Innocent Death/Невинная смерть

Как только Волан-Де-Морт отдавал приказ, он был безусловно окончательным. Гермиона усвоила это довольно быстро, когда начала работать на него. Но простое предложение о том, что женщина будет обучать ее, заставило девушку подскочить и отбросить все предосторожности в окно. — Мой Господин, — обратилась к нему Гермиона, — Все это время я тренировалась сама. Я стала лучше за последний месяц, благодаря вашим предыдущим занятиям. Я не хочу, чтобы ваш лейтенант тратила свое время на то, чего, уверяю вас, я могу достичь сама, — она склонила голову в легком почтении, — Вы дали мне достаточно, Мой Господин, я не хочу отнимать у вас больше. Я уверена, что у вашего лейтенанта есть гораздо более важные дела, которые занимают ее время. Я была бы для нее просто помехой. Волшебник терпеливо выслушал ее объяснения. Выражение его лица говорило очень мало, но, по крайней мере, оно не стало недовольным. — Что скажешь ты, Беллатрикс? — Я скажу, что это вовсе не пустая трата времени, Мой Господин. Девочка остро нуждается в формальном обучении, — Гермионе не нужно было смотреть на несносную женщину, чтобы понять, что она получает удовольствие от ее протеста, — Я с радостью соглашусь протянуть руку помощи, чтобы она могла стать настоящей ведьмой. Девушка грубо усмехнулась. Она не была ребенком, нуждающимся в воспитании. — Ты слышала ее, — сказал мужчина. — Мой Господин… — Все решено, дитя, — его голос не оставлял места для дальнейших споров, — Или мне нужно указать на твое очевидное неповиновение? Она села, признавая поражение. Разочарование и гнев закипели у нее внутри. — Простите меня, Мой Господин, — от одной мысли, что она собирается провести больше времени с Лестрейндж, у нее вскипел желудок. Ее взгляд метнулся к женщине, сидящей расслаблено. Может, Беллатрикс предложила это? Это объяснило бы нервирующую готовность обучать ее. Если бы идея принадлежала ей, какую цель она преследует? Ее ногти еще сильнее впились в ладони. Никакую, кроме как превратить мою жизнь в сущий ад. Ее разум пришел к немедленному выводу. Да, это цель Лестрейндж, и Волдан-Де-Морт только что согласился с ней. — Как долго? — Гермиона посмотрела на несносную женщину. Ее темные глаза вспыхнули жестоким весельем. — Давай посмотрим, я могла бы обучить пикси владеть палочкой быстрее и гораздо эффективнее менее чем за неделю. Но поскольку я должна обучать тебя, я думаю, что невозможно сделать оценку. Я бы сказала, что это займет несколько месяцев, — ее глаза сузились, прикидывая, — Может, лет. Гермиона сердито посмотрела, оскорбленная. Отправьте Беллатрикс Лестрейндж в самые глубокие уголки ада! Она была намного выше средних способностей ведьм ее возраста. Дай мне месяц, и я побью тебя на дуэли. Сдерживая язвительность в своих словах, она обратилась к Волан-Де-Морту. — Мой Господин, у меня есть другие обязанности перед вами, которыми я не хочу пренебрегать. И личный долг перед собой: возможно, я больше не появлюсь в Хогвартсе, но мне бы хотелось продолжить учебу, — она поклонилась, — Я прошу вас подумать об этом. Беллатрикс хихикнула за ее спиной. Если бы Гермиона еще сильнее сжала челюсти, она бы сломала зубы. — На данный момент твоя единственная обязанность — это быть лучше в дуэлях, — он снова повернулся лицом к пейзажу за окном, — Но я должен согласиться, образование важно, — бледные руки сцепились за спиной, — Ты будешь тренироваться с Беллатрикс днем, свободное время используй для того, что сочтешь нужным. Брюнетка снова поклонилась. — Благодарю вас, Мой Господин. — Оставь нас, дитя. Девушка пугливо поднялась с места. Когда она выходила из комнаты, начало разговора донеслось до ее ушей: — Теперь, будь кратка. Сколько авроров погибло и сколько тайников было утеряно? — Это была обязанность Сивого сделать… — Но ты отвечала за… Лунный свет просачивался сквозь окна, растекаясь белыми пятнами по коридору. Гермиона шла быстрыми шагами, почти не замечая окружающей ее темноты. Несмотря на свою растущую ярость, она задавалась вопросом, действительно ли Беллатрикс намеревалась обучать ее. Если да, то насколько жестокой она собиралась быть? Как она могла защитить себя, если бы женщина решила нанести ей реальный вред? Внезапно Гермионе в голову пришли бесконечные сценарии того, как ужасная темная ведьма злоупотреблят властью, дарованной ей над девушкой. Она остановилась прямо перед тем, как выйти в коридор. Если бы она прошла немного дальше и повернула направо, то выбрала бы путь, который вел к ее комнате. Там она могла что-нибудь разрушить или взорвать, чтобы изгнать этот удушающий гнев из своего тела. С другой стороны, Гермиона не хотела идти дальше и оставлять все как есть. Она думала о разговоре с Беллатрикс, чтобы подтвердить свои предположения и, что более важно, выяснить, в какую игру играла эта женщина. И вот, она ждала ее. Лестрейндж была очень похожа на кошку, которая съела канарейку, когда Волдан-Де-Морт отдал этот приказ. Почему женщина не была так возмущена? Могло ли это быть идеей Беллатрикс в первую очередь? Если да, то почему? Ведь было очевидно, что их презрение взаимно! В любом случае, если это была не ее идея, то это все равно ее вина! Кто, черт возьми, сообщил Волдан-Де-Морту о моем ранении, если не эта тупая ведьма? Прошло совсем немного времени, прежде чем дьявольская фигура вышла из темного коридора. — Лестрейндж! Что ты ему сказала? Я хорошо держала свою позицию во время битвы с Каркаровым! Почему он думает, что мне нужно обучение? Но Беллатрикс пересекла коридор, игнорируя ее существование. Ничуть не смутившись, Гермиона последовала за ней, начиная идти в ногу с женщиной. — Это ты предложила? Это была твоя идея обучать меня? — они пересекли большой зал, направляясь к западному крылу, — Я не понимаю! Ты ненавидишь меня так же сильно, как я ненавижу тебя! — девушка раздраженно всплеснула руками, — Почему ты вдруг стала такой хорошей, чтобы чему-то меня научить? — Закрой свой рот, пока это не сделала я! — Лестрейндж закричала, выглядя так, как будто собиралась задушить девушку, — Я бы предпочла вечно ползать на коленях, чем провести с тобой еще хоть секунду, глупая девчонка! Ты никчемная дрянь! Что заставляет тебя думать, что я хочу тратить свое время на твое обучение? — Ты мне скажи! — выплюнула девушка, — Как насчет того, что ты хочешь превратить мою жизнь в сущий ад! Беллатрикс сухо рассмеялась, обнажив зубы. — Не думай о себе так высоко, отвратительная грязнокровка. — Если не это, то почему! Черные глаза потемнели от негодования. — Когда он спросил меня о нашей маленькой миссии, я рассказала ему, кто ты: безнадежная, бесполезная грязнокровка. Мертвый груз, который лежит на моих плечах, — она фыркнула, — Тебе повезло, что он не поверил и решил заглянуть в мою голову. Бравада Гермионы немного поутихла. Проклятия. В конце концов, это была его идея. О чем он думал? Собирался ли он нарушить свое обещание не связывать Беллатрикс с ней? Она уже доказала ему свою верность! Что еще было нужно? — Он наказывает тебя, — сказала брюнетка, пытаясь взглянуть на вещи с позиции Волан-Де-Морта, — Нас. Тебя за ложь, а меня за то, что я получила травму, или, не знаю, за что-нибудь еще. Черты лица Лестрейндж напряглись, она выглядела обиженной. — Я не лгала. Ты являешься мертвым грузом, — темная фигура вторглась в ее личное пространство, — Но потом я поняла, что тренировать тебя — не такая уж ужасная идея, — ее зрачки остановились на лице девушки, — потому что, видишь ли, мерзкая грязнокровка, я тебе не доверяю, — от нее исходили волны презрения, — Ты что-то скрываешь. Нет лучшего способа раскрыть твою предательскую натуру, чем держать тебя под каблуком. — Наш Господин доверяет мне, — парировала Гермиона, — Он считает, что я вполне достойна быть здесь со всеми вами, нравится тебе это или нет. — Не путай свою ничтожную полезность с тем, чтобы быть достойной. Ты ничего не достойна, — слова Беллатрикс были адресованы с жестокой улыбкой, — Почему ты лжешь, глупая девчонка? В виде практики стрельбы по мишеням, ты неплохо удерживала свою позицию. Но мы с тобой очень хорошо знаем, что ты должна была умереть вчера. Это просто удача, что ты все еще стоишь здесь. Твоя работа ног, скорость руки, реакция — все это вызывает жалость! Девушка съежилась под всезнающим взглядом Беллатрикс, почувствовав правду в ее словах. — Встретимся в саду после полудня, — темная ведьма, не дожидаясь ответа, прошла мимо нее, толкнув девушку плечом. Карие глаза, обрамленные глубоким хмурым взглядом, наблюдали, как женщина исчезла в одной из многочисленных комнат. — Чертова ведьма… — она на несколько секунд закрыла глаза, чувствуя легкую пульсацию в затылке. К ней приближалась сильная головная боль. Ничего хорошего из этого не выйдет. О чем думает Волан-Де-Морт? — Грейнджер. Девушка обернулась на зов монотонного голоса. Увидев его, стоящего там в тени, подобно шпиону, которым он и являлся, чувство, близкое к облегчению, поселилось в ее сердце. В мире опасной неизвестности она приветствовала фамильярность, даже если этот человек ей не нравился. Она не доверяла ему, поскольку он работал на Дамблдора… По крайней мере, она твердо верила в это. С этой последней мыслью в голове и гневом, затаившимся под слоями ее холодного темперамента, она обратилась к нему с обычной вежливостью. — Профессор Снейп. — Воздержись от того, чтобы называть меня профессором, Грейнджер. Я больше не твой учитель. Кем был Северус Снейп, если не очередной пешкой на шахматной доске? Всего лишь еще один из Пожирателей Смерти Волан-Де-Морта. — Ты прав, Северус. Они были равны. — Заводишь друзей? — спросил мужчина, его взгляд остановился на коридоре, по которому несколько минут назад прошла Беллатрикс. — Ты видел это. Мы уже стали лучшими друзьями, — невозмутимо ответила она. Волшебник и ведьма изучали друг друга в течение следующих секунд. Их расчетливые взгляды ощущались, как будто они крепко сжимали нож за спиной, готовые вонзить в человека напротив в случае, если он сделает неверное движение. — Давай прогуляемся, — предложил Снейп, делая первый шаг. Гермиона последовала за ним через фойе, пересекая главный вход в поместье. Вечер снаружи был немного прохладным. Даже в самые жаркие дни лета Северная Британия не избавлялась от весеннего холода. Павлины закаркали, заметив появление Северуса и Гермионы. Как странно, подумала девушка, что птицы не ложатся спать после захода солнца. Расправленные перья павлинов ярко сияли, как крошечные зеркала, отражающие серебряные лучи лунного света. Они были похожи скорее на волшебных существ, чем на обычных животных. Она вздрогнула, когда один из них громко каркнул. Их громкие крики служили напоминанием о том, почему они ей не нравятся. Девушка подняла глаза к небу: луна была в фазе растущего выпуклого неба. Через двадцать дней она взойдет полная, а вместе с ней и произойдет ее превращение. Мне нужно дважды проверить мои запасы. — Я читал газету, — сказал Снейп, возвращая ее в настоящее. Они спустились по тропинке в более низкую местность, направляясь в самую дальнюю часть садов поместья на западе. Гермионе здесь нравилось. Чуть дальше был небольшой ручей, где при дневном свете можно было разглядеть рыбок. Ожидая, что он продолжит развивать тему, она ничего не сказала. Однако, после того, как воцарилось молчание и ее терпение иссякло, она спросила: — Твоя точка зрения? — Ты участвовала в убийствах? — в его голосе не было эмоций, ничего, что могло бы подсказать ей, одобряет он это или нет. Что за вопрос! Я должна была принять участие. Ожидал ли он отрицательного ответа? Ее рука инстинктивно провела по волосам, пытаясь унять усиливающуюся пульсацию в голове. — Конечно, это было частью приказа Темного Лорда, — не совсем. Ей было приказано найти Каркарова и ничего более. Остальное должно было пасть на Беллатрикс. Но все получилось не так, как планировалось. Северус кивнул в знак подтверждения. Его бесстрастное выражение лица осталось прежним. Снова воцарилось молчание. Гермиона почувствовала, что он не собирается продолжать эту тему разговора. — Ты сказал Дамблдору, что я все еще жива? — спросила девушка, задаваясь вопросом, что бы она сказала или сделала, если бы он ответил «да». — Я полагаю, ты сказала, что не хотела, чтобы он знал. Ее правая рука расслабилась, и кончик палочки спрятался обратно в рукав. — Это верно, — пробуя почву, брюнетка спросила, — Но я не могу остановить тебя, не так ли? — И я не могу тебя остановить. Настала очередь Гермионы с облегчением кивнуть. Хорошо, по крайней мере, в этом мы согласны. Северус только что признал, что была огромная сила в распространении слухов и создании подозрений среди Темного Лорда и Пожирателей Смерти. Она была бы первой, кто крикнул ‘предатель’, если бы заподозрила, что Снейп решил пойти против ее просьбы. До сих пор ее смерть, элемент неожиданности, была единственным преимуществом, которое она имела против Дамблдора. — Альбус солгал всем нам, — сказал Северус. Ах… Да. Гермиона понимала чувство предательства больше, чем кто-либо другой. Но Снейп не казался преданным. Это предположение помогло девушке решить, что он был предан Дамблдору, а не Волан-Де-Морту. Лучше было верить в то, что он предатель: так профессор зелий никогда не сможет застать ее врасплох. — Я начинаю думать, что он не рассказывает тебе всего, это значит, что он тебе не доверяет. Тебя это не беспокоит, Северус? — она уколола его. Они остановились посреди сада у фонтана. У этого, как и у других, которые она видела здесь, в центре был герб Малфоев. Три мужские статуи держали его на плечах, их взгляды были устремлены на ночных посетителей. Гермиона могла поклясться, что они смотрели на нее с легким презрением. Даже статуи были заколдованы, чтобы ненавидеть таких как она. Черные драконы на боковой стороне щита хлопали крыльями, в то время как змеи сверху переплетались и шипели между собой. А на ленте под большой буквой «М», которая занимала большую часть места на щите, гордо красовался фамильный девиз: Sanctimonia vincet semper. Ранее Волан-Де-Морт высказывался о недостатках в текущих политических делах, которые брюнетка сочла довольно разумными. Но его позиция в отношении чистоты крови была абсолютно нелепой, а прочтение этих строк на фамильном гербе Малфоев только еще больше разозлило ее и усилило отвращение к этой семье. — Ты либо слишком наивна, либо слишком глупа, чтобы понять, что он узнает раньше, чем ты сможешь себе представить, — сказал мастер зелий. — Он не узнает, если ты ему не скажешь, — она усилила свою позицию, — Но стоит ли мне беспокоиться, Северус? — взгляд был прикован к серебристым рыбкам, плавающим в голубой воде фонтана, а ее пальцы играли с контуром между палочкой и рукавом, — Должна я переживать о том, что если он узнает, то прикажет тебе убить меня? Она хотела наложить на рыбок диффиндо, нарезать их на куски или попрактиковать Курцио с ними. Это было лучше, чем перенаправить все это на ее спутника. Шпиона Дамблдора. — …Ты бы убил меня, Северус? Скажи «да». Я вызываю тебя сказать «да». Они повернулись лицом друг к другу. — Как ты думаешь, что произойдет, если с этого дня все начнет развиваться? — мужчина посмотрел ей прямо в глаза, — Ты больше не будешь убивать преступников, Грейнджер. Ты будешь убивать невинных людей. Ты собираешься избавляться от тех, кого ты, возможно, знаешь. Ты готова заплатить эту цену? Ее вызывающий взгляд оторвался от Снейпа, выбрав пустое место в зелени сада. — Что ты будешь делать, когда встретишься лицом к лицу со своими друзьями? Потому что, если ты думаешь, что этого не произойдет, ты сильно ошибаешься, Грейнджер. Даже заблуждаешься, — его голос начал становиться грубым, пронзительным, ничего такого, чего она не слышала раньше в его классе, — Ты думаешь, наш Господин оставит тебя в живых, если ты откажешься их убивать? Приходили ли эти мысли в твой большой мозг? Конечно, нет! — он фыркнул, не в силах больше скрывать свое презрение, — С чего бы? Кажется, ты не понимаешь последствий своих действий! И позволь мне просветить тебя и назвать причину, по которой я знаю, что ты по-настоящему все не продумала, — он сделал паузу, как будто пытался восстановить спокойное дыхание, — Потому что ты здесь всего лишь ребенок, который играет в войну, в конфликте, касающемся только взрослых. Гермиона усмехнулась. Вот он снова разговаривает с ней свысока, как с маленькой девочкой, которая не понимает, как устроен мир. Накопившийся гнев начал разрастаться в ней, как огонь, в который подлили масла. — Не думай, что я не обдумывала все, что ты только что сказал! — она повысила голос, — С тех пор, как я приняла его предложение, это единственное, о чем я думаю когда просыпаюсь и засыпаю. Но если ты уделишь минутку, чтобы посмотреть на это с моей точки зрения, ты поймешь, что у меня не было выбора! — она насмехалась над ним, — Не смей обращаться со мной как с чертовым ребенком, потому что в ту секунду, когда Альбус Дамблдор отправил меня в Гриффиндор, чтобы я подружилась с Гарри, а затем, годы спустя, решил убить моих родителей, я не была им! Он позаботился о том, чтобы лишить меня детства! Она закрыла глаза. Ее голова теперь сильно пульсировала. Обострившиеся эмоции не облегчали ее боль. -У тебя был выбор. У тебя всегда он был, — заявил Северус так, как будто это был неопровержимый факт. Ее глаза открылись, наполненные негодованием. Невеселый сухой смешок вырвался из ее горла. — У меня? Когда у меня был выбор? Он был, когда наш Господин предложил мне остаться с ним или просто уйти? Ах, да! Он дал мне возможность уйти, — ее голова наклонилась вперед, — Но что на самом деле? Если бы он сказал тебе это, ты бы поверил в эту чушь? Ты настолько легкомысленный, чтобы поверить, что он был честен в своих намерениях по отношению ко мне? Я не глупа, Снейп, — прошипела она, — Это было так: либо я присоединяюсь к нему, либо умираю. Не нужно быть гением, чтобы прийти к такому выводу. У Гермионы хватало здравого смысла признать, что она была не совсем честна. Для нее не имело значения, давал ей Темный Лорд выбор или нет. В тот день, когда она решила забрать свою палочку из его рук, ею двигали только боль от предательства и желание отомстить. Часть ее верила, что Волан-Де-Морт действительно отпустил бы ее. — Я здесь, потому что это единственное, что похоже на жизнь. …Довольно преувеличено. Назойливый голос в ее голове отметил. — Тогда позволь мне спросить тебя вот о чем… — его глаза были холодными и отстраненными, в отличие от пламенного взгляда Гермионы, — Что ты собираешься делать, когда перед тобой появятся мистер Поттер и мистер Уизли, готовые защищать Дамблдора и дело, в которое они верят? — его пристальный взгляд остановился на девушке, изучая ее, — Ты убьешь их? Или ты позволишь им жить ценой своей жизни? — каждый шаг, который он делал вперед, звучал тяжелее и глубже для ушей девочки. — Что ты собираешься делать, Грейнджер? Это не твое дело. — Ответь мне! Ее плечи напряглись, она не ожидала внезапного крика. — Что ты собираешься делать? — он подчеркивал каждое слово все более снисходительным тоном. Гермиона не хотела их убивать. Их дружба, возможно, была натянутой, когда они виделись в последний раз, но, тем не менее, у нее было много приятных воспоминаний с ними. Часть ее надеялась, что, когда представится возможность, они смогут обо всем поговорить, да ведь? Она могла бы заставить их посмотреть на эту ситуацию со своей точки зрения. …Обсудить все в конце концов? Вау, это прозвучало глупо даже в ее голове. — Я не знаю. Это было несправедливо. Он не имел права так обращаться с ней только потому, что у нее не было ответов на все вопросы. Но у тебя уже есть ответ… Голос на задворках ее сознания прошептал из глубин ее мыслей. Было время, когда ее друзья значили для нее все. Но существовало ли это чувство до сих пор? Нет? Да! Именно так. — Что? — спросил мужчина. Хватит! — Я сказала, что не знаю! — драконы и змеи с резного герба зашипели и завизжали от ее крика. Что пытался доказать этот человек? Северус сказал, что он больше не был ее профессором. Гермионе не нужно было мириться с его принижающим отношением. Нахождение здесь с ним следует рассматривать как простую любезность с ее стороны и ничего более. К Северусу вернулся его обычный стоицизм, не было видно ни единого следа его прежнего презрения, в его тяжелом взгляде присутствовала только жалость. Брюнетка хотела стереть это, выдавив его глаза своими собственными пальцами. — Тогда ты не думала ни о чем, кроме маленьких фантазий о своей мелкой мести. Ее обычно самоконтролируемый разум увяз в болоте, путающем любую рациональную мысль, которая хотела привнести хоть какой-то смысл. — Это неправда! — Северус не понимал! Как он мог? Его родители погибли не от руки человека, которому она полностью доверяла и от которого не ожидала, что он способен на причинения вреда невинным людям. Нет, ее действия были направлены не на месть! Речь шла о справедливости! Как он мог этого не видеть? Ее тело кипело, как печь, в которую подают пропитанные топливом дрова. Пот начал скапливаться у нее под подмышками и на пояснице. — Неправда? — спросил мужчина, подходя на шаг ближе, со снисходительно-насмешливым выражением лица, — Возможно, это не ложь, что грязнокровки не такие умные и способные, какими они себя считают. Из всех учеников, которые у меня когда-либо были, ты больше всех меня разочаровываешь, Грейнджер. Пощечина и пинок в живот. Гермиона цеплялась за каждое слово этого предложения. Ее лицо онемело, как будто ее действительно ударили. Страдальческий взгляд выражал целый спектр эмоций, от неверия до крайней ярости. В голове у нее стучало, как на барабане. И сколько бы она ни вдыхала, ей казалось, что воздух закончился. Что-то сломалось внутри нее, и что-то еще начало проявляться, оно пробивалось на поверхность. На мгновение она подумала, что это сердце, но это было невозможно. Ее сердце уже было разбито. Нет, это происходило из сознания. Внезапно головная боль перешла в ужасно болезненную стадию. А затем все стало красным. — Достань свою палочку! Одним быстрым движением палочка выскользнула из рукава, и Гермиона направила ее на мужчину. — Достань свою чертову палочку прямо сейчас! — прорычала она. Снейп никак не отреагировал на проявление ее бравады. Жалящее заклятие было отправлено, чтобы мотивировать волшебника. Мужчина отразил нападение так же легко, как задул бы свечу. Северус не спешил с ответом, но принял дуэльную стойку. Следующее заклинание вспыхнуло красным светом быстрее, чем смог бы различить неопытный глаз. Ее ноги прыгнули вперед синхронно с движением руки, ее магические заклинания были сильными, жестокими и тяжелыми. Проклятия и заклятия вылетали из ее палочки, соответствуя ритму ее сердца, которое колотилось в груди вместе с яростью, поглощавшей ее разум.

***

Северус отразил другое заклятие, внимательно следя за атаками Грейнджер. Какими бы неотшлифованными и неправильными они ни были, эта ее необузданная и довольно примитивная магия компенсировала недостаток техники. — Бомбарда! С Грейнджер было что-то очень неправильное. Эта девушка не была уравновешенной всезнайкой, которую он привык учить. С тех пор, как он встретил ее здесь, ее окутала безошибочно узнаваемая мантия искаженного мрака: мутный туман перед глазами. Но прямо сейчас на ее лице было выражение дикого зверя, готового укусить. Это напомнило ему Сивого в его приступах бессмысленной жестокости. — Игнис Фулгур! — Гермиона взревела. Пламя, острое и мощное, как молния, вырвалось вперед, словно подожженные корни дерева, предназначенные для того, чтобы уничтожить его. Северус, на мгновение ослепленный яркостью, увернулся от проклятия всего на дюйм. Самое неожиданное заклинание. Его разум пошатнулся от ее магической силы на драгоценную секунду, которая дорого ему обошлась, когда книжный червь выстрелила в него еще раз. На этот раз скорость его реакции стоила ему мантии, подол которой рассыпался. Ему стало ясно две вещи: во-первых, он сильно недооценил способность девушки использовать темную магию, во-вторых, она хотела убивать. — Очень хорошо, покажи мне, на что ты способна, Грейнджер! Далее последовали огненные шары, режущие проклятия, взрывные заклинания, и все это было выпущено в быстрой последовательности, доказывая выносливость девушки и бросая вызов его собственной. Взрывные волны прогрохотали под его ногами и проникли глубоко в кости. Пыль поднялась с земли, образуя облака вокруг них. Их схватку сопровождали частицы конденсированного воздуха. Он двигался с искусством и техникой, которыми мог владеть только волшебник с его опытом, предпочитая скорость звериной силе. Тем не менее, силу его атак нельзя было назвать мягкой, поскольку они были доведены до совершенства, чтобы сломать барьеры других опытных волшебников. Даже когда его текущим приоритетом было не причинить вред девушке, а обезоружить ее и связать, Северус был свиреп в своих нападениях. Вспышки красного, белого и зеленого метались взад и вперед между волшебником и ведьмой. Ее рефлексы были острыми: они были необычно быстрыми для ребенка ее возраста. Том, должно быть, приложил к этому руку. И, возможно, проклятие в ее крови также способствовало этому. Он не в первый раз слышал о том, что ликантропия благоприятствует способностям волшебника. Однако ее навыки были слабы из-за недостатка опыта. Заклинания были не более чем посредственной попыткой применить магию. Ее защита была ужасной! Пот стекал по его подбородку, легкая улыбка мелькнула на его губах. Он почти забыл острые ощущения от битвы. При благоприятных обстоятельствах он бы продлил их дуэль, возможно, даже наслаждался этим, но прямо сейчас он должен был положить конец этой идиотской попытке достичь того, чего хочет ребенок. — Редукто! — ее слова были ближе к гортанному рычанию, чем к человеческому голосу. Грейнджер снова промахнулась, и вместо этого она попала в одну из статуй, держащих герб Малфоев, разнеся ее на каменные куски. — Это все, что у тебя есть, жалкая девчонка? — у него было полное право наказать ее, преподать ей незабываемый урок, который заставит ее пошатнуться на долгие годы, и она никогда больше не посмеет пойти против тех, кто выше. Но он давным-давно перестал быть тем человеком. Понимая, что маленький книжный червь была не в своем уме, чтобы размышлять о своих нынешних действиях, он решил проявить более сострадательный подход. Внезапно взрывное заклинание Грейнджер поразило последний оставшийся источник яркого света в саду, лишив их зрения на следующие несколько секунд. Северус сделал несколько шагов назад, ища безопасность в высоких кустах. — Я ожидал большего от той, кто заявила, что заслужила место рядом с нашим Господином! — насмехался он, желая, чтобы девушка бросилась первой и выдала свою позицию. Руководствуясь лунным светом и несколькими участками горящей травы, он искал движущийся силуэт. Северус увидел, что она приближается, и собирался нанести удар, но когда Грейнджер подошла ближе, что-то еще привлекло его внимание, вызвав в нем смесь замешательства и удивления. Глаза девушки сияли, как две потускневшие звезды в темноте: оттенок янтаря больше, чем у ее обычных темных глаз. Если это была иллюзия, он не смог увидеть в этом практического смысла. Прежде чем он смог продолжить поиски причины, стоящей за этим, Грейнджер атаковала его быстрыми ударами. Синие разряды отскакивали в стороны, когда он перенаправлял каждый из них в разные стороны. Лазурный огонь сжигал каждое живое существо при прикосновении, как сама Смерть, задевающая пальцами здоровую розу только для того, чтобы она увяла секундой позже. Том научил ее этим заклинаниям или она научилась этому сама? Он должен был отдать должное этой девушке, ни один из студентов в Хогвартсе, даже Поттер никогда не смогли бы продержаться так долго, как она. Это было то, что вызывало у него уважение. Но этому нужно было положить конец. — Сектумсемпра! Грейнджер упала плашмя на спину, как безжизненный труп. Заклинание было ужасным. Прошли годы, когда его палочка в последний раз излучала такую боль и страдание. Проклятие, намного превосходящее во всех аспектах Круциатус, если бы его спросили. В конце концов, он это придумал. Смерть от тысячи порезов. Небольшие, и неглубокие порезы по всему телу жертвы с единственным намерением замучить и медленно истечь кровью до смерти. Это было эффективно как для нейтрализации, так и для убийства противника, который чаще всего не мог это предвидеть. — Вот как выглядит милосердие моими глазами, Грейнджер, — несмотря на то, что она была не в своем уме, ей нужен был урок смирения. Все это было для ее же блага. Он подошел ближе к ней, отбросив ее палочку ногой. Ненавистный взгляд высокомерной девушки не утратил своей остроты, казалось, что боль заняла второе место сразу после импульса убить его. Гордая, даже когда столкнулась с возможностью смерти. Он опустился на колени рядом с ней. Ее дыхание становилось напряженным, скорее всего, из-за гнева и мучительной боли. Грейнджер в отчаянии пыталась расцарапать его руки и лицо, даже укусить за ладонь. — Прекрати это, дитя. Я пытаюсь помочь тебе! — он крепко сжал ее голову, — Мне нужно исцелить тебя, для этого ты должна оставаться неподвижной! При дальнейшем рассмотрении Северус увидел, что Гермиона физически изменилась. Оба глаза были ярко-янтарного цвета, как мед. Его большой палец приподнял ее верхнюю губу, обнажив два отросших клыка, которые почти касались ее нижней губы. Нижние клыки были немного заостреннее, но не выросли. Это не было такой уж большой загадкой, скорее редкостью. Оборотни были эмоциональными существами. Они были капризными животными, ведомыми основными инстинктами. Возможно, то, что он сказал ранее, повлияло на темпераментный склад ума ее оборотня? Возможно ли это? Северус поднял глаза к небу и подумал, что луна, возможно, повлияла на это странное превращение. Что насчет людей, которые не полностью страдали от ликантропии, но все еще проявляли симптомы? На них могли повлиять остатки их инфекции, несмотря на отсутствие трансформации. Разум Снейпа работал так быстро в попытке сформировать наиболее подходящую гипотезу для такого любопытного случая, что он не услышал приближающихся шагов позади себя. — Северус, потрудись объяснить, что здесь только что произошло? — ее сияющие голубые глаза метались между ним и девушкой. Мужчина обернулся с невероятной скоростью. Он медленно встал, снова глядя на девушку сверху вниз, не нужно было быть вундеркиндом, чтобы понять, как все выглядело с точки зрения постороннего. Если с его стороны все уже выглядело довольно плохо, он не хотел угадывать мысли, проносящиеся в ее голове. Ужасно и непростительно, даже по стандартам Пожирателей Смерти. — И что с ней случилось? Взмахом палочки Северус быстро усыпил ее. Из палочки волшебника вырвался белый свет, контрзаклятие продолжало действовать подобно серебряной нити, зашивающей открытые раны Грейнджер, не оставляя никаких следов от неприятного воздействия его проклятия. Однако это означало только исцеление последствий. Царапины на щеке и руках девушки все еще были там. Они нуждались в отдельном лечении. — У нас была дружеская дуэль, но в какой-то момент мы вышли из себя, и ситуация обострилась, — объяснил он, — Почему ты здесь, Нарцисса? — Я живу здесь, Северус, — Нарцисса подняла бровь, скрестив руки на груди. Фонари, парящие над головой женщины, переместились в сторону темного волшебника. Ее скептический взгляд скользнул по его внешности: растрепанные волосы, пот, блестящий на лбу и висках, подол мантии обгорел, а его новые брюки испачканы грязью. Он поправил мантию и жилет под ней, стряхнув кусочки веток и листьев. — Я немного увлекся грязнокровкой, — сказал он надменнее. — Да, я вижу это. Мой главный эльф предупредил меня о волшебниках, сражающихся в розовом саду, а не на дуэльной площадке, как было указано. — Прости меня, Нарцисса. Должно быть, я пропустил домашние правила, — сухо ответил он. Нарцисса нахмурилась, теряя терпение. — Ты издеваешься надо мной, Северус? — ее рука резко указала на окружающую обстановку, — Посмотри на мой сад! Что здесь на самом деле произошло? И что не так с этой девушкой? Фонари отбрасывали свой яркий свет вокруг них, представляя взору темного волшебника хаос, который вызвала Грейнджер: фонтан выглядел так, как будто в него врезался взрывопотам. Кусты роз и виноградные лозы вокруг каменных колонн превратились в потемневшие веточки. Он тяжело и устало вздохнул, а затем сказал: — Я все объясню. Но сначала позволь мне отнести ее внутрь, — он поднял девушку на руки. Матриарх Малфоев нерешительно отступила в сторону, пропуская Снейпа, и затаила дыхание при первом дуновении пота и дыма от этих двоих. Она бросила последний взгляд на свой разрушенный сад и подумала, что завтра первым делом с утра отправит скульптору письмо с просьбой прислать еще один фонтан и фамильный герб. Садовые эльфы позаботятся об остальном. Но прежде чем она развернулась, чтобы последовать за мужчиной, Нарцисса уловила запах жареного мяса, если бы она еще не поужинала, запах мог бы пробудить у нее аппетит. Голубые глаза внимательно осматривали местность. Кто-то ел раньше и оставил еду? У нас было не так уж много возможностей действительно подумать над этим. После нескольких неуверенных шагов к кустам женщина нашла ответ. Нарцисса стояла неподвижно, ее брови сошлись на переносице, когда она увидела двух обугленных павлинов на земле. Учитывая их положение, они были застигнуты в разгар спаривания. Огонь расплавил их плоть на месте: на длинных концах их теперь потемневших перьев все еще горело небольшое пламя. Она моргнула раз, затем два, наблюдая за дымом, поднимающимся от некогда красивых птиц. Несколько неразборчивых слов вылетели сквозь ее стиснутые зубы, как шипящий пар. — Может быть, нам не следует держать поблизости никаких животных, пока она здесь. Будь проклята эта невоспитанная девчонка, — с этой мыслью Нарцисса направилась обратно к своему дому.