Невыносимо предательство –
В спину с размаха,
От боли и страха
Трясутся руки...
Если бы не обстоятельства
Если бы не особые обстоятельства
То да, я бы никогда!
Никогда!
«Предательство», рок-опера «Икар»
Первым делом нужно было поговорить с Риком. И Лео оказался прав в своих предчувствиях – это было страшно. Разговор произошёл вечером следующего дня, перед сном, когда они, после очередного очень насыщенного дня (Эд сегодня перебирал двигатель вышедшего из строя самолёта и даже дал ишваритам покопаться в шестерёнках и гайках, Ал на любимом биплане гонял над лётным полем, Флетчер жаловался Рику на то, что Альфонс забывает следить за собственным давлением, только хохочет по рации да отмахивается, Рассел длинно рассказывал Лео формулу соединения, которую он собирался подлить Эду и Алу в столовский чай, чтобы они хоть денёк посидели спокойно, Винри под конец дня привезла – на велосипеде – здоровенный яблочный пирог и надавала всем шестерым по ушам за то, что опоздали к ужину…), остались одни. – Да ты что, с ума сошёл?! – Рик вскочил на ноги и схватился за голову. – Что за ерунду ты несёшь, брат?! Ты что, правда хочешь, чтобы мы предали людей, которые чуть ли не первыми на свете за пределами общины отнеслись к нам как людям?! Лео дожидается, пока брат выкричится. Просит его сесть. Рик отказывается, закладывает руки за спину, нервно меряет шагами небольшую хижину. – Лео, объясни, зачем нам это делать?! Лео сглатывает и начинает издалека. Напоминает младшему ужасы Ишварской бойни. Тот нервно дёргается: «Знаю, был, видел, какое это имеет отношение?!» Старший терпеливо ждёт. Младший замолкает. Лео продолжает. Аместрийцы. Военные. Зверства. Потом – изгнание. Жизнь на помойках. Похищение Рика. Рик молчит. Кусает губы. Уже не спорит. Лео, обрадованный вниманием, торопливо продолжает. Невозможность доверия. Нависшая угроза. Он говорит долго, горячо. Играет не столько на разуме (разум как раз восстаёт против), сколько на чувствах, эмоциях, привязанностях. «Неужели ты мне не веришь? Мне, твоему старшему брату?! Зачем мне что-то выдумывать и обманывать тебя?!» Рик затравленно смотрит на брата исподлобья и вдруг тихо спрашивает: – А как же врачи Рокбеллы, родители Винри? Ведь они тоже были аместрийцы. Хочешь сказать, тогда они лечили нас из корыстных целей? Лео бледнеет. Об этом он почему-то не думал. Этот аргумент не укладывается в его стройную систему доказательств. И от страха дать слабину, поддаться сомнениям, он тут же находит тысячу аргументов про то, что Рокбеллы тут не при чём. Они врачи. Винри не берём, она, может, и не знает ничего. Но Эдвард, Альфонс, Рассел, Флетчер – как ты, брат, можешь им доверять? Они алхимики. Гениальные алхимики. Раз. Слишком умны – два. Непременно должны использовать свои способности против ишварцев хотя бы потому, что ими – и страной – руководит ветеран Ишварской войны – три. Рик пытается вставить хоть слово, но Лео сам вскакивает на ноги и кричит на эмоциях. Альфонс – дипломат, поэтому он-то и придумал, как втереться к ним в доверие, но он, Лео, его раскусил. Эд и Рассел – те, понятно, отвлекают внимание и просто ждут, чтобы шарахнуть по бедному народу своей невероятно мощной алхимией и устроить чуть ли не геноцид. Наконец, Флетчер – он просто… заминка. Он из них четверых самый страшный – расчётливый и холодный убийца с безупречными навыками врача. «Как можешь ты верить им и не верить мне, Рик!» В это время на другом конце Централа «расчётливый и холодный убийца» Флетчер сидит в обнимку с Эдовым плюшевым авокадо Отто на диване у Мустангов. Пушистый кот Элриков Хеймерик влез ему на колени и мурчит, и юный доктор сонно улыбается, разморённый усталостью и заботой близких. «Гениальные злодеи» Рассел и Эд отнимают друг у друга хохочущую Рози («Она меня больше любит! – Нет, меня!»). «Коварный дипломат» Ал кричит с кухни: «Ребят, я тут оладушков нажарил! Кто-то хочет чаю с оладушками?» Ему хором отвечают: «Все!» Даже Хейм громко мяукает в подтверждение. Лео давит на чувство долга, ответственности, жалости. Рик, привыкший, как тут ни крути, слушаться старшего брата (а действительно, почему он доверяет всем, кроме него?.. Ведь Лео его вырастил?..), очень бледен. В глазах стоят слёзы. Голова у него раскалывается, он почти верит, хотя и не хочет. И даже не понимает, чего ему больше жаль – дружбы… или самолётов. Наверное, всё-таки дружбы?.. Но от потери мечты о полётах тоже больно. Он не может возразить ни слова – и потому поддаётся. Лео ответил на все вопросы Рика, кроме одного: «Зачем?» Старший почти кричит: «А этого я не знаю! Вот и спросим у них, предателей!» Рик окончательно подавлен и разбит, он соглашается. Братья молча ложатся спать. Лео бесконечно ворочается. Он пытается убежать от мысли, что это он предаёт, а не его, но в конце концов проваливается в тревожный мрачный сон. Рик едва ли не до утра бездумно смотрит в стену и глотает слёзы. Он давно уже не плакал. А тут – предательство… И всё-таки в глубине души ему не верится. Он надеется, что Лео ошибается. «Но тогда что же мы творим?»***
На следующий день Лео позвонил Эду по городскому телефону и сказал, что сегодня у них появились внезапные дела. Эдвард удивился, но легко принял это. «Пожалуйста, конечно! Если на завтра мы понадобимся, позвонишь вечером, мы дома будем часов эдак в семь!» Лео неестественно рассмеялся в знак согласия и повесил трубку. Прокатило. Но чего он, собственно, боялся? И почему по спине градом катится холодный пот? Досадливо отмахнувшись от этих ощущений, Лео кинулся домой – будить очень молчаливого и осунувшегося за ночь Рика, чтобы пойти побеседовать со старейшиной. Рик уже не спал – на предложение Лео позавтракать он хмуро покачал головой и коротко бросил: «Пойдём». По пути они не говорили. В этот раз ожидания Лео тоже оправдываются. Нынешний старейшина – сравнительно молодой в сравнении со стариком Мирохом (этому нет ещё и шестидесяти) – слушает его сбивчивый рассказ внимательно, не перебивая. Хмурится. «Ты уверен?» Лео кивает: «Уверен». Старейшина долго молчит. «Предательство – страшный грех. Вы знаете, что предатели друзей по заветам бога Ишвара мучаются на втором круге от самого властителя преисподней». Сердце у Лео холодеет, он открывает было рот, но старейшина сурово его прерывает: «Если они решились вас, доверившихся, предать, то им не может быть прощения. Мы не судим, но восстановить справедливость обязаны. Говори, что ты хочешь сделать». Лео радостно выдыхает, Рик, наоборот, прячет лицо в ладонях. Уже на свежем воздухе Лео, фальшиво усмехнувшись, хлопает брата по плечу: – Ну вот, всё хорошо! Мы им покажем! Ты рад? Рик поднимает потемневшие ввалившиеся глаза на старшего и молчит. Лео снова чувствует пугающий холод в районе сердца. Он понимает, о чём спрашивает младший: «Зачем ты всё это наврал?.. Ведь это неправда…». Оба не говорят ни слова. Рик опускает голову и, спотыкаясь, бредёт вперёд. Лео хочет его окликнуть, но не решается. Тот вдруг останавливается и тихо бросает через плечо: – Не забудь вечером позвонить Эду. Лео снова фальшиво смеётся. Значит, поверил. Значит, всё в силе. Но всё же… все же почему на душе словно кошки скребутся?..***
– Это я всё понял, но мы-то вам сегодня здесь зачем? – уже в пятый раз в недоумении переспрашивал Рассел, пока они с Флетчером и ишваритами широкими шагами, почему-то впопыхах, шли через поле перед аэродромом. – Вроде Эд говорил, что они сегодня там ненадолго, и к обеду будут в городе… – Да!.. – Лео неопределённо махнул рукой. – Я сам не очень понял. Не то Эд и Ал хотели, чтобы вы что-то посмотрели, не то боялись, что новый охранник не пропустит нас, а мы сегодня, как назло, проспали… – Да пусть только попробует не пропустить! – Рассел погрозил кому-то кулаком прямо в воздухе. – Не имеет права не пускать! Вам уже даже пропуски официальные выписали, за фюрерской печатью! Лео нервно хмыкнул, разведя руками. Старший Трингам был прав – Эд и Ал позаботились, и довольно быстро сделали друзьям-ишваритам новёхонькие официальные пропуска в Штаб и на авиабазу. Что тоже привело Рика и Лео в ступор и вызвало бурный приступ веселья у Элриков и заглянувших на шум Трингамов. «Для чего это им?.. Ладно, потом узнаем!» – уговорил себя Лео, когда в голове мелькнул этот контраргумент против его теории заговора. Рассел между тем горячо продолжал, сунув руки в карманы синих форменных брюк (Рик и Лео забежали за ними прямо в Штаб, и фюрер отчего-то без лишних вопросов отпустил молодых людей – может быть, потому, что не было никаких завалов, а сам он был занят совершенно другими делами): – А чтобы мы что-то посмотрели – ну так у них точно инстинкт самосохранения отбило! Чего мы там посмотреть можем, как они убиваться намерены? Ну так хоть бы предупредили, Флетчер ни корвалол, ни валерьянку, ни тортик не брал! Что за идиоты, а! Лео хихикнул, чтобы не казаться совсем уж безучастным. Время от времени он ещё поддакивал, очень переживая, что Рассел вдруг о чём-то догадается. Ещё в Штабе появилась эта нервозность – весь план держался исключительно на неосмотрительности военных, включая самих Трингамов. В любой момент всё могло пойти наперекосяк. Но пока удавалось. Только когда Рассел и Флетчер, внимательно выслушав ишваритов, слёту согласились поехать к Эду и Алу за город, на душе у Лео стало совсем тяжело. «Обманувшие доверившихся», да, как было сказано в писании бога Ишвара?.. Пока Рассел возмущался, размахивая руками (подхватил эту привычку у Эда), а Лео кивал, стараясь от него не отставать, Флетчер обеспокоенно поглядывал на мрачного неразговорчивого Рика. – Ты точно не заболел? – уже в который раз настойчиво переспросил младший Трингам. – Ты хотя и тёмный, а бледный – хуже меня… И одышка у тебя. Это не считая острых скул… и белки глаз у тебя какие-то темноватые… – Флетчер поджал губы. – Рик, что-то случилось? Ты сам не свой! Может, помощь нужна?.. – Нет, спасибо, не переживай, – сквозь зубы процедил тот. – Я просто… не выспался. Флетчер нахмурился и, вздохнув, отвёл глаза. Он, хоть убей, не мог понять, почему Рик сегодня огрызается. Ещё день назад смеялись все вместе же. Может, обидел чем? Но… ладно, лучше не лезть. Как опытный врач и младший брат Рассела, Флетчер прекрасно знал, что может случиться, если докучать сердитому человеку вопросами. – Ну может, и не выспался… – согласился младший Трингам, поглядывая вдаль, на кучевые облака на горизонте. – Сон ведь штука коварная, действительно… Рик не смотрел на Флетчера не потому, что был на него в обиде, а потому, что боялся. Ему и так было очень плохо – он не спал всю ночь, как и в прошлый раз. Лео говорил, что они предотвратят предательство – и только. Но разве если втыкаешь нож в спину перед тем, как твой друг только вынимает свой нож – разве это тоже не будет предательством?.. У Рика кружилась голова. И потом – а предатели ли они?.. Брат сказал, что предатели. Лео нельзя не верить… но почему, почему? Обстоятельства? Да какие, к чёрту, обстоятельства? Голова работала плохо, он сам не понимал, что и зачем бесконечно спрашивает у себя. Если бы Рик посмотрел на Флетчера, то во всём бы ему признался прямо здесь. А так было нельзя. Ведь они с Лео обо всём поговорили. И всё же, всё же, всё же… Всё же пакетик с голубоватым порошком, лежащий в кармане кофты, жёг пальцы, когда Рик, забывшись, запускал руку в карман и касался его пальцами.***
– А почему сюда? – удивился Флетчер, привалившись плечом к косяку и пытаясь отдышаться. – Ага, и бежать-то зачем?.. – выдохнул Рассел, опершись на собственные колени ладонями. Лео юркнул куда-то вглубь полутёмного дальнего ангара со старыми (вернее – самыми первыми в истории Аместриса) самолётами, по пути легонько толкнув брата в плечо. Рик вздрогнул, машинально сунул Лео в руку пакетик с порошком, обернулся и нервно улыбнулся: – Да просто… просто мы думали, что они уже здесь и ждут, а их ещё нет. Значит, подождём мы, – он пожал плечами. – А здесь – ну… вроде они тут хотели вам что-то показать. Может… может хотели посоветоваться насчёт музея, вот! – нашёлся он. – Тут же первые модели самолётов, дельтапланов и парапланов! Вот же, точно! Флетчер нахмурился, скрестив руки на груди. Как-то не похоже на ангар с первыми самолётами – многовато бочек, да и несёт бензином сильнее, чем в «рабочих» ангарах... Рассел выпрямился и озадаченно поджал губы. – Хрень какая-то, – старший Трингам переглянулся с младшим и в недоумении передёрнул плечами. – А чего они раньше нам об этом ничего не говорили? И зачем именно сегодня? В конце концов, могли показать в следующий раз, когда мы тут будем, завтра, например… Фух, блин, жарко, запыхался из-за вашей беготни! – и он провёл тыльной стороной ладони по лбу. На улице и правда было тепло – припекало весеннее солнце, ветра почти не было. – Да ну, ты же знаешь, Эду как стукнет что-то в голову!.. – Лео с двумя стаканами вынырнул из-за спины совсем побелевшего Рика. – Придёт – расскажет! Я тут воды набрал – будешь? – он вопросительно приподнял стакан. Рик отступил в темноту. Дурацкий план. А если именно сейчас… – О, вы тут воду нормально сделали? Класс, буду, конечно! – Рассел просиял и шагнул вперёд, протянув руку. – Я уже замучался бегать отсюда до колодца, а потом эту воду очищать! – Да это мы пару дней назад в бочки набрали, как раз чтобы не бегать, – натужно рассмеялся Лео, торжественно вручая Расселу воду. Рука у него при этом дрожала, но старший Трингам ничего не заметил и, выхватив стакан, махом осушил его. – Ого, вот это тебя жажда замучила! – И не говори, – кивнул Рассел, задумчиво заглядывая в стакан. – Кисленькая она у вас какая-то. Жёсткая что ли? Пить можно, но фильтр поставить не помешает… – Может быть, да, предложим это Эду и Алу, – согласился Лео, покорно наклонив голову. Сердце бешено колотилось. Но оставалась ещё вторая часть – и даже с одним только Флетчером они бы с братом не справились… Поэтому, запретив себе даже думать о том, как легко Рассел попался на их уловку (от этой простоты становилось тяжело в районе сердца), Лео повернулся к Флетчеру и протянул второй стакан ему. – Флетчер, а тебе надо? Рик шагнул было вперёд, словно собираясь окликнуть Флетчера, но было уже поздно. – И я не откажусь, – вздохнул тот, благодарно приняв воду из рук ишварита и принимаясь её пить мелкими глотками. – И правда кислая… интересно, от чего нас спасать потом надо будет… – Главное, что не от обезвоживания! – бодро махнул рукой Рассел, опуская свой пустой стакан на какую-то бочку – судя по маркировке, из-под авиабензина. – А вдруг от чего похуже? – хмыкнул Флетчер, одним глотком допивая остаток и отдавая и свой стакан брату – чтоб поставил туда же. – Ладно, не будем страдать – раз уж мы ждём Ала и Эда, а вы знаете, что это за место, хоть покажите нам эти устройства для первых летальных опытов! – Конечно! – Лео подчёркнуто весело кивнул. – Пойдём за мной! Только свет тут не работает в глубине, так что мы не очень далеко пойдём!.. – Ну что за люди – у них тут главный экспериментальный аэродром, а они лампочки нормальные повесить не могут! – проворчал Рассел, направляясь вслед за ним. – Флетчер, идём? – А… ага, – кивнул тот, щурившийся при взгляде куда-то в темноту, за спину Рика. – Иду! Когда Трингамы проходили мимо Рика, отступившего в сумерки, Флетчер ещё раз окинул младшего товарища удивлённым взглядом. Тот через силу улыбнулся и отвёл глаза. Флетчер пожал плечами и на всякий случай взял Рассела за локоть. – Ты чего – потеряться боишься? – тепло ухмыльнулся старший Трингам. – Вроде того, Лясь, – улыбнулся младший. Рик отступил совсем в темень и прижал ладони к глазам. На плечо ему легла чья-то сухая рука: – Молодцы, всё получилось, – прошептал голос старейшины. Рука исчезла, вновь стало тихо. Рик отнял ладони от лица. Щёки горели, глаза были сухие. Назад пути больше не было – но он вдруг понял, что они с братом совершили что-то чудовищное. Это они предавали сейчас доверившихся. И этот грех был непростителен – не только с точки зрения бога Ишвара, а с точки зрения нормальной человеческой совести. – Постойте… – Рассел вдруг остановился и схватился рукой за первое, что попалось – а попался узкий подоконник небольшого, полузаколоченного окна. – Братик, что такое? – Флетчер заглянул ему в лицо – и испуганно заморгал. – Рассел, что с тобой?! – Мне… мне как-то… нехорошо, – пробормотал тот, проведя второй, подрагивающей ладонью по лбу. В ангаре было прохладно, но кожа почему-то была влажной. – И… ноги ещё… – Братик! Флетчер усадил Рассела на пол, придерживая под локти. Хотя в сумерках было видно плохо, молодой главврач Централа – не зря же действительно опытный и грамотный медик! – отлично разглядел, что его старший брат неестественно побледнел. – Рассел, ты дышать можешь?! – Флетчер прижал два пальца к основанию шеи Рассела и, уговаривая себя не паниковать, принялся высчитывать пульс. Раз, два… какого дьявола перед глазами всё начинает плыть?.. – Могу… только… темнеет всё… – пробормотал старший Трингам, наугад пытаясь смотреть туда, где, по его предположениям, должны были быть глаза Флетчера. – Держись, я что-нибудь… Рассел!.. Флетчеру казалось, что его собственные конечности внезапно стали очень тяжёлыми. Глаза фокусировались с перебоями. С трудом заставив себя поднять ладонь, он осторожно приподнял опустившиеся веки брата. Радужки и зрачков не видно – закатились. Значит… Младший Трингам из последних сил приподнял голову. Сквозь неплотно заколоченное окно на мгновение поймавшими фокус глазами он сумел разглядеть вдалеке двух молодых людей со светлыми волосами и в тёмных куртках. Эти двое шли в сторону взлётно-посадочных полос, несли в руках какие-то детали и смеялись. Конечно. Чушь – от начала и до конца. Никакой это не ангар-музей – это склад с бочками авиабензина. А Эд и Ал не стали бы дёргать их с Расселом лишний раз на лётное поле – что им, делать нечего? Флетчер осел на пол, наощупь нашёл холодную кисть Рассела и машинально крепко сжал её. Обернулся. И так было не очень светло, а теперь всё заволакивала чёрная густая пелена. Но последнее, что младшему Трингаму удалось увидеть – две пары красных глаз. И с чувством внезапно подступившего к горлу липкого страха он потерял сознание.