По следам обречённых душ

Академия кувелов

В коридорах величественного здания стояла тишина, мирно заполнившая каждый свободный уголок, в который только смогла забраться. Идилию нарушили только неторопоивые шаги, отдающиеся эхом. Засунув руки в карманы излюбленной кожаной куртки, Малер смотрел под ноги пустым взглядом и раздумывал над словами Флатэса, который устроил ему целый скандал. Соседи, а прежде и лучшие друзья, не разговаривали друг с другом, пока вздорный парень не взорвался от негодования и не накричал на Присфидума накануне. Слова Игнэйра, как и весь разговор в целом, не выходили из головы и прокурчивались раз за разом, болезненно надавливая на язвы, образовавшиеся в совести. — Я тебя не понимаю, Малер. Разве ты из тех, кто бросает друзей, когда находит новых? Тогда почему ты так поступаешь с нами? Со мной, с Ланией? Тебе чувства выдавили остатки мозгов из головы или что? — Флатэс яростно взмахнул руками. — Амкапир так сильно тебе нравится, что ты решил бросить всех остальных? Тогда ему не нашлось, что ответить, да и что тут вообще можно сказать? Правду Присфидум бы не потянул. Он просто не мог рассказать ничего, знал только, что и дальше должен быть рядом с Калесой и вдали от Лании. Да и по всей видимости, новая знакомая хотела того же, а как он мог отказать ей в этом желании? Никак. Он машинально придавил зубами из без того потрёпанный ноготь и принялся грызть его, даже если лучше от этого ничуть не становилось. Однако, зудящая совесть давила на него с такой силой, что игнорировать её стало просто невозможно, а потому Малер бросил эту затею и решил, что проводить больше времени с прежними друзьями самый наилучший выход. Флатэс прав, ему не нужно отстранятья от всех, но держать небольшую дистанцию придётся по-прежнему. Время летело так быстро, что никто и заметить не успел, как подкралась экзаменационная неделя. Студенты, практически, безвылазно сидели за учебниками в библиотеке и отыскать там свободное местечко становилось всё сложнее. А Малеру временами казалось, что он не выдержит ещё одного дня подготовки с Калесой. Присфидум и Амкапир уже отказались от идеи расследовать тайну свитка, да и выяснить ничего нового не удалось. Они усиленно наблюдали за преподавателями целую неделю и особое внимание уделяли профессору Сэпсуму. Ребята надеялись, что он себя выдаст чем-то, но заметили за ним уже обыденные хмурость, неразборчивые ругательства и трепетное отношение к свиткам. Тогда-то они и поняли, что даже будь он заодно с тенадасерами, ни за что не выдал бы себя, впрочем, оно и логично. Оба академца просто-напросто замечтались, возомнив себя великими сыщиками из детектива, где преступник обязательно совершал оплошность, из-за которой его ловили с поличным. Единственное, что можно было счесть за «подозрение поведение» — брошенная Сэпсумом фраза: «Дери вас тёмный!» и парочка походов лес. Вероятно, дело застопорилось потому, что не было понятно откуда копать и куда. Приняли решение на время забыть о нём, оставить всякие затеи по поискам чего-то неизведанного, хотя бы на неопределённое время, чтобы заняться насущными проблемами. Близился конец пары. Малер сверился со часами и побрёл к оранжерее, чтобы встретиться с Ланией и впервые за долгие недели провести с ней немного времени, поговорить, как это было раньше и поинтересоваться как она поживает без него. «За то в безопасности, раз находится подальше от тебя», — подсказал внутренний голос, с которым отщепенец не мог не согласиться. Единственное, что его радовало, так это то, что Лания не осталась одна, напротив, он стал всё явнее замечать, как она менялась, становилась сильнее и прекраснее. Подкравшись ко входу в оранжерею, Малер осторожно заглянул внутрь и увидел, как подруга стояла над каким-то горшком с сосредоточенным видом, а от её рук исходило нежное свечение. В голове невольно всплыло воспоминание о том, как она, полностью изнеможённая, лежала на руках Ингелео и смотрела со страхом в сторону Присфидума. В горле засвербел ком, который никак не выходило проглотить. В тот день она спасла ему жизнь, в этом он уж точно не сомневался и был безмерно благодарен, хоть и корил себя за то, что довёл её до того состояния. Как и ругал себя за то, что не отблагодарил как следует. Ещё одним последствием того дня стало то, что декан Нэслр ввёл комендантский час, чтобы постараться избежать повторения произошедшего нападения. Покидать территорию академии разрешалось исключительно в светлое время суток и возвращаться до темна, хоть некоторые этим правилом и пренебрегали. Мера приемлемая, но глупая, считал Присфидум, ведь тенадасеры и тебрарумы могут передвигаться и днём. — Мадам Нобилиа, превосходно! Вы делаете просто невероятные успехи! Наконец, у вас начало получаться! — довольно воскликнул профессор, поглаживая себя по выпирающему животу. — Вы заметно изменились, стали усерднее, чего не скажешь о вашем брате. Тот ещё оболтус, — фыркнул мужчина, недовольно накручивая общипанные усы на палец. Малера неприятно перекоробило при упоминании Валтиса. Лания же смущённо улыбнулась и с благодарностью посмотрела на преподавателя. — У него ещё будет время взяться за голову. Тот пробурчал что-то похожее на: «Скорее Светлая Дева восстанет из вод, чем он образумится» и пошёл дальше, внимательно оглядывая результаты остальных студентов. — Н-да, надежда умирает последней, — всё же высказался профессор. Чего Присфидуму и правда не удавалось понять, так это странные изменения в поведении Крадмана. За прошедшее время он не раз видел, как Валтис подходил к Лании с абсолютным безразличием, перекидывался с ней парой фраз и уходил. Сестра же стала менее пуглива и дёргана в его присутствии. Отщепенец от того и не понимал, что такого он пропустил, раз вечные издевательства внезапно прекратились. Да и ему вообще ничего не было известно о последних новостях, ведь всё внимание он направлял исключительно на Калесу. По коридору проплыл звонок. Студенты заметно оживились, стали собирать вещи и покидать кабинет, проносясь мимо погрузившегося в себя Малера. — Малер? — недоумённо произнесла Лания, глядя на друга, точно на призрака. — Ты… что тут делаешь? Разве не должен быть с Калесой? — равнодушнее бросила она, закинула сумку на плечо и уверенно зашагала дальше, проходя мимо него. Присфидум замер на мгновение. Он словно видел совсем другую девушку, не ту, которая постоянно боязливо оглядывалась по сторонам, сутулилась и дёргалась от каждого шороха, нет, перед ним предстала более уверенная и менее пугливая Нобилиа, которую он до того не замечал. — А… я подумал… мы мало времени проводим вместе в последнее время. — Он смущённо почесал щёку, встречая её взгляд. Как ему показалось, они долгие секунды смотрели в глаза друг друга, пока Лания не отвела свои в сторону. Некое облегчение разлилось в груди. «Это всё ещё она. Всё ещё та Лания, которую я знаю», — радостно подумалось ему. Однако восхищение от её изменений вскружило ему голову, всего на пару мгновений. Он видел, что этот цветок начал медленно распускаться, а утренняя изморось подчёркивала блеск в её глазах. — Не хочешь пообедать вместе? Лицо Лании изменилось, стало более отстранённым и мрачным. Губы дрогнули. Она сверлила пол и замялась, после чего сжала ремешок сумки. — «Подумал», значит? — в голосе её зазвучало отчуждение и едва уловимые нотки робости. — А где ты был всё это время? О чём думал? Мы не были тебе нужны и вдруг стали? — Она помотала головой. — Думать, очевидно, не твоя сильная сторона, Малер. Нобилиа смело сделала шаг вперёд. В груди Малера что-то ёкнуло, что-то заставило броситься за ней. — Постой! Что с тобой? Ты никогда раньше… — Раньше, — перебила его Лания, сделав акцент на слове. — За то время, я перенесла некоторые потрясения, но ты тогда не думал ни о ком, кроме Калесы. Если бы не Флатэс, Лания, Люксальта, Эльтен… да, даже Ингелео, где бы я была? Никто не обесценивает твоих чувств, но из-за них, ты обесценил всех нас. — Но это не так! Калеса, она… — Снова. Только и слышно от тебя — Калеса, Калеса и Калеса. Другие слова позабыл? Знаешь, что? — Она развернулась и посмотрела на него, явно нервничая. Это Малер заметил, по подрагивающим кончикам пальцев. Её взгляд медленно опустел, с лица исчезли привычные эмоции. Проявилось что-то безумное, походящее на страх, но во много раз ядовитей. — Что ты к ней чувствуешь? От вопроса Присфидум остолбенел с раскрытым ртом. Губы то и дело шевелились, когда он пытался начать говорить, но в итоге так ничего вразумительного ответить и не смог. Нобилиа разочарованно выдохнула. — И этого-то ты не знаешь… Можешь не волноваться обо мне. Решил, наверное, что отдалился от меня, бросил? Это не так. Мы одновременно отвернулись друг друга, Малер. Тебе больше незачем меня защищать, уж от этого бремени я в силах тебя избавить. В её глазах читалась боль. Лания отступила, приложив руку к сердцу. Малер заметил, как неистово дрожали её ладони, как стекленел взгляд, как она покачивалась, точно обращаясь куклой, которую кто-то дёргал за ниточки. В памяти вспышками начали прорезаться слова брата, он оцепенел. Казалось леденящие пальцы прошлого сумели его догнать и вцепиться в волосы на затылке, а после рьяно дёрнуть, чтобы он не забывал в каком мире живёт. «— Она начала странно себя вести, понимаешь? Её руки без конца начали трястись, взгляд порой был таким, будто ничего не видела вокруг себя. Часто жалуется на головные боли, головокружения и странные помутнения рассудка. Я думаю… что всё это не шутки. Всё может быть правдой, понимаешь? Или это я сам с ума схожу, ничего не понимаю… — Его голос дрожал от беспокойства, а сам он выглядел точно сумасшедший. Старший брат терял себя самого прямо на глазах». «Нет, не могло этого с ней случится, всё ведь было в порядке, так почему сейчас?» — потрясённый Присфидум, пошатнулся, наблюдая за тем, как Лания развернулась, опёрлась на стену и запустила пальцы в золотисто-рыжие волосы. Он порвался сделать шаг ей на встречу, протянул руку, точно коснуться её стало важнее всего прочего на свете. Ещё шаг. Остановился. «Нельзя. Если это и правда так, то я не должен… — с горечью подумал академец и замер на месте. — Нет. Это невозможно, всё это лишь мои выдумки! Ещё слишком рано!» Не прошло и минуты, как подруга, тряхнув головой, пришла в себя. — Лания! А я тебя как раз искала! — К Нобилиа спешила Лаура. — До тебя, как до Труларта, не дозвонишься и не допишешься! Нобилиа неловко посмотрела на свою ладонь и скривилась, забавно сморщив нос. — Я айкофэт, видимо, забыла на тумбочке. В последнее время такая рассеянная, — невесело хохотнула она. «— Я такая рассеянная, какие глупости, как я могла забыть о встрече? — пробормотал женский голос в воспоминаниях». Малер не на шутку напрягался, глаза его нервно забегали, тревожно изучая подругу. Он решил, что всё это лишь совпадения, ведь от переутомления Нобилиа и раньше была рассеянной и забывчивой, нечего ему так тревожиться на пустом месте и создавать проблемы из воздуха. — Ты плохо себя чувствуешь? Может на воздух? Пошли, тебе точно нужно на воздух! — Лаура подхватила Ланию под руку и повела на выход из оранжереи. — Да, всё в порядке, видимо, я истратила слишком много силы. Кажется, ещё не оправилась после того раза. Тишина. Присфидуму казалось, что он слышал стук собственного сердца, уши заложило. Оно, точно начало грохотать прямо в стенах, которые вдруг задрожали, как и ноги академца. Вокруг начала сгущаться тьма, рассудок в одно мгновение помутился, а может то лишь в его воображении. «Невозможно. Это какая-то ошибка! С Ланией всё в порядке! Она и сама сказала, что это переутомление», — постарался убедить себя Малер, тряхнув головой. Отбросив, по его мнению, напрасные волнения, он пошёл следом за академками. Погрузившись в думы и неотрывно наблюдая за пугливой лисицей, он и заметить не успел, как оказался на улице. — Малер! — Чьи-то руки обвились вокруг шеи, на мгновение ему почудилось, будто это змеи. Склизкие и огромные змеи, стремящиеся задушить его. Холодок пробежался по спине. И отщепенец вздрогнул, вдруг пришёл в себя. Калеса широко улыбнулась, а после мягко отстранилась, оставаясь стоять неприлично близко. — Вы чего это плетётесь, как улитки? — раздался неподалёку голос Флатэса. Задорный академец подошёл к Лании и Лауре, весело улыбаясь. — Эй, Лан-Лан, ты чего это бледная какая? Всё в порядке? — О, ребятки! — радостно воскликнул приближающийся Эльтен, в компании Ингелео и Люксальты. Нобилиа слегка покачнулась, а Присфидум никак не мог отвести он неё взгляда. Прихватив с собой Калесу, он поплёлся в сторону троицы. — Куда ты меня тащишь, стой! Помедленнее! — возмущения Калесы он пропускал мимо ушей, обратил на неё внимание, только когда почувствовал, что его потянуло вперёд. Переключив внимание, он быстро протянул руку и обхватил Калесу за талию, чтобы та не повалилась на землю. Тем не менее она всё равно столкнулась с Ланией, чуть пошатнувшейся от столкновения. — Ой! — пискнула Лания. — Ты чего вытворяешь, идиот? — зашипела Калеса, яростно повернувшись к нему с раскрасневшимися щеками. — У кого-то похоже проблемы с равновесием, — хмыкнул Ингелео, и насмешливо вскинул бровь. — Может уже пойдём? Перерыв не резиновый, Эльтен! Солнечный мальчик довольно улыбнулся, а затем многозначительно посмотрел на смутьяна и вздорного друга. Неловко потоптался на месте, после чего кинул короткий взгляд сестре. — Не хотите пообедать все вместе? Мы с Люксальтой уже скоро выпускаемся… хотелось бы провести с вами последние деньки, перед тем, как мы уйдём. — Весёлость в его словах постепенно меркла, сменялась грустью. Студенты изумлённо полезли смотреть айкофэты, чтобы проверить дату. На лицах их читалось недоумение. По их выражениям, можно было подумать, будто они решили, что их разыгрывали. — С ума сойти! — воскликнул Флатэс. — Со всеми этими экзаменами и разборками, я и заметить не успел, как почти наступила ингика́ра и ну, остальными событиями. У кого-то ещё есть эта дезориентация? — У тебя помимо дезориентации ещё и хроническое отупение, — буркнул Ингелео. Малер огляделся. И правда. Сезон спиритуры уже подходил к концу. Закончился, так же быстро, как и наступил. На смену ему вот-вот придёт более засушливый и жаркий период. Погода уже менялась, температура всё росла и росла, от чего студенты сменили рубашки с длинным рукавом на короткий, избавились от кофт и пиджаков, от плотных штанов, заменив их бриджами и юбками, а девушки всё чаще стали собирать волосы в незамысловатые причёски, чтобы спастись от нарастающей духоты. Природа постепенно переодевалась в пылающие пёстрые окрасы, привлекающие всеобщее внимание; небо запылало и приобрело лёгкие оттенки лазурно-бирюзового, а ватные облака, точно маршировали по этой дорожке, отбрасывая на землю тень. В это время года они любили плавать ниже обычного, порой казалось, что они вот-вот опустятся на землю и обратившись в людей, затеряются в толпе. Рассветы и закаты начали обращаться в немыслимые сочетания красок, которые многие жители частенько сравнивали с северным сиянием. Воздух стал гораздо суше, да и пить воду хотелось всё больше. Малер только теперь смог осознать, почему пропустил подкравшуюся ингикару — всё дело в изменившихся взаимоотношениях с теми людьми, которыми прежде он дорожил так же сильно, как и старшим братом. «Нужно дорожить ими, никто не знает, когда они могут исчезнуть», — с этой мыслью, он нерешительно подошёл к Флатэсу. — Можно я… нет, наверное, это глупо, — заговорил было Присфидум, но почти сразу же начал сдавать назад, когда чувство вины надавило на него за то, что он сам отстранился от друзей. — Можно, дружище. — Игнэйр игриво закинул руку на его плечо. — Только тебе придётся отработать всё упущенное. — Озорное подмигивание помогло Малеру расслабиться и даже хмыкнуть в том же тоне. — Эту тоже можешь прихватить, только рот пусть поменьше открывает. Оттуда всё равно ничего хорошего не выходит.