Неужели просьба о поцелуе — это слишком много, если ты идеально мне подходишь?
Artic Monkeys — Too Much To Ask
После ночного инцидента прошло около трёх недель. Дадзай упрямо делал вид, что ничего не произошло, общаясь с Лим исключительно в дружеском ключе. Осаму смотрел на белокурую и отчётливо понимал, что ничего не чувствует, кроме слепой вины за то, что дал ложную надежду, позволил хитрым желаниям выползти наружу. Им не быть вместе, они не созданы друг для друга. Лучше отпустить «ночной инцидент», пока они не утонули во лжи и притворстве. Мужчина совершенно запутался и, возможно, его нынешняя позиция лишь очередной самообман. Он понимал, что молчать — глупо, но шатен не желал унижаться и придумывать оправдания. Пусть Фэйн будет думать, что он чёртов кобель, не умеющий сдерживать своё похотливое вожделение в штанах. После смерти Одасаку сердце юного Дадзая покрылось плотной ледяной коркой, а поверх были запаяны цепи. Он больше не хотел никого любить. Мужчина боялся снова ощутить эту горечь потери, которая терзала его всю жизнь, изнывая и постоянно напоминая о себе. Любовь — это больно и страшно, словно ты стоишь на краю обрыва и решаешь: прыгать тебе туда или остаться наблюдателем. Дадзай сам вырос в приюте и никогда не знал собственных родителей в лицо. Оттуда он благополучно сбежал в возрасте двенадцати лет и подался в Портовую Мафию. Дадзай искренне понадеялся найти здесь что-то для себя. Мужчина решил, что если он ощутит вкус чужой крови на лезвие ножа, отдачу после выстрела, познает предсмертные мольбы, то это позволит ему выяснить истинную человеческую натуру. Осаму желал найти причину, по которой сможет жить дальше. Спустя семь лет умер его единственный лучший друг — Сакуноске Ода. И Дадзай Осаму ушёл из рядов мафии, оставив после себя лишь калейдоскоп воспоминаний. Мужчине нравилось в детективном агентстве. Он даже смог найти причину жить дальше: спасать людские жизни, получая огромнейшую порцию доброты. Но разобраться с призраками прошлого так и не получилось. Шатен пустил всё на самотёк: безбожно менял женщин, не чувствуя ни к одной из них ничего, кроме полового влечения; упрямо пил в одиночестве и не пытался сблизиться ни с кем, задерживая на расстоянии протянутой руки. Дадзая долго кусало одиночество, ранило и дразнило, но, как говорится, стерпится — слюбится. Осаму даже выписал единожды свои мысли на оборванный клочок бумаги: « Я устал. Даже если вы перетянете тугую верёвку на моей шее — я не пискну, лишь отдамся истязаниям своей жалкой души. Рвите, режьте, уничтожайте, — делайте, что хотите. Я умываю руки, как бы вы их мне не заламывали. Моё одиночество бесконечное и безликое. У нас с ним, на удивление, всё взаимно. Моя жизнь лишь жалкая мизансцена в дешёвом театре ». Шатен не хотел навредить своими «демонами» Лим Фэйн. Она была слишком добрая, чуткая и нежная, словно нежный цветок, лепестки которого наивно тянутся к лучикам «апельсина». Он был луной, но никак не солнцем. Фэйн уже успела обжиться в чужом доме. Вся ванная комната была уставлена различными женскими принадлежностями: шампуни, бальзамы, маски для волос и лица, умывалки и огромное количество декоративной косметики. Дадзай не был против, потому блондинка вовсю хозяйничала в чужой квартире. Она постоянно готовила, убиралась в квартире, ругала Дадзая, который постоянно разбрасывал носки и терял их, словно те проваливались сквозь землю. У Осаму было очень много дурных привычек, которые до скрежета зубов раздражали блондинку. Например, шатен никогда не закручивал колпачок от зубной пасты, оплевывал всё зеркало после умывания и складировал посуду, пока на ней, по всей видимости, не разрастется плесень. Девушка смирилась и быстро выбрала стратегию, согласно которой Лим постоянно тыкала шатена, словно тот был маленьким котёнком, обмочившимся на дорогой ковёр. Результата, к несчастью, хватало лишь на день-два. Фэйн не была дурой и прекрасно видела, что мужчина не желал обсуждать с ней «любовную сцену». Да, Дадзай нравился ей. Он вызывал у неё табуны мурашек, которые штурмовали её тело, учащённое дыхание, сердцебиение и вишенка на торте — рой бабочек внизу живота, напоминающий тягучую карамель. Все признаки бестолковой влюблённости, которую Лим отгоняла от себя полотенечными пенделями. Блондинка исправно ходила на «новую работу» и просиживала пятую точку на деревянном стуле. Длительное время совершенно ничего криминального не происходило. Один из одарённых обокрал ювелирный магазин, второй же пытался совершить теракт прямиком на станции метро, но был быстро схвачен Куникидой и Кенджи. Фэйн не звали на задания, поскольку директор был категорично против, чтобы светлая макушка высовывала свой нос на миллиметр больше дозволенного. Пока все были на заданиях, Рампо был единственным, кто веселил девушку всевозможными способами, подкармливая её всякими вкусностями, которые хранил в своем тайном сейфе. В агентстве Дадзай и Фэйн изредка перебрасывались нейтральными фразами. Между ними вырисовывалась толстенная стена, но блондинка всё равно продолжала ощущать тяжёлый испытующий взгляд, направленный в её затылок. — Что? — хрипло выдал Осаму, сжимая ладонь в кулак. — Как это Катая убили? О его нахождении же не знал никто, кроме Куникиды! Мы тщательно скрывали это. Чёрт! — в сердцах выкрикнул шатен, пиная ни в чём неповинный стул и сбрасывая звонок. — Собирайся, — сердито выдохнул Дадзай. — Что произошло? — Фэйн удивленно вскинула брови, наблюдая за закипающим Дадзаем. — Мафия начала охоту, — бросил шатен, подскакивая на ноги. — У тебя есть пятнадцать минут на сборы. В агентстве срочный сбор. Дело не терпит отлагательств.***
Октябрь уже подсиживал незамедлительно быстро подходящий к концу сентябрь. И прежде, чем замереть в ожидании зимы, кроны деревьев жаждут напоследок щегольнуть в одеждах золотого, багряного и морковного цвета, выкроенных из шелестящих листиков, которые с каждым днём опадали всё больше. Фэйн передёрнула плечами, закутываясь в шерстяной шарф, накинутый поверх чёрной куртки. От наступившего похолодания стучали зубы, кончики пальцев немели, а нос покрывался розоватым румянцем. Они быстро добрались до вооруженного детективного агентства и сейчас стояли с остальными сотрудниками возле входа, дожидаясь Юкичи Фукудзаву. Сегодня было воскресное утро, и все работники, в связи со случившейся чрезвычайной ситуацией, побросали все дела и ринулись на собрание. Лим понятия и не имела, кто такой Катай, но, по всей видимости, это был очень важный работник, поскольку почти у всех ребят в уголках глаз собирались солёные слезы, а лицо искажали многочисленные гримасы страдания. Фэйн была не в своей тарелке, потому что ничего не чувствовала. Она знала лишь имя этого человека и ничего более. Он не был ей ни приятелем, ни другом, потому блондинка лишь сочувствующее поджимала губы, разглядывая лица породнившихся людей. — Утра, — произнёс седовласый мужчина, отчего в воздухе появилось облачко пара. — Сегодня соберёмся у меня в кабинете. Нам давно следовало спустить этих канализационных крыс на землю, — яростно процедил мужчина, вставляя ключ в замочную скважину. — Чёртовы выскочки, — произнёс Доппо и снял очки, потерев слезящиеся глаза. Фэйн удивленно захлопала глазами, впервые видя Куникиду в таком плачевном состоянии: помятый, с кругами под глазами. От светловолосого разило дешёвым пойлом, терпким запахом мужского одеколона и мятной жвачкой. Лим поспешно подошла к мужчине, положив свою ледяную ладонь на его плечо, сжимая. Это был немой знак поддержки, поскольку блондинка не могла более смотреть на душевные страдания друга. За прошедшее время, Фэйн очень сильно сблизилась со всеми ребятами, наплевав на все страхи и сомнения в собственной голове. Девушке хотелось прожить достойную жизнь, а не ждать того самого «подходящего» момента, когда она решит открыть врата своего внутреннего мира и снова доверится мирозданию, постоянно ища подвох в каждом брошенном слове. Фэйн успела побывать на шоппинге с Йосано, Кёкой и Наоми, попав на показ новой коллекции мужского нижнего белья. Девушки верещали во весь голос, разглядывая сменяющиеся мускулистые фигуры мужчин и не только. С Рампо и Куникидой ей удалось обсудить один из недавно прочитанных детективов, концовку которого она не поняла. Мужчины спорили друг с другом, кидаясь проклятьями, а Фэйн заливисто смеялась, чуть ли не катаясь по полу от разрывающей боли в животе. Ацуши, Джуничиро и Кенджи сводили девушку в парк аттракционов, принудив ту прокатиться на мёртвой петле. Блондинка во время своего катания кричала во всё горло, а после долго заходилась в истерике, размахивая кулаками и топая ногами до тех пор, пока испуганный Кенджи Миядзава не притащил ей лоток мороженого и причудливую сладкую вату. Накаджима и Танизаки тогда беззлобно прилепились с обеих сторон, обнимая вопящую блондинку. Дадзай же таскал девушку по многочисленным кинотеатрам и откармливал вкусной едой, словно готовил Лим Фэйн на убой. Они все были чудесными и дарили невероятные эмоции, которые искрились словно бенгальские огоньки, затмевая чернильные лапы прошлых обид и страхов. И Фэйн не могла не сострадать всем им, ведь она прекрасно знала, что такое утрата того, кто был дорог сердцу.***
— Катая Таяму убили вчера. Приблизительно это случилось в шесть вечера, — поведал директор и глубоко вздохнул. — Его тело изрезали. Особенно жестоко поступили с брюшной полостью, поскольку после обнаружения трупа весь кишечник был вытащен наружу. Во время мучительных страданий Катай успел набрать сообщение Куникиде о том, что на него напал Рьюро Хироцу, являющийся сотрудником Портовой Мафии. — Фукудзава свёл брови, но продолжил: — Они давно пытались выйти на него, поскольку Катай был нашим лучшим информатором. Я думаю, что за нами ведётся слежка, ведь Доппо был последним, кто видел Таяму живым и заходил к нему в укрытие. — Мафия прознала, что Фэйн у нас? — прервал директора Ацуши. — Они давно знали, что она у нас, — коротко ответил Дадзай. — Они же не слепые и прекрасно знают меня, — горько усмехнулся мужчина, прижимая пальцы к гудящим вискам. — Извините, директор, продолжайте, — устало отозвался мужчина, устремляя свой взор в окно. — Так вот, Катай за несколько дней успел выйти на информацию о том, что Портовая Мафия собирается встретиться с одной бандитской группировкой, занимающейся контрабандой. Они помогут им ввести наркотики в страну, а сами получат кругленькую сумму, — Юкичи ударил кулаком по столу. — Согласно отчёту, оставленным Таямой, встреча состоится сегодня. Он останется посмертным героем, которого мы никогда не забудем! Сотрудники кивнули и понуро опустили головы в знак почтения погибшего сотрудника. Опыт Катая был ценен, а его достижения достойны глубокого уважения. Он навсегда будет запечатлён в памяти работников детективного агентства. Ведь память — огромное хранилище мемуаров в черепной коробке. Она давала ключик, открывающий дверцу, ведущую на свет прожитых ранее дней. Воспоминания будут теребить туго сросшийся шов у верхушки сердца, но в то же время они умеют согревать и лелеять плачущую от изнеможения человеческую душу. — Ацуши и Джуничиро, вы отправитесь в порт и прервете сделку. Если выпадет возможность, то убейте к чёртовой матери портовых, — язвительно выплюнул последнее слово Фукудзава. — Дадзай, ты будешь наблюдателем и в случае чего незамедлительно вмешаешься. — Я пойду с ними! — твёрдо заявила блондинка, вставая со своего места. — Я хочу быть полезной, понимаете? Я не совсем безнадёжна, как вы думаете, директор! — Фэйн, это опасно, — отрицательно замотал головой Осаму. — А парней молоденьких туда отправлять не опасно? У меня тоже есть сила! Я драться умею и стрелять! Или вы считаете, что я в этом городе жила только за счёт красивых глазок? — выпалила блондинка, злобно шипя. — Хорошо, — коротко выдохнул Юкичи. — Ацуши, приглядывай за Фэйн! — Но директор! — вмешалась Йосано, но тут же была прервана. — Она мне продыху не даст, — ответил седовласый мужчина, прокручивая в голове моменты, как Фэйн настойчиво вламывалась в его кабинет и возмущалась по поводу собственной ненужности. — К тому же, мы не можем прятать её вечно от Портовой Мафии. — А я за, — встрял Куникида. — Я искренне желаю, чтобы ты, Фэйн, смогла посмотреть заклятому врагу в глаза и решить: действительно ли ты так жаждешь мести. Директор согласно кивнул, пока Дадзай злостно прикусывал нижнюю губу, ощущая всеми фибрами души, что ничего хорошего от этой затеи ждать не стоит.***
Фэйн успела пристать к болтливому Ацуши, который любезно рассказал ей о том, что когда-то в прошлом Катай и Куникида учились в одном университете и были самыми лучшими друзьями. Мужчины устроились вместе в детективное агентство, но спустя несколько лет на очередной вылазке Таяме прострелили колени, и мужчина, чтобы остаться полезным, решил скрываться в стенах постоянно меняющихся укрытий, добывая различную информацию. Доппо предлагал Катаю помощь Йосано, но тот наотрез отказывался, списывая всё на свою неудачливую судьбу, которую менять он, к слову, не желал. Дадзай был очень недоволен тем, что Накаджима выдал все подноготную, но вовремя появившийся Танизаки убавил пыл шатена, напомнив то, что Лим Фэйн была сотрудником; была частью их небольшой семьи. Величественный порт окружали многочисленные высотные здания; виднелись высокие мачты покачивающихся на якоре кораблей, а уходящая к горизонту гладь воды придавала побережью романтичный вид, утопающий в тёплых лучах солнца. К удивлению блондинки, портовая суета отсутствовала. Не было ни криков, ни шума, только пугающая тишина. Фэйн восторженно оглядывалась по сторонам, прислушиваясь к шуму тихоокеанского побережья. Далеко-далеко раскидывается океан. Его могучие волны навсегда останутся свободными и, по правде говоря, пугающими. В него могут лить отраву; в нём могут чертить границы, но он всё равно будет жить назло всем, покоряя злобных людей очередным цунами, накрывающим города громоздкими волнами. Подобно небу, он верит в свободу; подобно небу — не терпит преград. Фэйн мечтала увидеть океан, коснуться дрожащей ладонью воды и блаженно навострить уши, словно маленькое дитя, которому любящая мать напевает колыбель. Океан навсегда останется загадкой, которую никто и никогда не сможет разгадать. — Где все-то? — воскликнул пепельноволосый, пиная попавшуюся под ноги пустую бутылку из-под газировки. — Мне всё это не нравится, — настороженно протянул Осаму. — Портовые что-то удумали, — уверенно протянул мужчина и завернул за угол, жмурясь от неприятного металлического запаха. — Блядство! — в сердцах крикнул Джуничиро, подпрыгивая на месте. — Что за чертовщина? — рыжий нервно тряхнул головой, пытаясь услышать хоть что-нибудь. Фэйн прижала ладонь ко рту и тихо заскулила, ощущая комок подкатившей рвоты. Перед глазами кровавое месиво, представленное изувеченными телами мужчин. Закоулок был окрашен червонным цветом. Повсюду валялись многочисленные чемоданы чёрного цвета с выпотрошенным содержимым — это были когда-то огромные пакеты, заполненные смертельным белым порошком, который сейчас смешался с кровью, отчего подошва ботинок прилипала к асфальту. Апогея мерзости. — Кхм, — раздалось за спиной, и блондинка развернулась всем корпусом, разглядывая высокого брюнета в чёрном плаще. — Давно не виделись, Дадзай-сан! А блондинку словно ударило сильнейшим разрядом тока, и ненависть благополучно выползла из потайной комнатки, охватывая рассудок. Кровь, текущая по жилам, закипала, и Фэйн чувствовала как быстро сбивается её дыхание. Она хотела прямо сейчас прострелить голову этому упырю, который когда-то в прошлом безжалостно расправился с её семьёй в одиночку, пока рослый мужчина, стоящий за его спиной, задорно хлопал в ладоши. — Акутагава Рюноскэ, — слетело с сухих губ Осаму. — Что на этот раз ты решил выкинуть? — мужчина поднял взгляд, наполненный агрессивной чванливостью на бывшего непослушного подопечного. — Ублюдок! — заорала во всё горло Лим Фэйн. — Ты тварь! Я так хочу убить тебя! — брыкалась блондинка, пока вовремя подоспевший Ацуши удерживал её дрожащее тело. — Пусти меня! Откуда ты знаешь Дадзая? Отвечай, упырь! — плевалась ядом раскрасневшаяся Фэйн. — А, так Вы не рассказали ей? — усмехнулся Рюноскэ, посмеиваясь. — Дадзай Осаму был одним из руководителей Портовой Мафии, малышка, — брюнет пожал плечами. — Ты врал мне? — яростно запыхтела Лим, оглядываясь на поджавшего губы Дадзая. — Какой же ты моральный урод! Ты состоял в этой организации и умалчивал до последнего? Чего ты добивался, Осаму? Чего? Ненависти? Ты её получил! Я ненавижу тебя, Дадзай Осаму! Ненавижу вас всех! Вы все мне врали! Ты знал, кто убил моих родителей и, вероятно, был к этому причастен, — горячие слёзы нещадно жгли нежную кожу, пока Фэйн вяло дёргалась в руках Накаджимы. — Ненавижу! — Мышка попалась в мышеловку, — оскалился Акутагава, набирая чей-то номер. — Хигучи, приступай, — коротко выдохнул брюнет, пока опешившие сотрудники смотрели на впавшего в оцепенение Дадзая, ожидая от него хоть какого-то приказа. — Приятных снов, сотрудники вооруженного детективного агентства, — хрипло отозвался Рюноскэ, надевая на лицо марлевую повязку. Удушливый газ начал вываливаться едкими клубами из вентиляционных решёток, расположившихся на стенах здания. Танизаки нервно пытался воспользоваться своей способностью, воссоздающей иллюзию, но всё было тщётно. Фэйн с ужасом округлила глаза, рассматривая свои краснеющие руки. Головокружение, шум в ушах, сонливость, резкая мышечная боль — Лим уже стремительно падала на асфальт вместе с Ацуши, видя перед собой ненавистное лицо убийцы. Она снова ощутила себя помехой, которая испортила всё. Если бы она не отправилась с ребятами на задание, то они успели бы заметить ловушки. Фэйн всё испортила своим эмоциональным всплеском и усугубила итак тяжёлое положение. Дадзай держался за сердце, мечтая прямо сейчас умереть, чтобы не страдать день ото дня, строя из себя шута, на голове которого была причудливая шапочка с колокольчиками. Он хотел поговорить с Лим Фэйн и рассказать всё, но его опередили и сделали это грязно. Слова блондинки ранили его, расковыривая кровавую корочку на едва ли запекшейся царапине. Осаму судорожно свалился на колени, кашляя и отплёвывая кровь. Шатен удивленно поднял голову, расплывчато распознавая перед собой Хироцу, который был предводителем одной из опаснейших группировок, подчиняющейся портовым. Чёрные ящерицы. Шатен не чувствовал физической боли, трогая ледяными пальцами открытые раны от пуль. В него выстрелили более пяти раз, создавая очертания круга вокруг сердца. Мужчина коротко усмехнулся, желая провалиться прямиком на самое глубокое дно ада. Осаму снова умыл свои руки, преклоняя голову перед злейшим врагом — слабостью.***
Неприятный лязгающий звук вынудил девушку широко распахнуть глаза и дёрнуться всем телом, тут же взвыв от острой боли, побудившей целый фейерверк мучительных ощущений. В лицо настойчиво бил яркий свет, и Фэйн не сразу смогла увидеть обшарпанный потолок какого-то подвала. Её запястье и области щиколоток ступней были прочно охвачены ржавыми кандалами, которые успели нанести несколько уродливых порезов на нежной эластичной коже. Кровь нещадно прорывалась через раны, которые припухли и покраснели от попавшей инфекции. В её рот была насильно затолкана некогда белоснежного цвета тряпка, но самое ужасное, что она была лишь в нижнем белье. Проскулив, девушка подняла потухший взгляд на стоящего впереди мужчину. — Проснулась, красавица, — хохотнул мужчина, рассматривая окровавленный скальпель. — Фэйн, если ты будешь умницей, то я попрошу Рьюро больше тебя не калечить, — темноволосый мужчина оскалился, и Фэйн тут же узнала эту безумную усмешку. Это был тот самый человек, стоящий позади и задорно хлопающий в ладоши. Лим начал ёрзать и истошно мычать, но каждое движение доставляло невероятную пульсирующую боль. Блондинка была прочно привязана к больничной кушетке, а по всему её телу расползались фиолетово-синие гематомы. — Меня зовут Мори Огай, и я — глава Портовой Мафии, — спокойно поведал мужчина, вытаскивая изо рта Фэйн тряпку. — Спрошу по-хорошему: будешь работать на меня и исполнять любую прихоть? — рослый мужчина с вожделением осмотрел женское тело. — П…Пошёл к чёрту, — хрипло прошипела Лим, не чувствуя собственного языка. — Дисторсия…— простонала Фэйн, но способность не соизволила прийти на помощь. — Милая, я вколол тебе лошадиную дозу анестетика, но ты оказалась крепким орешком, — усмехнулся мужчина, укладывая скальпель на стоящий поодаль манипуляционный стол. — Так-так, — насвистывал мужчина, накладывая на верхнюю часть женского предплечья резиновый жгут. — Как комарик укусит, я же доктор. Твоя способность больно опасна, потому я лишу тебя тела. Фэйн беспомощно замычала, ощущая, как в её вену вводят иглу. Содержимое быстро распространялось про кровяному руслу, и девушка извивалась, словно ядовитая змея, ощущая ещё большую слабость в теле. Она чувствовала как немеют конечности, и Лим бесчисленное количество раз пыталась пошевелить пальцами, но ничего не выходило. Белокурая туманно рассматривала безумные глаза напротив. Очевидно, Мори был деспотом, которому нравилось доставлять физические страдания другим людям. — А теперь поработаем скальпелем, Лим Фэйн, — проворковал мужчина, наклоняясь к лицу белокурой. — Ты будешь моим очередным опаснейшим оружием! Блондинка закатила глаза, мысленно обращаясь к всевышнему, чтобы он дал ей умереть без особых страданий. Её предал Осаму Дадзай. Человек, который неумолимо быстро пробрался в её сердце и подарил за короткий срок бесчисленное количество эмоций. Но для чего? В черепной коробке Фэйн снова витал пчелиный улей, и Лим не могла нормально соображать. Мужчина хотел сделать ей больно или, быть может, напротив оберегал её? Но зачем? Ведь в данном случае молчание ранит сильнее слова, словно соль снегопадом на рану. — Дадзай, — в дурмане прошептала Фэйн, ощущая горячие струйки крови, вытекающие из зияющих ран, которые облюбовали её тело. — Дадзай не поможет, — рассмеялся Мори, нанося очередной порез. — Тебе никто не сможет помочь. Даже если сотрудники вооруженного детективного агентства чудом найдут эту базу, то мы беспощадно убьём каждого. Виноватой будешь ты, Лим Фэйн. У тебя больше нет выбора, и я буду издеваться над тобой до тех пор, пока ты не дашь мне положительный ответ.