Seekrankheit (Морская болезнь)

      Офицерская кают-компания, пожалуй, была единственным из семи отсеков подводной лодки, где стук в дверь не заглушался звуками приборов, потому как их здесь попросту не было. По этой причине Марко отчётливо услышал о прибытии ожидаемого посетителя и, поднимая взгляд на дверь в отсек, звучно пригласил:       — Заходите, Додзи!       Молодой человек несмело прошёл в отсек офицерской кают-компании.       — Вызывали, капитан Марко?       — Могу поздравить Вас, Додзи! — загадочно отозвался Рассо.       — Спасибо, а с чем?.. — пришибленно пролепетал Хао.       — Вы, наконец, приступите к своей непосредственной роли в этой экспедиции, поэтому идите в торпедный отсек, переодевайтесь в гидрокостюм, и не забудьте про снорклинг-систему, и нож для дайвинга обязательно возьмите, — мы не знаем, с чем Вам предстоит столкнуться… Монтгомери поможет Вам правильно надеть экипировку так, чтобы рация бортовой связи крепилась надёжно. Ступайте, она Вас уже ждёт! — весело проговорил явно радостный капитан.       — Вас понял, — лаконично ответил Хао, покидая отсек в хорошем настроении. Отлично, — он ещё встретится с Миной перед тем, как выйдет в океан и, возможно больше не всплывёт. Не самая плохая смерть, если накануне ему удастся хоть парой слов переброситься с симпатичной милотой. Хао прибавил темп, и уже через несколько минут входил в торпедный отсек, где его ждала Монтгомери с гидрокостюмом в руках.       — Иди сюда, — ровно бросила девушка даже не поднимая серые глаза на молодого человека.       — Чего так неласково, родная? М-м-м… Сегодня кто-то без настроения, да?.. — выдохнул Хао.       Девушка ответила понурым молчанием всё так же не поднимая глаз и опустив лицо.       — В чём дело, золотце, м? — лениво протянул Хао. Необыкновенная молчаливость коллеги красноречиво обозначала, что что-то не так, но, видимо, сама девушка была не в курсе этого, потому как…       — Не неси чушь, у нас на это нет времени. Иди сюда и надевай гидрокостюм, — сухо проронила биолог, избегая смотреть на молодого человека. Хао медленно подошёл ближе к Монтгомери и, взяв костюм, начал натягивать на себя. Неопреновая ткань плохо надевалась на кожу, словно нехотя налезала на тело. Мина, следившая за процессом, всплеснула руками:       — Хао!       — Мина! — ухмыляясь, передразнил молодой человек.       — Это же неопрен!       — А я думал, птеродактиль… — хмыкнул Додзи.       — Чего?.. Какой ещё птеродактиль? — ошалело переспросила девушка.       — Ну и что с того, что это неопрен?.. — выдохнул Хао.       — Несмотря на эластичность, он весьма просто рвётся, и если… если… если ты бу… — Мина посыпалась, неизбежно и стремительно теряя ускользающую мысль, едва Хао начал стягивать с себя ту часть гидрокостюма, которую уже успел надеть.       — Ну-ну, золотце, что там с неопреном?.. — с довольной и лёгкой, игривой улыбкой перехватывая направление взгляда биолога, пророкотал молодой человек по-кошачьи бархатным тоном.       — Да… да… Неопрен… это очень… очень…       — Очень твёрдый? — милостиво подсказал парень, продолжая с издёвкой в бездонных глазах следить за тем, как распускаются жаркие цветы смущённого румянца, обдавая строгое и обычно бледное личико девушки горячими волнами так, что казалось, даже в турбинном отсеке стало на пару градусов выше от густого плотного кома напряжения между молодыми людьми.       — Пере… перестань… — не просьба и не требование, — мольба, и Мина уже почти плачет от смущения и… желания?.. Что?       — Что перестать, золотце? Только не забывай, пожалуйста, что я гей, и ты меня совершенно не интересуешь, — ложь, бесстыдная и наглая, почти хамская.       — Из тебя гей, как из меня лесбиянка, засранец! — дрожащим на пределе голосом вскрикнула Мина.       — Хочешь потрогать меня? — мягко спросил молодой человек, не сводя пристального взгляда с коллеги.       — Угу… — едва слышно ухнула биолог, опуская вконец покрасневшее лицо.       — Иди сюда, упрямая дурашка…

***

      — Увереннее…       — Молчи, пожалуйста!.. Просто молчи… — сдавленно и потому тихо, выдала чуть живая Мина.       — Нет. Я хочу с тобой поговорить по душам, откровенно и честно, как… м-м-м… как друзья… — упрямо выдохнул Додзи.       — И о чём нам разговаривать? — устало буркнула Монтгомери.       — О тебе. Можно задать тебе неудобный и откровенно неприличный вопрос, Мина? — чувственно понизив тон, ответил молодой человек, не сводя по-змеиному пристального взгляда хищника с бедной девушки.       — И давно ты спрашиваешь разрешения для этого? — мрачно хмыкнула блондинка.       — Уже две секунды как, — уведомил Додзи.       — Я об этом очень пожалею…       — Зависит от тебя, золотце, — томно выдохнул Хао на ушко зажмурившейся девушке, с особенной вкрадчивостью произнося слово «золотце».       — Что ты хочешь спросить? — быстро выдала Мина, не желая думать, что, возможно, Хао погибнет в этом индивидуальном погружении, и она больше никогда его не увидит.       — Умничка… Когда у тебя в последний раз был парень, я имею в виду секс?.. Ну-ну… Мина, ты ведь уже не маленькая, не нужно так смущаться… Не закрывай личико, не надо… Мне так нравится, когда такой жаркий румянец целует твои скулы… В подобные моменты у меня возникают самые неприличные ассоциации… И я чувствую себя пятнадцатилетним озабоченным сопляком рядом с тобой… — Хао мягко отнял ладони девушки, которыми она пыталась закрыть пылающее личико и погладил рукой горящие скулы.       — Двадцать три… — тихонько выдавила Монтгомери, когда Хао немного сбавил своё давление на неё.       — Двадцать три дня, и ты уже так изголодалась?.. Любопытно… — удивлённо выдохнул Хао. Надо же… Кто бы мог подумать, что ей нужно чуть больше трёх недель воздержания, чтобы начать сдавать позиции? Но оказалось всё совсем не так, как подумал Хао, потому что…       — Двадцать три года… — шёпотом, потому что от смущения голос пропал, поправила Монтгомери.       — Воу… А тебе сколько? — настороженно протянул молодой человек, стараясь держать тон как можно более мягким, не допускать в нём резких вспышек собственного удивления.       — Двадцать три года… — закрывая лицо руками и отводя взгляд, шёпотом выдала Мина.       — Подожди, ты, что… Да ну нет… Но почему?.. Зачем ты отгоняешь всех от себя? Ты же очень, очень привлекательная девушка… Или ты просто по девочкам? Или в отношениях? Почему, Мина?.. — ласково и осторожно вжимая Монтгомери в стену и нависая над бедной биологом, точно хищный зверь, пророкотал Хао.       — Выпусти меня, пожалуйста… — тихонько пискнула блондинка, упирая хрупкую ручку в твёрдый торс молодого человека в наивной попытке сдержать напор неумолимого и в прямом смысле горячего мужского тела.       — Ну-ну, не спеши, золотце. Я же сказал, что всё зависит от тебя. Ответь на мой вопрос, и тогда я, может быть, выпущу тебя, но это, разумеется, не точно… Ну так? В чём причина, Мина? Лучше ответь добровольно, пока я не счёл, что мы не обойдёмся без допроса с пристрастием, если ты понимаешь, о чём я… — бархатный смешок мягко разрядил обстановку.       — Хорошо… Тогда ты меня отпустишь? — обречённо простонала биолог.       — А ты уверена, что именно этого хочешь, Мина? — хищно улыбнулся парень.       — Хорошо… Я… я из интеллигентной семьи, и… и родители часто мне говорили, как важно быть… быть женой своего мужа; как важно не уронить честь раньше времени; что нет ничего более жалкого, чем… чем падшая женщина, и… и я старалась хранить себя. Всё, теперь отпусти меня! — с отчаянной мольбой в голосе воскликнула Мина, ударяя хрупкой ручкой в пресс молодого человека.       — Тц-тц-тц-тц… Мина-сан, Вы меня совсем не слушаете или не желаете слышать… Я же не обещал, что отпущу Вас… Я говорил лишь, что подумаю… Но не бойся, я не планирую и не хочу тебя насиловать, просто поиграю немного. Ты уж прости, золотце, да только мне здесь очень скучно, а ещё я тебя заприметил сразу… Но не волнуйся, я не позволю себе лишнего, обещаю. Начнём с простого, чтобы ты немного перестала меня бояться и поняла, что я не имею дурных намерений на твой счёт, ведь, если бы я желал тобой воспользоваться, давно это сделал. Вам, Мина-сан, должно быть лучше меня известно про половой диморфизм среди представителей нашего вида… Известно про превосходство в силе мужских особей над самками, понимаете, к чему я клоню, не так ли?.. Но как, однако, любопытно, получается… Как только я начал оказывать на Вас давление, Вы перестали строить из себя недотрогу и монашку… Мина-сан, не могу поверить, что Вы, квалифицированный психолог, всю свою жизнь страдали от родительского газлайтинга… Страдали от того, что из Вас лепили монашку… От того, что вынуждали избегать общества мо… молодых людей…       Хао уже вжимал свою жертву в стену, уперев руку сбоку от её головы. Пальцами второй, — свободной, — руки Додзи вдумчиво и неспешно водил по губам девушки, легко и играючи, словно она [Мина] была его игрушкой. Мягко надавив на нижнюю губу, несколько приоткрыл уста блондинки и нежно и чувственно подхватил своими губами её уста. Мина разомлела, расслабление накатило одной широкой волной, а низ живота начал чувственно и протяжно ныть. Мина застонала в губы молодого человека, но Хао вдруг мягко отстранился. Монтгомери смущённо опустила взгляд, подумав, что сделала что-то не так и всё испортила.       — Почему ты прекратил? Я что-то сделала неправильно, да?.. — чуть дыша спросила девушка.       — Мина… Ты чудо… — мягко-умилённо засмеялся Хао.       — В каком смысле?.. — напряжённо выдохнула канадка.       — В самом прямом. Я ведь не сказал, что дело в тебе, но ты уже напридумывала себе, что проблема в тебе… Это, конечно, мило, но не когда ты сама психолог, чудушко… Я всего лишь должен-таки натянуть этот чёртов гидрокостюм, иначе меня натянет капитан. Хоть я и гей, но всё же не хотел бы этого… — мягко объяснил Хао.       — А… Хорошо… Тогда, может… Может…       — Что, чудо? Может… Что, м?..       — Ты же понимаешь, что я хочу сказать, и зачем тогда зачем спрашиваешь? — выдохнула Мина.       — Я хочу, чтобы ты перестала смущаться меня. Конечно, понимаю. Да, давай, помоги мне надеть костюм, и не бойся трогать меня… Не бойся и не стесняйся, я же всё понимаю, — спокойно проговорил Хао, подавая спутнице гидрокостюм, что валялся на полу торпедного отсека.       Мина несмело приняла одежду из рук молодого человека и в нерешительности потупила взгляд серых глаз.       — Слушай, чудо, а ты тогда серьёзно говорила, что у нас не выйдет построить отношения? — вдруг подал голос молодой человек, укрывая девушку мягким задумчивым взглядом, в котором что-то протяжно и нежно таяло.