Северный ветер

Как и предсказывали, свадьбу играют в декабре. Шумно и пышно, в королевской усадьбе за городом. Устланные снегом поля вокруг и замёрзшие капли на деревьях лишь дополняют картину всеобщего торжества. Здесь короли и графы, семьи и друзья. Бал, достойный то ли Бога, то ли Сатаны. Но кто бы знал, что для принца праздничная суета началась намного раньше, — утром, ещё в замке. Этой ночью каждый тёмный закуток кажется чужим. Антону не впервой бродить по коридорам в предрассветное время, но именно сегодня оно всё очень некстати. На сердце тяжело, голова гудит, и оттого бессонница колюче обнимает за плечи. Одинокие попытки вернуть душевное равновесие безнадёжно оставлены в королевских покоях. Сейчас Шастун позволяет себе волноваться, сомневаться и бояться. Медленными широкими шагами измеряет этажи и залы. В ногах чувствуется усталость, но — Антон уверен — как только голова коснётся подушки и глаза уткнутся в потолок, воображение вновь нарисует эпопею событий. И помощи искать как-то странно — Антон не знает, как объясниться, стоя на пороге советника. Принц боится монстра сегодняшнего дня, которого выдумал сам. В бестолковых скитаниях получается через заднюю дверь попасть в библиотеку. Здесь по ощущениям тише, чем где-либо, хотя в такой час в замке наверняка спят даже мыши. Среди стеллажей с архивами темно. Мрак бодрит, создаёт иллюзию плавности, нереальности происходящего. Но, вопреки родившемуся в глубине души наслаждению, Антон идёт вверх, на свет в читательском зале. Он не может понять, рад ли встретить Арсения в мире самокопания, который он построил вокруг себя за целую ночь. — Встречать вас засветло уже стало закономерностью, Ваше Высочество. Снова не спится? — его голос хриплый, голубые глаза бегают по строчкам старого томика, даже не поднимаясь, чтобы на секунду взглянуть на принца. Вопрос этот глупый. Конечно не спится, при каких ещё обстоятельствах Антон бы тут оказался? Грубить советнику не хочется, поэтому он молчит, исподлобья оглядывая Арсов внешний вид: свободные чёрные штаны, свитер, наверное, оставшийся со времён учёбы в монастыре, потому что по краям сильно потрёпанный. Но на Арсении всё смотрится великолепно — Антон к этому привык, как и привык к его чёрному костюму. Получив в ответ лишь тишину, Арсений отрывается от чтения и расслабленно откидывает голову на спинку кресла. На губах сияет слабая улыбка, будто ему самому лишь в удовольствие проводить ночи в плохо освещённой библиотеке. — Выглядите паршиво. Вам бы отдохнуть перед ранним выездом, — немного погодя, снова говорит, на этот раз даже не в шутку. Антон трёт раздражённые глаза, стоит на месте как вкопанный. В пока одностороннем разговоре выясняется, что его мозг функционирует медленнее старой уставшей улитки. Что досадно, он даже не может достойно огрызнуться. — Тебе тоже. Арсений не двигается с места, только улыбается шире, смотря на принца, так и замершего у лестницы. — Так не у меня же сегодня свадьба. И то правда. Антон отворачивается к окну, где отражаются стеллажи и огни свечей, и вглядывается в собственный силуэт. К счастью, черты слишком размыты, чтобы испугаться. Но Арсений видит всё: мутный взгляд, растрёпанную от вечных поправлений чёлку, помятую ночную рубашку с короткими хлопковыми штанами, которые принц нацепил тупо по привычке, чтобы не замёрзнуть. — Хотите побыть один? — учтиво предлагает Арсений на тон тише, идентифицировав в молчании и утомлённых взглядах общую растерянность. Даже чуть суетится, откладывая книгу и вытаскивая босые ноги из-под подушек. Антон на мгновение зависает, уловив в сознании кристально чистую тягу остановить советника. Но, когда глаза мажут по изящным сводам стоп, тонким пальцам, голым щиколоткам, слова рассыпаются набором букв прямо к этим самым ногам. Антон ненавидит то, что Арсений смущается своего внешнего вида и прячет ноги в тапочки, а руками натягивает рукава на пальцы. Перед принцем так — всё равно что голым. Не по уставу, вопреки какому-либо здравому смыслу. Антон ненавидит то, что мысленно уже сидит на столе перед креслом и поднимает голую ступню к себе на колено, обхватывает — нежно у самой косточки — гладит её большим пальцем и скользит выше по икре, сминая ладонью ткань брюк. Мягким нажимом впивается в напряжённую мышцу, чтобы Арс дёрнулся в попытке освободиться, как всегда, когда преступно приятно. Получить дрожащий вздох. Спуститься обратно, невесомо от пятки до подушечки, сжать и растереть до приятного покалывания, бегущего импульсами вдоль позвоночника. Антон искренне ненавидит то, что сегодня женится на прекрасной девушке, и сегодня же находит в голове чёткую картинку того, как ноги советника касаются его шеи, пальцами задевают губы и его высунутый язык щекотно скользит по ним. Арс всё знает. Ловит на себе потемневший зелёный взгляд и слегка краснеет, порываясь всё же встать и уйти, но Антон успевает двинуться первым — Нет, не уходи, — звучит сипло от долгого молчания. Даже строго. Ладонями Антон спешно проводит по лицу, чтобы снять с себя дымку наваждения. Советник слушается в кои-то веки и вместо слов указывает на место рядом с собой. Антон оказывается сидящим почти вплотную слишком быстро. И тут же льнёт к плечу, утыкаясь в него лбом. Выдыхает, улавливая приятный аромат розового мыла в складках одежды. Устал. Арс голову поворачивает, носом проводит по макушке и расслабленно похлопывает по бедру, предлагая вовсе лечь на колени. Антон ошибался, когда думал, что ложиться вновь — плохая идея. После прогулки его рубит и аккуратные прикосновения советника к волосам расслабляют, вязкий клубок мыслей распутывается. Антона постригли к церемонии: теперь на висках коротко, а непокорные кудри вьются лишь на макушке, переходя в чёлку. Арсений говорит, что вышло неплохо, — Антон не уверен. — Поделитесь? — Арсений укладывает руку на грудь, приятно придавливая к месту, будто одеяло. Второй продолжает невесомо гладить по голове. Ещё чуть-чуть, и Антон начнёт мурлыкать. — Я не знаю. Под закрытыми веками не темнота — яркие вспышки эмоций и чувств. Антон распахивает глаза и смотрит в фигурный свод потолка. — Это нормально — волноваться перед свадьбой. — Мне наплевать на костюм и цвет салфеток, Арс, — чуть резче положенного бросает Антон и морщится, как от головной боли. Лучше бы его волновали эти мелочи, лучше бы он забрал на себя все организаторские заботы, а об остальном думала Ира. Например, о приглашённых правителях — вот тот самый тёмный уголок страха, в который Антон может пригласить Арсения. — Королева Севера приняла приглашение. Она будет там, Арс, и другие будут. Юг должен создать впечатление державы с сильной династией у власти. И я должен быть идеален, — надломленно шепчет принц. Так много ответственности, от которой хочется просто отмыться. — Юг такой и есть, вам не нужно никому ничего доказывать, — в тоне обыденность. Арсений не успокаивает, а говорит мысль совершенно для него очевидную. Через пару часов встанет солнце, на календаре середина декабря, и Юг ничто не может сломить. — Я немного полежу так, ладно? — вдруг спрашивает Антон, поднимая глаза. — Конечно. Шастун поворачивает голову, утыкаясь носом в складки свитера и глубоко выдыхает. Сон приходит неожиданно, как-то сам собой. И уже стоя в кабинете отца, он прокручивает в мыслях этот момент, сомневаясь, не был ли разговор с библиотеке и босой Арсений тем же сном. Потому что открывает глаза, лёжа уже на подушке и укрытый пледом. Советник в походной форме перед лицом улыбается мягко и тихо шепчет: «Ваше Высочество, пора». В суете сборов бодрость окатывает ушатом холодной воды. Мундир держит спину, рассвет вероломно крадёт таинство встречи. Принц ждёт короля в самом серьёзном расположении духа: приказал доложить ему перед отъездом о необходимости разговора и сам замер изваянием напротив портрета. Королева над ним будто усмехается, написанная истинным мастером. Ее зелёные глаза ласкают Антонову строгую выправку, точёный приподнятый подбородок, пленяют смирением и каким-то источающим в каждой детали счастьем. «Я женюсь сегодня. Это то, что ты должна знать. Ирина подарила мне много улыбок и полных спокойствия дней. Она восхитительна в своей любви ко мне, невероятно красива, честно. И я очень ценю каждый, даже мимолётный, взгляд в мою сторону. Она полна жизни, неизмеримой тяги создавать, изучать, пробовать новое. Я хотел бы сделать её счастливой, позаботиться, укрыть в самой глубине сердца. Стать для неё опорой во всём, что предстоит пережить нашему союзу. Я хочу… Скажи, мама, король смог? Он выполнил свои святейшие клятвы? Когда-то я верил в вашу любовь. Теперь я стою здесь и умоляю: скажи, что король любил однажды — любил тебя безраздельно. Скажи, что это ты забрала с собой в могилу тепло бьющегося сердца Юга. Мне страшно, мама. Страшно обречь свою жену на тот же вечный холод, на который тебя обрёк король». Дверь тяжело хлопает за спиной. Антон поворачивает голову, расплываясь в вежливой полуулыбке специально для отца, которому в последнюю очередь понравилось бы перед выездом устраивать серьёзные разговоры. Поэтому король хмыкает, увидев принца уже при параде, и спешит занять своё место за столом. — Передумал? — насмешливо тянет отец. Он облокачивается руками о стул, не садится предусмотрительно, потому что они оба торопятся. Во взгляде власть. Над ним, над этим днём. Антон, вопреки всему, снова бросает беглый взор на портрет. Передумал? — Пришёл забрать обручальное кольцо королевы, — ровно, без запинок и хрипоты. Как будто Антон выспался, будто на душе штиль. — Я думал, ты и не попросишь, — довольный, отец открывает ключом ящик стола, вынимая оттуда небольшую бархатную коробочку. Он даже её не открывает напоследок перед тем, как отдать в руки принцу. Антона это не трогает. И принц, и король знают, как то выглядит, но Антон не отказывает себе в удовольствии полюбоваться ещё раз. Кольцо богатое, заметное, одним словом — королевское. Можно сказать, их два. Они слиты воедино: на белом золотом основании переплетением бутонов роз заострённые к низу бриллиант и изумруд пошло и вычурно изображают символ любви. На руке Ирины оно смотрится гармонично. Антон нежно накрывает и сжимает тонкие пальцы, впиваясь кожей в острую огранку. Девушка отвлекается от очередного поздравления, чтобы подарить Антону искрящийся счастьем взгляд, и он улыбается в ответ. Ирина в усыпанной драгоценностями короне, как и принц. Платье белоснежное, на плечах меховая накидка, затянутая на талии изящно. Глаз не оторвать. — У меня есть ещё один подарок для вас, — мурчит Антон, наклоняясь ближе, чтобы за шумом празднования было слышно. — Балуете, Ваше Высочество, — хитро щурится она, но ладонь переворачивает и сплетает пальцы. — Могу себе позволить, — пожимает плечами, внимательно обводит зал, проверяя, смотрит ли на них кто-то — чмокает в губы совсем коротко, а затем уже открыто поднимает тонкую кисть и целует тыльную сторону ладони, затяжно смотря в глаза. — Говорят, импровизация нынче в моде. В лице Ирины читается секундное замешательство, а потом она от радости кидается в объятия, но Антон останавливает, снова целует руку. — Сидите на месте, нам не положено. Королевские ограничения Ире непривычны, она совершенно искренне не понимает, почему не может повиснуть на шее мужа и провести так весь вечер. Но держится. Надо сказать, лучше, чем Антон мог представить. Ирина вылитая королева в каждом своём движении, улыбке, жесте. Несмотря на всю усталость, рядом с ней спокойно и радостно на душе. И эта радость течёт в самые кончики пальцев, пока на сцену между столами выходит квартет знаменитых Импровизаторов. Четвёрка крутится в центре, принимая громкие овации. В обход этикета они кланяются сначала Антону с Ирой, а уже после вежливо и надолго склоняются перед королём, тем самым извиняясь за маленькую, приятную принцу дерзость. — Так как сегодня мы отмечаем свадьбу, — кудрявый рыжий актёр обращается ко всем, пока остальные обходят столы, приветствуя каждого и никого в особенности, — импровизация «Празднование» прямо сейчас! Всех персонажей будете предлагать вы! Все места придумаете вы! Представление будет таким, каким вы его создадите! Если у нас что-то не получится, в этом виноваты… — зал смеётся, рыжий улыбается, выглядывая из-под чёлки. Ира рядом от восторга, кажется, сейчас завибрирует, пищит с каждого слова. «Они так хороши?» — Небольшая предыстория для тех, кто с нами не знаком: на празднование пришли странные гости, может, они из другого мира и несут в себе опасность, кто знает? Мы зададим вам пару вопросов, а мой друг наденет наушники, чтобы ничего не слышать. В финале он должен угадать наши роли. Кто хочет быть первым? Ира вскакивает с места, на что Антон обречённо закатывает глаза. Говорил про поведение, но кто — в самом деле — может указывать принцессе в день свадьбы? Поэтому безмолвно разрешает актёру обратиться. — Ваше Высочество, мы все в ожидании, — улыбается, указывая на остальных. — Русалка, — довольно выдаёт она. — Хотите провести празднование на корабле? — удивляется второй белобрысый в веснушках, совсем молодой парень. — Почему же, пусть будет свадьба. А русалка реверсивная — снизу девушка, а сверху рыба, — ещё более воодушевленно тараторит Ира. Неловко так, что принц закрывает лицо и качает головой. В далёком будущем, когда Ира поймёт, что значит быть королевой, они оба посмеются с этой ситуации. Но не сейчас, потому что буря эмоций от злости до крайней степени восхищения отключают мозг. Актёры рады оригинальной роли. Принцессу осыпают комплиментами, вокруг все аплодируют. — Макс, мне нужна любая цифра, — в творческом приступе вопрошает рыжий. — Например, двадцать три? — Идеально! У кого есть идеи, дамы и господа? Совершенно неожиданно бокал поднимает королева Севера. Антон напрягается почему-то, поймав её хитрый взгляд. Этот взгляд он чувствует на себе весь вечер. Перманентно. Королева просто наблюдает за ним, как за рыбками в пруду, с интересом, с редкой улыбкой на тонких губах. И наклоняет голову в приветствии, когда принц впервые открыто смотрит в ответ. — Двадцать третий наследник престола, до которого неожиданно дошла очередь. Горячо. Это понимает не только Антон, но и импровизаторы: они по одному, не сговариваясь, косятся в сторону королевских столов, где сидит и сам принц. Естественно, незаметно. Не притормаживая, не прекращая весёлый балаган вокруг себя и гостей, выкручиваясь с профессиональной улыбкой на лице. Антон готов раздать каждому по титулу за этот финт. В итоге так и играют двадцать третьего по старшинству сына, которому неожиданно досталось всё наследство. Столы под весом блюд ломятся, поэтому алкоголь голову совсем не дурманит. А желание напиться до беспамятства присутствует неудержимое, оно бьёт молоточком в затылок, соблазнительно напоминая, как легки станут взаимодействия под градусом. Антон жестом приказывает слуге наполнить бокал. Тот незаметной тенью обходит со спины и протягивает руки, чтобы опрокинуть графин, но замирает в одной позе. Антон не слишком заинтересован, но, когда замешательство слуги становится совсем навязчивым, поворачивает голову: Арсений накрыл его бокал ладонью и гневно смерил взглядом стоящего перед ним парня. Приходится наигранно прокашляться, чтобы обратить на себя внимание. Мгновенное облегчение слуги очень заметно, теперь это не его проблема. Бедный, не в силах ослушаться принца, попал под влияние его советника. А Арс умеет быть беспринципно мерзким, когда дело касается Антона. Спасши явную жертву ситуации, он приподнимает бровь, мол, да что ты себе позволяешь, но тут же разбивается о понимающую больше остальных улыбку. Арсений качает головой, но руку убирает, уже зная, что Антон его совету последует. В приступе упрямства принц опрокидывает остатки в себя и возвращается к залу. Спектакль разворачивается действительно весёлый. Один из актёров, видимо, вообще не человек, потому что при первой возможности растекается в лужу на полу. И совершенно случайно в общем шуме голосов слышит приглушённый обеими ладонями смех советника. Внимание от концерта утекает само собой в сторону Арсения, который смеётся взахлёб, морщит нос, понимая, что выглядит совершенно нелепо весь в форме, — сегодня празднично-синей, — в улыбке по правую руку от принца. Он даже не замечает принца, заворожённо уставившегося в его профиль.

***

Отголоски празднества остаются за спиной. Лестницы уводят всё дальше, волны белоснежного платья струятся по ступенькам к ногам Антона, как в прекрасном сне. С каждым шагом земля кружит быстрее. Впереди весёлый, теряющийся в глубине комнат смех Ирины. Антон чувствует себя пьяным, но не от вина, а от нахлынувших эмоций, когда погоня за Ириной превращается в своеобразную игру. Мгновение назад она мирно поднималась с ним на второй этаж, рукой на перила опираясь и поглядывая украдкой через плечо. А теперь вот принц не видит впереди ни намёка на очертания девушки, зато наклоняется, чтобы поднять брошенную прямо здесь фату. Стук каблуков о мраморный пол умолкает где-то за поворотом. Антон загипнотизированно движется на него. Ира стоит, протягивая ему руку. Антон берётся за неё, но рука ускользает из некрепкого захвата, оставляя вместо себя длинную белую перчатку. Голые запястья, обнажённый сгиб локтя перед глазами. Ирина стягивает вторую перчатку, виртуозно откидывает её тоже. Будто прекрасное видение, в полумраке кружится и идёт дальше. На периферии сознания мелькает мысль, что завтра утром слуги найдут разбросанные то тут то там элементы одежды и всё обязательно поймут — на губах от этого проскальзывает шальная улыбка. Шаг за шагом сброшенные ленты и меха, расстёгнутый верх платья, под которым открытое донизу декольте и на шнуровке тугой корсет. За дверями спальни она сидит на кровати совсем стройная без множества слоев одежды, и принц замирает. — Ваша очередь, Антон Андреевич, — наклоняет голову. По игривому выражению лица непонятно, волнуется ли, специально ли гонится начать скорей. — Потому что остальную одежду я не смогу снять сама. А если бы могла? Антон сглатывает, смачивая пересохшее горло. Но смотрит на принцессу уверенно, пальцами уже продевая золотые пуговицы мундира в шлейки. — Вы же знаете, что мы не обязаны? — аккуратно интересуется он. Не напугать, позаботиться, уберечь от неприятного опыта, которым может стать эта ночь, если Ира будет убеждена в том, что просто должна. — А вы не хотите? Меня… — чуть тише и с запинкой, но с горящим огнём в глазах. В ладонях сжимает покрывало, поблёскивая кольцом через всю комнату. Антон на самом деле любит в ней непоколебимую силу и самоуверенность, но сейчас это абсолютно лишнее. Они могут поговорить — принц этого и желает — перед тем, как сбросить одежду и открыть душу. — Ира, — голос сам собой становится строже, но не теряет в себе того уважения и нежности, обращённой к девушке. — Антон, — своё собственное имя режет слух. — Иди ко мне, родная, — и как-то очень правильно она встаёт и в пару мгновений оказывается рядом. Они начнут не с поцелуев, ласк и жёстких безумных толчков. Сократят расстояние между друг другом, возьмутся на руки, посмотрят в глаза. Ира достойна нежности и любви, она создана быть желанной каждым даже случайным прохожим. Он поднимает её голову, чтобы заглянуть в испуганные глаза — вот тот самый страх, который Антон обязательно заберёт.

***

Впервые за очень долгое время принц просыпается сам. Слуги не стучат в дверь, солнце не слепит глаза, на улице тихое морозное утро, ещё укрытое предрассветной дымкой, хотя маленькая стрелка на часах упрямо кренится вверх. Одежда разбросана по полу, будто не его руками, по крайней мере Антон точно не вспомнит, как его ремень и корсет на пару оказались оставлены на подоконнике. Антон лениво двигается, возвращая телу, вышедшему из невесомости грёз, осязание и силу. Но перевернуться не выходит: Ира горячо сопит в голое плечо, поэтому от нежелания тревожить принцессу подъём приходится отложить. Ещё пара минут в мягкой постели, расслабленным в ворохе одеял и подушек, мыслями улетая в прошедшие вечер и ночь, когда было напряжённо, а потом до дрожи хорошо. И комната, сейчас с тусклом свете, будто бы впитала в себя стоны и вздохи от глубоких поцелуев до переплетений обнажённых тел. И каждый предмет молчит, будто бы поклявшись укрыть всё то, что здесь было, от посторонних глаз. Надежды уснуть утекают в приоткрытое окно, откуда доносятся отголоски явного копошения. Интересно, это всё-таки слуги приводят в порядок поместье или кто-то из гостей возжелал уехать пораньше? Вместе с этими мыслями Антон аккуратно стекает с кровати. Взгляд, брошенный на девушку, мгновенно теплеет, цепляясь за завитки волос на подушке и плечи, покрытые лишь тонкой сорочкой, которую Антон тянул и сминал в руках, пробираясь губами к светлой коже. Не уходит сразу же, присаживается на кровати и поправляет русую чёлку, убирая ту со лба. Ира хмурится во сне и зарывается в подушку, на что принц только хмыкает и лёгким жестом перекладывает край одеяла выше. Самому полностью голым и без одеяла зябко. Глаза быстро находят рубашку, и Антон торопливо накидывает её на себя. В плечах какая-то незнакомая доселе ломота, но после пары вязких, шумных потягиваний от неё остаётся только приятная истома. Антон заглядывает в окно без интереса — чисто для удовлетворения внутренней потребности всё контролировать — но видит очень примечательную картину. У главного крыльца поместья собирается не что иное, как экипаж королевы Севера. И Антон чувствует, что обязан там быть именно сейчас. Хоть в углу и стоит сундук с его одеждой, в голову не приходит ничего лучше, чем нацепить обратно вчерашний костюм. И хоть бы китель сменил на обычный дублет, но досадливое осознание только бежит следом по коридору, толкает в спину, пока не передумал вовсе. Перед самым выходом принц останавливает себя, потому что выскочить, как чёрт, из дверей ещё и таким помятым перед королевой будет жутко унизительно. Потому Антон просто переминается на месте с десяток секунд, возвращая себе королевские холодность и спокойствие. Затем ныряет на улицу, как с обрыва. С выдохом губы покидает облако пара: снаружи настоящий декабрьский дубак. — Доброго утра, Антон Андреевич, — принца окликают откуда-то сбоку и сильно знакомым женским голосом, от которого и сама кровь стынет в жилах. Он оборачивается. — Уже уезжаете? — без приветствий, но кланяется почтительно-вежливо. — Ожидала встречи с вами перед тем, как отправиться в путь. Антон от неожиданности поднимает взгляд прямо в глаза королевы. И дыхание сбивается: как же она молода. Издалека и не скажешь, а при личной встрече и слова молвить сложно — так сильно принц обескуражен тем, что совсем ещё девушка выиграла войну и сейчас единолично правит Севером. В ответ на запинку собеседника довольно неоднозначно улыбается и приподнимает голову, звеня россыпью серёжек в правом ухе. Королева Севера, надо признать, сама по себе выглядит очень колоритно, даже дико для этих широт: тонкие, почти лисьи черты лица, проколотый нос, распущенные рыжие локоны спадают чуть ли не до пояса, кое-где заплетены тонкие косички с железными бусинами; парадное платье вчера было красиво, но ничем не примечательно, зато сейчас её тёмно-серое одеяние само собой источает суровость тех далёких земель. — Но зачем? — всё-таки выговаривает он, не прекращая внутренне содрогаться от каждой детали в образе королевы. — Поздравить с женитьбой, — как-то совсем легко отвечает она. Выражением лица и своим положением излучает неподдельный интерес к принцу, речь сквозит чистотой помыслов, жёлтые глаза распахнуты так широко, что впору спутать с удивлением или испугом. Антон качает головой, нутром чувствует: что-то не так. Но не изменяет себе, только затягивает разговор на подольше. — Я уже принял ваши поздравления и подарок вчера. Готов благодарить ещё раз. — Кажется, вы действительно любите эту девушку. Это не твоё дело. — Так и есть, Ваше Величество, — принц шипит недовольно, а та лишь щурится. Королева сама прекрасно знает, как работают королевские браки. — Можете звать меня по имени, я ненамного старше, — она положением выше, ко всему ещё и совершенная незнакомка. — Лада. Она протягивает руку, но не для поцелуя, а для рукопожатия. Антон смотрит на поданную руку королевы в рассуждениях, как быстро его примут за изменника или идиота и отправят на виселицу, если принц прямо сейчас пожмёт руку правительнице Севера и обратится по имени. — Это большая честь, Ваше Величество, но я вынужден отказать, — как можно строже парирует он и руки убирает за спину. Королева сжимает протянутую ладонь в кулак и прячет в длинном рукаве, но не злится. Антон вглядывается внимательнее, различая странную радость. Будто рыжая бестия очень долго хотела поиграться с кем-то вот так и только что сорвала джекпот. — Как скажете, Антон Андреевич. К сожалению, мне нужно уезжать, — кивает девушке в чёрном, обозначая готовность. — Вы хорошо провели время? — королева оборачивается в приятном удивлении. Антон чувствует, что упускает что-то очень важное. Ему выпал шанс поговорить с королевой, возможно, узнать мелкие детали, которые помогут выстроить дальнейшую стратегию отношений с Севером, а он растратил этот подарок на собственные размышления. — На Севере веселятся иначе, дорогой принц, но не переживайте: я не заскучала. Вы стали моей отдушиной на торжестве старых королей, — она наклоняет голову, хлопает глазами, за реакцией наблюдает, но в образовавшейся паузе не даёт вымолвить и слова. — Жду не дождусь, когда вы вступите в правление. — А у вас на меня планы? — На вас? — притворно поднимает брови и усмехается даже, отчего Антон иррационально смущается. Но королева, преисполненная умиления, подходит ближе и гладит ладонью в перчатке по лицу. Удивительно, она ростом примерно с Арсения, что привносит в общение некое физическое равновесие. — У меня есть планы на нас, Антон Андреевич. И на Континент. Нам предстоит многое изменить. Антон отшатывается, как ошпаренный. Лада руку убирает так же быстро. Диверсантка. Всё было ради союза с принцем в войне против системы. Осознание подкатывает тошнотой под самое горло, и королева различает в нём недовольство, однако не смущается. Как будто знает всё наперёд: что принц взойдёт на трон и поддержит настроение бунта; что в итоге останутся только Север и Юг; что прольётся кровь королей. — Кажется, вам всё-таки пора, — сквозь зубы цедит Антон. — Ещё кое-что, — довольно улыбается королева. — Как поживает ваш мальчик? — Мальчик? — Советник, — слово это мёдом стекает с губ и сладко замирает на языке — Лада полна жгучего наслаждения ситуацией. — Я за ним не слежу. Но, полагаю, спит, на часах ещё ни свет ни заря. Так ли это? Поклон слишком низкий для королевы. Взгляд, стреляющий в грудь холодом. И одно понимание на двоих — Арсения в поместье нет. Антон смиренно глядит вслед уходящей королеве, не двигается с места вплоть до того момента, как стук копыт стихает на подъездной дороге. А потом срывается и ураганом залетает внутрь. Арсений не пленник Короны. Он может спокойно перемещаться где захочет, заниматься всем, чем пожелает. Они обсуждали это. И надо признать: Антон привык, что советник, когда не на виду принца, вечно чем-то занят. Как акула, постоянно в жизненно важном движении. Он даже не совсем уверен, что Арс спит, потому что ранним утром тот уже был собран с иголочки, а при встрече поздно ночью будто впервые оторвался от стола, чтобы пожелать доброй ночи. Умеет многое и не было и дня, когда он не занимался бы всем, что попадается под руку: будь то тренировочная драка на мечах во дворе замка или приготовление тысячи блюд в кухнях. Заставать Арсения за делом всегда интересно, осознание его многогранности посылает маленькие салюты по телу прямо в голову. Но почему-то именно сейчас, сегодня, из-за слов королевы припекает беспокойство и злость. В зале завтрак уже накрыт, Антон пересекает пространство быстрыми большими шагами и окликает слугу. — Где советник? — парень немного теряется, откладывая на стол поднос, который держал в руках. Он явно не рассчитывал этим утром заговорить с принцем Юга. — Уехал ещё ночью, милорд, — докладывает, а у Антона аж зубы сводит. — Куда уехал? — Не могу знать, милорд. — Свободен. Антон отдаёт приказ, и парень растворяется в воздухе, дабы не навлечь гнев принца и на себя. Полноценного завтрака ещё нет, но на столе уже стоят блюда с фруктами и нарезкой под колпаками. Он садится во главе и закрывает рукой глаза. Тревожно. Очень сильно беспокойно от того, что королева смогла вывести из равновесия одним упоминанием советника. Неизвестно, сколько времени Антон сидит в тишине, перебиваемой только тиканьем часов, но солнце поднимается высоко, а горячее материализуется на столе, исходит паром и приятным запахом, от которого живот сводит голодом. Но Антон не ест: всё думает и ждёт, когда объявится Арсений. А что, если не объявится? Что, если королева намекала на его предательство, побег от короны? И почему? Неужели принц сделал что-то не так? В первый момент поисков Антон бы даже не подумал об этом, зато через час и два полон решимости отправить погоню за советником. И ещё через десять минут встречает советника по-прежнему на своём месте за столом, без толики эмоций. Арсений запыхавшийся — наверняка от езды верхом; одетый в чёрное, как обычно, но с глазами, блестящими так же, как и румяные от мороза щёки. Кланяется принцу, уже зная, что им приказано было доложить приезд, но не выдаёт своего волнения, секундами погодя расплывается в глупой улыбке. — Где ты был? — Антон злится, смотрит холодно. Между ними это случается нечасто, но в данный момент принц сурово обозначает превосходство. — Навещал старого друга, — честно признаётся Арсений. Не выдаёт нервозности, хотя, может, и стоило бы. Так Антон понял бы, что нужно смиловаться. — И кого ты об этом предупредил? — Я уведомил господина Дийкстру о своём отъезде. Вы к тому времени были заняты, — лжёт и в потоке пространно намекает на Иру, но постепенно начинает хмуриться, чувствуя расположение принца. — Отец и его советник, как и планировалось, отправились в замок рано утром. А о том, что тебя нет на месте, я узнал от Лады. От королевы, чёрт тебя дери! — Антон встаёт, опершись обеими в кольцах руками о стол. — Я спрашиваю ещё раз: кто знал, где ты находишься? — подходит ближе, смотрит в растерянные голубые глаза, когда в собственных мелькает до одури мстительный блеск. Советник мнётся, не находясь в оправданиях, но не молчит: — Получается, никто… Но, Антон Андреевич, я собирался приехать рано, вы бы ещё спали! — Не вышло, — Антон делает шаг вперёд, но Арс отшатывается — чувствует. — Позвольте мне объясниться! — Мне всё равно. Арсений открывает и закрывает рот, как будто в вакууме хватает последние капли жизненно важного воздуха. Удивлён, напуган, не ожидал и теперь понимает, что сбежать или оправдаться не выйдет. — На колени, Арсений. Антон глядит свысока, пока Арсений отрицательно качает головой и делает ещё полшага назад, но принц останавливает рукой за плечо. — Не делай этого, — он пытается облагоразумить, достучаться. Сжимает челюсть так, что скулы заостряются. Принц не слушает, пресекает сопротивления, произнося лишь имя, и советник замирает. — На колени и проси прощения. Голос бесцветный. Антон давит на плечо и буквально сам опускает Арсения безвольной куклой на пол. Под ладонью ощущается, как тому некомфортно. Арсению плохо, он морщится и мотает головой, не желая подчиняться, но оказывается не в силах перечить. Его грудная клетка расширяется под глубокими вдохами, ассимилируя всю злость и обиду, а затем дрожит. У Антона сердце сжимается. Он стоит близко, Арсений перед ним на коленях с опущенной головой. Антон берёт лицо за подбородок и тянет вверх, но советник отворачивается от руки, чуть ли не хныча. — Давай, Арс, так нужно, — чуть нежнее, успокаивает, большим пальцем проводит по гладкой щеке, а сам смотрит куда-то вперёд на противоположную стену. Неприятно, внутри скребёт отвратительное чувство вины. Но они не друзья, и эту границу, видимо, надо прочертить во благо обоих. — Пожалуйста, Антон, — и это тоже не то, что принц хочет слышать. Мольба отпустить бьёт под дых. Зубы сжимаются до ощутимого хруста. И ладонь, что ласкала мгновение назад, сжимается сама собой. — Проси прощения. Советник шумно дышит, опустив глаза в пол. Чуть шатается и подёргивает плечами, как перед последним рывком. — Я провинился и прошу прощения. — Молодец, Арс. Хвалит на выдохе, хотя понимает, что обоим станет легче нескоро. И в тот же момент в столовую входит Ира, застывая на пороге. Принцесса обескуражена и напугана открывшейся перед ней картиной и только хлопает глазами. Представить можно: слуга на коленях, принц ещё в праздничном кителе с рукой, опущенной к лицу того. Антон не хотел бы иметь свидетелей сейчас, но уже ничего не попишешь, поэтому он тихо приказывает советнику встать. Арсений тоже слышал шаги и, осознавая, что в комнате они больше не одни, жмурится от стыда. Антон простил. И обхватывает за шею, обозначая: не будь тут принцессы, подарил бы и поцелуй. — Свободен, — Арсений открывает стеклянные голубые глаза и напоследок упрямо смотрит на принца, мол, «Доволен?» и «Я прекрасно знаю, что тебе так же мерзко». — Ира, проходи, завтрак уже подан, — произносит, не отрываясь от советника. Ира недоверчиво оглядывает Арсения, который против своего состояния ей кланяется. Антон к жене не присоединяется и, сложив руки за спиной, ждёт, когда советник покинет столовую. И Арсений делает это быстро. Поклонившись, конечно, и принцу, всеми фибрами души источая обиду. Из-за этого спокойно позавтракать не получается. Принцесса что-то говорит, а Антон слушает внимательно и кивает, но, растерянный, на самом деле не различает ни слова в её речах. Ира всё замечает и кошкой ластится под руки. Пересаживаясь на колени, обвивает руками, и нежно массирует основание шеи. В итоге Антон берёт принцессу на столе, отодвигая, скидывая на пол посуду и лишнюю одежду. Под стоны и резкие глубокие толчки с мыслями о том, что два месяца притирок обтесали требования Антона к Арсению, но не острые углы характера самого советника. И наклонившись, целуя шею, губами мягко прихватывая тонкую кожу у ключиц, Антон под веками рисует голубой горящий обидой взгляд, от которого мороз бежит. И Ира так сладко стонет и выгибается, что не кончить невозможно. Расслабиться, ещё раз коснуться губ. И долго молча обнимать, потому что от физической разрядки в голове всё перемешалось.