***
У Гарри никогда раньше не было домашнего животного, хотя он всегда хотел. Конечно, у него была Хедвиг, и она была очень полезна, но это было не то же самое, что иметь домашнее животное, с которым можно было бы обниматься, спать и тусоваться все время. Эрл Грей полюбил Гарри с того момента, как он переехал в покои Снейпа, и это чувство было взаимным. Вещи Гарри уже были перевезены в башню Гриффиндора, что ознаменовало его возвращение, но Гарри стоял в своей первой спальне, держа на руках Эрл Грея и сокрушаясь об уходе. Да, он хотел вернуться в школу и к своим друзьям, но он не хотел оставлять позади безопасность покоев Снейпа, а также комфорт и черного кота, который, казалось, всегда знал, когда он нужен ему. — Вы уже испортили моего кота. Конечно, Вы не собираетесь похищать его сейчас, правда? — спросил Снейп. — Нет, сэр, — ответил Гарри, неохотно укладывая его на пол. Эрл Грей выглядел подавленным. Он вытянул лапы, чтобы упереться в колени Гарри, словно прося, чтобы его снова подняли. — Сэр? — начал было Гарри, но потом решил, что лучше промолчать. Откашлявшись, он сказал. — Спасибо. За то, что позволили мне остаться здесь. — Гарри, — сказал Снейп, — задайте свой вопрос. Гарри заерзал. Это было глупо на самом деле. — Мне просто было интересно, могу ли я иногда приходить в гости. Я имею в виду к Эрл Грею. Снейп вздохнул. — Полагаю, Вам не помешало бы заходить. Возможно, после уроков окклюменции. Гарри ухмыльнулся. — Но только в том случае, — сказал Снейп, поднимая руку, — если Вы придете подготовленным и хорошо справитесь. Если нет, то никакого кота. — Договорились, — сказал Гарри, чувствуя себя немного лучше перед уходом.***
Гарри направился в кабинет Снейпа на очередной урок окклюменции. Ему становилось немного лучше, но, несмотря на все происходящее, он тренировался не так много, как следовало бы. Он постучал в дверь, и ему было приказано войти. — Добрый вечер, сэр, — сказал Гарри. — Мистер Поттер, — кивнул Снейп. Гарри заметил, что мужчина выглядел измученным и немного не в духе. Поэтому он не был удивлен, когда Снейп начал без дальнейших предисловий. — Готовы? — спросил Снейп, поднимая палочку. Гарри, стоявший напротив Снейпа напротив его стола, кивнул. Он едва заметил Омут памяти, стоявший на столе. Он всегда был рядом, и время от времени Гарри видел, как Снейп удалял свои воспоминания, хотя он не осмеливался спросить, что это были за воспоминания. — Значит, на счет три. Раз-два... Дверь распахнулась, и Драко Малфой стоял там, тяжело дыша, с удивлением глядя на Снейпа с палочкой, направленной на Гарри. Снейп медленно опустил палочку. — Что такое, Драко? — Сэр, извините, что перебиваю, — сказал Драко, бросив на Гарри любопытный взгляд. — Но Монтегю только что застрял в туалете на четвертом этаже. — Как он туда попал? — спросил Снейп. — Не знаю, сэр, но он немного сбит с толку. — Очень хорошо, — сказал Снейп, убирая палочку. — Поттер, мы продолжим этот урок завтра вечером. — Ладно, — ответил Гарри, окинув Драко задумчивым взглядом. Гарри отошел на два шага от двери, когда понял, что оставил свою сумку с книгами на стуле в кабинете Снейпа. Он шагнул внутрь и повесил ее на плечо. Когда он обернулся, боль пронзила его шрам. Он вскрикнул, спотыкаясь и хватаясь за лоб. Ослепляющие, мучительные волны боли пронеслись в его голове. Он почувствовал, что падает вперед, и попытался протянуть руку, чтобы предотвратить падение, но прежде чем он это осознал, его лицо ударилось обо что-то очень сильное, и он почувствовал, а также услышал, как щелкнули его передние зубы. Одновременно его запястье ударилось о что-то еще столь же сильное в очень неудобном положении, резко вывернувшись. Он снова закричал от боли, но тут же рот заполнился клейкой жидкостью. Комната начала вращаться, и его зрение затуманилось. Затем, кашляя, выплевывая кровь и испытывая мучительную боль, он внезапно обнаружил, что стоит посреди Большого зала. Длинные факультетские столы исчезли, и он был окружен сотнями парт поменьше, головы студентов склонились над свитками пергамента и яростно писали. Края комнаты, казалось, расплылись, стали туманными и тусклыми. — О нет, — застонал Гарри. — Нет, нет, нет, нет, нет. Там, где обычно сидели учителя, теперь была большая классная доска с надписью «Защита от Темных Искусств — средний уровень». Под ним были зачарованные часы, которые показывали оставшееся для экзамена время. Гарри лихорадочно огляделся по сторонам, прижимая раненое запястье к груди и вытирая кровь изо рта другой рукой. Наконец, он нашел то, что искал: слишком худощавую версию подростка Снейпа, примерно возраста Гарри, его крючковатый нос был в опасной близости к пергаменту, на котором он писал. Его волосы свисали длинной засаленной черной занавеской вокруг бледного лица. Гарри застонал. Этого не могло случиться с ним. Снейп никогда бы не поверил, что это был несчастный случай. С головокружением и мучительной болью от пульсирующего шрама, отсутствующих зубов и боли в запястье Гарри поднял глаза, безнадежно надеясь найти выход из воспоминаний Снейпа и вернуться в кабинет мужчины. Но даже несмотря на то, что он и раньше бывал в Омуте памяти, он никогда не был тем, кто вытаскивал себя. Дамблдор делал это, и Гарри понятия не имел, как именно. Таким образом, с тяжелым сердцем Гарри был вынужден наблюдать, с точки зрения Снейпа, за совершенно отвратительным и невыносимым поведением его отца и Сириуса. Его тошнило. Это ничем не отличалось от того, как Дадли относился к нему. Снейп, как и Гарри, не сделал ничего, чтобы спровоцировать жестокое обращение. Его отец и Сириус просто преследовали Снейпа, потому что он был другим, непопулярным, бедным, и им было скучно. Помимо жалости к Снейпу, он также чувствовал, как устой его жизни уходит из-под него. Кто вообще был его отцом? По крайней мере, его мама пыталась заступиться за Снейпа. Но его отец был высокомерным и жестоким, как всегда утверждал Снейп. Гарри всегда думал о своем отце как о человеке, на которого можно равняться, но теперь... Теперь все, во что он верил, превратилось в то, чем всегда была остальная часть его жизни — иллюзией.***
Пальцы, похожие на тиски, внезапно сомкнулись вокруг плеча Гарри. — Повеселился? — произнес голос взрослого Снейпа, полный ярости. — Сэр! — воскликнул Гарри, его речь была невнятной из-за отсутствия двух передних зубов, — я не... — но его слова были прерваны, когда сцена исчезла под ним, вращаясь и темнея, прежде чем он перевернулся один раз, а затем снова приземлился на ноги в кабинете Мастера зельеварения. — Итак, — сказал Снейп, его лицо побелело от ярости, зрачки расширились, отчего глаза стали совершенно черными. — Так... Тебе нравилось, Поттер? — Нет! — Гарри ответил. — Сэр, я... — Забавный человек, твой отец, не так ли? — прервал его Снейп, кипя. Гарри вздрогнул. Он никогда не видел Снейпа таким злым. — Пож, я... — Ты никому не расскажешь, что видел! — прорычал Снейп. — Нет, я бы не стал... — в отчаянии произнёс Гарри. — Убирайся, убирайся, я больше не хочу видеть тебя в этом кабинете! Снейп отшвырнул Гарри от себя, и Гарри вскрикнул, это движение задело его и без того поврежденное запястье. Гарри хотел объяснить, хотел потребовать, чтобы Снейп посмотрел на него, увидел два его отсутствующих зуба — доказательство того, что это был несчастный случай, но последний взгляд на бледное лицо Снейпа сказал ему, что этот человек в данный момент находится за гранью разумного. Решив дать Снейпу время остыть, Гарри выбежал из кабинета с сердцем, колотящимся в горле. Он услышал, как дверь захлопнулась и заперлась за ним. Поднявшись двумя этажами выше, он обнаружил заброшенный класс, закрыл и запер дверь и сел за пустую парту, положив голову на неповрежденную руку. Почему это всегда происходило с ним? Это было несправедливо! Но его жизнь никогда не была справедливой: ни умершие родители, ни его жестокие родственники, воспитывающие его, ни неоправданная ненависть Снейпа к нему. По крайней мере, теперь он понял, откуда взялась ярость Снейпа. Все еще было несправедливо, что Снейп выместил это на Гарри, но теперь Гарри знал, что ненависть Снейпа к его отцу была оправдана. Он слишком хорошо знал чувство унижения и остракизма. Он громко выругался. Теперь на карту было поставлено гораздо больше. Снейп был единственным взрослым, которого, казалось, волновало, преуспеет ли Гарри или потерпит неудачу, выживет или умрет. Или, по крайней мере, он так думал. И Гарри не хотел отказываться от этого, даже если бы ему пришлось ползти обратно к мужчине за прощением. Его язык скользнул к месту во рту, где были два передних зуба. Боль несколько уменьшилась. Заглянул ли Снейп в Омут памяти? Нашел ли там плавающие зубы? Увидел ли кровь, смешанную с воспоминаниями? Установил ли связь? Гарри сомневался в этом. Снейп был слишком склонен верить в худшему из него, возможно, в худшему из всех. И после того, что Гарри видел как в детских воспоминаниях Снейпа, так и в воспоминаниях в Омута памяти, Гарри не мог винить этого человека за его пессимистичное отношение. Вытащив лист пергамента из сумки с книгами, он превратил его в кусок ткани и сделал из него повязку для руки и запястья. Из-за боли, которую он испытывал, он считал, что она сломана. Он подумывал о том, чтобы пойти в больничное крыло, но тогда у него не было никаких доказательств, чтобы убедить Снейпа, и он знал, что эти доказательства ему понадобятся. И он решил ждать. Он думал, что попробует прийти в комнаты Снейпа около восьми часов вечера. А пока он пытался отвлечься, делая домашнее задание.