Russian Roulette: Reloaded

CLXI (Понедельник, 8 мая 1967 года, продолжение. Международное поселение Шанхай, Китайская Народная Республика). Соня должна была отдать должное Фонгу: он проявлял настойчивость, даже когда его заставали врасплох. Заставив одного из мальчишек, бегавших по пристани, отнести сообщение Скаллу, она вынуждена была снова броситься наутек, чтобы он ее не поймал. Он гнался за ней по шанхайским рыбацким докам, мокрый и все еще с завидной ловкостью уворачиваясь от пешеходов, и по прилегающей к ним рыночной улице, только немного влажной, пока они не стали привлекать к себе внимание, с которым никто не хотел иметь дело. Когда члены Красной гвардии и шанхайская полиция стали появляться с пугающей частотой, воровка скрылась на более оживленных рынках, а Фонг пошел по ее пятам. Китаец был раздражающе настойчив, но, по крайней мере, достаточно внимателен к неудобствам, когда пытался уговорить ее помочь ему в переходе между улицами или при подъеме на пару зданий, чтобы обойти забитые транспортом улицы. Она прекрасно понимала, почему он продолжает преследовать ее, даже в полуденном портовом движении и в гнетущей шанхайской влажной почти летней жаре. Помимо того, что он хотел или был обязан от нее потребовать, если она вырвется на свободу и сообщит в Остров Мафии, что организация "Триада", на которую она устроилась работать, выследила одного из их якобы "анонимных" воров... Организация Триада, ответственная за эту маленькую игру в пятнашки, будет внесена в черный список Острова Мафии на несколько лет. Один год, если из этого инцидента ничего не выйдет, и два, если случится что-нибудь полусерьезное или смертельно опасное. Судя по всему, особенно с учетом того, что Соню пришлось нанять для помощи в поддержании Омерты, они, вероятно, не могли себе этого позволить. Но это не значит, что ее только забавляло это маленькое развлечение. Быстрое раздражение было лучшим объяснением ее душевного состояния. Ее брат и товарищ Облако начнет волноваться, когда Крина вернется в цирк одна, и это ее сообщение может помочь, а может и не помочь. Каскадер не был бойцом, он был слишком большим пацифистом, чтобы спокойно относиться к причинению вреда другому человеку. Если бы он привлек к себе внимание и о том, что он ее брат, узнали... Что ж, она не ограничится тем, что нанесет в ответ небольшой материальный ущерб. Ей и в голову не могло прийти поинтересоваться, почему только троим мужчинам было поручено подойти к ней, ведь они наверняка прекрасно знали, что она, по крайней мере, является пользователем Пламени Предсмертной Воли Урагана, и где находятся остальные члены триады во время этой небольшой погони, которую устроил один из них. Общее чувство быстрого раздражения внезапно сменилось раздражением, когда Фонгу удалось загнать ее в угол в странно пустом районе складов. Лицинь сокрушенно извинялся перед первой шеренгой очень сердитых на вид китайцев, которые, вероятно, принадлежали к местному отделению Триады. Он все еще был немного мокрым, единственная причина, по которой китаец в красном с заплетенными в косу волосами не был мокрым, заключалась в скорости, с которой они вдвоем промчались по причалу или трем докам. Пиздец-блядь. Она не могла просто избить их до полусмерти или убить, если вообще могла, без того, чтобы Триады не стали активно беспокоить цирк, с которым ее видели. Скалл, скорее всего, останется с ними еще на несколько лет, и он, возможно, не сможет позволить себе такого внимания, даже если станет дико популярным: "Я никогда не вернусь в Китай". Мужчина, устроивший большую погоню, остановился на приличном расстоянии позади нее, возможно, только потому, что не прошло и часа, как она раздавила руку мужчины у него на глазах. "К сожалению, я не могу позволить вам покинуть его в данный момент". Наклонив голову назад, чтобы увидеть Фонга через плечо, Соня слабо улыбнулась ему: "Знаете, в чем проблема с предположениями, Фонг?" "Кроме этого восхитительного каламбура, придуманного американскими солдатами?" — спросил он приятно, и она восхитилась тем, что он даже не запыхался. Она тоже не напрягалась, но для этого у нее был обман. Она была гораздо более потной, чем он, но это могло быть связано с тем, что он был одет в недавно влажную и свободную одежду, в то время как на ней была кожа и несколько слоев одежды. "Кроме этого", — воровка легко согласилась, положив руку на кожаный браслет на левом предплечье. Фонг имел в виду поговорку "предполагать, означает делать тебя и меня ослом", которая была игрой с английским написанием и произношением. Она же имела в виду другое. "Иногда, когда вы предполагаете, вы переоцениваете вещи. В частности, себя", — у Сони были с собой все семь мини-копий Бек де Корбин, и она выложила на правую ладонь одну из них, устойчивую к пламени. — "В других случаях вы не предполагаете достаточно. В частности, в отношении меня". Поворот воли, не то чтобы желание или требование, а так, врожденная привычка, к которой она давно привыкла с детства, и в вспышке лилового пламени в ее правой руке появилось полевое оружие в полный рост. Фиолетовый цвет указывал на то, что она использует Облачное Пламя, но сейчас это ничуть не мешало ей. Соня положила приклад на землю рядом со своими ногами и повернулась так, чтобы оказаться лицом к лицу с человеком, стоящим позади нее: "Я действительно не хочу причинять вреда ни вам, ни городу, но я действительно должна настаивать на том, чтобы меня отпустили. Вы пытаетесь заманить Облако в ловушку, и я не обязана сообщать вам, чем это обычно заканчивается". Его выражение лица было интересным. Он не был удивлен, что означало, что он обратил некоторое внимание, когда она окунула его в гавань, разрушив доки из-под его ног. Он также не выглядел таким воодушевленным, как в тот раз, когда пытался преследовать ее, но это можно объяснить чем угодно — от ее пола до нежелания связываться с пользователем Облачного Пламени. После долгого раздумья мужчина тяжело вздохнул и принял боевую стойку, которую Соня не смогла определить. Не то чтобы она была знакома со многими боевыми искусствами. "Боюсь, я вынужден настаивать на том, чтобы вы остались, мисс Соня". ...отлично. Они знали ее имя. Она позволила улыбке искривить губы и снова повернулась к уже не таким злым мужчинам, участвовавшим в этой небольшой стычке: "Вы... очень упрямый человек". "Я был проинформирован об этом". "Я... оставлю это вам. Я не хочу иметь дело с разъяренными членами Триады, которые активно охотятся за мной". Она больше не видела его позади себя, но по звуку подошвы мягкого ботинка на твердой грязи поняла, что он слегка сдвинулся с места: "Вы сдаетесь?" Фонг был подозрителен. Молодец, но слишком поздно. "Нет, я просто хотела сказать, что не буду докладывать об этом. Так что у тебя больше нет причин преследовать меня", — Соня ухмыльнулась, затем взяла свой Бек де Корбин в обе руки и ударила концом молота по земле. Поскольку грязь под ногами была сухой, внезапный выброс огромной силы поднял в воздух огромное облако пыли и песка. Его неудачный рывок вперед пришелся ему в лицо, а следствие приложения силы через взмах ее древка подбросило русскую вверх и вперед со скоростью, к которой они, вероятно, не успели привыкнуть. Она крутанулась в воздухе и легко пронеслась над головами тех, кто преграждал ей путь, а затем подсечка и кувырок, когда ее ноги ударились о землю, означали, что она снова бежит к внешним окраинам города, прежде чем они успеют понять, что произошло. К черту Шанхай, она поймает корабль в другом порту. CLXII (Вторник, 6 июня 1967 года. Бенгалуру, штат Карнатака, Республика Индия). Судя по тому, как обеспокоенно суетился Скалл, когда она появилась вновь, Соня предположила, что Крина сообщила кое-что из того, что видела, а слухи, вероятно, сделали все остальное, чтобы сообщить ему, почему это заняло у нее так много времени. Гражданские бежали из привычных мест только в некоторых случаях, а именно: когда в их окружении проводились военные или преступные операции. Кроме того, к этому мог иметь отношение и тот факт, что ей потребовался почти месяц и до самой Индии, чтобы снова присоединиться к цирку. Из Шанхая ей пришлось пешком отправиться на юго-запад, в Ханьчжоу, доехать до острова Мафии и забрать почту у Татьяны, затем пересесть на другой корабль до Сингапура. Затем проследить маршрут цирка до Ченнаи, Индия. Затем ей пришлось почти сразу же покинуть город и в одиночестве отправиться в Бангалор. Что она больше никогда не собиралась делать. Если бы она потеряла след цирка, они могли бы продолжить путь без нее. Соня немного поворчала мастеру Лиаму, заявив, что резьба по камню без инструментов привлекает внимание, которого она не может себе позволить. По крайней мере, это позволило избежать неловких вопросов, и она не возражала против лжи ради Омерты. На самом деле, ей нужно было понять, действительно ли использование Пламени Предсмертной Воли покрывается Омертой, или это просто то, что "все знают", но не совсем правда. Если это так, то каким образом, черт возьми, Скаллу удалось избежать врожденного использования Облачного Пламени, чтобы выжить в любой аварии в другой жизни? Виндиче не особенно заботило, знаешь ли ты законы, которые нарушаешь, или нет, главное — нарушаешь ли ты их вообще. Она списала Индию со счетов как потерю в плане поиска подземного мира, поскольку уже проехала половину региона, через который будет проходить Groβes Volksfest. Что было не так уж и жалко, потому что местность была достаточно интересной, и ей было чем заняться. В любом случае, Индия была независимой страной всего десять лет. Вероятно, преступный мир еще не настолько устоялся, чтобы иностранцы могли совать в него свой нос без риска для него. Кроме того, ее брат не хотел выпускать ее из виду в ближайшее время. Это было мило с его стороны, но не полезно. Он огрызнулся, когда его так назвали: "МИЛО! Соня, ты просто..." "Прекрати", — она даже услужливо протянула руку, чтобы дать ему время еще раз все обдумать. — "Подумай. Ты прекрасно знаешь, что я из себя представляю. Последний месяц? Будет становиться все более и более обычным явлением, чем дольше я буду делать то, чему меня обучили. Ты это знаешь". "...ты не сможешь вернуться в Китай". "Скорее всего, нет. А когда ты вернешься, тебе придется быть немного осторожным в том, что и кому ты говоришь", — воровка легко отмахнулась от этой мысли, поглубже зашаркав сапогами по песчаной земле, на которой они отдыхали от установки цирка. — "Все-таки Китай — большая страна. Возможно, я смогу совершать однодневные скачки через границу, но впредь это будет моим пределом". Скалл опустился рядом с ней, глядя в ту же сторону на далекий город и впиваясь пальцами в ту же землю: "Мне это не нравится". "Я обязательно передам им твое недовольство, когда в следующий раз увижу члена Триады". Фыркнув, каскадер позволил себе откинуться назад и уставиться в ночное звездное небо над головой: "Вместо этого ударь одного, хорошо?" Соня облегченно рассмеялась, откинувшись назад, чтобы посмотреть на то же самое зрелище, на которое смотрел он: "Обязательно. Даже пробью до костей. Это точно покажет наше недовольство их наглостью". Он раздвинул ноги, чтобы было удобнее наблюдать за звездами, и сцепил пальцы за головой: "Значит... кто-то пропустил мои последние выступления". "Это не моя вина. Можете винить Крину... или мастера Лиама". Следующее выступление было уже на следующей остановке, а у них была только половина первого дня в Беллари. Судя по тому, что она видела по дороге в цирк, это был довольно интересный город, построенный прямо на костях старого. Ворке очень хотелось отправиться на разведку, но дел и так было более чем достаточно, так что она откладывала их до тех пор, пока цирк снова не сломается. "В следующий раз я обязательно приду", — даже если ей не очень нравится смотреть на его выступления. Резкий рывок за жилетку заставил ее опуститься на спину и тоже лечь. "Отлично", — раздался раздражающе веселый голос ее товарища Облака. — "Ты можешь грызть ногти до крови, может быть, сделать еще несколько вмятин на пальцах в металлический поручень, а я... как ты это назвала? Получу заряд адреналина на глазах публики". Соня вслепую стукнула его по груди свободной рукой: "Я сказала, что мне жаль". "Нет, не извинилась". Моргнув, она вспомнила, что набросилась на него в порыве гнева: "О... нет. Я не извинялась, не так ли? Извини, Скалл, я не хотела вымещать на тебе свою злость". Рука погладила ее по голове, что было довольно раздражающе покровительственно. Вероятно, в этом и был смысл. "Ничего страшного, я и так знал, что ты социально некомпетентна". "...Я тебя зарежу". "Нет, не зарежешь". "Хочешь поспорить?" Наступила пауза, затем Скалл вскочил на ноги и бросился бежать. Фыркнув, Соня тоже поднялась на ноги и пошла за ним к ярмарочной площади более умеренным шагом. Все-таки Индия была жаркой страной. CLXIII (Четверг, 15 июня 1967 года. Хуббалли, штат Карнатака, Республика Индия) Хубли-Дхарвад был... странным. Соня никогда раньше не видела городов-побратимов и, честно говоря, вообще не понимала, как это работает. Впрочем, ее непонимание не отменяло того факта, что это были, по сути, два города на одной огромной территории. Если Дхарвад был административной штаб-квартирой города, то Хаббалли, расположенный на юго-востоке на приличном расстоянии, являлся коммерческим центром и деловым центром северной Карнатаки. С некоторым подозрением русская воровка отнеслась и к недавно созданной муниципальной корпорации Хубли-Дхарвад, которая управляла всем этим городом. Она имела некоторые признаки мафиозного прикрытия, но... все же казалась слишком гражданской, чтобы быть действительно связанной с преступным миром. Ей захотелось немного поковыряться в нем, чтобы понять, что это такое на самом деле, но это была не самая лучшая идея. Честно говоря, за время своего небольшого "перерыва" она и так уже слишком сильно втянулась в мафию, ей не нужно было больше. Groβes Volksfest проходил в более южном городе — он был не только ближе к месту их последней остановки, но и имел больше торговых и развлекательных услуг, чем Дхарвад. Из-за проблем на севере цирк заезжал в крупные города только по пути в Саудовскую Аравию и затем в Египет, на родину Фариса. Это означало, что артистам приходилось работать дольше, но зато и доход был больше. Соня задалась вопросом, кому пришла в голову блестящая идея проехать через Средиземное море и северную Африку в разгар проклятого лета, но ничего, переживет. Избежать теплового истощения или теплового удара было очень трудно, учитывая, что родиной большинства участников цирка были Россия и Скандинавия. Многие из них получили сильные солнечные ожоги еще до того, как покинули Китай, и когда она догнала их, казалось, что в Сингапуре было так же плохо. Там стояли ведра с водой для всех артистов, застрявших под жарким солнцем или выступающих на больших площадках, и самая большая цена, за которую мастер Лиам выкладывал сумасшедшие деньги, была именно вода. Что касается самой воровки, то она полюбила свою флягу. Единственное, что, насколько она могла судить, делало небольшое количество Солнечного Пламени — это немного повышало внутреннюю температуру тела. Из-за этого она не могла заболеть, и зимы для нее были не так уж плохи, если не считать того, что она не любила холод, но жара и духота, как в центре Индийского полуострова? Соня точно была несчастной воровкой. Пока она наблюдала за тем, как Скалл перевоплощается в свою личину Черепа, она делала регулярные глотки из своего личного источника воды. В перерывах между тем, как она заставляла своего приемного брата пить, потому что на нем было много одежды, она размышляла о происходящих с ней изменениях. Было... интересно наблюдать, как из склонного к механике, немного математика, но, главное, понимающего, когда она облажалась, милого придурка приемного брата он превратился в... безрассудного и глупого сорвиголову с, может быть, немного задетым самолюбием, которое очень нуждалось в том, чтобы его приструнили. Лиза не просто научила Татьяну и Соню вести себя не так, как они сами — у Скалла было чутье на драматизм, которого у младшей воровки просто не было, и которое старшая женщина с удовольствием развивала. "Череп" был сорвиголовой, конечно же, потому что каскадерская работа — это то, чем может зарабатывать на жизнь только адреналиновый наркоман. У него было эго, что объясняло и то, почему он громко хвастался собой, и то, почему он выступал перед толпой. Кроме того, он был неглубок и отталкивающ, что, надеюсь, отпугивало тех, кто проявлял интерес к человеку под этой маской. К сожалению, это также делало его безрассудным болтуном. Глупость заставляла его казаться недоверчивым, взбалмошным. Тот, кто разбирался в механике мотоциклов только потому, что "только Великий Череп может работать над его трюковым мотоциклом", что также предотвращало саботаж и позволяло ему настраивать свой мотоцикл для выполнения всех этих трюков и, должно быть, заблаговременно выявлять любые механические проблемы. Она могла это понять и восхититься мастерством актера, с которым ей не сравниться... но "Череп" ей все равно не очень нравился. В любой день недели она могла назвать его простым Скаллом. Скалл ухмыльнулся, когда она сделала соответствующее замечание, и надел тяжелое серебряное кольцо с аметистом, вырезанным в виде черепа. Она подарила его на первый день рождения в цирке, и он его очень любил: "Я знаю, потерпи. Это просто на время, или, на самом деле, для шоу". "Если бы я встретила тебя в таком виде... Я бы тебе, наверное, в лицо дала", — Соня простодушно сообщила ему об этом, подталкивая его руку со своей флягой, пока он не взял ее. "Если бы ты вообще со мной разговаривала, ты имеешь в виду", — он прокомментировал это с самоуничижительным смешком, сделал глоток и передал флягу обратно. — "В этом-то и дело, на самом деле. Это настолько не я, что, даже если волосы и цвет глаз останутся прежними, Скалл не будет автоматически связан с Черепом. Лиза назвала это прятать себя на виду". Воровка немного устало ухмыльнулась и уселась наблюдать за тем, как он копается в остатках палатки, пытаясь понять, можно ли еще что-нибудь привнести в его личность "Черепа". Ей было интересно, как появился Череп, если она никогда не встречала маленького чехословацкого беглеца по имени Скалл, и... сможет ли Череп когда-нибудь перестать быть безрассудным сорвиголовой и стать просто Скаллом в той, другой жизни. "А-А!" От неожиданности Соня чуть не уронила лицо в ладони. Скалл держал в руках тюбик фиолетовой помады, видимо, оставшийся после вчерашнего трапециевидного шоу Арабская ночь. Он так и лучился. Она не хотела знать, почему. CLXIV (Среда, 21 июня 1967 г. Бомбей, Махараштра, Республика Индия). "Нет", — категорически заявила Соня. — "Мы этого делать не будем". В этом году остановка на середине пути была в Бомбее, что русская воровка очень ценила. Мало того, что это был портовый город с большим количеством путешествий, так еще и с прямым сообщением с другим местом работы. Пока что это было довольно близко, если верить расписанию, по которому она следовала — через несколько дней предстояло еще сутки добираться на корабле до суши. У артистов цирка была целая неделя отдыха, они могли идти куда хотят и делать что хотят, не слишком заботясь о том, где они будут жить и питаться в это время. Следующая неделя была насыщена представлениями и шоу, но отдых все равно был оценен по достоинству. Им нужно было уехать до начала сезона муссонов, иначе они рисковали оказаться отстающими на несколько недель. Поскольку у нее было свободное время, она хотела провести его так, как ей больше нравится. Тем более что Саудовская Аравия и большая часть Ближнего Востока были "сухими странами", то есть без алкоголя. Як опередил ее и сделал ей открытое приглашение пойти с ним в бар. Скалл опустил колени на песок, сложив руки перед собой в умоляющей позе: "Пожалуйста? Это выглядит так круто". "Ты иди и учись кататься на доске, а я лучше посижу на пляже и посмотрю", — она предпочла бы уехать на несколько дней в Остров Мафии, но это, в общем-то, и не требовалось говорить. Татьяна сказала, что во время встречи приемных сестер произошло что-то странное, и ей захотелось узнать, что именно. Времени у нее тогда не было, тем более, что уклонение от Триады в Шанхае, а затем в близком порту этого города съело почти две недели и заставило ее пропустить цирк в Сингапуре. Вероятно, он знал об этом и был полон решимости не выпускать ее из виду. Или же он знал, что ей не терпится найти приличный бар, в котором она могла бы выпить половину своего веса в спиртном. Соня была выбита из колеи, когда он обхватил обеими руками ее правую ногу, прижав ее к своей груди и глядя на нее большими фиолетовыми глазами: "Соняяя... пожалуйста? Для меня? Я больше не буду тебя ни о чем беспокоить, обещаю". "Я говорю ерунда", — нет, даже его взгляд мокрого котяры не заставил ее сдвинуться с места. — "Ты будешь доставать меня ровно через пятнадцать минут, по поводу любой блестящей штучки, случайно попавшейся тебе на пути". "Совершенно верно, да. Хотя в данном случае, наверное, это было бы солнце, сверкающее на воде, и ты могла бы просто столкнуть меня туда", — ее товарищ Клауд согласился с ней мудрым кивком, затем быстро покачал головой и дернул ее за ногу. — "Не в этом дело, хватит меня отвлекать. Пожалуйста, научись плавать вместе со мной...?" Устав от прикосновений, воровка вырвала свою ногу из его рук: "Тогда я получу остаток недели, чтобы делать то, что хочу?" "...Это нечестно", — заметил он через некоторое время, явно пытаясь придумать, на чем бы ее остановить. — "Один день против шести? А этот день уже наполовину закончился". "Соглашайся или уходи". Скалл вскочил на ноги, потому что он был выше ее и использовал это, чтобы показать, что он больше: "Три и три?" "Два", — устало возразила Соня, почему-то вспомнив, как она торговалась с Ренато по поводу того, сколько она должна ему за услугу, не относящуюся к его специальности. Неудивительно, что брат оказался более дешевым вариантом. "Сегодня и завтра?" Воровка тяжело вздохнула, ведь это означало, что все оставшееся свободное время она проведет на яхте: "Хорошо." "...А что ты вообще собираешься делать?" — спросил он, наполовину оттащив ее к концу пляжа Джуху, где какой-то предприимчивый местный житель учил туристов серфингу. — "Времени у тебя не так много, так что..." "Проверяю Татьяну. И, возможно, Лизу". Ее брат внезапно остановился и посмотрел на нее через свое быстро загорающее плечо: "О... ну, в таком случае, ты можешь пойти завтра". "Спасибо", — Соня сухо поинтересовалась у него за спиной. — "Это значит, что я смогу выкроить еще один свободный день". "Значит, у меня их три?" — прокомментировал невыносимо веселый осел, как будто он что-то выиграл. — "Круто." Она вздохнула и легонько ударила его по спине, затем обогнула его и направилась к маленькой хижине, в которой он хотел, чтобы они брали уроки, пока он захлебывался своим смехом. CLXV (Четверг, 22 июня 1967 года. Кондоминиум "Золотов", остров Мафии). Слегка обгоревший на ветру и солнце вор покинул верфь острова Мафии поздним вечером следующего дня и направился прямо в кондоминиум воровского клана Золотовых. У Татьяны, вероятно, сейчас были занятия или уроки по всем предметам, связанным с медсестрой или врачом, так что младшая догонит старшую сестру позже. Лиза была очень рада ее видеть, тем более что результат ее лечения Солнечным пламенем был обнаружен совсем недавно, а она еще не успела поделиться им ни с кем, кроме своих медсестер. "На кого ты надеяшься, на мальчика или девочку?" — спросила Соня, опускаясь в кресло, рядом с пожилой женщиной. Она лукаво улыбнулась младшей воровке, отложив в сторону книгу, которую читала, и несколько раз взмахнула ресницами: "Я, моя дорогая, просто счастлива, что это вообще может произойти. Мне все равно, лишь бы он или она были здоровы и имели все нужные пальцы, ручки и конечности". Арсения не было. Видимо, в начале недели его отозвали по какому-то делу, которое было нужно клану, так что в этом крыле пока жили только они с Татьяной. Тут же крутилась парочка воров, но они были либо в отпуске, либо чем-то заняты, и им было мало дела до чужой женщины или приемной дочери. Тем более что они дорожили своей жизнью. Не обязательно быть активным пользователем Облачного Пламени, чтобы быть территориальным или собственником, а Арсений был и тем, и другим в полной мере. "Значит, Арсений надеется на что-то конкретное?" Лиза покачала головой: "Милая, мы смирились с моей неспособностью иметь детей задолго до того, как взяли в клан приемных детей. То, что ты нашла для нас выход, это просто..." "Это не я", — нерешительно возразила блондинка, опасаясь гормональных перепадов настроения и тому подобного, с чем она, скорее всего, не сможет справиться. — "Я вспомнила об этом только из-за Татьяны, и именно Бьорн позволил мне найти полностью обученного пользователя Солнца. Он, как ни крути, нуждался в проверке". "Но", — с ухмылкой добавила в конце старшая русская, — "ты все сделала сама. Татьяна, наверное, смогла бы найти его, если бы все равно стала медсестрой, но только после того, как риск перевесил бы выгоду. Маленькая подсказка для тебя, Соня. Ты умная девочка, и когда ты добьешься таких результатов? Мы это оценим и покажем". Немного пыхтя, воровка надулась на своем месте. Ей было как-то странно принимать похвалу за то, к чему она не имела практически никакого отношения, особенно к этому Солнечному Пламени. Она даже не могла использовать свое собственное Солнечное Пламя, и, по ее мнению, Татьяна заслуживала большей похвалы, так как старшая девушка, скорее всего, учила этому всех, кто хотел получить то же самое, но страдал от аналогичной проблемы в советской России. Однако она понимала, что в этом споре ей не победить. Она не знала никого, кто бы выиграл спор с Лизой. "Как там Татьяна... она становится медсестрой или врачом?" "Ты можешь спросить у нее, когда она вернется домой", — предложила приемная мать, бросив взгляд на часы, висевшие на стене за ее спиной. — "Как-нибудь в ближайшее время. Пока, насколько я знаю, она решила начать с медсестры, а потом повысить квалификацию". "Насколько ты знаешь?"— с сомнением повторила Соня. — "Почему ты не знаешь?Ты всегда знаешь". "Хотя мне льстит твоя вера в мои всезнающие материнские способности", — мягко поддразнила она, усмехнувшись. — "Вы, девочки, больше не рассказываете ни мне, ни даже Арсению обо всем. Как, скажем... скажем, о довольно уникальном типе Пламени Скалла, который, как оказалось, не так уж и уникален для нас". "...если честно, это было потому, что я была..." "Подозрительной маленькой девочкой?" — закончила она, когда воровка замолчала, и на ее лице появился румянец. Улыбка старшей женщины превратилась в язвительную ухмылку, и она похлопала младшую по колену: "Я понимаю, почему ты это сделала, ты защищала его, как могла, от того, что уже однажды причинило ему боль. Но ты могла бы сказать нам, Соня. Если бы мы знали, мы бы не позволили, чтобы им снова воспользовались". "...эгоистично, я также не хотела разрывать вас двоих между тем, что вы должны делать, и тем, чего хотел бы клан. Мне не нужно было так много знать о Пламени и о том, на что оно способно, чтобы понять, как плохо могло бы закончиться для Скалла, если бы об этом стало известно". Мафиози покачала головой: "Даже не тогда, милая. Арсений убил бы любого, кто попытался бы это сделать. Даже если бы это были наши, потому что тогда мы бы не захотели с ними связываться. Если бы об этом стало известно, это тоже было бы наказано". "Да, но... Я была очень запутанным и растерянным ребенком". "Более того", — согласилась она с мудрым кивком. — "Ты была такой ледяной и тихой, что мы сначала подумали, что с тобой случилось что-то очень плохое, прежде чем ты нашла дорогу к нам. Ты очень беспокоила Арсения, знаете ли". Это было настолько не похоже на то, что Соня думала о своем детстве, и на то, каким человеком она считала тогда своего приемного отца, что блондинка на мгновение остолбенела: "Я?" "Да. Как ты думаешь, почему ему понадобилось всего три года, чтобы найти твоего биологического отца, когда тот успешно скрывался от работорговцев и саратовских воров, активно охотившихся за ним, тобой и его жалкой шлюхой-женой? Он нашел труп этой суки только на полпути, а саратовские воры прекратили поиски, когда Арсений поклялся им, что ты со мной". Она опустила свое пылающее красное лицо на руки, отчаянно решаясь как-нибудь задушить эту проклятую детскую влюбленность в вора. Может быть, если она достаточно часто будет повторять в голове "приемный отец", это пройдет? Лиза, смеявшаяся над ней, не очень-то помогла: "Твоя сестра скоро вернется домой, и я думаю, что приготовлю что-нибудь поесть, пока мы будем догонять друг друга. Я тоже рада снова видеть тебя, Соня". "...Хорошо..." — Соня собиралась просто сидеть и лелеять румянец, пока он не утихнет до приемлемого уровня. В конце концов, именно так Татьяна нашла свою младшую сестру, когда вернулась домой на ночь. CLXVI (Четверг, 22 июня 1967 года, продолжение. Остров Мафии) "Почему в баре?" — сухо спросила Татьяна, идя следом за сестрой. "А почему не в баре?" — возразила воровка, фыркнув в насмешливом раздражении и махнув бармену. Пользовательница Солнца отметила, что ее соотечественнице даже не пришлось говорить, ей без лишних слов принесли странную смесь водки и, похоже, кофейных сливок со льдом. "Белый русский", — без лишних слов объявил бармен и получил оплату в соответствии с ценами, указанными на доске за его спиной. Соня была любительницей выпить, кто бы мог подумать? ...а еще она умела курить, как пресловутая труба. Будущая медсестра вздохнула, потерла лоб и села на свободное место напротив своей младшей приемной сестры. Почему никто не может понять, что их привычки вредны для здоровья, и отказаться от них? Пьянство она могла понять, у них была напряженная жизнь в преступном мире, но курение? Ее коллега-воровка была, по крайней мере, очень сознательной курильщицей: если ты не куришь, она не подходит к тебе, если только ты не на улице. Она также в большинстве случаев воздерживалась от курения в зданиях, если не было указано, что это можно делать, потому что знала, что не все курят и не все в восторге от этой привычки. Но все равно это невероятно вредно для человека, как показали недавние исследования, проведенные в больнице острова Мафии, а также в современных и неаффилированных больницах Великобритании. Соня поставила свой наполовину осушенный бокал с алкоголем и посмотрела на нее сквозь полумрак тусклого освещения бара: "Как там Лиза, кстати? Она вроде бы в порядке... но я думала, что эта терапия займет больше времени". "Так и должно было быть, но ранняя беременность застала нас всех врасплох", — призналась Татьяна, чувствуя себя весьма благодарной за то, что хоть кто-то в семье понимает, что это будет рискованно. — "Лиза и слышать не хочет о том, чтобы прервать эту беременность, пока она не будет в лучшем состоянии для деторождения". "Это вполне понятно, учитывая, насколько маловероятным она считала такое развитие событий". "Но это не значит, что я не беспокоюсь". Блондинка фыркнула: "Конечно, нет. Но, учитывая ее упрямство, мы, наверное, лучше будем планировать худшее и надеяться на лучшее". "Чья бы корова мычала", — язвительно подумала бывшая взломщица, изучая почти взрослые черты лица своей младшей сестры и запоминая изменения. В устах той, кто начала свою карьеру в девять лет только для того, чтобы решать, чем заниматься в повседневной жизни, это звучало несколько лицемерно. Выросшая в качестве старшей сестры такого маленького криминального гения, как Соня, Татьяна иногда была довольно неуверенной в себе. Это было глупо, потому что она была уверена, что Грозовая Туча и не подозревает, что бросила тень на Солнце. Как и то, что это в конечном итоге будет означать для самой Татьяны. В детстве она часто чувствовала себя неполноценной, особенно на уроках, где ее пугающая взрослость приносила пользу. Соня добросовестно относилась к урокам и навыкам самообороны и боя, предпочитая им уроки танцев. Блондинка могла взломать замок с помощью отмычек за половину времени, которое требовалось ее старшей сестре, могла обмануть любого, кто проходил мимо нее, и в то же время не попадала в неприятности. Старшую сестру арестовали за глупую выходку другой девочки из их района. В тех немногих областях, где Солнце могла превзойти Штормовое Облако, она лишь смягчала боль, но не исправляла ее. История, безопасные взломы и социальное окружение. То, без чего другая девушка, вероятно, могла бы обойтись с радостью. А потом случился Скалл. Своими нынешними отношениями с такой ледяной и пугающей младшей приемной сестрой Татьяна была обязана приемному брату. Он высветил трещину в этой неприятной девочке, показав, что Соня не такая уж ледяная и холодная. Просто неуверенная в себе, немного одинокая и социально отсталая. Эта мысль заставила старшую русскую беспомощно усмехнуться, потому что это было смешно. У младшей женщины были навыки, зрелость, драйв, которого не было у нее... но она также не могла завести друга обычным способом, чтобы спасти свою жизнь. Бедный, бедный Скалл. Он страдал от этой неспособности больше всех. Совершил с ней чертово чудо, но все же... "Что, черт возьми, смешного?" "Скалл. В стороне его? Просто мысль", — Татьяна изобразила, вероятно, неумелую, кривую ухмылку для своей приемной сестры. Та снова посмотрела на нее, на этот раз в полном замешательстве. Наверное, уловила ложь, но не могла понять, зачем она врет ей в лицо. Увы, их брат не был чудотворцем, хотя однажды ему уже удалось провернуть небольшое дельце: "Если отбросить планы унылого характера, то что случилось, сестренка?" "Я вчера научилась кататься на доске для сёрфинга", — выражение лица Сони говорило о том, что она думает по этому поводу, и это было настолько неожиданно, что Татьяна решила, что серфинг — это предложение их приемного брата в качестве хобби. — "Кроме того, что? Ты сказала, когда я была между Китаем и Сингапуром, что происходит что-то странное". "Да... Мне кажется, меня преследуют", — пользовательница Солнечного Пламени медленно призналась, потому что даже если бы она была уверена, что за ней кто-то следит, это все равно был относительно небольшой остров. Возможно, это просто совпадение. Даже получив информацию об этом, Штормовое Облако с сомнением отнеслась к подобным совпадениям. "Там... была... группа, активно охотящаяся на пользователей Пламени. Даже здесь. Ты не скрывала, что являешься таковой, а Золотовы, как известно, не... ориентированы на боевые действия". "Ты имеешь в виду, что мы специализируемся на краже вещей, а не на насаживании врагов на колья у наших ворот", — она уже несколько раз сталкивалась с этим. Это было так же распространено, как сексизм в мафии: убийцы и мужчины были более уважаемы, чем воры и женщины, с какой стороны ни посмотри. Ее младшая сестра открыла рот, моргнула и дернула головой в сторону, затем со вздохом закрыла его, не сказав того, что собиралась сказать. Вместо этого она ткнула большим пальцем в сторону мужчины с темными всклокоченными волосами, который довольно непринужденно прогуливался к сестрам: "Это, Татьяна, Ренато Синклер. Если ты узнаешь, кто тебя преследует, когда ни Арсения, ни меня здесь нет, его можно будет убедить заняться этим". Татьяна моргнула от неожиданной перемены в их разговоре. Мужчина, на которого она указала, чуть ли не рывком остановился: "Ты ее знаешь?" Соня повернулась и посмотрела на долговязого, строго одетого мужчину, на которого она указала: "Ренато, это моя приемная сестра. Примакова Татьяна". "У тебя есть еще братья и сестры?" — с сомнением спросил Синклер, окинув рыжеволосую оценивающим взглядом, но тут же повернулся к блондинке. "С каких это пор ты знаешь русский язык?" — спросила она вместо того, чтобы ответить на этот довольно личный вопрос. Он лукаво ухмыльнулся: "Примерно с тех пор, как вы выучили итальянский". Татьяна... была очарована. Они флиртовали? Это было ужасно. Она не могла отвести взгляд. Нет, подождите. Синклер флиртовал, а Соня просто была сложной. Возможно, дело в том, как мужчина вел себя с женщинами, но... ...ее младшая сестра не понимала, что мужчина флиртует с ней, как бы непринужденно это ни было. За такие развлечения нельзя было платить. Она очень жалела, что у нее нет видеокамеры. CLXVII (Четверг, 22 июня 1967 года, продолжение. Остров Мафии.) "...И еще: немного жутковато, что ты все время меня находишь", —Соня продолжала огрызаться, глядя на остатки того, что она пила. — "Особенно когда я не так давно на острове. Может быть, полтора часа, и ты сможешь найти меня в определенном баре?" Ренато обиделся на ее, в общем-то, обоснованные претензии и щелкнул пальцами бармену, чтобы тот принес им еще одну порцию напитков. Рыжая медсестра, сидевшая напротив вора и киллера, который, как он был чертовски рад, что не пошел на поводу у своего первого подозрения и просто не застрелил ее, все еще смотрела на них пустыми глазами. Сестры, черт возьми. Это объясняет, почему она доверила другой женщине забирать свою почту. По крайней мере, он не застрелил ее сестру. Если бы он выстрелил, было бы чертовски трудно заставить блондинку доверять ему настолько, чтобы навестить Шамала на территории Вонголы. К счастью, он не стал воплощать в жизнь и свою последнюю идею — соблазнить женщину, чтобы выяснить, что она делает с почтой Сони. Он не стал этого делать, потому что в начале года воровке удалось нанести небольшой визит, казалось, специально для того, чтобы встретиться с медсестрой. Это было бы... неловко. Он был уверен, что в конце концов смог бы обойтись без реакции, которую это вызвало бы, но женщины, как правило, не любили делить мужчин со своими сестрами. Если только это не была их идея. "Так... подождите. Это и есть тот самый Ренато Синклер?" — проговорила грудастая рыжеволосая девушка после очередной долгой паузы, наконец-то моргнув своими голубыми глазами. — "Тот самый, который собирается сотрудничать со мной в исследовании Солнечной стороны?" ...Сестра Сони тоже была пользователем Пламени. Ренато не знал, почему он удивлен. Солнце и Облако, а маленькая воришка все еще утверждала, что их отношения теплее, чем у большинства других — это старая сказка. "Да, это я. Я с нетерпением жду начала работы с вами, мисс Примакова", — мурлыкнул ей вслед ее коллега Солнце, но Соня, как всегда, даже не дернулась, а медсестра почему-то вдруг злобно ухмыльнулась. "Мне очень приятно, уверяю вас", — это была не кокетливая, но все же злая ухмылка. Женщина перевела взгляд на свою младшую сестру: "Соня, прости меня за это". Татьяна разразилась хохотом, чуть не свалившись при этом на стол. Оглядев ее трясущуюся фигуру, младшая русская пожала плечами, когда Ренато бросил на нее растерянный взгляд: "Я думаю, что она либо чем-то заболела, либо напряжение от учебы сказывается. Она уже второй раз за сегодняшний день странно себя ведет". "Я слышал, что курсы медиков в больнице просто адские", — неуверенно предложил киллер. Это был первый раз, когда женщина смеялась после того, как он с ней заигрывал, и он обнаружил, что ему это не нравится. "Кстати говоря..." — неуверенно предложила медсестра, сползая со своей стороны стойки. — "Я действительно должна вернуться к этому. Соня, увидимся вечером. Синклер, у меня есть версия журнала исследований Солнца, и вы можете найти меня в больнице в течение всех дней". "Спокойной ночи, Татьяна", — воровка пожелала ей, больше заинтересовавшись освежающими напитками, которые им принес официант. Ренато лишь кивнул ей, все еще немного обеспокоенный. "Значит, ты рассказала ей обо мне, но не рассказала мне о ней?" — в этом не было ничего удивительного, но все же это нужно было сказать. Она насмешливо посмотрела на него и его слабую жалобу: "Я доверяю ей больше, чем тебе на протяжении долгого времени. Она узнала, что я знаю тебя, вскоре после того, как я попросила тебя о небольшом одолжении. Честно говоря, вы бы, наверное, все равно встретились этой зимой. Тем более что ты, похоже, хочешь быть допущенным к моим исследованиям". Было немного странно слышать, как Соня говорит на своем родном русском языке. Это было быстрее, чем ее английский, и гораздо менее старомодно и правильно. Это все равно, что вдруг услышать, как королева ругается, как матрос. Интересно, но поначалу немного неприятно. "...кто-то преследует мою сестру. Год назад это было со мной. Думаю, ты разобрался с тем, кто преследовал меня, но не мог бы ты присмотреть за ней?" — она спросила тихо, больше обращаясь к своему напитку, чем к нему, когда женщина, о которой она беспокоилась, уже далеко отошла от бара. — "Учитывая курсы медсестер, я не совсем уверена, что она сможет сама следить за собой, а охрана, которой я бы доверила это вместо нее, не останется на все время ее обучения". Что ж... У сестры Сони был хороший глаз. Несколько месяцев слежки за кем-то могли бы вызвать подозрения, если бы они были внимательны. Киллер все равно кивнул, даже если виновником был он сам. Согласие не повредит, заставит ее думать о нем лучше, а раз так: "Шамал хочет тебя навестить". Губы воровки скривились, показывая, что ей совсем не нравится это предложение: "Он не может прийти сюда?" "Я... не хотел бы, честно говоря", — она вздохнула, с легкостью приняв это как причину. Шамал был маленьким подопечным Ренато туманом, и охрана была под его контролем. "Может быть... как-нибудь этой зимой. Сейчас я не могу остаться надолго, завтра я уже уезжаю. И поскольку Рождество мы, скорее всего, проведем здесь, а в следующем году мне предстоит решить несколько важных дел, которые не могут больше ждать..." "Понятно", — того факта, что она вообще об этом думает, было уже достаточно. — "Знаешь...Вонгола устраивает бал на Рождество..." "Бал", — Соня моргнула, повторив это слово, а затем бросила на него довольно едкий взгляд, ставящий под сомнение его здравомыслие. — "A...бал в Вонголе..." "К сожалению, я вынужден присутствовать на нем сам", — Ренато кисло согласился с теми чувствами, которые ей удалось втиснуть в свои высказывания. — "Но тогда я могу поселить тебя в гостевых покоях. Это гораздо приятнее, чем любая старая гостиница, и, вероятно, безопаснее. Многие будут пытаться подлизаться к Тимотео Вонголе, а ты, возможно, сможешь проскользнуть к Шамалу без лишней суеты". Она не выглядела уверенной в этой идее. Даже скептически, если честно. "...я подумаю над этим". Скорее всего, это было "нет". CLXVIII (Воскресенье, 2 июля 1967 года. Бомбей, Махараштра, Республика Индия). Соня не понимала ни ухмылок Лизы, ни Татьяны. Когда она покидала остров Мафии, ей было очень не по себе от того, что эти двое за ее спиной так забавляются. Она бы хотела знать. Хорошие новости всегда ценились. Скалл настоял на том, чтобы они занялись серфингом, когда она приехала в Бомбей, и только многолетние занятия воровки балетом и недавнее обучение цирковой акробатике позволили ей не опозорить его перед более опытными жителями Индии, часто падая из строя. Серфинг не был ее увлечением. Ее приемный брат, к несчастью для нее, был хорош в любом виде спорта, который перед ним ставили. Ей бы хотелось иметь такие навыки, но, честно говоря, она предпочитала меньше риска в своих досуговых занятиях. Риска в ее жизни и так было более чем достаточно. Неделя цирковых представлений началась так же, как и в прошлом году: долгие часы в жаркую погоду, развлекая людей, которые варьировались от счастливых до недовольных своим присутствием. На этот раз погода на пляже была жаркой, но из-за добавленной воды все казалось еще хуже. Соня не возражала, ей было все равно, что думает публика, если она платит, что, вероятно, означало, что она плохая артиска. А может, и хорошая. Она не могла определиться. Проблема с недельными представлениями на Groβes Volksfest обернулась для воровки нежданной ценой. Скалл был на редкость удачлив в своих выступлениях — почти полгода в его постоянно совершенствующейся трюковой работе не было ни единого сбоя. Логично, что, когда он нажимал на кнопку почти целую неделю, что-то в конце концов пошло не так. Она не слышала грохота, но крики быстро привлекли ее внимание. Благословив тот факт, что она была бродячей рисовальщицей у Крины, она тут же бросила свои обязанности и помчалась к большому верху. У "Великого и Великолепного Черепа" как раз на этот момент было назначено представление, и она не удивилась, что его удача наконец-то закончилась. Это было... ужасно, правда. Помимо паники на трибунах, которую она игнорировала как бесполезную для ситуации, и которую диктор ринга довольно бесплодно пытался подавить быстрыми заверениями на нескольких диалектах родного языка, его мотоцикл застрял на полпути к передней части трибун, которые, к счастью, были подняты достаточно высоко, чтобы не травмировать кого-нибудь еще. Ее брат, вернее, Череп, лежал на "посадочной" стороне установленных пандусов. Он тоже не двигался. Соня категорически проигнорировала самого близкого в цирке медицинского работника, отмахнулась от него и присела рядом с приемным братом. Его кольцо все еще странно поблескивало, и она поняла, что с ним все в порядке. Или жив. В основном жив. ...немного жив? Что-то из этого. Может быть, если она будет повторять это про себя, то поверит в это больше. Не имея возможности сделать что-либо хоть сколько-нибудь полезное в данной ситуации, она выпрямила его конечности, сняла шлем и прижала палец к кольцу на черепе. Даже если она обожгла подушечку указательного пальца, это был знак того, что Пламя Черепа все еще работает, и он все еще жив. После этого они собирались выяснить, как именно один пользователь Пламени дает другому заряд Пламени. Хотя бы для того, чтобы ей было чем заняться вместо того, чтобы наблюдать за происходящим. Пальцы под ее рукой дернулись, и Соня резко ущипнула его за запястье: "Вставай. Сейчас же." "...Обычно, когда просят о чем-то, добавляют "пожалуйста"", — Он приоткрыл глаз, и воровка скорее порадовалась тому, что медик в спешке ушел за мастером Лиамом и, возможно, за настоящим врачом. В и без того фиолетовых глазах каскадера полыхало облачное пламя. Смотреть на светящиеся фиолетовые глаза было жутковато, пока он не сморгнул: "...Помоги мне подняться?" Она бесшумно поднялась и потянула его за собой, когда он протянул руку. Череп поднялся, используя ее сначала как рычаг, а затем как костыль, и издал шипение боли, когда его ребра оторвались от земли. Диктор быстро подхватил его "возвращение", и паникующая толпа, наконец, успокоилась, теперь они "знали", что не видели, как человек умирает у них на глазах. Соня почувствовала себя немного дешевкой, или, может быть, использованной, стоя рядом с каскадером, который мог бы сейчас умереть. Мужчина махнул рукой в сторону толпы, давая понять, что с ним все в порядке, и толкнул ее другой рукой, которая была закинута ей на плечи. "Я в порядке, Соня. В полном порядке. Успокойся". "Кто сказал, что я не в порядке?" "Твой цвет глаз. Они такие же фиолетовые, как и мои", — он тихо сообщил ей об этом, слегка сжав ее в боковом объятии. — "Успокойся, пока нам не пришлось вести неловкий разговор с мастером Лиамом о вещах огненного характера". Ей очень хотелось убить того, кто причинил вред ее брату, но это было невозможно, потому что Череп сделал это сам. Она даже не могла "убить" его мотоцикл — скорее всего, его и так не унесут с трибун целым и невредимым. Разозлившись, она сильно ударила его по ребрам, а затем начала оттаскивать его подальше от всех этих чертовых глаз, которые заплатили за то, чтобы посмотреть, как он обманывает смерть. Кроме болезненного хрюканья, которое она, к сожалению, вырвала у него, бессмертный каскадер не жаловался. "Ты понимаешь, что нам, возможно, придется провести пламенный разговор с мастером Лиамом? Скорее всего, они отправились за врачом". "К счастью, мои таланты не распространяются на мгновенное удаление синяков. Их будет более чем достаточно, чтобы объяснить неприятный удар... просто они не будут болеть, и у меня не будет порезов и причин для крови", — Соня открыла рот, чтобы сказать "хорошо", но передумала, не успев произнести первый слог. — "Твой мотоцикл — это потеря". "...да, я этого боялся". "...окровавленный нос, чтобы объяснить кровь?" Череп настороженно посмотрел на нее уголком глаза: "Почему у меня такое чувство, что тебе это понравится?" "...наверное, потому что я так сделаю". CLXIX (Понедельник, 3 июля 1967 г. Бомбей, Махараштра, Республика Индия). Им действительно предстоял крайне неудобный разговор с мастером Лиамом. Неудобный совсем не в том смысле, на который рассчитывала воровка. Врач, выдернутый из ближайшей больницы, на английском с сильным акцентом отругал нераскаявшуюся Соню за то, что она переставила Черепа после "неприятного падения с мотоцикла", но поскольку у каскадера не было никаких признаков переломов или даже сотрясения мозга, пришлось оставить все как есть. Медик цирка, которого, как она узнала, звали Винсент, был отстранен от работы, удивившись тому, что сломанной руки, которая, как он знал, была у ее брата, здесь нет. Мастер Лиам озадаченно нахмурился, глядя на них двоих: "Сломанные руки, которые исчезают за считанные минуты, падение с высоты девяти метров на большой скорости, которое не убило молодого Скалла... Я полагаю, этому есть разумное объяснение, да?" "Зависит... от вашего определения разумного", — фиолетововолосый каскадер начал смущаться и посмотрел на молчаливую воровку, сидящую рядом с ним. — "Я не знал, что у вас есть примерный рост для этого". "Леонард — мой хороший друг, за все годы работы на меня я не знаю, чтобы он ошибался. Он знает высоту пандусов, которые вы используете, а также высоту нижних перил трибуны", — хозяин цирка довольно легко сообщил им обоим, назвав имя диктора, которого, как знала Соня, он заменял, когда тот заболевал или его голос становился хриплым. — "Он был уверен, что вы мертвы или, по крайней мере, тяжело ранены, и все же вы здесь. Помятый, но не сломанный. В отличие от вашего очаровательного мотоцикла, который, как мне сообщили, очень сильно изуродован". "Насчет этого..." — неуверенно начал Скалл, почесывая боковую линию челюсти, где начинала отрастать фиолетовая щетина. — "Наверное, можно сказать... Я, как бы это сказать... немного... одаренный". "Действительно, великий дар... чтобы физический вред не коснулся тебя". "Вот что, мастер Лиам", — вмешалась она, медленно поднимаясь во весь рост. Она сидела на койке брата, но теперь переместилась так, чтобы оказаться между ним и хозяином цирка: "Скалл, может быть, и невосприимчив к физическим повреждениям... но вы — нет". Вспышка лавандового огня, и Лиаму пришлось откинуть голову назад, чтобы не напороться на кирку ее Бек де Корбина. "Если по вашей вине ему будет причинен вред, вы будете желать смерти, которую он не сможет выдержать". Пожилой мужчина, как ни странно, тепло улыбнулся ей: "Значит, я был прав. Вы здесь для того, чтобы защитить своего брата, и не только. Я восхищаюсь этим, чтобы вы знали". Соня ошарашенно смотрела на него, немного больше, чем просто озадаченная. Какую часть ее угроз он пропустил? "Э-э-э... Соня? Тебе... наверное, стоит убрать это", — Скалл подергал за конец рукояти ее оружия, настороженно оглядывая холщовые стены, за которыми они были спрятаны. "Младшая сестра Соня, не бойся, что я сбиваю твоего брата с пути", — торжественно кивнув, когда она наконец убрала острый конец оружия от его шеи, хозяин цирка посмотрел между ними, рассматривая сначала все еще вооруженного вора, затем каскадера. — "Но, как я понял из вашего небольшого замечания, вы не останетесь, чтобы обеспечить это самостоятельно". "...Я не могу", — коротко подтвердила она, все еще с большим подозрением наблюдая за его поведением и отсутствием реакции. — "В процессе определенных действий я стала слишком заметной, чтобы меня можно было легко спрятать или проигнорировать. Скалл, возможно, сможет остаться на свободе, но что касается меня..." "Я — актер, моя дорогая. Вам нет нужды говорить больше, ибо невысказанное иногда громче сказанного. Вот почему я не встревожился, когда вы приставили что-то острое к моему горлу. Язык твоего тела говорил о том, что ты не хочешь причинить мне вреда", — Лиам весело признался ей, а затем посмотрел на своего функционально бессмертного каскадера. — "А что касается тебя, юный Скалл? Я очень рад, что нам не придется организовывать ваши похороны. Предупреждение было бы не лишним, но я был уверен, что не только ваша сестра скрывает странные и необычные таланты. Даже до Китая, если честно". "Вы воспринимаете это... на удивление хорошо". Его веселая мимика приобрела немного озорной оттенок после замечания Скалла: "В отличие от большинства... я полагаю, мы должны называть это миром под, кажется, полагает... сцена была первым местом, где впервые появились уникальные и захватывающие дух навыки чуда и таланта. Как мне кажется, в свое время такие вещи были скорее у Туманов". Соня растерянно посмотрела на него, потом на своего приемного брата. Тот, похоже, изо всех сил старался не рассмеяться. Чертовы Туманы. Драматичные, взбалмошные, отягчающие, раздражающие Туманы. Она отпустила "Распространение" Бек де Корбина, а вместо этого провела ладонью по лицу. ...Как далеко ей пришлось бы заглянуть, чтобы найти дико популярных фокусников-иллюзионистов? Мистиков с удивительными навыками в странных огненных искусствах? Черт побери, не был ли один из будущих Аркобалено кем-то в этом роде? Тот самый Туман? Она должна была предвидеть это. "Как долго ты сможешь оставаться с нами, сестренка?" "...до конца осени". Лиам задумчиво кивнул: "И... когда вы собирались сообщить нам, что нам нужно заменить вас?" "...этой осенью". На этот раз улыбка мужчины была язвительной: "Понятно. Уверен, что я отнял у вас более чем достаточно времени. Чудесное избавление от травм или нет, но я уверен, что хотя бы один из вас устал". "Ну..." — продолжил Скалл, когда хозяин цирка удалился после учтивого поклона. — "Это было... интересно". "Подозрительно." "Интересно", — поправил он с некоторой долей язвительности, опускаясь обратно на свою койку. — "Тебе нужно почаще выбираться из этого мира, Соня. Ты всегда так недоверчиво относишься ко всему, когда проводишь в нем слишком много времени". "...Лучше пусть мои подозрения будут ненужными, чем я буду нуждаться в подозрениях, но не применять их", — она тихо сообщила ему об этом, рассеянно играя с медленно уменьшающимся полеармом и вытаскивая треснувший драгоценный камень шпинель. — "Кроме того... он знал". "Да." "Я не знаю, можешь ли ты рассказать ему больше или нет. Я бы хотела проверить это, прежде чем ты это сделаешь". Ее все еще живой, в полном порядке брат тяжело зевнул и растянулся на медицинской койке: "...конечно". Она затихла, стараясь не паниковать. CLXX (Пятница, 7 июля 1967 года.Даммам, Восточная провинция, Королевство Саудовская Аравия). В Даммаме, Саудовская Аравия, было так же жарко и сухо, как и предполагала Соня. Ей хотелось узнать, кто именно предложил этот маршрут мастеру Лиаму, а потом несколько раз ударить его по лицу. Она была родом с ледяного севера, пустыня была не для таких, как она. "Так... ты собиралась сказать мне, что не останешься?" — спросила Крина, ее голос был таким же сухим, как и пустыня, простиравшаяся перед предполагаемым маршрутом цирка. "О, Крина. Только не говори, что будешь по мне скучать", — воровка бросила рядом с собой сундучок со случайными "мистическими" вещами, которые старая цыганка использовала для гаданий, и вытерла пот со лба под платком. Единственное, что ей не нравилось на Ближнем Востоке, — это одежда. Плащи абайя были черными, и она хотела бы знать, почему они должны быть именно такими. Для жителей пустыни это был просто адский цвет. Ей подошел бы желтый, даже любимый цвет Скалла — фиолетовый, если бы он был достаточно светлым. Groβes Volksfest не мог открыться, если почти половине его труппы не разрешалось отказаться от закрывающей одежды, которую должны были носить все женщины, находящиеся в стране. Кроме того, они не могли притвориться, что все эти женщины — мужчины, как кто-то предложил, потому что у этих женщин не было таких очертаний, чтобы это предположить. Значит, придется ехать в Египет на два дня. К счастью, на поезде они доедут хотя бы до Эр-Рияда, столицы Саудовской Аравии, но затем им придется нанимать грузовики, чтобы добраться до Джидды. День на лодке, чтобы пересечь Красное море, и вот они уже в Египте. Родина Фариса. Як немного расстроился, что в этот раз они не поедут на юг, чтобы добраться до его родины, но, учитывая, как сильно она рисковала получить тепловой удар до сих пор, она не могла сказать того же. После Египта будет Греция, а после месяца или около того, проведенного там... Италия. Чего Соня не ждала. Воровка не исследовала преступный мир Индии и не собиралась даже пытаться заглянуть в Саудовскую Аравию. Эта страна была достаточно сурова к своим женщинам, и ей было не по себе, когда она находилась с такой крупной целью. Может быть, Греция, но тогда преступный мир Италии может оказаться еще хуже, чем в Саудовской Аравии. ...Может быть, все немного улеглось? Она не могла рисковать разозлить Вонголу, как, вероятно, китайскую Триаду. Ренато знал не только ее приемных братьев и сестер, но и имел довольно хорошее представление о том, где и когда она обычно бывает в определенных местах. Хотя она не стала бы ставить ни на киллера, ни на Арсения, она все же была уверена, что ей не понравится результат какой-либо драки между ними. Моргнув, воровка оглянулась на старую цыганку, когда молчание затянулось. "Мне будет не хватать твоего алкоголя, не то чтобы у тебя его было много в этот раз", — предложила Крина после очередного долгого молчания, сумев при этом прозвучать искренне. Возможно, это было связано с тем, что они не могли видеть лица друг друга, так что, если они ухмылялись или корчили странные рожи, никто не мог этого сказать. "Я, наверное, запасусь вином, как только мы приедем в Каир, и ты, наверное, сможешь провести последние полгода, напившись до беспамятства", — откровенно призналась Соня. — "Ну и как тебе теперь, когда ты это знаешь?" "Я действительно буду скучать по тебе, девочка. Лучшая ученица, которая у меня когда-либо была". "...которой у тебя никогда не было". "Это правда", — старуха преувеличенно пожала плечами и кивнула, так что движение было вполне понятным. — "Но со мной ты была в основном в стороне и достаточно самостоятельна. Вы оба оказались намного лучше, чем все остальные, кем рисковал мастер Лиам". Она резко повернулась и пристально посмотрела на него, который довольно грациозно помахал ей рукой, даже под жарким плащом, который сильно мешал: "Не надо так нервничать. Ты ведь знала, не так ли?" "Мне было интересно, почему Як так дружелюбно относится к человеку, с которым едва может связать предложение, чтобы поговорить, да." "А теперь ты оставляешь своего проклятого, слишком жизнерадостного брата нам, криворуким карнистам, как ты к этому относишься?" "...на самом деле, гораздо лучше". Ее мастер по всем мистическим вещам приостановилась в перемещении очередного груза вещей, которые она обычно использовала для "создания атмосферы", и подняла глаза на воровку: "Ты уверена, что не останешься. Я думаю, что в один прекрасный день мы сможем найти общий язык". "Смирись, мое сердце", — сухо пробормотала Соня, выхватывая ящик с шелками и кристаллами, над которым цыганка делала паузу, когда та звонко рассмеялась. — "Я уверена. Если бы я этого не делала, то такие вещи, как в Китае, стали бы происходить все чаще и чаще. У вас всех будет достаточно проблем только со Скаллом". "Чем больше я слышу о том, что вас двоих объединяет, тем больше мне это не нравится. Что, черт возьми, в вас двоих, сопляках, такого важного?" "Крина, ты видела, как я вырезала твое имя на камне с помощью хрупкого кусочка кристалла. Ты прекрасно знаешь, что именно Скалл сделал с собой. А теперь подумай, что могут сделать не совсем законные люди, обладающие подобными способностями". Старушка сделала паузу, прижав руку к спине и вытянув позвоночник, глядя в голубое небо над головой: "...Если тебе понадобится несколько месяцев, у тебя есть свободное место у меня, сколько бы я ни продержалась". "Я уверена, что ты еще долгие годы будешь раздражать окружающих своим алкоголизмом и загадочным бредом, ты, старая летучая мышь". Она... наверное, согласится. Когда-нибудь в будущем.