Том

Когда они вернулись, градус настроения за столом понизился настолько, что, казалось, по столешнице пошел иней: Вовка продолжал болтать без умолку, Настя дремала у него на плече, Кристина медленно целовала шею Димона пухлыми губами, пока тот с хмурым лицом буравил взглядом темноту, Наташа скучающе крутила в руках бутылку пива, Саня с Диной все так же смущённо зыркали друг на друга, ни на сантиметр не сократив расстояние, Маша сидела на краю скамейки, ни жива, не мертва, а Пашка, и вовсе, ушел. - Это тусовка или похороны, я понять не могу... - бодро заметил Том, улыбаясь в тридцать два зуба и с грохотом ставя ящик с пивом на стол, отчего Настя глухо вскрикнула. Он ловко выудил из него одну бутылку, резким движением ладони стукнув по крышке на краю столешницы, отчего та отлетела в сторону и закрутилась по досчатому полу, как монетка. Том запрокинул голову, сделав три внушительных глотка, после чего положил пустую бутылку на бок и крутанул ее за горлышко. - Сыграем? - спросил он с кривой усмешкой. Подростки тут же встрепенулись, подняв головы, глаза загорелись, а улыбки появились на лицах. - Как всегда? Поцелуй, за штраф - стопка? - воскликнул с ажиотажем Вовка, доставая водку из-под стола, убирая пиво. - Ага, - хмыкнул Том, краем глаза бросив быстрый вороватый взгляд на Ковнера. Тот был сосредоточен и хмур, присел рядом с Машей, которая тут же покраснела. - Пашу бы позвать, - протянула Наташа, расставляя на столе стопки и наполняя их горячим напитком. - Ага, чтобы мужиков больше стало, нахрен? - буркнул Димон, а девушка засмеялась. Том рывком двинул к себе табуретку, усаживаясь рядом с Саней, Настя расчистила стол от упаковок с чипсами и сухариками, после чего все застыли, внимательно смотря друг на друга. - Вы, как целки, ей Богу... - протянул Том, вытянул руку вперёд и крутанул пустую бутылку за горлышко, отчего та закружилась по столу, слегка подпрыгивая на неровной клеенчатой скатерти. Все с интересом смотрели, как стеклянный вершитель их судьбы вращается по столу, пока, наконец, ход бутылки не замедлился, а ее горлышко не указало на Наташу. Титаническим усилием воли Том сохранил не только лицо, но и не позволил быстрому взгляду мазнуть по Максу, хотя, он прекрасно понимал, в каком тот состоянии и какое бешенное у него лицо. Кривая усмешка. Ее притворно застеничвый взгляд. Довольное улюлюканье Вовки, которое звучало где-то далеко, так шумела кровь у Тома в ушах. Он смотрел перед собой и ничего не видел, потому что был возбуждён, напуган и так нервничал, что, казалось, сердце сейчас выпрыгнет из груди. - Ты долго будешь глазеть? - хмыкнул Димон, а Наташа решительно поднялась со своего места, уперев руки в столешницу и повисая над ней на полпути к Тому. Он поднялся следом. Чувствовал на себе убийственный взгляд Макса, словно слышал, как тот визжит у него в голове: "Не целуй! Не целуй! Не целуй!", но настырно наклонился ближе, смотря в темные глаза девушки чуть насмешливо. Она была смущена, Том это знал, но упорно делала вид, что ничего не чувствует. Он приблизился ещё, Наташа прикрыла глаза, неловко потянувшись к нему губами, когда Том ловко подхватил стопку со стола, опрокинув ее в рот, с шумом усаживаясь на место и смотря на девушку самодовольно. - Первый раз сосутся только девственники, - заметил он, подняв бровь, Вовка засмеялся, как конь, а Наташа, поджав губы и резко улыбнувшись лишь их уголками, села на место. - Ну, ты и мудак, - сказала она, нацепляя на лицо маску невозмутимости. - Ещё какой! - согласно хмыкнула сидящая рядом Настя, похлопав подругу по плечу. - Он та ещё недотрога. Наташа вздохнула, протянув ладонь и царственным движением тонкого запястья крутанула бутылку, сложив руки на груди. Том бросил быстрый взгляд на Макса, но тот остался совершенно для него непроницаем, хотя, на плотно сжатых губах, ему показалось, Томашевский увидел тень улыбки. Бутылка замедлила ход, а ее горлышко, словно разящее беспощадное копьё, указало на Диму. Наташа внимательно посмотрела сначала на парня, потом на Кристину, которая с лицом хозяйки переплела свои пальцы с его, после чего, нехотя, подцепила стопку, криво улыбнувшись и морщась, когда водка обожгла горло. Димон не обратил на нее никакого внимания, исполинской рукой закручивая бутылку так, что она отлетела на другой край стола и завертелась, как бешенная. - Только б не я, только б не я! - забормотал Вовка, а Настя толкнула его в плечо. Бутылочка сделала ещё несколько оборотов, плавно мазнув по Вове, отчего тот аж побледнел, после чего указала на сидящую рядом Настю. - Это на меня, сто пудов, на меня! - завопил Володя не своим голосом, пытаясь отпихнуть девушку в сторону и сесть на ее место. - Так со мной охота, Михалыч? - хмыкнул грудным голосом Димон, выпивая залпом всю стопку. - Да, не ссы, Дмитриев, нужна мне твоя телка... Настя надула губы, покачав головой. - Мы в бутылочку сели бухать или целоваться? - спросила она недовольно, после чего крутанула стекляшку. - Вы как детсадовцы... - Ага, это ты сейчас так говоришь, а выпадет мне, вон, Кристинку целовать, ты мне яйца прям под столом открутишь! - заметил Вова с досадой. Бутылочка, в это время, сделала несколько хилых оборотов и указала на сидящую рядом Наташу. Девушки заулыбались, поворачиваясь друг к другу, а парни затаили дыхание, когда их губы неторопливо соприкоснулись в поцелуе. Том сощурился, не в силах оторвать взгляда от того, какой чувственной выглядела Наташа сейчас: рыжие волосы завивались у лица, тонкие пальцы касались скул Насти, а в сплетении губ мелькал влажный девичий язык. Они закончили поцелуй игривым "чмок", словно не хотели отрываться друг от друга. Том нахмурился, сердце заколотилось быстрее, однако, стоило ему кинуть быстрый взгляд на Макса, пока все были увлечены представлением, его бросило в жар от того, каким темным, полным страсти взглядом тот смотрел на него в ответ. Том неловко сглотнул, поерзав на табуретке, провел нервно рукой по волосам, а Ковнер все смотрел, не отрываясь, медленно вытащив кончик языка и облизнув уголок рта. Том покраснел, чувствуя, как твердеет в штанах член, как стучит в горле сердце и как заложило от вожделения уши. Он не видел, какой взгляд бросила на него Наташа, не видел, как она покрутила бутылочку и не увидел, как та указала на него, лишь краем сознания, сквозь шум в голове, услышал, как засмелся Вовка, а Настя, словно приближаясь издалека, заговорила: - ... и вот она, справедливость! Том встрепенулся, подняв взгляд на стол, ровно в тот момент, когда Наташа решительно поднялась, улегшись на него телом, притянув парня к себе и прижимаясь к его губам своими губами. Первой мыслью Ромы было оттолкнуть ее. Отскочить, упасть на задницу с табуретки и завопить, что это она сама, он ничего не делал. Он поймал себя на мысли, каким идиотом бы оказался в глазах своих друзей, каким придурком выглядел бы в общем, и, от ощущения этого бесконечного унижения ему, вдруг, стало так тошно, что он лишь прикрыл глаза. Наташа несколько раз настойчиво коснулась его губ языком, словно приглашая окунуться во взрослое путешествие, Том застыл, думая, как, наверное, погано сейчас все это выглядит, но злость и обида, что Макс вынуждает его испытывать такие чувства, хоть это и просто игра, обуяли его с головой, отчего он приоткрыл рот, соглашаясь на ее авантюру. Он умел и любил целоваться, поэтому, ловко проскользнул девушке в рот, лаская ее с тем мастерством, на какое был способен, просто потому, что пути назад у него уже не было. Наташа коснулась пальцами его подбородка, притягивая к себе, ее язык не был настойчивым, резким, а поцелуй, скорее, звучал нежно. От нее пахло пивом и лимоном, цитрусовой свежестью, когда она, наконец, отстранилась, заглянув напоследок ему в глаза. - Слухи не врут, - сказала она хрипло, махнув волосами и возвращаясь на место, с шумным выдохом усаживаясь на скамейку. - Что, хорош наш Томочка? - засмеялась Настя, а Наташа загадочно засверкала глазами. Том не смотрел на Макса. Он понимал, что, если сейчас поймает на себе этот полный отчаяния, осуждения и разочарования взгляд, то, скорее всего, извинится, отпросится в сортир и вздернется там, чего ему очень не хотелось. Поэтому, он лишь подцепил с скучающим видом бутылку пива, закручивая ее в новую спираль, вытаскивая из-под стола свежую, с пробкой. - Ну, хоть игра пошла, а то пили и пили, - улыбнулась Кристина, следя за бутылкой, которая, не заставив себя ждать, указала аккурат на нее. Девушка подняла на Рому взгляд, словно спрашивая. - Рискнешь? Димон посмотрел на него хмуро, но, в крови Тома уже зашумел дерзкий адреналин, он наклонился к Кристине, притягивая ее к себе за талию и целуя в губы так, как целовал раньше: с придыханием, пылко, горячо. Она вскрикнула, торопливо отпихивая его от себя, а парень рядом громко поднялся со стула. - Том, ты ахуел? - спросил он мрачно, проведя одной рукой по другой от запястья до локтя, словно закатывал рукав. - Это "привет" из прошлого, не ссы, - отмахнулся Том, садясь на место, а Димон покачнулся, хватая его за шиворот и стягивая с табуретки. - Дима, не нужно! - взвигнула Кристина, повиснув у него на руке, а Том лишь дерзко взглянул на друга. - Чего засмущался? - спросил он спокойно, где-то за широкой спиной Димона вскочил Вовка, цепляя его за плечо. Дима смотрел мрачно, после чего рывком отбросил Тома от себя, а тот плюхнулся обратно на табурет. - Это игра, не принимай так близко к сердцу, - бросил Рома, а Димон вскинул руку, быстрым, почти незаметным ударом кулака приложив его по носу. Кристина и Настя вскрикнули в унисон, из ноздрей хлынула алая кровь, а Том лишь вытащил пачку сигарет из кармана, засовывая одну в рот. - Это телка моя, не принимай близко к сердцу, - хмыкнул Дима, крутя бутылку за Кристину, пока та с опаской смотрела на Рому. Том улыбнулся, кивая и прикуривая, а сидящий рядом Саня, притихший, сунул ему в руки платок. - Угу, - бросил Томашевский благодарно, вытирая нос. - Может, ну, ее? - робко поинтересовалась Маша. - Мы же отдыхать приехали, а не драться... Давайте, может, спать уже? А, завтра, на озеро... Бутылка повертелась и указала на Вовку, который так неистово повертел головой, что, Кристина, морщась, предпочла выпить, чем целовать его. Том покрутил задумчиво сигарету в руках, сквозь дым посмотрев в сторону Макса, но тот глаз не поднимал, сидел мрачнее тучи, словно похоронил деда. Бутылка завертелась вновь, подкатившись к Тому и указав на него, а Володя засмеялся в голос, схватив стопку. - Прости, мужик, но не сегодня! - его шутка немного разрядила обстановку, девушки заулыбались, Димон достал из ящика под столом два пива, протянув одно Тому. Тот кивнул, чуть хмуря брови и легко коснувшись пустой бутылки на столе. Она закружила, вертясь вокруг своей оси и указывая на Димона. - Только попробуй, герой любовник, - покачал он головой. - Я тебе точно хлебало разобью. Том задиристо улыбнулся, затушив сигарету в пепельнице и схватив стопку со стола. Водка обжигающей волной прошла по горлу, пьянящим теплом разливаясь по венам, голова, Рома это понимал, уже достаточно кружилась, уши заложило, а возбуждение, которое он испытывал за сегодня уже несколько раз, разогнало алкоголь в самые дальние уголки его мозга. - Крути, Отелло, может и тебе повезет! - хмыкнул Том, ставя рядом с собой пустую стопку, а Димон слова закрутил бутылку так, что она отлетела в сторону Маши. - Ребят, я пойду, наверное... Спать уже хочется, - сказала она тихо, поднимаясь из-за стола. Послышались возмущения, возгласы, что, "время ещё детское", что она "пропустит самый смак!", но девушка была решительна, смотря на подругу в упор. - Дин, ты со мной? Дина, которая, сидя по другую сторону от Сани, уже извелась, не в силах терпеть такую близость от симпатичного ей парня, подскочила, закивав, как китайский болванчик. - Да, идём, я тоже рано встала, лучше, завтра... На озере... Что именно "завтра на озере", она не уточнила и не закончила, а Саня, все это время молчавший, бросил на них тоскливый взгляд. - Меня возьмите, а то, тут морды бьют или водяру хлещут, а я уже в гавно... - протянул он медленно. - Санёк, ну, ты чо! - возмутился Вовка, но тот настырно покачал головой. - Пашка, вон, уже час дрыхнет, а вы завтра, как параша с утра будете... Я отдыхать приехал, за все лето ни разу не искупался с этими экзаменами, а вот бухал достаточно. Пошел я, ребят, ну, честно... - он сделал жалостливое лицо, отчего все смиренно закивали, принимая его позицию. Когда подруги и Саня ушли, Вовка кивнул на бутылку. - Ну, Димон, давай ещё раз... Если уж Маня свинтила, - он передал бутылку другу, а тот с силой крутанул ее на столе. Она завертелась неистово, от этого у Тома все поплыло перед глазами, он торопливо достал ещё одну сигарету, после чего, прикурив, залил в рот добрый глоток пива, краем сознания понимая, что это совершенно поганая, после водки, идея. Горлышко бутылки развернулось в последний раз, указав на Макса, а Димон лишь покачал лохматой головой, молча выпив стопку. - Ну, Ковнер, вот и твоя очередь настала! - бодро заметил Вовка, а Наташа с Настей загадочно переглянулись, когда Макс, с непроницаемым лицом покрутил бутылку. Она обернулась вокруг своей оси несколько мучительно долгих раз, каждый из которых Том шептал у себя в голове: "Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!", сам не зная толком, о чем умоляет, когда наконец, остановилась, указывая на Кристину. Димон и рта не успел открыть, как Ковнер подхватил стопку и выпил, смешно наморщив проколотый нос. - То-то же, - протянул с довольным лицом Дима, а Кристина вздохнула, посмотрев на Макса с очевидной благодарностью. - Снова бухаем, значит? - протянул издевательски Том, злясь на всех вокруг. - А ты ещё в рыло хочешь? - крякнул Димон, а все засмеялись. - Целоваться люблю, - парировал Рома, поведя бровью, пока Кристина закручивала бутылку, которая указала на Настю. - Полюбуйся, тогда, - сказала она с усмешкой, поднимаясь с табуретки и направляясь к девушке. - Покажем этим придуркам, как надо? - спросила она, подняв бровь, а та лишь кивнула. Они столкнулись губами, вначале, неловко, словно Настя не знала, как правильно, а Кристина, отчего-то, смутилась, но, она быстро взяла себя в руки, запустив пальцы в жидкие волосы хозяйки дачи, притягивая ее к себе и вовлекая во влажный, полный эротизма поцелуй, где их языки сплетались в витиеватый узор, а зубы похотливо цепляли распухшие губы. - Вот ты ж блять... - просипел сидящий рядом Вовка, торопливо прикрывая причинное место руками. - Девчат, ну, харэ, а... Кристина со смачным "чпок" отклонилась от раскрасневшейся Насти, которая со вздохом плюхнулась обратно на скамейку, после чего вернулась на свое место. Настя, все ещё ошалевшая от пережитого, слабой рукой подцепила бутылочку, которая сделала два хилых оборота и указала на Тома, который лишь ухмыльнулся. - Ну, бля-я... - протянул с досадой Володя. Настя метнула на Рому быстрый вороватый взгляд, покраснела, после чего поднялась, обходя стол и быстро чмокнув его в губы. - Ненавижу водку, - отмахнулась она, словно оправдываясь, после чего села на место, а Рома решил, что она поступила более чем правильно, закручивая бутылку и отпивая ещё пива. Она завертелась, задела пустую стопку, медленно прокрутившись разящим горлышком мимо Макса и указав на сидящую рядом с ним Наташу. Раздражение, алкоголь, ревность, досада и злость, все скрутилось в Томе в такой тугой узел, что он, совершенно ошалевший от водки и дерзости, поднялся с места. Проходя мимо Ковнера, он чиркнул рукой по его спине, чувствуя, как она напряжена, но тот даже не поднял головы, отчего Тому стало так мерзко, что он рывком поднял Наташу со стула, притягивая к себе. - Ты, что, Том, ты же весь в крови! - запротестовала она, мотая головой, а он лишь усмехнулся. - Тогда, сама выпьешь, - сказал он задиристо, протягивая ей стопку и все ещё сжимая в жилистых руках. Наташа снова покрутила головой, но, понимая, как глупо это выглядит, все же опрокинула выпивку в рот, морщась. - Ты такой дурак... - протянула она, а Том лишь хмыкнул, отпуская ее и садясь на место. Он поднял со столешницы платок, дернув бровью и указав взглядом на него, после чего демонстративно вытер лицо, отбросив его в сторону. - А, сразу этого сделать не мог? - спросила Наташа с вызовом. - Зачем? - Том пожал плечами. - Дебил, - покачала она головой, закручивая бутылку, которая, повертевшись, показала на Тома. - Ну, ё-маё... Рома улыбнулся, облизнувшись. - Тебе инициатива нравится? - спросил он с вызовом, а Наташа вскинула брови. - Думай, что так, - сказала она решительно, поднявшись с места, а Том встал следом. Он кожей чувствовал напряжение, электричество, исходящее от Макса, видел, как на его белоснежной шее проступили красные пятна, как багровеют от бешенства кончики ушей, как плотно сжаты губы и как бьётся жилка на шее. Но, водка в крови, скотский характер и вызов, который Том, отчего-то, видел во всем, заставили его подойти к девушке вплотную, опустить голову ей навстречу, а ее - подняться на цыпочки, притягивая его лицо к своему. Она уже почти коснулась его губами, прикрыв томно глаза, когда он резко вытянул руку в сторону, чиркнув пальцами по шее сидящего рядом Макса, схватил стоящую рядом с ним стопку и, неприятно приложив ее себе по зубам, выпил, разливая часть по подбородку. - Ты... - протянула Наташа шокировано, а Том лишь с силой вытер лицо рукой, ухмыльнувшись. - Дебил, - она скривилась, махнув волосами и усаживаясь на свое место, а Том вернулся на свою табуретку, чуть с нее не слетев. - Я тоже люблю инициативу, - заметил он, крутя бутылочку. - Да, ты в дрова уже, друг, - протянул Вовка, бросая досадливый взгляд на злую Наташу. - Ага, с чего бы... - отмахнулся Том, следя за вращением бутылки, которая, звеня потертым стеклянным боком, указала на Макса. - Хм... Сердце заколотилось с такой силой, что Тому показалось, будто оно сейчас взорвется, залив все вокруг кровью. Он вскинул на Ковнера внимательный взгляд, тот смотрел в ответ, но по его лицу Рома никак не мог определить, о чем тот думает. - А чего мальчики ещё ни разу не целовались? - подала голос Кристина. - Потому что, мы не педики, - пожал плечами Димон. - Ну, и мы не лесбиянки, - заметила она невозмутимо. - Но, вам же нравится. - А, что, если пацаны сосаться будут, вам тоже понравится? - удивился Вовка, а Кристина улыбнулась. - А вы проверьте, - сказала она загадочно, а Настя с Наташей, вдруг, захихикали. - Точно-точно, - закивала головой Настя. - Слабо тебе, Том? - сложила руки на груди Наташа. Том моргнул медленно, переводя с одной девушки взгляд на другую, чувствуя, как сжимается у него все в животе, как кружится голова и становится трудно дышать. - На понт берете? - поднял он бровь, понимая, что язык начинает заплетаться. - Ты ж не пидрила, Томыч, ты чего! - запротестовал Вова, а Настя подняла бровь. - А, хоть бы и так! - кивнула она. - Что, зассал? Том выпрямил спину, поднимаясь с табуретки и моля всех известных ему богов, чтобы те дали ему сил не рухнуть на пол и не заболевать тут все. Он подошёл к Ковнеру, тот вскинул на него мрачный взгляд, уже схватив стопку в руки, когда Кристина протянула: - Засчитаем, если это будет не детский сад. Том обернулся, посмотрев на нее, а потом на сидящих в стороне с самодовольными улыбками Настю и Наташу. - Какие ж вы дуры, - сказал он быстро, после чего подхватил Макса за футболку, стаскивая рывком со скамейки и притягивая к себе. Он неловко разлил водку, все ещё держа в руках стопку, вздохнул, когда Том прижался губами к его губам. На мгновние, ему показалось, что у него дежавю: Макс окаменел, как тогда, у него на кухне, застыл, заморозился, Рома думал, что он оттолкнет его, но он продолжал стоять, не шелохнувшись, и, лишь тогда, Томашевский решился двигаться. Под синхронное "бля" Вовки и Димона, он решительно протиснулся языком Максу в рот, голова закружилась от нестерпимой сладости, словно тот наелся фруктовых карамелек. Том с трудом заставил себя не застонать, когда язык парня чуть пошевелился, все его тело прошил разряд тока, будто, в одно мгновение, его парализовало и контузило. Он чуть наклонил голову, углубляя поцелуй, после чего начал отстраняться, напоследок с наслаждением позволив себе втянуть нижнюю губу парня в рот, мазнув по ней языком. На веранде повисла неловкая тишина, когда Том так спокойно, как только мог, прошел до своей табуретки, усевшись на нее и проведя пальцами по губам, бросая ленивый взгляд на Кристину. - Так? - спросил он с усмешкой, а она лишь прищурилась, медленно кивая. Настя с Наташей, разинув рты и покраснев до самых ушей, смотрели на него, Димон хмуро качал головой, а Вовка, откашлявшись, сказал: - Нашего брата поцелуями не смутить! Том раскрыл было рот, чтобы добавить, что на понт его брать - себе дороже, когда Макс решительно поднялся со скамьи, буркнув тихое: "Простите", и широкими шагами направился прочь, скрываясь в темноте по направлению к калитке. - Блять, - выругался Том, проследив за ним и силясь не сорваться с места. - Обидели мышку... - протянул Димон. - Не по понятиям, мужик, надо ж извиниться... - заметил с досадой Вова. - А то, на глазах у всех засосал, ты у нас, конечно, мачо, но ему, видать, стыдно, пипец... Том поджал губы, покачал головой, выждав паузу, допил пиво и поднялся. - Схожу, верну дебила... - бросил он без интереса, сдерживаясь, чтобы не побежать следом. - Ведёт себя, как целка... - Я б тоже в шоке был, - закивал понятливо Вовка. - А я бы в чухальник двинул, пидрила ты Том, - засмеялся Димон. - Сам петух, забыл, как на вписке у Пашки Санины коленки щупал? - бросил через плечо Рома, спускаясь со ступеней. - Вот расскажи... Дима заржал, как конь, крутя головой, а Настя с Наташей, словно позабыв о случившемся, накинулись на него с расспросами. -... Да, я ж в дрова... - слышалось позади, когда Тому в лицо полыхнуло ночной прохладой. - Мы ж пиздюками были... Выскочив за калитку, которая громыхнула позади металлом о металл, Рома растерянно осмотрелся, силясь разглядеть хоть что-то в наступившей резко ночи. Высокую худую фигуру он заметил не сразу: Макс был уже довольно далеко, лишь фонарь в начале улицы осветил, на мгновение, его сгорбленные плечи, а Том сорвался с места, неуклюже спотыкаясь на камнях под ногами. Задыхаясь, он ринулся вперед, голова нестерпимо кружилась, грудь заболела от прохладного воздуха, а ноги заплетались. - Макс! - крикнул он, когда убежал достаточно далеко от участка. - Блять, Макс! Постой! Тот остановился резко, но не обернулся, когда Том, задыхаясь, подбежал к нему: руки парня были спрятаны в карманах, плечи скорбно опущены, спина согнута. - Макс... - Том упёрся руками в колени, силясь отдышаться. - Чего ты хочешь? - его голос звучал бледно, безжизненно, отчего Рома, вдруг, распалился. - Это же просто игра... - начал было он, а Макс развернулся, вперив в него мрачный, полный разочарования взгляд. - Это не игра, Рома, это чувства, - сказал он огорченно. - Ты какую-то херню несёшь, - отмахнулся Том недовольно, выпрямляясь, но осекся, увидев, как блеснула в глазах Ковнера далёкая боль. - Макс? - добавил он взволнованно, потому что, даже в темноте, под светом тусклого фонаря, мог видеть, как побледнело лицо парня. - Зачем ты это сделал? - спросил он сипло. - На глазах у всех. Это... Это было, как насмешка. Словно тебе все равно, - его голос звучал с надрывом. - Макс... - Том развел руками, а тот покачал головой. - Нет, Ром, - сказал он печально. - Я понимаю, что ты меня стыдишься. У нас никогда не будет открытых отношений, но, я слишком... - он с досадой сглотнул, а Том в ужасе распахнул глаза, когда увидел, как подрагивают его губы. - Мне тяжело видеть, как ты делаешь это с другими и знать, что ты никогда не можешь сделать этого со мной. - Мне, что, надо с тобой на глазах у всех трахнуться, чтобы ты был удовлетворен? - обиженно бросил Том, чувствуя, как закипает в нем ответная злость. - Не неси херни, Макс, мы с тобой делаем все, что хотим, а там, - он махнул рукой за спину. - Это игра. Я поцеловал Крис не потому, что хотел это сделать, а потому, что это часть правил. Так же, как сделала это Наташа... Макс зажмурился, как от удара. - Ты наказывал меня, я это знаю, - сказал он тихо. - Я видел твой взгляд, Ром, ты хотел, чтобы мне было больно, ну, так, знай... - Он отвёл глаза в сторону. - Было. - Блять, ну, хватит уже, - раздражённый, Том провел рукой по волосам. - Ты в бутылочку никогда, что ли, не играл? Что ты, вот, начинаешь? Макс посмотрел на него мрачно. - Вспомни клуб. - Что? - растерялся Том, подняв брови. - Вспомни клуб, - повторил Ковнер решительно. - Вспомни, как я держал ее. Прижимал к себе, - его голос понизился, а он начал медленно надвигаться на Тома. - Она, как ваниль, правда? А кожа... - он внимательно посмотел парню в глаза. - Как шоколад. Том задержал дыхание, потому что отлично помнил. "Я смотрю на тебя..." - Я знаю, что говорю, ведь я касался ее языком, - баритон, снова этот хриплый баритон, от которого кружится голова. "И мне так интересно. Упрямая я, а ты слишком близко..." - Я видел твои глаза тогда, ты чувствовал то же, что и я сейчас, - заметил Ковнер тихо, приблизившись почти вплотную. - Все внутри горит. Злость горечью на языке, хочется разбить в кровь лицо, верно? Руки дрожат, потому что ты видишь все это своими глазами, но ничего не можешь поделать... - Прекрати, - просипел Том, чувствуя, как краска прилила к лицу. "Так чего же ты ждёшь, целуй меня..." - Я вжимался в нее всем телом, она невероятно горячая, словно облитая лавой, - Макс пристально смотрел Роме в глаза, не мигая. - От нее кружится голова... - Хватит. - Хочется облизать ее всю, такая она притягательная... - Я понял, - голос Тома сорвался на хриплый шепот. - А потом, когда я увидел твой взгляд, я был готов... - Макс не закончил, потому что Рома с силой толкнул его в грудь, отчего тот отлетел в сторону, больно ударившись спиной о металлический столб, на котором держались ворота. - Заткнись, сука... - прошипел Том, сверкая глазами. - Я же сказал, что это просто игра. Мне срать на Кристину. Мне срать на эту Наташу, - он подошёл вплотную, тяжело дыша. - Мне на всех, кроме тебя срать, ты понял? И, если ещё раз я услышу от тебя такое, я, клянусь, сделаю тебе очень больно, - он с силой сжал губы. Ковнер вздохнул. - Ты уже сделал. - О, нет, поверь, я могу гораздо хуже, - усмехнулся криво Том, с бешеным взглядом. - Зачем? - вдруг спросил Макс, а Рома растерялся. - Потому что ты... - начал было он, но Ковнер его перебил: - Пожалуйста, Ром, давай не будем больше так, ладно? - его голос, к удивлению Томашевского, звучал виновато. - Я очень ревнивый, кошмарный собственник, а ещё, я так... Ненавижу себя, что... - он запнулся, а лицо его сделалась ранимым и наивным. - Я... Мне до сих пор не верится, что ты... Что мы... Что, со мной можно... - Да, блять, - выдохнул раздражённо Том, прижимаясь к парню всем телом и решительно притягивая его лицо для поцелуя. Его рычащие, полные страсти губы отчаянно хотели доказать парню всю мощь его чувств: кусая, посасывая, он то закручивал его язык в новый танец страсти, то отстранялся, облизывая его рот, дыша горячо, пылко, безумно. - Сука, как же ты меня бесишь... - шипел Том, не в силах остановиться. - Я только о тебе и думаю, просто сбрендил, меня такие телки целуют, а у меня в башке только ты... - он с силой втянул кожу на белоснежной шее, крепко держа Макса за затылок, а тот так низко и отчаянно застонал, что Том чуть было не кончил прямо в штаны. - Блять! - и отстранился, сверкая глазами и нервно ероша волосы. - Извини... - сказал Макс тихо. - Я, правда, не хотел устраивать сцену ревности, - он сделал шаг в сторону. - Просто... Ты... Ты невероятный, а я... Том нахмурился. - Ты о чем? Ты себя видел вообще? - спросил он напряжённо, а Макс вздрогнул, как от удара. - Ма-акс... - он сделал несколько шагов навстречу, развернув парня к себе лицом. - Что-то было? Ковнер посмотрел на него прямо. - Мои... Шрамы, - ответил он сдавленно. - Для большинства это бесконечное уродство, но, я не могу их винить... - Ты, что, блять, несёшь такое? - возмутился Том. - Причем тут вообще твои шрамы? Макс смутился. - Мало помогает красноречие, когда ты подросток, - сказал он с горькой усмешкой. - Чтобы нравиться людям, нужно быть привлекательным, а это... Том нахмурился. - И ты, идиот, решил, что я тебя опрокину из-за этого? - спросил он, подняв бровь. Макс окончательно сконфузился, а Том цокнул языком. - Тот мудак так поступил, верно? - спросил он медленно, а Макс лишь коротко кивнул. В ночной тишине повисла неловкая пауза. Ковнер напряжённо сопел, сунув руки в карманы и отведя в сторону взгляд, а Том смотрел на него и никак не мог взять в толк, как такой удивительный, ранимый, чуткий, чувствительный и невероятно глубокий человек может быть, вместе с тем, таким неуверенным в себе, таким робким, закомплексованным и пугливым. - Снимай футболку, - резко разорвал ночную темноту решительный голос Тома. Макс растерянно посмотрел на него. - Что? Ром, не нужно... - Снимай, я тебе говорю, иначе разорву ее к хуям, - сказал он жёстко, сложив руки на груди. Макс сжал губы, коротко кивнул, после чего рывком стянул футболку с плеч, поежившись в ночной прохладе и заткнув ее в задний карман джинсов. Он выпрямил спину, в темноте его белоснежная кожа, испещренная татуировками и шрамами казалось мраморной. В нос Тому ударил сладкий запах меда, фруктов, тот самый, который преследовал его во снах и не давал спокойно жить, он шагнул к парню навстречу, кожей чувствуя, как тот напрягся всем телом. - Не шевелись, - прохрипел Том тихо, после чего наклонился, ласково касаясь его плеча губами. - Ром... - выдохнул жалобно Ковнер. - Заткнись... - проворчал он ему в ключицу, чувствуя, как начинает нестерпимо кружиться голова. Ему казалось, что даже у кожи Макса есть какой-то сладковатый привкус, словно он был огромной бон-пари: его язык принялся выписывать невероятные узоры на стянутой шрамами коже, с тихими стонами касаясь то одной неровности, то другой. Губы Тома медленно переместились с плеча на грудь, потом, чуть ниже, а потом он резко опустился перед Ковнером на колени. - Рома... - застонал тот, схватившись за его плечи руками, словно за спасательный круг, когда губы и язык Томашевского начали решительно ласкать его напряжённый живот. - Что ты... Том сам не понимал, что делает, он обезумел от сводящего с ума аромата, от шероховатой кожи, от нежных участков, забитых татуировками, от дрожащих мышц, но, больше всего его цепляли стоны: голос Макса, глубокий, чувственный, полный лирики, звучал сродни любовной балладе - густо, горячо и так невероятно сладострастно, что Том уже дважды был на грани того, чтобы кончить, в глубине души благодаря водку за то, что ещё этого не сделал. - Ром... Пожалуйста... - просипел Макс, когда Том коснулся языком кожи чуть ниже пупка, а его пальцы проворно начали расстёгивать пуговицу на джинсах. - Рома-а... - он заметался в его объятиях, схватив резко Томашевского за футболку и подтягивая наверх. - Пожалуйста, не так... - А как? - прохрипел Том, щуря глаза. Макс несчастно сложил брови домиком, посмотрев ему в глаза и уже был готов что-то сказать, когда в тишине послышался голос Вовки: - Вы чо тут делаете, мужики? Рома вскинул голову, упираясь рукой о столб, а Макс так быстро убрал с его плеч руки, что, казалось, их там не было вовсе. - Том, у вас все норм? - Вова в замешательстве потоптался на месте. - Что-то мне херово... - протянул сипло Рома, чувствуя, как кружится голова, а, в следующую минуту он быстро наклонился, цепляясь за Ковнера рукой и его с мерзким звуком вывернуло. - Бля, Том... - поморщился Вовка, а Макс лишь заботливо положил руку Томашевскому на плечо. - Ладно, пойду я, девчонки уже спать пошли... - он взглянул на темноволосого. - Вы тогда валите, потом, наверх, а то, внизу мы все комнаты заняли... - Ты как? - голос Макса звучал до того ласково, что Тому стало стыдно за то, что он говорил, а ещё больше, за то, что делал. - Путем, - кивнул он, нехотя разгибаясь. - Идём уже, я устал, как собака... В ночной темноте стрекотали настойчиво кузнечики, где-то далеко в лесу кричала дикая птица, а, над старыми елями летало эхо поездов, смешиваясь в серых облаках с гулом редких самолётов. Камешки под ногами неловко разбегались от их уверенных ног, скрипнула калитка, а участок с выключенным везде светом казался совершенно пустым. Том зашёл на кухню, прополоскав рот в темноте, после чего вышел, подхватив ждущего его рядом с верандой Ковнера за руку и потащив его в сторону дома. - Ром... - протянул тот с опаской, но Том лишь сильнее сжал его пальцы, открывая дверь. - Заткнись, - буркнул он беззлобно, скидывая на ходу кроссовки и направляясь по крутой деревянной лестнице на второй этаж. Том бывал у Насти раньше: ступени вели в узкий крошечный коридор, из которого, в сторону уличной кухни, глазело одинокое окно, а, на другой стене, была дверь, в которую парни и зашли. Комната была просторной: по левую руку стоял диванчик, тумба с лампой и узкий шкаф, потом было окно, а, по правой стороне, располагалась широкая софа, колченогий стул и старый шифоньер. Том не стал включать свет, перехватил Макса за запястье, подводя к софе и толкая его на линялое покрывало. - Ром, что ты делаешь? - спросил с напряжением Макс, приподнимаясь на локтях, наблюдая, как Том стягивает с фактурных плеч футболку. - А, на что похоже? - спросил он недовольно. Макс смутился. - Мы же не... - начал было он, а Том завалился рядом, вытягиваясь в полный рост, словно ленивый кот. - Мы же не, что? - спросил он насмешливо, а Макс, вдруг, переменился в лице, смотря на парня с таким откровенным вожделением, что тому стало жарко. В синеватом свете от окна его кожа, казалось, начала светиться, Рома шокировано затаил дыхание, не в силах оторвать взгляда, а Ковнер лишь нахмурил брови. - Могу я... - он охрип, неловко откашлявшись. - Могу я сделать, что захочу? - спросил он смущённо. Щеки Тома вспыхнули. - Смотря, чего ты хочешь, - хмыкнул он поспешно, а Макс наклонил голову на бок, медленно облизнув губы и прошептав: - Я хочу сделать тебе очень хорошо... От его слов во рту у Тома все пересохло, он смущённо засопел, коротко кивнув. - Давай... Макс придвинулся ближе, облокачиваясь на локоть и заглядывая, кажущимися черными, глазами ему в лицо. - То, что ты сделал там, на улице, было для меня очень важно, - сказал он медленно, касаясь рукой губ Тома и проводя по ним пальцем, отчего тот лишь приоткрыл их, тяжело дыша. - Я ненавижу себя, всегда ненавидел, не только за то, как я выгляжу, но, и за то, что я остался жив, тогда, как... Родители... - он говорил совершенно спокойным тоном, будничным даже, задумчиво лаская подбородок, шею и ключицы Тома, а тот метался между желанием обнять и пожалеть его и неистовой потребностью обладать. - Когда я встретил того парня, то был очень неуверенным в себе, но, его чувства заставили меня, на мгновение, думать иначе. Что я не ублюдок, а кто-то другой. - Ты вовсе не... - начал было Том, но Макс покачал головой, продолжая: - Я влюбился не сразу, присматривался, прислушивался, а, когда понял, что люблю, был уже по уши в нем... - его голос зазвучал печально. - Мы были увлечены, его не волновало то, что я парень, а я был от этого в восторге, совершенно ослеплённый. Мы целовались, гуляли, болтали, а, потом, я позвал его в гости, потому что решил, будто мы оба готовы к чему-то большему... - Том застонал невольно, потому что пальцы Макса так искусно ласкали его грудь, что было трудно дышать. - И, вот, мы целуемся, я готов с ума сойти от желания, скидываю футболку и вижу его лицо, - он сжался, как от удара. - Даже нет, не лицо, только его глаза, - его голос затих, рука остановилась, а Том распахнул глаза, смотря на парня с досадой. - Он сказал что-то? - спросил он хрипло. - Он смотрел. Долго, внимательно, а, потом, поднялся и сказал, что уходит, - Макс вздохнул, а его пальцы, вновь, затрепетали, принимаясь рисовать узоры у Тома на животе. - Я был в шоке, начал кричать что-то, а он, вдруг, взбесился, развернулся и ударил меня. Я был совсем мальчишка, не ожидал, а он все бил и бил меня, повторяя, что я урод, что я обманщик, что я... - Заткнись, - Том покачал головой. - Мне посрать на то, что он говорил, ясно тебе? Для меня это и есть ты, - он заглянул парню в лицо. - Можешь мне не верить. Можешь и дальше думать, что я вру, но я не вижу шрамов, Макс, я вижу тебя. И я хочу тебя так, блять, невъебенно, что ты, если сейчас же не прекратишь, снова доведешь меня до того, что я в штаны кончу, как полный придурок, - он нахмурил брови. - Просто я... - начал было Макс, а Том снова его перебил: - Что мне сделать, чтобы ты мне поверил? - спросил он серьезно. Ковнер поджал губы, а Том решительно взял его руку в свою, положив ладонь на напряжённый в штанах член. - Когда Настюха с Наташей целовались, знаешь, о чем я думал? - спросил он, вытягивая шею, когда Макс еле заметно сжал пальцы. - Я... Я думал о том, какие у тебя губы... Какой ты горячий, и, что я готов спустить в штаны только от того, как ты на меня смотришь. Мне было посрать на девчонок, мне... Ох, блять, - выругался он, когда Макс сильнее сдавил его промежность. - Макс, остановись, реально, я уже на грани... Ковнер улыбнулся, проведя носом по его щеке, после чего пробежал поцелуями-укусами по шее, плечу, зацепил языком сосок, вырвав из груди Тома задушенный стон, игриво спустился влажными губами ниже, юркнув кончиком языка во впадину пупка, в то время, как его проворные пальцы рассегнули пуговицу и ширинку. - Макс, что ты... - только и успел просипеть Том, приподнявшись на локтях, когда глаза его расширились, а все тело бросило в жар: Ковнер высвободил из нижнего белья его гордо стоящий член, задержался на нем недолгим взглядом, полным томного вожделения и решительно потянулся к нему губами, касаясь головки кончиком языка. - Бля-ять... - все вокруг Тома закружилось, он почти потерял сознание от того, какими вспышками горело вокруг него желание, от того, каким горячим, влажным, узким был рот парня внизу, от того, как мягко, но умело, он ласкал языком его член. - Ма-акс... О... Ах... Макс... Черт... О... Взрывы. Бесконечная, эротическая война, поле боя, в котором он сдался без сражений лишь потому, что горячая волна свела его с ума. Роме всегда казалось, что вся эта гейская тема - бесконечная мерзость. Пидоры, педики, петухи, он высмеивал их, как и все его друзья, даже не думая, не допуская, что может так влюбиться в парня, что позволит ему делать с собой такое. И, не просто позволит, а будет стонать под ним, цепляться руками за его волосы, в полной возбуждения агонии, будет метаться под его губами, словно обречённый, выстанывая его имя, сладострастно желая лишь одного: чтобы эта пытка не кончалась никогда. - Макс... Пожалуйста... - простонал он жалобно, когда Ковнер с силой втянул его член в рот. - О, блять, что же ты... Что ты... От хлюпающих, чмокающих звуков и того, как сжимался вокруг него тугой мокрый и горячий язык, Том возбудился так, что уже не в силах был понять, где низ, а где верх, где Рай, а где Ад: все вокруг него кружилось, постель ходила ходуном, он с силой зажал себе рот руками, чтобы не закричать, когда все его тело напряглось, вытянулось, будто струна, а по члену, как по жерлу вулкана, пополз невероятной силы оргазм. Рома думал отстраниться. Думал соскочить, чтобы не кончить Максу в рот, но тот лишь сильнее притянул его за бедра к себе, с силой нажимая губами на член, языком проталкивая его глубже, а зубами еле касаясь нежной кожи. - Сука... - Том зажмурился, что есть сил, хрипя себе в ладони, зажимающие рот, - Сука, Боже, Макс... Ещё... Ещё... Нос Ковнера упёрся Томашевскому в лобок, обжигая горячим дыханием, а глотка так умопомрачительно сжалась, что парень не выдержал, бурно изливаясь ему в рот. Макс закашлялся, отстраняясь, морща нос и крутя головой, Том резко поднялся на локтях, смотря на него осоловело, когда, тот вытер тыльной стороной ладони губы и, поймав на себе полный страсти взгляд любовника, медленно коснулся языком руки, слизывая остатки спермы с таким завораживающим видом, что Том был готов кончить снова. - Иди сюда, - прохрипел он не своим голосом, с силой притягивая Макса к себе, заваливая его сверху и впиваясь в губы собственническим поцелуем, чувствуя на языке свой терпкий привкус. - Я люблю тебя, слышишь? - зашептал он жарко, лишь немного отстранившись и кусая губы парня в исступлении. - Мне никто не нужен, кроме тебя. Я никого, кроме тебя, не вижу, - он отстранился, заглядывая Максу в синие глаза, загадочно мерцающие в темноте. - Я не гей, но, черт его подери, я стану им ради тебя. Ковнер мягко улыбнулся, покачав головой и проведя рукой по его щеке. - Я хочу, чтобы ты оставался собой, - сказал он. - Настоящим. Чтобы ты был настоящим со мной. Том рвано кивнул, все ещё сотрясаясь от оргазма, не в силах унять дрожь в пальцах. - Я... Я тоже хочу... Сделать... Сделать тебе хорошо, - запинаясь, прошептал он, заливаясь краской. Макс наклонил голову. - Тебе не обязательно... - Я хочу, - решительно прервал его Том, поднимаясь и усаживаясь на постели, заглядывая любовнику в лицо. - Мне это нужно. Пожалуйста. Макс смущённо кивнул, неуклюже поерзав на покрывале, а Том повалил его на софу, принимаясь терзать губы поцелуем. Ковнер немедленно застонал, заметался под его горячим ртом, цепляясь руками за плечи, в то время, как Том с новой силой принялся ласкать его тело. - Ты такой... Карамельный... Хочу тебя... - Шептал он, неистово прикусывая тугую кожу зубами и зализывая укусы языком. - Ты невозможный... Ты только мой, слышишь? Полностью... Мой... Он рывком стянул со стонущего парня штаны с нижним бельем, высвобождая внушительный член, на мгновние всего задерживаясь на нем взглядом, после чего накрыл его губами. Тому казалось, что его, вполне возможно, вырвет от одного того, что чей-то прибор оказался у него во рту. Но, лишь коснувшись его языком, ощутив слегка солоноватый привкус, он услышал первый протяжный стон, глухой, грудной, полный черной бархатной похоти, от которого у него у самого снова встал. Он не был великим умельцем, но так отчаянно хотел доставить Максу наслаждение, что принялся с силой сосать его головку, втягивая щеки и внимательно следя за метаниями на постели голубыми глазами. Мышцы на животе Макса сладко сжимались, все тело вибрировало, он стонал, прикусывая губы, метался в крепких объятиях, не в силах совладать с эмоциями, наконец, коснувшись головы Тома дрожащими пальцами и просипев: - Рома, я сейчас кончу... Том думал, что не станет брать в рот, потому что это мерзко, но, лишь услышав это протяжное "Рома", позабыл обо всем на свете. Оторвался от горячего, покрасневшего члена, ответив хрипло: - Давай, - после чего заторопился вновь прильнуть к нему ртом, словно от этого зависела его жизнь. Терпкий, чуть острый вкус обжёг язык, Том резко задышал носом, торопливо сглатывая и жмуря глаза. Член Макса несколько раз с силой дернулся, пульсируя в губах, а Том медленно отстранился, вытирая рот и поднимаясь на руках, чтобы улечься рядом. - Рома... - протянул в темноте Макс. - М? - Том закинул руки за голову, вытягивая длинные ноги. - Спасибо. Рома вскинул на парня рядом хмурый взгляд. - Это ещё за что? - спросил он напряжённо, а Макс улыбнулся. - За то, что поцеловал меня тогда, - сказал он медленно, прикрывая устало глаза и бормоча себе под нос. - Я так боялся быть отвергнутым, что никогда бы не смог сделать первый шаг... Том покраснел, потрепав парня по волосам и чмокнув в нос. - Ковнер, ты такой придурок... - сказал он насмешливо, переворачиваясь на бок и упираясь ему в плечо носом. - Спи давай, завтра покажу тебе небо в алмазах.