Russian Roulette: Reloaded

XLI (Суббота 28 января 1961 года. Дом Арсения и Лизы, Москва, Российская Советская Федеративная Социалистическая Республика). Лишь с запозданием, в течение довольно жалкой первой недели дома, пока младшие члены семьи восстанавливались после прививок и ревакцинаций, Соня поняла, что, возможно, упустила очень хорошую возможность, связанную с ее первым ограблением и ее дурацкой хитрой способностью. Если определенные кольца с драгоценными камнями позволяют пользователям "Пламени Умирающей Воли" концентрироваться и легче использовать свои способности, то, возможно, ей удастся найти подходящий камень, не выкладывая кучу денег за уже изготовленные и не привлекая внимания в специализированном магазине. Кольца, которые они нашли в продаже на острове Мафии, по качеству, вероятно, превосходили все, что она могла найти самостоятельно, но и они не были шедеврами, и, возможно, можно было бы найти собственные и менее дорогие альтернативы. Вполне возможно, что ей удастся порыться в другом ювелирном магазине, чтобы найти там драгоценные камни и получить целый набор камней для тестирования. Это будет чертовски неудобно — пытаться надеть на себя хлипкие украшения, одновременно пытаясь сломать еще горсть посохов и следя за тем, какие драгоценности сломаются или треснут, но вполне выполнимо. Это могло бы даже помочь ей в определении типа Пламени, хотя она знала, что любой драгоценный камень, подходящий ей, может не соответствовать цвету Пламени. Драгоценные камни бывают самых разных цветов, и, хотя ее память утверждала, что камни колец Пламени соответствуют самому Пламени, это могло быть только из-за редкого сорта, а не из-за того, что эти камни обычно считались такого цвета. Скорее всего, все, что она сделает или найдет, будет громоздким и хрупким, поскольку она не была ювелиром и в вопросах Огня Умирающей Воли была дилетантом. Однако если она найдет такой, то в крайнем случае он сгодится для... для чего бы они обычно ни использовались. Возможно, это поможет ей не наткнуться на проблему туннельного зрения, о которую она уже несколько раз билась головой. Старого вора Александра не забавляло, что в один из тех раз, когда он пытался привлечь ее внимание, пока она работала над тем, чтобы набрать эту поразительную силу по собственному желанию, его чуть не ударили по лицу. Привлечение ее внимания он теперь оставил Скаллу, который делал это, не обращая внимания на то, что испуганная девушка, способная то и дело разбить металл, рискует целостностью его черепа. В ответ Соня приложила немало усилий, чтобы не впасть в узкое мышление во время тренировок. Она тяжело вздохнула, когда плюсы перевесили минусы этой идеи, добавила в список дел идею еще одной кражи драгоценностей и вернулась к слегка поврежденной книге в своих руках. Татьяне очень, очень повезло, что все они чувствовали себя неважно. Может быть, прививки и не так страшны, как полная вакцинация, и почему-то их приемный брат чувствовал себя лучше, чем они, хотя прививки должны были быть хуже, но у девочек был небольшой жар, а у рыжей — раздражающе упорный кашель, который Лиза пыталась успокоить чаем с добавлением меда. В книге, которую ей дал Арсений, с подозрительной выемкой на корешке в виде метательных ножей рыжей, когда она, раздеваясь, уронила один из них на книгу, может, и не было конкретных ответов, но их было достаточно, чтобы Соня смогла вычеркнуть из своего возможного списка еще два типа Пламени. Таким образом, у нее осталось два вероятных подозреваемых. Солнце и Облако. Согласно книге, использование Дезинтеграции пользователями Шторма оставляло после себя мелкие частицы и никогда не было однородным при первоначальном применении. Вместо этого она могла бы дезинтегрировать часть вора, которую она пнула или сломала руку, если бы у нее было первичное Штормовое Пламя. Если бы только можно было провести Штормовое Пламя через деревянную палку так, чтобы она не превратилась в пыль... А в этом она не была уверена. Пламя молнии сохранило бы ее импровизированный посох в целости, независимо от силы удара, и хотя Укрепление объяснило бы некоторые из нанесенных ею повреждений, оно не объяснило бы удар ногой в кирпичную стену до такой степени, что на ней появились вмятины, или постоянное разбивание ее тренировочного оружия. Однако, судя по новой книге, она вряд ли обладала только одним типом Пламени. Очевидно, что быть исключительно тем или иным типом было почти такой же редкостью, как быть Небом. Предположительно. Даже если вряд ли кто-то мог использовать более одного типа одновременно, вполне вероятно, что какая-то черта или две больше соответствовали другому типу Пламени, чем ее "основному". Скорее всего, у нее их было два или больше, причем основной она, вероятно, уже использовала, а другой просто сбивал ее с толку, пока она не разобралась в своих способностях. Это было... неправильно? Что-то в этом было не так, как она помнила, и это напомнило ей, что все книги имеют предвзятость, с которой нужно быть осторожной. Иными словами, все книги могут быть правильными, а могут и не быть. В отличие от Скалла, который, судя по имеющейся у нее информации и тому, что она знала о нем, мог почти с уверенностью сказать, что является исключительно пользователем Мягкого Облачного Пламени, она, скорее всего, не была столь однозначна. Хуже того, помимо того, что она теперь не могла скрывать, что не знает наверняка, кем был ее приемный брат с точки зрения Умирающей Воли, Соня теперь, скорее всего, знала, как он поддерживал в себе жизнь во время событий, которые должны были его убить. Если он воспринял свое Пламя почти до безумия, то он инстинктивно распространял его, чтобы либо покрыть поврежденные или ослабленные части своего скелета новыми костными клетками, либо воспроизвести больше крови и плоти, чтобы запечатать повреждения. Она обошла его со спины и получила в свои руки медицинские отчеты, в частности, все те рентгеновские снимки, и теперь могла достаточно понять, почему тот мафиозный доктор был так разгневан. Чем больше он получал травм, тем больше он использовал своего Пламени. Чем больше он его использовал, тем сильнее оно становилось и тем быстрее он вставал на ноги. Чем быстрее он возвращался к передвижению и продолжению своей деятельности, тем больше травм получал. Это был порочный круг, который начался рано и, вероятно, только недавно немного ослаб. Именно поэтому ее Скалл стал Черепом де Мортом, сильнейшим Облаком своего поколения. Все потому, что этот мальчишка поступил на очень рискованную работу каскадера и использовал свое Пламя, возможно, неосознанно, в другой жизни, без нее, пока не встретил других, сильнейших в своем роде, чтобы выжить, когда по логике вещей он должен был погибнуть, пытаясь выполнить некоторые из своих трюков. Она не знала, как будет заживать травма головы, которую он мог получить, и с легким ужасом ждала, чем это закончится. Если понадобится, она купит ему этот чертов шлем, потому что мозги — штука коварная, а Скалл ей нравился таким, какой он есть. Ей также предстояло решить, будет ли она учить его пользоваться Огнем или нет, как только разберется со своим, но Соня склонялась к тому, что в ближайшее время не стоит, просто потому, что мысль о том, что у него закончится Пламя и он получит травму, пробирала ее до костей. Тот факт, что он не сжег себя, а она уже прочитала целую главу, посвященную тому, как пользователи Пламени Умирающей Воли могли убить себя с помощью своих способностей в раннем возрасте, впечатлял, учитывая, сколько сил должно было потребоваться, чтобы размножить что-то даже такое крошечное, как костные клетки в возрасте четырех или пяти лет, а затем удерживать их, пока травмы не заживут естественным путем вокруг искусственных клеток. Скалл был каким-то страшно удивительным. Воровка не собиралась рассказывать ему об этом в ближайшее время, потому что тогда его голова станет большой, а ее брат никогда не замолчит об этом. Воистину, Великий и Славный Череп-сама. Придурок. XLII (Среда, 1 февраля 1961 года. Дом Арсения и Лизы, Москва, Российская Советская Федеративная Социалистическая Республика). Поправившись, но с затяжной и назойливой головной болью, из-за которой хотелось провести большую часть дня в постели, Соня листала газету в поисках старинных русских стеклянных бокалов, необходимых ей для работы на острове Мафии, когда к ней в комнату впорхнула вполне здоровая Татьяна. "Что ты делаешь?" "Ищу идиотов, которые хвастаются тем, чем не должны", — она рассеянно ответила, листая раздел "Редакции" и размышляя, не поможет ли ей больше раздел "Стиль жизни". Богатые люди могут быть самыми ужасными снобами, кичащимися тем-то и тем-то. Надеюсь, какая-нибудь светская львица была достаточно глупа, чтобы прокомментировать какие-нибудь приобретения стеклянного характера, и тогда она будет знать, куда за ними идти. В то время, когда она еще не была полностью здорова в соответствии с требованиями Лизы, она заглянула в несколько антикварных магазинов. Ничто не говорило о том, что она должна украсть то, что должна получить по контракту, и похоже, что единственное, что ей явно придется сделать, это государственная печать. "Что случилось?" "У меня скоро день рождения", — без обиняков сообщила Татьяна, подпрыгивая на носочках и ухмыляясь, как кошка, поймавшая канарейку. "Да...?" Соня знала, что у Татьяны скоро день рождения, как знала и то, что между ними чуть меньше тридцати месяцев. Татьяне было почти тринадцать, она была бандитской и почти вся в костлявых локтях и бугристых коленках. "Лиза согласилась подарить мне алкоголь, сейчас, а не только на день рождения, но она сказала, чтобы я спросила, не хочешь ли ты тоже попробовать". Рыжая долго смотрела на него немигающим взглядом, и в конце концов крошечная воровка вздохнула. Она должна была догадаться, что, конечно же, она вспомнит тот комментарий недельной давности о том, что они должны сделать, чтобы попробовать "взрослые" вещи, такие как наркотики и спиртное: "Не особенно, нет". "Оу... но..." "Как насчет того, чтобы вместо этого я наблюдала за тем, как ты напиваешься, и сообщала обо всех глупостях, которые ты можешь наделать?" — Соня прервала ее, прежде чем она успела начать ныть, и положила газету на колени, так как поняла, что в ближайшее время к ней не вернется. — "Потом на тринадцатый день рождения Скалла мы сделаем то же самое для него, а потом для меня, когда я достигну твоего возраста". Она была несколько удивлена тем, что девочка не стала допытываться у мальчика, почему его медицинский осмотр прошел так странно и так долго, но ей следовало бы подумать, что в ее мысленном списке дел на первом месте стоит что-то другое. По всей видимости, дело сводилось к тому, что интересовало ее больше — вероятное злоупотребление алкоголем или наркотиками в прошлом Скалла. Неудивительно, что алкоголь, похоже, победил. Татьяна, вероятно, правильно решила, что знает и может рассказать, если ей действительно интересно. "Обязательно так ответственно подходить к вопросу? Я же должна быть здесь старшей сестрой", — сев на кровать, рыжеволосая надула губы и посмотрела на блондинку своими голубыми глазами. — "Я хотела, чтобы мы сделали это вместе..." Соня нахмурилась, но согласилась, пожав плечами. Это было на день рождения Татьяны, предположительно. Она не собиралась исключать, что другая девушка попытается получить ее согласие на что-то другое, более близкое к реальной дате. "Ладно, как хочешь. Я все равно не буду много пить, но обещаю, что не буду фотографировать твои глупости в ответ". "Ты такая душка, Соня", — пробормотала старшая девочка, укладываясь в плед и томно скатываясь с кровати, прежде чем та успела сделать хоть что-то, кроме ответного взгляда. — "Я сообщу Лизе и пойду скажу Скаллу, что мы все трое собираемся это сделать". "Скалл тоже будет пить?" "Я сначала спросила его, просто на случай, если ты окажешься упрямой, я могу упомянуть его, и тогда ты все равно пойдешь с нами". Туше — весело подумала младшая девочка, глядя, как старшая радостно выбегает из комнаты. Татьяне повезло, что она была ее приемной сестрой, так как это очень походило на манипулирование ее отношениями с гражданским лицом. Надо будет придумать, что на это ответить, пока рыжая не додумалась попробовать еще раз. Теперь ей предстояло увидеть двух пьяных подростков и, вероятно, самое невкусное пойло, которым Лиза пыталась отвадить их от выпивки. Радость. Соня снова обратилась к газете, прикидывая, не найдется ли чего-нибудь интересного в разделе личных объявлений. К следующему дню начинающая взломщица очень жалела о своем раннем желании выпить на день рождения и, как слышала младшая воровка во время занятий балетом, о наступившем похмелье. Лиза во время завтрака выглядела явно гордой собой, Скалл подражал ей в том, что ограничился дешевым бочковым вином и был в основном в порядке, а сама младшая карманница, по крайней мере, провела интересную ночь, наблюдая за тем, как рыжая в пьяном виде шатается по дому. XLIII (Пятница 3 февраля 1961 года. Москва, Российская Советская Федеративная Социалистическая Республика). "Что мы делаем?" "Я не знаю, что вы делаете, но я хожу по магазинам", — серьезно сообщила Соня Скаллу, изучая адрес, который она записала на бумажке, и пытаясь найти нужный ей антикварный магазин. — "А почему ты меня преследуешь?" "Мне не нравится бывать у Александра, когда тебя там нет", — он пожал плечами, как будто сообщение о том, что он пропустил тренировку по самообороне, когда она была занята другими делами, не повлечет за собой удара по голове. — "Так что вместо этого я бы посмотрел, чем ты так занята". Она открыла рот, чтобы отругать его за то, что он прогуливает уроки боя, но через мгновение закрыла его и просто продолжила идти. Это была его жизнь, и, хотя она беспокоилась о нем, она практически не могла контролировать его действия. Может быть, позже она и заставит его отнестись к этому серьезнее, но сейчас было не время. "Я думала, что ты не хочешь связываться ни с чем в моем мире?" Он несколько раз ошарашенно моргнул и нахмурил брови, запоздало сообразив, что она имела в виду и почему это имеет значение для того, что она сейчас делает: "Соня... что ты делаешь? Честно". "Хожу по магазинам... в основном в поисках цели, если мне не повезет", — прямо сообщив ему об этом, она потянула на себя двери, которые искала. Скалл, вероятно, держал бы язык за зубами, находясь рядом с другими, а ей уже не терпелось найти несколько определенных вещей. В антикварной лавке пахло затхлостью, пылью и... ну, стариной. Старинных вещей на продажу было не так уж и много, большинство из выставленных на продажу предметов выглядели не старше века и, как правило, были мебелью, но все, что Соня искала — это способ сузить свой список. Возможно, чтобы украсть пару бухгалтерских книг, если кто-то упомянет, что когда-то продавал кому-то старое русское стекло. Продавец, которого, вероятно, привлекли колокольчики, прикрепленные к дверям, взглянул на двух детей, стоящих у входа в магазин, и почти усмехнулся. Почти, потому что она заговорила раньше, чем он успел: "Я ищу стеклянные кубки императорской эпохи для моей мамы, у Деда почти день рождения. Мы подумали, что он оценит это". Лицо мужчины надолго застыло: "А... вы хотите осмотреть выбор, мисс...?" "Нет, я просто хочу посмотреть, есть ли у вас что-нибудь. Их будет осматривать мама", — воровка откровенно проигнорировала его рыбку: называть свое имя, когда она, возможно, будет грабить магазин позже, было бы чистой глупостью. "Позвольте мне ознакомиться с книгами, мисс", — еще раз окинув их взглядом и, вероятно, не подумав ничего хорошего о том, как они одеты, мужчина снова скрылся. Она вздохнула и устало закатила глаза: мало что могло заставить ее наряжаться больше, чем она есть, когда для этого не было особых причин. Платье и колготки — это все, на что она была готова пойти в данный момент, этот магазин находился не в богатом районе, где ее одежда могла бы сильно дискредитировать ее. Сам Скалл никуда идти не собирался, он был в той же одежде, в которой обычно приходил к Дмитрию. На ней было несколько засаленных масляных и жирных пятен, что мягко говоря говорило о том, в каком состоянии она была. "Так... если у них есть?" "Может быть, зайду попозже, чтобы взглянуть на них. Намного позже", — она самом деле она так не думала, но надеялась, что старый чопорный человек, работающий в магазине, не откажется позвонить и узнать, есть ли в наличии в местных магазинах. От того, купит ли она их легально или украдет стеклотару, зависело, как ее примут. "Oх... ну... это... хорошо". Ее брат теперь выглядел весьма неуютно, и Соня сама была достаточно придурковатой, чтобы считать это забавным. "Тебе не обязательно оставаться здесь, я пойму, если ты захочешь заняться чем-нибудь другим". Выражение его лица странно изменилось: оно стало одновременно облегченным, искушенным и покорным: "Нет, просто... мне больше нечем заняться". Она нахмурилась: "Дмитрий?" "Он уехал на неделю, возможно, и на следующую. Что-то с выпускным или еще что-то". Что ж... ее старшему другу было уже около пятнадцати. Она не удивилась, узнав, что старший подросток затеял свою кражу в конце обучения, но удивило то, что он так долго собирался это сделать. Ей было интересно, что он собирается украсть и что сделает с вырученными деньгами, если это удастся. А потом, будет ли он продолжать до ареста за "путь вора" или остановится на том, чтобы стать сторонником. Соня, возможно, была первой в их группе, если не учитывать ее возраст, поскольку у нее была другая психика, что делало его не таким впечатляющим, как кажется, но было еще несколько отпрысков мафии, которые уже съехали из района и были заменены новыми детьми. В последний раз даже переехала группа воров, то есть в их районе появилось сразу пять новых детей. К счастью, она уже не была самой младшей в их группе золотовских приемных детей, но это означало, что появились новые дети, которые еще не научились не беспокоить Скалла, потому что его младшая сестра в отместку наверняка сломает им пальцы. Слушать, как они ноют перед Александром, было забавно, и это ее почти угнетало. Забавляло потому, что старый вор почти не терпел, когда нытики получали по заслугам, а угнетало потому, что когда-то она не была такой жестокой. Возможно, именно поэтому Облако не хотело идти без нее, хотя ему и не нравилось, когда она специально топала на некоторых из тех, кто вел себя хуже всех, кто его беспокоил. "Лиза могла бы помочь тебе выучить французский и несколько других языков. Она научила меня и Татьяну". Скалл серьезно обдумал этот вариант, покачиваясь на пятках, пока они ждали: "Похоже, это хорошая идея". "Но учти, если ты попросишь, она заставит нас говорить только на том языке, на котором, по ее мнению, тебе нужно практиковаться. Так что месяц или два тебе придется ждать, что в доме будут говорить только на одном языке". Он опять скорчил ей рожицу, что заставило ее снова ухмыльнуться. Вежливое покашливание вернуло их внимание к продавцу, который выглядел гораздо менее снобистски. Соня постаралась не нахмуриться. Вероятно, подслушивает. Она прокрутила в голове разговор с Скаллом, чтобы убедиться, что у него не возникнет подозрений, и чуть не фыркнула, когда поняла, почему он больше не выглядит так, словно кто-то засунул ему в задницу что-то металлическое и острое. Несколько языков в гражданском секторе означали наличие людей среднего и высшего бизнес-класса. Ее возраст, знание нескольких языков и поиск антиквариата, очевидно, уравнивали ее простое платье и не слишком богатый вид ее брата. "У нас сейчас нет в наличии кубков императорской эпохи, юная мисс, но они есть в магазине нашей сестры на другом конце города". Она мило улыбнулась этому: "О? У вас есть их адрес?" XLIV (Вторник, 21 февраля 1961 года. Дом Арсения и Лизы, Москва, Российская Советская Федеративная Социалистическая Республика). После нескольких экспериментов и еще одного месяца работы над этим проектом Соня узнала еще несколько интересных вещей о Пламени Умирающей Воли... точнее, о своем собственном Пламени. Например, хотя металлическая головка Бек де Корбина, купленного ею на острове Мафии, была устойчива ко всему, что она могла сделать для ее использования... но деревянный стержень, на котором она крепилась, не был устойчив. Рукоятка разлетелась в руках так же легко, как стекло. Александр заинтересовался испытаниями настолько, что вызвался найти для нее более прочное древко или попробовать раздобыть побольше металла, из которого была сделана головка оружия. С этим было покончено, и она переключила свое внимание на учебник для начинающих по Пламени Умирающей Воли, который нашел для нее Арсений. Точнее, к тестам на определение типа Пламени, расположенным в конце книги. Она уже знала достаточно, чтобы определить свой тип как смесь Солнца, Шторма и/или Облака. В основном она надеялась на Активацию Солнца, просто потому, что возможность исцелять по требованию звучит гораздо полезнее, чем Увеличение или Дезинтеграция. Однако изучение книги и подсказки о том, что те или иные типы склонны делать в своей личной жизни и привычках, развеяли эту надежду. Что она знала точно, так это то, что Скалл был чистым Облаком, пусть и мягким/перевёрнутым. Используя это как отправную точку и будучи максимально честной, Соня сама тяготела к нему, сначала не понимая почему, а потом оправдывая себя его странной окраской и возможным будущим. После той первой встречи она больше никогда не считала его окраску необычной, просто достаточно странной, чтобы при необходимости опознать его на расстоянии. Его возможное будущее она в основном игнорировала, пока не призналась себе, что не позволит ему разбираться с этим без нее. Что, согласно ее книге, означало, что она либо Жесткое/Классическое Облако, либо столь же поляризованное Солнце, поскольку именно эти два типа с наибольшей вероятностью будут терпеть Мягкое Облако по любой причине. Штормовое пламя, очевидно, только оправдывало ее постоянную привязанность к нему, независимо от того, в какую сторону поляризовано это пламя. По мнению всех трех людей, с которыми она обычно общалась — Татьяны, Скалла и Дмитрия — Соня была ледяной стервой, если ей не было дела до того, с кем она общалась. После этого она оставалась замкнутым интровертом, но, если надо, могла уделить кому-то минуту-другую своего времени. Все это — признаки личности Жесткого/Классического Облачного Пламени. То, что она была более общительна с Скаллом, а затем и с Татьяной, не было частью ее вероятных облачных инстинктов. Это, ограниченное диапазоном того, что она уже знала, ограничивало ее мягким/перевёрнутым Солнцем или вторичным Пламенем типа Шторм. Солнце — вряд ли, хотя Солнце обычно лучше общается с Облаками той же поляризации и может мириться с противоположными, если у него есть на то причины. Ураган с гораздо большей вероятностью допускал такую социализацию, но какая именно поляризация Шторма у нее была, оставалось неясным. Видимо, в той социальной некомпетентности, на которую любила ссылаться Татьяна в разговоре с ней, что-то есть. Таким образом, Соня проявила свое Пламя как Штормовое Облако, согласно ее книге. Скорее Жесткое/Классическое Облако, чем какая-нибудь поляризованная Буря, но с отдаленной возможностью Мягкого/Перевёрнутого Солнца либо в полноте времени, либо если она действительно поработает над этим. Это зависело от того, была ли книга достаточно точной или не очень, чтобы принимать ее за чистую монету. Она аккуратно расчистила место на столе и со стоном и мучительной болью уткнулась лицом в дерево. Облако и Ураган — не самые лучшие результаты для вора, кроме того, что Размножение означало, что она может создавать свои собственные подделки, а Дезинтеграция — что она может создавать свои собственные экстренные побеги. И то, и другое — вещи, которые, вероятно, появятся только в том случае, если она потерпит грандиозное фиаско в своей работе, и представляли собой брешь в Омерте, которая только и ждала, чтобы произойти, то есть, хотя они и не были бесполезны, они также не были полезны для нее. Если бы Пропаганда провалилась в нужный момент... или Дезинтеграция была якобы невозможна, и все же какой-то гражданский правильно сложил части вместе, чтобы убедить кого-то еще... она получила бы визит от Виндиче так, что не смогла бы избежать. Если когда-нибудь дойдет до того, что ей понадобится Пламя для кражи, она поклялась, что уйдет из воров и займется чем-нибудь менее жалким. Черт возьми, Пламя Дождя было бы более полезным в непосредственном смысле. Она даже могла бы использовать Укрепление Молнии больше, чем Распространение или Дезинтеграцию. Согласно ее книге, поляризованные в противоположных направлениях Облака обычно хорошо работали вместе и иногда притягивались друг к другу, поскольку в этом случае они не считали, что другой посягает на их территорию, и не набрасывались в ответ. То, что они с Скаллом вообще позволяли друг другу находиться рядом с ними, было частью этого. Его первоначальное нежелание, вероятно, отчасти объяснялось тем, что он был сильнее ее, но именно она беспокоила его в первую очередь. То, что она замышляла не подпускать его к Золотову, было вполне в духе ее натуры, пытающейся сохранить свою территорию от притеснения. Что, судя по тому, что у нее не было физической территории, которую она должна была патрулировать или контролировать, означало, что кто-то занялся этой стороной ее натуры, и было три предположения, кто это был, согласно книге. Соня никому не говорила о том, что, согласно ее книге, Скалл был ее территорией. Это могло уйти с ней в могилу, насколько она была уверена. Ураганы просто склонны зацикливаться на вещах, ее постоянная и яростная привязанность к брату и ее таинственно умножающийся клад книг были симптомами этого... так же как и ее странное желание превзойти себя в работе, которой она когда-то мало интересовалась. Легкое или очень безрассудное стремление к цели было признаком жесткого/классического урагана, почти наглое пренебрежение ко всему в погоне за своей целью — признаком мягкого/перевёрнутого урагана. Соня могла быть и тем, и другим, но некоторые странности в ней не позволяли ей точно определить поляризацию пламени бури. Если бы ей пришлось это сделать, она могла бы определить Татьяну как основное Пламя Классического/Жесткого Солнца, а Дмитрия — как Мягкий/Перевернутый Дождь. Рыжая, которую она называла своей приемной сестрой, могла даже обладать небольшим потенциалом Неба, недостаточным для того, чтобы начать привлекать Хранителей, но достаточным для того, чтобы использовать некое проявление Гармонии для объединения различных типов личности. Это было бы интересно, если бы она вообще смогла это доказать. Во всяком случае, теоретически. На практике же разобраться в этом было так же сложно, как и до того, как она предварительно определила свои типы Пламени. Согласно книге, следующим шагом должна была стать медитация. Сидя на одном месте и пытаясь вызвать свое Пламя, как для подтверждения по цвету Пламени, так и в качестве контрольного упражнения. Соня случайно пропустила этот этап и перешла к попыткам направить свое Пламя с помощью тренировок с оружием, дойдя до того, что стала просто дико сильной девочкой, которая каким-то образом умудрилась не сгореть, пока овладевала одной из своих способностей. Возвращение к медитации, вероятно, будет способствовать улучшению контроля, так что именно этим она и собиралась заняться. Это произошло после того, как она закончила копировать наиболее важные фрагменты информации об Умирающем Пламени в чистый журнал, который Лиза взяла для нее во время недавней поездки в штаб-квартиру их клана. Не было никаких причин, почему вся информация должна быть разбросана по нескольким разным книгам, замаскирована детскими сказками, которые могут дать кому-то неверное представление о том, какими навыками он обладает, или перекошена в сторону "только это", когда существуют исключения из "правил". Скалл не был территориальным засранцем в отношении своего пространства, он переехал к ней на удивление легко, если его свобода была так чертовски важна, так что книга немного врала. Или была дезинформирована. Это была одна из немногих вещей, в которых она была уверена, но это не означало, что все остальное было таким же. Вместо этого Соня собиралась привести все в порядок и изложить в удобном для чтения виде, а потом подарить клану те книги, которые ей не понадобятся. Возможно, она даже сделает копию получившейся книги и отдаст ее Арсению, если в будущем ей понадобится услуга от Золотовых. XLV (Суббота, 25 марта 1961 года. Остров Мафии.) Антикварные магазины грабить было гораздо легче, чем ювелирные, но музей оказался сложнее, чем все остальное, чем Соня занималась как вор. В антикварных магазинах не было ночных охранников, а в музеях — несколько круглосуточных. При ограблении сестринского магазина, в котором работал Бигот, ей достались три разных набора старинных бокалов из императорского русского хрусталя, содержимое витрины со старыми украшениями и часами, которые она планировала пристроить или продать в Острове Мафии вместе с ненужной стеклянной посудой, бухгалтерские книги магазина, ассортимент старых книг, содержимое двух сейфов и кассовый аппарат. Антикварные магазины также покупали привезенные вещи, что означало, что это было гораздо больше, чем наличные деньги, необходимые любому магазину для сдачи в любой приличный рабочий день. Она не могла взять больше того, что ей удалось унести, так как стекло было слишком хрупким, и освободила место для ювелирных украшений и других мелких безделушек, завернув их в старые газеты, которых в магазине было предостаточно, и использовав свертки в качестве упаковочных подушек вместе с бумажными деньгами. Это была самая странная идея, которая когда-либо приходила Соне в голову, как использовать украденные деньги, но она сработала. Бухгалтерские книги предназначались скорее для будущих исследований, поскольку в них содержались подробные сведения о том, кто что покупал, и она могла бы использовать их для поиска других товаров, если бы ее попросили об этом по контракту. То, что Татьяна закатила на нее глаза за кражу книг, было совершенно неоправданно. Другие старые книги были именно такими, редкими, которые она просто хотела забрать себе и не могла отговорить себя от этого. План ограбления музея занял целый месяц, так как планировка этажа была достаточно открытой, чтобы исключить все возможные укрытия и дать охранникам возможность увидеть больше. В итоге, вместо того чтобы дождаться ночи и ограбить помещение, когда вокруг будет меньше охраны и гражданских, начинающая воровка средь бела дня украла из хранилища музея одну из прославленных восковых печатей. Она все еще не понимала, зачем кому-то нужна такая печать, ведь любого живого человека, использующего ее, наверняка быстро поймают, но это было то, что она согласилась сделать. Это не означало, что украсть эту чертову штуку было легко: ей пришлось дважды пытаться сделать это, потому что она бросила работу в первый же день, когда тот, кто должен был уйти, все еще был там. Один из реставраторов, работавший со старым металлом, который кто-то не хотел переплавлять для повторного использования, видимо, пришел в нерабочее время, чтобы что-то доделать. Соня планировала использовать его кабинет/шкаф в качестве перевалочного пункта для поиска нужной ей пломбы, поэтому ей пришлось подождать один день. На следующий день после неудачной попытки, когда мужчина уже благополучно ушел, ей пришлось искать четыре часа из-за отсутствия записей о перемещении некоторых экспонатов, которые должны были быть отправлены в другой музей или выставлены в качестве экспонатов. Когда она наконец-то нашла его, то по документам он был отправлен в петербургский музей, и воровка была очень рада, что ей не придется ехать в этот город, чтобы украсть лишний кусочек истории. Банда Грекова управляла большей частью преступного мира Санкт-Петербурга и была более влиятельной и могущественной, чем Золотовы. Проникнуть туда, может быть, и не составило бы особого труда, но мирно организовать кражу на этой территории было бы просто кошмаром. Разве что Соня сделала бы это втихую, но тогда за ней началась бы охота, так как уклонение от уплаты взносов и пошлин в таком случае было бы очень обидным. Работа на острове Мафии заняла у нее в общей сложности три месяца, а из-за миграционного характера искусственного острова ей потребуется еще несколько недель, чтобы завершить ее. Остров Мафии сейчас находился недалеко от побережья Южной Америки, а в 1960-е годы авиасообщение было таким, что безопаснее было перебираться через океан на корабле. Арсений поехал с ней, потому что ни одному из взрослых не нравилась мысль отпустить ее одну за все то, что она сейчас работала. Внешность ребенка начинала сильно раздражать Соню. Приятно, когда на тебя время от времени обращают внимание, но когда к тебе постоянно относятся как к ребенку — это совсем другое дело. Поскольку поездка была однодневной, вор не стал ничего делать, а просто следовал за ней, как молчаливый телохранитель. Она сдала свои "приобретения" с документами по контракту и взяла еще одно, не совсем то, что можно было сделать, оставаясь дома, но в любом случае, находясь недалеко от Москвы. Возвращение домой займет чуть меньше времени, но все равно это будет неделя пути туда и обратно. Соня очень надеялась, что в следующий раз ей удастся поехать одной. XLVI (Четверг, 6 апреля 1961 года. Дом Арсения и Лизы, Москва, Российская Советская Федеративная Социалистическая Республика). "Un autre?" — недоверчиво воскликнул Скалл, заглядывая ей через плечо, не менее по-французски. Соня убрала свои бумаги подальше от его глаз, нахмурилась и ответила на том же языке. "Oui, pourquoi es-tu surprise?" Он лишь нахмурился в ответ и провел рукой по коротким фиолетовым волосам, обдумывая свои слова и мысленно переводя их: "Tu as dix ans, et tu as un emploi". "J'ai presque onze ans", — она начала протестовать, но тут в ее мозгу прояснилось то, о чем они собирались спорить. Как и глупость ее опровержения, один год не имел большого значения, учитывая ее нынешний физический возраст. Если быть до конца честным, то и три месяца, прошедшие с десятого дня рождения, не делали ее ближе к одиннадцати. На совершенно безучастный взгляд брата, который попытался возразить ей, как только он закончил перевод, она смущенно кашлянула, разглаживая страницы на беспорядочной стопке книг, которую она использовала в качестве стола: "J'ai presque dix ans et demi". В большинстве стран мира, да и в СССР, десятилетние дети не работали. Даже в российском преступном мире мафиозные отпрыски обычно ждали, пока их хотя бы классифицируют как настоящих подростков, чтобы сделать что-то для своего синдиката. Самое раннее — пятнадцать-шестнадцать лет, а в редких случаях — очень быстро растущие четырнадцатилетки. В других местах такое случалось не так часто, но она была не в другом месте. Остров Мафии был в этом отношении "слепым пятном", он имел дело с другими культурами, которые предоставляли детям свободу раньше, чем это было принято в СССР, и именно поэтому ее возраст не был камнем преткновения при получении настоящей работы. Пусть и по контракту. Когда в Китае и Италии в некоторых случаях работали пятилетние убийцы и киллеры, десятилетняя воровка из России не слишком выделялась на международной арене. Ее приемный брат тоже, наверное, считал ее младше себя. Что было и правдой, и неправдой, как ни странно. Воровка привыкла считать себя в основном в своем физическом возрасте, но тот факт, что когда-то давно она была двадцатилетней женщиной, все равно то и дело всплывал в памяти... Однако физически она таковой не была, и в этом заключалась загвоздка. Мысленно она, может быть, и могла бы справиться с нагрузкой, но тело не могло. Еще раз взглянув на ограничения второго контракта, которые сводились к ограничению по времени, а затем на все более настороженно смотрящего Скалла, она решила, что может подождать. От этого ничего не убудет. "Я должна выполнять минимум два контракта в год. Финансовый год в Острове Мафии заканчивается так же, как и у всех остальных, то есть тридцать первого декабря. Это последняя работа, которую я должна выполнить в этом году, Скалл". "О...", — в течение долгого времени он не выглядел довольным этим, но все же перевел разговор с того, что она собиралась делать. Он также, казалось, был глупо благодарен за то, что она перешла на русский: "Ты не думала о том, чтобы пойти в цирк?" "Вы понимаете, что та же причина, по которой вы недовольны тем, что я работаю, относится и к вам, верно?" "Это так же незаконно, как и раньше?" Она бросила на него неприязненный взгляд, который заставил ее ухмыльнуться: "Не. Твой возраст, Скалл. Мы с Татьяной, несмотря на то, что мы вполне можем быть ворами Мафии и работать в этом качестве на наш клан, не планируем съезжать с этого дома, пока нам не исполнится хотя бы пятнадцать лет. Я почти уверен, что Татьяна будет ждать, пока я тоже смогу уйти, так что ей будет шестнадцать или семнадцать, а мне пятнадцать. Это чуть больше четырех лет". Единственный действительно подтвержденный Облако медленно кивнул, принимая этот факт: "Значит..." "Это не я хочу в цирк. Это тебе нужно искать его, чтобы я могла найти информацию о том, кто им управляет и куда они ходят. Может быть, тебе стоит подумать о том, чтобы добавить в свою коллекцию еще несколько языков, чтобы ты мог разговаривать с людьми за пределами СССР. Я сама говорю на четырех", — пять, если подходить с технической точки зрения, но английский пока не был для Сони чем-то обязательным, поэтому никто не знал, что она на нем говорит. — "Кроме того, тебе стоит подумать о том, чем ты хочешь заниматься в цирке. Нам не разрешат просто идти рядом, для таких представлений нужны все руки, чтобы все работало как надо". "Mes enfants... vous êtes supposés être en train de parler en français", — позвала Лиза из прихожей, заставив обоих вздрогнуть от неожиданности. "Je suis désolée, Lisa", — громко позвала она их приемную мать. По правде говоря, ей нужно было подтянуть свой французский так же, как Скалл нуждался в практике. Пока она учила мандаринский китайский, ее понимание языка немного ослабло. "En as-tu trouvé in?" "Err... non", — заикаясь, ее брат ответил неуверенно, скорее из-за неуверенности в том, что его слова понятны, чем из-за темы разговора. — "Je suis en train d'apprendre sur les moteurs et comment ils marchent". "Et les langues je pense. Tiens moi au courant quand tu auras trouvé un cirque que tu voudras joindre", — Соня ухмыльнулась, выждав несколько мгновений, необходимых ему, чтобы разобраться в ее высказываниях. Его раздраженный взгляд мокрого кота был для нее достаточной наградой. Она пожала плечами, мило улыбнулась и выпроводила его из комнаты, чтобы вернуться к планированию. Последняя работа по контракту не позволяла ей обойтись без реальной охраны частного дома. Судя по имеющейся у нее информации, отношения с подрядчиком испортились, и он/она хочет либо вернуть себе что-то, либо украсть у другой стороны. Для частной собственности получить чертежи было гораздо сложнее, чем для государственной. В зависимости от возраста дома, в который ей предстояло вломиться, существовала вероятность того, что чертежей вообще не было. Вполне возможно, что на следующее ограбление она пойдет, не имея достаточной информации для работы. XLVII (Воскресенье, 9 апреля 1961 года. Москва, Российская Советская Федеративная Социалистическая Республика). "Ну что?" "Что?" "Ты меня совсем не слушаешь, да?" "...нет. Что ты опять хотела?" Татьяна с отвращением хмыкнула и опустилась в траву рядом с приемной сестрой: "Ну. Ты. Хочешь. В. Мою. Команду. Чтобы. Помочь. Тебе. Выбраться?" "О", — Соня пару раз моргнула, скорее всего, чтобы перефокусироваться, чем чтобы посмотреть на нее. — "Эм... нет? Это будет не так уж и сложно". "Ты хоть знаешь, о каком ограблении идет речь?" "О... частной резиденции?" — неуверенно попыталась она, морщась от недоброго взгляда старшей девушки. — "О, ради всего святого... Татьяна, не хочешь ли ты пойти со мной, когда я буду грабить ювелирный магазин?" Она на минуту задумалась над этим предложением, потому что потягаться с опытным вором было очень весело. Кроме того, ей не придется делить добычу с семью другими детьми мафии... только с одной приемной сестрой: "Я не хочу, но я не против. Ты уверена, что не... не знаю... не слишком стараешься?" "Слишком стараюсь для чего?" "Чтобы доказать, что ты лучший вор, чем Лиза или Арсений". Соня долго молча смотрела на Татьяну: "...что?" "Они считали тебя мелкой воровкой! Может быть, такой, которая могла бы открыть путь другим, если бы работала в группе, но в основном карманница", — не подав виду, что она понимает, почему старшая сестра расстроилась из-за нее, она поднялась на ноги и положила руки на плечи младшей девочки. — "Я бы поняла, если бы ты так старалась, чтобы самой стать взломщицей, но, похоже, это не так". "Да нет, не похоже. Мое первое ограбление было именно для этого. Я показал себя лучше, так что больше не беспокоюсь об этом". "Так почему... смотри. Вы за год сделали два ювелирных магазина, антикварный магазин и музей. В ближайшие несколько недель ты планируешь добавить частный дом и еще один ювелирный магазин. Почему так много в этом году? Не стоит перетруждаться и перегружать себя. Ошибки совершаются именно так, помнишь?" "Я должна сделать эту частную резиденцию, чтобы поддерживать хорошую репутацию на Острове Мафии в течение года. А ювелирный магазин — это вообще-то мой личный проект, над которым я работаю и который в итоге может оказаться полезным для клана", — младшая воровка защищалась, разнимая руки взломщицы — нормальная реакция, которая, честно говоря, немного удручала — и слегка хмурилась, глядя на нее. — "Я не планирую ничего другого, пока мне не придется вернуться и выполнить еще два контракта, чтобы в следующем году остаться на хорошем счету у Острова Мафии". Она сдалась и, запыхавшись, опустилась на землю: " Ты так похожа на старуху. Я не понимаю, почему ты так много работаешь, тебе ведь всего десять лет". "Опять же, мне почти одиннадцать... вроде того. Мне десять и несколько месяцев, спасибо большое". Это прозвучало коряво и сопливо, почти как отражение ее возраста, чего Соня обычно не делала. Она усмехнулась, глядя на карманницу, превратившись-в-кота-взломщика: "Скалл тоже на тебя накричал из-за этого?" На этот вопрос ответило абсолютно ровное выражение ее лица: "Я не понимаю, почему вы оба должны постоянно напоминать мне об этом". "Ты не ведешь себя на свой возраст", — услужливо сообщила Татьяна, потянувшись, чтобы скрестить лодыжки и сложить руки под головой. — "Побудь хоть раз ребенком, а не маленькой и скучной старушкой". Пальцы Сони подергивались, даже если они были скрючены в траве под ними. Книга, которую она читала, пока они вместе проводили время в парке, лежала брошенной на коленях: "Я не чувствую себя ребенком, Татьяна. Зачем вести себя по-другому, если можно быть самим собой?" "Зачем давить на себя, если это не нужно?" Она бросила на нее взгляд, полный отвращения: "Это лучше, чем ничего не делать". "Но когда нам нечего делать, ты можешь читать сколько угодно книг!" — очевидные соблазны не помогли, но рыжая этого и не ожидала. "У меня закончились книги для чтения". Этого она никак не ожидала. "Что, правда?" — когда та лишь закатила глаза, старшая девушка подперла себя руками и приняла ситуацию всерьез. В основном: "Наверное, наступил конец света". Блондинка вздохнула, закрыла книгу, которую читала, и легонько потрепала ею Татьяну по голове: "Не помогло". "Извини, извини... не совсем, но все же". Если быть честной с собой, она была немного удивлена тем, что они вдвоем проводят время. Обычно Соня, когда у нее было свободное время, уходила погулять с Скаллом или побродить по городу, а не тратила его на лень. К сожалению для блондинки, или к счастью для Татьяны, их приемный брат в данный момент сдавал экзамены для поступления в школу. Ведь тогда Лиза сможет оформить его документы на образование, и его не придется отправлять в школу. В результате приемные сестры остались дома вдвоем, и ей пришлось искать, чем бы им заняться вместе. Такие случаи, как этот, случались довольно редко, когда миниатюрная воровка замедлялась настолько, что могла ее догнать. К ее собственному отчаянию, лучшим вариантом, который Татьяна смогла придумать, было предложение об ограблении ювелирного магазина: "Вы действительно уверены, что не против, если я пойду с вами?" "Я...? Ах, да. Нет, я не против. Это будет через три недели, после моего возвращения". "Поездка с ночевкой?" "Планируется, по крайней мере, три дня. Один — чтобы добраться туда и разведать место, второй — чтобы ограбить, последний — чтобы прийти в себя и уехать. В тот раз я выдохлась за ночь, так что мы будем действовать медленнее". "Я буду иметь это в виду". Скалл заслужил чертову медаль. Это был самый длинный разговор с Соней на одну тему, и хотя ей пришлось мысленно искать еще одну, это не сорвало весь разговор. XLVIII (Понедельник, 24 апреля 1961 года. Москва, Российская Советская Федеративная Социалистическая Республика). Кража из частного дома или в частный дом и из частного дома — это совсем другое, чем кража из общественных мест. Когда Соня начала искать место, где можно было бы поселиться, она собиралась обходить все здания, в которых были балконы. Более очевидного знака "укради у меня" не существовало, а садовые террасы с вьющимися по ним лианами были идеальными путями на второй этаж... если не социально приемлемыми методами, с помощью которых можно было обокрасть здание. Попасть внутрь, а значит, и выбраться, было до глупости просто. Более сложной особенностью последнего ограбления было отсутствие охраны. Вместо них в домах жили люди, которые не придерживались никакого определенного распорядка и могли появиться в любой момент. Это немного нервировало. Кроме того, в достаточно старых домах полы скрипели. Ее балетная и гимнастическая подготовка позволяла ей замирать, как только она слышала скрип дерева, но если кто-то сильно прислушивался, то все равно было понятно, где она находится. Это было нелегко: приходилось следить за тем, куда она ставит ноги, и стараться двигаться почти бесшумно, что только увеличивало вероятность того, что кто-нибудь проснется и захочет выпить стакан воды или сходить в туалет, а вместо этого обнаружит там маленькую воровку. Согласно договору, то, что она искала, находилось в кабинете на втором этаже. И снова бесполезное пресс-папье, которое, вероятно, просили не из-за цены, а из-за сентиментальной ценности. Иногда то, что люди хотели украсть у других, приводило ее в недоумение, и было забавно гадать, какие события привели к запрошенным контрактам в Острове Мафии. После трех спален, две из которых были заняты, и довольно симпатичной ванной Соня наконец-то нашла кабинет наверху. Подождав минут десять, чтобы убедиться, что она никого не разбудила, и в основном безопасно, Соня неторопливо вышла, нашла небольшую бронзовую статуэтку, которую ее попросили украсть. Затем, когда у нее появилось немного свободного времени, она просмотрела названия книг, выставленных на книжных шкафах, расположенных по всей комнате. Свет был выключен, поэтому читать можно было только при тусклом лунном свете. Это была плохая идея. Она понимала, что добавлять книги к тому, что у нее сейчас есть, и к тому, что у нее есть дома, не стоит. Воровство других вещей, чтобы отвлечь внимание от попыток выследить ее, было ей свойственно, но если она будет продолжать воровать книги, то кто-нибудь может догадаться, что во всем виноват один и тот же вор. К тому же Татьяна постоянно подтрунивала над ней, говоря, что у нее развивается библиомания. Отвлекшись, она услышала скрип распахивающейся не слишком хорошо смазанной двери. Нырнув под богато украшенный и тяжелый письменный стол, она укрылась, пусть и неудачно, поскольку под столом все было так очевидно. Скользнув за угол мебели в темной комнате, миниатюрная блондинка остановилась, когда зажегся свет. Двигаться сейчас было бы глупо, и она была рада, что статуэтка осталась там, где она ее нашла. Кто бы это ни был, он медленно двигался, вероятно, еще не до конца проснувшись. Соня перебралась на другую сторону стола, держась как можно ниже и ближе к дереву. Когда послышались шаги, огибающие одну из сторон мебели, она осторожно переползла на другую сторону, чтобы стол оказался между ней и тем, кто это был. "Витя?" Вздрогнув, она перекатилась под диван, чтобы оказаться вне зоны видимости и стола, и дверного проема. Свернувшись калачиком, она оказалась в тени, которую диван отбрасывал на пол. Седовласый старик, который, видимо, направлялся за алкогольным напитком, не обернулся на женский голос, окликнувший его. Соня следила за тем, где они оба находились во время их тихого разговора. Ей не нужно было знать, что у мужчины проблемы с алкоголем — это было очевидно, поскольку было уже раннее утро, а он уже пошел за стаканом. Ей также было неприятно слушать, как его ругает за это жена. К тому времени, когда они, наконец, выключили свет и улеглись в постель, их незваный гость был твердо уверен, что он должен ей подарить несколько своих книг. И не только за то, что ей пришлось укрыться под этим чертовым диваном, но и, главным образом, за тот сеанс сплетен, который ей пришлось выслушать. Поскольку пройдет еще час или два, прежде чем она почувствует себя в достаточной безопасности, чтобы забрать статуэтку и уйти, у нее было время выбрать пару хороших книг, а не все, что попадется под руку. Более обдуманный выбор, по крайней мере, придал бы больше веса предположению, что ей нужны были книги, а не фигура. На витрине стояла пара книг по истории зарубежных стран, старых и, вероятно, не прошедших цензуру, которая могла бы смутить страну. Поскольку она была в поисках новых, с тех пор как нашла в своем учебнике по всемирной истории тот случай с убийством Адольфа Гитлера, несколько из них отправятся с ней домой. Упаковывая статуэтку русалки в странной стилистике и несколько книг, Соня решила, что единственным вариантом, при котором это ограбление могло бы быть более неприятным, чем оно было, было бы наличие у хозяев дома собак. К счастью, они, похоже, больше любили кошек, чем собак. Она уже проходила мимо домашней кошки, когда входила в дом, и та лишь надменно смотрела на нее. XLIX (Четверг, 27 апреля 1961 года. Дом Арсения и Лизы, Москва, Российская Советская Федеративная Социалистическая Республика). "Скалл?" — Соня просунула голову в его комнату и толкнула дверь, когда он махнул ей рукой в знак признательности. — "Есть минутка?" "Эм... конечно?" — его фиолетовая голова выскочила с другой стороны двигателя, который он каким-то образом убедил Лизу разрешить ему принести в дом и установить в своей комнате. В результате в его комнате пахло маслом и металлом, и этот запах даже прилипал к его одежде. Она была почти уверена, что это автомобильный двигатель, но откуда он у него взялся и что он собирался с ним делать, было непонятно: "Итак... Дмитрий уезжает". "Я слышал". Закончив обучение и став полноценным вором, и отказавшись пока от попыток стать вором, молодой механик решил оставить более легкую работу другим Золотовым и заняться автопарком их клана. Дмитрий был совсем не из тех, кому можно отдать угнанную машину, чтобы он переделал ее так, чтобы она выглядела совсем не так, как у того, кто ее угнал. Он мог бы, если бы у него была на то причина, и доказал бы это, но он не был заинтересован в том, чтобы продолжать зарабатывать на жизнь угонами. Теперь, вместо того чтобы жить в гараже неподалеку, ее старый друг детства собирался переехать подальше в Москву и работать на клан. Это лишило Скалла любимого занятия — ходить в гараж и пачкаться, вместо того чтобы ходить за Соней и смотреть, как она обчищает карманы. Главная тусовка и штаб-квартира клана Золотовых находилась слишком далеко для обычной прогулки, и это было одной из причин, по которой Дмитрий вообще переехал из этого района. Этим можно объяснить кусок металла, покрытого масляной коркой, который занимал пол в спальне ее брата. Вполне возможно, что это был жест умиротворения, чтобы у нее не было повода выслеживать друга и снова выражать ему свое недовольство. Он и не пытался после первой встречи с приемным братом, закончившейся тем, что она потребовала от него одолжения, чтобы погасить долг, и его присутствия в качестве ее спарринг-партнера. "Так, ну... у меня появилась идея". Брат приподнялся на кровати, небрежно размазывая жир на руках такой же грязной тряпкой, и бросил на нее ожидающий взгляд. "Как ты смотришь на то, чтобы научиться вскрывать замки?" — она не дала ему ничего сделать, кроме как скорчить гримасу, и поспешно продолжила. — "Не для того, чтобы научиться, а просто чтобы знать, как это делается". Он недоуменно посмотрел на нее, и воровка прикусила нижнюю губу. "Правда?" "У меня возникла такая мысль, поскольку, видимо, вам не очень нравятся уроки самообороны, которые дает вам Александр", — настолько, что он пропускал их, когда ее не было рядом. Снова пассивно-агрессивные методы протеста Скалла в действии: "И вместо того, чтобы снова бороться с теми, кто попытается тебя похитить, я подумала, что могла бы научить тебя, как сбежать, если это понадобится". Он слегка покраснел и от смущения и растерянности провел рукой по своим коротким волосам, оставив на них маслянистый след: "Ты поэтому хотела, чтобы я учился?" "...А для чего, по-твоему, я все это затеяла?" Она не была уверена, хочет ли она это знать. Тем более что он начал ерзать, чего не делал рядом с ней уже почти год. "Э... я думал, ты хочешь, чтобы я присоединился... к этому", — колоссальный болван махнул рукой, как бы охватывая весь район с множеством золотовских стажеров, которые называли его домом. Соня издала грубый звук, обошла его моторный блок и тоже устроилась на его кровати: "Я прекрасно знала, что такая жизнь тебе не понравится. Я вообще-то старалась тебя от нее уберечь. Как ты думаешь, почему я предупреждала тебя обо всех способах, которыми мой клан может вонзить в тебя свои когти, прежде чем ты успеешь сделать хоть что-нибудь?" Скалл обдумывал эту мысль очень долго и очень неловко: "Ну... эм..." Потянувшись за спину, Соня схватила его подушку и ударила ею по голове. "Точно... извини. Ой". "Это не могло быть больно. Это же подушка". "Ты иногда забываешь о своей силе", — защищался подросток, все еще потирая задетую ею сторону головы. — "Мягкие они или нет, они все равно могут причинить боль". Она надулась, прижимая подушку к груди. Она еще не совсем освоила упражнения по медитации, рекомендованные в книге для пользователей Пламени, и редко когда могла сделать что-то большее, чем просто согреть кончики пальцев. Если она не хочет превратиться в циркового уродца со своей дурацкой силой, то ей действительно нужно как-нибудь освоить это. "В общем, так... мое предложение?" "Ты уверена, что они не попросят от меня того, что я не хочу делать?" "Самое худшее, что от тебя потребуют — это следить за тем, чтобы Золотовские воры не попали в беду, или за слухами о неприятностях, которые могут возникнуть на нашем пути. Это при таком раскладе и вполне типично для всех, кому помогает синдикат Мафии. Раз уж я тебя учу, я и решаю, что требовать взамен", — Соня наморщила нос от его недоверчивого выражения. — "Я требую, чтобы ты помог мне, если у меня когда-нибудь в жизни возникнут проблемы с двигателем". Выражение лица Скалла стало забавным, он снова запустил грязную руку в волосы: "С этим я могу согласиться... если только эта "просьба" имеет временные рамки в пару лет". "Что? Почему?" "Замки меняются, верно? Со временем они станут жестче. Возможно, мне понадобится больше уроков, и тогда ты получишь больше лет гарантии". Она несколько раз моргнула, так как не подумала об этом: "Ну да. Полагаю, вы можете быть правы". "Может быть?" — повторил он, и на его лице появилась ухмылка, сменившая улыбку. "Может быть. Посмотрим". L (Воскресенье, 21 мая 1961 года. Дом Арсения и Лизы, Москва, Российская Советская Федеративная Социалистическая Республика). В то время как в жизни Сони происходили всевозможные путешествия, Татьяне досталось придумывать, какой ювелирный магазин ограбят приемные сестры. А ведь, черт возьми, ее ждали новые книги... Как только Арсений привозил их обеих домой после последней в этом году поездки на остров Мафии, блондинка либо показывала Скаллу, какие отмычки нужны для разных замков, либо помогала старшей сестре продумать логистику их будущего ограбления. У нее, уже имевшей опыт ограбления ювелирного магазина, были кое-какие соображения, но рыжая выглядела довольно решительной, чтобы самой составить основу плана. Лиза была за то, чтобы девушки работали вместе, считая, что Татьяне будет полезно и спланировать, и сделать, а Соня получит больше опыта в работе с другими ворами. Затем взломщица узнала, что старые здания — не самые лучшие объекты, даже если получить их чертежи проще, что планирование ограбления кардинально отличается от его осуществления, и познакомилась с законом Дерна. Бывшая карманница показала ей, как использовать вентиляционные каналы для скрытного передвижения, и им обеим пришлось еще поиграть с тремя охранниками магазина, который они грабили. В итоге Соне удалось взять больше, чем она планировала. Частично это было вызвано настойчивым требованием ее приемной сестры, что если у блондинки хватит сил унести больше, то они должны этим воспользоваться, а частично — просто моментами, которые подвернулись им под руку во время работы. Их целью был новый филиал довольно успешного ювелирного предприятия, в отличие от маленького и старого частного магазина, в котором начинала работать младшая сестра. Поскольку ей самой нужны были только определенные драгоценности, Соня была более избирательна в своих кражах, чем ее старшая сестра. Они по-прежнему начинали с задних комнат и шли вперед, что оставляло им путь к отступлению на случай, если что-то быстро пойдет не так или кто-то из охранников окажется особенно бдительным. После того как содержимое трех сейфов и одного рабочего кабинета было собрано, они осмотрели витрины, чтобы понять, можно ли что-нибудь взять. В отличие от предыдущего ограбления ювелирного магазина, продавцы не стали закреплять свои изделия под прилавками. Однако несколько изделий, которые не были выставлены на витрине и хранились под стеклом, девушкам все же удалось взять. Татьяна, идя на риск, который Соня ничуть не оценила, даже успела украсть колье с одной из витрин в перерыве между патрулированием. Вместо того, чтобы часами торчать в вентиляционной шахте другого здания, они спустили худенькую блондинку с добычей на землю по принесенной с собой веревке, а рыжая сама спустилась по двум удобно расположенным кирпичным стенам. Дорога домой заняла еще один день: драгоценные камни и украшения были зашиты в те же куртки с внутренними карманами, которые бывшая карманница использовала при первом ограблении, а вечером они сели на поезд до Москвы. Высыпать добычу под взглядом Арсения в четыре руки оказалось быстрее, и хотя золотые и серебряные кирпичи были припасены для клановой доли в выручке... физически более молодая воровка предпочла отобрать несколько драгоценных камней, а не продавать добычу местному скупщику. "Зачем тебе камни?" "Помнишь кольца в той оружейной лавке? Думаю, я смогу сама найти им замену, просто..." Татьяна с ухмылкой посмотрела на кучу перед ними: "Просто... может быть, камней в любом оттенке окажется больше, чем ты планировала?" Соня сморщила носик в знак согласия, но не сводила глаз с кучи, которая начиналась прямо перед ней. Даже если она возьмет только фиолетовые и красные камни, для Облака и Штормового Пламени, это все равно будет большой суммой, которую она попытается уничтожить. Возможно, это была не самая лучшая идея... В одном из магазинов фиолетовые камни были представлены такими вариантами, как александрит, аметист, гранат, опал, сапфир, бриллианты, турмалин, шпинель, танзанит и циркон. Красные камни представлены такими видами, как красный берилл, рубин, бриллианты, императорский топаз, шпинель, турмалин, сердолик, красный солнечный камень, гранат, огненные опалы, агат, флюорит, яшма и красный тигровый глаз. И все это только в одном ювелирном магазине, если бы она искала в другом месте, то, скорее всего, нашла бы другие камни тех же цветов. ...Хуже всего то, что у нее была возможность использовать Штормовое пламя. Это может закончиться тем, что она просто уничтожит любое кольцо, которое попытается надеть, в любом случае это не увеличит ее Пламя настолько, чтобы разобраться со своими способностями. "Что ж... эта идея неудачна". "Может быть, если мы купим одно из этих колец и оценим его в другом ювелирном магазине?" — предложила рыжая, слегка зевая. — "Нет никакой гарантии, что эти кольца — драгоценные камни, это может быть просто какой-то кристалл, похожий на драгоценный камень". Блондинка нахмурилась от мелкого раздражения, а не от злости: "Хватит лезть в мои планы. Мне нужно чем-то заняться, спасибо". "Нечего и говорить, что ты не можешь попробовать, просто выбери одну-две вещи из каждой категории, а остальное продай", — Лиза замялась, перебирая коллекцию, все еще ожидающую сортировки. — "Пробуй каждую неделю разные камни, записывай результаты, и мы посмотрим, не найдем ли мы что-нибудь, что тебе подойдет". Когда они закончили разбирать неразобранные камни, младший вор окинул взглядом все еще немалую кучу. В ней оставалось еще почти пятьдесят различных камней разного размера: "Это займет некоторое время". "У тебя есть время, почему бы и нет?" — Татьяна легонько толкнула Соню в плечо, вставая, так как ее вещи уже были разобраны для продажи. "В яблочко", — согласилась блондинка, убирая драгоценности в маленький бархатный мешочек, в котором они их украли.