Академия кувелов,
столики на улице
Пробираясь посередь толкучки из студентов, Флатэс шёл с подносом в руках. Его пустой взгляд изучал дорогу под ногами, пока кости ломило от ужаса. Казалось, вот-вот и ноги не выдержат его веса, земля обмякнет, провалится и похоронит под почвой, в которой он стремительно увязнет. Стискивая пальцы, он кинул взгляд по сторонам. Ощутив нехватку воздуха в толпе и поструившийся по коже ледяной пот, он лишь спустя несколько мгновений понял, что начал задыхаться. Флатэс резко развернулся и устремился за угол здания академии. Легкие горели так, словно в печь в парилке раз разом подкидывали новые дрова. Обуявший жар со скоростью моргания поглощал воздух и не давал нормально продохнуть. Схватившись за грудь, Игнэйр в тот же момент ощутил кожей учащённое сердцебиение, что и болезненно отдавалось при каждом вдохе. Голова начала кружиться, и он пошатнулся, едва не утеряв равновесие. «Да приди же ты в себя! Ничего такого ведь и не случилось! Подумаешь приступ паники, ты же знаешь, что делать! Чем я могу сейчас воспользоваться, давай же, думай!» — отчитывая себя, Флатэс начал бегать глазами по сторонам и искать пять предметов. — Вилка, стакан, тарелка, — забормотал он под нос. Дыхание на обманчивое мгновение стало приходить в норму, пока от нового вдоха не захотелось выплюнуть лёгкие. — Только не снова, только не снова, — нашёптывал затравленно Игнэйр. Стоило ему вновь задуматься о поездке домой, о которой сообщил старший брат по велению отца, как паника снова накатила на него, но уже с новой силой. — Не могу домой… мне нельзя. Дурная голова, прекрати это, прекрати! Он понимал, что так просто приступ не пройдёт и что счёт предметов уже не поможет, от того задорный академец начал истерически тихо посмеиваться. Поставил поднос на землю и запустил пальцы в волосы, глядя широко распахнутыми глазами на отливающую синевой траву под ногами. Перевернувшись, Игнэйр уселся, вытянул руки на согнутых коленях и запрокинул голову. Сердце в груди не унималось, оно колотило по рёбрам давно знакомую ему симфонию, ненавистную и тошнотворную. Перед глазами пополз белый шум, дышать стало ещё тяжелее, точно колючие стебли с колонн академии обвились вокруг шеи и медленно сужались. Удушливый жар и холод одновременно поползли по коже. Безразлично уцепившись за грудь, он рванул рубашку; несколько пуговиц отлетели и глухо попадали рядом. Флатэс же этим действием, как показалось ему самому, попытался выдрать из груди сердце, чтобы оно перестало окатывать его веянии прошедшего. Пальцы дрожали, как и тело, от чего создавалось впечатление, будто они больше не подчиняются ему, словно Флатэс застрял внутри оболочки. Безумная улыбка перекосила губы, а стоило им болезненно растянуться, как почудилось, будто по ним полоснули сталью. «Брат сообщил, что отец сам свяжется со мной в скором времени и скажет, когда точно хочет встретиться лицом к лицу. Зачем… он же должен всё понимать!» — в отчаянии подумал академец. — Флатэс, это ты? — женский голос пробился через кусты, за которыми он скрывался. Будь они порталом к реке, он бы несомненно пожелал унестись туда, лишь бы не попадаться никому на глаза. Оклик не вызвал в нём совершенно ничего. Игнэйр даже не пошевелился, не позаботился о том, чтобы снова стать тем озорным мальчишкой, которого остальные привыкли видеть. Девушка пробралась к нему и встала, закрывая собой солнце. Флатэс не сразу смог понять кто перед ним оказался, но когда в силуэте он увидел Анисию, страх кольнул позвоночник и задел сердце. — Ты чего тут расселся? — А, Лаура, — безразлично протянул Флатэс. — Чего тебе? Тэнкальт опустилась на корточки, расположив обеденный поднос рядом. Она впилась в его лицо глазами цвета яшмы и обеспокоено принялась изучать состояние друга. Повисло молчание. Никто из них не знал, что говорить, а Игнэйру говорить и вовсе ничего не хотелось. Он перевёл взгляд на неё и вспомнил, как она зашлась в истерике за кустами у реки Светлой Девы. Вспомнил, как её била дрожь и как нескончаемым потоком текли слёзы. — Знаешь, смотрю на тебя и думаю, что ты такая же притворщица, — вдруг выдал Флатэс. Он внимательно следил за Тэнкальт, которая напряглась в ту же секунду. — Нет даже не так… ты, как будто не живая, фальшивка. Всего раз я видел в тебе жизнь. — Он махнул указательным пальцем в её сторону, продолжая тяжело дышать. — Тогда, у реки. И меня всё мучает вопрос: чего ты к Лании пристала, что тебе от неё надо? Собеседница замерла. Уголки её губ и плечи непроизвольно вздрогнули, как если бы её укололи парочкой игл. Она нахмурилась, направила взгляд в землю, а после печально усмехнулась. — Так ведь и ты фальшивка. Что, силы на притворство закончились? — Да, что ты знаешь, — недовольно просипел Флатэс. — А ты обо мне? С какой стати вообще завёл этот глупый разговор? Мы не настолько друзья, разве нет? Для таких-то откровенностей. Флатэс попытался склонить голову, но она перекатилась по плечу, как у болванчика, сознание ощутимо затуманилось. — Малознакомым людям доверяться гораздо проще, чем тем, кого ты давно знаешь, — хмыкнул Игнэйр, прислушиваясь к собственным ледяным нотам в голосе, что всегда были присущи тому Флатэсу, который давно перестал существовать, как ему казалось. — Так зачем тебе Лания? — уже серьёзнее спросил он. Лаура напряглась ещё больше, её спина стало до невозможного прямой. Академка хмуро, даже несколько злобно смотрела на него. — Калеса говорила, что ты умеешь управлять своей памятью и что создаёшь для себя другой мир, избавляясь от плохих воспоминаний. И тогда я понял, что с тобой не так. Ты фальшивка, потому живешь не в том мире, в котором находишься на самом деле. Но ты же и сама должна понимать, что прятаться в фантазиях нельзя всю жизнь. — Протяжно выдохнув, Игнэйр снова запрокинул голову. Тишина. Тэнкальт затихла и помрачнела. Боковым зрением академец видел, как она о чём-то раздумывает. — Да, так и есть, — не менее хмуро выдала Лаура. — Именно поэтому я и хочу быть рядом с Ланией. Она настоящая. Если бы я тогда не увидела, как она пожертвовала собой ради Малера, то моя способность не начала бы сопротивляться мне. Впервые за долгое время я увидела людей такими опасными и непредсказуемыми. Впервые не захотела больше забывать, что-то не ввязывающееся в рамки идеального мира. Благодаря Лании я впервые набралась смелости, чтобы покинуть тот ящик, в котором запиралась многие годы… Я ненавижу свои воспоминая и считаю, что если что-то было забыто, то таковым и должно оставаться. Но… — Она замолкла на несколько мгновений. — Когда я с Ланией, то чувствую, будто возвращаюсь в реальный мир. Она борется, чувствует и боится. Я тоже хочу вспомнить какого это, ясно? И не тебе осуждать меня и никому-либо. Каждый живёт свою жизнь так, как считает нужным, а такие диванные критики у меня уже в печенке сидят, — под конец академка рыкнула. Следующую минуту они провели в полном молчании. Тихонько сидели друг напротив друг друга и тупо смотрели кто куда. Флатэс был удивлён словами Тэнкальт и даже почувствовал минутное успокоение за Ланию, которой и без того в последнее время приходилось тяжко. Ведь от неё, можно сказать, отвернулся единственный человек, которому она доверяла и на которого полагалось — Малер. Тем не менее, Игнэйр понимал, что то шло ей на пользу, ведь работа над собой уже давала заметные плоды. — Долго рассиживаться будешь? — буркнула Лаура, лицо которой зарумянилось. — Меня Лания ждёт. — Так иди, мне то что? — Не думаю, что тебе охренеть как хочется сидеть рядом с Калесой и Малером, так что поднимай свою задницу и пошли к нам. По тому, как Тэнкальт избегала зрительного контакта, было понятно, что она смутилась своих слов, от того, что пришлось рассказать о чём-то, что болезненно звучало внутри. Флатэс хохотнул, уже было собрался подниматься, как Лаура осторожно повернулась и поднесла руку к его шее. Двумя пальцами надавила на сонную артерию и выдохнула. — Ну, вроде всё прошло. Я тебя ждать не буду, ты идёшь или как? — Лаура подхватила свой поднос и встала, выжидающе глядя на Флатэса. «Она, что заметила? Неужели только поэтому и решила выговориться? Осталась, когда поняла, что у меня паническая атака?» — удивлённо подумал Игнэйр, опешив на несколько секунд. — Рот закрой, а то что-нибудь залетит, — снова подала голос Лаура. Ухмыльнувшись самому себе, Флатэс взял поднос, поднялся и подумал, что эта девушка намного лучше, чем может показаться, а после пошёл за ней, с глуповатой улыбкой на лице. Обед пролетел незаметно в компании Лауры, Лании и присоединившейся к ним Анисии, которая сильно подняла настроение Флатэсу. Она стала глотком свежего воздуха и окончательно успокоила его нервы. После этого ребята поплелись в академию. На входе встретили Малера и Калесу, которые угрюмо осмотрели товарищей. Игнэйр предпочёл проигнорировать существование друга и его пиявки, всё ещё злясь на его легкомыслие. Протолкнув трёх своих спутниц вперёд, он зашагал в сторону аудитории истории Зазавесья. Если бы Присфидум не стал постоянно выступать на стороне Калесы и забывать о прежних друзьях, Флатэс может и не стал бы так себя вести, но поведение друга раздражало до такой степени, что хотелось его хорошенько ударить по голове, чтобы мозги встали на место, а лучше несколько, чтобы убедиться в их не высасывала Амкапир. Правда Игнэйр сомневался, что это может помочь. Нельзя вставить на место то, чего нет. — А ты забавная, — улыбнулась Анисия Лауре, что вцепилась в руку Лании. — Я не знала, что вы все общаетесь. Разве ты не подруга Амкапир? — Уже нет. С ней было… тяжело. А с Ланией и Флатэсом мы стали общаться не так давно, — ответила спокойно Тэнкальт. — Слушай, — начала она заговорщически следом. — Ты же его девушка, да? Вы мило смотритесь вместе. — На её губы налезла улыбка, а Флатэс ежесекундно вспыхнул и нервно хохотнул. — Хватит вам уже сплетничать, тоже мне, собрался кружок сплетниц. И у нас вообще-то пара сейчас начнётся! — протараторил, заволновавшийся академец. — Нет, мы просто друзья, — улыбнулась Анисия, странно посмотрев на друга. От её слов в груди что-то недовольно ухнуло, но Флатэс предпочёл проигнорировать этот обиженный голосок внутри. — А, кстати, хотела вас спросить, вы не хотите пойти на вечеринку после тракальских экзаменов? — нашлась Лаура, вопросительно оглядев всех. Анисия удовлетворённо качнула головой и ответила: — Я буду только рада развеяться! Следом согласилась и Лания, а затем уже и сам Флатэс, который решил закончить на этом разговор. Щёки ещё горели, а потому он забежал в аудиторию первым, чтобы подруги не заметили его порозовевших щёк. Флатэс зашмыгнул в кабинет, крепко вцепившись в сумку и помчался на своё место на верхнем ряду. Лицо по-прежнему предательски жгло от прильнувшей к нему крови, от того он чуть опустил голову, надеясь, что будет не так заметно. А ведь ему ещё всё занятие сидеть рядом с Анисией после того провокационного, на взгляд Игнэйра, вопроса Лауры. Взбегая по ступенькам, он даже не сразу сообразил, что кто-то вцепился в его руку и потянул в сторону. Чуть ли не падая, Флатэс рухнул животом на парту, пока ладонь неизвестного продолжала стискивать запястье. Он поднял голову и встретился с довольной, не без ехидства, улыбкой Ингелео. Игнэйр дёрнулся, чтобы встать, но смутьян перехватил его за рубашку и усадил на место рядом с собой. — Какого черта ты творишь? — хоть Флатэс и улыбался, точно знал, как убийственно выглядит его лицо, а в голос он вложил всё «доброжелательное» бешенство. Новый сосед по парте, отклонился, не выпуская из хватки рубашки и встретился с кем-то взглядом. — Я одолжу его на сегодня, «спасибо» можешь не говорить. — Одарив остановившуюся Анисию той же глупой улыбкой, кричащей о том, что Элисар что-то задумал. — Зачем это он тебе понадобился? — недоумённо и подозрительно спросила Анисия. — Я против, красавчик! — уже недовольно и резко ответила она, порываясь вперёд, но смутьян перехватил Флатэса за плечи и притянул к себе. Подперев подбородок рукой, он сладко растянул губы. — А я у тебя и не спрашивал, милашка! — последнее слово он произнёс, точно оскорбление. — У нас тут разговор для взрослых, так что топай дальше. Когда Анисия не сдвинулась с места, смутьян раздражённо и широко улыбнулся и продолжил: — Я лишь позаимствую его болтливый язык на эту пару. Успеешь зализать его рот хоть до смерти позже или, что ты там собираешься делать. — А что, тебе захотелось изучить его язык на практике или проверить насколько глубоко свой змеиный протолкнёшь? — Как я его собираюсь использовать дело уже не твоё. Гуляй, — с напором повторил он. Анисия кинула недоверчивый взгляд на чересчур спокойного Ингелео и расширив глаза, посмотрела на прежнего соседила по парте. Шокированный Игнэйр только и смог, что пожать плечами, после чего соседка, не спуская с них взгляда, поднялась и села на своё место. Из приятного было лишь одно, румянец на щеках не выглядел как улика плавящегося сердца. — Ты какого хрена вытворяешь, а? — Флатэс украсил губы ухмылкой, однако почувствовал, как на лбу проступила вена от злости. И казалось от надавливаний Ингелео она усилилась и пульсировала в венах, грозясь ужалить его. Элисар обернулся, помахал Анисии и сконцентрировав внимание, принял спокойное выражение лица. Сузил глаза и вдруг усмехнулся. Скинув сумку на скамью, он нарочито подался к соседу, изучающе осматривая лицо. Сглотнув, Флатэс постарался отодвинуться от него. — Ты чего это ко мне придвинулся, а? Дистанция, Элисар, соблюдай дистанцию! Только Игнэйр успел договорить, как Ингелео бесцеремонно ухватился пальцем на ворот рубашки, оттянул и заглянул под неё с интересом. Опешивший Флатэс, хлопнул его по руке и обнял себя за плечи, прикрываясь тем самым, точно его только что пытались опорочить. — Головой поехал или ты извращенец? Или тебя на парней и разврат потянуло? Это между прочим домогательство! Я не готов расставаться со невинностью, особенно с тобой! — нервно заговорил Флатэс, на что смутьян отстранился и принял обычное положение, продолжая невозмутимо пялиться на рубашку, точно мог видеть сквозь неё. От этого Задорный академец неприятно съёжился. Мелодичный звонок залил помещение, оповещая о начале занятия. Профессор, до того сидевший на месте, деловито открыл голографический экран и вывел изображение перед преподавательским столом с изображением карты Зазавесья. У стен кабинета важно стояли пузатые металлические глобусы на пьедесталах медных оттенков, портреты исторических личностей важно задирали голову и выпячивали губы, точно показывая превосходство и всю ту важность от былых подвигов. Кабинет истории стал единственным помещением, в который не добавили ни одного предмета декора с фиалковыми оттенками, напротив, выдержали его стилистику в тёмном древесном стиле. Фиолетовый цвет можно было найти разве что в цветковых горшках — аккуратные, с изгибающимися лепестками бутоны распространяли приятный и ненавязчивый аромат. Растения довольно ютились в горшках, пока листва на стеблях, точно водопад, плавно спускалась вниз. Строгая атмосфера располагала студентов к учёбе, как и задумывал профессор. Он не единожды говорил, что обилие картин с историческими личностями связано не только с их подвигами, но и с тем, что от пронзительных взглядов учащиеся чувствовали себя несколько неуютно и не отвлекались, что на первых пара́х работало безотказно. Преподаватель привычно начинал вести занятие, однако Флатэс не мог ни на чём сосредоточиться из-за задумчиво-испытующего взгляда соседа. В какой-то момент он стал давить с такой силой, что от нервозности озорной академец затряс коленом. — Так мне не показалось, — тихо заговарил Элисар, снова чуть придвигаясь. — Скажи мне, ты идиот или да? — Тебе ответ нужен, а то кажется, что ты уже всё для себя решил? — ответил Игнэйр, скрестив руки. — Хватит твоего кривляния. Ещё в библиотеке, когда я мельком увидел твои руки, то мне показалось, что шрамов от ожогов стало больше. — Он вновь сузил глаза и стал серьёзен как никогда. Собеседник снова потянул пальцы к воротнику, но получив свирепый взгляд Флатэса, одёрнул себя. — Ты, что, огонь совсем уже не контролируешь или специально себя прижигаешь, а, недоносок? Флатэс замер. Для него исчезли кабинет, голос профессора, рассказывающего о очередной битве между народом и тебрарумами, вялые студенты, чей мимолётный интерес притягивали окна, ароматы цветов и заносчиво-хмурые портреты. Остался только сосредоточенный Ингелео, сверлящий его обжигающе ледяным взглядом. Сердце, как ему показалось, пропустило несколько ударов, он даже задержал дыхание, прежде чем прийти в себя и сделать вдох. Злость обратила кровь в смертоносную лаву, растекающуюся по телу. Мускулы на руках подёргивались, как и одна сторона носа. — Не твоё дело, — понизив голос до шёпота, прорычал Игнэйр, смиряя смутьяна яростным взглядом. — Ты поэтому не выходил к чаше, да? Даже поверить сложно в то, каким слабаком ты стал. Если это из-за… — Затки пасть, — чуть громче проревел Флатэс и угрожающе дёрнул головой. Они сверлили друг друга, точно вели битву, в которой нельзя было прерывать зрительный контакт, словно сделай они это и сразу же получат стрелу в висок. — Господин Игнэйр, господин Элисар, у вас там интересный разговор? Что-то интереснее истории? — недовольно спросил профессор, от чего сокурсники устремили на них взоры. Ингелео усмехнулся, выдохнул носом, вальяжно откинулся на спинку и отодвинулся от старого друга, но насмешливого взгляда не отводил. — О, что вы, мы спорили как раз по теме, — ответил смутьян, с усмешкой. — Обойдёмся без споров, не думаю, что уместно осуждать действия правителя касательно защиты сайдов. — Несомненно, — гаденько улыбнувшись, ответил Элисар, отвернулся и обратил внимание к экрану, оставив Флатэса наедине со гневом, от которого пальцы невольно свело от желания вцепиться в шею смутьяна.