***
Городская больница Токио. Спустя полтора часа.
— Ненавижу больницы… — мрачно поделился Йо, угрюмо взирая на поток людей, заходящих в здание медицинского учреждения из окна машины. — Чем они тебе навредили, малыш?.. — ласково спросил Додзи. — Просто неприятное место. И там пахнет лекарствами, и ещё много людей, и вообще, мне иногда кажется, что медицину придумали садисты, чтобы легализировать пытки… Правда, аники: что ни возьми, — всё доставляет боль, грусть или стыд… Один только осмотр врача чего стоит!.. Что это такое: сидишь в кабинете с незнакомым человеком и отвечаешь на странные вопросы… Почему я вообще должен с кем-то обсуждать свой уклад?.. Или те же уколы, — так это вообще развление чертей в Аду, когда все сковородки, на которых зажаривают грешников, грязные… Видишь, все медицинские приколы так или иначе связаны с чем-то неприятным… Аники, я тебя прошу, давай вернёмся домой! Аники, пожалуйста! Мне что-то нехорошо, правда, аники… — пролепетал, начиная задыхаться неизвестно от чего, Асакура. — Брось, Йо, что за детский сад? В любом случае тебе придётся пройти медосмотр для получения морского паспорта! Хватит ломать комедию, Йо, пойдём! Чем быстрее выйдем из машины, тем скорее вернёмся домой, пойдём! Что-то мне подсказывает, что твоя подруга не обрадуется, если ты опоздаешь на приём… — строго-устало проговорил Хао. — Подожди, что? Какая подруга? Ты про Анну? — испуганно пролепетал Йо, теряя способность сконцентрироваться хоть на одной чёткой мысли. — Кёяма Анна — твоя ведь, малыш? — спросил Додзи, читая имя врача на талоне электронной записи в телефоне. — Ты-ты-ты, что, специально записал меня к ней, аники?.. — слабым голосом пролепетал Йо. — Нет, малыш, зачем мне специально сталкивать тебя с подругой? Я не хочу лишний раз убеждаться в своей ревнивости. Запись была только к ней, так что пойдём. Двадцать минут до приёма, — отозвался Додзи. — Я-я никуда не пойду, Хао… Мне плохо, я не хочу, я умираю… Вот… а!.. В груди больно слева! У меня инсульт! Я не могу никуда идти!.. — пролепетал Йо, хватаясь за грудь слева. — Не шути так, дурной! Нет у тебя никакого инсульта! Инсульт — это вообще про мозг, так что нечего за сердце хвататься, жук! Успокойся, отото, я же иду с тобой, или ты боишься подружке в глаза посмотреть, м?.. — строго прикрикнул Хао, оборачиваясь к брату с водительского сидения, добавляя серьёзно, — Йо, кроме шуток, не вынуждай меня силком выволакивать из машины, это будет несмешно… — Да идём-идём… Если я умру на этой арене пыток, жить дальше с этим тебе… — мрачно заметил Асакура. — Долго ещё бухтеть будешь, малыш?.. Мне придётся тебя отключить, Йо, прости… — нехорошо улыбнулся Хао, «нападая» на брата сзади и оставляя нежный поцелуй на его шее так стремительно и легко, что несчастный даже не успел понять, о чём говорил брат… — Чт… А-ах!.. — запрокинул голову от удовольствия, которое нежно накрыло волной обессиливающих и расслабляющих мурашек, Йо. — Тише, отото, веди себя прилично, мы в общественном месте!.. — насмешливо-довольно прошептал Хао на ухо, обжигая щекотной горячего дыхания. — Не… не могу и не хочу!.. — слабо-томно выдохнул Асакура. — У… как мы заговорили… Я на тебя плохо влияю, малыш… — насмешливо заметил Хао, ускоряя шаг к флигелю приёмного отделения, где располагался кабинет терапевта. Тёплое майское солнышко весело мелькало в листве, парк на территории больницы полнился затейливыми переливами птичьих трелей, а глаз радовали цветущие кисти сирени, и культурные садовые флоксы и анютины глазки, что компоновали мозаику узора на аккуратной клумбе. Вот такая красота властвовала на территории городской больницы Токио, когда молодые люди приехали на приём к терапевту, но, к сожалению, по достоинству изящество майской природы никто из молодых людей оценить не смог, хоть попытки и предпринимались, но… — Отото, нам некогда корефаниться с ландышами и чирикать с соловьями, мы уже опаздываем! Идём, пожалуйста! — взмолился, всплеснув руками, Додзи. Йо пришлось покориться, ведь Хао был гораздо сильнее него, и потому без особенного труда сгрёб брата в кучу и, игнорируя его вопли о том, что это непозволительное свинство и вопиющая грубость, потащил к кабинету терапевта Кёямы Анны, опустив на пол лишь перед самой дверью. — Аники… Мне нехорошо, — тихонько пискнул Йо слабым голосом. — Господи, Йо, мы уже почти зашли в кабинет, а ты всё равно надеешься откосить от медосмотра?.. Взрослый парень уже, а ломаешь детскую комедию… Самому-то не стыдно, малыш?.. — устало-недовольно отозвался Додзи. — Но я не ломаю ничего, аники!.. Мне правда нехорошо! Я не обманываю тебя! — дрожа от обиды или ещё от чего-то проронил Асакура. — Хорошо. В чём проявляется недомогание? Мы же в больнице, малыш, под кабинетом терапевта — вот это удача, правда?.. Всё, Йо, меня уже раздражает этот дешёвый цирк. Успокаивайся и идём! — прорычал Хао, потеряв остатки терпения. Надо же видеть границы инфантильности, в конце концов! А вот изображать недомогание лишь бы не идти к врачу… Это очень, очень подло, глупо, трусливо и бесчестно. — Мне за тебя стыдно, отото… Я сейчас возьму тебя за руку и затащу в кабинет насильно, — сурово выдохнул Хао, всем своим видом демонстрируя крайнюю непреклонность. — Аники… Я… я тебя люблю и не буду винить после смерти. Просто… просто поцелуй меня в последний раз… — пролепетал Йо, выдыхая на ухо брату так, что у самого Хао пошли мурашки, а пах охватило жаркое пламя. Йо так томно подкатил глаза и так горячо вспыхнул лёгким дразнящим румянцем, что Додзи было уже плевать на любые приличия, на любых людей, — на врачей, уборщиц, медсестёр и пациентов, плевать даже на Йо. Наступило то самое «поздно», которое предпочёл когда-то Хао. Всё, что Хао так долго запирал себе, затыкая пустыми и беспомощными в наивности своей, мыслями о родстве с Йо и о безнравственности, неверности и омерзитнльности подобного низкого желания, — прорвалось бурным, ревущим потоком. Молодой человек зарычал и уволок брата в туалет, по дороге неистово исцеловывая шею, губы, переходя на грудь и гуляя блудными руками под рубашкой отото. А время шло…Спустя полчаса. Под кабинетом терапевта…
— Асакура Йо, проходите, пожалуйста в кабинет. Доктор Вас ожидает!.. — объявила вышедшая из кабинета терапевта молодая девушка с длинными чёрными волосами и бледным миловидным личиком, вперив усталый взгляд тёмных добрых глаз в толпу растерянных пациентов под дверью. Ожидающие заволновались и начали переглядываться, громко повторяя имя Йо, будто желая обнаружить молодого человека. — Асакура Йо, Вы задерживаете всех, проследуйте в кабинет! — раздражённо выпалил чей-то недовольный голос из толпы. Разумеется, никакой Асакура Йо не отзывался, и потому ожидающие решили пропустить пожилую женщину вместо молодого человека так, что длинноволосой брюнетке пришлось вернуться в кабинет с тем, чтобы доложить врачу об отсутствии пациента… — Анна-сан, Асакуры Йо нет. Вместо него к Вам сейчас пройдёт другой пациент… — осторожно сообщила девушка. — Как нет? Сами-сан, Вы уверены, что он не пришёл?.. Так, я сама сейчас посмотрю… Ему же необходимо пройти медосмотр для получения морского паспорта! — встревожилась Анна, покидая кабинет, чтобы лично убедиться в справедливости слов медсестры. И блондинка уже почти закрыла за собой дверь кабинета, когда… — А-анна, подожди, пожалуйста… Фух!.. Еле успели… Я… я пришёл, Анна!.. — объявил с улыбкой до ушей Йо, которого тащила за собой та самая сучка-брюнетка, которую Кёяма видела около дома Асакур в шикарной машине. Вот шустра, шлёндра патлатая! То её Йо в авто пакует, а сейчас хватило наглости и бесстыдства притащиться с ним к Анне на приём! Да кем она себя возомнила?! Ярость вскипела в янтарных глазах прежде, чем Кёяма успела сухо-холодно ответить: — Молодой человек, я попрошу Вас соблюдать приличия и субординацию. Не обращайтесь ко мне с такой вопиющей фамильярностью… И вообще, приведите себя в порядок!.. Что с Вами? Такое ощущение, что Вы минуту назад спасались от дикого зверя… Ваша одежда растрёпана, Вы опоздали на час, да ещё и позволяете себе такое обращение! Это просто восхитительное нахальство! Да я элементарно могу Вас не принять! — возмутилась блондинка. — Уважаемая злючка-сан… — насмешливо обратился к Анне Хао, и девушка замерла как громом поражённая от двух вещей: во-первых, от подобного хамства, а во-вторых, та, кого она принимала за девушку, оказалась длинноволосым парнем! Кёяма настолько растерялась, что потеряла дар речи и просто открывала и закрывала рот, точно немая рыба. — Вы не имеете права отказать пациенту в приёме без оснований. Опоздание его к назначенному времени не является весомым основанием, Анна-сан, поэтому… Малыш, проходи… — с ангельской улыбкой засранца проворковал Хао, открывая дверь перед Йо и, задержав его за руку, целуя-кусая в шею демонстративно, как бы давая Анне понять новую расстановку сил. Девушка заставила себя проглотить этот выпад патлатого наглеца. Выгнать обоих с приёма она всегда успеет…