Боевая академия Дюрандль

      С характерным звуком от каблуков в кабинет вошла преподавательница в строгом наряде: тёмно-фиолетовом брючном костюме, на фоне которого выделялась белоснежная рубашка с поднятым воротником и открытой горловиной, что довольно сильно подчёркивало декольте владелицы. Синдра была холодной и отстранённой от жизни академии учительницей. Многие члены клуба убийц равнялись на неё в поведении. Сдержанная, бесстрастная и тактичная — она вызывала в учениках исключительно уважение к себе. Ёнэ сел ровно и стал внимательно слушать преподавательницу, не тратившую время на формальности вроде приветствия. — Необузданная энергия может нести в себе как положительное, так и отрицательное значение. Думаю, для вас очевидно, как именно проявляется второе. Но всё же объясню во избежание недопонимания. Бесконтрольное могущество влечёт за собой только разрушение. Но та сила, которая в умеренных дозах распределяется в определённые дела, способна принести наилучший результат. Контроль этой мощи необходим бесшумным убийцам. Но если вы думаете иначе, — что убийца должен бездумно бросаться в гущу событий — то я советую перевестись вам в клуб по подготовке воинов. Безрассудство — это по их части. Последняя саркастическая реплика преподавательницы вызвала в аудитории волну едкого, тихого смеха. Катарина поддалась общей атмосфере презрения к бойцам и усмехнулась. Но сразу же после этого в голове возник Гарен. Большой, сильный и, действительно, безрассудный. Он готов был ринутся в пламя ради того, чтобы кого-либо защитить. Вчера вечером он моментально отреагировал для оказания помощи. От своих мыслей девушка смутилась и прокашлялась в кулак. Катарину всегда интересовало происхождение неотъемлемого элемента образа госпожи Синдры — за ней всегда следовали три мистические сферы, которые жили своей жизнью, но далеко от женщины не улетали. Девушка порой отвлекалась от занятия, зацикливаясь ненадолго на шарах преподавательницы. Однако в последнее время сконцентрироваться на лекциях не получалось вовсе, ведь в голове был ещё и образ Гарена. Распробовав запретный плод, Катарина хотела испытать его сладость на губах ещё раз. Встречи с молодым человеком становились просто необходимыми, в то время как занятия утрачивали свою ценность. — Совсем расклеилась, — подумала девушка, вздохнув. Подобная эмоциональность не была свойственна главе клуба убийц и не должна была стать помехой. — Закрепим сегодняшний урок практикой, — сказала Синдра, поднявшись с места. — Прошу пройти в тренировочный зал. Студенты были рады размяться, поскольку поединки для них были реальной возможностью опробовать свои силы. По парам все разбились сразу: кто-то по принципу дружбы, кто-то с помощью преподавательницы, а кто-то из-за устоявшихся традиций, как например, Катарина и Ёнэ. Привычно, они сражались самыми последними, не договариваясь об этом заранее. Однокурсники встретились взглядами в разных концах помещения и без слов всё поняли. Девушка была безразлична к этому, что не скажешь о молодом человеке. Для него дуэль была очередным шансом победить соперницу. И в этот раз убийца чувствовал себя увереннее. Студенты встали напротив друг друга в разных концах зала, подготовив оружие. По сигналу Синдры поединок начался.       Катарина метнула клинок в сторону юноши, ожидая, что тот увернётся. На его лице проскользнула ухмылка — прекрасный момент для нападения из-за спины. Девушка мимолётно оказалась сзади парня и вторым своим клинком разрезала воздух перед собой. Молодой человек уже знал этот излюбленный приём соперницы, поэтому с лёгкостью уклонился. Он сделал выпад, изящно ударяя мечом перед собой. Со звоном стали Катарина парировала удар, скрестив свои кинжалы для защиты. Розоволосая воспользовалась моментом и вновь совершила рывок за спину соперника, но тот резко развернулся и с выпадом выставил клинок перед собой. Девушке пришлось отступить, чтобы не закончить дуэль так быстро. Студенты обходили зал по периметру, держась друг от друга на расстоянии. Каждый из них смотрел чётко в глаза оппонента, ожидая следующей серии атак. Начал её Ёнэ. Молодой человек сделал широкий выпад, с натиском нападая на девушку. Но та целенаправленно уворачивалась от ударов Ёнэ и поддерживала своё оборонительное положение — в голове у неё возник коварный план. Когда соперник совершил размашистый удар коротким мечом, девушка моментально среагировала: она с силой метнула клинок в цель и испарилась из пространства на миллисекунду. Холодное оружие словно по своему собственному желанию летело в воздухе по определённой траектории, но его ждала хозяйка за спиной у соперника. Безвыходная ситуация: кинжал, летящий промеж глаз и атака в спину сзади. Однако Ёнэ пошёл на не менее грязный приём. Юноша шагнул в сторону и туда же высвободил свой дух, неотделимый от телесной оболочки. Ранения от его мечей были вполне осязаемы, но Катарина не могла совладать с тем, что испытала. Это был провал. Её же оружие летело в неё, и девушка уже была готова обзавестись очередным шрамом на лице, но кинжал обволокла фиолетовая магия. Клинок упал перед ногами студентки, она лишь отрешённо взглянула на него и затем на преподавательницу. Это было её колдовство. Синдра стояла с выставленной вперёд рукой, но потом плавно опустила её. Ёнэ вернулся в своё тело и с безразличием посмотрел на впервые проигравшую ему Катарину. В зале стояла полная тишина, которую никто не осмеливался нарушить и ранее. Лязг металла был музыкой здесь. Но сейчас — в атмосфере витали шок и удивление. Прозвенел звонок, и класс убийц отправился по своим делам, но не их преподаватель и Катарина. Девушка безвольно опустила голову и руки, отчего из некогда крепко сжатых ладоней выпал ещё один клинок. — Контроль над собой… Что нарушило твой внутренний баланс? Что вызвало изменение твоего состояния? — говорила Синдра, но студентка не могла и не хотела ответить. Вопросы преподавательницы лишь казались по своему содержанию любезными, на деле же та задала их, сохраняя строгую манеру. Катарина видела перед собой учителя, чей ученик совершил оплошность. Женщина положила руку на плечо девушки с намерением подбодрить. Затем она ушла, оставляя ученицу одну. — Как я могла проиграть? Я ведь тренировалась. Я не выходила из формы… Что на меня нашло?.. — мыслила Катарина. — Что нарушило баланс, что изменило моё состояние? Убийца знала ответ на эти вопросы. И не была готова смириться с жестокой реальностью. На выходе из тренировочного зала девушку ждал молодой человек, однако не тот самый. — Эй, — говорить с людьми у Ёнэ не ладидось ввиду его необщительности, — мне всё равно на победу. Для всех ты по-прежнему глава клуба. Катарина ядовито усмехнулась и холодно посмотрела на Ёнэ. Что это? Попытка утешить? — Я не нуждаюсь в твоей поддержке, — отчеканила девушка, уходя прочь. Юноша понятливо кивнул, не провожая взглядом розоволосую. Предсказуемая реакция. Но Ёнэ было всё равно и на неё, так же, как и на победу. Молодой человек был не того темперамента, чтобы прыгать от счастья при мысли о победе над сильнейшей убийцей в клубе или хвастаться этим. Парень сдержанно осознал лишь одно — его навыки оказались отточены лучше. В подготовке к борьбе речь шла не только о тренировке тела, но и о тренировке духа. Именно это упустила Катарина. Аскетичный образ жизни Ёнэ не шёл исключительно на пользу, но его разум ничего не затмевало, в частности, такая мирская вещь, именуемая любовью. Из-за неё девушка и потеряла хватку. И действительно: талантливый ноксианский боец не испытывал никаких прекрасных чувств, за исключением упоения битвой. Стать успешной Катарина смогла лишь потому, что для неё не было непреодолимых преград. Но что делать с такой преградой, как любовь? Да и преграда ли это?

***

      Возвращаясь в общежитие, Ёнэ как всегда был флегматичен. Победа на Катариной никак не воодушевляла его, хоть он и понимал, что сверг своего главного конкурента. Но достигнутый результат, неожиданно для молодого человека, не всколыхнул его. Сладкий вкус победы совсем не ощущался, как часто описывали его в книгах. — Бро, да ты Катарину уделал! Об этом вся академия судачит! — произнёс внезапно Эзреаль, по-дружески схватив Ёнэ за плечи. Убийца остановился и, не поворачивая головы к источнику громких звуков, посмотрел на него, безмолвно говоря, что подобными действиями тот совершал огромную ошибку. Эзреаль отлип от Ёнэ и нервно хихикнул, отходя в сторону. Он вернулся в толпу к своим друзьям, которые послали его проверить таким образом обстановку. Конечно, тихий молодой человек отказался от комментариев. Во-первых, юноша не участвовал в создании и распространении досужих сплетен, а во-вторых, кто такой Эзреаль, чтобы с ним разговаривать. Ёнэ молча и не торопясь побрёл в общежитие, стараясь не отвлекаться на гомон сзади.

***

— Это правда? То, о чём говорят… — аккуратно поинтересовался парень, глядя на девушку. В ответ та отстранённо кивнула. Она не хотела жалости и от него тоже, ведь это доказало бы её слабость. Но слёзы предательски проступили в глазах и оставили на щеках две тонкие струйки. — Ничего не происходит напрасно. Возможно, этот случай говорит о том, что нужно отступить. Сделать шаг назад для того, чтобы затем сделать два шага вперёд, — продолжал подбадривать Гарен. Опустевший коридор академии отражал его слова эхом. — Я не знаю… Возможно, я уже достигла своего максимума? — Нет. Ты не была бы собой, если бы остановилась на достигнутом. Тебе просто нужно сделать перерыв, чтобы затем с новым запасом сил продолжить путь ввысь. Уверенная речь воина не оказывала на Катарину никакого эффекта. Ведь она знала, что ей необходима не передышка. И девушка умышленно не озвучивала своих переживаний — хватит с неё распускать нюни. Гарен молча притянул к себе Катарину и обнял её. — Всё будет хорошо. Ей хотелось ему верить. И она бы поверила, если бы не объективные аргументы против того, что всё будет хорошо. Вздохнув, девушка погрузилась в объятия молодого человека, отмечая для себя, что это был последний раз.

***

      Ёнэ закрыл за собой дверь и первым делом осмотрел комнату на наличие соседа. Лёжа на своей кровати с комиксом в руках, на обложке которого была изображена известная героиня, Ясуо неотрывно следовал от строчки к строчке, лишь на миг оторвавшись, когда услышал, что кто-то вошёл. В момент пересечения их взглядов в помещении сразу же сгустился воздух. Не составило бы труда одной неправильной репликой вызвать взрыв. Ёнэ сразу же взял вещи и направился в душ. Конечно, там он думал о своём брате и, как всегда, исключительно в негативном ключе. Заметив в его руках тоненький журнал с рассказом в картинках, парень лишь убедился в том, что больше тридцати страниц разум Ясуо осилить не мог. Но в то же время мысли Ёнэ, к его удивлению, возвратились и к недавней теме — эмоциональной недостаточности. Брат был единственным человеком, с которым можно поделиться своими переживаниями, если они имелись. И ведь такие правда были. Что лучше: испытывать раздражение и злость от каждого нового взгляда на Ясуо или обсудить с ним проблемы, центром которых он и являлся? Подставив голову напору воды, Ёнэ закрыл глаза и запустил руки в мокрые длинные волосы малинового оттенка, проводя до затылка. Когда он вернулся в комнату, то присел на кровать и посмотрел на соседа вновь, в этот раз не с вызовом, а бесконечной усталостью. Пристальный взгляд не остался без внимания: сначала Ясуо мельком ответил на него, но затем, поняв, что этого недостаточно, отложил чтение и сел на кровати тоже. Находясь друг напротив друга, на небольшом расстоянии, братья в тишине наблюдали. Ёнэ за Ясуо, Ясуо — за Ёнэ. Безусловно, ни один из них не мог заговорить первым, так как молчание, что было между ними «до», длилось слишком долго. — Ты что-то хотел? — хрипло спросил младший, прокашлявшись. — Каждый раз, когда я смотрю на тебя. Каждый раз, когда мы пересекаемся взглядами, я вспоминаю наше детство. Мне было боязно за то, что младшему ребёнку будут уделять больше внимания. И тем не менее, я понемногу стал привыкать к тебе и заботиться. Мы играли вместе, учились музыке и мастерству меча. До тех пор, пока ты не перечеркнул будущее нашей семьи. Твои амбиции и желание доказать мнимую истину оказались выше ценностей и репутации тех, кто принял тебя в свой дом. Я не могу от тебя отделаться, от мыслей о тебе. Мне это мешает, — ровно ответил старший, поделившись тем, что его в последнее время волновало. Ясуо слушал, не перебивая. По мере ухудшения содержания слов, он отвёл взгляд в сторону, а затем и вовсе понуро склонил голову, осознанно кивнув ею. — Я тебе мешаю, — перефразировал младший, посмотрев на старшего исподлобья. — Что ты предлагаешь? — Я не могу дать ответ, — произнёс Ёнэ, поведя плечами, — я затеял этот разговор в надежде найти решение, так как до сих пор оно не было принято. Мне бы не хотелось и впредь иметь с тобой дело, но ситуация вынуждает. Ясуо сел ровнее и недовольно взглянул точно в равнодушные глаза Ёнэ. — По твоим словам складывается впечатление, что ты желаешь мне смерти. Значит, ты не можешь смотреть на меня, потому что тебя это злит? И я по твоей прихоти должен перестать тебе докучать? За пеленой эгоизма и тоже мнимого, но следования устоям, ты обвиняешь меня во всех смертных грехах, не разобравшись в ситуации. Враждующий клан хотел очернить нашу репутацию. Я отстоял честь семьи и так принял всё плохое на себя, из-за чего последствия лишь смутной тенью упали на неё. Но тебе всегда было всё равно. Ты не собирался меня слушать. Мои просьбы о прощении ты просто втаптывал в грязь. Так что и на твою просьбу, братец, я плюну. Младший поднялся с места и вышел из комнаты, громко и с пренебрежением хлопнув дверью. Старший стиснул зубы и почувствовал на душе новое чувство, которое ощущалось гораздо неприятнее, чем предыдущие жалкие злость и нетерпение. Это было чувство вины. Справедливая цена в ответ на ненависть, которую Ёнэ годами питал к Ясуо. Поэтому сейчас первый стерпел выходку второго. Молодой человек тяжело вздохнул и лёг на кровать, отвернувшись к стене. Он не планировал бежать за братом ни при каких обстоятельствах, не собирался ему что-то доказывать. Ёнэ не считал его слова до конца правдивыми, но несмотря на всё своё нежелание их принять, видел в них долю разума. Сжечь мосты и оборвать связь с братом оказалось для юноши самым простым решением. Однако оно ничего не решало, а делало только хуже. Изначально казавшийся оптимальным вариант был ничем иным как уклонением от проблем. Ёнэ бежал от реальности или хотел отмахнуться от неё, но это лишь вызвало усугубление положения. Теперь он был не просто далёк от брата, а кажется, лишился его вовсе.

***

      Ирелия вернулась вместе с Акали в студию для продолжения репетиций, по дороге обсуждая хлопоты перед событием. Девушки довольно сильно сблизились благодаря одной стезе. Второй нравилось перенимать у первой опыт. И вместе с тем она необъяснимо для себя хотела казаться лучше в её глазах. Акали, безусловно, была ответственной, поэтому, возможно, старалась не подвести подругу из-за этой черты своего характера. Однако постепенно рамки профессионального общения начинали стираться. И вторая уже начинала хвататься за любую возможность поговорить с первой. Та её понимала. Наверное, у всех убийц была одна общая проблема — неумелость в отношениях: дружеских или романтических. Поэтому Ирелия не могла отказать Акали в её неловких попытках завязать диалог. Она и не была в силах этому противиться. Зачем, если с подругой на самом деле приятно и танцевать, и общаться, и молчать? И без того идеальный танец Ирелия подвергла своей собственной оценке. Актриса двигалась вместе с Акали синхронно и в ритм с музыкой. Но затем девушка остановилась и произнесла: — Вот этот момент… У нас всё хорошо, но представь, насколько может быть лучше. Здесь играет скрипка: протяжная и меланхоличная мелодия. Покажи легато и в движениях. Ирелия подошла к Акали сзади и взяла её за руки, плавно поднимая их вверх, словно помогая птице раскрыть крылья. — Расслабься, это важно. Танцовщица зафиксировала положение рук подопечной и невесомо прикоснулась к её животу, слегка надавливая, чтобы та сдвинула корпус назад. — И руками гладко вслед за телом. Как будто ты уходишь в тень. Вот так, отлично. Акали послушно следовала советам Ирелии, ничего не говоря, потому, что усиленно скрывала смущение внутри себя. Касания девушки отдавались трепетом в душе убийцы, и затронутые места на коже ещё пару секунд помнили эту нежность. Однако если побороть явные эмоции у Акали получилось, то с телом она поделать ничего не могла. Студентка залилась румянцем на лице, который обнаружила в зеркале перед собой. В отражении она стояла в застывшем положении из танца, а сзади её поддерживала Ирелия. Та тоже обратила внимание на направление взгляда подруги и слегка склонила голову, выражаясь интерес к ситуации. Танцовщица по-доброму посмотрела на Акали и мягко отошла от неё. — Прости, кажется, я зашла слишком далеко. Заставила тебя смущаться, — сказала Ирелия, встав неподалёку и скрестив руки на груди, как бы пряча их от своего собственного своеволия. — Всё в порядке. Ты лишь указала на мой недочёт, — только на вид спокойно отозвалась Акали. — В тебе нет недочётов. Ты безупречна. Девушка взглянула на другую с искренним удивлением. И та ответила ей тоже искренней эмоцией на лице — тёплой полуулыбкой.