсе не на него, а на себя и на капитанов, чувствовал её горечь и стыд. Значит ли это, что она пыталась вступиться за него не только потому, что не хочет, чтобы Эпкальм лишался лидерства, но и ещё по какой-то причине? Сопротивленец вдруг почувствовал, как напряжение надавило с такой силой, что все чувства, словно упали в пятки. — Что ж, раз мы услышали и обратную сторону всех поступков от прямых свидетелей, почему бы нам не ограничиться предупреждением? — быстро нашёлся Глорас, вскинув брови с невинным выражением лица. — Потому что Липедесса в любом бы случае вступилась за Эпкальма и тебе это не хуже меня известно. — Скрестив руки, Гловиль горделиво вскинула голову и посмотрела на капитанов. — Сколько ещё подобных проступков он совершит, пока дело дойдёт до чьей-то смерти? Кому ещё придётся пострадать по его глупости? Властный голос женщины, заставил всех замолчать. Капитаны лишь согласно кивнули, хоть Бонстек сделал это не совсем уверенно. Эпкальм почувствовал, как его распирает от ярости, застилающей разум. Если до этого у него хватало сил и мужества на то, чтобы держаться достойно лидера, то теперь чаша терпения лопнула, расколовшись на множество кусочков. Одно дело, когда его обвиняли в промахах, и совсем другое, когда обесценивали всё то, что было им сделано ради сопротивления. — А сколько проступков совершила ты сама? Спишь и видишь, как бы выставить меня не только с должности лидера, но и из сопротивления, да? Я не собираюсь ходить на твоём поводке. Я заслужил наказания, и не отрицаю этого, но обесценивать все мои труды— незаслуженно и подло, — тихо, но злобно огрызнулся Эпкальм. Только он успел произнести слова, как со стороны верхушки раздались осуждающие охи и ахи. — Наглец! Что за вопиющее поведение! — взревел Консэдий, вскинув мохнатые брови и сверкая злобными глазками в сторону Эпкальма. — Да как ты посмел говорить в подобном тоне с главой сопротивления, щенок! — выкрикнул Нарций, не лишившийся ноты пафоса. — Это был перебор, — только и пробурчал Бонстек, свёл брови вместе и обратил взор в бумаги на столе. Гловиль откровенно злорадствовала, высокомерно глядя на Аноильтенса с того конца. Тут лидер понял, что именно такого поведения она от него и добивалась. Капитаны же зашептались между собой. — Мы приняли окончательное решение — лишить Эпкальма должности лидера отряда! — важно проговорил Нарций Реласпарбас и глянул на сопротивленца свысока. Отряд Эпкальма взорвался от возмущения, заглушая любые слова, которые ухоженный мужчина пытался сказать. Эдманфер резко ударил кулаком по столу. Удостоверившись, что все затихли, он гаденько улыбнулся. — А также, Эпкальм отстраняется от любых заданий, миссий и поручений на три месяца! — Тц! — Насмешливо и резко выдохнул Эпкальм от шока и возмущения. Он не верил ушам. Не собираясь больше находиться в помещении, заполнившимся яростными воскликами, не только соотрядовцев, но и Глораса, сопротивленец махнул на капитанов и Гловиль рукой и в ярости вышел. «— Снятием с должности они не ограничатся», — пронеслись в голове слова Липедессы. Эпкальм понял, что она всё знала, но по всей видимости ей запретили говорить об этом, иначе зачем Консэдию было так бурно реагировать. Следом за ним кто-то выскочил. — А ну стой! Это ещё не всё! Ты должен присутствовать при назначении нового лидера! — яростно заверещала Ингет, схватив Эпкальма за руку, которую тот, яростно выдернул сию секунду. Он уже понимал, что именно Хактес назначат и понимал, что ей просто хочется позлорадствовать ещё сильнее. На этот раз, он стал просто ледяным, даже не взглянул в её сторону и ушёл. Ингет ужаснулась его состоянию и отшатнулась назад, шокированная поведением уже бывшего лидера. Переполненный гневом, он даже заметить не успел, как оказался у реки. Однако не там, где сидел обычно, а гораздо дальше. Ему стало просто необходимо побыть в одиночестве. Рыкнув от злости и беспомощности, он рывком сел, схватившись за голову. К снятию с должности он уже был готов, как и к тому, что лидером назначат Ингет, готов был даже смотреть на её мерзкую самодовольную физиономию, когда та отдавала бы ему приказы, но, чтобы его ещё и отстранили на три месяца от всех дел сопротивления — оказалось просто немыслимо. Пытаясь переварить случившееся и успокоиться, он сидел и сверлил взглядом бегущую воду и понимал, что постепенно приходит в себя. Эпкальм уже почти успокоился, как злость снова всколыхнулась в венах. Тогда же позади раздались шаги двух пар ног. Обернувшись, он заметил, как к нему осторожно приближались Глорас и Липедесса с печальными выражениями на лицах. Глава опирался на дочь, держась за её плечи, в то время как сама сопротивленка смотрела на бывшего лидера с молчаливым обвинением и сожалением. — Так и думал, что найдём тебя здесь, — прохрипел Вэдпрум, усаживаясь рядом. С другой стороны, устроилась Липедесса, соблюдая более чем приемлемую дистанцию. — Бонстек с утра заходил ко мне. Не думал, что узнаю такие новости от него, а не от тебя. Я, конечно, понимаю, что ты не хотел меня беспокоить и тем не менее, предпочёл бы услышать о возможном отстранении раньше. Вот же балбес, — беззлобно окончил речь отец и дал сыну лёгкий подзатыльник. — Я знал, что меня всё равно отстранят, тем более есть за что, но не думал, что ещё и за борт вышвырнут, подальше от сопротивления. — Понурив плечи и не поднимая взгляда, ответил Эпкальм, осознавая, как подвёл наставника и опекуна. — Будь я умнее и сильнее, не колебался бы и не пустил Сэлда, больше бы тренировал способности — раньше узнал самозванца и будь решительнее, может… — Не спас бы того парнишку, да? — печально спросил Глорас. — Эпкальм, настолько сильное самокопание может завести тебя в те глубины, из которых ты потом не выберешься. Нельзя винить себя за то, что ты человек. Люди ошибаются и принимают те решения, которые считают нужными. Я не считаю, что ты где-то виноват, просто эти выборы и делают тебя тем, кто ты есть. Сопротивленец только и смог, что неоднозначно закачать головой и пожать плечами. Он прекрасно понимал, что пытался донести наставник, понимал головой, но не сердцем. — Тебе, наверное, будет интересно услышать, что Десс, Женя, Тагус и Сэлд напрочь отказались становиться новыми лидерами, а когда вызвалась Ингет и её утвердили, то все напрямую заявили, что подчиняться ей не станут. — Глава заговорщически улыбнулся. — Доверие и желание идти за кем-то нужно заслужить, прежде чем начать метить в лидеры и быть готовым к неприятным последствиям. Ингет не понимает всего этого, а потому и стать достойным лидером не сможет, не сейчас уж точно. Пойдём, Десс, ему нужно переварить произошедшее. — Парировал Глорас, когда Эпкальм так ничего и не ответил. Дочь помогла отцу подняться и закинула его руку на плечи. Уже собралась развернуться, как преисполнившись решимостью, окликнула Эпкальма и заглянув ему в глаза, заговорила: — Мы не оставим тебя, никто из нас. Всё остаётся как прежде, ты можешь и дальше положиться на каждого из нас, и мы не подведём, Эпкальм. Не забывай об этом, пожалуйста. — Хорошо, Дэсс, спасибо и тебе Глорас. Я бы хотел побыть немного один. — Печально улыбнулся Аноильтенс. Родственники ушли. Однако не прошло и пятнадцати минут, как в убежище Эпкальма пожаловал новый гость. Не проронив ни слова, он уселся рядом, залез в карман и вытащил оттуда причудливую пачку. Подцепил из неё несколько чудных папирос-самокруток из здешнего табака. Приятный запах леса почувствовался в воздухе с пряной ноткой золотистого мёда. Женя протянул одну Эпкальму и ободряюще пихнул. Они не проронили ни слова. Воеводин, помимо Сэлда, всегда знал где искать Эпкальма. В минуты отчаяния они сидели вместе в полном молчании и Аноильтенс чувствовал в этом жесте поддержку куда сильнее, чем от разговоров. Обычно Женя часто предлагал ему покурить, чтобы немного расслабиться, но Аноильтенс постоянно отказывался, не хотел начинать и пристраститься. Однако в этот вечер он смело принял сигарету и закурил, чуть закашлявшись. Как-то Женя смог пронести в штаб сигареты из внешнего мира, те на вкус были гораздо отвратительнее и жутко воняли, от чего решившиеся побаловаться тогда ещё недалёкие Эпкальм, Сэлд, Памаль и Вильт, долго не могли прокашляться и нормально вдохнуть. С этими же папиросами всё было совсем по-другому. Они приятно ударили в голову и в груди создалось ощущение, будто все беды и вправду ушли на второй план, притупились. Стало многим легче. — Ты знал, что проиграешь и сдался, но хотя бы зубы ты всё же показал. Взрослеешь. — Хмыкнул Женя, выпустив струйку дыма изо рта. — Говоришь так, будто я ребёнок, — не удержался Эпкальм. — Если сравнивать наши продолжительности жизней, то я для тебя всё равно что домашнее животное, котик, например. Ты можешь дожить как минимум до ста девяноста пяти лет, а мне бы до семидесяти как-нибудь протянуть. Так что да, я сравниваю нашу разницу в возрасте немного иначе, ведь стареть я начну гораздо быстрее тебя. — Это не имеет значение, если я умру раньше. Не важно кто ты по происхождению и сколько можешь прожить, перед лицом смерти мы всего лишь груда мяса и костей. — Аноильтенс поднёс сигарету к губам и неспешно затянулся. — Ребята во мне разочаровались? — Может и так, но это не отменяет того факта, что каждый из нас ради тебя готов вскрыть глотку кому угодно. Мы не ждём от тебя великих свершений, Эпкальм, мы ждём, что ты будешь стоять за нас и поддерживать, как и прежде. Большего нам не надо, а в ответ мы будем стоять до конца за тебя. — Он улыбнулся и похлопал товарища по плечу.

***

Конец первого тома