В купе юношей сапсана Киото-Токио.😎😎
— Ого… Вопрос вроде и не по учёбе, а я даже не знаю, что ответить. Да уж, братец Лайсерг, умеешь ты поставить в тупик даже посреди пустырей… Но объясни мне, пожалуйста ещё раз, в чём проблема? Я не самый смышлёный ребёнок в семье, хоть и единственный, хех… — растерянно усмехнулся Пино. Молодые люди уже сидели в комфортном вагоне, что стремительно проносился мимо великолепных горных пейзажей, на огромной скорости, которая не ощущалась из-за ровного и мягкого хода сапсана. — Мне нравится Марион-сан, — начал англичанин сдавленно, несмело и отчаянно краснея, чувствуя, как полыхает лицо, так напряжённо ожидая реакции друзей, словно ему вот-вот кто-то из молодых людей объявит смертный приговор. — Угу, ну, это я понял уже хотя бы по тому, что ты, братец, покраснел похлеще девицы, [«Пино!» — шикнул Йо] ну и что? Всё равно никакой проблемы не вижу, или я чего-то не понимаю… И по поводу Канны: ты уверен в том, что тебе не показалось?.. Просто… Ну давай откровенно, Лайс, ты и Канна?.. Она же постоянно ядом исходит в твой адрес, смеётся над тобой, унижает и не упускает возможности подчеркнуть своё презрение, как-то не тянет на чистую и светлую любовь до гроба… — прокомментировал Грэхэм. — Пино, мне кажется, следует быть немного деликатнее… Лайсергу и так очень неловко говорить об этом, а твои подколы и всякие обидные слова только вредят… — справедливо отметил Асакура, чем заработал благодарный взгляд англичанина. — П-проблема в том, что я очень хочу предложить Марион-сан встречаться со мной, но и Канну-сан не должен обидеть, и как мне поступить?.. — сдавленно и тихо выдавил из себя парень, отворачивая пылающее лицо от одногруппников и устремляя взгляд на заснеженную Фудзияму, которую проезжал сапсан и которую Пино проморгал вновь. — Тогда почему бы так и не поступить, Лайс, в смысле почему бы не предложить Мари стать твоей девушкой? Ты придумываешь какие-то сложности на ровном месте, — раздражённо-устало выдохнул ирландец, закатывая глаза. — Потому что… потому что я никогда такого не делал и потому что я слабовольный трус, наверное… Я боюсь, что она рассмеётся мне в лицо, а ещё мы всего лишь несколько раз оставались с ней наедине, и если я предложу ей встречаться, это будет выглядеть легкомысленно и несерьёзно, на-наверное, а ещё я ничего не знаю о ней, кроме того, что у неё был брат и она любит сахарную вату и не любит людей… Ну ещё Канна-сан точно убьёт меня, хе-хе… А! Но главная трудность в том, ч-что у меня есть основания полагать, что симпатию ко мне испытывает Канна-сан… — взволнованно и явно нервничая, проговорил обычно настолько спокойный, что мог бы вполне успешно работать при храме Рёан-дзи на должности камня, Лайсерг. — Коллега… — деловито обратился ирландец к Асакуре, который, как обычно, рассеянно и мечтательно, уставился в окно и увлечённо следил, как медленно сползает по стеклу дождевая капля, которую на большой скорости неминуемо уносило с прямой траектории. Парень настолько глубоко задумался, что перестал следить за происходящим вокруг, и потому не откликался на обращение Грэхэма. — Асакура, мать твою! Заканчивай спать на ходу! — одёрнул приятеля Пино. — А? Ты ко мне обращался?.. Прости, пожалуйста… А-ах… Что-то я спать хочу… — рассеянно ответил парень, словно в подтверждение своим словам зевая. — Можно подумать, ты когда-то не хочешь спать… Ладно, не о тебе речь. Раз уж ты, как обычно, всё промахал, повторю, только сейчас слушай, блин: наш английский друг-ловелас стремается предлагать Мари-тян встречаться, потому что «это будет выглядеть легкомысленно и несерьёзно»; «а ещё мы всего лишь несколько раз оставались с ней наедине» и «главная трудность в том, что у меня есть основания полагать, что симпатию ко мне испытывает Канна-сан…» Как Вы прокомментируете эти высказывания?.. — передразнивая старосту, изложил ирландец суть вопроса своему рассеянному приятелю, когда тот включился. — Ну… Пино! Я же не разбираюсь в таких вопросах, это ты у нас локальный ловелас и сердцеед! — вспыхнул негодованием Йо. — Асакура, прекращай мне вот это тут своё… Нет, у самого, главное, полумифическая подружка, а он сидит здесь корчит из себя токийскую недотрогу! — строго осадил друга ирландец. — Короче понятно, опять ничего без меня не можете… Лайс, из всех твоих опасений самое резонное, и то не точно, — это гнев Канны-тян. А в остальном — это всё отговорки, которыми ты пытаешься оправдать собственную нерешительность. Что тут легкомысленного и несерьёзного, если она учится с нами уже почти второй год, два года из которых вы общаетесь каждый день? Да и неспроста тебя назначил Силва опекать её! Серьёзно, Лайс, заканчивай прикидываться ветошью и действуй, пока не упустил её! — внушительно посоветовал Пино. — Д-думаешь?.. — испуганно и неуверенно пискнул староста. — Уверен, Лайс. Ты парень умный и порядочный, к тому же, даже наша суровый Гитлер в юбке, она же Канна-тян, доверила развлекать итальянскую царевну несмеяну Мари именно тебе. Какие ещё аргументы нужны? — твёрдо и убедительно проговорил Пино. — Л-ладно, я-я ещё подумаю над Вашими словами Пино-сан… Н-но что значит «пока не упустил её»? Спасибо Вам за совет… И-и Вам спасибо, Йо-сан… Посоветуюсь с родителями и тогда приму решение, наверное… — пролепетал англичанин. — Тормози-ка, друг-подруг, ты сейчас ей хочешь предложить встречаться или сразу стать своей женой? И вообще, Лайс, тебе сколько лет, что ты до сих пор о таких вещах советуешься с предками? А по поводу не упустил… Я заметил, что в последнее время к ней яйца подкатывает Борис… — насмешливо-строго проговорил ирландец. — Пино… — простонал Асакура с лёгким неодобрением. — Всё в порядке, Йо-сан, на этот вопрос я могу ответить и совсем не обижаюсь, что Пино-сан не помнит мой возраст… — безмятежно улыбнулся староста, даже не поняв шутку не самого деликатного одногруппника, — мне двадцать лет. — А Мари-тян? — спросил Пино. — Тоже двадцать… — ответил староста почти мгновенно. — Лайс, вы же даже ровесники! Какие ещё аргументы тебе нужны? — быстро сориентировался ирландец. — Ну… Строго говоря, это не совсем так, потому что, если не ошибаюсь, у Марион-сан день Рождения в конце февраля, а у меня — в мае… — поправил педантичный англичанин. — Лайс! Да что с тобой не так? Нормально же общались-дружились, нет, ты начинаешь душнить!.. — негодующе взвыл Грэм. — Начинаю… что?.. Не совсем понял, о чём Вы, Пино-сан, но приношу свои извинения… — растерянно-беспомощно пролепетал англичанин, переводя непонимающий взгляд утопающего на Йо. — Я тебе потом объясню… — мягко улыбнулся Асакура.***
В то же время в другой части вагона.💋💋💋
— Канна-тян, не понимаю, почему ты продолжаешь так переживать… Мари ведь сказала, что Лайсерг не обижал её… Даже игрушку подарил! По-моему, это очень мило, и ты просто надумываешь проблемы на ровном месте… Не переживай, Мари-тян не пострадала, с ней же был наш Лайсерг. Ты когда-нибудь замечала, как ласково он на неё смотрит?.. Точно как Пино иногда на меня… Знаешь, мне почему-то кажется, что Мари-тян нравится Лайсергу… Он так о ней заботится и так её оберегает… — проговорила Зоря, пытаясь успокоить одногруппницу, которая сейчас угрюмо-задумчиво молчала, нервно кусая сухие губы. — Зоря… У Мари-тян психика ребёнка, поэтому я беспокоюсь о ней… Понимаешь, насколько легко задеть её? Одно неверное слово или намёк на близость могут привести к непоправимым последствиям… Мари, она… Она подобна хрустальной вазе, которую очень сложно будет склеить, и если из-за какого-нибудь ублюдка она разлетится на сотню осколков… Я старшая из всех девушек нашей группы, поэтому несу ответственность за всех, и если этот ублюдочный ранит Мари, я его закопаю голыми руками в каком-нибудь глухом горном лесу… — сурово и серьёзно прорычала непреклонная немка. — Канна-семпай… У тебя кровь… — заметила Мати. Бисмарк так увлечённо говорила, кусая губы, что не заметила, как прокусила собственную. — Да пусть, но спасибо, Мати-тян, — рассеянно отозвалась немка, машинально поднося большой палец к губам и стирая солоноватую красную каплю. — Канна-тян, а если он настроен серьёзно и предложит Мари-тян встречаться? Вдруг Лайсерг-кун всерьёз влюблён в Мари?.. — несмело спросила Гагарик. Пусть она почти год как проучилась в этой группе, всё равно немного робела перед девчонками, которые уже сформировали сплочённый коллектив, но русская девушка не чувствовала себя своей среди них, несмотря на те вроде как доброжелательность и терпимость, с которыми к ней относились новые одногруппницы. — Зелёнка? Предложит встречаться?.. Не смеши меня, Зоря… Эта нюня способна обратиться с таким разговором к Асакуре, ну максимум, Умемии, но никак не к нормальной девушке… — усмехнулась Бисмарк. — Хех, точно, Канна-семпай! Как здорово Вы это сказали! — восхищённо поддакнула шотландка.***
После разговора с Лайсергом и Пино Йо решил позвонить родителям, чтобы сообщить, что уже через час сапсан прибудет на станцию «Токио». Молодой человек набрал номер мамы и, когда гудки, наконец, сменились голосом женщины, начался разговор: — Сынок?.. Привет… Чем вы там занимаетесь? — растерянно спросила Кейко. — Мамуль, ты же помнишь, что мы сегодня прибываем в Токио?.. Наш сапсан как раз подъезжает к конечной станции, так что через полтора часа я приду домой. Через час сапсан прибудет в Токио, и ещё полчаса мне на путь с вокзала до дома, — выдохнул с улыбкой парень. — Ах… Уже сегодня?.. Прости, сыночек, я что-то совсем закружилась и потеряла счёт времени… — растерялась женщина, — ты Анну-чан уже обрадовал, что приезжаешь сегодня?.. — А… Анну? — ослабевшим вдруг голосом переспросил Йо. Чёрт… Он ведь даже не попрощался с подругой… Ещё и не позвонил ни разу за всю поездку… Н-да, нехорошо как-то вышло… Некрасиво, но самое неприятное, — даже сам Йо не мог бы найти себе оправдание… Может, это потому что оправдания не было? Да и нужно ли оно вообще? Дружба должна ведь обоим приносить удовольствие, разве нет?.. Дружба не должна быть в тягость, не должна быть нежеланной… Но и вот так некрасиво поступать тоже нельзя. Надо позвонить Анне, извиниться и позвать гулять как только вернётся. А ещё лучше зайти за подругой!..***
Йо осторожно вышел из вагона на такой шумный, и прохладный после недавнего дождя, перрон, где уже стояли его одногруппники. — Милашка Канна, мы только-только вернулись, а ты уже с сигаретой?.. — уныло заметил Рю. — Тебе-то что? — сухо хмыкнула немка. — Просто заметил, что часто куришь, Канна… Поберегла бы себя, ты же будущая мама! — всплеснул руками Умемия. — Сама разберусь, без советов, — сдержанно процедила Бисмарк. Асакура с улыбкой подошёл к компании одногруппников, которая собралась вокруг старосты. — Асакура Йо… Бисмарк Канна… Гагарик Зория… Дител Лайсерг — ну это я, так… — проверял одногруппников Лайсерг. Наконец, дойдя до одного особенно важного для него имени списка, — «Марион Фауна», — староста объявил, что ему в данный момент необходимо отлучиться от группы, чтобы вернуться в колледж и отчитаться о прошедшей поездке Силве, в связи с чем все могут спокойно расходиться по своим делам, пожелал удачи и наказал соблюдать осторожность. — Пока, дорогой Лайсерг! Спасибо за твою заботу о нас всю поездку! — восторженно попрощался Рю. — Детский сад… — раздражённо-устало проворчала немка, закатывая синие глаза.