Уж я не помню, братцы, как мы приземлились,
Вертя хвостом в дыму густом!
Болтало так, что крылья чуть не отвалились!
Ну, а потом
Ещё чуток, ещё бы самую бы малость:
И самолёт – в утильсырьё!..
«Военная база», мюзикл «Норд-Ост»
Дело было за малым – взлететь. – Внимание! – крикнул Эд, махнув рукой. – Очистить ВПП! Не загораживать освещение! Первый уровень готовности! Щёки у старшего Элрика горели (ему, чтобы убедить Рассела в разумности решения с парашютами, пришлось крайне эмоционально поругаться со своим другом – но тот в итоге смирился, хоть и дулся теперь на Эда), но в полумраке этого всё равно не было заметно. Ишварцы бросились врассыпную. Лео обеими руками ухватился за опору. У него от предвкушения сводило зубы. Рассел ещё раз проверил ногой жёсткость крыла. Кажется, нога не должна соскользнуть. Эд вдруг поднял голову и негромко, обращаясь только к одному старшему Трингаму, скомандовал: – Держись левой рукой за моё плечо. Так надёжнее. Он с тем же успехом мог сказать «нам обоим будет так спокойнее», но, по-видимому, запас сентиментальностей у полковника Элрика и впрямь был на сегодня исчерпан. К тому же Эдвард теперь был уже не просто Эдвард, а командир воздушного судна при исполнении обязанностей, и излишние «рассусоливания» в его компетенции не входили. Да впрочем, Расселу эти «рассусоливания» и не были нужны – он всё и так понял, поэтому с благодарностью кивнул и крепко сжал стальное плечо Эда. Старший Элрик кивнул сам себе и, посерьёзнев, уставился прямо перед собой. «Ал, вы готовы?» – Готовы, Эд» Самолёт, за штурвалом которого сидел Ал с Флетчером (тоже вцепившимся в плечо своего лучшего друга) и Риком по бокам, стоял на соседней полосе. – Тогда поехали. Элрики одновременно щёлкнули переключателями. Моторы чихнули пару раз и весело застрекотали лопастями. Момент – и мелькания превратились в серебряные диски. В лица всем шестерым – Эду, Алу, Расселу, Флетчеру, Лео и Рику – хлынул сильный поток свежего воздуха. Для Рика время будто остановилось. Лео казалось, что сердце забыло, как стучать. Флетчер, напротив, всерьёз подумывал, что пора бы провериться на тахикардию. Рассел чувствовал, что у него уже сводит пальцы, и размышлял, убьёт ли его Винри, если он в такой ситуации переломит протез Эда. Впрочем, о том, что сделает с ними Винри, лучше вообще не думать… А Элрики вообще и не думали – ни о чём, кроме процесса. Они впервые летели не одни, а в компании друзей. И это было слишком большое чувство, которое накладывалось на отточенные тренировками движения, чтобы они могли раздумывать ещё о чём-то. – Разбег, отрыв, набор высоты, – шёпотом по привычке повторил Ал, зная, что никто его не услышит. Он ошибался – Рик смотрел на него огромными, едва ли не влюблёнными глазами. Если бы Эд видел этот взгляд, юному ишвариту крепко бы не поздоровилось. Машины почти синхронно дрогнули. Эд потянул за первый рычаг. Самолёт резво побежал по ровной, тщательно выровненной в своё время самими Элриками ВПП. В ушах засвистел ветер. Длина разбега – расстояние, проходимое самолётом от момента страгивания на линии старта до момента отрыва самолёта от земли… Кажется, он говорил это про себя, но Лео почему-то смотрел на Эдварда, затаив дыхание. Если бы Ал увидел этот взгляд, то точно всерьёз приревновал бы брата чуть ли не впервые в жизни. Ал потянул штурвал на себя и вдавил в пол педали. Самолёт наклонился назад – и вдруг мягко, ровно оторвался от земли – словно его шасси всё ещё катились по поверхности поля, только теперь поднявшейся вверх. Флетчер, конечно, был атеистом, но, как и все врачи, немного суеверным, поэтому в момент взлёта крепко зажмурился и взмолился Истине, чтобы всё прошло хорошо. В лицо бил холодный воздух, сердце укатилось куда-то в пятки, уши закладывало, и вообще казалось, что они все сейчас умрут… Младший Трингам вдруг почувствовал, что самолёт наклонился вперёд, и в ужасе распахнул глаза, почему-то решив, что они падают. Но, открыв глаза и взглянув вперёд, только изумлённо выдохнул. – Что, красота? – хвастливо спросил Эд у Рассела, тоже услышав его растерянный вздох. Старший Трингам ничего не ответил. Что тут можно было сказать? Ночью мало чего можно было разглядеть, но прямо под ними сейчас расстилался ночной Централ. Главные улицы были освещены огнями, по некоторым из них ползли редкие чёрные точки, напоминавшие отсюда муравьёв. «Машины,» – тут же догадался Рассел и вынужден был-таки согласиться с Эдом, что с такого расстояния он и сам показался бы сейчас креветкой в лучшем случае, а то и попросту микробом. Огни редели, дальше, за городом, тянулись бесконечные поля – разной темноты латки, изрезанные неровными лентами рек. Кое-где виднелись странноватые с такого ракурса куски «штриховки» – вне всякого сомнения, только-только начинающие покрываться листьями деревья. Над землёй расстилалось звёздно-черничное небо с редкими облачками. К линиям горизонта небо чуть-чуть светлело и казалось сине-сиреневым… Сердце колотилось часто-часто. В это мгновение Рассел и Флетчер наконец-то окончательно поняли друзей и их «болезнь». «Нет, не болезнь, а болезненная любовь», – поправил сам себя Флетчер. «Как там Эд говорил? Вокруг леса, вокруг поля – моя земля, моя краса, моё жильё…» – усмехнулся Рассел сам себе. А Эд, как будто услышав его мысли, вдруг весело торжествующе пропел: – А над землёй – могучее крыло мо-о-ё-ё! Лео почти ничего не видел перед собой – стёкла очков были залиты слезами. Так он не плакал давно, очень давно, но сейчас что-то окончательно сломалось. Так больно и так хорошо разом – от самого чувства полёта. Рик не плакал – но ему очень хотелось кричать, срывая голос. Не от горя, не от страха, а от потрясающего чувства простора и свободы, широты. Ал просто улыбался сам себе. Задача сейчас была трудная – дальше, за Централом, большие города попадались редко, и лететь приходилось чуть ли не в полной темноте, особенно когда они влетали в облако. В первый раз, когда это случилось, Флетчер с перепугу до боли сжал его плечо, а Рик расхохотался. Да уж… облака – они такие. Эд в какой-то момент, когда полёт пошёл ровно по плану, сунул руку в боковую сумку и выудил из неё планшетку с точно расчерченной картой Аместриса и его окрестностей. Подумал, вытащил ещё красный карандаш, отчертил пунктирную линию на восток, удовлетворённо кивнул сам себе и сунул планшетку обратно. Всё – под любопытными взглядами Рассела и Лео, которых не замечал. Эдварду было немного не до того – ночной полёт требовал особой концентрации внимания. Сразу за стартом начиналась тьма, и всё время, что набираешь высоту, казалось, что ощупью идёшь по тёмному коридору. Тёмный воздух, невидимая земля. Огни города – и опять тьма. Хорошо, чёрт возьми! Прошло не меньше часа, а то и больше такого мирного полёта – и вдруг Эдвард нахмурился и, расстегнув куртку, выудил из нагрудного кармана к вящему изумлению своих пассажиров… небольшую рацию (хотя, казалось бы, какой резон был этим двоим с их элриковской телепатией пользоваться рацией? А вот поди ж ты, не пренебрегали). Тыкнув в пару кнопочек, Эд напряжённо спросил: – Ал, меня слышно? Приём! Рация отдалась шипением – и из неё вдруг донёсся не менее напряжённый голос младшего Элрика: – Слышно. Приём. – Видишь горизонт? – Нет. – Значит, я прав? – Да. Флетчер в недоумении моргал, переводя взгляд с Альфонса на далёкую красноватую мутную полоску, где только что была чёткая линия границы земли и неба. – Ал, что это? – хрипловато от холодного воздуха и ветра крикнул он. Ал не успел ничего сказать – Рик с соседнего крыла на выдохе ответил: – Пожар! Почти на месте! Рация у Ала в руке зашипела. – Ал, приём, снижаемся и оцениваем обстановку? – Подтверждаю, Эд. Приём. Эд сунул рацию обратно в нагрудный карман и крепко сжал штурвал. Повисшая тишина прерывалась только свистом ветра да тарахтением моторов. Все шестеро теперь молчали. Красное зарево, которое по незнанию можно было принять за закат, всё приближалось.***
Результаты обзора были неутешительными. – Ал, приём, какие новости? – зашипела рация голосом Эда. – Приём, Эд, плохие! – громко отрапортовал Альфонс, поднеся динамик поближе к лицу. – ВПП не предвидится, садится нужно в поле, поле в дыму, людей не видно, приём! – Понял, приём! Что у тебя с топливом? – Тоже плохо! Хватит ещё на один круг – и дай Фламель сесть нормально! У тебя как, приём? – Аналогично, приём! Рация притихла. Ал мрачно гипнотизировал поле. Флетчер и Рик, крепко держащиеся за его плечи, тоже молчали, боясь лишний раз отвлекать младшего Элрика в такой стрессовой ситуации. Альфонс вдруг хмыкнул сам себе под нос, схватил рацию, щёлкнул на ней что– то и поинтересовался: – Где? Приём! – Давай над лесом и речкой, где дыма нет! Там хоть выбраться смогут, приём! – Понял, приём! Выполняю! Ал сунул рацию в нагрудный карман, дал крен самолётом вправо и, полуобернувшись, сухо скомандовал: – На счёт пять – прыгаете и считаете до трёх! На счёт три – дёргаете тот ремешок, который я показывал. Готовсь! – Стой-стой-стой! – Флетчер замахал свободной рукой. – Ты что, с ума сошёл?! Какой прыгать, куда?! – А ну не спорить! Приказы командира на борту выполняются безоговорочно! – рявкнул Ал, буквально через плечо вытаскивая Рика за шиворот и толкая его на поверхность нижнего крыла. – Ясно?! – Так точно! – с перепугу крикнул Рик, вцепившись в балку между крыльями (ему даже нагибаться не нужно было) и в ужасе и восторге разом глядя в густую черноту под самолётом. – Пять! Четыре! Флетчер, твою мать, я что сказал?! – Не буду я прыгать! – Флетчер увернулся от руки Альфонса и сердито тряхнул головой. Ему приходилось перекрикивать ветер, но было всё равно – он понял, что значил этот полутелепатический диалог между Элриками – и был бесконечно возмущён. – У тебя парашюта нет!.. – Да, потому что тушить пожар и лечить людей будешь ты, а не я! – в сердцах хлопнул ладонью по штурвалу Ал и гневно сверкнул на своего лучшего друга глазами из-под очков. – Я буду сажать самолёт, кретин! Или ты хочешь сделать это за меня?! Три, два! Рик послушно согнул колени. Руки у него дрожали, но он уже был готов отпустить балку. – И-и… Чёрт, Флетчер, да ты что творишь?! Флетчер сам выбрался на крыло после гневной речи Ала, но тут вдруг нагнулся и схватил друга за грудки. Ал от неожиданности крепко вцепился в руль и вытаращился на маленького доктора. – Только попробуй умереть – убью! – прошипел одними губами Флетчер. Даже из-под лётных очков в темноте было видно, каким праведным негодованием горят его глаза. Ал на долю секунды позволил себе усмехнуться – и едва заметно кивнул. – Один! Рик зажмурился и прыгнул вниз. Флетчер выпустил куртку Ала, пробежал по наклоннёному крылу и, обернувшись и погрозив кулаком, последовал за ишваритом. Альфонс тонко улыбнулся, но тут же посерьёзнел. Шутки шутками… но чтобы пугающая угроза Флетчера не была приведена в действие, нужно было ой-ёй как постараться. – Эд, приём, готов? – Приём, Ал, готов! Всё в норме? – Да, Флетчер пообещал меня убить, если я умру, а у тебя? Приём! Приглушённый шипящий смех. – Пришлось пригрозить, что я переверну самолёт и полечу вверх ногами, раз добровольно не прыгают! Приём! А потом Рассел опять наорал, чтобы я вернулся живой! Альфонс тоже коротко рассмеялся. Яблочко от яблоньки, как известно… – Тогда без вариантов – придётся выживать! Иду на посадку по пятому Е квадрату, приём! – Принял, сажусь на седьмой С квадрат, приём! – Поехали! По этим квадратам, существующим только на картах-планшетках да в головах Элриков, ничего не было видно. Всё заволакивал густой чёрный дым, кое-где вырывались ярко-рыжие всполохи огня. Но садиться ближе к краям полыхающего поля было нельзя – там стояли или лежали люди… здесь же, по крайней мере, был шанс не свалиться никому на голову. Да, можно было запросто отбросить коньки самим. Конечно. Понемногу опуская нос самолёта, Эдвард всё отчётливее начинал ощущать жар на своих щеках. Становилось душно, дым заползал в рот и нос и заставлял давиться кашлем. Старший Элрик скрипнул зубами и наощупь нашёл в заплечной сумке флягу с водой. Ал был прав, когда настаивал не пренебрегать снаряжением. Эд, конечно, всегда закатывал глаза, ибо таскать с собой ворох всякой ерунды не хотелось… но сейчас это могло помочь выбраться из адского пекла. Он на мгновение отпустил штурвал, сорвал с себя шарф, щедро плеснул на него воды (в очередной раз от души порадовавшись, что не решился, как ёрнически обещал брату, заменить простую аш-два-о на це-два-аш-пять-о-аш), обмотал шарфом половину лица – вплоть до очков – и, схватившись снова за рычаг, стал напряжённо вглядываться в чёрные клубы дыма вокруг себя. Это называлось «вести самолёт вслепую». Высший пилотаж, хоть и не иммельман и не бочка. Как угадать, где должна быть земля, чтобы не врезаться в неё со всего маху? Расчёты, интуиция, мышечная память… Когда они с Алом договорились идти на посадку, высота была около двух тысяч метров. Значит… прошло примерно… Эд поспешно отстегнул ремень безопасности (если самолёт разорвёт, лучше иметь возможность вылететь из кабины, а не обрекать себя проворачиваться в мясорубке из пылающего фюзеляжа и лопастей), судорожно потянул на себя штурвал и зажмурился, взмолившись всем несуществующим богам, чтобы на пути шасси не оказалось глубоких ямок или оврагов. Парой секунд ранее то же самое проделал и Альфонс – как и брат, сообразивший воспользоваться водой, чтобы обеспечить себя хоть небольшим притоком воздуха. Братья Элрики были не просто энтузиастами воздухоплавания – они, в свои двадцать с небольшим, были профессионалами, гениями и настоящими умницами. В следующее мгновение самолёты коснулись шасси бугристой поверхности поля – и всё вокруг слилось в бесконечный огненный рёв.***
– Придурок… оба… идиоты… – в сердцах цедил сквозь зубы Рассел, выпутываясь из парашюта. – Самолёты они, понимаете ли, сажать будут… – он покосился на небо, и что-то под рёбрами болезненно сжалось. Два самолётика, отсюда кажущиеся совсем крохотными, синхронно наклонились и пошли на посадку прямо в середину вспыхивающего огнями курящегося поля. – Твою мать… – Ты… вы… целы? – робко, совсем несмело пробормотал уже вставший на ноги Лео. После всего, что произошло в последние полтора дня, он больше не решался обращаться к бывшим друзьям на ты. Рассел убийственно сверкнул на него глазами и буркнул: – Нормально. Где малые? – Кажется, там… – Лео, вжав голову в плечи, показал куда-то в сторону. Рассел сощурился, и у него немного отлегло от сердца. Навстречу им со всех ног бежал Флетчер. За ним, едва поспевая, и Рик. – Рассел! Вы целы?! – младший Трингам вихрем налетел на брата, и они кубарем покатились на землю. – С таким подходом, Флетчер, я бы не был так уверен, – подавился тёплым смешком старший, приподнимаясь на локтях. – Но в целом да… только я теперь вечность из парашюта не выпутаюсь! – Я помогу! – Флетчер, встав на четвереньки рядом с братом, немного нервно, но всё же рассмеялся. – … главное, что живые! Рик остановился рядом с Лео и беспомощно посмотрел на него исподлобья. Тот опустил глаза. Они и рады были бы помочь, но было страшно. В самом деле – страшно. – Вот спасибо, братец, у тебя талант выпутывать людей из проблем, – пошутил Рассел, когда Флетчер помог ему встать на ноги. – Не спорю… – тот устало улыбнулся. Затишье было временным. Над головами молодых людей что-то просвистело. Парни как по команде задрали головы и заворожённо проследили за траекториями стремительно снижающихся самолётов. – Они же в самое пекло садятся! – Рик испуганно вытаращился, указывая куда-то вглубь зловеще клубящейся завесы дыма. Лео спрятал лицо в ладонях и изо всех сил зажмурился, пытаясь вспомнить. – Ну конечно! – ахнул он, не открывая глаз. – Попытайся они сесть ближе к краям поля, был бы риск зацепить людей! Приходится туда… туда… в район седьмых и пятых рядов столбцов примерно Е и… – И С! – подхватил Рик. Рассел и Флетчер ошарашенно обернулись на них. – Пятых и седьмых Е и С? – пробормотал младший Трингам, потирая лоб. – Вы о чём?.. – Да о карте же! – Рик упал на коленки и принялся чертить на песчаной земле пальцем. – Вот, смотрите, на планшетках была вот такая карта! – он обвёл контуры поля и расчертил пространство на квадратики. – Область, на которую они могут сесть, не рискуя задеть жителей, – это вот тут! – он углубил контуры большого квадрата. – И почти наверняка они, чтобы не мешать друг другу, выбрали крайние точки этого квадрата – например, пять С и семь Е или наоборот! – он провёл на импровизированной карте две линии. Щёки у него горели, голос звенел. Лео стоял рядом и молча кивал. Рассел потерянно заморгал, проводя ладонью по лбу: – И давно вы это… рассчитали? – выдавил он. Ишвариты переглянулись. – Да только что! – Лео нервно топнул ногой. – Дело не в этом, Рассел, – дело в том, что они не знают, куда бежать, особенно если с самолётами что– то случится! И если они пойдут вот сюда, а не сюда, – он ткнул пальцем в нижнюю часть карты, а затем в верхнюю, – … то они либо просто сгорят заживо, либо задохнутся и опять же сгорят заживо! Нужно срочно что-то делать! Рассел, прикусив губу, круто развернулся и уже собрался было сорваться с места – но его удержал за руку Флетчер. – Нет, – младший Трингам покачал головой, когда брат напряжённо и вопросительно уставился на него сверху вниз. – Нельзя – и их не вытащим, и сами там останемся… и тогда всё будет бессмысленно. Рассел с трудом сдержался, чтобы не закричать. Вовремя увидел, что у Флетчера глаза такие же перепуганные, как и у него самого. Юный главврач Аместриса боялся потерять лучших друзей ничуть не меньше, чем его старший брат. Но держал себя в руках немного лучше. Бессмысленное геройство ни к чему не приведёт. А оказывать помощь, как отлично знают врачи, можно только тогда, когда убедился в своей безопасности… – Так что же делать?.. – сипло спросил Рассел. – Я не знаю… не знаю! – Флетчер зажмурился. И уже сам сорвался на крик: – Придумай что-нибудь, ты же умный! Старший Трингам сглотнул и, обернувшись, уставился на поле. По краям огненной черты стояли, сидели или лежали люди – ишвариты, которым определённо нужна была помощь. Нужно было срочно ограничивать распространение огня и начинать оказывать первую помощь. Но бежать к ним сейчас – значит бросить Эда и Ала… У Рассела перед глазами вдруг встала совершенно другая картина: белая поляна, адский холод, дикая резь в животе и злой, отчаянный вопль Эдварда: «ТЫ ИДИОТ ИЛИ ДА?! Я ТЕБЯ НЕ ОСТАВЛЮ, ПРИДУРОК!» Да чёрта с два он этому идиоту позволит тут остаться! И у Флетчера взгляд такой, что он Альфонса хоть из-под земли вытащит… – Придумал! – заорал вдруг Рассел, с размаху падая на коленки. – Флетчер, придумал! – Что – придумал?! – Флетчер, не раздумывая, грохнулся рядом с ним, с надеждой заглядывая старшему в лицо. – Что? Быстрее! – Помнишь наши эксперименты по совмещению нервных окончаний человеческих конечностей и растений?! – Рассел поспешно стягивал большие, мешающиеся кожаные перчатки с рук. – Помнишь?! Ещё в старом особняке Магвара! – Ну конечно! – Флетчер ахнул, тоже на ходу срывая лётные перчатки. – Конечно, братик, ты гений!.. Рассел не стал сейчас спорить, возражать и напоминать, что идея изначально вообще принадлежала Флетчеру и показалась абсолютно бредовой всем, включая старшего Трингама. Но младший уболтал его попробовать – и результат, пусть и не с первого раза, оказался потрясающим… Только был потом заброшен. Но об этом можно будет поговорить потом. Рик и Лео заворожённо наблюдали, как Рассел и Флетчер абсолютно синхронно хлопают в ладоши и прижимают пальцы к земле. Да, конечно, ишваритам доводилось видеть трансмутации без алхимического круга. Но оба считали, что так умеют только избранные, например, Элрики… Но почему бы и их лучшим друзьям не быть избранными? Эд и Ал наверняка не стали бы дружить с кем попало… Мысли, с кем могли бы дружить Элрики, остались где-то далеко, потому что в следующую секунду земля под руками Трингамов вспыхнула зелёным светом – и от их ладоней вперёд рванулись плотные зелёные побеги. Флетчер прикрыл глаза, усилием воли заставил себя дышать ровно и спокойно и сосредоточился на ощущениях кончиков пальцев, словно бы резко бесконечно удлинившихся и отдалившихся. Горячо… сухо… больно… он до крови прикусил губу. На лбу выступила испарина. Да, уже прошли те времена, когда он слабел от каждой мало– мальской трансмутации. Но ведь эта трансмутация была мало того что большой – она была, строго говоря, медицинской! И кому как не младшему Трингаму знать, до чего энергозатратны преобразования живых существ?.. Но позволить слабость и он сейчас не мог. В ушах звенел гневный вопль Ала: «ДА Я СКОРЕЕ СЕПУККУ СЕБЕ УСТРОЮ, ЧЕМ БРОШУ ТЕБЯ ЗДЕСЬ, КРЕТИН!!!» И это – в бесконечном снежном лесу, по такому морозу, что замерзали зубы, когда у самого Альфонса были до мяса разодраны и отморожены руки, а у Флетчера вывихнута нога… Юный доктор зло нахмурился и мысленно выругался трёхэтажным матом. Не дождёшься, Альфонс Элрик, чтобы тебя оставили вот так умирать. Не умрёшь. Кто шафером на свадьбе с ксингизской принцессой будет?! – Нашёл! Нашёл! – Флетчер распахнул глаза, тяжело дыша, словно от быстрого бега. Пальцы у него были сжаты, словно он крепко держал кого– то за руку. – Рассел, я нашёл! – Я тоже! – Рассел, совершенно взмокший от напряжения (он даже перестал вытирать капли пота, выступающие на лбу), тряхнул головой и болезненно улыбнулся. – Я тоже нашёл, Флетчер! Он тоже не сомневался, что упрямый зелёный побег сейчас обвивался вокруг локтя человека. Да, человек этот не двигался. Но за ним же можно было… В это мгновение на другом конце поля что-то оглушительно загремело и взорвалось. Раздался женский визг, несколько детей заголосили, кто-то из мужчин громко кричал. – … господин Шрам! – Рик в ужасе зажал рот ладонью. Рассел и Флетчер обернулись. В глазах – не меньший ужас. – Кто?.. – Расселу казалось, что у него язык перестал поворачиваться. – Что?.. – Флетчер чувствовал, что говорит одними губами – голосовые связки отказали. – … господин Шрам, у него… у него хранились, – Лео, которого теперь трясло с ног до головы, немного заикался, – у него… бочки… с авиа… бензином, чтобы их уничтожить в знак… протеста… – ДА ВЫ С УМА СОШЛИ ЧТО ЛИ?! – Флетчер схватился за голову. Голос к нему вернулся, но это мало чем могло помочь. – Там люди… – Лео дрожал, как в лихорадке, ничего не видя и не слыша. – И… и у него целый подвал… а если… это только то, что было наверху, а если вдруг те… что внизу… мы все… это… это… Времени не было. Рассел вскочил на ноги, силком поднял за локоть Флетчера и метнулся к ишваритам. – Вытащите их, – прошипел он, вложив что-то в руку застывшего Лео. – Вытащи, слышишь? Другого извинения я не приму! – и, не дожидаясь никакого ответа, он со всех ног бросился в сторону взрыва. Флетчер и вовсе ничего не сказал – он одарил Рика таким красноречивым взглядом, что в словах не было нужды, тоже что-то сунул ему в ладонь – и кинулся вслед за братом. Ни слёз, ни мыслей, кроме одной, тупо бьющейся о череп изнутри: «Вы-жи-ви-те. Выживите. Выживите!»***
Трингамы подоспели вовремя. Рассел, лихо притормозив (коленками об выгоревшую землю), хлопнул в ладоши – и полыхавший авиабензин зашипел, заклубился… и превратился в пар. Не слушая криков, воплей и бормотаний, Алхимик, связующий материю, бросился в «подвал» почти сгоревшего здания. Здание было палаткой, да и подвалом место, где хранилось горючее, назвать можно было лишь с натяжкой – скорее уж землянка или даже окоп. По пути Рассел споткнулся об рослого мужчину, лежащего без сознания с вытянутыми вдоль тела руками на полу. Выругавшись, молодой человек бросил на неожиданное препятствие взгляд и машинально отметил наличие на одной руке мужчины чёрной татуировки с алхимическими знаками, а на лице – белый шрам. У Рассела мелькнул в голове далёким отголоском нервный смешок Эда, рассказывающего жутковатые истории их с Алом встреч с обозлённым мстительным ишваритом… но времени обдумать странные стечения обстоятельств не было – риск взлететь на воздух слишком велик, а людей тут много… а бензина, чёрт возьми, ещё больше! – Ах вы…! – Рассел грязно выругался, больше не беспокоясь о приличиях. Винри его прикончит, если узнает, что после отравления и сотрясения мозга её персональный «птиц» (смешно, «птиц» – летает-то не он, а Эдвард… к чему он вообще об этом подумал сейчас?) занимается трансмутациями бешеных масштабов. Оно, конечно, Рассел не Флетчер, сил у него всегда было побольше, но с некоторых пор и он понимал, что недостающие элементы реакции алхимик заменяет собственной энергией – и чем больше преобразование, тем выше риск грохнуться в обморок от истощения. А в обморок было категорически нельзя! Только не сейчас! Флетчер времени тоже даром не терял. Игнорируя собственную слабость, он без устали оттаскивал пострадавших в сторону и оказывал им первую помощь. У него тоже шевельнулись смутные воспоминания, когда он перебинтовывал промытую водой (Рассел умница, додуматься превращать бензин в воду было не только безопасно, но и очень целесообразно) руку мужчины со шрамом на лице… особенно когда тот приоткрыл вдруг глаза и хрипло пробормотал: «Опять… Рокбеллы?..» Винри тоже что-то рассказывала… Но опять же – времени останавливаться и думать не было. Потом, потом, сейчас нужно вытаскивать людей, и постоянно с того света! Как он надоел Флетчеру, тот свет! Младший Трингам уже перевязывал большой ожог последней пострадавшей – всхлипывающей девочке лет семи, – когда к нему, пошатываясь, подошёл его старший брат. – Всё, – еле слышно выдохнул Рассел, присаживаясь рядом с Флетчером на корточки и низко опуская голову. – Я всё проверил – теперь безопасно… Кто поцелее, пошли заливать пожар водой из бочек… Флетчер аккуратно затянул бинт, ласково потрепал девочку по макушке (она даже притихла и заплаканно улыбнулась) и обернулся. – Ты молодец, братик, – юный доктор измученно дёрнул уголком губ, машинально отмечая, что у Рассела лицо (неудивительно) тоже было покрыто пусть лёгкими, но всё же ожогами. Флетчер осторожно коснулся кончиками пальцев чёлки брата, скрывающей правый, пострадавший на севере глаз, и, когда Рассел непроизвольно дёрнулся от боли, покачал головой. – Да уж, себя ты не пожалел… – Плевать, зато люди живы, – тот вымученно хмыкнул и исподлобья взглянул на брата левым глазом. Флетчер угадал правильно – правый от перегрева и попадания каких– то щепок болел, слезился и вообще попросту мешал жить. Хорошо хоть никто не видит это издевательство за чёлкой. – А ты… – Рассел оглянулся и тихонько присвистнул. – … А вот ты точно герой. Неужели все живые?.. – Не совсем – трое погибших. Но им уже ничем нельзя было помочь, одни конечности остались… – Флетчер неопределённо передёрнул плечами. – Пятеро были на грани, но я их вытащил. Конечно, тяжёлых много, но я уже отправил двоих к ближайшему телеграфу, чтобы запросили реанимацию и скорые от моего имени… Рассел поднял руку (странно, никогда ещё она ему не казалась такой тяжёлой) и опустил ладонь на подпаленные огнём светлые вихры Флетчера. – Я тобой жутко горжусь, – искренне признался он. И наконец-то это было сказано от всего сердца и совершенно спокойно. Он больше не стеснялся и не боялся. Флетчер прикрыл глаза и тоже искренне, уже не так измученно, улыбнулся. – А я тобой, братик, – в нём тоже что-то изменилось, и он больше не смущался и не краснел. Это была заслуженная похвала, и Флетчер принимал её с благодарностью и радостью. Ещё с минуту Трингамы сидели в молчании. Вокруг них потрескивали остывающие от жара колосья. Бегали люди. Кто-то приносил воду для раненых. Кто-то успокаивал пострадавших и убеждал их, что теперь всё будет хорошо. Все поглядывали на братьев– алхимиков с ужасом, благоговением… и благодарностью. Никому не приходило в голову кричать и обвинять их в богохульстве. Это были герои-спасители. И раз они спасли людей при помощи алхимии – что ж, очевидно, бог Ишвара позволил им это сделать. Рабочее медицинское отупение, как называл его Флетчер (на деле попросту отключение эмоций), отпускало. Возвращалось ощущение реальности происходящего. И вдруг Рассел, жутко побледнев, схватил Флетчера за локоть: – Эд и Ал, Флетчер! – … господи! – охнул тот, подрываясь на ноги. Вот что он мучительно пытался и не мог вспомнить последние пару минут. – Сколько мы тут возились?! Рассел плохо гнущимися пальцами выхватил из кармана часы. Он зачем-то машинально взглянул на их циферблат, когда они неслись сюда, и почему-то то время вырезалось на подкорке: тогда было 3:15. А сейчас… – Двадцать с лишним минут! – Рассел в панике уставился на брата. – Флетчер! – Бежим! – коротко бросил младший Трингам, разворачиваясь на каблуках. Ишвариты молча проводили светловолосых пареньков изумлёнными взглядами. Разве они только что не падали в обморок от усталости?***
Откуда бы силы взялись, но Трингамы и впрямь бежали так, что не чувствовали ни усталости, ни, вместе с тем, и ног. Перед глазами у Флетчера плыло так, что он ничего не видел, в висках у Рассела стучало так, что он ничего не слышал. Оба боялись того, что их могло ждать на том месте, откуда они убегали двадцать три минуты назад. Несмотря на пляшущие перед глазами круги, Флетчер первым сумел разглядеть метрах в тридцати от огненных всполохов, почти на берегу реки, где дыма не было совсем, четыре тёмных пятна, отдалённо напоминающих людей. – АЛ! ЭД! АЛЬФОНС! Младший Трингам споткнулся шагов за семь до испуганно обернувшегося к нему Рика, и остаток расстояния буквально прополз на коленках – сил идти не было. – А-ал… – не глядя на ишварита, Флетчер протянул ладонь к лежащему на животе прямо на земле человеку в прожжённой лётной куртке. – Ал, пожалуйста… ты… В это мгновение человек вдруг приподнялся на локтях и зашёлся диким приступом кашля. Хоть немного справившись со своими лёгкими, он перекатился на спину, откинул одну руку в сторону, а второй, трясущейся, стянул с головы лётный шлем, оказавшись – в самом деле – Альфонсом Элриком. Ал запрокинул голову назад и глубоко, но хрипло дыша, пробормотал: – Живой, конечно… – и, выдохнув, чуть повернул голову и болезненно улыбнулся, щурясь: – Я злого тебя больше смерти боюсь… До сих пор Флетчеру удавалось без особого труда держать себя в руках. Но тут нервы у главврача Аместриса окончательно сдали. Он спрятал лицо в ладонях и сдавленно всхлипнул вперемежку с истерическим смехом: – Слава Истине!.. – Фюреру слава… – передразнил его Ал, вновь попытавшись улыбнуться. Но на этот раз у него ничего не вышло. Больше того – он посерел, хотя в полумраке этого и не было видно, вновь скрючился и мучительно закашлялся. Флетчер трясущимися руками вытер покатившиеся по щекам слёзы, решительно сжал губы и, подвинувшись немного вперёд, подхватил Альфонса под рёбрами и вынудил поднять голову. – Дыши глубоко и ровно, – скомандовал он, буквально придерживая Ала за подбородок. – Да, я знаю, что тебе не хватает кислорода. Я трансмутирую. Дыши. Просто – дыши. Понял? Альфонс судорожно кивнул, ничего не видя перед собой, – глаза застилала дымка слёз. Да какая там дымка – скорее уж дымовая завеса! Дышать было невозможно, но раз Флетчер говорил «надо», выхода не было. Флетчер тем временем успел стащить с Ала куртку, расстегнуть ему прогоревшую рубашку, чтобы не сдавливала горло, объяснить полумёртвому от страха Рику, как придерживать человека, чтобы дыхание не было затруднено, и хлопнул в ладоши. Чтобы ускорить распад карбоксигемоглобина в крови, нужно было перенасытить организм кислородом. Это значило «ещё одна изнурительная медицинская трансмутация», только теперь даже более интенсивная и тяжёлая, поскольку внутренняя. На секунду Флетчер обернулся. Рассел молча кивнул ему – он уложил Эда головой на свои колени, и тот сейчас худо-бедно, но всё-таки, в отличие от Ала, дышал и что-то даже бормотал. Младший Трингам удовлетворённо кивнул сам себе и зажмурился. Всё хорошо. Только не навредить. Непродуктивный кашель – это, к счастью, лёгкая степень интоксикации. Но у Ала слабые лёгкие, каким-то чудом пережившие туберкулёз. Ими нельзя рисковать. А значит, у Флетчера нет права на ошибку. Впрочем, как и всегда.***
Эдвард, прерывисто, но глубоко дышавший, улыбнулся бескровными губами. – А я-то думал… всё, поминай, как звали… А тут бац… и что-то за локоть ка-ак цапнет… больше ничерта не помню, только что мне хреново… было… ещё и вывернуло наизнанку где-то по пути… а потом уже тут… Рассел, что там с Алом?.. – Кретин, – выругался Рассел, осторожно, очень медленно и бережно снимая с головы друга полуоплавленные очки – сохранившие, однако, Эду зрение. – Молчи уже! – он зыркнул в сторону младших и чуть ли не свирепо буркнул: – Жив Ал, похоже, даже дышит уже нормально! Лучше о себе бы подумал – тебя уже три человека придушит, если откинешься: Ал, Флетчер и я, не считая девочек и Мустангов! Рассел не юлил и не хитрил – Флетчер на его глазах уложил Альфонса на землю и что-то деловито скомандовал Рику. Тот, вскочив, в доли секунды умчался к реке, а Ал, переставший так жутко кашлять, показал Флетчеру большой палец. Флетчер – даже в темноте видно – с облегчением выдохнул. Значит, и правда можно не переживать. Да и вообще – ещё бы было иначе. Эд скосил глаза в сторону, убедился, что брат действительно дышит и, судя по всему, цел, выдохнул, притих на несколько секунд, а потом поднял правую руку и хрипло попросил: – Стащи с неё перчатку, будь другом… кожа от металла пригорает, мутит от запаха… Рассел, старательно кусая губы, чтобы, не дай Фламель, не расплакаться (а в горле так першило, что он был на грани), рывком стянул перчатку и отбросил её в сторону. И всё молча. Не будет же он говорить Эдварду, что запах был не только от перчатки и давно откинутой в сторону куртки, но и от обгоревшей кожи самого полковника Элрика! Эд, морщась (конечно, вокруг глаз– то залегли круги от прилипшей оплавленной резины, да и поди сфокусируйся после такого), поднёс протез к лицу, чтобы разглядеть. – Да уж… дела-а… – хмыкнул он и по привычке попытался откинуть чёлку в сторону. Но, разумеется, тут же взвыл от боли. – Ай-яй, бл**ь!.. Рассел едва-едва удержал его и не дал ткнуться лицом в землю. – Эд, ты что?! – Я?.. – тот подавился истерическим смешком, всхлипывая от боли. – Я долбоёб, Блистательный… она ж раскалённая, потому и прилипала… Рассел обречённо покосился на белого как сама смерть потерянного Лео, стоящего на коленках рядом с ними. – Ну чего стоим? Принеси чего-нибудь – хоть лопух какой вымой! – с вызовом сердито крикнул майор Трингам-старший. Лео вздрогнул, приходя в себя, и чуть не на карачках кинулся к реке. Рассел покачал головой и, шмыгнув носом, буркнул: – Эд, ты – идиотина. – А я разве спорю? – хихикнул тот, вцепившись своей, человеческой рукой в локоть друга. – Идиот и есть… Ай… ещё и без глаза, как ты, останусь… Ал придушит, Винри убьёт, Флетчер четвертует, зато будем с тобой как два брата-акробата… – Нет, Эд, ты именно что не идиот, а идиотина – дьявольская разница, – Рассел чуть-чуть приподнял Эда, фактически усадив его перед собой, крепко обнял со спины и, прижавшись лбом к затылку лучшего друга (резинка, которая держала волосы в хвосте, тоже оплавилась, и теперь подпаленные волосы Эдварда рассыпались по плечам), зажмурился до звёзд в глазах. – Убил бы на**й. Самолёт он, видите ли, посадить должен… Парашютов у них, видите ли, не хватает… ДА КАК ТАК МОЖНО, ДУРЬЯ ТВОЯ БАШКА?! ТЕХНИКА БЕЗОПАСНОСТИ ИДЁТ НАХУЙ, ДА?! ДОЛБОЁБ! МУДАК! СВОЛОЧЬ! ПОПРОШУ ФЛЕТЧЕРА – ОН ВАС С АЛОМ К КРОВАТЯМ ПРИВЯЖЕТ, ЧТОБ К САМОЛЁТАМ И ПОДХОДИТЬ НЕ СМЕЛИ! ЁБНУЛИСЬ ВЫ ЧТО ЛИ НА ВСЮ ГОЛОВУ?! КРЕТИН, ДЕГЕНЕРАТ! Эд бездумно улыбался, глядя в чёрное небо, в глубине которого – там, где не наползали клубы дыма, – были видны звёзды. Рассела трясло, Эд догадывался, что по щекам старшего Трингама градом сейчас катятся слёзы, но сказать ему в своё оправдание было нечего. – Спасибо. – … ДЕБИЛ! А, что?.. – Рассел очнулся, на мгновение подняв голову. – Спасибо, что вытащил, – тихо повторил Эд. Пауза. – Это не я, – прошептал Рассел, сглотнув. – Это Лео… – Нет, ты, – совершенно спокойно ответил Эдвард. – Я вашу алхимию за километр чую. Даже если неугарно наглотался угарного газа. Старший Трингам подавился нервным смешком. Шутит – значит, будет в порядке. – Лучше бы ты что полезное чуял. Котлеты, например… – Старо, как мир. Ты исшутился, – хмыкнул Эд, обессиленно прикрывая веки. Одна половина лица у него всё ещё горела, на другой саднили пятна содранной во время падения на землю кожи. – Да пошёл ты, дебил Удивительный… – Рассел покачал головой, краем глаза замечая, как к ним бежит Лео со здоровенным листом лопуха. – Только если ты проводишь, фиалочка Блистательная, – не остался в долгу Эдвард. – Обязательно. Ты ж один заблудишься… – Вот именно. Двойной негромкий смешок. Всё возвращалось на круги своя. – Ал, если я ещё раз увижу, что вы подходите к самолётам… – начал было Флетчер, прикладывая большой мокрый лист подорожника, растёртый между рук, к обожжённой щеке Альфонса. Тот придержал руку друга у своей щеки и тихонько усмехнулся: – … то фуры с корвалолом тебе хватать перестанет. Да?.. Младший Трингам грустно улыбнулся. Помолчав, он запрокинул голову к небу и, найдя глазами узкий светлый серп месяца, тяжело вздохнул: – Дурак ты, Ал. – Я знаю. – Не жалеешь себя и брата – пожалей меня хотя бы. – Жалею… – Не заметно. – Так ты и не смотришь… – Смотрю, все глаза уже проглядел. – Не надо, хватит нам Рассела и Роя… – Вам Рассела и Роя, а у меня, помимо них, ещё вы с Эдом. Ну разве же можно так?.. – А как изменить?.. Флетчер не очень понимал, как Альфонсу это удалось, но уже в следующую минуту он, доктор, плакал на плече своего лучшего друга, вполне ровно сидящего на земле и крепко его обнимающего. – Спасибо, Флетчер. Спасибо. И прости, – Ал гладил младшего Трингама по голове. Тот молча глотал слёзы. А что он мог сказать? Надо было давно привыкнуть к потерям. Но свою семью – Рассела, Ала и Эда – он терять никогда не был готов.