Вечный вопрос:
«Да кто же я?»
Тема заразная.
В чём-то мы все похожи, а
В чём-то и разные.
Здешние или пришлые,
Нужные или лишние,
Кто-то паря, кто-то пыля –
Небо – земля.
«Небо – земля», Драконь
Теперь люди не жались за спинами алхимиков, а бродили по полю, ища хоть что-то уцелевшее. Вдалеке, на фоне тонкой полосы занимающегося рассвета, чернели металлические обугленные остовы двух самолётов. Восторг и эйфория постепенно сменялись мрачным отчаянием. Земля жадно пила воду – но разве она теперь сможет что-то дать? Рик и Лео вернулись к компании своих друзей (друзей ли теперь?) аместрийцев. Лео сообщил, что помощь уже в пути и всё, кажется, налаживается. Погибшие есть, но их очень мало – если бы не парни, было бы в десятки раз больше. Пострадавших хватает, но большинство в состоянии самостоятельно ходить. Тяжёлых тоже мало – и это целиком и полностью заслуга Эда, Ала, Рассела и в особенности Флетчера. Рассел сидел сейчас между Элриками, полулёжа на плече Эда и держась за локоть Ала, чтобы не падать. Взгляд у него был мутный, отсутствующий. Да и в целом было видно, что старшему Трингаму ой как не сладко. Он молча кивал или отрицательно дёргал головой на вопросы окружающих. Флетчеру он знаками объяснил, что его слегка подташнивает, и тот, держа сейчас брата за правую руку, понимающе вздыхал и повторял только одно – что нужен отдых. Элрикам тоже не было, прямо говоря, так уж хорошо. Эд хорохорился и напускал на себя показную энергичность, но сам едва-едва сидел ровно, чтобы не мешать Расселу, и то и дело подозрительно зевал. Флетчер знал, что это от недостатка кислорода, и пропускал мимо ушей шуточки полковника Элрика по поводу сонливости. Этому тоже нужен был отдых. Ал молчал, как и Рассел, но не отводил от лица Флетчера тяжёлого вопросительного взгляда. Тот постоянно прятал глаза и бормотал что-то не очень вразумительное. Конечно, на самом деле не менее измученный, чем все остальные, Альфонс не имел в виду ничего осуждающего – наоборот, его просто успокаивала деловитая озабоченность друга. Но самому Флетчеру казалось, что Ал спрашивает: «И что теперь?» Ну в самом деле, что теперь-то?.. Альфонс отвлёкся, когда присевший рядом Рик протянул ему флягу с водой. Рассел закрыл глаза, Эд смотрел куда-то в сторону – и у Флетчера появилось время подумать над этим вопросом, от которого он убегал – даже когда Рассел проводил свою трансмутацию. Ему было очень горько и больно от отчаянных голосов ишваритов вокруг него. Да, брат остаётся героем – но неужели это было сейчас зря? Они правы, они чертовски правы – земля теперь бесплодна. Значит, чисто логически, можно было оставить её догорать и выгорать, и ничего бы не изменилось. И разве всё, что они – Рассел, Ал, Эд – сделали – разве всё это было напрасно?.. Да, спасли несколько жизней. Да, предотвратили взрыв. Но все эти люди вокруг будут голодать – и сколько их теперь умрёт от недостатка еды? У них нет ни крыш над головой, ни пожитков. Они, конечно, уйдут. Куда уйдут? Где их примут? После сегодняшнего теракта, в котором они с братом оказались заложниками, фюрер, судя по сухому ответу Ала, намерен ужесточить политику в отношении ищваритов. Ужесточить – значит, к ним будут опять относиться как к прокажённым. Но ведь при всём том, что чаша весов человеческой жестокости качнулась обратно, при всём том, что этот народ попытался восстановить равновесие местью… они всё-таки оставались просто несчастными пострадавшими людьми. А Флетчер вообще кровной мести не признавал по природе. Был глубоко убеждён, что, если следовать принципу «глаз за глаз», скоро всё человечество останется слепым. Должен же кто-то остановить эту порочную бесконечность. Даже если это будет противоречить закону равноценного обмена. – Смотри, Майя, теперь пожара нет! Опять ты плачешь? Ну что такое? – Мы всё равно будем голодать! – Дурочка! Я же сказала, что я тебя голодной не оставлю! – Сама дура! Ты снова о своём! Ты ничего не понимаешь! – Чего я не понимаю?.. – Не нужна мне еда, если ты будешь голодать! Я есть не смогу! Не буду, слышишь?! – Я большая, я переживу как-нибудь! Прекрати огрызаться на старшую сестру! Майя! – Хочу и огрызаюсь! Уйди! Сама уйду! От тебя! – Майя! Флетчер вовремя обернулся, чтобы увидеть, как черноволосая, коротко стриженая худенькая девочка лет восьми, громко плача, босиком бросается через поле к лесу. Её платье едва прикрывает ноги, но она летит, ничего не замечая вокруг себя, только отмахиваясь от бьющих в лицо капелек воды. – Майя! Майя, подожди! – девочка лет пятнадцати, не менее худая, но уже высокая, стройная и красивая, несмотря на то, что закутана она в какой-то мешковатый балахон, бежит, спотыкаясь, за своей сестрой. Длинные чёрные косы, заколотые на затылке, упали ей на плечи. В голосе – надрыв и слёзы. Ей страшно. – Майя, не надо! Флетчер до побеления сжал губы. Старшая не могла нагнать младшую – похоже, что-то с ногами. Упала на землю и плачет, спрятав лицо в ладонях. Младшая обернулась – и кинулась обратно к сестре. Конечно. Разве может она в самом деле уйти?.. Младший Трингам искоса взглянул на своего старшего брата. Похоже, Рассел задремал. Эд старательно не шевелился, хотя глаза у него тоже слипались. Ал тихо, почти шёпотом беседовал с Риком, так что старшему Трингаму никто не мешал. Флетчеру вдруг вспомнилось: выхоложенный дом, зима, голод. Куртка Рассела на его плечах. Рассел встаёт, чтобы идти неизвестно куда – искать тепла и еды для него, Флетчера… Сам Флетчер, которому нет и девяти, уговаривает брата остаться – но тот и не может идти: падает от истощения. Худой, бледный, с резко очерченными скулами, с потемневшими глазами… а ведь ему ещё нет двенадцати. Флетчер, глотая слёзы, кутает старшего брата в его же куртку и на мгновение выбегает из комнаты. Руки заледенели и плохо слушаются, но надо попытаться. В углу завалялся мел. Он берёт его и, подержав пальцы во рту, торопливо чертит на полу маленький кружок. Как там было внутри? Треугольник, палка, палка, огуречик… если бы огуречик, а то дурацкий овал… Флетчер давится смехом, который замерзает в зубах, прижимает ладони к полу и зажмуривается, молясь неизвестно кому, чтобы сработало. Когда он приходит в себя, прямо напротив его глаз лежат четыре небольшие, но и не крохотные картофелины. Младший Трингам так до сих пор и не знает, удалась ли та трансмутация (и что он мог трансмутировать? деревянный пол и собственные силы? как из этого, без понимания основ синтеза и химических составов веществ, вообще могла получиться картошка?) или овощи упали с неба, но он тут же хватает еду и со всех ног бежит обратно к брату. Тот спит, а может, уже и не спит – дыхания почти не заметно, на ресницах иней… Флетчер хватает его за плечи и кричит, Рассел нехотя разлепляет глаза и ещё долго, добрых минут пять не может понять о чём толкует то плачущий, то смеющийся младший брат. Когда до него всё-таки доходит, он сгребает Флетчера в охапку, тоже не то хохочет, не то плачет – и потом они вместе бегут выламывать прогнившие доски из стены и разводить огонь. Флетчер до сих пор помнит вкус той картошки, пожаренной на палочках. Кажется, ничего вкуснее он с тех пор и не ел… Двадцатидвухлетний Рассел приоткрыл глаза, устало глядя перед собой. И вдруг часто– часто заморгал. – А где… Флетчер? – пробормотал он, с трудом поднимая голову и оглядываясь вокруг. – А, что? – Эдвард помотал головой, спросонок тоже ничего не понимая и озираясь. – Где?.. Зачем?.. Альфонс прервал негромкий разговор с Риком (Лео стоял за спинами старших и разглядывал небо, разговаривая больше сам с собой, чем с ними) и, обеспокоенно заозиравшись, первым сообразил, что случилось. – Ну вот, и младший брат туда же! – он стукнул кулаком по земле. – Флетчер! Рассел встревоженно сощурился и, ахнув, попытался было встать на ноги – но у него ничего не вышло. – Флетчер, не надо, подожди!.. – И это они ещё на нас орут, что мы идиоты!.. – Эд, побледнев, тоже было дёрнулся вперёд – но вместо этого сам грохнулся на землю и зашипел от боли. – Яблочко от яблоньки, Уроборосс вас возьми!.. – Рик, Лео, присмотрите за ними, – скомандовал – и вновь, откуда силы взялись? – Ал. – Я… помогу Флетчеру. – Да ну Ал!.. – Рассел, естественно, завалившийся на Эда, испуганно замахал руками. – Стой, куда! – Братец! – Эд даже забыл, что нужно ругаться и скрывать слёзы – и теперь просто в панике пытался дозваться Ала. – Ал, пожалуйста!.. – Всё в порядке, – Альфонс на мгновение обернулся и серьёзно кивнул старшим. – Правда. Честное слово. Скоро всё закончится. Просто он, – Ал мотнул головой в сторону своего лучшего друга, – решил всё завершить сейчас. Эдвард хотел было что-то возразить, но перед его глазами всё поплыло, к горлу резко подступила тошнота, и он вынужден был перевернуться на живот и согнуться в три погибели. Рассел из-за этого рисковал больно стукнуться головой об землю, но его под локти подхватил Лео. Рик, почти профессионально, как его научил Флетчер, держа теперь Эда за плечи, кивнул побледневшему Алу. – Давай – мы им поможем! Обещаю! Альфонс сглотнул, зажмурился – и, запинаясь об собственные ноги, кинулся к Флетчеру.***
Флетчер глубоко шумно вздохнул, исподлобья глядя на чёрное влажное поле, над которым всё ещё витал лёгкий запах гари. Ему тоже предстояло сделать почти невозможное. Зато он отлично понимал, что именно – и это успокаивало. Невозможным дело казалось не из-за абсурдности идей – для настоящих учёных не существует абсурда, – а из-за нехватки сил и быстрой утомляемости. Как юный доктор сейчас мысленно ругал свой организм, от рождения менее приспособленный к алхимическим преобразованиям! Даже тренировки сейчас не сильно помогут – он и так-то уже чуть не падал от усталости, а в таком состоянии все тренировки словно бы обнулялись, и Флетчер снова чувствовал себя восьмилетним мальчишкой, который мог упасть в обморок от любой мало-мальской трансмутации. А тут – тут! – нужно было отдать все жизненные силы. Потому что растения такие же живые существа, как и люди. Алхимики, как известно, создать новую жизнь не в состоянии. Но могут катализировать процессы в биологических субстанциях – это Флетчер точно знал. Пока что ещё на базовом уровне, на растениях, но не за горами был тот час, когда это окажется применимо и к животным, и к людям. Младший Трингам твёрдо верил в науку. Не признавал экспериментов над живыми существами после истории с Такером, но был абсолютно убеждён, что есть другие способы двинуть медицину вперёд. Алхимия – великая сила. И она ещё послужит на благо человечеству. Раковые опухоли, замершие беременности, гепатиты, чума – всё будет преодолено при должном упорстве. Победили же они туберкулёз, в конце концов! Сейчас велосипед изобретать не было необходимости. Всё, что нужно было сделать Флетчеру, – найти в сожжённой и залитой водой земле остатки семян и ускорить их оживание настолько, чтобы они пустили корни вниз и побеги вверх. Вода становилась уже излишней – значит, ту систему каналов, которую по факту трансмутировал Рассел, нужно было заполнить живым веществом. Вытолкнуть воду обратно в реку, сделать систему замкнутой и герметичной. И – заставить ростки показаться над землёй. Чтобы почва не выветривалась. Очень просто – и невероятно сложно одновременно. Флетчер невольно сглотнул. На секунду стало страшно. Пальцы замерли над землёй. – Жги, Авиценна, – раздался тихий смешок рядом, над самым ухом. – Это можешь сделать только ты. – Ал… – Флетчер, вздрогнув, скосил глаза. В самом деле, совсем рядом с ним на коленках сидел Альфонс – и ободряюще ему улыбался. – Но ведь я… Вместо ответа Ал поднял ладонь, покрытую тёмными пятнами ожогов и розоватыми – лопнувших пузырьков, и легонько сжал плечо друга. – Чувствуешь? – спросил он. Флетчер прикрыл глаза. От плеча по телу расползалась лёгкая пульсация. – Да. Чувствую. Ал кивнул: – Забирай. Я поделюсь. Ты справишься. Флетчер слабо усмехнулся, приоткрыв глаза: – Оба сознание потеряем. – Как будто нам впервой, – младший Элрик пожал плечами. – Всё равно получим от всех. Поздно, доктор, я уже умер, знаешь ли! Флетчер искренне, хотя и тихо рассмеялся: – Ну уж не умрёшь теперь! И никто не умрёт, – глаза у него лукаво блеснули. – Что это такое, под Драхмой мы выжили, а тут нет? Это ж ерунда, а не проблема, по сравнению с тамошним! – Вот это на тебя уже больше похоже, – хмыкнул Ал. – Конечно, не умрём – у нас же ты есть. А мы – у тебя. Так что давай – жги, только не по-фюрерски, а то наш Огненный алхимик не оценит! – Жгу! – тряхнул головой повеселевший Флетчер – и прижал ладони к земле, тут же вспыхнувшей от его прикосновений мириадами изумрудных прожилок.***
Изумлённые ишвариты, затаив дыхание, следили за пульсацией земли под своими ногами. Солнце между тем медленно, но верно собиралось вставать, и светлая полоска на горизонте всё расползалась и ширилась. Мягкий розовый свет заливал лица людей, споря с зеленоватыми отсветами алхимического преобразования под их ногами. Альфонс, только крепче сжимая плечо Флетчера, неотрывно смотрел на землю, до судорог стиснув зубы. Сейчас, несмотря на то, что силы окончательно покидали его тело, он чувствовал потрясающие умиротворение и удивлённый восторг. Почти никогда раньше он не задумывался о том, сколько чудес таит в себе именно земля. Правда, в отличие от Эда, Ал если и шутил над Трингамами по поводу любви копаться в земле, то очень по-доброму и мягко. Но всё-таки не понимал – как не понимали они, отчего их с братом так тянет в небо. А теперь… теперь, кажется, понял. Чудо рождения, с детства восхищавшее их с Эдом, было связано именно с землёй. В этом и была её красота и магия. Стоило дожить до двадцати двух лет, чтобы понять, зачем люди заводят дачи и огороды и почему Флетчер так трепетно возится с какими-нибудь полузасохшими фикусами. Флетчер наоборот, совсем не смотрел, что делает. Ему это было не нужно – он чувствовал, что получается. И потому его глаза были подняты к небу. Почему-то впервые за долгие годы к нему в голову пришла удивительная мысль – что рассветы удивительно красивы. Даже – особенно – с облаками. И, наверное, он всё-таки немножко, самую малость – но всё-таки понимает Элриков, которые этим небом болеют. До первых лучей солнца было ещё далеко, но над головой гасли серебристые мигающие звёзды, терялся в туманной дымке острый месяц, небо становилось всё светлее и выше… Мир расширялся до бесконечности, и бесконечность больше не пугала – она захватывала. А вид из кабины самолёта?.. тогда, когда они только взлетели и Флетчер открыл испуганно зажмуренные было глаза, – разве у него не перехватило дыхание? Земля, которую он искренне любил, оказывалась именно такой, как о ней рассказывали Эд и Ал, – маленькой, геометрической… и бесконечно красивой и родной. Но без неба почувствовать это, оказывается, было невозможно. Небо – земля. Карие глаза Эда и Ала – синие глаза Рассела и Флетчера. Звёзды – цветы. Самолёты – автомобили. Полёт – шаг. Вертикаль – горизонталь. А бывает ли одно без другого? Мир состоял из крайностей, которые на самом деле друг другу не противоречили. Наоборот – оказывается, они друг без друга и существовать-то не могли. «Самозванцы! – Мы просто на время воспользуемся вашими именами!» Было что-то особенно ироничное в том, что дружба Элриков и Трингамов в своё время началась с крупной ссоры, во время которой одни выдавали себя за других. Между прочим, успешно. Кто-то говорил, что то, что раздражает нас в других, есть в нас самих. Удивительно, до чего они четверо похожи – и одновременно как сильно отличаются друг от друга. Наверное, поэтому и не разлей вода. Да, Эд и Рассел постоянно цапаются. Да, Ал и Флетчер постоянно ворчат и разнимают своих старших братьев. Но ведь и Эд прав, когда справедливо замечает, что без этого жизнь была бы неинтересной… И Рассел соглашается, шипя от боли, пока Флетчер вправляет ему вывихнутую во время крепкого рукопожатия кисть. – СМОТРИТЕ, РОСТКИ! ПШЕНИЦА! По всему полю прокатился счастливый восторженный рокот. Пятнадцатилетняя ишваритка обнимает свою маленькую сестру и звонко смеётся сквозь слёзы: – Видишь, а ты плакала! – Ты сама-а пла-ачешь! – всхлипывает та, зарываясь носом в косы старшей. Где-то в отдалении послышались сирены машин скорой помощи. Поднимался лёгкий прохладный ветерок. Всё было в порядке. Всё вернулось. Ничего не прошло зря. Флетчер почувствовал, как у него слипаются глаза. Не видя больше необходимости заставлять себя бодрствовать, он расслабился – и моментально провалился в уютную и спокойную темноту. Альфонс скорее по инерции, нежели сознательно успел подхватить друга под мышки и уложить на землю, чтобы он не ударился затылком. После этого, убедившись одним взглядом, что Флетчер вполне ровно дышит, Ал вздохнул с отрешённым видом… и тоже позволил себе вытянуться на земле во весь рост. – Альфонс! Флетчер! – Лео бросился к ним и, присев на корточки, испуганно обернулся на брата. – Рик, что делать?.. Рик беспомощно взглянул на лежащих рядом с ним Эда и Рассела (тоже, не выдержав, в какой-то момент не то крепко заснули, не то сознание потеряли, кто их поймёт?), затем на Ала и Флетчера. Все четверо задумчиво улыбались сквозь сон, но на попытки разбудить себя не реагировали никак. У Элриков их длинные светлые волосы хорошо так подгорели и даже на кончиках немного обуглились, и теперь казалось, что бесстрашные братья-пилоты решили себе сделать модное окрашивание. У Трингамов за время их возни с авиабензином и пострадавшими от него оказались обожжёнными светлые ресницы и брови, что тоже смотрелось бы смешно, если бы не было понятно, где они заработали этот «эффект затемнения». Не считая этого, у молодых государственных алхимиков лица и ладони были покрыты ссадинами и ожогами разной степени тяжести. Чего уж говорить об одежде – у Трингамов ещё ничего, так, только подпалины местами на светлых рубашках, надетых поверх форменных чёрных свитеров, а вот у Элриков что брюки, что кителя и рубашки – всё было местами прожжено до кожи. А кое-где и глубже. В общем, зрелище не для слабонервных. – Они спасли нашу деревню, – Рик, даром что младший, упрямо нахмурился. – Они жизнями рисковали. Чуть не погибли. И это после того, что мы с тобой натворили… – он поднял голову и сверкнул глазами. – Мы обязаны им помочь всем, что в наших силах! Лео молча кивнул. У него в душе и голове творился форменный бардак, мысли и чувства вспыхивали, как фейерверки. Лучше Рика выразить главное он бы точно не смог. Из скорых на том конце поля выскакивали люди в белых халатах, о чём-то деловито спрашивали, доставали носилки, грузили пострадавших и уезжали. На их место приезжали новые, но и их не хватало. Хотя Лео справедливо сказал, что благодаря Трингамам и Элрикам потери удалось минимизировать, раненых всё ещё было много. Довольно быстро и здраво, в отличие от своего старшего брата, оценив ситуацию, Рик поднял голову и твёрдо сказал: – Оставим ребят у нас в палатке. Им нужнее всего отдых, а не медицинская помощь. Я думаю… они бы согласились. Лео дёрнул уголком губ. А Эд и Рассел были правы. Младшие братья взрослеют незаметно и внезапно. – Согласен.