Академия кувелов,
общая комната профессоров
— Ситве́зе сата́дас! — Кэнсаль прошла в кабинет профессора и смущённо улыбнулась. Преподаватель приятно удивился бодрому виду студентки. — Здравствуй, смотрю у тебя сегодня хорошее настроение. Присаживайся, я скоро закончу. Академка послушно заняла стул и обратила взгляд к окну. Вечерело, небо окрасилось радужным закатом с особенно пылающими красным и фиолетовым оттенками. Пышные облака образовывали причудливые картины и облачались в пестрые «одежды». Стёкла слегка переливались, от чего Кэнсаль невольно представила, как библиотека в это время обратилась в сокровищницу, объятую разномастными узорами. Стрекот насекомых едва достигал ушей благодаря распахнутым окнам. Тёплый воздух противно обволакивал кожу, а та покрывалась новыми каплями пота. Кэнсаль с нетерпением ждала, когда профессор закончит с делами, чтобы отправиться на тренировку. Ладэктус уже провёл одну для Вэнферас и разъяснил основы. Благодаря практике к академке постепенно приходила уверенность, а потому она не переставала грезить мечтой о помощи подруге. В последние дни Лания выглядела немного бодрее, но временами словно отключалась от реального мира и впадала в транс. Нобилиа могла что-то тревожно нашёптывать или замирать со стеклянным взглядом ни с того ни с сего. Подобное поведение заставляло волноваться, а вот сама Лания всё отрицала и не понимала, о каких таких приступах ей пытаются донести. Благодаря индивидуальным тренировкам альтер эго перестало доставлять Кэнсаль неудобства. Голос замолчал, когда Ладэктус объяснил, что вторую личность можно заглушить, либо же приказать не говорить без необходимости. В общем-то она перестала сводить с ума Вэнферас. — Опять студентов таскаешь? — недовольно буркнул вошедший преподаватель и скривился. Сэпсум тяжело выдохнул, после чего с некой брезгливостью посмотрел на студентку. — Если ты не забыл, это комната профессоров, а не клуб поддержки профессора Ладэктуса, — недовольство в его голосе превысило привычный лимит. — И вам добрый вечер, профессор Сэпсум. Да, как бы мне забыть, если вы не перестаёте напоминать об этом. К вашему сведению запрета на посещение учениками нашего кабинета нет и так ли вам это мешает? — доброжелательно поинтересовался молодой преподаватель и завертел в руках карандаш. — Мешает. Мне хватает этих нервогрызов на занятиях. Раньше здесь было тихо, а они теперь и здесь находят, — раздражился тот. — Это называется общением, попробуйте как-нибудь, вдруг понравится. — Тёмному на смех. Делать что ли мне нечего, с этими оболтусами ещё и после работы носиться. Раз сам дурак, меня не втягивай. — Вы ведь уже собираетесь домой, вот и собирайтесь. Уверен, что там вас ждёт компания по душе, — с улыбкой продолжил Ладэктус. — Я сам себе компания, — мужчина скривился и взмахнул рукой. — Чтобы какой-то щенок меня ещё поучал, какая дерзость. Тёмный бы тебя побрал. Кэнсаль показалось, что профессора Ладэктуса высказывание коллеги вывело из себя, ведь губы искривились в оскале, глаза недобро сверкнули, а одна бровь приподнялась. Он выдохнул и расслабился. Вэнферас предположила, что терпеть подобные нападки от Сэпсума ему приходится не в первой. Да и многие в курсе того, что старик недолюбливает не только учащихся, но и молодых преподавателей. — Точно, извините! Что-то я запамятовал совсем. Вам ведь ближе компания Тёмного. Знаете, вы так часто припоминаете его в наших беседах... скучаете? И, конечно, вы абсолютно правы, мы с этой братией ни в какое сравнение не идём. Вредный профессор застыл на месте и побледнел. Он кинул испуганный взгляд на Кэнсаль и глаза его расширились ещё больше. Он попятился назад, как упёрся в кресло и чуть было не повалился, но таки сумел удержать равновесие. — Да как вы... что вы... аб...эм... Возмутительно! Какой абсурд вы тут несёте! Держите свой болтливый язык за зубами, Ладэкстус! — взревел Сэпсум. Старик яростно подхватил свой портфель и направился к выходу. Его коллега же продолжал улыбаться и удовлетворённо махать вслед: — Тёмной ночи, профессор! — протяжно крикнул он вдогонку. Как только Сэпсум скрылся в коридоре, Ладэктус выдохнул и закатил глаза. Спохватился, бросив взгляд на студентку и замер с лицом человека, который в чём-то оплошал. — Извини, тебе не стоило этого слышать... я не совладал с собой и напрочь позабыл, что мы тут не одни. Я могу попросить тебя никому не рассказывать об этом разговоре? — профессор стал серьёзным и взволнованным. Кэнсаль неуверенно качнула головой. Академка взяла одну руку в другую и уставилась на ноги, она чувствовала, что невольно стала свидетелем чего-то волнующего. Вэнферас и сама хорошо понимала, что не должна была слышать о подобном и тем не менее никак не могла выкинуть инцидент из головы. — Кэнсаль, это правда важно, никому не говори, хорошо? — Д-да, я не скажу... да и мне некому, вы и сами знаете... Из-извите, могу я... спросить кое-что? — она занервничала. Казалось, что любопытство сыграет против неё. Что она вновь заглядывает в щель, в которую не положено и рискует напороться на очередное неприятное зрелище. Сглотнула. Кэнсаль не переставала прокручивать в голове воспоминания и думала, стоит ли спросить или лучше остаться в блаженном неведении. — Ну-у, хорошо, — мужчин заговорил неуверенно, даже тревожно. Его губы сжались в полоску. — Я... эм... Профессор Сэпсум... он что... приспешник Тёмного? От произнесённого вопроса, кожу закололо иглами. Кэнсаль почувствовала, что лезет не своё дело, но не могла остановиться. Любопытство упрямо настаивало на своём. — Нет! Нет-нет-нет! Ты всё неправильно поняла. Ох, тебрарум дери мой язык. Привычка ругаться с ним сыграла злую шутку, — преподаватель потёр лицо руками, а после поднял к академке тёмные глаза. В какой-то момент они напомнили Кэнсаль ночную бездну небес. — Сэпсум... в общем-то и правда по молодости был приспешником тёмного, но ушёл. Он присоединился к академии и рассказал ордену всё, что знал, а командор взамен пообещал прикрытие и защиту. Так что его не стоит бояться или презирать, он просто человек, который сбился с пути и выбрал когда-то неверную дорогу. Сэпсум просто ворчливый старик, вот и всё. Может в тот период жизни он думал, что то был наилучший выход. В конце концов мы все совершаем ошибки и расплачиваемся за них. Не стоит осуждать кого-то только потому, что он пытается найти свой путь. — Я никому ничего не расскажу, обещаю! П-после ваших слов я поняла, что возможно, моя мать точно такая же... Горечь пронзила грудь, в горле встал ком, который Кэнсаль постаралась проглотить. — Позволь и мне поинтересоваться. Так скажем ответ за ответ. Что с тобой случилось такого, что ты создала альтер эго? Вэнферас вздрогнула и зажмурилась. По телу начал растекаться мертвенный и вязкий холод. Пережитое ударило по ней с новой силой. Прошлое, точно вцепилось в волосы на затылке, окунуло её в воду и не дало возможности вынырнуть. Лицо неожиданно запылало, а глаза зажгло, но академка старательно игнорировала это ощущение. После недолгого затишья, она тихонько качнула головой. Тяжесть в груди стала до того сильной. Кэнсаль ощутила, что если не сбросит этот камень, то он в итоге утянет её на дно. Держать в себе сил больше не было. Стало понятно, что она не просто желает поделиться, но и отчаянно нуждается. — Прошу, не осуждайте меня или мою мать... мы выживали как могли. Профессор кивнул, он сделался обеспокоенным и показал всем видом, что внимательно слушает. Кэнсаль закусила губу, собралась с силами, а после робко начала: — Мне было около двенадцати лет, я уже точно и не помню, — голос проняла дрожь. Не верилось, что она действительно делится тайной, что хранила в самом дальнем и мрачном углу. — Я уже рассказывала, что у меня есть только мама и живём мы довольно бедно, но я не жалуюсь, н-ни в коем случае! Однако на момент, когда, вероятнее всего, появилась другая личность, мы жили на одной из маминых работ, — в комнате для персонала была каморка. Та ночь не отличалась ничем от предыдущих, что довелось там провести. По крайней мере должна была быть такой. Судорожно вдохнув носом, она собрала храбрость в кулак. Вспоминать об увиденном оказалось волнительное, чем того хотелось бы. — Я проснулась от голосов, что звучали непривычно настойчиво. Они не умолкали, пока я не различила стоны по ту сторону укрытия. Дверь каморки всегда была закрыта, да и представляла из себя настолько крохотное помещение, что мы с трудом убирались вдвоем с мамой. Помимо этого, в двери были прощелины, через которые виднелась комната. Наше... хм... жилище находилось не в лучшем состоянии: полусгнившие доски постоянно скрипели, из-за щелей залетал холодный воздух. Так вот, я поднялась и увидела, как мама... она, б-была с мужчинами. Два пузатых посетителя, сдавили её с обеих сторон и л-лапали. Их пальцы не пропустили ни сантиметра её тела. По началу мама немного сопротивлялась, а потом стала постанывать и... и отдалась им во власть. Они делали ужасные вещи, как мне тогда показалось. Вставляли свои... ну... понимаете, во все возможные отверстия. Срывали верх, оголяя груди... Эти мужчины не переставали сально осматривать её полуголое тело и шептать всякие мерзкие вещи. В какой-то момент они подхватили маму и толкнули к двери, где я сидела и зажимала рот. Тогда я впервые поняла, что значит цепенеть от ужаса. Не помню сколько это продолжалось. Эти уроды крутили её, ставили на колени, подхватывали, вжимали в стену и... долбились в неё, по-другому и не скажешь. В какой-то момент мама заметила меня. Её взгляд был таким холодным и недовольным... Прервав рассказ, Кэнсаль подхватила стакан с водой, сделала несколько жадных глотков и постаралась не смотреть на слушателя. Уж слишком ей было стыдно за рассказ. Помимо того она чувствовала себя неуютно, точно кто-то вот-вот должен выпрыгнуть и прихлопнуть её за то, что посмела открыть рот. — Всё продолжалось не меньше часа... может больше, а может меньше, не помню... После произ-з-зошедшего она как в ни в чём ни бывало ушла вместе с этими мужчинами, а вернулась только под утро. Открыла каморку и начала говорить о том, что скоро нас ждёт новая жизнь, что мы перестанем скитаться по чуланам. Не сложно догадаться, что ничего так и не изменилось. Но точно помню, что после увиденного голоса смолкли. Ладэктус нахмурился и сочувственно посмотрел на ученицу. — Значит, альтер эго появилось после пережитого детского потрясения. Мне очень жаль, Кэнсаль. Но ты сильнее чем думаешь, раз смогла пережить это. И как бы там ни было, я помогу тебе. Ты станешь ещё сильнее и тебе больше никогда не придётся быть девочкой в каморке. По щеке Вэнферас заскользила слеза, а лёгкие сдавила горечь. Не позволяя себе эту слабость, она бойко смахнула жидкость и постаралась улыбнуться. Больше ничего сказать не вышло, да и она понимала, что если откроет рот, то голос снова будет раздражающе пискливым. А потому прошептала короткое: — Спасибо.Академия кувелов,
кампус
Лаура не спеша вышла из стен академии. Поскольку Лания отправилась на факультатив, ей нужно было как-то убивать время, но ничего лучше, чем найти Флатэса она не придумала. Бродила по территории не меньше двадцати минут, прежде чем это дело успело наскучить. Подметив для себя скамью под раскинувшимися ветвями дерева, она подошла и уселась. Спасаться от жары совсем невесёлое занятие. Даже в тени ощущалась духота, из-за которой и продохнуть-то тяжёлая задача. По телу бегали неприятные мурашки озноба и жара, пока кожу припекало. Отрадой служили облака, что плыли по небу на разных высотах и источали радужные переливы. Сам небосвод стал насыщаться лазурными оттенками. От ветра толку и вовсе не было, бедняга так прогрелся, что еле перебирался от одного тенька к другому и нёс за собой противный горячий воздух. Листва стала насыщаться, на некоторых деревьях и вовсе распустились сезонные цветы. От их запаха кружилась голова, но как казалось Лауре — они придавали свежести. Тэнкальт была из тех людей, кто не переносил ни жару, ни холод. Ей всегда нравилась умеренная погода, коей в Зазавесье практически не наблюдалось. Неподалёку зазвенели чьи-то голоса и раскатился заливистый смех. Сердце Лауры затрепетало, от чего она недобро зыркнула на свою грудь. «Какое ещё «ту-дум»?» — возмутилась она, но прекрасно понимала причину реакции. В поле зрения появился Флатэс, чьи волосы только ярко переливались в свете солнца, казалось вот-вот и они вспыхнут алым пламенем. Невероятно завораживающим и обжигающим сердце. Друг прогуливался рядом с Анисией. Спутница с энтузиазмом о чём-то ему рассказывала, а Игнэйр шутил и смотрел на неё с всепоглощающим обожанием. Тэнкальт уже успела свыкнуться с той мыслью, что её чувства из дружеских переросли в нечто большее. Однако она не собиралась лезть к Игнэйру, ведь видела, что его сердце уже полыхало нежными чувствами к другой. Лауру это не сильно расстраивало, ведь и она, в конце концов, не питала ложных надежд с самого начала. Напротив, ей хотелось увидеть воссоединение этой парочки. Даже если сердце временами и бунтовало, пытаясь всколыхнуть ревность. Больше всего, Лауре нравилось наблюдать за людьми. Они открывались с новых сторон или показывали тайные личности. Но сколько бы не смотрела, больше предпочитала находиться среди них. Раньше она думала, что ей нигде не будет места, пока не перешла к активным действиям. Академка умудрилась выбраться из одиночества только благодаря решимости и прекрасным людям, которых теперь она с гордостью называла друзьями. Запрокинув голову, она принялась изучать глазами облака. В голове возникла рана Лании, которая появилась прямо на глазах. Сколько бы она об этом не думала, всегда приходила к выводу, что Малер и Калеса действительно что-то скрывают, как и сказал Ингелео, но что? Только Лаура успела подумать о смутьяне, как увидела его угрюмую фигуру, направляющуюся в сторону Флатэса. Элисар ускорил шаг, перехватил Игнэйра и потащил за собой, бросив что-то Анисии. Он махнул на неё рукой, когда она что-то недовольно крикнула вслед. Озорной товарищ поначалу брыкался, но, когда его на месте подкинул ветер, и академец чуть было не упал — сразу успокоился. Оба парня пошли в сторону Лауры, которая несказанно удивилась такому повороту. — Помяни тёмного, — буркнула себе под нос Тэнкальт и выдохнула. — Эй, Инги! Может хватит меня уже, как вшивую болонку таскать куда тебе захочется, — попытался протестоваться огненный парень. — Ты же как-то говорил, что у тебя лишний ошейник найдёте, вот я тебе его и нацепил. И вообще, не перестанешь комедию ломать, или будешь кататься в любимом вихре, пока на хрен не облюёшься! — Жесть, что за извращенец! О, смотрю ты вивпамудскими словечками начал заболевать, — ехидно улыбнулся Флатэс. — От Эльтена подхватил, да? Ну за такое и в воронке не жалко покрутиться. — Да, завались ты уже, тёмный тебя за задницу! — Оставь мою задницу в покое, свою лучше предоставь. Сдерживая смех, Лаура закрыла губы рукой. Парни к этому моменту уже подошли и загородили солнечный свет. — А ну двигай свою тушу или тебя придётся отдирать лопаткой, как мясо с плиты? — бросил Ингелео. Тэнкальт склонила голову и решила, что с таким отношением будет неплохо немного повредничать. Однако привести план в действие не успела. Смутьян бесцеремонно толкнул Флатэса, который повалился на подругу, а после и сам уселся рядом. — Привет, как дела? — усмехнулся Игнэйр и сполз с колен Лауры на освободившееся место. — Умираю от жары, а тут ещё и ты горячий, как печка падаешь, — её уголки губ поползли вверх. — Оу, мне считать это за комплимент? — Светлая Дева, избавь меня от этого, — проскулил Ингелео, а после сделал несколько оборотов кистью. Воздух вокруг ребят начал вращаться по кругу, работая подобно вентилятору. Лаура блаженно выдохнула и снова откинула голову на спинку скамьи, наслаждаясь приятным ветерком. — Можно я заберу тебя в свою комнату, и ты будешь мне такие воздушные процедуры каждый день устраивать? — Флатэс довольно выдохнул, тоже скатился по скамейке и выставил вперёд ноги. — Ещё чего, не хватало мне жить с таким клопом. Кстати о клопах. Я хотел у вас кое-что спросить, — смутьян стал серьёзным и обратил взор на товарищей. Его плечи слегка напряглись, прежде чем он продолжил: — Вы за шпицем ничего странного в последнее время не замечали? — Её зовут Лания, — утвердительно поправил Флатэс, а после театрально выдохнул. — Люксальты на тебя нет. — Да, — нашлась Лаура. — Заметила. Она и раньше временами была похожа на человека, из которого высосали душу, но в последнее время я замечаю за ней это всё чаще. И у меня почему-то настойчивое ощущение того, что к этому как-то причастна Калеса. Обычно рядом с ней Лании становится... дурно. Ингелео задумался, перевёл взгляд на притихшего Игнэйра и выгнул бровь. — А я заметил кое-что другое. Волей не волей, а рыжуха попадалась на глаза. Как ты и сказала, выглядела она иногда как ходячий труп, меня это стало интересовать и в конце концов, понаблюдав за ней, я пришёл к другому выводу. Думаю, что с её сознанием не лады, когда рядом появляется именно Присфидум. За одним из обедов, когда мы сидели все вместе, я видел, что наш шпиц пришёл в себя сразу после того, как её задела Калеса. И это не единичный случай. — Так ты поэтому тогда толкнул Калесу к Лании? Офигеть, не думала, что ты умеешь подмечать такие мелочи, — изумилась Лаура, а после стрельнула взглядом на Флатэса. Тот поджимал губы и смотрел себе на ноги. Казалось, будто он избегает говорить на эту тему. — Ты чего притих, на тебя не похоже? Ингелео довольно заулыбался, а после указал ладонью на друга. На лице заиграла тень ехидства. — А вот и второе моё наблюдение: Флатэс что-то об этом знает, но засунул язык в задницу, что очень удивительно, ведь обычно его не заткнёшь, — Элисар поддался вперёд, улыбка сошла с лица, а взгляд стал до того колючим, что Лаура ощутила холодок. — Доставай язык из своей дырки и выкладывай, как есть, если конечно хочешь помочь разобраться во всей галиматье. Игнэйр в одно мгновение переменился. Стал угрожающе спокоен, от него начала исходить ледяная аура, а глаза словно и вовсе поблекли. Меж лопаток Тэнкальт страх играючи пробежался пальцами, а после ухватил её за шею. Обычно задорный академец, направил безэмоциональный взгляд к Ингелео. Тот хоть и неприятно поёжился, но сдержал натиск. — Какой наблюдательный, — в его голосе сквозила сталь. Лаура ощутила, как её тело продрогло. — Скажи мне лучше вот что: какое дело тебе вдруг стало до Лании? — Никакого, но за животными надо ухаживать. — Брехня, — бросил Игнэйр и хищно улыбнулся. — Мне её жалко. — Брехня. — Ладно, тёмный бы тебя побрал! Я, ну... волнуюсь, мать тебя ети. Она сказала мне, что я не выберусь без помощи, и что охренеть как странно, я захотел ухватиться за её руку. Так что да, мне бы не хотелось, чтобы в один момент Лания вскрыла себе глотку, — яро прошипел Ингелео. — Она же сама себя и калечит, если моя догадка верна. Тот порез, что появился на её плече, точно по щелчку, — он облизал губы. — Когда девчонка кого-то лечит, то переносит часть ран на себя, кажется, так это работает. Но остаётся вопрос, почему же она сама себя кромсает? Тебе самому не хочется помочь подруге? — Чего? — недоумённо выдавил Флатэс. — Стой, ты не понял. Ингелео говорит, что переживает за Ланию, как за друга. Он считает её другом! С ума сойти! Игнэйр шуточно вздрогнул и прикрыл рот рукой, точно услышал о вселенской тайне, что потрясла его до глубины души. — Матерь Девы! Инги, тебе не больно? Ты же проявил к кому-то что-то помимо враждебности. У тебя что и сердце есть? — Придурок, — смутьян покачал головой. Он упёр одну руку в спинку скамьи и второй прикрыл пальцами глаза. Через пару мгновений, Элисар взмахнул ладонью и в лицо Флатэсу ударил порыв воздуха. Игнэйра впечатало в лавочку, после чего он подскочил и бросил другу недовольный взгляд. Задумался о чём-то, изучая Ингелео и ухватился за свой подбородок. — Ну раз такое дело, и сердце мертвеца каким-то чудом забилось... — Хватит валять дурака! — задорному парню прилетел лёгкий удар в плечо. — Ладно-ладно.... Я случайно услышал, как Калеса говорила Малеру о том, что её предок проклял род Присфидумов. Я пытался узнать у него о чём шла речь, но он меня послал, все двадцать с лишним раз. В конце концов мы просто перестали разговаривать. Шок пробрал Лауру настолько, что она замерла. Проклятье? Она пыталась усиленно связать картину воедино, но тонула в море деталей. — Подождите, если проклятье на роду Малера, то как к этому может быть причастна Лания? — А вот это нам было бы неплохо выяснить. Потому что шпиц с каждым разом выглядит всё хуже. Такое впечатление, что в итоге она может, так скажем, протянуть лапы. Троица замолчала. Каждый раздумывал о своём добрые несколько минут. Создалось впечатление, что они уже объявили траур по ещё живой Лании. — Сначала с Эльтеном началась какая-то хрень, теперь ещё и с Ланией. Это совсем неудачный прикол, — Флатэс невесело усмехнулся и понурил голову. — Мы будем ей говорить? — Не думаю, что идея хорошая. Мы можем только напугать её. Раз уж всё происходит по вине Малера, а сделать мы ничего не можем, то остаётся только не подпускать их друг к другу, вдруг поможет, — пожала плечами Лаура, испытывая внутреннее напряжение. Её точно заковали в тиски, грозясь раздавить и превратить в кровавый кисель. — Если нельзя спросить твоего тугодумного дружка, то может получится вытянуть что-то из Калесы? — задумался Элисар. — Проигрышный вариант. Если она использует это проклятье против него, то тёмного с два она лишится этого преимущества. Ей проще язык себе откусить, чем выдать туз в рукаве, — злобная усмешка слетела с уст Тэнкальт, после чего она сжала ладони в кулаки. — Класс, мы и в этот раз ничего не сможем сделать что ли? Ладно с треклятым свитком, но Лания! Это совсем другое. Я попробую снова поговорить с Малером. Может чего и выдаст. — Да ты оптимист, — фыркнул Ингелео.Академия кувелов,
оранжерея
По аудитории прокатился мелодичный звонок, извещающий об окончании занятия. Студенты спешно начали собирать сумки, обмениваясь улыбками. Они заводили бурные разговоры и обсуждали прошедшее занятие, скорые каникулы и невыносимо жаркую погоду. Лания напряглась, когда заметила боковым зрением, что кто-то влетел в оранжерею и помчался прямиком к ней. Сдерживая желание закатить глаза, она повесила сумку на плечо и обернулась. — И снова здравствуй, Валтис. Ты не думаешь, что это доходит уже до нелепого? — Не думаю, — буркнул брат. — Я бы дошёл до нелепого, если бы не позволял тебе ходить на факультатив и применять способность, а это так, мера предосторожности, — отмахнулся Крадман и засунул руки в карманы ярких бридж. Нобилиа недовольно скривилась и пошагала к выходу, Валтис пошёл следом. — Ты так и будешь меня приводить и забивать с занятий? Ты мне нянька что ли? — Буду, — отозвался брат, пожал плечами и изогнул губы, изображая небрежность. — Не хватало мне ещё этого кудрявого урода. Я же сказал, что сделаю всё, чтобы он к тебе и на метр не приблизился. Невинный взгляд и наглое выражение лица, разжигали в академке раздражение. Доходило до того, что нога так и чесалась дать брату пендель, но сестра старательно сдерживалась. Благодаря последней неделе, Нобилиа и Крадман заметно сблизить и начали учиться ладить друг с другом. Пусть страх отпустил её, но неловкость нависала всякий раз, когда оба молча пялились друг на друга. С непривычки находиться рядом, ребята просто смотрели по сторонам и мялись. — Он ко мне и так не приблизится, — выдохнула Лания. — Да, кончено, а я тогда недалёкий вивпамунд. Нобилиа недовольно посмотрела на Валтиса и скривила нос. — Малер написал мне, что нам не стоит находиться рядом друг с другом. И ты это знаешь. К чему этот спектакль? Валтис хмыкнул и с жалостью посмотрел на сестру: — Я ему не верю. И вообще, мы же хотели налаживать общение, чем тебе не возможность? — А я говорила, что мне нужно время, — надавила Нобилиа и нервно выдохнула. — Да ты не переживай, сест... сестр... да, к тёмному. У тебя приступов больше не было? Раны появлялись? — Нет, — резко ответила Лания, выдав откровенную ложь. — Со мной всё просто замечательно, не надо носиться рядом со мной, как с немощной. Ты же и сам хотел, чтобы я не была слабой, так и не надо тогда вести себя так, будто я вот-вот рассыплюсь! Повисло неловкое молчание. Больше брат и сестра не говорили. Молча дошли до выхода из академии. Снаружи уже стояли Флатэс, Лаура и Ингелео. Валтис неприятно скривился, когда увидел Элисара. В его чёрных глазах отразилось презрение. — Братишка, чего это ты? — насмехаясь, прошептала Лания. — Ингелео что ли не нравится? — А кому эта недовольная харя вообще нравится? Как вы с ним связаться умудрились? Впрочем, пофиг, не хочу этого знать. А, и ещё, шмотки свои не оставляй где попало, растяпа, — чуть смутившись, Крадман протянул Лании айкофэт. Фраза озлобленного парнишки заставила всех пооткрывать рты. Валтис же стоял беспристрастно и держал в руке небольшое устройство. Когда на него все начали пялится, то он по привычке ощетинился, прогнал воздух через плотно сжатые зубы и неловко почесал щёку. — А... да, спасибо. — Всё, я линяю отсюда, — перед уходом, он в последний раз бросил неприязненный взгляд на смутьяна и неторопливо побрёл куда-то. — Отвал башки, — прыснул Флатэс, провожая взглядом Валтиса. Ингелео махнул рукой и отвёл взгляд, а Лаура еле сдерживала улыбку, глядя на Нобилиа. Лания направилась к Тэнкальт и подхватила её под руку. Солнечные лучи коварно падали на ребят, от чего кожа взвыла и начала выделать бусины пота. В такое время, как никогда хотелось забраться в прохладное место и не выходить до самого вечера. — Ладно, бывайте, мне работать пора, — первым заговорил Ингелео и развернулся в сторону общежития. — У меня есть прекрасная идея, дамы, — Флатэс заговорщически посмотрел на подруг не менее коварной улыбкой. — Не хотите посидеть в таберне «Одинокий путник»? Послышалось недовольное шипение. Замерший на месте Элисар, буравил Игнэйра убийственным взглядом. Он походил на того, чьи нервы вот-вот сдадут. — Откуда ты... — Эльтен раскрыл твою маленькую тайну перед выпуском. Он сказал, что я просто обязан увидеть вежливого бармена и выпить дольта у стойки. Он, кстати, очень хвалил сервис! — Да, что за гадство! — придушенный голос прозвучал так забавно, что ребята не сдержались и разразились смехом. — Извольте, сударь, показать себя во всей красе! — схохмил Флатэс. — А пососать не хочешь? — От дольта и правда не откажусь.