Innocent Death/Невинная смерть

Гермиона целеустремленно шагала по пустому коридору — ну, он был не совсем пустым, если учесть, что все обычно занавешенные портреты без видимой причины были сегодня открыты. На каждом из них был изображен представитель рода Малфоев, начиная от недавно умерших дядей и тетей и заканчивая несколькими прабабушками и прадедушками. Каждая ведьма и волшебник на портретах фыркали, хмыкали и кричали на девушку, сопровождая это драматическими вздохами, ругательствами, плевками и искаженными выражениями отвращения и презрения. Брюнетка видела и слышала их всех, это было словно она являлась городской парией, а они — разъяренной толпой, забрасывающей ее помидорами: «Позор!», «Мерзкая грязнокровка, она выглядит как брошенная дворняжка, найденная на улице!», «Как Люциус допускает такую грубую ошибку в собственном доме, выше моего понимания!». Если бы она не спешила, она бы насмехалась над ними и угрожала сжечь их драгоценное ограниченное существование. После продемонстрировала бы свои намерения, уничтожив самые старые портреты среди них. Может быть, на обратном пути я смогу сделать именно это. Сжечь их всех. Ее рука коснулась волшебной палочки, спрятанной в кармане ее мантии: прикосновение успокоило ее, обеспечив чувство безопасности, в котором она так часто нуждалась, чтобы не падать духом. По причине, которую она не могла объяснить — скорее, она не хотела заниматься самоанализом по этому поводу — сама идея остаться без палочки заставляла ее чувствовать себя хуже, чем когда она впервые обратилась в оборотня. Она была бы потерянной и уязвимой. Эти новые и нежеланные эмоции значительно омрачили ее настроение к тому времени, когда она оставила кордиор позади и вошла в южный сад. Ее шаги замедлились, когда она увидела Беллатрикс, стоящую там, скрестив руки, нетерпеливо барабанящую пальцами по левому плечу. Она была явно не в духе. Мы обе сегодня без настроения, Лестрейндж… Тени, отбрасываемые густыми облаками на небе, подчеркивали мерцающую алебастровую кожу женщины. Контраст с ее корсетным платьем из темной кожи превратил все ее тело в черно-белое полотно. Черные волосы Лестрейндж были собраны в беспорядочный узел; казалось, внутри птичьего гнезда, которое женщина представляла в качестве своей прически, образовались естественные узлы. Когда женщина в последний раз брала в руки расческу и пользовалась ею? Теперь, когда Гермиона провела с ней значительное количество времени, она заметила, что женщина не обращала никакого внимания на свою внешность. — Ты опоздала, мерзкая Грязнокровка! — выплюнул женский голос, полный нетерпения. — Я прошу прощения за задержку, — ответила Гермиона, стараясь, чтобы в ее голосе звучало раскаяние, — У меня была встреча с нашим Господином, и она длилась дольше, чем я ожидала. Я не собиралась терять счет времени. — О боже, — в ее темных глазах появилось сардоническое выражение, когда женщина подошла к ней, — Должно быть, это была довольно важная встреча, если ты осмелилась заставить меня ждать, — Беллатрикс наклонила голову вперед, глядя ястребиными глазами, — О чем вы говорили? Гермиона почувствовала укол шока. Могло ли быть так, что Беллатрикс не знала о ее недавних действиях? Возможно, Волан-Де-Морт попросил Люциуса сохранить это в тайне. — Ты права, это было важно, — устало прокомментировала она, — Однако я не уверена, что мне позволено разглашать подробности. Все, что я могу сказать, это то, что это был единичный случай моего опоздания, и больше такого не повторится. Взгляд Лестрейндж задержался на девушке на неприятно долгое мгновение. Ее темные глаза прошлись по фигуре Гермионы, как будто что-то искали. Несмотря на напряжение, Гермиона стояла на своем, отказываясь поддаваться запугиванию. — Тебе лучше, — фыркнула темная ведьма, — Меня действительно не волнует ваша маленькая встреча. Но если ты снова заставишь меня ждать, я обязательно вырежу своим ножом часы у тебя на руке, чтобы ты никогда больше не забывала о времени. Ты поняла? Ее нервы затрепетали от угрозы, ощущение, которое, казалось, отозвалось эхом в ее правой руке, где она почти ощущала фантомную боль от прошлого ожога — Да, я поняла, — ответила она, сопротивляясь желанию указать на лицемерие ситуации. Как Лестрейндж могла требовать пунктуальности, когда она заставляла ее ждать почти каждый день без каких-либо объяснений после прибытия? — Какая талантливая целительница моя младшая сестра, — заметила темная ведьма, посмотрев на руку Гермионы с короткой улыбкой, — Нарцисса с самого детства любила заботиться о каждом жалком существе, которое попадалось ей в руки. Я вижу, что эта ее дурная привычка все еще не умерла. — Думаю, мне повезло, — процедила девушка сквозь зубы. — Удача не имеет к этому никакого отношения, — прокомментировала Беллатрикс, подразумевая, что ее сестра не имела права голоса в том, хотела ли она лечить раны юной ведьмы или нет. Могло ли быть так, что темная ведьма затаила обиду из-за этого? Теперь расположи свою бесполезную сущность вон там, — она указала на другую сторону участка, рядом с сожженными изгородями, — Мы и так потратили впустую достаточно времени, так что поторопись, девочка, у меня не весь день впереди — доставай свою палочку. Основываясь на их взаимодействии до сих пор, казалось, что Беллатрикс не знала об утреннем инциденте. — Сегодня никакой беспалочковой магии? Дыхание, которое она сдерживала, наконец покинуло ее легкие в виде облегчения. — Нет, — ее губы сложились в жуткую усмешку, — Сегодня особенный день, — объявила Лестрейндж, странно взволнованная и добродушная, — Давай посмотрим, насколько эффективно ты используешь защитную магию. — Подожди, у нас будет дуэль? Перспектива дуэли с Беллатрикс обещала быть такой же болезненной, как и ее рука, охваченная в прошлый раз огнем. Женщина издала резкий, похожий на лай смешок, за которым последовала насмешка. Ты не продержалась бы и минуты, если бы у нас была дуэль! Нет, девочка, ты будешь отражать мои атаки, вот и все. Не волнуйся, я сдержусь и не сломаю тебе шею, обещаю. Это было все равно, что услышать, как лиса обещает курице, что ее не съедят. Внезапная перемена в поведении Беллатрикс выбила из колеи. Не зная, что будет дальше, она приготовилась ко всему. Ее мышцы напряглись в предвкушении, сердце забилось быстрее. — Хорошо, я готова… Почти незаметным взмахом палочки Беллатрикс выпустила голубую струю света, которая вспыхнула перед глазами Гермионы. Молодая ведьма отреагировала быстро, установив щит как раз вовремя, чтобы рассеять поступающую магическую энергию. Крошечные голубые искорки света даже не успели исчезнуть, когда в нее полетело другое заклинание. Столкновение наполнилось магической энергией, от которой рябь пробежала по ее пальцам, запястью и исчезла, достигнув локтя. К ее удивлению, заклинанию удалось с легкостью взломать ее чары щита. Следующая атака последовала мгновенно, такая же быстрая и агрессивная, как и первые две, ясно давая понять, что Беллатрикс не планирует сдерживать свое обещания о нежелании свернуть ей шею. Гермионе ничего не оставалось, кроме как поднять руки, чтобы прикрыться, когда пузырь энергии ударил по всему ее телу, подбрасывая ее в воздух. В поединке скорость была всем — разница между жизнью и смертью. Гермиона знала, как важно всегда оставаться начеку, прислушиваясь к слабым, журчащим звукам заклинаний, которые говорили о силе, и наблюдая за их цветами, которые могли указывать на тип магии и помочь ей выбрать правильную защиту. Она была хорошо осведомлена в теории, но на практике казалось почти бесполезным даже пытаться искать звуки, поскольку способности Лестрейндж были выше ее возможностей. Ведьма резко выдохнула, ее дыхание подняло с земли немного пыли. Ее спасительным действием было заклинание Аресто Моментум которое она усердно практиковала в течение нескольких недель. На этот раз оно вышло почти рефлекторно. — Жалко! — закричала Беллатрикс, не впечатленная мгновенной левитацией девушки, — Еще раз! И на этот раз постарайся продержаться больше пяти секунд, грязнокровка. Насмешки женщины остались без внимания, когда Гермиона поднялась с земли, готовая к новому натиску заклинаний. Она быстро накладывала контрзаклятия, сталкиваясь с атаками Беллатрикс. То, что следовало, было жестоким набором проклятий, наложенных с предельной точностью и без каких-либо промежутков между одним заклинанием и следующим. Беллатрикс сделала невозможным для Гермионы предсказывать ее атаки. Несмотря на все ее усилия сосредоточиться на входящих заклинаниях и поддерживать правильную работу ног для удержания равновесия, это была тяжелая битва. Шаги темной ведьмы становились смелее по мере того, как она сокращала расстояние между ними, стратегия, которую Гермиона наблюдала во многих дуэлях раньше. За каждый шаг, который делала Беллатрикс, девушка отступала на два. Пока она не была прижата спиной к стене, сохранение дистанции было ее лучшим шансом сохранить некоторый уровень контроля над ситуацией. Вскоре сила заклинаний возросла. Беллатрикс проверяла свои возможности, смешивая скорость и силу. Опасная комбинация для того, кто был на стороне противника, поскольку более сильные атаки требовали более надежной защиты. Прошло совсем немного времени, прежде чем Гермиона начала бороться с неумолимым темпом Беллатрикс. Ее ноги казались тяжелыми и нескоординированными, а рука не была должным образом вытянута для произнесения заклинаний. В этот момент ее недостаток опыта и несовершенная техника были совершенно очевидны. Пока она готовилась к тому, что, вероятно, будет еще более интенсивным шквалом заклинаний, мысли Гермионы вернулись к ее предыдущей встрече с Каркаровым. Она посчитала, что это занятие, вероятно, будет таким же напряженным, как дуэль с Игорем. Одно отличие состояло в том, что Беллатрикс еще не наложила на нее смертельное проклятие. Другим ключевым отличием было то, что Каркаров сжульничал с еще неизвестным заклинанием, чтобы приобрести дополнительную магическую силу, в то время как магическое мастерство Беллатрикс полностью принадлежало ей. Она выглядела так, как будто могла выдерживать этот неустанный темп часами, пока не устанет — качество, которое юная ведьма находила довольно пугающим. Острое проклятие ударило ее в плечо, вызвав пронзительную боль. Последовало другое заклинание, немного слабее предыдущего, но оно все равно заставило ее покатиться по земле. Хихиканье Беллатрикс эхом отразилось в саду, Гермиона хмыкнула. Пыль попала ей в глаза. Какой смысл в усиленных рефлексах заклинаний, если эта женщина даже быстрее меня? Она быстро встала, стирая следы грязи рукавом. Видимый след грязи растекся по ее правой щеке. Обсидиановые глаза заблестели от восторга, когда она оценила внешность девушки — Тебе идет, — заметила она с насмешкой, — Грязь для грязнокровки. Девушка стиснула челюсти, делая все возможное, чтобы сдержать кипящий гнев, который угрожал выплеснуться на поверхность. Беллатрикс прорывалась сквозь ее защиту, как будто имела дело с дилетантом. Беллатрикс, казалось, наслаждалась намеками на раздражение, которые она видела на лице девушки, и ее улыбка становилась шире с каждым мгновением. Эта чертова улыбка… Чувство превосходства, с которым Лестрейндж держалась, пробралось ей под кожу и вызвало желание ударить эту несносную женщину. Никто никогда не заставлял Гермиону чувствовать себя более глупой, чем Беллатрикс Лестрейндж. Чувство этой неудачи усугублялось негодованием. Сделав глубокий вдох, чтобы успокоиться, Гермиона быстро наложила заклинание онемения на плечо, прежде чем вернуться на свое место. — Скажи мне, девочка… Женщина заговорила, в то же время из ее палочки вырвалась еще одна струя света, голубая, как гром, и потрескивающая, как горящее дерево в костре. Твердо упершись каблуками в землю, Гермиона использовала заклинание и направила его в сторону деревьев. Слабый треск, раздавшийся при ударе, подсказал ей, что это была какая-то разновидность Парализатора. Беллатрикс хотела боли. — Что ты делала на улице так рано утром? Или это было ночью? Она знает… и она не сердится из-за этого? И как она узнала об этом? Было ли это из уст Нарциссы? Или это было из сплетен, распространявшихся среди пожирателей Смерти? Разные источники требовали немного разных ответов. — Кто тебе это сказал? — спросила Гермиона, звуча так же небрежно, как и женщина, задавшая вопрос. — Я единственная, кто задает здесь вопросы, грязнокровка, — парировала Беллатрикс. Тогда ладно. — Я пошла прогуляться, — ответила она, все еще сохраняя непринужденное поведение. Передняя нога Беллатрикс вжалась в землю, и Гермиона быстро наложила заклинание Протего, чтобы отразить приближающуюся атаку. Образовавшаяся волна сорвала листья с ближайших деревьев и кустов. Женщина продолжила допрос: — Почему ты убила его? — Он напал на меня, — заявила она как ни в чем не бывало. — И зачем ему это делать? — Проще говоря, я ему не нравилась. — Хм, это правда. А он тебе? — Мне тоже. — Почему? — Я нашла этого человека совершенно отвратительным. Беллатрикс усмехнулась ей и сказала: — То же самое можно сказать и о тебе. Как ты его убила? — Несколькими режущими заклинаниями. — Ты знала, что он был оборотнем и что вчера было полнолуние? — Да, я знала. — И ты все равно вышла. Почему? — Я не думала… Я действительно не представляла, что… Темная ведьма быстро оборвала ее. — Я уверена, что ты этого не делала. Кажется, ты вообще никогда не думаешь, — ее слова были произнесены так, как будто они были холодным, суровым фактом, — Что ты делала снаружи? — Как я уже сказала, я вышла прогуляться. — Без своей палочки? Вопрос застал Гермиону врасплох; на короткое время ее удивление стало очевидным. — Ты думала, я не узнаю твоего беспалочкового Диффиндо, когда увижу его? — Гермиона отступила в сторону, на волосок избежав проклятия Беллатрикс, — Особенно твоего, маленькая грязнокровка, — В обсидиановых глазах едва уловимо колебались то оценка, то презрение, — Твоя техника довольно своеобразна. Как можно было заметить разницу? Разве магия не была одинаковой? Те же закономерности и те же результаты? Она хотела спросить старшую женщину, но было очевидно, что Лестрейндж не в настроении делиться. — Он причинил тебе боль? — Почему тебя это волнует? — парировала брюнетка с явным вызовом в голосе. — Я думала, что ясно дала понять, что это я задаю вопросы. Она услышала скрытую опасность за словами темной ведьмы. — Теперь ответь, тебе было больно? Гермиона кивнула один раз. — Хорошо, тогда будет легче снова пустить тебе кровь. Волосы у нее на затылке встали дыбом, Гермиона не могла сказать, говорит ли женщина серьезно или просто пытается запугать ее. Однако для нее были очевидны две вещи. Во-первых, Нарцисса не рассказала Беллатрикс об их встрече. Во-вторых, тренировка приняла неожиданный оборот, и девушка не знала, как с этим справиться. — Почему ты была снаружи? Беллатрикс продолжала стрелять в нее заклинаниями, в то время как брюнетка делала все возможное, чтобы отразить их. — Я же говорила тебе! Я пошла прогуляться, потому что не могла уснуть. И да, я вышла без палочки, зачем мне это было нужно? Я была на территории Мэнора, что могло пойти не так? — она бессознательно облизнула губы, ощутив привкус пыли, — …По крайней мере, я так подумала. — Ты отважилась уйти слишком далеко от территории, — Беллатрикс указала в сторону далеких гор, — Я знаю, что Сивый охотился глубоко в лесу, далеко за границами этого места. — Это неправда. Он был в пределах дозволенного! И на кого конкретно он охотился? — девушка бросила на нее уничтожающий, саркастичный взгляд, — На кухонных эльфов? Потому что это то, что я видела — множество расчлененных маленьких тел слуг. Ужасная картина отпечаталась в ее мозгу, и она останется там в ближайшем будущем. Если она достаточно сосредоточится, то металлический привкус крови и тошнотворная вонь оборотня все еще чувствовались в ее ноздрях. Это была иллюзия, сказала себе Гермиона, созданная ее мозгом в ответ на шок и травматический опыт; та же иллюзия, в которой фантом схватил ее за шею прямо сейчас. Не позволяя своим мыслям углубляться, девушка сосредоточилась на настоящем, где грозная ведьма направила на нее свою палочку. — Я пошла дальше в лес, чтобы обрести немного покоя, как я уже упоминала — я не видела непосредственной опасности в ночной прогулке. В какой-то момент я потеряла счет времени и зашла так далеко, что даже заблудилась. Я никак не ожидала увидеть этого зверя, когда пыталась найти дорогу назад. Только много часов спустя Гермиона осознала бы две вопиющие ошибки, которые она совершила во время их противостояния. Во-первых, Беллатрикс изучала ее с того самого момента, как она вошла в сад. Девушка ничего из этого не осознала, потому что была слишком занята, чувствуя себя осмеянной и раздраженной портретами и Лестрейндж. Подготовка к защите была просто средством отвлечь ее внимание, увеличивая шансы правдиво ответить на вопросы. Вторая ошибка заключалась в том, что, несмотря на то, что ее версия была ближе к правде, она звучала слишком синтетично и надуманно. Если бы она услышала эти слова из чьих-то других уст, она бы ничему из этого не поверила. Если бы только она знала это, то то, что произошло дальше, не поразило бы ее так сильно. Настроение Беллатрикс резко изменилось, с нуля до ста, окутав их зловещей темной аурой. — Потеряла счет времени! — взревела темная ведьма, ее голос источал яд, — Точно так же, как ты сделала это сегодня! Она приблизилась к девушке; на ее лице отразилась приводящая в замешательство смесь садистского удовольствия и ярости. Гермиона застыла на месте, все еще обдумывая то, о чем говорила женщина. Прежде чем она смогла отреагировать дальше, Беллатрикс взмахнула своей палочкой. Теплая энергия окутала брюнетку, поначалу создавая приятные ощущения. Но через несколько мгновений она превратилась в сильный жар, почти обжигающий ее кожу. Воздух стал невыносимо тяжелым, затрудняя дыхание. Вскоре невидимая сила толкнула ее вниз, заставив опуститься на колени. Беллатрикс снова взмахнула палочкой, и ей показалось, что на ее плечи свалили груду кирпичей. Вес стал невыносимым, заставив ее рухнуть на землю, ее колени были сильно ушиблены при ударе. — Твоя встреча с Темным Лордом закончилась три часа назад! — женский крик пронзил воздух, — И ты посмела солгать мне в лицо! За кого ты меня принимаешь! — теперь, когда Гермиона начала осмысливать ситуацию, первые ледяные щупальца страха сковали ее вены, — Почему я должна верить словам, которое сорвались с твоих грязнокровных губ? Следующие несколько мгновений она смотрела в землю, не в силах встретиться взглядом с Беллатрикс. Тонкий и угрожающий тон ее голоса вызвал в воображении тревожный образ рычащей, злобной женщины, нависшей над ней. Появившаяся тяжесть в теле была как два когтя, которые вцепились в каждую сторону ее лица, заставляя встретиться с этим пристальным взглядом. Беллатрикс была известна своим вспыльчивым характером, легкостью раздражения и готовностью наброситься, если ее спровоцировать. С самого начала Гермиона ходила на цыпочках от вспыльчивости Лестрейндж, как будто даже само ее дыхание могло вызвать ярость ведьмы. Однако сегодня все было по-другому; сегодня Гермиона почувствовала, что переступила новый порог. — Видишь ли, девочка. Мне не нравится, когда меня оскорбляют, — усмехнулась Беллатрикс, ее слова были такими же острыми, как ногти, впивающиеся в щеки девушки, — Когда кто-то лжет мне, я верю, что они называют меня глупой. Гермиона поморщилась от боли. На мгновение ее мысли обратились к Нарциссе. Если она только могла увидеть свою старшую сестру сейчас, тогда, возможно, она избавилась бы от своей наивности относительно способности Беллатрикс мучить детей. Словно по сигналу, палочка ткнулась ей в ребра, заставив ее снова поморщиться. Пытаясь восстановить хоть немного контроля над их взаимодействием, девушка усмехнулась и сказала: — Неужели так будет всегда? Ты будешь грубо обращаться со мной каждый раз, когда я говорю тебе не то, что ты хочешь услышать? Беллатрикс смотрела на нее так, как будто та говорила на чужом языке. — Почему? Темная ведьма была на голову выше девушки, даже больше, когда носила высокие каблуки. Теперь, когда Гермиона оказалась на коленях перед возвышающейся над ней женщиной, казалось, что Лестрейндж может раздавить ее, как насекомое. — Ты ожидала, что будешь сидеть, потягивая чай и грызя печенье в саду, пока мы обсуждаем твою грязную ложь? — То, что я тебе сказала, было кровавой правдой! — Гермиона настаивала. — Нет! Это не то, что произошло… — Проклятие, Беллатрикс! Если ты не собираешься мне верить, тогда иди и поговори с ним! Иди и скажи нашему Господину, что бы твой безумный разум ни придумал на этот раз! Ты думаешь, я шпион? Обязательно скажи ему это! Проинформируй его о моей — без сомнения, выдуманной тобой — подозрительной деятельности. Пока ты в этом состоянии, убеди его, что меня не стоит держать, что рано или поздно я предам вас всех, потому что я грязнокровка. Скажи ему! Вперед, Лестрейндж! Посмотрим, волнует ли меня это, черт возьми! Из ее горла вырвался невеселый смешок, сдавленный раздражением и злостью. — Как насчет того, чтобы пойти вместе? Таким образом, мы с ним сможем посмеяться над тобой. Эти словесные перепалки предоставили Гермионе редкую возможность проявить небольшую часть своей ненависти к Лестрейндж. Она могла только фантазировать о том, чтобы вернуть часть физической боли, которую причинила ей ведьма. Судьба жестоко связала ее строгими законами магических отпечатков, оставив ей мало возможностей для возмездия. Таким образом, хотя девушка оставалась осторожной, она ничего не утаила, когда дело дошло до высказывания своего мнения. Казалось, это возымело эффект; зрачки Беллатрикс сузились в темные пустоты, охваченные пламенем. Среди растущей опасности и своей непоколебимой решимости никогда не подчиняться Гермиона сочла это маленькой победой. К сожалению, момент был мимолетным. Электрический разряд ударил ее по ребрам, заставив согнуться пополам, морщась и хныча. — Разве я не предупреждала тебя о том, чтобы ты так со мной не разговаривала, девочка? — язвительный голос Беллатрикс заглушил любые реплики, которые Гермиона могла бы пробормотать себе под нос, — Я задаю вопрос! — еще одно проклятие поразило ее в бок. — Ты сказала, что убьешь меня, — ответила вздрогнувшая девушка сквозь стиснутые зубы. — Я вижу, ты хорошо помнишь, — сильная хватка схватила ее за подбородок, заставляя посмотреть в смолянистые глаза Беллатрикс, — И все же ты настаиваешь на том, чтобы бросить мне вызов! Что я должна сделать с тобой, чтобы исправить этот твой недостаток? Мне кажется, что боли здесь будет недостаточно. Гермиона однажды была свидетельницей того, как Беллатрикс чуть не убила человека за меньшее, чем это, и убивала других ради забавы во время дуэлей. Те, кто сомневался в правдивости ее печально известной репутации, просто никогда не встречались с темной ведьмой. Одного взгляда на Беллатрикс Лестрейндж было достаточно, чтобы поверить в ужас, который предшествовал ей. Несмотря на то, что девушка знала все это, она верила, что темная ведьма не собиралась ее убивать. Наказать ее? Скорее всего. Искалечить ее? Возможно. Но смерть? Если бы Беллатрикс намеревалась убить ее, она бы уже это сделала. — У тебя очень сильная воля. Я признаю это. Большинство людей бы уже сломались, — признала женщина. В ее глазах появилась новая особенная напряженность, нечто большее, чем просто жестокость, — Я понимаю, что у Темного Лорда есть на тебя планы. Мне стало ясно это в тот момент, когда он приказал мне тебя обучать, но с какой целью. На данный момент меня меньше всего волнует, что он хочет с тобой сделать. Как бы то ни было, ты приставлена ко мне, грязнокровка. И поэтому я не потерплю твоей наглости лгать мне прямо в лицо. — Тогда что ты хочешь, чтобы я сказала, Лестрейндж? — Раздражение Гермионы балансировало на грани чего-то более уродливого. — Чтобы ты сказала правду! — Я уже говорила тебе… — Не принимай меня за идиотку! — Беллатрикс притянула девушку ближе, ее дыхание коснулось лица Гермионы, — Я знаю, я знаю, что ты не просто совершала глупую прогулку, грязнокровка. Гермиона повторила тон женщины. Я не знаю, что еще тебе сказать! потому что это была глупая прогулка! Я… я так устала! Мне нужно было перевести дух… — ее слова застряли у нее в горле. Все, что она сказала до сих пор, было приукрашенной правдой, слишком абстрактной. Это нуждалось в обосновании в реальности. Она опустила взгляд, — Нет, забудь об этом, я все равно не ожидаю, что ты поймешь. — Испытай меня. — Отпусти меня. Хватке на ее подбородке недоставало первоначальной силы, также не было проклятий, рычания, убийственных взглядов, и жестокая ухмылка Беллатрикс исчезла. Гермиона восприняла это как хороший знак, поскольку секунды тянулись. — Пожалуйста, — Гермиона настаивала, видя, как следы презрения исчезают с лица женщины. — Унгула Абсцедо, — смягчилась Беллатрикс, — Не испытывай мое терпение, грязнокровка. Воздух стал легче, как только гнетущая тяжесть заклинания была снята. Гермиона оперлась о ближайшее дерево для поддержки, когда вставала, ее тело болело, а на колени приходилась основная боль. — Это может показаться глупым, но мне нужно было уйти как можно дальше от Мэнора, — понимая важность откровенности с Беллатрикс, она продолжила, — Я устала от заточения. Не пойми меня неправильно, Лестрейндж. Моя верность остается с Темным Лордом. — Я пытаюсь сказать, что скучаю по своей свободе. Но мы с тобой обе знаем, что уход — это не вариант, если только Господин не прикажет. В последнее время это сводит меня с ума. Вчера стены моей комнаты казались невыносимо душными, поэтому я вышла. Полуночная прогулка, порожденная явным беспокойством и отчаянием вырваться за пределы поместья. Если это не было правдой, Гермиона не знала, что еще могло быть. То, что произошло потом, было косвенным. — Я не намеревалась искать Сивого или обнаружить его на территории Мэнора, пирующего эльфами, не говоря уже о намерении убить его. Это правда. Выражение лица Беллатрикс оставалось непроницаемым, пока она взвешивала слова Гермионы. Нарушив тишину бормотанием, Беллатрикс скрестила руки на груди и переключила свое внимание на молодую ведьму. — Где ты была перед тем, как прийти сюда? — Я спала, — неохотно призналась Гермиона, криво улыбнувшись, когда поняла, что эта ложь вызвала вспыльчивый характер женщины, — Я солгала об этом, потому что, если бы я сказала тебе, что это было причиной моего опоздания, ты, вероятно, сделала бы тренировку невыносимой. Беллатрикс не потрудилась отрицать точность этого утверждения. — Я была… я была измотана. Я сегодня мало спала. Схватка с Сивым истощила меня. Я поспешила сообщить нашему Господину о том, что произошло, прежде чем он подумал бы, что я пытаюсь сохранить это в секрете. После этого я подумала, что заслужила минутную передышку. — Он не наказывал тебя, — это был не вопрос. Во взгляде Беллатрикс читалось понимание, которое привело Гермиону в замешательство. — Наш Господин дал мне еще один шанс, — объяснила девушка, — Я пообещала, что исправлю свою ошибку. Сардонический смешок сорвался с этих красных губ. — Как? Сшив его обратно? Удачи с этим. — Очень смешно. Мы закончили? — Гермиона поморщилась, почувствовав пульсирующую боль в ребрах. Беллатрикс усмехнулась, как будто вопрос был абсурдным. — Далеко не так… — ее палочка снова указала на лицо Гермионы.

***

— Чертова женщина, — Гавейн Робардс откинулся на спинку стула, просматривая юридические документы, которые адвокат его будущей бывшей жены вручил ему ранее этим утром, — Посещения разрешены только по воскресеньям? Черт возьми, — он пролистал страницы, бормоча и ворча, когда читал каждое несправедливое требование, — Эта пизда хочет меня трахнуть, ясно. Ты можешь забрать все остальное. Но ты никоим образом не можешь ограничивать время, проведенное с моим сыном. Сука. Если и было что-то хорошее, что вышло из его брака, то это его сын. Его единственным настоящим сожалением в жизни было то, что он не проводил с ним больше времени. — Может быть, после того, как все это утрясется, мы могли бы путешествовать вместе. Он сделал еще один глоток из бутылки, спрятанной под его столом, наслаждаясь жжением в горле и теплом в животе. Его покрасневший, почти набитый венами нос выдавал, что главный аврор пил в течение нескольких часов. Переломный момент наступил несколько дней назад: его брак рухнул у его ног. Теперь он находил утешение в отсутствии какой-либо женщины, придирающейся к нему по поводу его пристрастия к алкоголю. — Утешение для дураков, я бы сказал. Стук в дверь прервал его на середине замаха бутылки. — Подождите минутку! — из верхнего правого ящика он достал маленький пузырек, наполненный фиолетовой жидкостью, и жадно выпил его. Через несколько мгновений все признаки опьянения исчезли. Мятная свежесть сменила кисловатость его дыхания, — Войдите! В кабинет вошел новый член его следственной группы: — Шеф, вернулась сова с поста Авроров в Айсвилле. Вот письмо. — Дай мне посмотреть. Аврор с любопытством посмотрел на него, в его глазах была тревога. — Что? — спросил Робардс, проводя рукой по своей не очень хорошо подстриженной бороде. — Шеф, вы в порядке? Вы не очень хорошо выглядите, — шеф нахмурился, побуждая своего подчиненного уточнить, — Я имею в виду, у вас опухшие и красные глаза. Его охватило легкое чувство смущения. Корень лопатохвоста превосходно устранял симптомы опьянения или похмелья, но ничего не сделал, чтобы стереть следы слез. Он совершенно забыл об этом. — Я не спал два дня, — неохотно признался он, — Теперь, когда ты разгадал великую тайну, убирайся и делай свою работу. — В-верно. Да, сэр, — мужчина выбежал из своего кабинета. Робардс зажал письмо между пальцами, с тревогой сломал восковую печать с момента побега. Его губы приоткрылись, чтобы произнести тихий шепот. Он бросил взгляд на дверь, а затем перечитал его. — Черт возьми, что это такое? …Свидетель утверждает, что Беллатрикс представила девушку как свою ученицу. Он узнал в ней Гермиону Грейнджер… Он сказал, что девушка, казалось, делала все по своей собственной воле. Ничто из этого не имело для него смысла. Что Беллатрикс Лестрейндж делала с магглорожденной? Видимый ответ казался слишком притянутым за уши, слишком нелогичным, чтобы быть правдой. Девушка должна была находиться под Империусом. Но почему? На столе Робардса несколько фотографий в рамках, на которых он изображен со своей семьей. В одном из них, его любимом, молодой и стройный Робардс стоял со своей женой и их недавно родившимся сыном на пляже Французской Ривьеры. Фотография была сделана через две недели после официального окончания войны, празднования мира и надежды. Это были хорошие дни, мирные и многообещающие. Тогда его жизнь была идеальной; раньше все было идеально. Но теперь призрак войны опять замаячил, поджидая за углом, угрожая снова отнять все. — Только через мой труп.

***

— Кстати, не за что. Ее дыхание было прерывистым, а ступни болели так, как будто она ступала по камню босиком. Если бы не деревья, Гермионе не на что было бы прислониться, и она бы уже рухнула на землю. Что еще хуже, ей приходилось остерегаться корней деревьев, торчащих из неровной земли. Ориентироваться в этом месте становилось все сложнее, поскольку она продолжала увеличивать дистанцию между собой и темной ведьмой. — Когда я говорила тебе спасибо? Приближающиеся шаги Беллатрикс заставили ее покинуть свое укрытие. — Спасибо — это самое меньшее, что ты можешь сказать. Глупая неблагодарная девочка. Наконец, темная ведьма начала проявлять признаки истощения. Гермиона заметила, что ее походке не хватало обычной точности и элегантности. Капли пота украшали ее шею, стекая к не такой уж и тонкой ложбинке. Ее волосы были слегка растрепаны, непослушные пряди падали на лицо, которые она быстро убрала на место. — Ты быстро забываешь, кто научил тебя беспалочковой магии. Ты, вероятно, была бы мертва, если бы не я. Заметив, что ее заявление слегка отвлекло девушку, Беллатрикс воспользовалась возможностью, чтобы произнести свое следующее заклинание. Когда это случилось, сосредоточенность Гермионы дрогнула, и она не смогла перенаправить проклятие. Оглушающее заклинание ударило ее прямо в живот, заставив упасть на колени, инстинктивно защищая грудь руками. Лестрейндж усмехнулась. — Посмотри на себя, жалкая девчонка. Гермиона стояла на четвереньках, хватая ртом воздух, ожидая, когда отступят последствия Оглушающего заклинания. Тем временем темная ведьма откинулась на дереве с мрачным весельем на лице. — Наконец-то все закончилось, не так ли? К ее большому огорчению, то, что сказала женщина, было неоспоримым фактом, нравилось ей это или нет. Никто не отрицал, что если бы не беспалочковая магия, она бы, скорее всего, не пережила схватку с Сивым. В другое время она выразила бы свою благодарность, кем бы ни был этот человек: проявление благодарности было правильным поступком. Но в ее нынешних обстоятельствах она чувствовала, что Беллатрикс не заслуживает благодарности после всего, что она сделала. Глубоко внутри, в самых темных уголках своего сознания, она была убеждена, что Лестрейндж обязана ей больше, чем Гермиона когда-либо могла быть обязана ей. Только один факт того, что Беллатрикс запечатлена с ней, уже отнял у нее так много. И пока это чертово проклятие отпечатка не исчезнет, Беллатрикс Лестрейндж ничего от нее не заслуживает. Я ей ничего не должна, она и так уже забрала слишком много. — Ты должна мне… — Я тебе ничего не должна! — выплюнула Гермиона. — Ну что ж, — фыркнула темная ведьма, Чего еще можно ожидать от нецивилизованных грязнокровок? Она убрала свою палочку обратно в кобуру, висящую у нее на поясе. — Хорошо, тренировка закончена. Оценка: Ужасно. О! Нет, не то, это Тролль. Да, определено твоя оценка. Она означает, что ты худшая из худших. — Смешно, — ответила Гермиона, наконец собравшись с силами, чтобы встать, — В таком случае, я полагаю, тебе есть над чем работать. В конце концов, ты та, кто должна обучать меня. Улыбка Беллатрикс оставалась неизменной, ей показалось, что она стала немного шире. — Как твои кошмары, грязнокровка? Ее шея чуть не сломалась, когда она повернулась, чтобы посмотреть на женщину широко раскрытыми глазами. Как она…? От ее гортанного смеха, кровь девушки застыла в жилах. — Грязнокровка ведет себя как крутая всезнайка, — ее губы сжаты в насмешливой гримасе, глаза полны жалости, — Так усердно работает, чтобы быть сильной, уверенной и безразличной ко всему. Притворяется, что ей действительно здесь место. Но все, что я вижу — это маленькую девочку, играющую во взрослую. — О чем ты говоришь? Понимающая ухмылка появилась на ее алебастровых чертах. — Ты говоришь, что опоздала, потому что спала, но я знаю, что ты не можешь уснуть. Потому что каждый раз, когда ты закрываешь глаза, перед тобой возникают плохие, ужасные вещи. Не так ли, маленькая грязнокровка? Должно быть, это было написано у нее на лице, усталость и страх. Гермиона отвела взгляд, пытаясь взять под контроль свои эмоции. — Навязчивый страх в твоих глазах сияет, как маяк в шторм. Я могу видеть твои эмоции даже с закрытыми глазами, — обсидиановые глаза Беллатрикс приобрели пронзительный кошачий блеск, — Ах, вот они. Глаза, которые видели смерть и теперь боятся ее. Или это вина? Женщина молча оценила напряженное выражение лица девушки. — Это и то, и другое, не так ли? — Я не боюсь! — юная ведьма сразу возненавидела собственный голос. Лестрейндж откинула голову назад в жестоком смехе. — Думаю, я только что надавила на больное, — ее глаза сузились, — Сивый придет за тобой сегодня ночью, и когда он это сделает, ты проснешься в слезах, дрожа. С этого дня ты будешь бояться даже свою тень. — Говоришь по собственному опыту? — спросила девушка почти угрюмым тоном. Женщина снова рассмеялась. — Посмотри на меня, девочка! Ты думаешь, меня преследует совесть? — Тогда высказывай свою точку зрения и оставь меня в покое. Улыбка Беллатрикс погасла. — По какой-то непостижимой причине Господин хочет, чтобы ты была со мной. В таком случае тебе лучше привыкнуть к этой жизни. Мне не нужен кто-то, кто сомневается в себе и страдает от угрызений совести. Это делает тебя обузой. И я бы предпочла избавиться от тебя, прежде чем ты станешь помехой. Она неторопливо подошла к неподвижной девушке. — Медлительная, слабая, жалкая. Неблагодарная девчонка. Какое несчастье, что мне поручили тебя тренировать, — мягкое покачивание ее бедер и движение платья напомнили Гермионе о Нагайне, когда она скользила по коридорам, — Я собираюсь открыть тебе маленький секрет, грязнокровка, — ее голос стал хриплым, тихим, как будто кто-то мог подслушивать из кустов, — Ты думаешь, тебе сошел с рук твой маленький трюк? Щелчком пальца она сбила маленького жука, ползущего по плечу девушки, а затем осторожно провела рукой по коже девушки. Гермиона тяжело сглотнула, не в силах сосредоточиться ни на чем, кроме близости женщины. Навязчивая рука двинулась вверх, лаская мышцы между ее шеей и плечом. Ее прикосновение резко контрастировало с обычным поведением женщины, мягкое и нежное. — Ну, подумай еще раз! — внезапно та же самая рука напряглась, и ее ногти впились в кожу юной ведьмы. Гермиона вздрогнула, но не сделала попытки пошевелиться, — Никто, ни один человек, совершивший нечто подобное, не останется безнаказанным. Без исключений! Девушка попыталась оттолкнуть сжимающую руку, но от резкого движения освободиться стало только труднее. — Зачем ты мне это рассказываешь? — спросила она. Улыбка темной ведьмы колебалась между озорной и жестокой. — Зачем еще? Очевидно, чтобы заставить тебя ожидать этого. Теперь, когда я рассказала, ты не сможешь перестать думать об этом, — она толкнула брюнетку, заставив ее отступить на несколько шагов назад, — Напуганная и жалкая грязнокровка. Печально. И с этими зловещими словами Беллатрикс повернулась спиной и ушла. В тот момент Гермиона не могла понять, что за женщина была Беллатрикс. Была ли эта ведьма такой ужасной со всеми, или девочка была особой мишенью? Лестрейндж была ее мучителем, кем-то, кто, казалось, наслаждался ее страданиями. Было бы неудивительно, если бы она была той… Ее мысли оборвались, быстро придя к осознанию. — Это была ты! Ты открыла портреты сегодня. Беллатрикс остановилась как вкопанная, оглянулась через плечо и сказала: — Боже, ты действительно медлительная, не так ли? — ее голос сочился презрением, — Я думала, ты уже поняла это. Разъяренная, но и встревоженная, брюнетка продолжала свирепо смотреть на ужасную женщину, пока та не исчезла между деревьями и кустами. Ты ни за что не смогла бы соперничать с таким уровнем дальновидности и стратегии. Усмехнулся мерзкий голос в ее голове. Это был тот же голос, который гарантировал, что Гермиона никогда не забудет о своей неуверенности. Северус, Нарцисса, Беллатрикс — все они намного выше твоих возможностей. Все слизеринцы были такими манипуляторами? Беллатрикс, казалось, немного отличалась от Северуса и Нарциссы; она была прямой и хитрой, полагаясь не на обман, а на силу и запугивание. — Она полагается на свою наблюдательность. — Тук-тук Темная ведьма сегодня смогла увидеть ее внутреннюю борьбу. — Неужели я была настолько прозрачной? Показывать свои истинные чувства, страхи и неуверенность было последним, что нужно делать в месте, которое кишит змеями. И, несмотря на это, она все равно демонстрировала их. — Глупая! Как я могу быть такой глупой? — Гермиона ругала себя. Это была ее собственная вина, что Беллатрикс ослабила ее бдительность. Медлительная, слабая и жалкая. Какая катастрофа. Прошептал голос Лестрейндж в ее сознании. — Тук-тук, тук. Брюнетка сосредоточилась на источнике этого неприятного шума. На дереве позади нее дятел был занят тем, что откусывал кору. Раздраженная неустанным постукиванием, она сказала птице: — Я не могу думать, когда ты издаешь этот шум. — Тук… — Заткнись! Быстрым, раздраженным взмахом ее палочки птица была поймана неистовой силой, которая отбросила ее на дерево позади. Удар размазал дятла по коре, словно он был жуком под ботинком. — Посмотрим, сможешь ли ты сейчас что-нибудь клюнуть, — ее раздражение на мгновение было забыто. Затем, покачав головой, Гермиона пробормотала, — Глупые птицы, — и продолжила свой путь обратно в поместье, решив отдохнуть и, возможно, получить какую-нибудь помощь от Нарциссы для ее незначительных травм.

***

— Что вы делаете? Куда вы меня ведете? Пожалуйста! Пожалуйста, остановитесь! Я умоляю вас! Я не сделал ничего плохого! Отпустите меня, пожалуйста, я не хочу умирать. Пожалуйста, не надо! Нет! Двое устрашающих фигур, которых Гермиона не узнала, насильно тащили к нижним подземельям мужчину знакомого вида. Личности, одетые в темные и изодранные мантии, казалось, были совершенно равнодушны к мольбам человека. Их покрытые шрамами лица и внушительный рост соответствуют типичному описанию Пожирателям Смерти. Что он здесь делает? Долохов, прислонившийся спиной к колонне, издали наблюдал за всей сценой с таким весельем, словно это уличное представление. Зубочистка перекатывалась из стороны в сторону у него во рту. — Уберите его уже! Я чертовски устал слышать это нытье, — его тон не соответствовал действительности. Гермиона подошла к Долохову, когда отчаянные мольбы мужчины о пощаде эхом разносились по тускло освещенному коридору, его голос, наполненный отчаянием, становился слабее с каждой секундой. Волшебник кивком признал ее присутствие. — Это был Флориан Фортескью? — спросила она. Он подтвердил ее подозрения, сказав: — Да, Темный Лорд хочет допросить его позже. Что могло понадобиться от него Волан-Де-Морту? Ее любопытство взяло верх и она задала вопрос: — О чем он хочет его допросить? Как приготовить мороженое? Новейший рецепт на это лето? — как только слова вырывали из ее рта, ей тут же захотелось прикусить язык. На мгновение она забыла, с кем разговаривает, — Я-я сожалею, я имела в виду… я не знаю, почему я это сказала. Я должно быть, все еще измотана. К ее удивлению, Долохов рассмеялся над ее вопросами. — Не буду лгать, на мгновение мне тоже пришла в голову такая мысль. Гермиона ему не поверила. — Это означает, что ты на самом деле понятия не имеешь, почему Господин собирается допрашивать продавца мороженого? Она посмотрела в сторону лестницы, почувствовав укол сочувствия к Флориану Фортескью. Что бы Волан-Де-Морт ни задумал для мороженщика, это вряд ли закончится хорошо. Раньше он ей нравился. Она неоднократно видела, как он раздавал бесплатное мороженое детям на улице. Он был щедрым человеком. Что он сделал, чтобы заслужить место в подземельях? — Меня это не касается, — небрежно ответил Долохов, — Моей задачей было найти придурка, я это сделал. Я просто выполняю свою часть работы. Точно так же, как ты должна выполнять свою. — Я тоже вношу свою лепту, если тебе интересно, — ответила она, слегка обиженная. Пропустив мимо ушей его необоснованное обвинение, Гермиона воспользовалась этой возможностью, чтобы обратиться к их общей истории. — Так, никаких обид? Все должно было быть правдоподобно. Ты понимаешь, что я не могла рисковать, другие авроры могли начать меня подозревать. Она хотела сказать, что в этом не было ничего личного, но это было бы ложью. Это было чертовски личное. Во время их дуэли в Департаменте тайн Долохов нанес ей рану на груди, которая заживала месяц. Когда Господин поручил ей первое задание, она подумала, что будет справедливо отплатить тем же. Долохов замер и на мгновение замолчал. На его лице было задумчивое выражение; она увидела нерешительность, проявившуюся в его зажатой челюсти; перекатывающаяся зубочистка напряглась между его губ. Гермиона истолковала это так, как будто мужчина пытался найти причину, чтобы не соглашаться. Темный волшебник издал хриплое ворчание и вынул зубочистку изо рта. — Я пережил это, — он наконец заговорил, — Если Господин хочет, чтобы ты была здесь, то ты должна быть здесь. Для меня этого достаточно, — добавил он, удивив Гермиону. Он снова положил зубочистку в рот и начал перекатывать ее языком. Прошло много-много времени, прежде чем Гермиона научилась распознавать эту его привычку как сигнал того, что он говорит правду. — Приятно слышать, — ответила она, довольная тем, что, похоже, между ними не осталось затяжной вражды.

***

Как Северус и ожидал, Дамблдор действительно связался с ним. Средством связи являлись заметные совы директора. Со временем Снейп добился полного доверия Волан-Де-Морта, что дало ему привилегию открыто общаться с противоборствующими силами. Его письма, окутанные чарами, оставались неприкосновенными даже для вечно подозрительной Беллатрикс, которая однажды громогласно выразила ему свое недоверие. Жизнь двойного агента требовала тщательного баланса; действовать исключительно в тени было ненадежно. Чрезмерная скрытность рисковала разоблачить фасад, который он создавал годами. «Давай встретимся, когда у тебя будет время», — гласило сообщение, украшенное загадочной фразой: «Лучшие Эврики собирают летом». Эврика в этом контексте упоминается как разновидность лимона, тонкий намек на склонность Дамблдора к лимонным леденцам и пароль к его кабинету. И все же сообщение Дамблдора пришлось ждать дольше, чем Северус первоначально предполагал. Волан-Де-Морт, похоже, стремился привести в действие другой план. — Выполняй свои задания и готовь зелья. Есть дела, которые требуют твоего внимания, — оповестил его Волан-Де-Морт несколько дней назад. Интуиция предупреждала, что мирная ночь в его собственной постели будет далекой перспективой. Эльф с безупречно официальными манерами провел его внутрь, отвесив глубокий поклон и отдав честь. Великолепие фойе особняка встретило его пылающими канделябрами, отбрасывающими мерцающие тени, несмотря на дневной свет за окнами. Обилие света наводило на мысль, что Темный Лорд не покидал своих покоев. Северус колебался, стоя на пороге у внушительных дверей из красного дерева, неуверенный в своем следующем шаге. Он посмотрел налево, где в коридоре тоже мерцали свечи. Его взгляд переместился в сторону большого зала и главной лестницы, ведущей на второй этаж. Его взгляд снова метнулся налево, но ноги сами понесли к большой комнате. Перед ним материализовалось заклинание темпус: время еще было. Когда он пересекал вход в зал, его некогда уверенные шаги замедлились. В нескольких метрах впереди завязался разговор между всезнайкой и ищейкой. Их перепалка выглядела удивительно дружелюбной. Северус обдумывал быстрое отступление, ища альтернативный путь, лишенный зрителей. — Северус, приятно тебя снова увидеть! Книжный червь казалась вполне довольной любому другому, но не Северусу. Она первая его заметила, ее безмятежное выражение лица быстро сменилось удивлением. Долохов повернулся, чтобы поприветствовать Северуса кивком, на эту любезность Снейп не ответил. За приятным фасадом девушки, в ее глазах таилось холодное обвинение, угрожающее и безжалостное. Для Северуса это была утомительная игра. Было всего несколько причин, по которым она могла быть разгневана на него, ему потребовалось немного времени, чтобы определить причину. Он бы закатил на нее глаза, но под раздражением Гермиона излучала настороженность. Она напомнила ему типичную студентку седьмого курса, готовящуюся к последним экзаменам. Большинство из них подпитывались кофеином, чтобы справиться с утренней усталостью. Их дрожащие руки к полудню были обычным зрелищем. Однако на этот раз всезнайка не была в Хогвартсе, стремясь поддерживать свои безупречные оценки и до смерти изводя учителей. В ее взгляде была резкость, которой не было, когда он видел ее в последний раз. Коротко попрощавшись с Долоховым, она прошла мимо Северуса. — Грейнджер, — Северус не смог бы звучать более равнодушно, даже если бы захотел, — Я не думаю… — Не волнуйся, у нас есть свободное время, — перебила она, — Видишь ли, есть кое-что, о чем я бы хотела посоветоваться с тобой. Будет лучше, если я сделаю это сейчас. В ее глазах появилось комично решительное выражение. — Может быть? — она указала в сторону фойе. В этот момент Северусу пришла в голову мысль заколдовать эту дерзкую руку. Детская улыбка исчезла, когда Северус никак не отреагировал на ее слова. Она отбросила притворство, позволив своему мрачному настроению проявиться — ему нравилось производить такой эффект на людей. — После небольшого трюка, который ты выкинул, — начала она, ее верхняя губа скривилась, как у щенка, лающего на тени, — я считаю, ты многим мне обязан, Снейп. — Правда? — кривая улыбка заиграла на его губах. Дерзость Гермионы Грейнджер, явная наглость, с которой она осмелилась обратиться к нему — это было поведение, которое в классе Хогвартса гарантировало бы ей наказание на весь учебный год. Здесь это заслуживало быстрой пощечины, возможно, двух, по одной на каждую щеку. Но, увы, это было не в его власти. Он знал, что его бывшая ученица выходит за рамки определения ведьмы-подростка. В последнее время ее жизнь была какой угодно, только не обычной. Всезнайка была не только обременена испытаниями и невзгодами, связанными с присоединением к Волан-Де-Морту, но и тенью ликантропии. Это несчастье привнесло в ее жизнь ряд новых моделей поведения. Ему не нужно было смотреть дальше, чем на обугленные остатки его мантии, все еще висящие на стуле в его доме, чтобы вспомнить о бурном характере девушки. Чувствуя, что девушка никуда не денется, Северус смягчился с усталым вздохом. — Показывай дорогу.

***

Несмотря на то, что Гермиона чувствовала усталость от заколдованных статуй и кустов, ей пришлось признать, что сады Малфой Мэнора были, пожалуй, самой очаровательной особенностью. Не то чтобы интерьеру не хватало великолепия, но каждый сад — будь то восточный, западный или северный — излучал как буквальное, так и метафорическое ощущение волшебства. Выложенные камнем дорожки, узкие и без украшений, искусно подчеркивали натуралистическую тему. Юные ведьма и волшебник прогуливались бок о бок по извилистой тропинке, постепенно удаляясь от внушительного особняка. Эти дорожки были недавно спроектированы с очаровательной изюминкой: когда вы прогуливались по ним, из бордюров грациозно появляются виноградные лозы. Они переплетаются, порождая множество декоративных цветов, создавая волшебный навес для прохожих. После краткого момента очарования виноградные лозы опускаются на землю. Пока посетители оставались на тропинке, виноградные лозы продолжали свой завораживающий танец, вызывая пурпурные, ксантиновые и шелковичные соцветия. — Ты привел ее ко мне самым возможным манипулятивным способом, при этом не вмешиваясь сам. Это было очень… Хитро, умно, по-макиавелевский? Нет. Опасно. — …подло с твоей стороны, Северус. — Под «ней», я полагаю, ты имеешь в виду Нарциссу. Ты говорила с ней? — поинтересовался Северус. — О, мы сделали гораздо больше, чем поговорили! Девушка не могла не вспомнить волну гнева, которую она почувствовала, раскрыв его план всего несколько часов назад. Желание проклясть этого человека было сильным даже сейчас. Северус остановился, повернувшись, чтобы посмотреть на Гермиону с вопросительно приподнятой бровью. На его лице было выражение любопытства, смешанного с подозрением. Гермиона нахмурила брови, не понимая, к чему этот вопросительный взгляд. Последовала секундная пауза, пока она пыталась осознать его молчание. Она бросила на него недоверчивый взгляд, выражение ее лица напоминало сову, застигнутую врасплох. Когда суровое выражение лица Северуса сохранилось, ее рот исказился в ошеломляющей гримасе. — Нет! Что? Нет, не таким образом! Клянусь Мерлином, ты думаешь, это смешно? — Нет. А ты? — его ответ был таким же сухим, как ветерок, шелестящий листьями. Она была застигнута врасплох. Он действительно думал, что между ними может произойти такое? Что, черт возьми, с ним было не так? Да, Нарцисса была привлекательной женщиной, и, возможно, при благоприятных обстоятельствах она могла бы быть интересным собеседником. Ее голос понизился, и она заговорила приглушенным тоном: — То, что я запечатлена с женщиной, не означает, что меня привлекают все остальные женщины. Я почти боюсь спрашивать, как тебе пришла в голову эта идея, — пробормотала она. Во всех своих самых смелых фантазиях она не смогла бы интерпретировать его слова так, как это сделал он, — Неважно, мне все равно, — она вернула разговор к первоначальной теме, — Я имела в виду, что она знает больше, чем нужно. — Она знает, что у тебя ликантропия? — спросил Снейп. — Да, разве это не было твоим намерением? — в ее голосе закипало негодование, — Возбудить ее любопытство ко мне, чтобы она могла собрать все воедино? — Она знает об отпечатке? — он надавил. Гермиона усмехнулась: — Ты прекрасно знаешь, что это не так. Она не могла решить, раздражало ли ее его спокойное и отстраненное поведение или служило катализатором ее растущего раздражения. — Все было бы совершенно по-другому для всех нас, если бы она это знала, — она подчеркнула «нас», чтобы напомнить Северусу об их нынешней сделке. Если кто-нибудь, включая Нарциссу, узнает правду о запечатлении, она пойдет к Волан-Де-Морту и докажет, что его доверенный Мастер зелий предатель. Ее слова остались без внимания, не вызвав у Северуса ни малейшей реакции. Мужчина продолжил идти, его поведение наводило на мысль, словно они обсуждали самые обыденные темы. — Могу я спросить, как она это сделала? — спросил он. — Ты знал, что она попытается шантажировать меня? — вставила ведьма, игнорируя его вопрос. Чтобы объяснить, как Нарцисса добилась этого, потребовалось бы углубиться в детали, которыми она пока не была готова поделиться. — Она не была бы Нарциссой, если бы не сделала этого, — ответил мужчина. Второй раз за день Гермиона задумалась о природе их отношений с Нарциссой. Казалось, он знал ее довольно хорошо. Они, должно быть, были или все еще довольно близки. Это привело ее к следующему вопросу. — Объясни мне, Снейп, чего ты надеялся достичь с помощью этого плана? Ты что-то должен Нарциссе? Северус остановился и медленно повернулся к девушке. На его лице появилось раздраженное выражение: — Я поражен твоей недальновидностью, Грейнджер. Ты воспринимаешь Нарциссу как проблему, когда на самом деле она могла бы быть твоим союзником. Кстати, сколько у тебя их на данный момент? — спросил он, его тон был слегка снисходительным. Она промолчала, прикусив язык, когда узнала знакомое выражение, сигнализирующее о предстоящем выговоре. Ее собирались отчитать, как если бы она была ребенком или студенткой, допустившей серьезную ошибку на экзамене по зельеварению. — Ее семья висит на очень шаткой нитке. Если наш Господин не избавился от Люциуса, то это только потому, что он забавляется его мучениями. Ему нравится смотреть, он корчится. Сейчас, как никогда, Нарцисса нуждается во всей возможной помощи, чтобы сохранить благополучие своей семьи. Только представь, как они были бы благодарны, если бы кто-нибудь спас их из ужасных обстоятельств, оказав помощь их сыну. О… Ей никогда не приходило в голову посмотреть на это под таким углом. Малфои были бы у меня в долгу — за значительную услугу. То, что Малфои будут у нее в долгу, может оказаться весьма полезным. Возможно, сейчас ей не нужна их благосклонность, но в будущем она может оказаться бесценной. Гермиона упустила прекрасную возможность. Услуга уже была в обмен на другую. — Ты снова разочаровываешь меня, — слова Северуса пронзили ее, полные осуждения и критики. Его взгляд был почти осязаем, он тяжелым грузом лег на ее плечи. Ее кулаки непроизвольно сжались. Эти слова ужалили, как сотни игл, пронзивших ее живот, прямо под грудной клеткой. Это не должно было так сильно на нее подействовать, но подействовало. Гермиона не до конца доверяла Снейпу, но она всегда уважала и восхищалась его многочисленными талантами. Он давно заслужил ее восхищение. Смотреть на него сверху вниз было унизительно и приводило в бешенство. — Не отставай, Грейнджер, или ты очень скоро обнаружишь, что тонешь, — упрекнул он, прежде чем возобновить свой быстрый темп. Гермиона на мгновение застыла на месте, глядя на удаляющуюся фигуру Мастера зелий. Меньше чем на секунду внутри нее шевельнулся импульс, побуждающий ее потянуться за палочкой. Мысль о наложении смертельного проклятия задержалась дольше, чем ощущение в ее руке. Идея вырисовывалась в ее сознании, бросая вызов ее моральным границам, подпитываемая грубыми эмоциями, которые ей не принадлежали. Когда она моргнула снова, импульс покинул ее, забрав с собой все сопутствующие мысли и эмоции. Ее кипящий гнев отступил. — Нарцисса упомянула, что ты тоже помогаешь, — сказала она, когда поравнялась с Северусом. — Верно, — лаконично ответил он. — Как? — Я буду помогать Драко ремонтировать один из шкафов в Хогвартсе. Я полагаю, ты займешься тем, что с этой стороны. — Да, — подтвердила она, — Ты не согласился на нерушимую клятву? — А ты? — спросил мужчина с любопытством в голосе. — Конечно, нет. Это было бы слишком опасно. — Именно так. Ее брови нахмурились, когда она обдумала отказ Северуса дать Нерушимую Клятву. Это намекало на его сомнения в отношении Нарциссы, несмотря на их внешне дружеские отношения. В ее мыслях всплыл еще один вопрос, который тяготил ее весь день. — Дамблдор знает? — спросила она. — Он знает, что мальчик получил свое первое задание, — ответил Северус. — Но не подробности? — Гермиона допытывала. — Нет, и я не планирую их разглашать. — Почему нет? — продолжила она, — Что тебе мешает рассказать ему? Мужчина посмотрел на нее с легким презрением. — Почему? Потому что это было бы предательством по отношению к нашему Господину, Грейнджер. Гермиону грызла неуверенность. Она не могла оценить всю степень лояльности Северуса как двойного агента. Насколько я понимаю, он лжет мне. И он рассказывает все Дамблдору. Включая правду о моем местонахождении и о том, что я сотрудничаю с Волан-Де-Мортом. Разговор привел их в оранжерею с искусно украшенными дверями. Отсюда она могла видеть окно своей спальни и, несколькими метрами ниже, остатки некогда могучего дерева, теперь просто разлагающегося. Гермиона вспомнила разрушение дерева и реакцию Нарциссы на это. В тот день она проснулась с особенно отвратительным настроением. Вернув свое внимание к Северусу, она заметила, что он срывает лепестки с различных цветов, посаженных вокруг оранжереи. — Ты или она могли бы просто спросить меня. Я не вижу необходимости в такой драматизации и уловках, — прокомментировала она. — И ты бы наотрез отказалась, несмотря на общую цель с Драко, — мудро заметил мужчина, наклонившись, чтобы осмотреть пуансеттию, растущую у самой земли, прежде чем сорвать цветок со стебля. Гермиону раздражало, что волшебник был как всегда прав. Если она и приняла просьбу Нарциссы, то в первую очередь потому, что это была договоренность «услуга за услугу». В противном случае, скорее настал бы ледяной день в аду, чтобы она сделала что-то, от чего Драко Малфой получит выгоду. Но теперь у нее был еще больший стимул терпеть все неприятности. Следуя за Северусом по траве, она заметила: — Не думай, что знаешь обо мне все, Снейп. По крайней мере, ты мог бы спросить меня. — Сейчас это не имеет значения, не так ли? — он ответил рассеянным тоном, — Однако я не берусь утверждать, что знаю о тебе все. Просто твое презрение к Драко совершенно очевидно, — говоря это, он с силой срывал лепестки с цветка наперстянки, отчего стебель отшатнулся. Поначалу она хотела возразить, но вскоре ее отвлекла странная активность Северуса. Он продолжал срывать лепестки с разных цветов. Когда Гермиона обратила более пристальное внимание, она поняла, что у всех цветов, которые он выбрал, была одна общая черта. — Ты планируешь кого-то убить, Снейп? — спросила она, короткая улыбка украсила ее пересохшие губы. Северус бросил на нее неприязненный взгляд. — Не в данный момент. Как бы мне этого ни хотелось, я воздерживаюсь от убийства людей, которые мне не нравятся. Особенно от убийства одной высокомерной, наглой всезнайки. — Конечно, — ответила Гермиона с хриплым смешком, — Потому что ничто другое так не говорит о «благих намерениях», как срывание ядовитых цветов. Наперстянка, болиголов, пуансеттия, — она указала на цветок в его руке, — дурман. И откуда у них здесь столько ядовитых цветов? Мужчина открыл свою черную кожаную сумку за спиной и положил лепестки внутрь. — Если бы ты прочитала книгу, которую я тебе дал, ты бы знала, что меньшие дозы яда ускоряют эффективность многих зелий. Она застенчиво улыбнулась, вызвав легкую усмешку, появившуюся на верхней губе мужчины. — Да, ну, я была очень занята в эти дни. Я скоро прочитаю ее.

***

Когда Гермиона вошла в гостиную, атмосфера в комнате была наполнена особым напряжением. Некоторые Пожиратели Смерти уже сидели на отведенных им местах, в то время как другие, как Долохов и Яксли, вели тихую, но дружелюбную беседу у камина. Долохов наклонился ближе к Яксли, их голоса были слишком тихими, чтобы слышать о чем они говорят. Комната ожила от шепота и коротких взглядов, которыми обменялись Пожиратели Смерти, признавая ее прибытие. Гермиона встретила их, один за другим, ее взгляд не дрогнул. Она наблюдала за их реакцией, от Гойла-старшего, отводившего глаза в смущении, до братьев Лестрейндж, которые продолжали пристально смотреть на нее. Недавние новости о том, что она убила Сивого, вызвали недовольство и враждебность среди последователей Волан-Де-Морта. Беллатрикс, сидевшая напротив нее, была исключением среди напряженности в комнате. Нехарактерно тихая и, казалось бы, незаинтересованная текущей ситуацией, она откинулась на спинку стула. Ее голова покоилась на кулаке, в то время как другая рука лениво играла с кинжалом, умело перемещая его между пальцами. Взгляд темной ведьмы метнулся к Гермионе, прежде чем вернуться к ее ножу, с загадочным выражением на лице. Иногда девушка задавалась вопросом, было ли у Лестрейндж какое-то другое предназначение для этого оружия, помимо ее нынешней демонстрации ловкости. Гермиона почувствовала на себе еще одну пару взглядов и поняла, что Драко проявляет к ней интерес. Это внезапное внимание озадачило ее, учитывая, что раньше они почти не пересекались. Она задавалась вопросом, рассказала ли Нарцисса ему о своей причастности к его заданию. Если так, то это объясняет его мягкое отношение к ней этим ранним утром. Однако Гермиона не хотела, чтобы мальчик подумал, что это была форма протягивания оливковой ветви . Она не была готова сделать для него ничего, кроме оказания терпения. Игнорирование его существования было лучшим способом донести это послание. Ее внимание переключилось на Нарциссу, которая сидела рядом с Люциусом. Если Драко был проинформирован так, как думала девушка, она надеялась, что Нарцисса не поделилась слишком многими подробностями. Доверие к другим часто оказывалось пагубным для ее выживания. Проявлять осторожность при общении с миссис Малфой было крайне важно. На тонких чертах Нарциссы чувствовалось напряжение, несмотря на ее внешнее хладнокровие. Люциус тоже казался отягощенным напряжением, в его глазах читалась усталость. Мужчина, казалось, прилагал огромные усилия, чтобы сохранить свою обычную царственную осанку. Ее взгляд встретился с взглядом Нарциссы через стол, они обменялись кивками приветствия. Она не хотела делать выводов, но оказалось, что женщину не устраивало то, как развивались события под командованием Волан-Де-Морта. Люциус, с другой стороны, казалось, стремился сохранить расположение темного волшебника, несмотря на видимые страдания, которые он получал. Почувствовав, что за ней следит кто-то еще, она отвела взгляд от стола. Прежде чем Гермиона смогла поймать эти похожие на пустоту глаза, уставившиеся на нее, Беллатрикс уже была поглощена своим кинжалом. Лейтенант не спускала с нее глаз. Чего ты хочешь на этот раз, Лестрейндж? Проклятые симптомы отзывались в ее груди. Девушка знала, что ей понадобится еще две дозы зелья через несколько часов, чтобы сохранить самообладание и работоспособность — удвоение дозы увеличило эффект обезболивания, позволив ей функционировать почти нормально в течение дня. Стул слева от нее со скрипом отодвинулся назад, когда Северус сел. — Северус, — поприветствовала она. — Грейнджер, — коротко ответил он. После предыдущей прогулки по возвращении они разошлись в разные стороны. Гермиона смотрела, как Северус поднимается по лестнице на второй этаж, и ее мысли ненадолго обратились к различным обитателям этой части Мэнора, включая Нарциссу. …И Драко, Люциуса, Руквуда и, вероятно, Беллатрикс тоже, — услужливо подсказал ее разум, — Нет, он, должно быть, пошел повидаться с Нарциссой, чтобы поговорить о шкафе или, может быть, о чем-то другом. — Правда ли то, что говорят о Сивом и Грейнджер? Внутренние размышления Гермионы были внезапно прерваны пронзительным голосом Алекто Кэрроу. Брюнетка не могла не закатить глаза от попытки женщины проявить благоразумие, которая была совсем не утонченной и явно предназначалась для привлечения внимания. Северус сцепил руки на столе, внимательно прислушиваясь к разговору между Руквудом и сестрой Кэрроу, который становился все более громким. — Да, Грейнджер убила его, — заявил грубый голос Руквуда, не прилагавшего никаких усилий, чтобы сохранить их разговор в тайне. Было ясно, что они хотели, чтобы Гермиона услышала. Вскоре к разговору присоединился третий волшебник, что побудило Северуса снова переключить внимание на нее. — Я не знал об этом. Не хочешь поделиться? — Ты не захочешь знать, — сказала Гермиона, возясь со своей мантией, притворяясь, что занята невидимой торчащей нитью. В своем воображении она могла живо представить реакцию Северуса, строгий и неодобрительный взгляд, который он часто бросал на непослушных студентов — взгляд, который, как она теперь представляла, уже был направлен на нее. С тяжелым вздохом она наконец повернула голову к Северусу и непонимающий посмотрела на него. — Я не убивала его. Я почти уверена, что он умер, упав с дерева, — заявила она, убедившись, что ее слова разнеслись по комнате. Люциус выпрямился над столом, его плечи расправились. — Никто, кто падает с дерева, не оказывается искалеченным с головы до ног, Грейнджер. Гермиона начинала понимать, почему Волан-Де-Морт находил этого человека «забавным». Напыщенность Люциуса Малфоя была почти мультяшной. Уголки ее губ слегка растянулись: в ее карих глазах появился озорной огонек. — Тогда кто знает? Возможно, это сделала гремучая ива. Концы ветвей часто довольно острые, — она наклонилась, копируя язык тела Люциуса, — Острые, как, я не знаю, заклинание Диффиндо, например. Вмешался Северус, его строгий тон был адресован Беллатрикс. — Почему меня не проинформировали об этом развитии событий раньше? Кинжал прекратил свои быстрые движения. Беллатрикс сжала в кулаке железную рукоять и наклонилась вперед, устремив свой напряженный взгляд на Северуса. — И почему ты должен быть проинформирован? — спросила она с ноткой приторности в голосе, — Тебя здесь нет. Ты, кажется, всегда занят приготовлением зелий. На самом деле, ты всегда очень, очень, очень этим занят, не так ли, Снивелус? У тебя никогда ни на что не хватает времени! М? — ее черные кудри ниспадали на плечи, обрамляя язвительное лицо, — Я тоже была очень занята и у меня не было времени уведомить тебя до сих пор. Сивый мертв. Ну вот, ты в курсе. …Снивелус? — Следует задаться вопросом, что так сильно занимает тебя, — парировал Северус, решив проигнорировать попытки Беллатрикс спровоцировать его, — Помощник нашего Господина отвечает за то, чтобы информировать остальных о любых драматических изменениях в нашей динамике как можно скорее… Девушка с интересом наблюдала за игрой власти между ними, в ее мыслях роились вопросы. Она подразумевает, что он ему не доверяет? Одно было совершенно ясно: Беллатрикс не нравился Северус. — …Смерть Сивого очень хорошо попадает под эту категорию. Он должен был помочь с… — Для этого еще есть время. Тебе не нужно беспокоиться, — беспечно перебила женщина, махнув рукой, как будто отметая тривиальный вопрос. Ее внимание переключилось на девушку, когда она сказала: — Наша маленькая грязнокровка найдет тебе нового мужа. К тому времени, как он тебе понадобится, он уже будет здесь. В комнате воцарилась тишина, все взгляды были прикованы к Гермионе. Они были полны нездорового любопытства, как у детей, наткнувшихся на мертвое животное. Единственным исключением была Нарцисса, на лице которой было выражение легкой озабоченности, а брови нахмурены. О чем ты беспокоишься, Малфой? Северус продолжал рассматривать Гермиону со своим обычным стоическим поведением, его поза была непоколебимой. Он повторил: — Как это произошло, Грейнджер? И, пожалуйста, воздержитесь от болтливых безвкусных шуток. Вес внимания аудитории упал на нее, и, как будто Мастер зелий успел прочитать ее мысли, он добавил: — Разве может быть лучшее время, чем сейчас, чтобы ты поделилась своей точкой зрения на эту историю? В конце концов, у нас нет возможности выслушать другую сторону. — Как удобно, — прокомментировал Руквуд, вызвав несколько насмешливых смешков у некоторых пожирателей Смерти, сидящих за столом. Лицо Гермионы ожесточилось, она молча проклинала волшебника за то, что он привлек к ней внимание. — Тебе повезло, что единственная версия произошедшего, которая тебе когда-либо понадобится — это моя, Снейп. Сегодня рано утром, еще до рассвета, я прогуливалась по садам. На обратном пути в поместье я столкнулась с Сивым. Он был обнажен и стоял над изуродованными трупами нескольких домовых эльфов. С того момента, как он меня заметил, он не произнес ни единого слова. Без всякой провокации этот ублюдок бросился на меня. Я не уверена, почему он это сделал. Оглядываясь назад, я могу только предположить, что я ему не нравилась — так же, как и всем вам. Он, вероятно, думал, что ему сойдет с рук мое убийство, глупый идиот. Он не ожидал, что я смогу защитить себя. Ее слова повисли в воздухе, поскольку в комнате стояла тишина, Пожиратели Смерти впитывали ее рассказ об инциденте. — И почему он решил, что ты не сможешь защитить себя? — Мастер зелий скептически поднял бровь. — У меня не было с собой моей палочки, — объяснила девушка, — По этой причине я думаю, что он посчитал меня беззащитной. Он не догадывался, что я владею беспалочковой магией, тем более, что могу убить с ее помощью. — Беспалочковая магия? — Северус повернулся к Беллатрикс с любопытным выражением лица, — Это правда? Беллатрикс просто пожала плечами с тревожащим безразличием. — Я не знаю. Меня там не было, Снивелус, — эта тема уже не имела для нее значения. Разочарование Гермионы усилилось при виде явного недоверия в глазах Северуса. — Ты думаешь, что я лгу? Тот факт, что он, казалось, подтверждал ее слова через таких, как Беллатрикс Лестрейндж, глубоко задел девушку. Неужели она заслуживала меньшего доверия, чем эта несносная женщина? Ответ Северуса был с холодным пренебрежением, которое пробрало до костей. — Ты не знаешь, что она может творить беспалочковую магию? Ах, возможно, я переоценил твои способности. Я думал, она была под твоей опекой. Или дело в том, что этот ребенок оказался сильнее, чем ты можешь вынести? — его слова тяжело повисли в воздухе, каждое из них было острым напоминанием о хрупком равновесии, которого они придерживались, — Мы не можем позволить себе терять союзников, лейтенант. Оглушительный звук отразился от стен, когда Беллатрикс яростно ударила кинжалом по столу. — Вряд ли ты имеешь право сидеть там, где ты находишься, маленький Снейп, — выплюнула она, — У тебя нет оснований высказывать свои опасения или мнения, потому что тебя здесь не бывает. Никто не хочет слышать, что ты хочешь сказать, Снивелус, твои прозрения бесполезны для нас. Грязнокровка может использовать беспалочковую магию, потому что я научила ее этому. Что касается потери союзников, чертов Домашний эльф может сделать то, что делал Сивый. Как я уже сказала, Сивый будет заменен. Это правда, Беллатрикс уже указала, что отсутствие Сивого не будет замечено. Тогда почему Северус так взволнован этим? Откуда внезапное беспокойство за оборотня? Это потому, что она убила его? Они были друзьями? Ее тело напряглось от подозрения. Он настраивает Пожирателей Смерти против меня! Она глубоко вдохнула, пытаясь сохранить самообладание. Ее рациональный ум убеждал ее дать Северусу презумпцию невиновности, рассмотреть его точку зрения. Тем не менее, ее эмоции кружились подобно разрушительному торнадо гнева, подпитываемого чувством предательства. С нескольких мест эхом донеслось пронзительное ворчание. — Зачем ему нападать на нее? — вмешалась Алекто Кэрроу, — Это не имеет никакого смысла! Я думаю, случилось так, что Грязнокровка застала его врасплох, когда он даже не подозревал об этом. Помните мои слова, если мы не будем осторожны, эта Грязнокровка сделает… Скрежещущий звук стула, задевающего пол, заполнил комнату, когда Гермиона встала, ее руки твердо уперлись в стол. Ногти царапали дерево, карие глаза сверкали яростью. Она обратилась к Алекто с жестокой улыбкой и злобным взглядом. — Да, он был застигнут врасплох. Сначала я швырнула его на землю заклинанием огня. И в ту секунду, когда он приземлился на спину, я сломала ему трахею, наступила на нее, наблюдая, как исчезает каждая секунда его жалкого существования! Затем я резала его, пока туловище не превратилось в кашу, — ее голос сочился ядом, — И если ты продолжишь говорить о вещах, которых не понимаешь, я окажу тебе ту же любезность. И поверь мне, в отличие от Сивого, я не буду торопиться с тобой. Держи свой рот на замке, Кэрроу! Алекто на короткое мгновение была ошеломлена внезапной жесткой реакцией. Но близняшка быстро пришла в себя и потянулась за своей палочкой, хотя и не вытащила ее. Глаза искали поддержки у ее собратьев-Пожирателей Смерти, но никто из них ничего не сказал. Казалось, они не желали углубляться в конфликт. Однако, прежде чем Гермиона смогла насладиться своей маленькой победой, жгучая боль пронзила ее разум — словно когти, вонзившиеся в голову. Агрессивная сила проникла в ее мысли, она была одновременно ужасающей и подавляющей. Присутствие резануло ее мозг, заставив захныкать. — Должен ли я наказать тебя должным образом, Гермиона? Голос Волан-Де-Морта эхом отдавался в ее голове, строгий и повелительный, как отец, отчитывающий своего непослушного ребенка. Она перевела взгляд на остальных за столом, задаваясь вопросом, слышат ли они также голос Волан-Де-Морта. — Н-нет, мой Господин, — простонала она, ее слова были едва внятны. — Будь послушным ребенком и сядь. Девушка немедленно подчинилась и боль исчезла, как будто ее никогда и не было. С уязвленной гордостью, она снова заняла свое место. В этот самый момент Петтигрю распахнул дверь, и Волан-Де-Морт скользнул в комнату.

***

— Добро пожаловать еще раз, дорогие друзья, — приветствовал он их с леденящим душу тоном товарищества, от которого у нее по спине пробежали мурашки. — Антонин, расскажи мне, что произошло с Эйвери и остальными? — Эйвери, Джагсон и Нотт были схвачены, мой Господин, — спокойно ответил Антонин, — Авроры обнаружили их местоположение. Багровые глаза Волан-Де-Морта продолжали сверлить Антонина, ища ответы. — У вас есть какое-нибудь представление о том, как это произошло? — Мы не можем сказать с уверенностью, мои Господин, — ответил волшебник, — Возможно, они пренебрегли своими обязанностями, отклонились от своих постов, и, возможно, кто-то узнал их. Авроры были предупреждены, и с этого момента все пошло по спирали. Мы не можем подтвердить детали, но на предполагаемом месте ареста не было никаких признаков борьбы. — На этой ноте, — вмешался Яксли, — вчера утром в один из коттеджей в Татсхилле пришло письмо. Это было от Джагсона, спрашивающего, когда мы планируем вызволить их из Азкабана. Первоначальная тишина зала была нарушена смехом Беллатрикс, за которым быстро последовали ухмылки и смешки других участников. Даже Волан-Де-Морт позволил слабой, леденящей душу ухмылке скользнуть по его губам. Гермиона, однако, не нашла это забавным. Она восприняла это как страшное предупреждение. Призрак Азкабана навис над ней с тех пор, как она присоединилась к стороне Волан-Де-Морта. Судя по реакции зала, оттуда нельзя было вернуться. Если бы ее когда-нибудь схватили в одиночку, спасение казалось маловероятным. Чтобы избежать участи этих троих, ей нужно превзойти авроров. — Излишне говорить, что убежище Татсхилла было захвачено аврорами через час после получения письма, — добавил блондин с таким видом, как будто ему было почти больно это говорить. Недовольство Волан-Де-Морта было ощутимым, о чем свидетельствовало то, как он энергично поправил свою мантию. — Как это произошло? — спросил он. — Мы думаем, что Джагсон подкупил охранника, чтобы отправить письмо, но охранник, вероятно, написал адрес в конце, — объяснил Долохов. — Яксли, найди альтернативное место, — приказал Волан-Де-Морт, затем перевел свои рубиновые глаза на высокого мужчину, сидящего рядом с Драко, — Родольфус… — позвал Волан-Де-Морт, и волшебник быстро встал. Рудольфус Лестрейндж выглядел старше своего возраста, что, как предположила Гермиона, было явным следствием лет, проведенных им в Азкабане. Несмотря на морщины, он обладал поразительными чертами лица. Его кожа имела загорелый, почти коричный оттенок. Она заметила, что, в отличие от своей жены, Родольфус заботился о своей внешности. С выбритым лицом и тщательно причесанными седоватыми волосами он представлял собой красивую личность. — Трэверсу удалось проникнуть в Министерство, мой Господин, и лучшего времени для этого не придумаешь. Однако каждый сотрудник сейчас находится под наблюдением, поэтому Трэверс в данный момент не может вступить с нами в контакт, — сообщил Родольфус, нервно прочистив горло, — С другой стороны, мы не смогли найти Макнейра. Он остается вне поля зрения общественности, но мы уверены, что найдем его достаточно скоро. Сегодня днем мы с братом получили несколько подсказок относительно его возможного местонахождения. — Очень хорошо. Пока нет никакой спешки, но обязательно найдите его в ближайшее время, — проинструктировал он. Грациозным движением Волан-Де-Морт поднялся со своего места, его шаги были почти бесшумными, когда он двигался позади стульев, казалось, что он плывет, а не ходит. Он часто ходил босиком, любопытная привычка, которая заинтриговала девочку. Она вспомнила, как однажды читала, что в древние времена считалось, что самые ранние формы магии извлекаются из четырех элементов. Говорили, что магия заключается в ветре, наполняющем легкие, в тепле солнца, в воде от дождя и в самой земле, на которой они стояли. Возможно, Волан-Де-Морт придерживался этих древних верований, считая, что хождение босиком обеспечивало более глубокую магическую связь с землей. — Корнелиус не желает уходить в отставку, — обратился Волан-Де-Морт к присутствующим, — Мы посылали ему угрозы, но он отказывается признать реальность. — С вашего разрешения, мой Господин, мы с братом можем устранить его, — с готовностью предложил Родольфус. — Убить его? — возразила Беллатрикс, в ее словах слышалось презрение, — Почему бы не позволить мне разобраться с его семьей? Этого должно быть достаточно для мотивации. Мой Господин, если вы позволите мне, я смогу сделать это одна, — она бросила быстрый предупреждающий взгляд на своего мужа. Родольфус проигнорировал ее слова, покачав головой, в то время как Рабастан казался незаинтересованным, едва отрывая взгляд от стола во время встречи. Гермиона в замешательстве наблюдала за их перепалкой. Они ссорятся? Удивилась она, вспомнив, что редко видела Родольфуса и Беллатрикс вместе. Когда они вместе, кажется, всегда кто-то находится рядом. — Северус? — Волан-Де-Морт повернулся к Мастеру зелий. — Общественное мнение стремительно падает. Визенгамот проводит закрытые переговоры о его отстранении от власти. Я считаю, что это просто вопрос времени. Скоро мы станем свидетелями его падения, мой Господин. Я не думаю, что у Волан-Де-Морта хватит терпения на это… Затем голос темного волшебника обратился к ней, вырвав ее из раздумий. — Гермиона, ты была очень молчаливой. Она проглотила свой страх, во рту пересохло. — Если мы убьем Корнелиуса, его место наверняка сразу же займет новый министр. Повторится та же проблема. Учитывая это… Трэверс, не так ли? Пока что он единственный в министерстве. Поскольку больше некому поддержать его изнутри, он может оказаться бесполезным при любом шансе захватить значительную власть. Если мы хотим продвинуться, нам нужно делать это с самого верха. — Гермиона, всегда прагматична, — он мягко улыбнулся, — У нас есть планы на этот счет. Прямо сейчас я хочу, чтобы Корнелиус ушел в отставку. Не более. Его пронзительные красные глаза впились в нее, давая понять, что он ожидает от нее достаточно конкретного ответа. Ее разум лихорадочно работал, пока она обдумывала его просьбу. Если бы Волан-Де-Морт хотел убить Корнелиуса, он бы сделал это давным-давно. Ничто не мешало ему. Тогда, чего он хочет? Что Волан-Де-Морт ценит выше убийства? Влияние, власть… Загорелась идея. …и все, что дает это. — С нами нельзя шутить. Нам нельзя бросать вызов, — заявила девушка, наблюдая, как скучающее выражение на лице мужчины цвета слоновой кости внезапно вспыхнуло интересом. На руках Гермионы появились мурашки. Было нетрудно проследить за ходом его мыслей, когда он сузил круг поиска для нее. Ей не нужно было искать дальше; ответ уже был у нее во рту, с горьким привкусом. — Я-я думаю, все, чего мы достигли до сих пор, было сделано из тени. Это создает иллюзию мира и безопасности, иллюзию, которую Корнелиус использовал как мантию для защиты своего положения. — Мы не можем допустить этого, не так ли? — его улыбка была жуткой, совсем не похожей на утреннюю улыбку Беллатрикс. От этой улыбки у нее по спине пробежали мурашки. Она снова почувствовала горечь во рту. Внезапно ей показалось, что она проглотила тяжелые куски свинца. Ты хочешь устроить спектакль… — Вы хотите сделать заявление, — начала она, — Напоминание о том, что мы здесь. …О массовых убийствах. Волан-Де-Морт подтвердил ее подозрения. — Заявление на Брокдейл-Бридж, если быть более конкретным, — сказал он, указывая на нее открытой ладонью, — То, которое возглавишь ты. Если шок еще не отразился на лице Гермионы, то он определенно отразился, когда он приказал ей это сделать. — Первоначально я планировал, что это сделает Сивый. Но, увы, он больше неспособен, — объяснил Волан-Де-Морт, -Ты возьмешь на себя его задание. Тяжесть в животе и вкус во рту исчезли. Она ничего не чувствовала. Ее тело стало неподвижным и напряженным, как дерево Ты обещал… Ее новым приказом было убивать магглов. Волан-Де-Морт пообещал ей, что в этом больше не было необходимости. Сейчас он просто дал ей выполнить это задание. Лжец. Ни по какой другой причине, кроме как из-за того, что она почувствовала тяжесть в груди, сообщавшую, что обезболивающее зелье теряет свое действие, Гермиона повернулась, чтобы посмотреть на Беллатрикс. На лице женщины появилась победоносная улыбка, еще больше сковавшая и без того потрясенное тело Гермионы. Ее губы беззвучно шевельнулись, изобразив немое «Я же говорила тебе», за которым последовало подмигивание. Беллатрикс была права. Гермиона получила наказание за убийство Сивого. Ты обещал, что мне никогда не придется… — Возьми с собой людей, — продолжил Волан-Де-Морт, — Я хочу хаоса. Поняла? Гермиона почтительно поклонилась, пряча лицо от Волан-Де-Морта и остальных. У нее плохо получалось скрывать нарастающее внутри нее смятение. Ей понадобилось несколько секунд, чтобы взять себя в руки, начиная с ее дрожащих губ. — Д-да, мой Господин. — Мой господин, — вмешался Северус, — Она все еще несовершеннолетняя, ее магический след не был стерт. Если авроры обнаружат ее, она станет обузой. — Не волнуйся, Северус, она под одним из моих теневых чар, она не будет… После этого Гермиона больше ничего не могла слышать.