Северный ветер

Сбор на охоту растягивается в несколько дней. Подготовка лошадей, изучение карт и местности, организация лагеря и, конечно, приглашение участников с разных уголков королевства. Антон не относится ко всей деятельности напрямую, но к выезду успевает утомиться от непрекращающейся в замке суеты. Незаинтересованно оглядывает свой внешний вид, стоя неприлично ранним утром ещё в покоях, пока за дверью слышатся звон и топот слуг. За окном ещё темно — если потушить светильники, можно спокойно спать часа два или три. Антон совершенно ненавидит ранние подъёмы, особенно поздней осенью и зимой, когда за отсутствием солнца и цветущей жизни в воздухе остаётся витать сладостная сонливость. Она извечно поёт колыбельные и затекает внутрь тела мыслями: «А не пошло бы оно всё к чёрту?». Приходится бороться — у Антона это получается, но с искусственной бодростью приходят естественное раздражение и вредная колючесть. На нем тёплая жилетка, коричневая куртка с кожаной отделкой по плечам до самых локтей; штаны заправлены в высокие ездовые сапоги, на ремне висят ножны с верным мечом и плоским зубчатым ножом — на всякий случай. Желание надевать походную корону близится к нулю, но в контексте его положения обязательно, поэтому он быстро хватает розовую металлическую оправу и плотно водружает её на голову. Сегодня Антон пожелал одеваться сам — без помощи слуг — великодушно пощадил людей, которым пришлось бы справляться с его раздражённой усталостью. Да и не позволено никому становиться свидетелем того, как наследник морщится, ненавидя тот факт, что двое суток придётся вышагивать по лесу с золотым ободком на голове. Бордовая мантия, меховой воротник на перекрёстных поперёк груди ремнях. Он забирается двумя пальцами под горло куртки и оттягивает немного в сторону — душит. Даже от ожидания встречи с графом Матвиенко — того гонцами пришлось вытаскивать из самого Мордока — настроение не стремится ввысь. Серёжа со стопроцентной вероятностью постарается устроить Антону незабываемый опыт в общении с местной фауной в качестве мести за прерванное путешествие. Стыдно ли Шастуну? Нет. Если бы он не сделал этого, пришлось бы провести охоту лишь в светской болтовне, пошлых шутках, неправдоподобных байках и балладах среди едва ли знакомых мужчин и Арсения. Арсения, которого он встречает на пути к выходу с Дийкстрой. Советник стоит спиной, демонстрируя взору, как всегда, строгий чёрный комплект, за исключением лишь клетчатой строчки по коже на плечах. Уже почти готовый к выезду, он стоит и обсуждает какие-то документы. Антон подходит и беззастенчиво упирается грудью ему в спину, через плечо заглядывая в бумаги. — Ваше Высочество, — хрипит Арс, поворачивается только головой в сторону, чтобы ненавязчиво обозначить своё внимание к принцу. Антону этого достаточно — если наклониться на миллиметр ниже, можно задеть губами кончик уха, а если обнаглеть, то шутливо лизнуть и прикусить там же. Не видит улыбки, но чувствует. Сам неопределённо мычит в ответ на приветствие. — Дийкстра, — принц поднимает глаза и трескается, ловя вопросительное выражение на лице советника, — неоднозначное, смущённейшее из тех, что он только видел за много лет их знакомства. — Доброе утро, Ваше Высочество, — напряжённо проговаривает тот, бегая взглядом от Антона к Арсению. Хмурится и поджимает губы. В состоянии обострения всех своих самых противных качеств в Шастуне загорается желание поиграться и спровоцировать Дийкстру. — Больше раннее, чем доброе, — с ухмылкой Антон кивает и наклоняется к Арсению, чтобы звучно прошептать на ухо шальные глупости, не спуская глаз с советника, который раскалывает эту его тягу, как орех, и безмолвно требует остановиться. К сожалению, мозги Антона слишком увлечены мыслями о потерянных сновидениях, дабы воспринять это предупреждение об опасности. — Скажи ему, что у тебя выходной и охота. — Антон! Грозно, почти преступно громко в пустом коридоре, Дийкстра осаждает. Очень эффективно. Принц делает шаг назад, извиняется поклоном головы. Но при этом не может сдержать победной улыбки и наглого взгляда из-под ресниц, потому что вместе со своим именем почувствовал Арсения, локтем пихающего под рёбра. Для Арсения Дийкстра пока ещё главный в замке после короля, да и очень надолго останется хорошим наставником, поэтому дерзость Шастуна его явно пугает и смущает. Он поворачивается с широко распахнутыми глазами и как бы спрашивает, за что его так подставили. — Я прошу прощения… — Мы поговорим позже, Арс. Иди, — коротко отрезает советник. Уходя, Попов ещё раз бросает взгляд за плечо, но Антон одобрительно кивает. Для вида Арсений говорит что-то про лошадей и пунктуальность, наверное, чтобы ограничить ругань принца с советником по времени. Это очень приятно. Но Антон бы справился и без этого — перед Дийкстрой он оправдывался за вещи пострашнее. — Я правда тороплюсь, — раскачиваясь с пятки на носок, говорит Антон, но советника его тон совсем не трогает. — Без тебя не уедут. — А как же манеры, Дийкстра? — Я смотрю, ты свои растерял по пути, — с укором поддевает он, а Антон закатывает глаза. Мельком смотрит в окно, где уже теплится заря. Почему советник не спит чуть свет? Осенённый мыслью, Антон придирчиво осматривает одежду. Она не мятая, не выходная — она обычная для советника. Волосы немного отросли и, за счёт природной прямоты, даже не уложенные, аккуратно спадают на бок. Борода по-прежнему идеальна, Антон, смотря на неё, даже проводит ладонью по своей щетине, фантазируя о такой же. Дийкстра выглядит именно обычно, вот только не к месту рано. Интересно узнать, стоит ли за этим его появлением какая-то тайна. — Арсений здесь не для того, чтобы стать твоим любовником, — как только стук шагов стихает за поворотом, советник сразу рыкает. — Я думал, вы с отцом хотели, чтобы мы сблизились. Так сказать, нашли общий язык, — подрагивающие на адреналине пальцы принц прячет под мантию, сцепляя руки. — И вы его нашли? — Не без успехов, — гордо объявляет Шастун. — Если ты собираешься играть в кошки-мышки, то со мной не прокатит, парень, — строго прищуривается, смеряет взглядом и подходит ближе. — Твоя распущенность приведёт только к тому, что Арсений покинет замок — вы оба останетесь ни с чем. — Вам ли, советник, не знать, чем это может закончиться? — приторно-вежливо мурлычет Антон, наклоняя голову. Видит стремительно меняющуюся мимику Дийкстры: удивление, отвращение, злость, разочарование. Ещё немного, и Антону прилетит по лицу за острый язык. Наверное, оно было бы и неплохо, потому что тормозов нет — только глупость и отвага. — Как я должен это понимать? — Я говорил с отцом, и он выражался довольно расплывчато о природе ваших с ним отношений. И мне кажется, рядом с Арсением я начал понимать, как оно работает, — Дийкстра смотрит бесстрастно прямо в глаза. Слова путаются в голове, встают поперёк и противно царапают стенки. — Если я не прав, то что ты здесь делаешь перед рассветом? Никакой реакции. Было бы замечательно, если бы советник схватил Антона за горло и больно придавил к стене, защищая честь: свою и короля. Но он даже не качает головой, как любит это делать в моменты ироничного разочарования глупостью молодого принца. Когда Дийкстра открывает рот, чтобы начать говорить, Антон готов отпрыгнуть в сторону и защититься — так сильно напряжён. Нервы натянуты, как струны, и вот-вот лопнут: он отступит, выдохнет, будет просить прощения. — У тебя горячее сердце, Антон, а голова бедовая, — мужчина тыкает пальцем ему в грудь. — И ты сильный, как чёртова стихия. Тебе нужно принять в себе это и обуздать, потому что дальше будет кровь и огонь. А Югу не нужен безрассудный правитель. — Я не хотел… — Хотел, — холодно констатирует. — Поезжайте, Ваше Высочество. — Дийкстра, — Антон хватает его за руку, когда тот собирается уйти. — Арсения этим не мучай, хорошо? — Поезжайте. Антон уходит с горьким привкусом на языке. Во дворе почти все готовы: даже Серёжа на месте, а значит, Антон точно опоздал. Он машет рукой другу, и тот отвечает без энтузиазма. Да, Антон тоже не в восторге. Чуть в отдалении от коня принца стоит Арсений с конюхом, о чём-то увлечённо беседует. Советник тоже в плаще с серым мехом на чёрных ремнях: холодный ветер обдувает песца, и самые кончики пушистого меха исходят ровными волнами. Вкупе они оба выглядят очень величественно, прямо настоящие принц и советник, вот только Антон действительно наследник, а Арсений всё так же непонятно кем приходится короне. — Дмитрий, какой приятный сюрприз! — он подходит к военачальнику, который самозабвенно крепит сумки поверх седла и отрывается только после прямого обращения. С улыбкой практически отцовской желает доброго утра. — По какому поводу с нами сегодня эскорт? — Решили ехать в северный лес, Ваше Высочество. От границы далеко, но мне будет спокойнее, если я поеду с вами. Это вынужденная мера. — Ой, и прямо-таки ты не рад уехать из этого склепа на природу и привезти домой заваленного кабана, например? — с усмешкой говорит Антон, подходя к своему жеребцу спереди и поглаживая тёмную морду. — Как давно вы стали считать родной дом склепом? — Позов продолжает разговор, одновременно отдавая указания всем вокруг седлать лошадей. Даже Арсения зовёт по имени, а его лошадь стоит далековато для этого. — Давай без нотаций. Я уже от Дийкстры выслушал. — Я служил рыцарем в этом замке — вы ещё пешком под стол ходили. Есть у меня к нему тёплые чувства, каюсь, — смеётся Дмитрий. Колонна выстраивается, как на параде, хотя от силы компания — человек семь вместе с принцем — и Позов резво командует выходить к месту встречи с братьями Райт. — Живее, девчонки! Я не вижу радости в ваших глазах, они должны освещать нам путь. Улыбаемся шире, едем плотнее и бодрее! Голос военачальника громкий и властный. Даже у Антона пропадает желание умереть на месте, появляется смех и какое-то прекрасное томление от предстоящего путешествия. Видно, Дмитрий, закалённый в походах, привык не только выдвигаться по первому зову, но и вселять в команду победный дух. Антон и радуется отчасти, потому что в этой компании преисполненный рвением лидер просто необходим — у Антона нет никаких сил им становиться. — И тяга защищать Южную крепость уже давно въелась в кровь, — продолжает он мысль, пристраиваясь замыкающим вместе с принцем. — Тебя Катерина не ревнует к Югу? Создаётся впечатление, что есть повод, — насмешливо уточняет Антон. Позов качает головой, но улыбается при упоминании жены. Красивая у него вышла жизнь: дослужился до полководца, при этом обзавёлся и домом, и женой, и двумя детьми. Они пару раз разговаривали о том, не скучает ли любимая по нему, когда он отправляется на войну. И не против ли вообще она его деятельности, учитывая, что при худшем исходе ей придётся растить ещё совсем юных сына и дочь в одиночку. Но Дмитрий был непреклонен, отвечал честно, рассказывал, как Катерина поддерживала его на каждом этапе становления ещё с военной академии. С блестящими глазами уверял, что, будучи в бою на волосок от смерти, мысль о возвращении домой толкает в спину и заставляет бороться до победы. Антон ещё никогда не участвовал в славных битвах, но понимал уже тогда, что однажды придётся повести за собой войско. И что будет толкать его? Ведь короля мотивирует любовь к народу и своей земле, да? — Арс! — окликает советника Дмитрий, и тот тормозит немного, чтобы обернуться. — Запевай что-нибудь весёлое, а то наш принц уснёт в седле. Арсений усмехается, бросает взгляд на Антона под обречённые стоны всей группы. Смотрит немного дольше положенного, пришпоривает коня, обгоняя всех и звонко поёт: — Жил-был король, жил-был король! — Он храбрый был, как лев! — хором поёт отряд, и Антон улыбается тому, как Арс взмахивает рукой и продолжает: — Жил-был король, жил-был король! — Король без королев! — вместе со всеми вскрикивает Антон. Позов на него косится довольный. С песней радостней раз в шесть. Арсений своё поручение выполняет отлично: подпрыгивает на особенно высоких нотах, и с упоением слушает, как группа поддаётся, оживляется, кричит слова так, что слышно наверняка в самой королевской спальне. Алексей и Евгений Райт вместе со своей делегацией присоединяются у леса. Приходится спешиться, чтобы обменяться рукопожатиями: на охоте уделяют мало внимания формальностям, к принцу обращаются по титулу, но в остальном вольничают хлопками по плечам и добрыми шутками. Охота — традиция старая, как мир. Такие сборища даже не добычи ради, скорее для общения, статуса добытчика, демонстрации богатства и своих навыков. А участие принца и вовсе делает эту ярмарку лицемерия по-настоящему особенной. Ещё один показатель состоятельности — собаки. У братьев целая свора гончих и борзых вперемешку. Отвлёкшись на секунду, Антон не может не опуститься на корточки, одаривая каждую вниманием. — Джем, как ты выросла, — рукой в перчатке он ласково треплет животное за ухом и совсем трескается, когда собака лезет лизнуть лицо. — Не при всех же! Мне придётся гладить и остальных, девочка, тогда мы задержимся здесь до вечера. Антон обхватывает медного цвета шерсти продолговатую голову обеими ладонями и смотрит прямо в чёрные бусинки глаз. — Но ты всё равно моя любимица, — заговорщически шепчет и отпускает, собака резво бежит приставать к остальным. Антон смотрит на неё, ещё какое-то время сидя у земли, пока не замечает рядом с собой чёрные брюки советника. И, дабы не ставить обоих в неудобное положение, тоже встаёт. — Вы всё ещё не веселы, Ваше Высочество, — будто между делом замечает советник. — Вам понравилась песня? — Хочешь занять и должность придворного шута? — без тени промедления бросает Антон, но, кроме сдержанной улыбки, ничего не получает в ответ. Хоть бы оскорбился для виду. — К сожалению, это не мой профиль. — Правда? А я думал, ты у нас разнопрофильный слуга, — причислять Арсения к прислуге очень грубо и бестактно, но Антон и это себе позволяет, оправдываясь скверным расположением духа. Может, ему удастся разозлить ещё и Арсения, тогда он заработает целый дуплет из взбешённых советников всего за одно утро. — Да вы колючий, как ёжик! — притворно бубнит Арсений, сдвигая брови. Антона аж подбрасывает от удивления, и он поворачивается со взглядом, кричащим: «Ты только что сравнил меня с грёбаным ежом; я казню тебя, если посмеешь это повторить». Но голубые глаза открыто смеются, разбрасывая лучики морщинок вокруг. Улыбка белозубая такая, почти застенчивая, и фырканье топят сердце. — Не рады отправиться на охоту? — Я не рад просыпаться до рассвета, Арс. И да, перспектива охоты, где нужно полдня носиться по лесу, чтобы в конце концов кого-то убить, меня не прельщает, — ядовито шипит принц в чувствах от того, что советник не оставляет попыток с ним заговорить. — Мне не нужен застреленный кабан, чтобы почувствовать себя мужчиной. — Зачем же вы поехали? — чуть удивлённо спрашивает советник. — Это традиция, Арс. Титул обязывает, — получается до крайности вымученно. Антон прекрасно понимает, что жалуется на свои же привилегии, на статус, который даёт ему невероятно много из того, о чём простые люди могут лишь мечтать. Но, прожив с короной на голове всю жизнь, не по своей воле начинаешь хватать тяготы, понятные только человеку того же положения. — Антон! — принц оборачивается на голос Серёжи из-за спины: они подходят вместе с Дмитрием уже полностью готовые к выходу. Арсению протягивают лук, ручной арбалет и два комплекта стрел, что он безусловно принимает и за себя, и за принца. — Я с Райтами на юго-запад за холмы, говорят, там оленя видели, — довольно рассказывает Матвиенко, как будто этого оленя уже поймал. — Тогда без туши в лагерь не возвращайтесь, — с ухмылкой подстегивает его Антон, и тот трусцой убегает догонять попутчиков. — Ваше Высочество, мы с лесниками двинемся на север — ближе к границе. Вы с нами? — Позов спрашивает чисто для проформы, тонко намекая, что уж принцу-то от границы стоит держаться подальше. Поэтому Антон кивает, забирая у Арсения свой лук и перекидывая тетиву через плечо. Решено оставить лошадей с дороги со слугами и идти сразу вглубь леса — на запад. Антону представляется идеальный шанс украсть Арсения в свою компанию. Собак забирают Райты и лесники, так что в лес они ступают только вдвоём, договорившись с Позовым через пару миль свернуть на северо-запад и встретиться у реки: там их будут ждать лагерь и лошади. — Так мы просто будем бродить по лесу? — через десять минут тупого хода напрямик в чащу советник не выдерживает. Несмотря на странный припадок болтливости, Арсений в целом передвигается очень тихо. Лавирует между корягами, оглядываясь по сторонам, ступает с пятки на носок так уверенно, что даже засохшая листва, укрывающая ковром всю землю, не оставляет эха его следов. Антон только шикает в ответ и с трудом пытается насладиться долгожданной тишиной и умиротворением среди крон деревьев. Редко вверх по стволам взбегают серыми комочками белки. Для больших животных ещё слишком близко к дороге, а птиц нужно искать в высокой траве, до которой быстрым шагом ещё идти и идти. Кажется, Арсений уловил очень правильный момент, чтобы прервать тяжёлое молчание. — А ты крикни ещё погромче — мы точно просто погуляем и вернёмся в лагерь ни с чем, — низко хрипит Антон, от долгой передышки уже сохнет в горле. Но воды во фляге не так много, чтобы упиваться и надеяться, что она не закончится к середине пути. — Я думал, вы не в восторге от идеи вернуться с добычей. — Я сказал как раз противоположное: нежелание идти не равно желанию опозориться перед отрядом. Арбалет в руках советника разряжен — Антон даже не заметил, когда он это сделал, — поэтому Арсений идёт, легко размахивая оружием и запрокидывая голову к небу. — Вы когда-нибудь убивали? — Да, я не один раз был на охоте, — спокойно подтверждает Антон, без надежды выглядывая хоть что-нибудь среди ветвей. — Людей, — вдруг уточняет. Принцу приходится остановиться и повернуться в его сторону. — Мы не будем это обсуждать. Арс, запыхавшись, приваливается к дереву и складывает руки на груди, обрадованный тем, что наконец пробился сквозь Антоново равнодушие. Пожимает плечами, как будто в этом нет ничего особенного — все убивали, а принц тем более, может, и не своими руками. Страшно то, что Антон не убивал. Единожды встретившись с несправедливой смертью, будучи подростком, не смог забыть. Отец, не без заслуги Дийкстры, теперь брал его в дипломатические поездки, в путешествия на окраины континента, но не на войну. Антон не может надеяться, что не придётся — защищать свою территорию будет его обязанностью, как короля. И его меч вонзится в чужую плоть, кровь потечёт по лезвию и блестящим доспехам, он услышит чей-то последний вздох перед тем, как броситься на следующего врага. Иногда Антон закрывает глаза, представляя бой в мелких деталях, складывая картинки кровавого месива из книг, рассказов рыцарей и военачальника. Тогда по телу проходит холодная дрожь, а грудь обнимает тяжёлая темнота. А потом открывает их: вокруг тишина, никаких стонов и звона мечей, мир и покой, пение чёртовых птиц. Антон идёт дальше, всячески пытаясь прогнать наваждение, Арсений идёт следом, не сводя внимательного взгляда. Будто он вдруг что-то осознал и теперь жаждет извиниться за то, что даже не покинуло мыслей принца. — Стой! — Антон резко останавливает толчком в грудь и тут же перекладывает руку, за плечо опуская Арсения к земле вместе с собой. Антон почти не двигается, замерев твёрдым изваянием у высокого кустарника, полного насыщенных красных ягод. А Арсений непонимающе вертит головой из стороны в сторону, пытаясь найти причину или саму цель засады. Так активно ворочается, что Антону приходится схватить его за скулы и повернуть с собой в одну сторону. Вместо простого указания рукой придвигается к лицу советника, убеждаясь, что таким образом они точно видят одно и то же. И молчит. Слышит восторженный вдох Арсения, а сам смотрит, уткнувшись носом ему в висок, чтобы буквально слиться в картинке происходящего. Кончики губ всё же предательски приподнимаются. На опушке в нескольких десятках метров от них стоит один из самых красивых диких зверей — высокий и статный олень. Опустив голову, увенчанную огромными рогами, неспешно щиплет траву. С их дистанции почти неразличимы пятнышки на спине, но хорошо видна густая белоснежная шерсть на шее. Олень помогает себе копытом, стрижёт ушами, будто их мягко задевает кто-то со стороны. Арсений по ощущениям задерживает дыхание, когда зверь вздрагивает и поворачивается в их сторону. Глаза-бусинки устремлены прямо к кустам, где Антон крепче обхватывает Арсения за талию, чтобы тот не дёрнулся и не упал от нахлынувшего волной восхищения. Кажется, олень не боится — он будто бы удивлён видеть охотников не меньше, чем они его, и, замерев, он только подёргивает чёрным носом. Антон поворачивается, задевая ухо советника губами, и шепчет еле слышно: — Скажи мне, как можно застрелить такого красавца? Он сам улыбается, вернувшись к спокойной переглядке со стороны зверя. Но вдруг с обратной стороны раздаётся истошный собачий лай. Олень резко оборачивается и тут же уносится с места, исчезая в зарослях. Антон тоже подрывается, беспокойно оглядывая местность. — Это рядом? — только спрашивает Арсений. — Да, идём! Бегом, Арсений! — через кусты приходится тащить голубоглазого натуралиста за рукав, хотя тот и так справился бы довольно быстро. Только лай глубоко на севере вгоняет в иррациональное волнение и тянет бежать, бежать, что есть мочи мимо деревьев, оврагов и всего на свете. Бежать туда, где Джем надрывает связки, а где-то рядом в опасности Позов с охотниками. На ходу принц снимает с плеча лук и вытягивает стрелу из-за спины. Зарядить арбалет просто нет времени, а бросаться с мечом на кабана или медведя — уж лучше самому перерезать себе горло. Они перепрыгивают кусты и оказываются посреди вытоптанной лужайки позади всех, редко рассыпавшихся полукругом вокруг чего-то, что выглядит, как рычащий и скулящий живой ком шерсти. Все в оцепенении. Принц отталкивает близстоящего охотника и отработанным движением натягивает тетиву, целясь в центр неразберихи. Теперь видно: одна собака, сжавшись, лежит на земле, Джем стоит, вся оскалившаяся, а против неё крупная растрёпанная в драке рысь. Собака победит, но не выйдет из боя здоровой, как та другая, что лапой пытается смахнуть сочащуюся кровь на морде. Расцарапает глаза. Глупое животное против охотников с собаками готово драться на смерть, Антона тошнит от жестокости природы, толкающей лесную кошку к нападению: она прыгает на Джему с шипением, а та уворачивается пастью, цепляя рыжую лапу, сбрасывает с себя и тут же отскакивает обратно в позицию. Антон стреляет. Точным ближним пробивает глаз рыси, и та валится наземь по инерции. В кураже отзывает собак и достаёт из-за пояса нож. — Шкуру не повредите! — орёт из-за спины лесник. — Да пошёл ты! Антон в два шага оказывается у дёргающейся в конвульсиях кошки, падает на колени. Выдыхает. Шепчет разъярённо ещё какие-то ругательства, кладёт ладонь на сильную шею и, прижав, мгновенно перерезает горло. Закончилось. Под дрожащими в адреналиновом приходе руками кровь. Мягкая шерсть шевелится от заполошного дыхания, в ушах стучит пульс. Антон силится успокоиться, опустив низко голову, пока за его спиной оцепенение превращается в вялую возню. Из-под его ног вытаскивают раненую борзую, провоцируя её тонкий писк, но до него сейчас так мало дела. Антон проводит руками вдоль длинного мускулистого тела, бегло рассматривает, пытаясь уловить хоть какую-то причину того, почему рысь не сбежала, только заслышав приближение людей. И вдруг понимает. В груди всё мерзко сжимается. — Оставаться всем на месте! — отдаёт приказ, а сам поднимается и вытирает руки о штаны. — Рядом выводок. Никому не двигаться дальше вытоптанной площадки. — Антон… — Джема, ищи! — Шастун взмахом руки отправляет собаку в ближнюю полосу леса. — Ваше Высочество, с чего вы взяли?! Мы гнали её сюда от реки, — раздражённо выдаёт один из охотников, но тут же оказывается отдёрнут Позовым. Дмитрий, быстрее всех отошедший от шока, приседает рядом с трупом и тоже оглядывается по сторонам — понял. Военачальник делает жест, чтобы все слушались и оставались на месте, пока собака с глухим топотом лап о сухую землю носится вокруг деревьев. Её медная шерсть изредка мелькает в пролесках, но в основном её можно только услышать. Какие-то жалкие минута-две растягиваются в вечность, за которую в Антоне поселяется необъятный страх чего-то ещё неизвестного. Ему в острой степени беспокойно, когда он следит темнеющими глазами за треском веток со всех сторон. Он чувствует присутствие Арсения рядом, но внимания на него не хватает. Не хватает чувств даже расстроиться из-за того, что их общий бесценный опыт вот так прервали. Да и вспомнить его в деталях он сейчас не может: в голове звенящая пустота и мысли только о рыси, которая, возможно, является матерью. Долго ничего не происходит, и даже шорох стихает. Слышится протяжный вой. Нашла. Сил и поплывшего ума хватает только на то, чтобы повторить приказ оставаться на месте, а самому броситься бегом в чащу, пока собака не решила, что её находка недостаточно интересна. Уходил Антон один, но спиной чувствует ещё одного человека — Арсений. Конечно он. Джема лежит у дерева, опустив нос в узловатые переплетения корней. Увидев охотников, виляет хвостом и снова поворачивается к добыче. Антон присвистывает, чтобы отозвать, и щедро треплет по голове. — Хорошая девочка, Джем, умница, — у него нет мяса для вознаграждения собаки лакомством, поэтому приходится отпустить лишь после ласки. Она чувствует свой успех, поэтому не разочаровывается, после твёрдого «Домой» ещё немного виляет хвостом и бежит обратно на лужайку. Шастун снова вздыхает. Наверное, тревога отпустила бы, если бы собака ничего не нашла: теперь он не узнает. Но, стоя у дерева с явно различимой норой в корнях, становится страшно так, что поджимаются пальцы в сапогах. Медленно обходит место и приседает у норы. Даже с натяжкой её можно так назвать — скорее гнездо, по дну уложенное хвоей и всякого рода пухом от двух совсем крошечных котят. Различив в Антоне что-то новое и интересное, они начинают ворочаться и тоненько пищать свои первые «мяу». Сердце пропускает удар: эти слабые писки не то, что Антон ожидал услышать, и оттого одновременный ужас и жалость поражают. Он поднимает глаза к небу и тут же опускает обратно. — Не повезло вам, мальки. Зелёные глаза жадно внимают, различая совсем коротенькие хвостики, коричневые разводы ещё нестойкого окраса на лохматой шерсти и две пары сверкающих желтых глаз. — Ваше Высочество, — сухо хрипит Арсений. Он еле слышно прочищает горло и следующие слова раздаются ближе. — Милосердно их убить. — Что? — Антон не удивлён, он правда не понимает, заворожённый копошением вялых комочков перед глазами. Арсений укладывает руку ему на плечо и садится рядом, чтобы заглянуть в лицо. — Здесь повсюду пахнет людьми и собаками. За ними теперь никто не вернётся, — непроницаемым тоном говорит он и смотрит холодно в посветлевшие глаза цвета спелых яблок. — Будет милосердно их сразу убить. В животе что-то надрывается и падает. Антон снова поворачивается к гнезду, моргает часто. Совсем маленькие. Наверняка были слепыми ещё две недели назад. Маленькие зверёныши, которым выпало так мало времени на свете, что в пору кричать. Нет, всё не может быть так. Антон опускается с корточек на колени и тянется внутрь, чтобы достать одного, но Арсений останавливает прямо за запястье. Принц не дёргается, только сжимает кулак в перчатке. Арс будто тоже напуган, вниз совсем не смотрит — впился взглядом в принца и ни на миллиметр в сторону. — Я могу это сделать, — вкрадчиво объясняет он, решив, что принц в бреду и на подкипающей злости собирается исполнить волю судьбы. Антон не думал, что способен почувствовать больше, но от места соприкосновения голой кожи идёт горячая дрожь к измученному сердцу. Он захлёбывается в восхищении, тонет в голубых глазах и не может себе представить, что советник готов сам задушить двухнедельных котят ради спасения его души. Не будет больно, стыдно и страшно. Антон улыбается совершенно безумно, когда обхватывает его холодные пальцы своими и мягко отцепляет. — Прекрати, Арс. Мы не будем, — успокаивающе говорит и кивает будто в подтверждение. Антон всё-таки опускает руку между корней, желая подцепить ближайшую маленькую рысь, но второй котёнок набрасывается на ладонь неуклюже, но смело, падает ещё на своего двойника и кубарем перекатывается на землю. Принц старается быть аккуратным, но цыкает прямо в момент нападения этого миниатюрного льва и за шкирку вытягивает его наверх. Ставит перед собой, ограждая коленями возможный путь к бегству, начинает гладить. Котёнок пищит и жмётся к земле, но ласковое бормотание всё-таки убеждает его затихнуть. — Всё хорошо, маленький. Ты такой красивый, я просто посмотрю, — Антон обеими ладонями берет под животик и ставит на лапы. Не прекращает говорить. Нежно, прямо котёнку, совсем не смущаясь присутствия Арсения, который сидит буквально в сантиметрах и смотрит на него очень задумчиво. — Я ничего не сделаю. Дашь мне на себя посмотреть, хорошо? Зубами он стягивает с себя перчатки и кидает на землю, возвращая обе ладони на маленькую голову, и большими пальцами гладит макушку. — Приятно? Помурчишь для меня? Скользит по мордочке, пальцами трогает ушки. Придирчиво задерживается на левом, подранном сбоку, но вполне уже зажившим. Арсений даже не сразу понимает, что Антон действительно его осматривает, продолжая наговаривать какие-то милые глупости: прощупывает позвонки от холки до коротенького хвоста, живот, лапки, даже разглядывает коготки. Легонько приподнимает и заглядывает под хвост и тут же отпускает обратно. — Мальчик, — как-то совсем счастливо констатирует и в последнюю очередь просит укусить, оставаясь совсем без внимания дезориентированного малыша. Постукивает по розовому носу, но в итоге просто приподнимает щёку пальцем и сам обнажает заострённые клыки. — Хорошо, вот так. Арс, возьми его, — командует уже строже, обращаясь к советнику, но всё ещё разморённо. Второй котёнок оказывается девочкой, и Антон даже шутит про себя и Оксану, мол, каждому по коту приложить к ранам души. Проделывает с ней все то же самое — та оказывается более ласковой и сама падает перед принцем, предлагая погладить животик. И он гладит. Улыбается, оборачивается к Арсению и видит, что тот тоже треснул и глядит на котёнышей столь же тепло, как и он сам. — Мы их забираем, да? — всё ещё неуверенно спрашивает Арсений, когда Антон пересаживает девочку на сгиб локтя, а мальчика за шкирку подвигает к себе и подхватывает под грудь. Из-за деревьев уже слышны их имена голосом Позова и охотников. Чтобы не напугать котят, принц не отзывается, а просто торопится вернуться на место. — Да, забираем. — Вы же понимаете, что они дикие? Дикие и маленькие, — с какой-то странной надеждой на то, что Антон не отступится от своего решения, Арсений всё-таки проверяет, в своём ли тот уме. — Мы проконсультируемся с лесниками и устроим всё так, чтобы им было комфортно, — весело отвечает, большими шагами стремясь к свету между стволов. — Если не будет никаких вариантов оставить их в замке, тоже что-нибудь придумаем. Сразу понятно, что Антон верен своей воле и беспокоится только о мнении людей, ведающих в обращении с животными больше, чем он сам. В итоге принц выходит совершенно окрылённый с двумя котятами в руках. Объясняет двум охотникам своё решение, и они вместе с долей сомнения решают нести детёнышей в лагерь. — Они будут пи́сать в вашу постель и приносить дохлых крыс на порог, — притворно недовольно бубнит Арсений, чем вызывает только расслабленный смех. — Благо, у нас не общая постель, да? Арсений меняется в лице. Беспорядочно хлопает ресницами, внимая дерзкому ответу. Не общая. — При удачном раскладе они будут считать вас своим вожаком и тащить с охоты останки птиц, зайцев и грызунов. Вы думали о том, как страшно найти на прикроватном ковре часть оторванной копытной ноги? — Арс! — Антон даже останавливается и трясёт плечами в приливе громкого хохота. Качает головой. — Честно, не думал. Но в таком случае, наверное, мне самому больше не придётся ходить на охоту. А из птицы с зайцем сварим суп. Хочешь подержать? Помня, как Арсений боится детей, Антон желает увидеть хотя бы то, как у него на руках выглядит котёнок — наверняка чудесное зрелище. — Сами этого бойца держите. Я возьму девочку, — делает вид, что нехотя. Но на самом деле с большой нежностью принимает животное на руки и сразу же чешет за ушком с тёмным кончиком. Она лежит смирно, наверное, сонная с утра. А вот её брат очень активно карабкается по плечу на шею, когда чувствует под лапками опору. Антон счастлив, как ребёнок.

***

И вот теперь принц ворочается на жёсткой кровати. Сна нет совершенно. Зелёные глаза упрямо гипнотизируют тканевый потолок шатра, в котором он совершенно один. На спине лежать неудобно, перевозбуждённое прошедшим днём тело не хочет расслабляться, а мысли подкидывают угли в топку. Остаток дня проходит в лагере. Принц по прибытии разыскал знающих людей, которые вызывались устроить место для котят в соседней палатке. С ним провели долгую беседу, тоже проверяя серьёзность намерений, и, в конце концов, составили целый список рекомендаций по уходу. Желая сделать всё правильно, Антон даже нанял старого охотника Троя в замок ответственным: мужчина, ссылаясь на возраст, не поехал с отрядом, зато ожидал их на базе и щедро поделился собственным опытом общения с дикими кошками. Доверие к нему появилось ровно в тот момент, когда он откуда-то достал тёплое молоко с предложением накормить пищащих мелких. Антон смог облегчённо выдохнуть, только когда оставил котят на него, потому что боялся отказа и боялся столкнуться с охотниками вроде того, что всё-таки забрал тушу рыси из леса ради шкуры. Вот к нему принц точно не питает никаких тёплых чувств. Отряду накрывают длинный обеденный стол, за который садится абсолютно каждый без деления на слуг и королей. Поднимают бокалы «Во славу короля!» и пьют до дна. Вечером к ним присоединяются Райты с Серёжей, что довольно тащат на перекладине жирного лося. И всё проходит чудесно с историями наперебой, пьяным описанием виданных земель, игрой на гитаре под костром. Серёжа рассказывает, что планирует забрать Марину на запад в ближайшее время и там обручиться: «Взрослые уже, хочу семью». Антон может только хмыкнуть в ответ, примерно то же самое должен чувствовать и он или это кризис второй половины третьего десятка? Под вино приходится самому рассказать про Ирину и свои неуклюжие шаги к браку. Улыбаться и кивать на вопросы о любви и чувствах. Это наверняка оно самое. Просто принц ещё не понял. — Арс, скажи мне: ты же специально втираешься в доверие прислуге? — О чём вы? — советник в темноте не стесняется облизнуть большой палец, испачканный в соусе, перед тем, как потянуться за своим кубком. — Я не сразу словился с садовником. А перед сбором ты разговаривал с конюхом, потом этот Трой — за весь вечер отошёл от него два раза. Каким-то образом тебя знает весь Южный замок. И любит, — задумчиво тянет принц. Разглядывает улыбающегося советника — его лицо освещено дрожащими языками пламени. В темноте совсем уж завораживающе: тело во всём чёрном сливается с тьмой леса, а бледная кожа будто сияет вместе с сапфировыми глазами. Он не выглядит пойманным с поличным, лишь отдалённо довольным тем, что Антон заметил. — Вы ревнуете, Антон Андреевич? — легко заявляет Арсений, весело прищуриваясь, и прячет ухмылку в стакане с вином. Антон натыкался на эту игривость в тоне не раз, но почему-то именно сейчас она кажется какой-то тёплой, до боли в груди родной. Только от души насытившись разговором, Антон поворачивается к остальным, замечая на себе стальной взгляд Дмитрия. Тот сидит на противоположной стороне костра и только смотрит, без тени каких-либо эмоций. Даже когда Антон засекает наблюдателя, Позов не смущается и не меняется в лице — просто продолжает заведённый кем-то в разговор. И не имеет значения то, что могло привлечь его внимание: Позов солдат, поэтому ничего никому не скажет; даже Антону. Принц уходит к себе непроглядной ночью, когда большинство уже спит, а самые крепкие — веселые и пьяные — тушат костёр и растаскивают собранные в большие кучи одеяла и шкуры. Пару часов получается подремать под звуки цикад и редкие всполохи ночных охотников. Но потом непривычка даёт о себе знать: и кровать кажется неудобной, и природа слишком шумной, и даже воздух, затекающий в шатёр сквозь узкие прорези, чрезмерно холодным. Вдыхая ароматы увядающего леса, Антон решает более себя не мучать и встаёт. Собирается лениво: натягивает рубаху на голое тело, а сверху на неё мантию. Думается, что так ему очень скоро станет нестерпимо холодно и желание вернуться в тёплую постель пересилит бессонницу. Выходит на улицу, наблюдая едва светлеющий горизонт. Трава под подошвой сапог скрипит от инея, пока он тенью пробирается в палатку с котятами. Для них приспособили небольшую закрытую клетку: пришлось, потому что маленькие рыси очень активные и при любых вводных вылезли бы из обычной лежанки, что крайне небезопасно в лагере, полном людей и охотничьих собак. Антон тихонько подходит ближе. Котята спят, свернувшись в два миниатюрных клубочка бок о бок. Почему-то Антон надеялся, что хотя бы один не спит и сможет составить ему компанию, но теперь прерывать заветный покой малышей будет неправильно. За очень долгое время у Антона появляется пара часов наедине с собой. Нет никаких обязательств, нет риска столкнуться со слугами, потому что в радиусе лагеря кумарят даже часовые. Только Антон наедине с журчащим роем мыслей, покидающий лагерь развязными широкими шагами. Арсений находит принца на холме сидящим спиной к лагерю. Рассвет уже теплится за горизонтом, окрашивая небо в яркие оттенки оранжевого. В окружении тусклого солнечного света Антон выглядит нарисованным на картине искусным художником. Сидит упершись на руки чуть позади себя и мечтательно поднимает голову к звёздам, будто вот-вот на глазах Арсения совершит какое-то невероятное астрономическое открытие. Он не сразу решается подняться. Хотя у них уже было бесчестное множество моментов, когда они оставались одни за закрытыми дверьми. Но именно сейчас Антон кажется другим. Расслабленным в гордом одиночестве, без посторонних глаз. Арсений не уверен даже в том, что имеет право становиться свидетелем этого момента, но желание прикоснуться, заговорить, узнать вот такого принца перевешивает все за и против. И, кутаясь в куртку, Арсений медленно идёт. Он старается ступать как можно тише, чтобы не нарушить таинство. Ничего не говорит — опускается на землю рядом. Долго смотрит вдаль простирающихся внизу равнин на горящий, вылитый из золота солнечный диск. А потом поворачивает голову к Антону, и дыхание перехватывает. Антон смотрит на него. Пронзительно, своими зеленеющими, как лес вокруг, глазами с примесью золотых искр от отражённого предрассветного луча. Кудри растрёпаны, корона, наверное, осталась в шатре. Антон без титула, без регалий — простой такой и мягкий. Красивый. Арсений сидит не слишком близко, но всеми фибрами души ощущает источаемое Антоном тихое величие. Под ними сотни гектаров леса, горные хребты, быстрые реки, пики городских башен — всё принадлежит ему, Антону, и кажется, в момент беседы с самим собой принц любит каждую травинку, каждую звезду на небе. Может, Антон и не замечает, как стремительно он двигается к короне короля. Иногда неуверенно, чаще сквозь горячее упрямство, он воплощает в себе эталон достойного правителя. Но Арсений видит. И это завораживает. — Арсений, — принц заговаривает первым. Хрипло после долгого молчания произносит имя, которое будто всё это время ворочалось на языке, а будучи озвученным мёдом ласкает вкусовые рецепторы. — Не спится, Ваше Высочество? — голубоглазый ёрзает на траве, устраиваясь удобнее. В итоге закидывает одну руку на колено, а второй опирается назад на манер Антона. — Думал, — коротко отвечает он. Придя сюда, Антон не мог определиться с тем, что так тяготит его душу и разум. Раскладывал факты в голове, злился, прощал. Пока не понял кое-что очень важное, что освободило. — Думали над словами господина Дийкстры? Антон хитро косится в сторону, онемевшие на холоде губы трогает улыбка. Арсения ведь там не было, чтобы знать, что они обсуждали с советником короля. Но он всегда знает наперёд. Внутри Арсения какой-то прекрасный мир, который Антон хотел бы однажды изведать. Залезть в голову, пересечь штормовой океан, плещущийся в глазах, чтобы навсегда обрести спокойную гавань в его сердце. — Поклянись мне в верности, Арсений, — неожиданно произносит Антон. Ловит и задерживает на себе обеспокоенный голубой взгляд, выпрямляясь и теперь чуть наклоняя голову, чтобы смотреть прямо в глаза. — Дай клятву и останься со мной до конца. Им не страшно. Антон всё для себя решил — Арсений был уверен с самого начала. Антон подвигает руку немного ближе — Арсений едва касается его пальцев своими. Антон ждёт с лёгкой улыбкой на губах, обещающей великое будущее, — вместе. Арсений тоже улыбается, прикрывая глаза слишком счастливо. — Нам понадобится ваш меч, — тихо говорит он, принц кивает. — Он остался внизу. Глазами по лицу, изучая уже тысячу раз знакомые черты. Страха нет. Волнения от предстоящего таинства в теле полно, от макушки до пят. Они соприкасаются кончиками пальцев. Антон списывает свою дрожь на утренний холод, а Арсений и не скрывает: легко проводит по руке принца и сжимает. — Сейчас? — без контекста спрашивает Арсений — Антон понимает. И кивает уверенно. — Я принесу меч. — Мне нужно прочитать молитву. Антон понимает, что ему не стоит торопиться: нужно дать обоим немного времени подготовиться, провести последние минуты порознь. — И, Ваше Высочество, — Арсений поднимается вместе с принцем, но не выказывает никакого намерения уходить. Коротко пробегается от лица ниже к распахнутой на груди рубашке. — Оденьтесь теплее. Хмыкает и кивает. Ноги несут сами по склону вниз. Мысленно Антон не в пути, а уже в шатре ищет меч. Разогнавшийся вязкий поток мыслей отторгает реальность, в которой он находит ножны и случайно замечает корону. Очень быстро. Пальцы подцепляют золотой обруч. В странном порыве принц заглядывает небольшое прямоугольное зеркало. Куртка приятно греет. В отражении время учтиво останавливается в поклоне. Будто Антон сквозь плотную занавесь покинул страну грёз, и та исчезла насовсем. Перед тем, как надеть корону, пальцы легонько сжимают кожу на запястье — не сон. Смотрит в собственные глаза. Сейчас он выйдет обратно в раннее осеннее утро и примет самую важную присягу в жизни. Сейчас изменит будущее всего королевства. Ощущения возвращаются медленно: ножны холодят ладони, корона приятно сминает кудри, кожаные рукава немного стесняют движения. Арсений стоит лицом к солнцу, сложив обе руки за спиной. Смотрит высоко вдаль. Молчит. Несмотря на своё безумное рвение, Антон не хотел бы нарушить личный момент для советника. Молитва необязательный ритуал уже давно, но он оговорился именно об этом, когда Антон уходил. Значит, хотел сделать это для себя. Осознание тепло растекается в груди и тут же застывает под чистым голубым взглядом. Пробегается по пикам короны. Никакого тумана мыслей. Губы, приоткрытые, что только недавно читали исповедь, растягиваются в улыбке, обнажая ровный ряд зубов. — Готов? — с придыханием спрашивает Антон. Арсений держится уверенно, твёрдо, как сама суть. И лишь слабо щурится под золотыми лучами. — Вы помните слова? — У меня было время выучить их наизусть. Эта забота в каждом слове. Антону тоже хочется позаботиться. Возможно, положить руку на плечо в знак поддержки. Пообещать, что они справятся. Вместе. — Преклони колено. Арсений в последний раз цепляет взглядом зелёные глаза принца. Кончики губ вздрагивают в подобие улыбки, но не почтительной — счастливой. Вид Арсения возбуждает тихий восторг. Ещё пару месяцев назад Антон и представить не мог, что Арсений преклонится. Когда-то в тронном зале они обменивались колкостями друг о друге, смотрели пристально, но не видели в человеке напротив незаменимого союзника. Но сейчас Антону слишком хорошо, чтобы вспомнить о своих чувствах и словах тогда. Арсений перед ним сокрушительно прекрасен. С глазами в землю, ровной безукоризненной осанкой. Его положение сдержанное, статичное. Меч характерно лязгает, обнажённый и блестящий закалённым металлом. Антон пару секунд вертит рукоятку в ладони и замирает. Сейчас. — Я, Арсений Сергеевич Попов, добровольно отрекаюсь от власти надо мной королей ныне живущих, от преданности правителям прошлого и будущего. Я клянусь с этого дня и до последнего вздоха служить вам верно и честно, покуда свою душу вверяю, — Антон протягивает руку и поднимает лицо за подбородок. Он нарушает все возможные правила, созданные «до», ради единственного правильного порыва для них обоих — смотреть в глаза. — Коим обетом я показываю твёрдое и несомненное желание посвятить своё слово и мастерство Вашему Высочеству. Я клянусь быть опорой. Сохранить себя в годы испытаний и разум свой в минуты сомнений. Я клянусь защищать. Пусть небеса даруют мне смелости и наградят силой для битвы. Чтобы, как ветер гонит пыль, я мог сокрушить наших врагов. — Я принимаю твою клятву и твою верность, — Антон поднимает меч и касается им правого плеча советника. — И клянусь в ответ быть достойным твоего слова отныне и впредь. Меч падает на левое плечо и опускается к земле. Перехватом рукоятки оказывается убран и прижат вдоль руки. Антон протягивает кисть с королевским перстнем на безымянном пальце. Отчётливо чувствует, как пробегает электричество в месте, где пальцы Арсения едва касаются ладони. Он прижимается губами к перстню, выдыхая в кожу. Всего на мгновение подняв глаза, смотрит — в жизни Антона не существовало ничего интимнее — и мажет случайно губами по костяшке. Отстраняется. — Встаньте, советник. Арсений беспрекословно повинуется, практически равняясь с принцем. Поцелованной рукой Антон обхватывает его шею и притягивает к себе. Губами прикасается ко лбу, запечатывая их клятву навсегда. Наши враги. Наши клятвы. Сколько ещё будет этих «мы», пока смерть не разлучит советника с его единственным признанным королём?