***
— What kind of fool is this?.. — прошипел, выпучив золотые глаза, Рен, когда Хао отволок его в более-менее спокойное место в порту. — Ugh, that's rude, Rennie… You, as an assistant captain, should not speak so impolitely about our sailor… Ultimately, you, as my assistant, are now responsible for him… — скривился Хао от вульгарности Рена. Конечно, защищать или отстаивать права Асакуры перед помощником сейчас, после того, как отото так мило чирикал с Анной, заставляя ходуном ходить нервы капитана, Додзи не собирался. Отныне Йо сам по себе, отныне Йо — чужой для него человек, и, как бы ни пытался убедить себя Хао в том, что подобный категоричный образ его мыслей навеян исключительно беспокойством о сохранении их тайны, ничего не выходило: едкий яд разъедающе-обжигающей изнутри ревности всполахивал с новой силой, извергаясь внутри, точно лава из жерла вулкана. — Captain, don't say you approved it!.. And don't call me «Rennie»! — вспыхнул негодованием «Rennie», выделяя голосом «it». — Are you really not satisfied with my choice of him as a sailor, hmm? — строго-холодно поинтересовался Хао. — I don't understand how you could approve this fool into the team! He's hardly ever been to the port! Stupidly wandering around the port, and does not understand anything at all! A piece of soap and he would understand what to do! A rare fool… — возмутился китаец. — Maybe you're right about something, but his candidacy was strongly recommended by the owner of our team. I prefer not to get into arguments with my superiors when it comes to such trifles, and I advise you to follow my example, — враждебно выгнув бровь дугой, холодно отметил Хао. Нельзя, да и не хочется так активно защищать Йо, это покажется странным и вызовет подозрения… — But… — продолжил Рен, желая привести аргумент в свою пользу, сказав, что Йо, судя по всему, не знает английский, раз таращился на Тао такими тупыми глазами, но капитан его безжалостно прервал: — That's enough, Rennie. There's no point in continuing our bickering, especially since we have to leave any minute now. — I'm sorry, Captain, it won't happen again, if you'll excuse me, I'll greet the crew on the ramp, — сквозь зубы процедил Рен. И как его, образованного и квалифицированного специалиста, угораздило попасть в команду к такому фриковатому капитану?.. — Of course, go, — кивнул Хао. Этот самодовольный нахальный китаец-гомофоб не на шутку действовал Додзи на нервы, что, наиболее вероятно, было вполне взаимно… Но сам капитан ничего не мог с этим поделать, ведь…***
Некоторое время назад, перед этим рейсом…
— Вы хотели меня видеть, Оямада-сан?.. — несмело заглядывая в кабинет начальника, спросил Додзи. — А, Хао-кун, да, заходи, присаживайся… — отрываясь от изучения каких-то бумаг, проговорил Мансуми с тёплой улыбкой под чёрными усами, которые уже посеребрила подкрадывающаяся старость благородной сединой. Молодой человек покорно прошёл в кабинет, готовый внимать Оямаде. Мансуми продолжал изучать необычную бумагу, которую выудил из папки, что лежала на столе перед ним, и по фотографии какого-то симпатичного молодого человека, прикреплённой к бумаге, Додзи догадался, что это что-то вроде досье или характеристики. Заняв пост у аквариума со своим излюбленным голубым петушком, молодой человек коротал ожидание внимания начальника, наблюдая за изящными и грациозными движениями плавников рыбки, так легко и невесомо скользящих в толще чистой воды. Это успокаивало и расслабляло, хотя кому-то такое занятие могло бы показаться скучным и бесполезным, но только не Додзи. Мансуми обратил внимание на ожидающего посетителя только дочитав досье до конца: — Присаживайся, Хао-кун… Я хотел поговорить с тобой о предстоящем рейсе, в котором я хочу взять в команду помощника для тебя… Как ты на это смотришь?.. — спросил Мансуми, протягивая усевшемуся Хао досье, которое закончил изучать. Хао осторожно принял папку, в которую опрятно подшиты несколько документов: медицинские справки, анкета и иные сведения, и принялся листать страницу за страницей с первой, на которой были представлены основные сведения, — несколько фото разных форматов, с изображениями красивого и строгого, сурового, но в то же время нежного молодого человека с холодными, насмешливыми золотистыми глазами и, — Хао не мог не отметить это! — пухлыми губами. Парень был настолько симпатичен, что у Додзи возникла мысль, что это какой-то актёр или, как минимум, фотомодель… Также на первой странице была краткая анкета: Имя: Тао Рен. Возраст (полных лет): 24 года. Образование: Шанхайский морской университет' специальность, — Chief Mate. Опыт работы: 'в этом поле был перечислен внушительный перечень торговых компаний международного уровня, некоторые из которых были известны даже далёкому от этого Хао, что не могло не впечатлить…' Ознакомившись с досье, с каждой характеристикой с прошлых мест работы, которые были подшиты в увесистую папку и найдя лишь одну не слишком приятную, в которой был отмечен конфликт на почве толерантности, Хао поднял глаза на Мансуми, который пристально наблюдал за молодым человеком, пока капитан изучал досье. — Возникли какие-то вопросы, Хао-кун? — перехватывая непонимающий и даже несмелый взгляд молодого человека, уточнил Мансуми. — Нет-нет, никаких, просто хотел уточнить кое-что… Тут упоминается в одной из характеристик несколько лет назад небольшой конфликт… Как я понимаю, на почве нетрадиционной ориентации одного из членов команды, в которой состоял господин… — Хао открыл первую страницу, чтобы уточнить имя молодого человека, досье которого изучал, — господин Тао?.. — Ах, припоминаю, у меня была беседа по этому поводу с Реном-куном, да… — рассеянно и будто бы несмело отозвался Мансуми. — И что, к чему вы пришли в ходе этой беседы? — с жадным интересом спросил Хао, выдавая собственное нетерпение. — Рен-кун согласился с тем, что ему свойственно подобное предвзятое отношение к представителям сексуальных меньшинств, да… Но разве эта мелочь перекрывает его достоинства, Хао-кун, его внушительный опыт работы в самых известных и респектабельных торговых компаниях мирового уровня в таком юном возрасте, его впечатляющее образование в лучшем университете Китая?.. Решать, безусловно, тебе, но будь благоразумен: когда разговор касается специалиста с такой впечатляющей квалификацией, можно и следует закрыть глаза на этот незначительный инцидент… А вот отказаться от этого молодого таланта — крайне не разумно и попросту глупо, тем более, что его отец — Тао Ен — один из самых влиятельных людей среди моих партнёров… И впридачу несколько обидчивый человек, поэтому я бы очень порекомендовал тебе одобрить его кандидатуру. Ведь одно слово Тао Ена может разрушить мой бизнес и лишить тебя и сотни других моих сотрудников работы, мы ведь этого не хотим, верно?.. Было бы гораздо разумнее одобрить молодого человека на пост Chief Mate, верно?.. — елейным голосом проговорил Мансуми. — Но, Оямада-сан… У меня ведь никогда раньше не было опыта работы в экипаже с помощником капитана… — слабо возразил Додзи. — Ты и капитаном никогда не ходил, Хао-кун, не так ли?.. — парировал мужчина. — Да, но это ведь может привести к конфликтам в коллективе… Если в экипаже будут представители сексуальных меньшинств, конфликт неизбежен… — пролепетал Додзи. — Уверен, с таким помощником, как Рен-кун, вы найдёте способы урегулирования конфликта в случае его возникновения… — пожал плечами Мансуми. — Оямада-сан, я не очень понимаю, к чему весь этот разговор, если Вы не собираетесь учитывать моё мнение из-за того, что беспокоитесь за свой бизнес… — с характерной для себя прямолинейностью и несколько раздражённо заметил Додзи. — Хао-кун, я лишь призываю тебя к той же толерантности, которую ты пытаешься отстаивать в этом разговоре… Подумай о том, что в своё время я точно так же принял твою сторону, закрыв глаза на сомнительные моменты твоего досье, закрыв глаза на характеристику капитана той подводной лодки, или ты забыл об этом?.. В мире должен поддерживаться баланс. Ты, как буддист, должен понимать, о чём я говорю… И ещё: ты ошибся, — бизнес не только мой, но ещё и моей жены. В следующем рейсе вы пойдёте с партией товаров косметических средств Кейко во Францию. Команда будет состоять из моих сотрудников, но товары — Кейко, — непреклонно отметил Мансуми, ставя точку в разговоре, — ничего личного, только бизнес, сынок.Возвращаясь в порт, откуда вот-вот должен выйти Рюдзин с косметической продукцией Кейко, которую в это время активно грузили на борт члены команды…
— Бестолочь! Куда тараканишь этот контейнер?! Я отсюда вижу, что его нужно грузить в трюм, а не на палубу! Разуй глаза, сонный олень! — неистовствовал Ренни, наблюдая в бинокль за тем, как несчастный Асакура, отплёвываясь и тяжело и сбивчиво дыша от усталости, на последнем издыхании тащил огромный рыжий контейнер на палубу. Однако, услышав громогласное замечание китайца, Йо застонал и осел прямо на ящик, высунув язык на плечо, за что незамедлительно поплатился, отхватив чапаллах от разъярённого китайца. Едва Тао увидел, как несчастный рухнул на ящик с товаром, между прочим, а не с картошкой! — его тонгари незамедлительно встало дыбом, а сам молодой человек подлетел к Асакуре и, за шкирку подняв того на ноги, с холодной издёвкой в голосе прошипел: — I don't see you finished loading… Work, don't be a sucker! Йо застонал. Всё-таки, знай он, что ему предстоит, подумал бы две сотни раз перед тем, как согласиться на предложение Оямады… Хао, как назло, куда-то делся, оставив отото один на один с этим бешеным китайским психом… А для Асакуры — что английский, что китайский — одинаковые языки нарглов… Ладно, благо, сейчас, вроде как и не нужно большого ума, чтобы догадаться, чем именно недоволен этот бешеный китайский пёс… Скорее всего, тем, что Йо балду пинает вместо того, чтобы по примеру остальных матросов тараканить неподъёмные ящики с грузом на борт… Благо, через какие-то двадцать минут появился Додзи, направляясь к судну и, подозвав к себе какого-то сотрудника порта, что-то ему сказал. Сотрудник с готовностью кивнул и проговорил что-то в рацию, висевшую на шее, запрашивая лоцманскую проводку для того, чтобы Рюдзин благополучно и безопасно покинул родную гавань. Лоцмана на катере доставили к самому судну и, когда вся команда погрузилась на борт под руководством Хао и Рена, Рюдзин отдал швартовы, покидая порт навстречу солнцу, целующему море под пронзительные гарканья упитанных и наглых чаек, которых так ненавидит Пирика.