Накопитель историй

Ночь театров штука, конечно, со всех сторон интересная и весьма полезная, но уж очень выматывающая. Саша возвращался домой за полночь и на такси, чувствовал он себя хоть и довольным, но совершенно разбитым. Единственным желанием было забраться под одеяло в крепкие игоревы объятья и может быть чуть-чуть поныть о том, что «больше никогда». Но с «никогда» Саша конечно же лукавил — сам вызовется, сам впряжется, снова будет скакать горным козлом с дополнительной нагрузкой и ворчать как же все это его заколебало. Да и Игорь наверняка уже спит — сам небось устал после вечернего, а завтра у него Карамазовы нонстопом аж до самого Волгограда. И увидятся они дай бог через недели полторы. Саша прикинул, что наверное стоит поставить будильник на час пораньше — подумаешь, не выспится, зато лишний час с Игорем проведет — казалось бы, мелочь, а такая важная и нужная. Бонусный совместный час, чтобы чуть легче пережить вынужденную разлуку. Хотя с его графиком эти гастроли пролетят и не заметишь. «Надо сказать Игорю, чтобы мой чемодан взял, — мелькнуло среди сашиных мыслей, пока он шарил по карманам в поисках ключей, — а то у другого колесико на соплях держится. Вылетит где-нибудь в Уфе и будет как дурак в руках поклажу свою таскать…» К сашиному удивлению на кухне горел свет, поэтому все попытки Маракулина вести себя как можно тише смысла в конечном счете не имели. Игорь вышел в коридор и прислонился плечом к стене. — Ты чего не спишь? — отчего-то шепотом спросил Саша. — Да вот тебя жду, — так же тихо ответил Игорь, забрал у Саши куртку, повесил на крючок. — Говорил же — поздно вернусь. — Говорил, — улыбнулся Игорь, оставляя на сашиной щеке мягкий поцелуй. — Чай будешь? Я пирожных купил. — Первый час уже, какие пирожные, — ворчливо отозвался Саша, но на кухню все же пошел и даже сам поставил чайник. — Как какие — твои любимые, вестимо. — Балуешь ты меня, — Маракулин приподнял крышку заварочного чайника. — Свежая, — прокомментировал Игорь, — как вернулся заварил. Саша улыбнулся, разливая по чашкам заварку, доливая кипяток. Игорю как всегда не полную, чтобы можно было потом разбавить из графина. Пока Саша занимался чаем, Игорь водрузил на стол коробку из кондитерской — действительно сашины любимые пирожные и еще парочка каких-то непонятных. — На пробу взял, — пояснил Балалаев, выуживая из ящика чайные ложечки, — сказали новые. — Значит попробуем, если влезут. — Всегда можно на утро оставить… — Когда это я что-либо на утро оставлял? — вскинул брови Саша, отламывая ложечкой кусок пирожного. — Посуду в раковине, — усмехнулся Игорь. — Фу на тебя! — фыркнул Саша, отправляя в рот очередной сладкий кусочек, — господи, как же вкусно… Уже на середине второго пирожного Саша поймал игорев взгляд — теплый, нежный. И даже как-то забылось, что они оба чертовски устали и что время неумолимо ползет через ночь в новый день. Присутствие Игоря обладало невероятным целительным эффектом. И вот уже не хотелось ныть, и печальная мысль о балалаевских гастролях сменилась мыслью о последующей встрече. И стало так легко на душе, светло… — …спасибо, — Саша накрыл ладонь Игоря своей и улыбнулся, когда Игорь переплел их пальцы, — что бы я без тебя делал…