Вспомнить всё: Дзюн допекает брата своей безупречностью, и Рен отваживается на отчаянный шаг, — звонит в салон, который рекомендовала ему Дзюн, и записывается к мастеру с подачи сестры — Хару Тамамуре. И вот, когда Рен уже пришёл в салон, администратор попросила его немного подождать, потому что художник задерживается. И Рену ничего не остаётся, — молодой человек ждёт, ждёт до тех пор, пока…
— Господин Тао?.. — мягко, будто бы бархатно и с придыханием, спросил молодой человек лет двадцати с небольшим, осторожно, словно был невесомой тенью, подступая к Рену со спокойной улыбкой в дождливо-серебристом взгляде. Тао открыл глаза и принялся вовсю разглядывать парня. Да уж… Таких фриков поискать ещё надо…
Выглядел мастер точно как и предупреждала сестра, — мягко говоря, необычно… И вообще, наружностью своей больше походил на девушку, — чего только стоят нежные, ну натурально девичьи, черты лица! Мягкие плавные скулы, и подведённые какой-то серебряной хернёй, глаза… Нет, Рена, очевидно, обманывают сразу две сенсорные системы его организма, — зрительный и слуховой анализаторы явно передают не ту картинку реальности, иначе как ещё объяснить, что эта девушка говорит голосом парня?.. Ещё и волосы в нежно-розовый выкрасил, тьфу, что за погань! Обвешался всякими побрякушками-амулетами-перьями, пирсинг в ушах… Ещё и кофту с длинными рукавами на какой-то фиг нацепил… Вот не жарко ему? Фрики, блин… И вот хрен разберёшь, чего у них там в розовых кудрявых мозгах творится… Спасибо хоть кудри не до пят, а скромно вьются на уровне ушей. Блять, ну девка же! Всё-таки петух, только педик. Даже татуировка на предплечье, и та девичья, — какая-то геометрическая ерунда. А ведь раньше Рен не замечал, что у сестры такой отвратительный вкус на парней, если эту хаги ваги вообще можно назвать парнем… А мастер стоял перед ним со спокойной приятной улыбкой, наблюдая несколько забавную реакцию китайца на свой [Хару] внешний вид. Когда же первый шок у посетителя несколько развеялся, художник обратился к Рену своим негромким приятным голосом:
— Здравствуй, Рен. Давно хотел познакомиться с тобой. Смотрю, ты немного в замешательстве? Если есть вопросы — не стесняйся, я отвечу.
Тонгари угрожающе дёрнулось, выдавая рычащее раздражение молодого человека. От чего китаец злился — вопрос, на который можно дать несколько ответов. И Рена в данный момент раздражало не что-то одно, — тут и причёска этого чуда, и его фамильярная наглость, будто, если общается с Дзюн, может позволять себе такую приятельскую манеру в разговоре с Реном! Ещё и смотрит этот ушлёпок словно свысока. Думает, волосы в розовый раскрасил, и всё теперь можно? Лицо размалевал какой-то серебряной поеботой и убеждён, что весь мир ему готов отдаться! Но почему Рена это так бесит?.. Это же не его дело, да гордому китайцу вообще должно быть срать на фриковатых плебеев вроде этого чучела. Может, это включился братский инстинкт?.. Нет, этот дурачок — выбор сестры, и вновь Рена не должно волновать.
— Дзюн говорила, хочешь сделать окрашивание? — уточнил Хару, накрывая почти рычащего китайца, мягким взглядом удивительных серых глаз в мутной пелене которых медленно завихрялся потусторонний, словно высокогорный с родных китайских гор, серебристый дым, завораживая своим неторопливым ходом так, что оторваться невозможно — затягивает не по-детски. Даже Ренни затупил, засмотревшись в его глаза.
— Что?.. — рассеянно переспросил Тао, насилу разорвав зрительный контакт.
— Какой цвет?
— Мутно-серый.
— Я про волосы. Твои, — с мягкой улыбкой поправил Хару.
— Я понял, осёл. Не знаю, что тебе наплела моя глупая сестрица, но я не собираюсь становиться розовым петухом, как ты… Не буду красить волосы, я ещё в здравом уме, да и на работу меня с блевотой радуги на голове никто не возьмёт, — грубая агрессия как излюбленный способ Рена скрыть растерянность и замешательство.
— Вот оно как… Не будешь красить волосы? И не собирался изначально, я так понимаю?
— Нет, не буду и не собирался. Я не хочу выглядеть как убожество вроде тебя. Тянет поиграть за голубую команду, ну так и надо было красить волосы в синий, а то с розовыми на девицу смахиваешь… Я вообще жил спокойно и не собирался ничего в себе менять. Это всё Дзюн, её непрошенные советы и идиотские замечания, — буркнул Тао.
— Это Дзюн тебя записала ко мне? Что же… Тогда надо будет позвонить ей и сказать спасибо… И ещё: я не красил свои волосы в розовый, — заметил Хару, намеренно выцепляя золотой взгляд китайца.
— Нет, то есть… Звонил записаться я, но это не имеет значения, понятно? Я в любом случае ничего красить не буду, так и передай моей сестре! И мне не ври, не могут у парня от рождения быть розовые волосы! — неуверенность переросла в раздражение и рассерженность, и Рен вскочил с места, чтобы покинуть это сомнительное заведение, но…
— Погоди… — Хару мягко удержал уходящего посетителя, ухватив его ускользающее запястье.
— Спички свои держи при себе, а то переломаю, как зубочистки, работать не сможешь, — угрожающе прорычал Рен, непроизвольно напрягаясь, словно инстинктивно, чтобы выразить враждебность.
— Зря ты так. Тебе пошло бы окрашивание в золотой, под глаза. Ты ведь очень красивый, Рен, и сам знаешь об этом. Моё, и вообще чьё-либо, мнение касательно внешности тебя не интересует, это очевидно, я и не лезу. Просто подумай над тем, что я сказал, и звони, если надумаешь. Мой личный, не рабочий, телефон есть у Дзюн. И последнее: если не веришь, что такие волосы у меня от рождения, — потрогай. Я даже опущусь на колени, чтобы тебе было удобнее, — с улыбкой проговорил Хару, опускаясь на колени перед Реном, чтобы быть ниже гордого китайца.
— Нет, я… — не успел договорить Рен, потому что Хару перехватил его руку и опустил на свою голову. Тао впал в ступор. Что за сюр происходит?.. Этот парень точно ненормальный, раз вытворяет такое посреди рабочего дня! Ещё и рохля безвольная, если так просто готов опуститься на колени перед кем-то. Н-да уж… Не, сестрица, такой сопляк нашей семье нахер не упал, да… Но трогать волосы этого фрика на удивление приятно, потому что…
— Так приятно путать пальцы в кудрях… — едва слышно, обращаясь скорее к себе, чем к стоящему на коленях Хару, задумчиво выдохнул Рен.
— Мягкие, правда?.. — спокойно и ровно, даже слегка тепло, отозвался приятным мурчанием Хару, поднимая взгляд на Тао снизу вверх так, что поза становилась откровенно двусмысленной.
— Да обычные, — сердито-раздражённо выдохнул Рен, пытаясь подавить в своём воображении не самые безобидные ассоциации с тем, как Хару стоял только что на коленях и смотрел снизу вверх, подкатывая серебристые глаза. От подобных мыслей Рен почувствовал лёгкий поцелуй румянца на собственных скулах. Ничего особенного, ничего особенного, ничего особенного. Такие волосы у всех, и нечего на этом подвисать… — китаец злился на себя за то, что наслаждается, путая пальцы в таких мягких и будто бы ласковых кудрях, которые лоснясь, обвивали длинные пальцы наследника великого клана.
— Что ты учудил?!.. Встань немедленно! — прошипел, сдавливаемый смущением от мысли, что этот фрик поставил их обоих в такую неоднозначную позу, Рен. Хару мягко рассмеялся, но всё же поднялся на ноги. Его волосы такие мягкие, пальцы в них так приятно утопают, отпускать не хочется, но надо. Это и так выглядит… Рен не хотел думать, как именно. Достаточно того, что уносит даже китайца. Уносит таким лёгким, единым и необоримым, уверенным, потоком, что сопротивление не даёт ровным счётом ничего.
— Да, прости, что-то я забылся… Просто хотел показать, что окрашенные волосы не могли бы быть такими мягкими из-за агрессивного воздействия компонентов краски на структуру волоса.
Теперь веришь, что парни тоже бывают розовыми?.. — кротко спросил Хару, вновь привнося частичку туманности своего взгляда в уверенное золото Рена.
— А не таких кретинистических методов не было?!.. — прошипел убитый стыдом Рен, чувствуя, что говорить уже сложно, ведь горло душит смущение, а щёки поцеловало пламя неловкости, которым бушевало нутро.
— Прости, я хотел придать тебе уверенности… — виноватая улыбка коротко легла на губы Хару, подведённые серебристым карандашом, «видимо, под цвет глаз» — зачем-то отметил Рен.
— И каким образом ты вообще размышлял?! — взбесился молодой человек от собственных непрошенных мыслей о глазах мастера.
— Ты прав, я кретин, ты во всём был прав, так что не важно уже, не обращай внимания на мои замашки фрика, хорошо? — спокойно проговорил, пожая плечами Хару.
— Это надо было раньше сказать! — прошипел китаец.
— Затупил… — виновато пожал плечами Хару.
— Больше не тормози, ты с людьми работаешь, бестолочь! — посоветовал китаец, кидая пылающий разъярённостью всей тысячелетней истории клана Тао, взгляд, Рен.
— Больше — не буду. Меньше — тоже… Жду звонка, Ренни, — едва слышно, опуская дымные глаза, проговорил Хару.
— У тебя проблемы со слухом? — холодно-сурово поинтересовался Тао, уткнув глаза в пол, чтобы больше не улетать за облака от взгляда мастера.
— Почему? — а Хару будто до лампочки вся эта враждебность китайца.
— Я сказал, что ничего красить не буду. Не похож ведь на девочку на одну ночь. Доступно твоему пониманию, или розовые не только волосы, но и мозг? — прорычал Тао.
— Дзюн говорила, ты и сюда не собирался приходить… Планы у тебя меняются, что настроение у беременной девушки… — справедливо заметил Хару.
— Со своими планами как-нибудь самостоятельно разберусь. Тебя в них не будет. Ни-ког-да.
Рен резко направился к выходу из салона, желая только как можно скорее оказаться дома и забыть весь этот сюр, этого фрика и его причуды. Тао не на шутку взвился и теперь готов был сорваться на ком угодно. Почему-то мозг китайца решил, что прокручивать разговор с Хару в мыслях — это отличное занятие, и следует уделить ему время именно сейчас:
С ума сойти! Этот убогий ещё советы, блять, раздаёт! Да по нему психушка или богадельня плачет, — у парня явно не все дома… Сука, вёл себя, блять, как пидор, лез ко мне… Пиздец, и с кем вообще общается Дзюн?.. Это, конечно, не моё дело, но так нельзя! Когда пришлось расстаться с Пайроном из-за переезда в Японию, у сестры крыша окончательно поехала… Хаги-ваги упоротый… По-любому ведь ширяется. Не может нормальный человек быть таким. Да почему вообще не насрать не него? Ширяется? — да пусть ширяется, сколько угодно… Мир не много потеряет в его лице. Сука, теперь перед глазами та морда, которую он скорчил, стоя на коленях. Даже в мыслях это звучит стрёмно… Спасибо, Дзюн, блять!..🤍 Интересно, сестра не сомневается в том, что он не из этих голубых подруг?.. Надо будет поговорить с ней потом.
***
— А твоему Ренни палец в рот не клади… — отметил Хару, делая новую затяжку.
— Он нагрубил тебе?.. — расстроенно вздохнула Дзюн.
— Нет, всё хорошо. Напротив, я думал, будет хуже… Вежливостью и терпением, конечно, не отличается, но и я не идиот, чтобы ждать это от твоего брата, пусть даже младшего.
— Придёт домой — поговорю с ним. Я же просила его вести себя нормально, говорила, что для меня это важно… — пообещала девушка.
— Да всё было нормально, не придумывай. На самом деле, он молодец. Многие, большинство реагируют куда агрессивнее на мой внешний вид, а он ограничился парой-тройкой не самых обидных эпитетов, но волосы, как ты и говорила, красить отказался… Ладно, не важно, ещё не вечер… Я ему сказал, что, если надумает, номер мой есть у тебя, — примирительно выдохнул облачко мутного серого горького дыма Хару, докуривая сигарету последней затяжкой.
— Хару, ты опять куришь? Прошлая сигарета ведь была последней на сегодня! — недовольно заметила китаянка.
— Нет. Последняя — эта. Дзюн, я не Ренни, не нужно пытаться меня контролить, хорошо? — устало попросил Хару.
— Хорошо.
***
Тем же вечером. Дом семьи Тао в Японии.
Раздался осторожный стук, мягкий и тихий, будто бы робкий, — так стучалась, да и вообще стучалась к Рену, только Дзюн.
— Заходи, сестра, — громко отозвался молодой человек. Он ждал, что ей будет интересно расспросить о походе в салон, хоть и был почему-то уверен, что то розовое недоразумение уже всё рассказал Дзюн.
Девушка, как обычно, очень тихо, незаметно, проскользнула в комнату брата и мягко легла на пол, подперев аккуратным кулачком острый подбородок.
— Что за манера лежать на полу? Ты не собака ведь, сядь на кровать, сестра, — сидя спиной к девушке, проговорил Рен.
— Мне удобно так, не переживай. Расскажи, как всё прошло, — отозвалась китаянка.
— Никак. Я, признаться, мягко говоря, шокирован, сестра. У меня появились сомнения в твоей адекватности… Что это за розовое чучело?.. Как вообще можно на него посмотреть? Он же отбитый на голову, ненормальный, фрик, с ним должно быть страшно по улице ходить! Он точно интересуется девушками? По-моему, он подкатывал ко мне, и я не шучу, Дзюн. Мне страшно. За тебя и за себя, — угрюмо выдохнул молодой человек.
— Я предупреждала, что он очень творческий, — парировала китаянка.
— «Очень творческий» и «поехавший на красках» — это немного не одно и то же, Дзюн. Как бы то ни было, я туда больше не заявлюсь, и не говори сейчас ничего, ясно? Без тебя знаю. И вообще, какого ветра этот ушлёпок называет меня «Ренни»?! — разозлился молодой человек.
— Видимо, я как-то случайно назвала тебя так в разговоре с ним… Прости, брат, только не злись, ладно?.. Я же тебя люблю, — выдохнула Дзюн, поднимая взгляд снизу вверх на брата. Рен очень некстати вспомнил такой же взор Хару и поспешил отвернуться. Ну, к чёрту…
— Не делай такие проститутские глаза, — хмуро выдохнул молодой человек.
— Чего-чего, какие? — ошалела девушка.
— Проститутские. Как у шлюхи, — спокойно повторил Рен. Дзюн не смогла сдержать улыбку.
— Что смешного я сейчас сказал? — сухо поинтересовался молодой человек.
— Ничего, просто в таком случае я кое-что не понимаю, — отозвалась девушка.
— Что именно не понимаешь? — Рен начинал раздражаться, — обычная реакция на чей-то смех над ним.
— Сегодня утром у меня тоже были проститутские глаза, или я утренние сняла, опустила в стакан с водой и убрала в холодильник?.. Что ещё за «проститутские глаза», Рен? Мои глаза всегда стабильно зелёные, никакие не проститутские, — ответила Дзюн.
— Да, так и есть. Не общайся больше с этим полупокером, хорошо?.. Он оказывает плохое влияние, — задумчиво согласился молодой человек.
— Оказывает плохое влияние?.. Он не оказывает на меня никакое влияние! — возмутилась Дзюн.
— На меня оказывает. Это моя просьба, сестра. Я твои выполняю, — заметил Рен.
— Как ловко ты избегаешь слова «пожалуйста»! Я в восхищении, брат, и, поразмыслив, решила, что откажусь, пожалуй, выполнять твою просьбу. Мы хорошо общаемся, и прекращать это только потому, что он тебе не понравился, я не стану. Прости, Рен, но ты просто не можешь просить меня о таком! — категорично ответила Дзюн, добавляя задумчиво, — ты сегодня странно ведёшь себя… Ничего не случилось?
— Всё в норме, — коротко отозвался Рен.
