12 часов

      Пик открывает глаза и не сразу понимает, что только что произошло. Берёт с тумбочки телефон и щурясь смотрит на время. Семь двадцать три утра.       В семь двадцать три вечера Вару умрёт.       Пик включает лампу на тумбочке и смотрит на соседнюю кровать. Вару крепко спит, свернувшись в кокон из одеяла и пледа. Его лицо спокойное и умиротворённое, а глаза больше не прикрыты линзами очков — те лежат на тумбочке. Король и не знал, что тот их всё-таки снимает перед сном. Или знал, но не обращал на это внимания. А сейчас он рассматривает валета с неподдельным интересом, чтобы в памяти чётко отпечаталась каждая деталь: каждая прядка непослушных волос, каждая морщинка на лице, каждая родинка на коже.       Пик бы и дальше продолжил беспрестанно пялиться на своего валета, если бы свет от включённой лампы не помешал его царскому сну. Пятый недовольно щурится и переворачивается на другой бок. Пик замирает, пока копошение со стороны Вару не прекращается. Затем облегчённо вздыхает, когда понимает, что Вару не проснулся, выключает лампу и выходит из комнаты.       Клоны, как оказалось, уже оперативно вышли из своих комнат и собрались в зале.       — Он… живой? — неловко интересуется Феликс, на что Пик кивает и не сдерживает улыбки. Клоны облегчённо выдыхают. — О-ох, слава богу, это сработало!       — У нас всего двенадцать часов… — произносит Габриэль.       — Даже чуть меньше, — все тут же оборачиваются на Куромаку. — Шесть часов пятьдесят одна минута. Именно в это время Вару вышел из дома.       — Значит у нас одиннадцать часов, не надо так нагнетать, — Феликс старается сбавить градус напряжения, но неуверенность всё же скользит в подрагивающем голосе. — Он должен скоро проснуться да?       — Он обычно часов в восемь встаёт, — смутно отвечает Пик.       — Отлично! Значит, очень скоро мы снова сможем его увидеть!       — Но что мы будем делать? — спрашивает Габриэль, обращая на себя внимание. — Ну, он же, наверное, удивится, что мы весь день так к нему… липнем? А если заподозрит что-нибудь?       — Верно, — замечает Ромео. — Может, стоит как-то… не знаю, по очереди как-то?       — Так думаю, будет, тоже подозрительно. И глупо, — возражает Куро.       — Предлагаю пустить всё по течению реки и просто наслаждаться моментом, — улыбаясь, произносит Данте и закидывает руки за голову. — Мы не должны липнуть к Вару. Мы должны делать так, чтобы он сам к нам тянулся. И чтобы он почувствовал себя с нами хорошо и комфортно. Нам нужно показать ему, что мы любим его, и что он значим в нашей семье. Для него это должен быть самый обычный день, но мы должны сделать его для Вару самым счастливым днём в его жизни.       Клоны молча переглядываются, а градус напряжения в воздухе идёт на спад.       — Да, ты прав, — со вздохом произносит Феликс.       — Так и поступим, — поддерживает Куромаку.       Остальные лишь молча кивают, а затем все дружно слышат медленные шаги на лестнице.       — Вы чё с утра пораньше тут курятник образовали? — интересуется вошедший в зал Вару и сонно зевает. — Восьми ещё нет.       Клоны разом деревенеют, абсолютно не зная, что сказать. Вару здесь, рядом с ними — живой и невредимый. Сонный, в помятой пижаме и с растрёпанными волосами он выглядит так по-детски невинно и даже мило. В груди у всех разом разгорается приятно чувство счастья. Их брат снова здесь.       Под натиском удивлённого взгляда Вару никто не может вымолвить ни слова.       — А мы… — неловко произносит Феликс и пытается быстро придумать ложь, но за него говорит Куромаку.       — Мы просто решили обсудить кое-что.       — «Кое-что» — это что? — туманный ответ Куромаку его явно не удовлетворил, а второй тоже начинает нервничать.       — Просто решили обсудить планы на ближайшие дни, — спокойно отвечает Пик, скрестивший руки на груди. Он старается вести себя спокойно и непримечательно, но сам всем телом чувствует, как от волнения бешено бьётся сердце в груди.       Вару дёргает плечами и закатывает глаза, чего из-под очков клоны не увидели.       — В субботу, в полвосьмого утра. И меня вы позвать, конечно же, не удосужились, — обидчиво произносит он и проходит мимо них, направляясь на кухню. — Конечно, зачем я вам нужен?       — Н-но ты спал, — нервно оправдывается Зонтик.       — А вы в субботу в полвосьмого типа уже бодрячки, да?       — Но… — Вару не дослушивает очередное оправдание и скрывается в кухне. Слышится шум включённого чайника и звук открывающегося холодильника.       Клоны разочарованно переглядываются и тяжело вздыхают. Не самое приятное начало дня. Особенно такого.       — Мы уже его расстроили, — грустно замечает Зонтик, потирая предплечье.       — Раньше я бы не обратил внимания на то, что подобное его расстраивает, — признаётся Куромаку.       — А кого не будет расстраивать то, что тебя единственного не позвали на общее семейное собрание? — спрашивает Габриэль, и всех одновременно сражает укол вины.       Единственного не позвали на семейное собрание. Конечно, его это расстроило.       — И так… Что мы будем делать? — спрашивает Ромео.       — Просто наслаждаться последними часами с нашим братом, — отвечает Данте и прикрывает глаза. — И сделать его счастливым.       Клоны молча кивают и мысленно планируют сегодняшний день, который всё равно в итоге закончится трагедией. Но они всеми силами постараются сделать этот день — лучшим днём в жизни Вару.