***
Хоть ребята и вернулись в рёкан без единого мнения о поездке в храм Инари, кое-что объединяло большинство: раннее пробуждение и изнуряющий четырёхкилометровый маршрут в гору физически утомили всех, кроме, разве что, здоровяка Кадимахида. — Да как у тебя силы остались вообще? Ты точно человек? — удивлённо спросил Асакура, когда группа уже возвращалась на автобусе в рёкан. — Не стоит удивляться, Йо, у меня в роду все крепкие, — просто пробасил добродушный здоровяк. — Куда завтра поедем? У нас по программе ещё любование сакурами в городском саду, бамбуковая роща в пригороде Арасияма, и парк японских макак на вершине одноимённой горы, ещё храм Рёан-дзи, с садом камней в нём… В общем и целом, выбирайте, куда отправимся, скучать нам здесь некогда, — обратился к одногруппникам англичанин, и сразу завязалось обсуждение. — Я хочу в городской парк. В. обычный. мать. его, парк. Мне эти ваши горы уже осточертели! — категорично и однозначно высказалась Канна. — Я хочу к макакам и в бамбуковую рощу, — тихо проговорил Йо. — Мари скучно. Мари хочет остаться в рёкане… — отстранённо отозвалась итальянка. — Я хочу в парк, — высказалась Зоря, и Пино быстро сообразил, чем для него обернётся желание девушки, а потому поспешил поддержать вариант друга: — А я тоже хочу к мартышкам… Они забавные… — высказался ирландец. — Угу, понятно… Мнения, как я и ожидал, разделились: девушки хотят сделать фотографии в парке на фоне цветущих сакур; молодые люди — приобщиться к природе среди японских макак на Арасияме… Думаю, справедливее было бы уступить дамам, но фотографироваться мы в любом случае будем в последний день нашего уикенда, тем более, что в шаговой доступности от нашего рёкана находится городской сад. Такой расклад всех устроит? Тогда завтра мы едем к макакам, — рассудил англичанин. — Ну отлично ты придумал, Дител! — фыркнула Канна. — Правда? — спросил староста. — Да, разумеется! Равноправие? Права женщин? Не, не слышал, а зачем эта хрень нужна вообще?.. — ядовито прошипела немка. — Канна-сан, я просто постарался предложить вариант, который всех устроит, раз уж сами мы не в состоянии прийти к консенсусу… — робко попытался оправдаться Дител. — В задницу засуньте себе свои консенсусы, мальчики! — огрызнулась резкая иностранка. — Канна-сан, зачем же так грубо?.. Ну, давайте, например, завтра Вы с девушками отправитесь в городской парк Киото, а молодые люди — на Арасияму? Так все будут довольны! — торжествующе предложил староста. — Отлично, Лайс, ты просто двигатель прогресса нашей группы! — похвалил Грэхэм, довольный тем, что ему не придётся фотографироваться с Зорей, но девушка решила по-другому: — Пино, дорогой, ты же понимаешь, что мы всё равно перед отъездом сделаем пару совместных фотографий на память о нашей поездке? — сладко спросила русская девушка, а ирландец сразу смекнул, что скрывается за словами «пару совместных фотографий» и вмиг поник, что не укрылось от Йо. — Эй, всё в порядке? Ты так сильно устал от сегодняшней поездки? Мне казалось, что буквально пару минут назад ты выглядел веселее, Пино… — обратился Асакура к приятелю. — Просто я уже в предвкушении «удовольствия», которое испытаю от пары совместных фотографий с Зорей… — уныло ответил ирландец. — Да ладно тебе, нашёл трагедию, всего-то сделать пару снимков на память со своей девушкой… Неужели это так трудно?.. — недоумённо спросил Асакура. — Нет, Йо, ты не совсем понимаешь ситуацию… Когда Зоря говорит «пару снимков», она упускает одно ключевое слово, и весь смысл её фразы меняется, — горько усмехнулся Грэхэм. — И какое же слово Зоря упускает?.. — спросил Йо. — «Десятков», — глухо выдохнул ирландец. — Что? — не понял Асакура. — Пару десятков снимков, — сдавленно объяснил Пино. — И всё же, пусть даже так, от тебя и требуется всего-то присутствовать. Ну, постоишь ты пару минут с улыбкой, ничего страшного… По-моему, Пино, слишком драматизируешь… — пожал плечами Асакура. — Надеюсь, — уныло отозвался ирландец. — Слушай, Пино, может, я чего-то не понимаю, но почему нельзя просто объяснить Зоре, что тебя напрягают все эти фотографирования?.. — не успокоился Асакура. — Не хочу обидеть её своими словами, — отозвался ирландец. — Ну, тут я никак не могу помочь, прости… — с искренним сожалением выдохнул японец. — Да забей, это же не твои проблемы, Йо, — отозвался Пино с лёгкой усмешкой. Пока длился этот короткий диалог двух студентов, автобус проезжал по тихим уютным улочкам городка мимо маленьких аккуратненьких домов старинной архитектуры и отделки, мимо цветущих сакур, мимо каналов с чистой водой, мимо красных фонариков из рисовой бумаги, которые украшали улочки цветущего городка, мимо храмов, около которых так по-разному молились люди. Интересно, о чём они просят?.. И Йо с наслаждением любовался из окна этими проплывающими красивой картинкой в стекле автобуса, видами. Впервые за всю поездку Асакура начал осознавать и чувствовать эту тонкую неуловимую магию тихого японского городка, которая пропитала буквально каждый метр Киото. За разговором с Пино и любованием Киото дорога до рёкана показалась Асакуре быстрой и увлекательной, и парень почувствовал лёгкое сожаление о том, что поездка в храм Инари завершилась, и вот он уже поднимается в свою комнату в рёкане по узкой лестнице. Где-то тут в рёкане есть прудик со священными карпами кои, о котором ему обмолвился когда-то Пино. Надо бы спросить у приятеля, где этот прудик… Йо поднялся к ирландцу, и, получив необходимую информацию, пошёл к прудику. На третьем этаже рёкана парень обнаружил что-то вроде природного уголка с каменным прудиком среди пышных неведомых Асакуре растений. Молодой человек подошёл к искусственному водоёму и принялся задумчиво рассматривать красивых рыб, чешуя которых причудливо переливалась в чистой прозрачной воде прудика. Кажется, не так давно он рассматривал рыбок в гостиной Юсуи… Молодой человек отдался во власть задумчивости так глубоко, что вздрогнул, когда услышал обращённый к нему вопрос… — Что загадаешь? — мягко спросил нежный голос над самым ухом так неожиданно, что парень даже вздрогнул. — Только не нужно мне рассказывать про счастье и здоровье близких, хорошо, Йо? Я хочу услышать настоящий искренний ответ. Мне ты можешь доверять, — проговорил голос. — Хорошо, Зоря. Только вот моё желание наверняка прозвучит нелепо и наивно… — предупредил парень. — Поверь, не прозвучит. Всё, что я прошу у богов сводится к моим приземлённым мелочным желаниям. Например, я хочу понравиться семье Пино. По-моему, вот это нелепо и наивно, хах… Я хочу сказать: не нужно стесняться своих желаний или считать их глупыми и неважными, если это твоя искренняя просьба, то почему и зачем она должна обязательно быть какой-то глобальной и значимой для мира? Мне кажется, что достаточно того, что это твоё желание, понимаешь? И ты не должен стесняться того, что хочешь. Так скажи же мне, пожалуйста, Йо. Обещаю сохранить наш разговор в тайне, — проговорила девушка, задумчиво изучая собственное отражение в воде или переливчатых рыбок. — Я хочу… Я хочу влюбиться. По-настоящему и взаимно. Ну вот, я же говорил, что у меня нелепое и глупое желание… — смущаясь, тихо выдавил парень. — Влюбиться? А как же твоя девушка?.. — не поняла Зоря. — А… Анна… Ну, сказать честно, у нас с ней не ладятся отношения в последнее время, потому что я веду себя по-свински по отношению к ней, хе-хе… — нервно признался Асакура, боясь взглянуть на Гагарик и увидеть реакцию русской девушки на свои слова, но Зоря лишь как-то грустно улыбнулась уголками губ и тихо сказала: — Хах… Понятно… Значит, ты веришь в настоящую любовь, Йо?.. — Ну вот… Теперь понимаешь, почему я не хотел никому говорить?.. Даже ты смеёшься… — понуро объяснил парень. — Нет, Йо, я совсем не смеюсь. По-моему, это очень мило и искренне, и тебе не следует стесняться таких настоящих желаний. Меня это восхищает, — ответила девушка, проводя рукой по воде своими тонкими изящными пальцами так, что зеркальная гладь небольшого прудика пошла рябью, которая поломала черты лица самой Зори в отражении.Часть I-64. Постигая пучины морского дела. Город цвета сакуры-2. Верить в настоящую и искреннюю любовь и рябить зеркальную гладь прудика с карпами-кои
24 сентября 2023 г. в 00:58
Вспомнить всё: учебная группа Йо приехала в Киото в рамках проекта ознакомления иностранных студентов с японской культурой, и заселилась в рёкан «Ugento». На следующий же день…
Первым местом, которое посетили студенты, стал, по общему решению, храм Фусими-Инари-тайся, или храм тысячи ворот. Группа молодых людей отправилась в эту синтоистскую святыню на рассвете:
— Ну и какого хрена мы забыли здесь в такую рань?! Комаров кормить?! Это что за всратая акция в поддержку «Greenpeace»?! — неистовствовала Канна, обрушивая свой гнев на бедного старосту, уперев руки в боки и угрожающе нависая над ним, пока Лайсерг, вжав голову в плечи в надежде снизить риск словить своей зелёной макушкой шальную оплеуху от синеволосой цундере. Чёрт… Вчера он не успел поделиться подозрением о симпатии к нему Канны, а сейчас уже не был так уверен в резонности своего предположения. Действительно, любовь принято выражать иначе. Как именно — Лайсерг не знал, ведь серьёзному англичанину и встречаться с кем-то за свои девятнадцать лет ещё не доводилось… И потому способы выражения любви по шкале заинтересованности Дитела явно проигрывали способам чтения морских атласов, или, скажем, алгоритму проверки гирокомпаса.
— Так, Канна-тян, давай будем вести себя как цивилизованные люди в священном месте? Наш Лайсерг уже объяснял, что эта достопримечательность Киото пользуется огромной популярностью у туристов, поэтому мы и пришли сюда раньше них, и не нужно так шуметь, милашкам вроде тебя это не к лицу… Не говоря уже о том, что ты нарушаешь совершенную гармонию этого места… Только прислушайся: слышишь сокровенную тишину этого волшебного первозданного леса?.. Кажется, что именно в подобном безмолвии родились первые атомы нашей бесконечной Вселенной… Как можно не наслаждаться такой умиротворённой атмосферой всенаполняющего спокойствия и умиротворения, Милашка-Канна-тян?.. — вмешался Рю, непонимающе всплеснув руками-лопатами.
— Тц… Нарисовался-таки, защитничек всего зелёного от леса до фриков, которые красятся зелёнкой… Ладно, успокойся, ничего я с твоим ненаглядным Лайсергом не сделаю… Просто сигать, как молодая горная лань по этим ублюдским ступеням уже заеб… — начала немка, но её прервал возглас Умемии:
— Канна-тян, ты в святом месте! Не выражайся, пожалуйста! — настойчиво-строго попросил Рю, и девушка, пусть подкатив синие глаза, но осеклась.
— Ого, какие здоровые тории… — восхищённо выдохнул Йо, проходя под сводами красных ворот, высотой метра под четыре.
— Это подношения священной богине изобилия и плодородия, Инари. Любой желающий за определённую сумму может встать на очередь и воздвигнуть здесь тории. С каждым годом число торий увеличивается, и чем больше размер тории, тем дороже она обошлась дарителю. И обратите внимание на фигуры лиса с ключом в зубах, — это символы богини Инари. Ключ в пасти лисицы открывает наполненные доверху зернохранилища, как знак её покровительства и милости. И на ториях подписаны имена щедрых дарителей, — рассказывал англичанин, — тории сливаются в красный коридор протяжённостью в четыре километра. Это место поистине достойно называться храмом тысячи ворот. Считается, что каждая тория — портал из мира земного в мир божественный.
— Да, стоило прийти в такую рань… Так приятно-свежо, тишина, только птицы поют, сразу чувствуется эта непередаваемая и хрупкая гармония с природой, в которой рождается какое-то почтительное благоговение… А ещё тут прикольные птички! — захлёбывался восторгом Асакура, размахивая руками и беспрестанно улыбаясь и сияя своими шоколадными глазами. Но и его детский восторг заслужил порицание.
— Йо-сан! Пожалуйста, ведите себя потише, Вы же всех птиц распугаете своими радостными криками! — простонал англичанин.
С трудом пройдя километра два в гору, уже на последнем издыхании Канна, тяжело и сбивчиво дыша, воскликнула:
— Да кто вообще строит храмы в чёртовых горах?! Да ещё и такие, что переться приходится по четыре километра! Нет, я больше не могу! Я сейчас лёгкие выплюну!
— Да ладно тебе, Канна, осталось не так много до конца… Попробуй посмотреть на ситуацию по-другому? Мы идём уже достаточно долго, чтобы устать, значит, до конца маршрута осталось немного… Так что попробуй собрать последние силы для финального рывка, чтобы дойти до конца! — весело и оптимистично посоветовал Йо, — а в конце твоя выносливость обязательно будет вознаграждена!
— Ладно… Хоть я и сомневаюсь в этом, да и вообще мутный ты больно, Асакура, по-любому маньячный какой-нить, но сил на споры у меня не осталось… — сдалась немка, покорно продолжая путь по красному коридору, в который сливались тории, уводя путников в гору. Сзади послышались разрозненные чужие голоса, и не одиночные, они сливались в шумный рассеянный гул так, что становилось очевидно, что…
— Надо же… Я и не думал, что время пролетит так быстро и нас нагонят другие туристы… Ладно, хорошо, по крайней мере, что нам осталось относительно немного до конца маршрута… — заметил Дител, ускоряя темп шага. Вместе со старостой волей-неволей ускорилась вся группа. К счастью, в прохладной тени горного леса изнуряющая жара не ощущалась так явно, чтобы вымотать и без того вымотанных путников, и потому ребята могли продолжать путь, прислушиваясь к пению птиц и стрекотанию насекомых не отвлекаясь на мысли о ненавистном маршруте. Лайсерг задал такой темп, благодаря которому студенты вскоре, наконец, добрались до главного святилища богини Инари, где уже толпились туристы, беспорядочно кружась около палаток с сувенирами или вознося молитвы у храма.
— Кстати, религия, которую исповедуют японцы, поистине уникальна, — она называется «синтоизм». Суть её состоит в том, что синтоисты верят, что всё, — камни, деревья и цветы, — всё имеет душу. А ещё обратите внимание, как люди молятся: строгих правил для молитв в синтоизме нет. Кому как удобно, так и молится. Посмотрите, — кто-то — стоит и шепчет себе под нос; кто-то — опустился на колени и сложил руки, — сказал Лайсерг, окидывая туристов у храма беглым взглядом.
— Будьте-здрасте, дошкондыбали-таки… Асакура, ну и где то вознаграждение, которое ты мне пророчил? Или думаешь соскочить, м? — требовательно спросила Канна.
— В сувенирных палатках можно приобрести особую табличку «эма». На эма люди пишут свои желания, которые потом исполнит Инари, так что не злитесь, пожалуйста, Канна-сан, лучше приобретите эма и напишите на ней своё желание, — примирительно улыбнулся англичанин.
— У меня сейчас только одно желание, Дител, попробуешь угадать, какое? — раздражённо буркнула немка.
— М-м… Признаться честно, я в растерянности между «покурить» и «вернуться в рёкан»… — вежливо ответил староста.
— Молодец, Дител, садись, пять: два — в лоб; три — в тетрадь… — едко, с издёвкой и сарказмом, ответила Бисмарк.
— А ты-то что загадаешь, Йо-кун? — невинно спросила Зоря, вертя в руке деревянную табличку с цветной лошадью и задумчиво постукивая по эма чёрным маркером для записи желания. Парень заметно смутился, но всё же тихо ответил:
— Ну, ехе-хе… Смотрю я на вас с Пино и хочется только одного… — неопределённо проговорил японец, покраснев, что свёкла.
— Неужто девчонку хочешь найти, наконец?.. — хохотнул Кадимахид.
Йо только опустил глаза и пробормотал что-то бессвязное.
— Или не девчонку, да, Асакура?.. — задорно-лукаво подмигнула, пихая несчастного парня локтем под ребро, Матисс.
— Матильда-сан, что Вы… — пролепетал несчастный староста, задыхаясь от смущения, которое уже окатило широкой и неумолимой, точно цунами, волной, стеснительного молодого человека.
— Да успокойся, Дител, я же шучу, чего ты сразу напрягся, а? — переливисто рассмеялась девушка.
— Да хорош уже делать такие грязные намёки! И вообще, у меня, между прочим, есть девушка! — взорвался Йо, и все изумлённо притихли.
— А эта бедняжка в курсе хоть, Асакура?.. — насмешливо спросила Бисмарк. И вопрос был в точку, ведь Анна и понятия не имела, что друг её сейчас выставляет своей девушкой перед одногруппниками.
— А что, хочешь на её место?.. — не остался в долгу парень.
— Пф, нет уж, спасибо… Не надо мне такого счастья… — равнодушно-насмешливо выдохнула немка.
— Хорошо, договорились, тебе повезло, что наши с тобой чувства взаимны, — усмехнулся Йо, радуясь, что тема его общения с Лайсергом оставлена позади. Но не оставлена тема его желания, с которой, вообще-то, и начался этот неудобный разговор, потому что…
— И всё же, Йо-кун? Что ты загадаешь, если у тебя есть уже не то что подруга, — девушка? — спросила Зоря, внимательно перечитывая своё желание на эма.
— Я… Я об этом ещё не думал, если честно… Наверное, загадаю, чтобы мои родные и близкие были здоровыми… — просто ответил Асакура. На самом деле парень соврал. Он давно придумал, что загадает, но стеснялся своего желания, и потому старался отвечать уклончиво или завуалированно, либо вообще не отвечать. Но была стопроцентная тактика побега от вопроса, — перекинуть его другому, и Йо воспользовался ею…
— Лайсерг, а что ты загадаешь?.. — спросил Асакура.
— Я загадаю, чтобы мне хватало сил и желания для учёбы, — пожал плечами англичанин.
— А то ты хуже всех учишься! Тц… Дител, ты серьёзно?.. — фыркнула немка.
— Ну… Нет ведь предела совершенству… — смутился парень.
Пока ребята разговаривали, Йо, чтобы не привлекать к себе нежелательного внимания, отошёл от компании одногруппников и прокрался к палатке с сувенирами, чтобы купить эма. Выбрал светлую табличку с оленем и осторожно, с придыханием, написал на обороте своё желание:
«Крепкая и настоящая любовь».
Затем, молодой человек, довольный тем, что никто из одногруппников так и не узнал его глупое и по-детски наивное желание, поблагодарив продавца, невысокого сухого дедушку почтенного возраста, покинул палаточку, чтобы отправиться к храму и повесить там свою эма, дабы боги — «ками», узнали о его желании и обязательно исполнили его.