***
Следующий день в королевстве выдаётся ещё более жарким. Сидя за столом с полностью зашторенными окнами, казалось, можно умереть от удушья. В голову не лезли цифры, строчки писем сливались, изображая стройный ряд волн. Скорее всего перегретый мозг просто желал создать хотя бы видимость движения густого воздуха и собирал из всех подручных средств мираж морского бриза. Антон откладывает бумаги подальше и лениво плетётся к распахнутому настежь окну. Вдалеке, за воротами, виднеются расплывчатые очертания города — там жизнь тоже будто бы замедлилась. На улицах совсем мало народу, а торговые ряды пустуют: через пару недель начнётся долгая осенняя ярмарка, поэтому владельцы позволяют себе в дни аномальной жары просто отдохнуть. Антону бы тоже не помешало просто отдохнуть, только вопросы государства вряд ли потерпят отлагательства так же послушно, как и ремесленные лавки. Принц обречённо облокачивается о раму. Оконное стекло приятно холодит лоб и позволяет на пару мгновений забыться. Взгляд бегает по холмам на горизонте, ухоженному саду под окнами. И мирно прикрытые зелёные глаза настороженно прищуриваются. Кусты роз, образовавшие лабиринт прямо под окнами, обхаживает всего один человек. И Антон бы не придал этому никакого значения, если бы эти движения и тёмная макушка не были до боли знакомы. Конечно, это Арсений. Кому ещё взбрело бы в голову сегодня провести свободное время в саду, где температура едва ли не выше, чем на поверхности солнца? Принц качает головой, но губы против воли растягиваются в глупой улыбке. Через мгновение Антон обнаруживает себя бегущим по лестнице к главному выходу. Температура в замке практически везде одинаковая за исключением того, что, покидая тень высоких потолков, Антон попадает прямиком под палящее солнце, и ему приходится на мгновение зажмуриться. Антон в тонкой рубашке, которая ещё немного и стала бы неприлично просвечивать кожу, поэтому сверху красуется приталенный жилет. Он думает об этом только тогда, когда на подходе к лабиринту понимает, что советник сегодня не при форме: обычные чёрные рубашки и глухие мундиры остались где-то вне прекрасного летнего сада. Советник в светлых брюках и обычной зелёной рубахе с косым распахнутым воротом. Почему-то вид голой шеи и обнажённых запястий Антона смущает. За них невольно цепляется взгляд — такая открытость при дворе считается очень… интимной. Арсений, очевидно, не при исполнении, а внезапное появление принца можно считать вторжением в что-то очень личное. Однако осознание настигает слишком поздно, когда голубоглазый советник уже замечает его, лавирующего по дорожкам лабиринта. По глупости, Антон даже путается и сворачивает не туда, останавливаясь не рядом с советником, как того хотел, а напротив. Теперь их разделяют только чёртовы розы. — Тебя уже разжаловали до садовника? — деланно спокойно спрашивает принц, укладывая руки в карманы. Он старается не смотреть на всё, что не скрывает одежда, поэтому прячет взгляд в листьях и белых лепестках, которые юноша с завидным изяществом срезает. — В монастыре нас учили тому, что уход за растениями учит смирению, — без лишней вежливости отвечает Арсений, но глазами стреляет и улыбается по-своему, заговорщически. — Каюсь, никогда не понимал этого, но со временем мне начало нравиться. Вы любите розы, Ваше Высочество? Вот и официоз. Приходится просто неопределённо пожать плечами, потому что он не думал об этом. Антон вообще не привык к праздному восхищению природой — природа для него сад, о котором нужно заботиться, или фон во времена дальних походов, но ничего больше. Однако… перед Арсением хочется вывернуться наизнанку, показать свои самые высокие чувства и познания. К сожалению, в моменте сгенерировать что-то получается плохо. И самому Антону плохо. Хотелось бы думать, что причиной всему жара, но в действительности внимание захватывают руки в жёстких рабочих перчатках, что с искренней нежностью срезают цветы. Антону чуждо понимание прекрасного — капризные колючие цветы тому доказательство. Но в руках советника, казалось, и сам воздух приобретает форму. Арсений срезает очередной цветок и подносит к лицу, слегка вдыхая аромат. Смотрит поверх молочных лепестков с лучиками морщинок от скрытой улыбки. Он знает, что Антон наблюдает. И великодушно эту шалость ему позволяет. — Разве тебе есть, с чем мириться? Я слышал на Совете, ты был очень хорош, Арс, — опьянённый видом, Антон не улавливает того, как имя советника сокращается до трёх букв, щекочущих язык. — Не без успехов, Антон Андреевич. — Ты без пяти минут королевский советник. — Но не ваш. Антон замирает. Он почему-то предполагал, что Арсений — такая же жертва обстоятельств, как и он сам. Он думал, что Попов заперт в замке с капризным принцем, непризнанный и обязанный служить. Но Арсений на самом деле хочет. И спустя много месяцев считает своей высшей обязанностью стать советником Антона, это обескураживает. А ещё… Ещё его усмешка, набивший оскомину официоз делает Арсения интересным, странным, недоступным и иррационально желанным собеседником. Вот он — руку протяни и коснись тонкого, невинно обнажённого запястья. Антон мог бы обхватить его пальцами, гадая о том, насколько же изящные щиколотки скрываются там, ниже, под кожей высоких коричневых ботинок. Над краем перчаток, где упавший на сгиб локтя рукав открывает вид на бледную кожу, можно было бы провести линию, соединяя поочерёдно россыпь родинок в один причудливый узор. — Почему ты не с Дийкстрой? — ничего глупее, чем перевести тему, принц не находит. — Господин Дийкстра и Его Величество король уехали на рассвете. В Виверне собираются все короли по вопросу Севера. Получается только неопределённо промычать в ответ. Антон ведь это и так знал. Раскачиваясь с пятки на носок, Шастун судорожно думает, что бы ещё спросить, чтобы поддержать разговор, потому что советник, по видимости, действительно увлечён и расслаблен стрижкой кустарника. Конечно, никто его не прогонит. Но он же сам зачем-то спустился. Помощь предлагать глупо, потому что принц не умеет и не очень хочет. В голову без спросу начинают лезть какие-то уж совсем радикальные шаги, но Антон от них тут же отказывается. — Говорите. — Что? — Я слышу, как в вашей голове ворочаются шестерёнки, — Арсений откладывает последний цветок в ровную стопку и снимает перчатки. И смотрит серьёзно. — Вы хотели что-то мне сказать. Говорите. Антон молчит. Хорошо. Он может озвучить что-то из вороха того, что хотел, но не собирался. Осталось лишь выбрать. Уставившись на советника, сложившего руки на груди, решить становится совсем сложно. Наверное, в другой раз. Да, точно. Антон спросит в другой раз, потому что у них много времени — торопиться некуда. Но проблема в том, что он и так не сильно торопился все предыдущие месяцы. Арсений усмехается как-то очень по-доброму и качает головой. — Вы позволите? Он протягивает руку к лицу принца, а тот от неожиданности отклоняется в противоположную сторону. В голубых глазах мелькает тень разочарования, но Антон успевает сориентироваться и коротко кивнуть. Дальше происходит что-то совсем фантастическое: Арсений поправляет спавшую на лоб кудряшку, невесомо задевая кожу самыми кончиками пальцев. Ничего такого, но изголодавшийся до прикосновений Антон понимает в этот момент, что не дышит. Арсений ловким жестом достаёт из воздуха за ухом розу и несмело протягивает принцу. Не смеяться даже не получается. — Такими фокусами тебе стоит пытаться очаровать мою сестру, — не злоупотребляя близостью, Антон берёт розу не под бутон, где сжимаются пальцы советника, а за короткий гладкий стебель. — Вы совсем не впечатлены? — наклоняет голову, а Антон крутит в руках цветок. — Нет. — И часто вам дарят цветы? — Вообще-то, все розы в королевском саду принадлежат мне. Было бы больше смысла, если бы её подарил тебе я. Он не станет. Потому что где-то на этой грани им стоило бы остановиться. Для начала достаточно. Нужно уходить. — В пятницу графиня Марина Романова празднует именины. Я хотел бы, чтобы ты сопровождал меня на приёме. Не как советник, — мгновенно Антон тянет очертить границы, показать, что они всё ещё не связаны обязательствами. — Возможно, как друг. Выходит почти отчаянно. Предложение само по себе рождается из кучи всяких других и быстрее всех приобретает словесный формат. — Почту за честь, Ваше Высочество. Они выглядят глупо, наверняка. Арс в небольшом поклоне, привычно с руками за спиной. Антон с розой этой, вспотевший и, вероятно, красный от жары и смущения. Теперь уж точно он скомканно прощается, обещая доложить точное время позднее на неделе. По дороге обратно во дворец бездумно прижимает цветок к носу, втягивая слабый аромат. Лепестки отдают свой запах, прикосновением к лицу ощущаются прохладно. Антон прячет улыбку в хрупком бутоне.***
На самом деле Антон даже не собирался идти туда: принцу в день приходит по тысяче приглашений, потому большинство с успехом игнорируются — вернее, получают отворот в мягкой форме. Но в этом году на именинах Романовой обязательно будет Серёжа, поскольку они с графиней в последнее время сблизились, и друг зовёт за компанию. Антон до сих должен ему за тот позор на ужине у короля: хохотали все, справедливости ради, но краснели только Серёжа с Антоном за шутки родителей. Да и Антон засиделся, если честно, в замке. Последний раз его видел свет на собственном дне рождении ещё в конце июня. Одевают принца и советника в абсолютно зеркальные образы, что становится понятно, когда оба встречают друг друга понимающей улыбкой у дверей. И если Антон в белом кителе с золотой вышивкой по плечам и в синих брюках, то Арсений полностью в тёмно-синем. Изменив привычному чёрному, советник в костюме с золотыми пуговицами выглядит очень хорошо. Антон даже немного завидует самому себе — голубоглазый советник придёт с принцем и только ради него, — а ещё жалеет, что не собрался сделать всё это раньше. Арсений, по ощущениям, наэлектризован: он излишне сосредоточенно разглядывает мелькающие в окошке кареты, улицы и дома, постукивает пальцами по ноге и улыбается Антону будто бы привычно, но совершенно по-другому. Хочется успокоить, однако все эти подёргивания выглядят так уморительно и мило, что до самых ворот принц даёт себе немного времени. — Арс, — Антон заглядывает в распахнутые голубые глаза, укладывая ладонь на острой коленке. — Никаких обязательств. — Конечно, Ваше Высочество, — кивает, но не расслабляется. Антон не хочет создавать впечатление, что приехал хвастаться новой игрушкой, но не представлять Арсения каждому встречному не выходит. В конце концов принц добирается и до Матвиенко, подглядывавшего за ними с самого входа в зал. — Ваше Высочество, — граф кланяется и переводит взгляд на Арсения. — С каких пор принц посещает праздники с советником? Арсений настороженно поворачивается к Антону, потому что приветствие не похоже на доброжелательное и даже отдалённо не выглядит вежливым. Ситуация усугубляется и тем, что Арсений до сих пор не советник, отсюда и потребность в уточнениях. Или нет? Антон еле сдерживает смех, но ободряюще кивает в знак поддержки. — Я думаю, вас можно представить, — граф кивает, всё ещё с интересом разглядывая Попова. — Матвиенко Сергей Борисович, — друг в противовес первой реплике, вместо поклона, протягивает руку, и Арсений ее поражено пожимает. — Попов Арсений… — Наслышан, Арсений, — конечно Серёжа всё знает. И провоцирует советника лишь из праздного любопытства, что именно за птица так вероломно нарушила покой наследника. Поэтому Антон спешит эту его колючесть сгладить. — Граф иногда бывает несносным, — Шастун кладёт руку на плечо и нежно похлопывает. — Простите ему недостаток манер, на самом деле он один из самых душевных людей, которых мне довелось встретить. И по счастливой случайности мой лучший друг. — Очень мило, Антон Андреевич. Вы так любезны, потому что опоздали к торту? — ухмыляется брюнет. — А опоздал только я? Разве Оксана уже здесь? — Давненько, Ваше Высочество. Принцесса хлопотала над именинницей ещё до приезда гостей. — Успели по мне заскучать? — А без вас не начинают танцы. Я успел похоронить нашу нежную дружбу на дне бокала с шампанским. — Так давайте исправим это недоразумение, — преисполненный лёгкостью, Антон хватает бокал с первого же подноса и выходит ближе к центру. — Прошу внимания! Голоса стихают до еле уловимого перешёптывания девушек на другом конце зала. Помимо незнакомых Антону юных леди, приехавших, видимо, за компанию или по дальнему знакомству, вокруг виновницы торжества смеются и водят хороводы подруги. Среди щебечущих девушек мелькает и Оксана, её золотые, в розовых лентах, локоны — услада для глаз. Кто-то стучит по бокалу, придавая внезапному порыву принца ещё большей торжественности. — Я хотел бы поздравить Её Светлость графиню Романову с совершеннолетием, — девушка улыбается, польщённая вниманием Антона. Когда Шастун поднимает бокал немного выше, шёпот усиливается, а попытки Марины отмахнуться от возбуждённых подруг только нарастают. — Сегодня такой замечательный день, думаю, нет времени более подходящего, и я обязан рассказать о том, что познакомился с юной Мариной, когда сам был ещё мальчишкой. И мне посчастливилось все эти годы наблюдать за тем, как она взрослеет, — графиня смущённо закрывает лицо ладонями, но Оксана её тут же одергивает, потому что принц спешит продолжить: — Я тому свидетель: с каждым днём ваша красота всё более ослепительна, а речи благоразумны. Но я ещё и брат, как вы все знаете! Дорогая Марина, с каждым днём я укрепляюсь во мнении, что принцесса обвела судьбу вокруг пальца, украв для себя такого верного друга, как вы. И тёмной ночью я могу спать спокойно, зная, что королевства держатся не только на королях, клятвах, на крови в победных сражениях, но и на дружбе, преданности, на хрупких плечах наших замечательных дам. Выпьем, господа! И хрусталь звенит, юноши принимаются хлопать и кричать в поддержку принца. — Пусть сегодня шампанское льётся рекой, а земля содрогается от танцев до самого рассвета. Играйте, музыканты! Сегодня праздник! Ура! Антон пьян. Он кружится в беспорядочном блеске торжества. За счёт титула приходится общаться в основном с мужьями, отцами и братьями. Где-то посреди действа он лично принимает приглашение на охоту с семьёй Катерины, которая состоится в начале октября. Танцевать не получается, выходит только бегом лавировать меж вращающихся и скачущих парочек, чтобы поймать нужного человека. Антон даже Арсения потерял в моменте. Но, если советник с графом Матвиенко, стоит ли ему начинать волноваться? Во время разговора всё-таки получается заметить советника танцующим в паре с принцессой. И, кажется, у него выходит довольно недурно. Он точно знает все движения, будто посещать такие приёмы — обычное для него времяпрепровождение. Оксана счастлива, задирает его немного, пытаясь сбить с ритма, но тот подхватывает девушку за обе руки и ставит на своё место, виртуозно кружа вокруг своей оси. Антон от такой картины даже теряет нить разговора, а, когда его вежливо окликают, принимает всяческую похвалу в сторону молодой принцессы. Она действительно очень хороша, думает Антон. И украдкой радуется, что танцует сестра именно с Арсением, а не с очередным кавалером, которых здесь, как волков, пруд пруди. Скоро ли настанет время, когда придётся отгонять их пачками от пышной юбки принцессы? Хотелось бы дать ещё пару лет, но рациональная его часть тихо шепчет, что оно вот-вот подступит. В зале звучат баллады разных тонов, флейты, трубы и скрипки. На соло последней Антон протяжно выдыхает и позволяет себе немного расслабиться, жадно впитывая спокойную струнную мелодию. — Хорошо проводите время Ваше Высочество? — Арсений материализуется прямо из воздуха за спиной. Антон улыбается в наполовину пустой бокал с шампанским, потому что за несколько кругов тарантеллы успел снова его потерять. — Веселюсь исправно, как по учебнику, — усмехается в ответ, хотя сам ощущает, как сильно устал постоянно держать осанку и говорить, говорить, говорить. — Не видел, чтобы вы танцевали. — К сожалению, не нашёл возможности присоединиться к вам. Арсений по-прежнему стоит позади: его тихое фырчанье ощущается колыханием воздуха у правого уха. Как будто от усталости Антон просто надумал себе очередного собеседника. — Ирина весь вечер не сводит с вас глаз, — Антон вопросительно склоняет голову, но его зелёный взгляд покидает музыкантов и скользит по залу, натыкаясь на графиню Кузнецову не так далеко от себя. — Я принц, Арсений. Все девушки в этом доме весь вечер на меня пялятся. — Но не каждая из них ваша будущая жена, верно? От удивления Антон чуть не роняет опустевший бокал на пол. Сознание трезвеет, когда приходится обернуться и посмотреть прямо на советника. У того глаза блестят весельем и челка растрёпана и теперь немного топорщится завитками в разные стороны. Арсений же всё знает, посвящён во все тайны и пользуется этим, как первоклассный гроссмейстер. И не такая уж это тайна. Пропустив мимо ушей все пожелания найти любовь на своём собственном дне рождении, Антон очнулся только тогда, когда те же слова покинули уста короля. Это не было намёком — это было грамотное публичное сообщение отца о том, что детство давно прошло. Безусловно, завёрнутое в пожелание здоровья и счастья, в громкие речи о королевстве, которому предстоит перейти в надёжные руки. Тост короля Юга был красивым, трогательным и почти великим. И только принц мог различить в нём непрямой приказ к действию — поиску избранницы, будущей королевы. И теперь Арсений с хитрым прищуром говорит о том, что и выбор этот до боли очевиден. — Или вы не умеете вальсировать? — ещё более лукаво интересуется голубоглазый чёрт, чтобы уж точно не столкнуться с отрицанием. — Смотрите и учитесь, как это делается, — так же беззлобно бросает принц и отставляет от себя бокал. Ровным шагом Шастун пересекает порядком опустевшее пространство прямо меж вращающийся в танце пар. Ира замечает его сразу, беглым движением поправляя простую, но изящную причёску, и склоняется в реверансе. — Позволите пригласить вас на танец? — Антон протягивает руку, и девушка смело её принимает. Ирина красивая, хорошо образованная и воспитанная. Обхватывая одной рукой её талию, Антон находит себя в омуте очарования. В ней нет ни одного изъяна. Небольшой рост компенсируется идеальной гордой осанкой, а все Ирины движения точные и мягкие. Антон ведёт уверенно, а девушка так же уверенно отдаётся его власти. Они вместе огибают весь зал, подол золотого платья нежно обхватывает ноги и шуршит от каждого нового пируэта. Ира немного отклоняется, открывая взору тонкую белую шею. Антон, не контролируя себя, спускается ниже по ключицам к квадратному вырезу платья на корсете. Вырез неглубокий за счёт полупрозрачной оборки по периметру, что открывает простор для мечты и фантазий. И всё в руках Антона. — Очень красивый тост, Ваше Высочество. Я даже немного позавидовала графине, хоть это и её праздник, — тихо произносит Ирина. Антон больше польщён искренностью, чем комплиментом. — Спасибо, — благодарит, а сердце приятно сжимается в груди. — На нас все смотрят, — заворожённо шепчет Кузнецова, сильнее хватаясь за его плечи. — Уверяю, Ирина, они смотрят на вас. В освещённом свечами зале создаётся впечатление, что глаза Ирины карие, совсем тёмные, но принц видел их много раз и на ярком солнце: они мутно-зелёные, как у кошки. Поймав этот умиротворённый взор, невозможно не улыбнуться и не получить белоснежную улыбку в ответ. Правда, секунда промедления не проходит без последствий: Антон делает лишний шаг вперёд, а Ира замирает на месте. Они тут же сталкиваются и, не устояв на ногах, девушка зажмуривается, готовясь больше к позору, чем к самому падению. Но Антон ловит. И даже изворачивается провернуть всё так, будто оно было задумано им с самого начала. Крепко хватает за талию и наклоняет над землёй, замирая в таком положении с ещё более широкой улыбкой на лице. — Поймал, получается, — тихо шепчет, внимательно вглядываясь в лицо графини, стремительно розовеющее от неловкости, потому что вокруг звучат аплодисменты и расстояние между лицами никак не имеет права увеличиться ещё более. Они очень близко, каждый горячий выдох проходит почти по губам. И тяжело вздымающаяся грудь мягкими прикосновениями о белый китель. Антон в сказке и не желает её покидать. Не желает, но выпрямляется. Целует руку, ещё раз благодарит за танец и расстаётся, потому что танцевать — одно, а остаться после и завести приятную беседу с обворожительной графиней — совсем другое. На том месте, где Антон оставил Арсения одного, теперь красуется и Серёжа. Они о чём-то говорят с оскалами от уха до уха, несложно себе представить, о чем именно. — Меня обсуждаете? — Ни в коем случае, Антон Андреевич, — нагло врёт Матвиенко и для убедительности даже качает головой. — Граф хотел узнать секрет того, как я заставил вас пригласить Ирину на танец. А я уверял его, что здесь нет моей заслуги. Это целиком и полностью ваша идея, — ещё более нагло накидывает Арсений. И они кивают уже синхронно. — Какие же вы оба мерзкие! Серёжа, я думал, что мы друзья. А ты променял меня на этого… голубоглазого, — Антон даже не находится в возмущениях, потому что смех сильнее него. И, когда Арсений театрально прикладывает руку к груди, указывая на себя, держаться становится совершенно невозможно. Они смеются все вместе неприлично громко, будто им не по двадцать с лишним, а по восемь, и только что они своровали целое ведро яблок в соседнем саду. Антон никогда не воровал яблоки, но почему-то уверен, что это так же весело. — Это было на самом деле очень красиво, Антон. Я горд тобою так, будто мой птенчик выпорхнул из гнезда, — говорит граф и смахивает слезу. Два актёра. — Я рассчитывал на поддержку! — Граф говорит правду. Вы танцевали превосходно, — чуть серьёзнее кивает Арсений. И хотя он всё ещё улыбается, по нему видно, что говорит он искренне. Потому что так и поступают советники: показывают верный путь, помогают пройти в темноте неизвестности, и с гордостью скандируют имя короля, когда на том конце случается великая победа. Антон видит все эти победы в глазах Арсения, и от этого перехватывает дыхание. Уже позднее, когда они вдвоём идут пешком во дворец, почти тайно сбежав с торжества, — королевскую стражу пришлось предупредить, чтобы не спровоцировать скандал, — принц не может отделаться от наполняющего каждую чёртову клеточку чувства, будто всё происходит правильно. — Вы же её чуть не уронили, да? — украдкой интересуется советник. — Это было так очевидно? — Нет, — качает головой, а Антон прячет лицо в ладонях, чтобы заглушить нервный смех. — Какой стыд! — всё-таки бубнит он. — Я даже не заметил, что кто-то из нас оступился, представляешь? Арсений кивает, поджав губы. Антон старается не смотреть в его сторону, чтобы как минимум отделаться от внезапного смущения, а как максимум — собрать мысли в кучу. — Я даже не исключаю возможности, что она просто выскользнула из моих рук, — небо тёмное, манящее переливами звёзд. Сухая трава шуршит под ногами и пачкает сапоги вечерней росой. Приходится поднимать ноги выше, чтобы не поскользнуться или не наступить на какую-нибудь неудачную кочку. — У вас много времени, чтобы натренировать королевскую грацию, — задумчиво тянет Арсений спустя пару минут. — Но, думаю, она вам не нужна. — Ловить красивых девушек в сантиметрах от пола гораздо круче, да? — Несомненно. Получается шутить. Глупо хохотать, выдыхая маленькие облака пара в ночной воздух. Антон дышит глубоко и постепенно расслабляется: расстёгивает пояс и китель, развязно засовывает руки в карманы и от смеха сгибается пополам, потому что с Арсением можно. Он ведь тоже смотрит неприкрыто и честно, задевает руками, плечами, ногами. И шатается, как пьяный, хоть и не пил совсем. — Арс. — М-м? — Чему вас учили в Ласточкином Гнезде? — флёр веселья никуда не пропадает, но советник ненадолго задумывается. Пожимает плечами, будто всё это не так уж и интересно. По догадкам принца, Арсений провёл в монастыре большую часть жизни, поэтому априори это должно быть важно и интересно. — Это же не тайна какая-то? — Нет конечно, — но не продолжает. Арсений оглядывается, делает вид, что разглядывает пейзаж. А он действительно впечатляющий: вдалеке уже тлеет зарево, но небо ещё звездное; до горизонта скошенные поля, а за рощей немного в стороне уже виднеются пики дворца. Антон считает, что нет лучшего момента быть честным перед собой и Арсением, кроме как сейчас. — В основном историю, политологию и психологию. Это не так скучно, как звучит, правда, — рассказывая, он активно жестикулирует. Может, нервничает или так выдаёт себя его настоящая манера речи. — Помимо основ теории, было много практики. Я умею плавать, фехтовать, зачищать шкуры животных, плести косы, шить одежду. Даже жонглировать! — Жонглировать? Зачем? — Антон ловит советника только на последнем, но список, готовый продолжаться до бесконечности и поражать своей многогранностью, немного пугает. — Понятия не имею. Наверное, чтобы я мог вас развлечь, когда наскучит правление, — Арсений усмехается и тут же предупреждающе указывает пальцем в грудь Антона. — Не вздумайте так со мной поступить. Я не переживу этот опыт снова! — Торжественно клянусь, — для пущего эффекта Шастун прикладывает правую руку к сердцу. Даже от того, что Арсений страдальчески закатывает голубые глаза, Антон не разуверился в своих словах. Он хочет, чтобы у них были общие тайны и… общие клятвы. — Ты уверен, что хочешь стать моим советником, Арс? Вернее…ты всё ещё хочешь? После всего. Антон понимает, что спрашивать такое глупо. Но будто бы чувствует себя обязанным дать советнику шанс — отказаться. Шанс для себя — услышать твёрдое «Нет» и снять с себя тяжёлый груз ответственности за чужую судьбу. — Я хочу, Ваше Высочество, — без тени промедления отвечает, смотря прямо в глаза. — Я не готов, — честно признаётся принц. Арсений улыбается и прикрывает глаза. Не разочарованно и не истощённо. Понимающе. — Я знаю, что вы примете верное решение. И, когда прикажете присягнуть, я поклянусь Короне в верности. Это мой священный долг.