Russian Roulette: Reloaded

(Понедельник, 25 декабря 1967 года, продолжение. Железный форт, Итальянская Республика.) "Вообще-то я не вижу в этом смысла", — призналась Соня, запустив пальцы в волосы и вытаскивая из них красные лилии, которые ей подарил Ренато, и свои Бек де Корбины. — "Ведь в любом случае нельзя полностью обезоружить пользователя Пламени, если у него есть внутренний огонь". Ганауч взял у нее цветы, одновременно жонглируя сломанным золотым браслетом-шармом, неуклонно уменьшающимся золотым топором и кулоном-молотом в другой руке: "Ну и что? Ты все это время была вооружена? Всю неделю?" "Конечно, вооружена", — она беззаботно провела рукой по распущенным волосам, всерьез недоумевая, с чего он взял, что она без спроса отдаст оружие. Висконти взял в руки два мини-посаха, которые держали ее булочку: "Мы вернем их, когда закончится ваш визит, мисс Никишина". Она моргнула, посмотрела на свои два из трех вольфрамовых Бек де Корбина в его руках и попыталась неловко улыбнуться Хранителю Облаков Вонголы девятого поколения. Судя по тому, что он смотрел на нее поверх солнцезащитных очков, русскому это, скорее всего, не удастся. "Соня? Есть что-нибудь, чем бы ты хотела поделиться с остальным коллективом?" — спросил Ренато, все еще очень веселый, даже если ему пришлось отдать свое оружие Койоту Нуга. Оружие было спрятано под рубашкой, что позволило ему пронести его в бальный зал, даже если бы воришка могла почувствовать его, держа в руке, как полагается конфетке. На рукоятке пистолета, который сейчас находился в руках Хранителя Урагана, была помещена полоска лунного камня. Она не могла понять, польщена ли она тем, что он приспособил оружие для хранения того, что она ему случайно показала, или немного раздражена тем, что он указал на нее как на ту, кто помог определить, что это его камень. Поскольку они прибыли на несколько дней раньше и уже находились в Железном форте до начала бала, им удалось избежать обычного строгого досмотра, которому подвергались все гости у главных дверей. Небо Вонголы было немного огорчено, узнав, что именно так они и пронесли свое оружие. Неосознанно или нет. "...На самом деле у меня может быть, а может и не быть семь таких штуковин. Две со мной, остальные в моих комнатах". Ганауче подавился собственной слюной, слегка отстранился от нее и бросил в руки Хранительницы Облаков оставшиеся драгоценности. В том числе и боевой топор размером с саблю, который все еще уменьшался в размерах до Увеличения, так как от него исходило облачное пламя. Затем он направился к оставленным столам, схватил первую попавшуюся открытую бутылку вина и отпил из нее все, что в ней оставалось. Тимотео Вонгола вздохнул, потирая рот, вероятно, пытаясь скрыть упрямо не сходящую с лица улыбку: "Думаю, я очень рад, что Облака не особенно распространены". "Поскольку я могу, как очаровательно выразился Ренато в начале недели, "оторвать кому-нибудь руку и избить" голыми руками, ни одно Облако нельзя назвать "безоружным"", — Соня добавила разговорным тоном, потянувшись и порывшись в карманах киллера в поисках своих сигарет и помады. — "Нет, пока у нас есть оружие". Ренато нахмурился, все еще застегивая рубашку, после того как отдал пистолет, который был пристегнут к груди под рубашкой. Поэтому она и не стала спрашивать. Поскольку вечеринка уже закончилась, а большинство мокрых мафиози и их спутниц были заинтересованы в том, чтобы обсохнуть и согреться, а не оставаться наедине после полуночного боя снежками, продолжавшегося до рассвета, она без проблем прикурила, тем более что большую часть бала она воздерживалась. Она сделала долгую затяжку, прежде чем продолжить, пытаясь объяснить, почему ей не пришло в голову спросить, разрешено ли иметь оружие. Если не считать того, что мужчина, пригласивший ее сюда, тоже это сделал. "Там, откуда я родом, мы не разоружаемся ни для чего, поэтому мы предполагаем, что все остальные тоже вооружены. Мой приемный отец даже носил гарроту, обернутую вокруг руки, в постели, пока моя приемная мать не заставила его прекратить это, потому что она стала сильно натирать кожу. Она купила ему нож, который он мог пристегивать к спине в компромисс". Тимотео открыл рот, закрыл его, покачал головой и слегка невольно рассмеялся: "Это... это очень интересно, мисс Соня. И я полагаю, что это объясняет некоторые вещи, но в следующий раз...?" "Если будет следующий раз, я отдам свое оружие тому, кто будет стоять у двери", — Соня согласилась, только немного смущенно. "Что, так и бросишь меня на произвол судьбы?" — спросил Ренато, схватив ее за запястье, чтобы выхватить у нее пачку сигарет и взять одну себе. — "Мне больно, маленькая леди Соня". "Вечеринки — это не совсем мое", — она напомнила ему об этом немного резко, позволив ему завладеть ее сигаретами, потому что знала, что споры по этому поводу могут затянуться надолго, чем она действительно хотела бы. — "В этот раз я приехала только ради Шамала". "Тебе это сопляк нравится больше, чем я?" "Да". Он уставился на нее за столь откровенный ответ. Еще раз хмыкнув, с ухмылкой, которая никак не хотела сглаживаться, дон Вонгола проверил, действительно ли его гости ушли или собираются уходить, и жестом пригласил всех следовать за ним: "Думаю, нам стоит закончить этот вечер на такой ноте". Наемный убийца дернулся, с насмешкой затолкал недокуренную сигарету под каблук и зашагал вслед за Небом. Слегка озябшая русская сделала то же самое, после чего последовала за мужчинами, задумчиво перебирая в пальцах свой тюбик помады. Поскольку Тимотео, похоже, собирался проводить их обратно в гостевые апартаменты, в которых они на время поселились, вероятно, чтобы убедиться, что она сдала оставшееся оружие, а у киллера больше ничего нет, она подумала, не против ли она присутствовать на последнем развлечении, которое она запланировала на эту ночь. В конце концов, Шамал дважды дерзил ей. Она не могла оставить это без внимания, хотя бы не попытавшись. Декоративных зеркал, разбросанных по особняку, было более чем достаточно, чтобы убедиться в свежести и густоте красной помады, и только Шниттен Дождь и Койот Буря могли полюбопытствовать, что она задумала. Она прекрасно понимала, что ворчливый туманный мальчишка, скорее всего, либо не будет спать всю ночь, либо попытается проснуться, когда они вернутся. Ренато не развеселился, узнав, что он попросил одну из горничных разбудить его, когда мальчишка, спотыкаясь, вышел из комнаты воровки. Шамал моргнул карими глазами, глядя на всех, на его щеке все еще оставался размазанный отпечаток ее губ, затем мило нахмурился, глядя на наемного убийцу: "Эй... Мисс Соня, а разве..." Перевёрнутое Солнце понял это лишь на долю секунды позже. Соня поцеловала его в щеку, быстро отстранилась и усмехнулась, увидев ярко-красный след от губ: "С Рождеством, Ренато". Судя по мрачному взгляду, который она получила в ответ, он не разделял этих чувств. "Фу... она и вас достала, мистер Ренато", — малыш Туман захихикал, глаза его расширились, когда Штормовое Облако схватила его в ответ. — "Нет! Мисс Соня, вы уже схватили меня!" "Ну... не стоит смеяться над чужим несчастьем. Где они могут это услышать и отомстить", — она снова прижалась к его щеке своими все еще красными губами, несмотря на то, что он ерзал, и ухмыльнулась, глядя на его недовольство. — "Тебе нужно поспать, сопляк". Он ворчал по поводу ее "отвратительного" макияжа, потирая новое пятно от помады на лице и просто размазывая по себе новый красный след. Тимотео прочистил горло, поджал губы и устремил взгляд между воровкой и ее гостевым номером. Он также выглядел весьма забавным, особенно когда Ренато достал свой носовой платок, чтобы попытаться оттереть помаду с лица вора: "Мисс Соня?" "Так, оружие. Одну секунду", — сдвинув Шамала в сторону, чтобы он сидел на бедре, она открыла дверь и направилась к своему чемодану. Через открытую дверь она услышала голос Хранителя Молний, который бросил туманное чадо на ее временный диван: "Если бы она меня не пугала, я бы точно спросил, можно ли мне тоже". Что? След от губной помады? Это было как-то... глупо. Он мог бы сделать это сам с помощью любого тюбика, зачем же просить ее об этом? Вытащив оставшиеся Бек де Корбины и велев сонному сопляку забраться в постель без нее, так как ей нужно принять душ, воровка вернулась на свое место и тут же была озадачена открывшимся ей зрелищем. На светлом загорелом лице Ганауче красовалась новая ярко-красная отметина, полученная им в тот момент, когда она находилась в гостиной гостевого номера. При этом он почему-то старательно держал Хранителя Дождя между собой и Ренато. Наемный убийца в ответ так же подчеркнуто игнорировал его, но при этом держал в кулаке ее лилии, а не того человека, которому она их отдала, выдернув из волос. Совершенно не понимая, что происходит, Соня передала оставшиеся пять Бек де Корбинов Висконти, чтобы тот добавил их к остальному ее "арсеналу": "Э... все ли...?" "У нас все в порядке, мисс Соня", — Ноно Вонгола сообщил ей, как будто она не видела, как он пытается одарить одно бесстыдное Перевёрнутое Солнце осуждающим взглядом. — "Доброе утро и счастливого Рождества". "Счастливого Рождества, дон Вонгола", — ответила она, переводя взгляд с Ренато на Хранителя Молний. — "Доброе утро, джентльмены". В ответ она получила разнообразные ответы и цветы от киллера, а также отрывистое "Соня". (Понедельник, 25 декабря 1967 года, продолжение. Железный Форт, Итальянская Республика.) Шамал позволил Соне вздремнуть только четыре-пять часов, до десяти он был бодр и весел, а около десяти тридцати у него кончилось терпение. Вечеринка закончилась около пяти, но спать она легла только около шести. По крайней мере, именно в десять он разбудил ее и потребовал свои подарки в первый раз. Во второй раз воровка ворчливо сообщила ему, что Ренато должен сначала проснуться, прежде чем они смогут подарить подарки. Когда малыш Туман скрылся из виду, Соня несколько раз озадаченно моргнула ему вслед, размышляя, стоит ли ей рисковать и снова ложиться спать, или все же вытаскивать себя из постели. В конце концов, Соня все-таки добрела до гостиной своего гостевого номера. Устало свернувшись калачиком на диване, она стала ждать, что будет дальше, и немного задремала, пригревшись в своем уголке на слишком мягких подушках. То, что Шамал притащил в свои покои такого же запыхавшегося, наверняка ворчливого, полуодетого киллера, было по меньшей мере ожидаемо. Паренек хмыкнул и надул все еще слегка пухлые щеки, выглядя крайне раздраженным: "Почему вы двое должны спать в разных комнатах? Вы заставляете меня делать больше работы". "Увы, это нытье всех детей на свете", — она села, прежде чем Ренато успел сделать что-то большее, чем просто поглазеть по сторонам, и махнула рукой в сторону своего чемодана. — "А теперь принеси свои подарки, я слишком устала, чтобы делать это самой". Возмущенный взгляд, который она получила в ответ, хоть немного компенсировал общую нехватку терпения у малыша Тумана. Бросившись на другой конец дивана, на котором она свернулась калачиком, Солнце без рубашки пробормотал что-то, вероятно, нелицеприятное о ребенке. Затем он бросил на нее взгляд: "Разве это не моя рубашка?" Скрип и звон посуды заставили воровку и наемного убийцу обернуться и увидеть одну из служанок с красным от огня лицом, стоящую над беспорядком разбитой посуды и пролитых жидкостей. Вероятно, горничная узнала о том, что они проснулись, когда Ренато и Шамал вошли в ее номер и споткнулись, переступив порог. Принюхиваясь к беспорядку — это был не ее этаж, так что ей было все равно, если кто-то захочет устроить здесь беспорядок — Соня снова посмотрела на мужчину: "Да. Ты не попросил ее вернуть, теперь она моя". Он был настолько снобом в одежде, что носил шелковые рубашки с первой встречи, а эта была хорошо пошита и очень удобна. Ей нравилось надевать ее в постель с тех пор, как она задалась вопросом, что делать с нарядом, который она украла из его гардероба, так что она не собиралась от него отказываться. "Украла", — добавила она после минутного молчания. Каким-то волшебным образом почувствовав беспорядок, в дверях воровки появился лакей со шваброй и метлой. Он подмел разбитую керамику, вымел беспорядок, оставшийся на деревянном полу, а затем чуть менее чем грациозно удалился. Вероятно, где-то поблизости находилась кухонная станция, потому что именно в этот момент мимо него пронеслась еще одна служанка с новым подносом, а также все еще сильно краснеющая служанка, неподвижно стоявшая в прихожей. Ей было совершенно наплевать на публику, которую она каким-то образом приобрела. Они пили черный пряный чай, все остальное было второстепенно. Следующий неизвестный, вошедший в ее номер, не был так же проигнорирован, но этот человек с укоризненным взглядом отстранил обеих горничных, протягивая киллеру завернутую коробку, украшенную аляповатыми рождественскими цветами. Этот человек, которого она хотела бы назвать то ли лакеем, то ли дворецким, выпроводил всех, кто не должен был там находиться, и, наконец, захлопнул за собой двери гостевых покоев воровки. Что ж... вот вам и утреннее шоу. Ренато бросил подарок, который, как она предполагала, предназначался Шамалу, на журнальный столик и принялся за свой эспрессо: "Тогда не жди ничего". "Я и так не ждала", — усмехнулась Соня, тратя силы на то, чтобы хоть как-то выпрямиться и одновременно удержать чашку с чаем. — "Передний карман, Шамал". Малыш Туман виновато опустил косметичку, которую он исследовал, обратно в чемодан и раскрыл передний карман. Киллер моргнул, увидев два простых свертка, и бросил на воровку сухой веселый взгляд: "Книга, Соня? Совершенно предсказуемо с твоей стороны". "...Заткнись", — Шамал вернул свои призы на диван, где они сидели вдвоем. — "Копия результатов исследования тумана на итальянском языке. Скорее для его образования, чем для Рождества, но в прошлом году я так и не смогла ему толком помочь". При слове "образование" малыш Мист быстро передал своему опекуну пакет подозрительной формы, похожий на книгу, и с излишней поспешностью и минимальной суетой освободил второй от обертки. Шамал высыпал на пухлую ладонь коллекцию маленьких бирюзовых фигурок — от лошадок и собачек до настоящих фигурок людей, но в основном это были различные существа на морскую тематику. "С Рождеством, малыш. Побалуйся с ними, а я потом заменю то, что ты разобьешь". "Но я разбил кусок, который вы мне подарили, мисс Соня", — он протестовал, не желая пробовать что-то сделать с резными камнями, которые теперь были у него в руках. Это было очень мило с его стороны, но и немного глупо. "Я так и думал, что ты это сделаешь, ведь драгоценные камни, которые мы используем, как правило, недолговечны", — она признала это, рассеянно пожав плечами. — "Осколки все еще можно использовать: подсуньте один из них тому, кто вас беспокоит, и у него начнутся галлюцинации от Туманного Пламени. Тогда ты сможешь либо поиздеваться над ними, либо уйти чистым. Я знаю одного Дождя, который делает то же самое с сапфировыми осколками с примесью Спокойствия". Малыш Туман вдруг стал с лукавым видом размышлять над тем, что она ему только что сказала. Ренато высунул нос из детской копии ее исследования, открыл было рот для чего-то, но, похоже, понял что-то еще, затем дико моргнул и закрыл рот, так и не сказав того, что хотел сказать вначале: "Не делай этого ни с кем в Вонголе, Шамал". "Оу... но..." "Нет", — сурово повторил наемный убийца, не сводя глаз с воровки, сидящей по другую сторону от ребенка. — "Нет, пока тебе не исполнится десять или около того". У Сони не было своего мнения на этот счет, поэтому она молча потягивала чай, когда мальчишка обратился к ней за помощью, чтобы переубедить своего опекуна. (Понедельник, 25 декабря 1967 года, продолжение. Железный Форт, Итальянская Республика.) "Дон Вонгола, вы хотели меня видеть?" — спросила Русская Грозовая Туча, когда одна из робких служанок ввела ее в кабинет мужчины. Вместо того чтобы таращиться, что половина из них, наконец, перестала делать и стала вести себя как профессионалы, некоторые сотрудники Вонголы теперь сжимались вокруг нее. Это быстро действовало ей на нервы еще сильнее, чем пристальные взгляды. Вероятно, это отразилось на ее лице, потому что горничная быстро вышла из комнаты. "Госпожа Соня, не могли бы вы перестать нервировать мой персонал?" — сухо спросил Тимотео, когда она снова перевела взгляд на него. "Я сейчас стою на месте, а они от меня шарахаются, и я не понимаю, как могу как-то на это повлиять". Дон издал весьма удрученный вздох, который, правда, она была уверена лишь наполовину, был притворным, положил ручку на бювар и откинулся в кресле, изучая ее. Приподняв бровь и лишь вскользь поинтересовавшись, зачем он это делает, воровка окинула взглядом кабинет. Потому что... книги. В стене за спиной Тимотео была целая стена книжных полок, которые так и хотелось исследовать и, возможно, утащить одну или две. У него было очень хорошее большое окно, через которое она могла бы пробраться. Что было бы плохой идеей, поскольку это был не только кабинет Неба, но и, скорее всего, комната хорошо охранялась, когда его в ней не было. Трое его Хранителей тоже находились в кабинете вместе с ними. Койот Нуга, очевидно, охранял спину мужчины, Ганауче занималась какими-то делами, а ее коллега Облако Висконти, видимо, помогала Небу в его работе. Тир Император Мечей тоже прижался к стене позади нее, если, конечно, она хотела обойти вниманием пользователей Пламени, стоящих перед ней, оценивая безопасность этой комнаты. "Мисс Соня", — обратился к ней Тимотео после долгого раздумья, — "я хотел бы узнать, не откажетесь ли вы обсудить со мной ваши исследования в области Пламени Предсмертной Воли?" Соня уставилась на мужчину, недоумевая, почему он интересуется этим вопросом. Италия должна была намного опережать ее по уровню знаний, ведь она начала работать всего десять лет назад: "...Я полагаю?" "Ренато хотел кое-что сказать о ваших исследованиях, в том числе и о том, что стоит за драгоценностью, которую вы подарили юной Шамал", — начал он, бросив на нее слегка ожидающий взгляд. ...она не совсем поняла, чего он хочет, поскольку это не было вопросом: "Да? И?" "Юный Шамал сделал несколько вещей, которые, как я считал раньше, не под силу столь юному Туману, включая, но не ограничиваясь, очень..." — мужчина на мгновение задумался, затем продолжил, найдя нужное слово, — ..."мощные творения, которые в итоге привели в ужас некоторых из его столь же юных свертников, пока ваша драгоценность продержалась. Сейчас он, похоже, немного опережает свой возраст". "...и?" — повторила она, все еще сбитая с толку. Для своего возраста Шамал был очень искусным Туманом, даже сильнее, чем был Усов, когда начал осваивать свое Пламя. И хотя Небо с возрастом и опытом Тимотео, что впечатлено силой и умением малыша Тумана... это тоже не было вопросом. "О... Я также дала ему еще несколько сегодня утром, так что вы можете следить за тем, чтобы это не повторилось", — добавила Соня спустя еще один миг. Лоб Ганауче внезапно ударился о стол Дона, совершенно сбив воровку с толку.... Этот парень не только имел дурную привычку захлебываться воздухом, но и, видимо, любил наносить себе повреждения. Пламени Молнии она тоже не увидела, так что синяк наверняка останется. Разве не должно было быть три Ганауче? Может быть, Ганауч Первый невольно покончит с собой? Это было бы жалко. "Госпожа Соня, вы не собираетесь объяснить, почему вы дали фокусы Пламени такому маленькому ребенку?" — Тимотео снова попытался объяснить, но в этот раз его голос звучал немного сурово. "Я дала Шамалу этот первый камень в защитных целях, если он использует его в качестве оружия, то вы сами виноваты, что он не чувствует себя здесь в безопасности или ему скучно", — русская в ответ слегка нахмурилась, глядя на чужого Босса, который пытался опровергнуть ее действия. — "Если Шамал не чувствует себя в безопасности, я уверена, что мы с Ренато найдем для него другое место, где он сможет провести остаток своего детства". "Я уверен, что ему было просто скучно, и, возможно, он был немного раздражен постоянными заявлениями о том, что вас не существует, сказанными ему в лицо", — он успокоил ее, сцепив пальцы и окинув ее ровным взглядом. — "Я также уверен, что теперь эта проблема решена благодаря вашему визиту к нему". Она почувствовала еще один укол того странного чувства, которое Небо, как он, вызывает у Штормовой Тучи, как она, напоминая ей, что это не только дон Вонгола, но и она должна вести себя наилучшим образом. "Значит, отпрыску скучно? Хм..." — малышу нужно было потратить некоторое время на то, чтобы научиться читать. Соня умела читать еще до четырех лет, а ребенку было почти пять. Конечно, в плане зрелости она полностью обманулась и уже умела читать по-английски, но обучение кириллице потребовало от нее определенных усилий. Ренато сказал ей, что Шамал еще не читает самостоятельно, только когда ребенок увлекся подаренными ему на Рождество блестящими кирпичиками "Лего", из которых он строил домики для своих новых бирюзовых фигурок и путал их под ногами. Эти чертовы штуки причиняли боль. Она была наполовину уверена, что киллер преподнес их в подарок только для того, чтобы посмеяться над тем, как она будет ругаться по-русски, когда узнает об этом из первых рук. Не очень-то изящно с ее стороны, но она проспала меньше пяти часов и хотела еще немного чертова чая, чтобы проснуться как следует. К тому же, когда на ногу наносится Солнечное Пламя, становится как-то странно щекотно. Шамал так сожалел о том, что она пострадала, что Ренато залечил все возможные синяки, лишь бы не доводить дело до катастрофы. Может, это киллер прикоснулся к ее ноге? Это было довольно странно. Из размышлений русскую вывел вздох, прозвучавший слишком громко, чтобы она могла поверить, что он настоящий, а не просто привлекает внимание. Тимотео потирал висок и со странным недовольством опускался в свое слишком богато украшенное кресло с оранжевой обивкой. Почему он выглядел раздраженным? Ведь до сих пор она отвечала на его вопросы, не так ли? Она была вежлива и старалась произвести хорошее впечатление, как того хотела Татьяна. "Как вы наткнулись на драгоценности, которые вы подарили Ренато и Шамалу, мисс Соня?" — Небо спросил довольно прямолинейно. "Я начинала как воровка драгоценностей", — разве она не сказала об этом киллеру? Зачем он спрашивает, если, скорее всего, уже знает об этом? "Вы их крадете, а потом раздаете?" — попытался уточнить Ганауче, но нарвался на грозный взгляд воровки. "Конечно, нет, это из моей коллекции самоцветов, чтобы попробовать приспособить их для пользователей Пламени". Висконти слегка кашлянул, упрямо глядя в окно, когда она посмотрела в его сторону. В ответ Койот Нуга вытащил из бумажника пару купюр в лирах и с отвращением ткнул ими в Облако. Соня не понимала, что происходит, но догадывалась, что это как-то связано с ней. Особенно когда Хранитель Гроз вздохнул, достал свой собственный кошелек и бросил свернутую в рулон большую пачку денег через плечо воровки, скорее всего, туда, где задержался Тир. Ноно Вонгола ущипнул себя за переносицу, выглядя теперь странно забавным, а также немного страдальческим: "Мисс Соня, как вы наткнулись на идею этих драгоценных камней, которые вы приспосабливаете для других пользователей Пламени?" "На острове Мафии продаются кольца для пользователей Пламени, и мне стало интересно, что это за камень". "Выяснили?" — спросил Висконти, пролистывая деньги Шторма и убирая их в карман, когда убедился, что там достаточно. "Думаю, это сапфиры или похожие кристаллы". Хранитель Облаков кивнул, чтобы показать, что он все еще слушает ее, даже если он следит за выражением лица своего Ская: "Личный опыт?" "К сожалению", — нахмурившись, Соня вспомнила, как ей удалось увидеть кольца Пламени на острове Мафии, и сравнила их с результатами, полученными с помощью различных камней. — "Я пока не могу сказать точно, так что не надо меня цитировать". Сапфиры не обжигают — это единственное свойство, которое она еще не сопоставила с этим камнем, чтобы быть уверенной. На самом деле... может быть, кольца "Пламя" были сделаны из промышленных сапфиров? Ей еще предстояло попробовать их вместо ювелирных. "К сожалению?" — повторил другой Облако, переводя взгляд с дона Вонголы на нее. "Сапфиры разлагаются при интенсивном использовании", — воровка объяснила, подняв левую ладонь, на которой все еще оставалось несколько небольших шрамов от первого сапфира, который она попробовала. — "Я не раздаю их по этой причине, слишком рискованно". "Есть ли у вас метод сортировки других людей на определенные драгоценные камни?" — спросил Висконти, внимательно посмотрев на ее ладонь. "Нет, все, кого я пробовала, предпочитают совершенно разные камни. Даже если у них один тип Пламени". Поляризация могла бы объяснить это, или ее степень. Соня должна была начать все сначала, зная, что цвет камня не имеет большого значения для того, какой тип Пламени она тестирует, и зная свою личную теорию, что поляризация — это скорее степень внутренней или внешней демонстрации Пламени, а не "или-или". "Сапфиры — единственный тип драгоценных камней, который надежно работает для всех, кого я пробовала, но это не то, что я бы рекомендовала использовать для чего-либо". Вероятно, ей нужно было провернуть еще одно или три ограбления драгоценностей, чтобы подтвердить или опровергнуть эти теории. Джой. "Не могли бы вы сообщить нам, когда найдете надежный метод?" Вероятно, именно к этому и вел весь разговор. Воровка недоумевала, почему именно Облаку понадобилось дойти до того момента, когда Небо должно было стать воплощением 'Гармонии'. Разве Тимотео не должен был понять, что Облако, даже такое, как она, не любит окольных путей? "...Шамал и Ренато — это одно", — нейтральным тоном повторила русская свои слова, сказанные киллеру почти больше года назад. — "У меня пока нет оснований для кого-то еще". Пока, потому что будущее — очень опасная вещь, чтобы его планировать. Дать им киллера как возможную связь с ней, потому что именно этот человек виноват в том, что она здесь. Надеюсь, это позволит Вонголе считать, что они получили от нее все, что хотели, и после этого в основном оставят ее в покое. ...Да, на это она тоже не рассчитывала. "Спасибо, что нашли время ответить на несколько вопросов, мисс Соня", — Тимотео сказал ей это с легкой болью в голосе, но при этом почему-то выглядел слегка забавным. — "Я слышал, что вы, возможно, уедете через несколько часов?" "Я должна вернуться, надеюсь, к тому времени, когда моя приемная мать родит", — она подтвердила это с некоторой долей недоумения. Он задал всего четыре вопроса, и половина из них пришлась на часть "светской беседы". Неужели это все, что он хотел узнать? "Тир вернет вам оружие", — Небо сообщило ей об этом, бросив взгляд на самого убийцу, стоявшего позади воровки. — "Надеюсь, тебе понравился Бал, моя дорогая". "Это было удивительно весело для того, что собралось слишком много людей, чтобы я могла с удовольствием на нем присутствовать", — она послушно ответила на разговорный гамбит, который она узнала из лекций Лизы, и сделала небольшой реверанс мужчине. — "Спасибо, что приняли меня, дон Вонгола. Счастливого Рождества". "Счастливого Рождества, мисс Соня", — повторил он, выглядя теперь почему-то странно покорным. Тир открыл дверь в кабинет Неба, пропуская воровку в зал первой. "Вольфрам, сталь, золото и шпинель?" — тихо спросил Император Мечей на полпути к ее комнате для гостей, протягивая ей руку, полную драгоценных металлов и украшений. "Огнеупорный металл, менее устойчивый, но все же прочный металл, что-то блестящее, чтобы считаться украшением, и мой личный камень", — Соня ответила с легким смешком, принимая свой "арсенал" обратно, гадая, послал ли он кого-нибудь другого оценить ее оружие или пошел сам. Никаких замечаний по поводу огнеупорного металла, так что либо он предпочел проигнорировать это, либо не проверял их. Что... слегка раздражало: если он собирался проверить остальные украшения, то почему не определил, из какого сплава были оригинальные Бек де Корбины? Тир в ювелирном магазине, спрашивающий о ее крошечных золотых топориках или вольфрамовых Бек де Корбин, не должен быть таким смешным образом. Это должно быть страшнее: мужчина был убийцей, но был ли он так же вежлив со всеми остальными, как с ней? Так он казался гораздо менее пугающим. "Я могу использовать и красный турмалин, но мой последний экземпляр с ним был сломан в прошлом году, и я до сих пор не смогла его заменить". Мастер-убийца хмыкнул, небольшая интонация в конце разговора дала понять, что его это заинтересовало: "Ожерелье из ключей, которое вы когда-то носили?" "Ну... это ведь был ключ, не так ли?" — спросила Соня в ответ, странно любя то, что на самом деле было скорее шуткой, чем чем-то необходимым. "Какому вору нужен ключ?" — спросил Тир, глядя на нее уголками глаз. "Я этого не сделала, поэтому пошутила", — она смущенно призналась. — "Это было скорее средство экономии времени, а не ключ к тому, что я не могла открыть". Мужчина нахмурился, обдумывая сказанное, затем посмотрел на нее в упор: "Это, мисс Соня, плохая шутка". Вор, владеющий мастер-ключом, который никогда не пригодится в качестве мастер-ключа. "Я знаю", — это действительно была плохая шутка. Она винила Скалла в том, что он заразил ее своей тупостью: "Раз уж я не успела сказать об этом вчера вечером, поздравляю вас с Рождеством, мастер Тир". Глава Варии коротко кивнул в ответ, наклонив голову, когда они подошли к коридору, в котором она жила последнюю неделю: "Я тоже не претендую на рождественский поцелуй?" ...О, так вот чего хотел Ганауч прошлой ночью? Соня моргнула, так как это было более логично, чем желание Молнии размазать макияж по лицу, затем обдумала комментарий: "У меня в комнате есть помада, если хотите?" Убийца лишь ухмыльнулся — это было первое настоящее выражение лица, которое она увидела у него: "В этом году я воздержусь. Счастливого Рождества, мисс Соня". (Понедельник, 1 января 1968 года. Паром на острове Мафии.) Скалл был совершенно обескуражен, узнав, что она посетила бал мафии, после того как рассказал ей обо всех цирковых новостях, которые она пропустила после отъезда, но, по крайней мере, с пониманием отнесся к тому, почему она это сделала: "Точно, Ренато. Я все время забываю его имя". "Неужели так трудно его запомнить?" — растерянно спросила Соня. У нее никогда не было таких проблем, он что, расшиб себе голову, тренируясь для каскадерской работы в следующем году или что-то в этом роде? "Он... не тот, кто мне очень нравится, поэтому я не прилагаю усилий, чтобы вспомнить", — каскадер в фиолетовой одежде небрежно признался, пожав плечами. — "Если повезет, может быть, никогда больше не придется иметь с ним дело, так зачем беспокоиться?" "...потому что он мой друг? Я думаю..." — с какого момента она может называть киллера другом? Разве они еще не достигли этой точки? "Ты... не слишком уверена в этом, Соня", — он отметил, что в этом нет необходимости, и поставил свою сумку на скамейку, которую они заняли на время поездки на пароме до острова Мафии. — "А что? Разве вы не дошли до того, чтобы преследовать друг друга?" "Он преследует меня, разве это не считается?" "Подожди... что?" "Ренато может появляться в самых странных местах, иногда не сразу после того, как я доберусь до острова Мафии или окажусь в глуши", — она небрежно пояснила, доставая пачку сигарет. — "Дошло до того, что я уже перестала удивляться. Думаю, это считается". "Соня... преследовать кого-то — это не признак дружбы", — ее товарищ Облако медленно сообщил ей, широко раскрыв глаза. — "Я знаю, что именно так мы и подружились... но это не совсем приемлемое поведение в обществе". "...Я так и думала?" — воровка затянулась сигаретой и нахмурилась, задумавшись. — "Я хотела провести с тобой время, потому что ты был интересным и не совсем таким, как все остальные, о которых я знала. Поскольку ты не совсем предсказуем в своих повседневных привычках, мне пришлось найти какой-то другой способ, если мой собственный график не позволял найти удобное время для встречи", — разве слежка за кем-то с целью выяснить, где он предпочитает бывать, не является преследованием? Разве друзья, желающие провести время вместе, не преследуют друг друга в поисках такого места, которое нравится им обоим?" Каскадер задумался, задумчиво хмурясь, обдумывая ее слова: "Ну... хотя это интересно и в какой-то степени познавательно с точки зрения того, как работает твоя голова, и да, это так, и конечно, почему бы и нет, у этого Ренато есть место встречи с тобой. Я почти уверен, что ты мне об этом говорил. Кафе на этом острове, который мы посещаем? Раз уж оно есть, то все, что за его пределами — это странно и не совсем здоровое поведение". "Может быть, это поведение дружбы с мафией?" — задалась вопросом Соня, ведь Татьяна должна была что-то сказать. Верно? "Кроме того, "вне этого" включает в себя все, что меняет отношения с "случайных знакомых" на "друзей"". "Если это так? Это многое объясняет", — Скалл пробормотал со слегка придушенным смешком, приложив руку ко лбу и запустив ее обратно в свои недавно подстриженные короткие и острые фиолетовые волосы. — "Мне кажется, Соня, ты не очень хорошо это понимаешь. Он появился, когда мы были в Австрии, что странно, как бы ты на это ни посмотрела". "Ренато отслеживал ущерб, нанесенный его контактной сети, в которую я входила", — защищалась воровка, смущенная тем, что считала довольно хорошими отношениями с киллером, и не оценив поправки. — "Так что нет, Скалл. Это объяснимо". "Когда мы были в Италии?" "Он оттуда родом и, скорее всего, имеет очень хорошую сеть, которая сообщит ему обо всем новом". "Хорошо... Знаете что? Я поговорю об этом и с Лизой, и с Татьяной и посмотрю, что они скажут. Согласишься с тем, что они решат?" "Конечно", — согласилась Соня, отбросив планы самой спросить у приемной матери, — "если они скажут, что это не странно, ты прекратишь это". "Я скажу об этом Арсению", — пробормотал Скалл, хватаясь за ремень сумки, когда на горизонте показались причалы Острова Мафии. "Почему?" — каскадер бросил на нее косой взгляд, когда она затушила сигарету о борт парома. — "Просто поверь мне, Соня. Арсений должен знать". Она нахмурилась, размышляя, не пропустила ли она информирование о чем-то очень важном: "Я сделала что-то не так?" "Нет", — он коротко обнял ее сбоку и так же быстро отпустил из уважения к ее нетерпимости к длительным контактам с другими людьми. Таким образом брат пытался успокоить ее, используя свои предпочтения в тактильных прикосновениях, но при этом не расстраивая ее собственных чувств: "Нет, ты не сделала ничего плохого. Просто иногда ты бываешь глуповата". "Эй..." "Так вот, этот парень", — продолжил каскадер, явно меняя тему разговора, прежде чем она успела возразить против ущемления ее социального самосознания, — "Шамал. Он теперь вроде как мой племянник, верно?" Не обращая внимания на смену темы, потому что спорить об этом уже надоело, воровка обдумала новый вопрос: "Нет? То есть, я не его мать или что-то в этом роде. Шамал просто... ребенок, которого я знаю". "И вообще-то он мне нравится", — добавил Скалл, ухмыляясь через плечо, пока они шли к середине палубы, где можно было сойти с парома. — "Судя по тому, что вы мне о нем рассказали, он сирота. Верно?" "...да?" "И этот Р-чувак рассказал тебе о смерти отца ребенка только перед тем, как забрать его?" "Ренато, и...?" "Так что, скорее всего, вы — единственная мать, о которой он знает", — закончил каскадер, найдя им место у стены, потому что у нее начинался зуд, когда люди слишком долго задерживались у нее за спиной. — "Или, по крайней мере, единственное женское влияние, которое ему очень нравится. Шамал, похоже, невоспитанный человек". "Он сопляк", — с легкой усмешкой подтвердила Соня, вспомнив, как наемный убийца огрызался на нее, когда она покидала Железный форт Вонголы. — "Ты что-то имеешь в виду, Скалл?" "Разве это не делает тебя, по умолчанию, мамой этого Шамала, даже если он тебя так не называет?" "...гм", — ответила она, тоже задаваясь тем же вопросом. — "...Я не знаю". "Возможно, ты захочешь сообщить Лизе, что у нее может появиться внук... пока она не узнала об этом каким-то другим способом". "...тогда, по этой логике, Бьёрн тоже считается?" — возразила она, пытаясь найти какой-нибудь способ, который не делал бы ее матерью-подростком. Это было плохо, по крайней мере, она была уверена, что мамы-подростки — это не очень хорошо. Разве в жизни Рэйчел не было много плохих вариантов таких мам? "Не-а! Мама Бьёрна казалась совершенно потрясающей, но суть в том, что ребенок может вспомнить свою маму и ему не нужна ролевая модель в жизни, чтобы создать ощущение мамы в его детстве", — весело объяснил Скалл, теперь уже вовсю ухмыляясь. Соня оскалилась в ответ, прекрасно понимая, что он что-то преувеличивает, хотя и не могла понять, что именно. Черт побери, он еще и нарочно это делает. (Понедельник, 1 января 1968 года, продолжение. Больница Святого Юлиана, остров Мафии). Возможно, она забыла сообщить их приемному брату, что Лиза находится в больнице на сохранении. "Не начинай", — сказала Скаллу взрослая женщина с приятной улыбкой, похлопав его по руке и пригласив сесть на один из стульев, которые перекочевали в ее комнату. — "Ну, как жизнь с прошлого года?" "Хорошо", — промямлил каскадер, заставив младшую сестру вздрогнуть, а старшую ухмыльнуться, — "сломал свой старый мотоцикл, а потом купил новый". Их теперь уже тяжело беременная приемная мать с досадой вздохнула и провела руками по своему очень большому детскому животику, прикрытому тонким зеленым больничным одеялом: "Что у тебя с младшей Соней? Я хочу знать о тебе, Скалл, а не о твоей работе". "О", — бессвязно ответил он, но затем ему удалось откуда-то вытащить веселую улыбку для нее. — "Ладно, правда. С тех пор, как Соня ушла из цирка, все стало немного странно, и я каждый месяц получаю вопросы от ее друзей о том, как у нее дела, но в остальном все идет нормально". "Друзья — во множественном числе? Она рассказала мне только об одной, пожилой даме Крине". "Крина — одна из них", — Скалл, полный предатель, признал это с ухмылкой и кивком. — "Есть еще Як, это силач из Африки, с которым она ходила пить пару раз в месяц. И друг Яка, уроженец Египта Фарис, который научил ее дышать огнем и жонглировать очень горячими или очень большими острыми предметами. А еще есть Цзяи из Китая, который координирует выступления на трапеции". Лиза бросила ожидающий взгляд на младшего из приемных братьев и сестер, но та лишь смущенно пожала плечами: "Извини, Лиза, я не знал, что они так заботятся об этом". "Тогда нам с тобой нужно обсудить, что такое "быть друзьями"", — нейтрально продиктовала старшая русская, указывая пальцем с себя на воровку и обратно. — "Это не просто недосмотр, милая". "Да, да, вы оба", — подхватил каскадер, раскинув свои длинные конечности, как можно удобнее устроившись в кресле больничной палаты. — "Спросите ее о так называемых "дружеских" повадках этого Ренато, раз уж вы здесь". "Ох?" "Мы не будем сейчас это обсуждать", — Соня категорически отказалась, скрестив руки на груди и бросив на него мрачный взгляд. — "Лиза? Из других новостей: Скалл, кажется, думает, что я сделал тебя бабушкой". "ЧТО?" — Татьяна чуть не врезалась лбом в полку буфета, вовремя отдернув голову и чуть не рассыпав по полу чайные листья, за которыми она встала. — "Ты ведь тоже не беременна или что-то в этом роде?" "А если бы я была беременна, это было бы "похоже"?" —раздраженно огрызнулась воровка, недовольная автоматическим предположением. — "Нет, это тот ребенок, про которого я знаю, что он убежден, что я по умолчанию "мама"". "Как кто-то может быть "мамой по умолчанию"?" — с любопытством спросила медсестра, проверяя, чист ли чайник. "Судя по всему, она была единственной женщиной, оказавшей влияние на его жизнь", — Скалл сообщил ей через голову блондинки, игнорируя щелчок ногтей, которыми она ударила его по ребрам. Он с ухмылкой повернулся к их чрезвычайно довольной приемной матери: "Я прав, не так ли? Если она взрослая женщина в отношениях, то это значит быть мамой этого ребенка под другим именем". "Он разыгрывает тебя, милая", — уточнила Лиза для нахмурившуюся юную воровку, легонько хлопнув каскадера тыльной стороной ладони по плечу. — "Если только другой родитель этого ребенка не попросит тебя об этом или ребенок не сделает этого сам, вы не его мать. Ты могла бы быть старшей сестрой или, может быть, тетей вместо этого". "Мне нравится тетя, мы можем согласиться с этим?" "Только ты, Соня", — Татьяна вставила свои две копейки, прислонившись к стойке, когда чайник начал закипать. — "Только ты могла бы каким-то образом обзавестись ребенком, не занимаясь веселой, грязной деятельностью, связанной с гормонами, которая обычно приводит к появлению ребенка". Дверь в больничную палату Лизы открылась, пока рыжеволосая высказывала свое мнение, и Арсений несколько раз моргнул, пытаясь понять, почему это стало предметом обсуждения в данный момент: "...Я собираюсь вернуться позже". "Пока, Арсений!" — весело крикнула пользовательница Солнца, когда дверь закрылась. Скалл уткнулся лицом в кровать Лизы, рядом с бедром их матери. Его трясущиеся плечи чуть не сотрясли все тело беременной женщины, когда он пытался сдержать смех. Соня посмотрела на брюнетку постарше: "Я этого не понимаю". "Отцам не особенно нравится слушать о сексуальной жизни своих дочерей или размышлять о том, есть ли она у них вообще", — всегда услужливая женщина-мафиози попыталась прояснить для нее ситуацию. — "Ты бы видела, что Арсений сделал с Николаем как раз перед тем, как Таня ушла из дома". "Нет, эту часть я поняла", — уточнила молодая блондинка, махнув рукой, чтобы отмахнуться от этого, и про себя подумав, что это не так уж и смешно. — "Но почему он снова ушел? Он только что приехал сюда". "Соня... Ты знала, что я встречаюсь с Николаем?" — с любопытством спросила Татьяна. "Все знали, Таня". Скалл несколько раз кивнул в знак согласия, сел прямо, проводя рукой по покрасневшему лицу: "Да, извини, Татьяна. Это не было большим секретом". Рыжая надулась на всех, фыркнула и сняла чайник с плиты, чтобы приготовить чай, который просила Лиза. Сама женщина с ухмылкой покачала головой: "На твой вопрос, Соня? Арсений ушел по двум причинам. Первая — чтобы свыкнуться с мыслью о том, что младшая девочка уже действительно молодая женщина, и при этом не выглядывать из дыры в стене и не ставить никого из нас в неловкое положение. Второе — чтобы избежать дальнейших неприятных осознаний до того, как ему придется с этим столкнуться". "Значит... Арсений прячется?" — попыталась уточнить она. — "Почему это смешно?" "Когда приходится объяснять, юмор пропадает", — Скалл все равно сообщил ей об этом ярко. —"Но ведь Арсений — большой парень, верно?" "...точно". "Ты же не думаешь, что что-то обычное или обыденное может поставить его в тупик или напугать, да?" "...конечно?" Каскадер снова кивнул: "Итак, мы можем согласиться с тем, что он мужественный мужик, не из тех, кого можно чем-то смутить или напугать. Однако он чертовски быстро сбежал, когда услышал комментарий о возможных свиданиях своей младшей, простите меня, но очень женственной дочурки. Тоненькая и миниатюрная Соня заставила большого плохого Арсения бежать, спасая свой рассудок. Забавно". "Но откуда ему знать, что мы будем продолжать говорить об этом?" — в отчаянии возразила Соня, так как именно этот момент ее смущал. "В этой комнате три девушки", — сухо заметил ее товарищ Облако. — "Почему бы тебе не продолжить разговор об этом?" "Девчачьи разговоры", — с ухмылкой заметила Татьяна, передавая первую чашку с чаем Лизе. "А кто же тогда Скалл?" "Необходимая жертва", — ответил он сам себе, опускаясь в кресло. — "Он бросил меня здесь... ублюдок". "Скалл, ты тоже хочешь чаю?" — ярко спросила медсестра, протягивая Соне следующую чашку. — "Для этого маленького чаепития?" "Черт, почему бы и нет? Давайте побалуемся", — приняв чашку, которую она ему передала, он отсалютовал приемной матери. — "Ну, что ты знаешь, Лиза? У тебя вдруг стало три дочери". "Ты гей?" — совершенно серьезно спросила самая младшая воровка в комнате, заставив Скалла выплюнуть первый глоток чая на пол. Татьяна зашлась в приступе хихиканья, отчего ей стало трудно управляться с чайником, и он, пытаясь прийти в себя, поспешно остановился на стойке. Лиза пару раз кашлянула, быстро моргая: "Соня, милая... Ты сейчас пошутила или серьезно?" Она сделала глоток чая, прежде чем ответить: "Шучу, я знаю, что Скалл не гей. Я уже видела, как он флиртует с девушками". "О, Боже!" — медсестра выдохнула, изредка хихикая. — "Это было потрясающе, Соня. Я так тебя сейчас люблю". "Это... был удар ниже пояса", — обвинил ее брат в следующую секунду, слегка откашлявшись, чтобы выпустить из легких чай, который он случайно вдохнул. — "Я тебе за это отомщу. Татьяна! Ты развратила Соню, это означает войну". "О чем ты говоришь?" — она отрицала, глядя на них через плечо. — "Соня просто стала более человечной". "Почему люди думают, что я робот или что-то в этом роде?" — вслух задалась вопросом воровка, глядя на дно своей чашки и рассеянно разглядывая листья, дрейфующие в ней. Примета смерти, примета смерти, примета любви, примета денег... или это был один "урожай": "Лиза, заставь их остановиться". Вздохнув, старшая русская женщина приложила руку к виску, когда ее приемные дети начали перепалку: "Ты не хочешь уточнить, Соня, что это был за комментарий " видела, как твой брат флиртует"? "Он флиртует с некоторыми девушками в цирке, и это было второй половиной причины, по которой я не часто общалась с трапециантками", — она с готовностью признала это, пожав плечами. — "Кроме того, что все они были слишком взбалмошными и сплетниками на мой вкус. Я не хотела знать, спал ли он с одной или двумя, пока мы оба были там". Скалл издал хриплый звук, опустился на свое место и схватился за остывающий чай: "Черт возьми, Соня, ты не должна была говорить ей об этом". "Почему? Личные вещи, Лиза сказала мне, что хочет услышать от нас новости, и я считаю, что это подходит". "Ну что, Скалл, теперь ты можешь больше не пытаться отвлечь нас социальными проблемами Сони...?" — Лиза одарила каскадера острой ухмылкой. — "Может быть, расскажешь нам о том, как проходит твоя жизнь? Может быть, есть серьезная девушка, с которой ты встречаешься?" "Вот здесь ты ее и нашел", — обвинил он воровку, указывая на их приемную мать. — "Эта неспособность отвлечься от любой темы". "Это мило", — Соня рассеянно похлопала его по колену, позволив Татьяне наполнить свою чашку. — "Тебе, наверное, стоит ей ответить". "Да, да, стоит". Скалл сглотнул, когда Лиза улыбнулась ему, показав, возможно, слишком много зубов. (Вторник, 2 января 1968 года. Кондоминиум "Золотов", остров Мафии). На следующий день Соня с опаской смотрела на свою приемную сестру в свете раннего утра: "Тата... Ты худеешь по какой-то причине или просто так?" "Это стресс", — ответила рыжеволосая медсестра, устало потирая лицо. — "Лиза отказалась от кесарева сечения, если только все не пойдет совсем плохо, поэтому врачи хотят, чтобы одна из медсестер Солнца активно работала с ней все время на всякий случай. Учитывая, что нас двое, и это Лиза?" "И где, собственно, ты берешь время на учебу?" — рассеянно спросил Скалл, грызя бублик, вытаскивая голову из холодильника. — "Я думал, ты хотела стать врачом?" "Я и собираюсь им стать", — раздраженно проговорила Татьяна, выхватывая второй бублик из рук каскадера и злобно надкусывая его. Нахмурившись и пытаясь понять, почему она не может быть врачом, воровка бросила растерянный взгляд на приемного брата со своего места за кухонным столом в гостевой комнате квартиры Золотовых. "Татьяна? Что-то случилось?" — спросил каскадер, не обращая внимания на ее замешательство, что, вероятно, означало, что он тоже ничего не понимает. "...в больнице есть несколько сексистских мудаков, и так получилось, что мне посчастливилось работать на этаже с парочкой из них", — мрачно пояснила рыжеволосая, вздохнув и покрутив шеей, чтобы расслабить затекшие мышцы. — "Не волнуйтесь, я переживу. И покажу этим ублюдкам, что я умею не только красиво выглядеть". "Эм... хорошо?" Татьяна посмотрела на Соню, потом закатила глаза: "Не волнуйся об этом, способность поджигать руки гарантирует мне защиту от большинства подобного дерьма. Просто иногда это... усугубляет ситуацию". "Это не относится к потере веса", — неуверенно уточнила младшая воровка, разглядывая значительно похудевшую сестру по сравнению с тем, что она помнила два года назад. — "Таня, не похоже, что это недавняя проблема. Скорее, это постоянная проблема". "Соня, это просто курсы медика", — она устало попыталась успокоить их обоих. — "Твой друг Ренато не шутил, когда называл их адскими. Я впихнула в один год четыре года формального образования и изучения основных больничных обязанностей, а в этом году — основы фармацевтики и уроки биологии после работы с добавлением неотложной медицинской помощи и, возможно, еженедельных сложных пациентов". "...Действительно, ад", — сказал Скалл после минутного пристального взгляда. — "Зачем ты это делаешь с собой?" "Университеты могли бы быть гораздо менее интенсивными, но у меня нет ни записей для этого, ни желания тратить на это пять-шесть лет", — старшая сестра провела рукой по своим длинным рыжим волосам, поморщившись, когда ее пальцы зацепились за несколько упрямых колтунов. — "На это уйдет три, четыре, если не повезет. Пару лет на накопление опыта — это быстрее, и гораздо меньше вопросов будет, почему я не знаю некоторых вещей или что я собираюсь с этим делать". "То есть... ты впихиваешь несколько лет неспешного обучения в более короткий срок рабочего обучения?" "Это также место, где мне не придется давать клятву Гиппократа", — она согласилась с каскадером, одарив его сухой улыбкой. — "Вы удивитесь, если узнаете, сколько наемных убийц вышло с курсов рабочего обучения в госпитале". "Нет, не думаю, что это так", — пробормотал Скалл, махнув рукой в ответ и оставив их одеваться. Татьяна оглянулась на Соню, которая снова откусывала гренку: "Есть еще какие-нибудь вопросы?" "Я думала, ты сначала станешь медсестрой?" — спросила младшая россиянка, проглотив гренку и взглянув на часы, чтобы понять, можно ли еще навестить Лизу или нет. — "А потом врачом?" "Я и так медсестра, "Солнечное пламя" читерит во всем". "Так почему бы не остаться медсестрой на год, а потом начать учиться на врача?" — спросила она, потому что похудение было не просто пять или около того килограмм. Скорее, тринадцать, и даже больше. "Возможно, я смогу стать медсестрой быстрее, ведь Пламя делает меня еще более особенной, но мне придется подтянуть базу знаний, которую я когда-то пропустила в формальном обучении", — ответила рыжеволосая, вытянув руки над головой, чтобы расслабить мышцы спины и плеч. — "Так что сейчас я его пополняю. Изучаю базовые вещи, которые необходимо знать интерну в больнице, и прохожу курсы, которые понадобятся мне для получения лицензии врача. Ну... мафиозную, во всяком случае". Телефон на стене зазвонил, отвлекая их, прежде чем Соня успела задать свой очередной вопрос старшей сестре. Татьяна фыркнула, посмотрела на часы и нахмурилась: "Кто, черт возьми, звонит в такое время?" Пока рыжая вставала, чтобы ответить, потому что для того, чтобы зазвонил телефон их комнаты, нужно было специально набирать номер, чтобы не попасть на линию главного номера больницы, Штормовое Облако осушила свою чашку и задумалась о том, чем бы заняться сегодня. Медсестре надо было работать, Скалл, скорее всего, будет прятаться в своей комнате, а ей самой не очень-то хотелось куда-то идти. Может быть, книга? "У Лизы начались схватки", — солнце оглянулась через плечо, положила трубку и бросилась в свою комнату. Скорее всего, чтобы одеться, чтобы успеть добежать до палаты и подменить или помочь другой медсестре Солнца: "Увидимся там, но, возможно, вам придется подождать часок-другой!" Воровка моргнула, немного обеспокоенная: "Почему?" "Скорее всего, это займет несколько часов!" — Татьяна практически вылетела, выходя из своей комнаты, раздраженным движением стянула свитер и взяла случайную пару туфель. — "Потратьте немного времени в другом месте, вместо того, чтобы шагать по залу ожидания". Соня была уверена, что это ботинки Скалла: "Эээ... Таня?" "Нет времени! Нужно помочь появиться на свет братику или сестренке!" ...наверное, ей стоит принести свою пару обуви. Соня посмотрела на пустую чайную чашку и тарелку, затем на посуду, сваленную в раковине после завтрака медсестры. И наконец, она посмотрела на дверь временной спальни своего товарища Облака. На самом деле это была ее комната, в которой он жил, пока сестры делили одну, чтобы разместить его. Подождите несколько часов — сказала Татьяна. Что делать? На самом деле ей хотелось отправиться в больницу. (Вторник, 2 января 1968 года, продолжение. Кондоминиум Золотова, остров Мафии) Скалл вздрогнул, когда крик Лизы затих: "Ну... это..." Соня заскрипела зубами, когда следующий крик едва не заставил ее разорвать книгу, которую она не смогла дочитать до конца. "...действительно нервирует", — каскадер закончил, неловко сгорбив плечи. — "У тебя тоже возникает желание ворваться туда и, возможно, убить врачей? Как будто это поможет Лизе?" Медленно выдохнув через нос, воровка отложила книгу, не дожидаясь ее разрыва: "Да". "Я уверена, что это..." — они оба снова вздрогнули, когда Лиза прокричала что-то внятное Арсению очень громким, болезненным голосом. — "-Не совсем нормально". "Это не так", — вмешался новый голос. Она оторвала руки от кресла, в котором сидела, уронила его на пол и уставилась на новоприбывшего: "...Фонг..." "Мисс Соня", — китаец ответил ровным тоном, положив руки за спину и слегка подпрыгивая на носках. — "Должен признаться, я не ожидал увидеть вас здесь". "Сейчас очень неподходящее время, Фонг", — сообщил ему вор без всякой необходимости. — "Уходите, пока моя выдержка не ослабла". "Честно говоря, я немного удивлен, что этого еще не произошло". — Фонг настороженно сообщил ей, продолжая держать большую часть комнаты между собой и обоими Облаками. — "В госпиталь вызвали всех активных Пламеников, которые сейчас находятся на острове. На случай, если двое сорвутся, вот что мне сообщили перед тем, как я пришел сюда. Я считаю, что вы двое нервируете их". "...Мы оба?" — переспросил Скалл, выглядя одновременно очень подозрительным и немного зеленым. Он наклонил голову достаточно низко, чтобы выразить согласие, не разрывая зрительного контакта с младшим Облаком: "Оба. У вас обоих сейчас слишком фиолетовый цвет глаз". Каскадер издал сухой смешок: "У меня всегда фиолетовый цвет глаз. И?" "Ну... я полагаю, что для вас это не имеет никакого значения, кроме очень подозрительного блеска. С другой стороны, мисс Соня...?" "Начинает злиться", —младшая из двух Облаков в комнате ответила сама за себя, оставаясь на своем сломанном стуле только усилием воли. — "Уходи, Фонг". Китаец слегка отступил назад, ближе к дверям, через которые он, вероятно, вошел в зал ожидания: "Я уйду, если только вы пообещаете мне уделить минутку вашего времени позже". "...хорошо. Уходите". Фонг быстро сделал это, одновременно сказав кому-то, скорее всего, координатору больницы, стоявшему в коридоре, не пускать никого в приемную, если он не хочет, чтобы произошла смерть. Причем на быстром китайском языке. Два Облака долго сидели в тишине. "Так... крики, по крайней мере, прекратились?" — пробубнил Скалл с тошнотворной улыбкой. Соня вздохнула, глядя на безвкусный кафельный потолок: "Ты хотел узнать про Шанхай? Это был один из тех, кто пытался загнать меня туда". "А... почему...?" "Я сломал кому-то руку, а потом сбросил его и еще двоих в море, разрушив доки". Каскадер бросил на нее косой взгляд: "Это не объясняет, почему он хочет поговорить с тобой". "Я так и не узнала почему, Скалл", — устало призналась она, потирая лоб. — "Он пытался загнать меня в угол, я этого не оценила". "Ну... по крайней мере, теперь ты можешь спросить?" — попытался он, пожав плечами, когда она уставилась на него. — "Что? Он, кажется, из тех, кого это раздражает, если ты пытаешься от него увернуться. Вообще-то, все мужчины, которых ты знаешь в мафии, кажутся такими... Интересно, почему?" Они оба повернули головы к дверям операционной, когда Татьяна распахнула их, высунула голову и одарила их обоих усталой улыбкой: "Эй, у нас родился младший брат". "С Лизой все в порядке?" — спросил ее брат, прежде чем Соня успела ответить. "Она потеряла много крови, а кроме этого?" — медсестра Солнца устало пожала плечами, выходя вместе с ними в приемное отделение. — "Ситуация была на волоске, но вы не поверите". Каскадер озадаченно посмотрел на нее. "Не поверите во что?" "Лиза сломала Арсению руку в трех местах", — Татьяна ответила, криво ухмыляясь. — "Вот почему я так устала, лечить его, пока она продолжала его ломать, было довольно сложно". "И поэтому Лиза меня иногда пугает, сильнее, чем Арсений иногда". "Соня? Что случилось с твоим стулом?" Воровка посмотрела вниз, на сломанные подлокотники, которые теперь валялись на полу: "...Я заплачу за это". "Это не совсем ответ на вопрос, сестренка". (Пятница, 5 января 1968 года. Больница Святого Юлиана, остров Мафии). Примаков Валериан Арсеньевич родился в середине утра 2 января 1968 года. Через три дня Лиза все еще находилась на сохранении. "Теперь все забудут про день рождения Сони", — с ухмылкой сказала Татьяна измученной Лизе, — "мы будем слишком сосредоточены на маленькой Лере и совсем забудем про нее". Новоиспеченную маму это не впечатлило: она переложила ребенка ближе к шее, вместо того чтобы прижать его к груди:. "А ты поздравила свою сестренку с днем рождения в прошлом году, Таня?" "Нет, никто, кроме вас двоих, не поздравлял", — сообщила Соня, пожав плечами. — "Но в дороге трудновато вспомнить, что это мой собственный день рождения, так что..." Воровка была обеспокоена тем, что Лиза все еще бледна, но медсестра в палате уверяла, что все в порядке и бледность исчезнет, если пройдет достаточно времени. Скалл неожиданно навалился на нее всем телом, стараясь не задеть больничную койку, на которой лежали приемная мать и новорожденный брат: "С семнадцатилетием, Соня!" "Поставь меня на место или потеряешь что-то важное". "Никаких грубостей перед ребенком, пока он сам не научится двигаться", — строго сказала Лиза, поглаживая малыша по спинке, чтобы он уснул, пока его брат и сестры будут шушукаться вокруг. Арсений, который предусмотрительно расположился так, чтобы быть на расстоянии вытянутой руки, на случай, если его любовница снова решит сломать ему руку, потянул рыжую за свитер к себе и с угрозой закончил свою команду: "Или я закончу это". "Я думала, тебе уже восемнадцать?" — спросила старшая сестра, когда они вышли из палаты приемной матери, чтобы она могла пересесть в инвалидную коляску, которую ей предоставили в больнице для доставки домой. "В документах написано восемнадцать. А на самом деле? Семнадцать", — Соня пожала плечами, оглядываясь по сторонам, чтобы убедиться, что рядом не затаился китаец, которого она не хотела бы видеть снова. — "Я была бы очень признательна, если бы наконец-то закончила расти, потому что мне надоело выглядеть жеребенком". Возможно, она уклонялась от него из вредности, но прекрасно понимала, что когда-нибудь ей придется поговорить с Фонгом. Хотя бы для того, чтобы окончательно отвязаться от него. "Не думаю, что ты станешь намного выше или шире", — сообщила ей Татьяна, скептически оглядывая ее фигуру. — "Ты выглядишь вполне взрослой, хотя и стройной. А вот грудь тебе бы не помешала". "Ну", — сухо заметил Скалл, глядя в потолок, — "это было неловко". Лиза выглядела невероятно счастливой и немного оправившейся, когда ее выкатили из больничной палаты: "О, слава богу. Я думала, что никогда оттуда не выберусь". Вор выглядел немного недовольным тем, что ему пришлось нести и ребенка, и сумку, которую дети собрали для своей приемной матери, так как она находилась на постельном режиме, вышел вслед за ней: "Стоит того". "Даже то, что я сломала тебе руку?" — самоуничижительно спросила Лиза, более чем немного смущенная как тем, чем она ему угрожала, так и самим фактом перелома. — "Три раза?" Ее любовник, а теперь и отец ее ребенка, пожал плечами, положил Валеру на колени маме и бросил яркую пастельную сумку на голову Скалла: "Бывало и хуже, не переживай". "Это была очень, очень плохая идея", — пробормотал каскадер, обращаясь к Соне, которая едва успела заметить пакет с детскими принадлежностями, обернутый в аляповато-розовые тона, и жестом показал на него, чтобы она поняла, что он говорит об их выборе детской моды. "Мы не знали пола, считай, что это месть",—она посмотрела поочередно на него и на сумку. — "Это могло иметь неприятные последствия... по крайней мере для тебя". (Суббота 6 января 1968 г. Железный форт, Итальянская Республика). "Господи, черт возьми!" Вскрик и ругань, и это был очень девчачий вскрик, отвлекли Ренато от последних бумаг, которые ему предстояло оформить для семьи, которую он получил до прихода нового дона. Любопытствуя, что беспокоит одну из дам дома и одного из людей Ноно, киллер с радостью бросил недоделанные бумаги и вышел из кабинета, который Тимотео любезно предоставил ему на время. Не только его привлек возвысившийся голос опознанного Хранителя Молний, там собралось еще несколько слуг Вонголы, а также Тир и Койот Нуга. Ганауч прижал руку к груди, точнее, к сердцу. Он таращился в сторону явно знакомого образа: "Мисс Никишина! Я... э-э, не знал, что вы еще здесь". "Идиот", — Ураган с отвращением посмотрел на своего товарища Хранителя. — "Госпожа Никишина ушла неделю назад, это не она". Собравшиеся наблюдатели облегченно выдохнули. Ренато с насмешливым фырканьем осмотрел двух жертв этого маленького розыгрыша: "Шамал, что ты делаешь?" "Она вела себя плохо, и мисс Соня сказала, чтобы она ушла с глаз долой", — из-под одной из кушеток для обмороков, расставленных в разных залах на случай, если одна или две горничные немного ошалеют от дерзкого преступления, выскочил названный ребёнок. Шамал стряхнул пыль со штанов и, совершенно забыв о своих слегка волнистых каштановых, а теперь седых волосах, попятился, пока не оказался перед своим опекуном, а не на расстоянии вытянутой руки от других зрителей, пришедших поглазеть. "Больше ничего не помогало! Ни пауки в волосах, ни жуки в одежде, но она испугалась мисс Соню, и я попробовал прибегнуть к ее помощи". Оглядев мальчишку и заметив, что в кулаке у него зажата одна из бирюзовых фигурок, полученных от Сони на Рождество, киллер хмыкнул, повернувшись, чтобы осмотреть изображение этого воришки в Туманном Пламени: "Неплохо, сопляк". Лакей пытался привести в чувство няню Дафну, которая, скорее всего, снова упала в обморок, столкнувшись лицом к лицу со злобной русской Штормовой Тучей, которая за время своего визита не раз отмахивалась от нее и забывала не только ее имя, но и лицо. Соня недвусмысленно дала понять, что ей совсем не нравится слабый Туман, и в то же время почти бесцеремонно баловала своего малыша Тумана. Эта двойственность совершенно обескуражила большую часть домашнего персонала Вонголы. Их обучали Пламени Предсмертной Воли, даже если они не умели его использовать, чтобы предвидеть и не допускать провокации, которые могут усложнить их работу, поэтому они считали, что знают, как вести себя с пользователями различных типов Пламени. И если Облако с первого взгляда невзлюбило Туман, то тоже самое Облако, охотно подчиняющееся прихотям совершенно другого Тумана, никак не вязалось с этой базой знаний. "Думаю, Соня была бы немного раздражена, узнав, что ты использовал ее полуодетую версию", — Ренато добавил, когда Шамал улучил момент, чтобы похвалить его, и махнул рукой на наряд, состоящий из рубашки, которую украл у него вор, и штанов на завязках, которые были на ней в рождественское утро. — "Почему ты выбрал это?" "Чтобы это было страшнее, потому что мисс Соня всегда ворчит по утрам", — напомнил ему Малыш Мист, надув губки. — "И особенно до тех пор, пока она действительно не проснется. Как кто-то может "по-настоящему" проснуться, если он уже проснулся?" "Слово "особенно", а ответ — кофеин", — киллер поправил своего подопечного, а затем безмятежно сообщил ему об этом, будучи вынужденным согласиться с парнем по поводу утреннего темперамента русской. Она чуть не ударила его по лицу, когда он схватил ее за ногу, чтобы вылечить ступню: "Повтори её снова полностью". Это было действительно неплохо похоже на неё, хотя черты лица были немного наклонены, потому что обычно Шамал смотрел на воровку сверху, а не прямо на нее. "Тебе нужно больше практики с лицами. Поработай над этим". "Хорошо..." — согласился Шамал, а затем пнул своим маленьким ботинком по ковровой дорожке. "Значит ли это, что мне не нужно возвращаться в класс?" "Что сегодня преподают?" — если это будет математика, то он справится. Наверное, лучше, чем репетитор, обучающий различных младших детей мафиози и слуг Вонголы. "Всемирная история". С этим он тоже справится: "Знаешь, Соня любит историю. Она любит читать, и в последнее время она все время читает исторические книги". Тир слегка наклонился вперед, настолько внушительно, что этого легкого движения было более чем достаточно, чтобы сосредоточить внимание на нем: "Юный Шамал, не могли бы вы снять иллюзию, пока мисс Дафна не проснулась? Я думаю..." Раздался совершенно другой крик, не похожий по тону на вопль, сопровождавший обращение Хранителя Грозы к Иисусу, и нянька снова упала в обморок. Шамал немного растерянно распустил туманный конструкт — слишком поздно, чтобы снова не напугать женщину. Спекулятивное внимание переключилось на Ганауча, который покраснел от недоверчивого взгляда окружающих, посчитавших его причиной девичьего визга: "Что? Это меня удивило. Она чертовски страшная, ясно?" "Ты так говоришь только потому, что она чуть не перерубила тебе ногу пополам боевым топором", — Койот насмешливо хмыкнул и, повернувшись, зашагал туда, куда направлялся до того, как Гроза громко выругался. "Ты бы тоже так думал, если бы на твоем месте она вытащила топор из ниоткуда, чтобы пригрозить тебе!" "Это было не из ниоткуда, Ганауче", — Ренато насмешливо напомнил ему об этом, щелкнув своего подопечного по голове и ткнув большим пальцем в сторону его временного кабинета, чтобы заставить сопляка двигаться. — "Эти чертовы штуки были у нее в руках, когда ты просто вынудил ее показать, что она может ими защищаться". "Эй! Я делал свою работу, заставляя угрозу сфокусироваться на мне", — он защищался. — "И ты тоже не знал, что она может это сделать!" "Я был не настолько глуп, чтобы пытаться глумиться над ними... особенно перед ее лицом". У Сони была неприятная привычка удивлять, в конце концов. Принести на бал мафии боевой топор или семь, случайно пронести их и еще один набор оружия у всех под носом? ...хех. Видя, что ему не помогают ни киллер, ни наемный убийца, ни тот щуплый сопляк, который сейчас глазеет на него из-за ноги опекуна за новость о том, как он, возможно, обошелся с обожаемой им русской, Гроза раздраженно хмыкнул и защитно скрестил руки: "Немного солидарности между мужчинами не помешает". "С этим твоим девчачьим криком?" — насмешливо спросил Ренато, подталкивая своего не желающего двигаться подопечного через плечо. — "Мы уверены, что ты мужчина?" "Эй..." — Ганауч хмуро посмотрел на спину мужчины, затем нахмурился еще сильнее, когда ему пришло в голову кое-что еще. — "Эй, Синклер! Ты не сказал своему отпрыску, чтобы он больше так не делал!" "Не собираюсь! Смирись с этим!" (Продолжение в субботу 6 января 1968 года. Железный форт, Итальянская Республика). "Вот... блин..." — проведя рукой по коротким вьющимся волосам, Молния повернулся к наёмнику, все еще наблюдавшему за происходящим. — "Что? Тебе тоже есть что сказать?" Тир бросил на Ганауче неприязненный взгляд: "Тебе следовало бы обезоружить госпожу Соню, а потом спросить, как она может использовать миниатюрный арсенал драгоценностей для своей защиты". "Бля... да Тимотео и мне зачитал инструкцию", — слегка отстранившись от ассасина, он неловко передернул плечами. — "Я все слышал, ясно? Никаких оскорблений вооруженных гостей, особенно если это гости, с которыми мы хотим поддерживать хорошие отношения". "Тем более что в ближайшем будущем она может сэкономить нам целое состояние на кольцах Пламени, если нам больше не придется обращаться к Талботу и мы сможем сами наладить поставки", — сухо добавил Император Мечей, сузив взгляд на съежившуюся Молнию. — "А может быть, в конце концов, она согласится последовать за нашим Доном или завести детей от своей уникальной смеси Облачно-Штормового Пламени, которые, возможно, сделают то же самое". "А разве мастер Синклер и мисс Никишина уже не состоят в отношениях?" — спросила одна из служанок у другой с озадаченным выражением лица. — "На балу они, кажется, очень хорошо ладили". "Я думаю, они это скрывают", — тихо призналась та служанка. — "Для молодого мастера Шамала, чтобы он не потерял еще одного родителя, если у кого-то из них возникнут проблемы, с которыми они не смогут справиться в одиночку. Как, например, в прошлом году, когда мастер Синклер попросил дона Вонголу помочь ему. Похоже, они делят опеку над ним, поскольку ни одному из них не пришлось объяснять другому, что они с ним делают, и они склонны угождать прихотям молодого мастера". Лакей, который уже не пытался разбудить Дафну, а просто перенес ее на кушетку для обмороков, укоризненно посмотрел на них обоих: "Хватит сплетничать о гостях дона Вонголы. Есть у них отношения или нет — это исключительно их дело. Особенно если они защищают своего подопечного". Одна из служанок оправдывалась тем, что просто поделилась новостями, поскольку на мисс Никишиной в рождественское утро была рубашка мастера Синклера. Ганауче бросила растерянный взгляд на главу Варии: "Я думал, госпожа Никишина сказала Тимотео, что они не встречаются?" Тир на мгновение возвел глаза к потолку, а затем удалился, сказав лишь одно слово: "Сплетни". "Ну... да, но... это правда сплетни или нет?" — пробормотал Хранитель Грозы, почесывая затылок. В конце той ночи Синклер ударил его по лицу. Не потому ли, что он невзначай обмолвился, что хочет поцелуя от его девушки? Была ли Никишина скорее его подругой и формально мамой его ребенка, чем настоящей девушкой? Поэтому он и получил по лицу? Совершенно сбитый с толку, Ганауче направился в кабинет Тимотео, чтобы отчитаться о своей дипломатической поездке в другую семью. Его Небо, вероятно, знал о его возвращении и о том, что произошло в коридоре. Койот ушел в том же направлении. Черт побери, он никогда не сможет забыть этот пронзительный вопль.