***
Отец Рена и Дзюн — Тао Ен, — был человеком весьма однозначных и строгих правил. «Традиции и семья прежде всего» — первое правило. «Почёт к предкам и великой семейной истории» — второе правило. «Не доверять чужакам» — третье правило. Всё просто и однозначно, правда? «Да, вполне», — ответит кто-то из тех, кто читает сейчас главу, может быть, даже Вы. «Для кого как», — угрюмо буркнет Рен, уже готовый завыть из-за порядком утомивших уже на второй день, мыслей о Хару. И у Тао Ена, как однажды обмолвился Мансуми ранее в беседе с Хао, был крупный прибыльный бизнес, множество серьёзных проектов с не менее серьёзными партнёрами и семья, которой также требовалось внимание и любовь господина Тао. Разумеется, контролировать такую огромную неповоротливую каракатицу, как бизнес, одним глазом присматривая за Реном и Дзюн, а вторым — за ухабистым и опасным путём, по которому с переменным успехом эта махина бизнеса перемещается, — в одиночку очень трудно, практически невозможно. Но Ен Тао не был один. Ему помогал Басон — верный друг семьи и самого Ена, которому глава семейства не раз уже доверял, и Басон никогда ещё не предал оказанное доверие.***
У Рена вообще, по большому счёту, никогда не было друзей. Виной ли тому особенное положение мальчика среди сверстников; или же его характер, воспитанный в лучших традициях клана Тао; а может, дело в том, что Рену нечасто удавалось побывать в нормальном коллективе ровесников, — в школу и детский сад мальчик не ходил, потому как семья предпочитала приглашать педагогов на дом, — итак, невозможно однозначно проследить и ответить, почему судьба и характер наследника клана сложились именно так, а не иначе, но ничего уже сделать нельзя. Вышло, что Рен вырос замкнутым и не всегда уверенным в себе человеком, который не испытывал ничего, кроме лёгких страха и непринятия, даже в каком-то роде осуждения к своему отцу. Да, это был страх на границе с уважением и осуждение на границе с обиженной ненавистью. И Рену было одиноко. Да, он общался с сестрой, и общался весьма доверительно и тепло, но сестра — девушка, и обсудить с ней можно далеко не все темы, а для такого закрытого парня, как Рен, доверие — особенно тяжёлая грань межличностных отношений. Поэтому молодой человек нуждался в старшем товарище одного с ним пола, и нашёл такого в Басоне. Друг отца помогал Рену разбираться в большом и таком не простом мире, одновременно давая молодому человеку те отеческие тепло и заботу, внимание, которые Рен не мог получить от Ена. И совершенно закономерно, что Басон скоро стал наследнику кем-то вроде старшего друга, к чьим советам Рен не чурался прислушиваться. Да, Басон стал членом семьи Тао, и это никого не удивляло. Так, первые снимки Рена в первом известном журнале мир увидел именно с подачи Басона, когда друг семьи посоветовал Ену отправить фото сына с на редкость привлекательными чертами лица в издание. Разумеется, Рена эта затея не обрадовала, — напомним, — парень был из скромных и не любил лишний раз привлекать к себе чьё-то пристальное внимание, не выдерживал, когда кто-то слишком долго его рассматривает, но старался не демонстрировать свою неуверенность, и вдарил в чрезмерную уверенность. С уверенностью молодой человек перебарщивал, из-за чего казался окружающим, не знавшим его ранее, заносчивым и несколько неприятным человеком, — именно так его оценил Хоро.***
— Басон! Сестра, где Басон?.. — залетев на кухню с шальными глазами, где завтракала Дзюн, сходу выпалил как обезумевший, Рен так, что девушка едва не поперхнулась кофе. — С отцом уехал в офис. У них там встреча сегодня запланирована с партнёрами, а что ты такой шальной с утра пораньше?.. — с подозрением в голосе медленно протянула Дзюн, всматриваясь тёмно-зелёными прищуренными глазами. Странно… Раньше брата не особенно заботили дела отца… С другой стороны, — Рен вообще в последнее время себя странно ведёт… Чаще глазеет на небо, и ладно бы на звёзды или на закат, — так нет же, на обычное серое небо, затянутое скучной пеленой сплошных облаков… И что он там надеется увидеть?.. — Блин, а когда вернутся?.. Наверное, не раньше трёх?.. — уныло вздохнул Рен. — Не знаю, но думаю, что к ужину, даже раньше, вернутся. По крайней мере, отец не говорил, что задержится на этой встрече. А что такое? Раньше ты, напротив, любил, когда отца нет дома… — задумчиво отметила девушка. — Я и сейчас люблю, но он забрал с собой Басона. Хотел поговорить с ним, — поправил Рен. — А в общем и целом, я не знаю. Может и так получиться, что уже через час вернутся, ты же знаешь, насколько непредсказуемо это бывает… — слабо улыбнулась Дзюн, не сводя с брата обеспокоенного взгляда. — Не нужно на меня так серьёзно глазеть, сестра, ты же знаешь, что я не люблю это! — отворачиваясь от девушки, раздражаясь от упорного тёмно-зелёного взора, который испытующе уставила на него сестра. — Что с тобой происходит, Рен?.. — тихий опечаленный голос китаянки заставил молодого человека оцепенеть и замереть на какое-то мгновение, но не от страха, что сестра разгадала бурю, бушующую в его душе, а от чего-то ещё. Но откровенничать с ней на тему своих чувств — это уж совсем не комильфо, поэтому Рен предпочёл скрыть истину за напускным раздражением: — Не говори ерунды, сестра. Со мной всё нормально, как обычно. Ты, наверное, снова насмотрелась своих сопливых сериалов, и напридумывала себе то, чего нет, — ровно усмехнулся парень, отворачиваясь от сестры. — Я хочу тебе помочь, — чёрт, голос всё-таки дрогнул. — Помогла уже, пиздец, спасибо. Больше не надо лезть, когда я не прошу, — мрачно выдохнул Рен, усмехаясь про себя. Ведь не брось Дзюн тогда эту безобидную фразу, что ему не помешало бы заняться своим внешним видом, не было бы сейчас его терзаний. Реальных и надуманных, — вообще никаких. — Я тебя не понимаю, брат, — глухо и расстроенно проронила дочь клана Тао. — Знаю. Если ты меня не понимаешь, — значит, так хочу я, — твёрдо отозвался Рен, ставя точку в разговоре. Дзюн притихла и больше не смела, да и не желала обращаться к угрюмому брату. Повисло тяжёлое гнетущее молчание, которое нарушила трель мобильного телефона Дзюн. Девушка ответила на звонок, кинув мимолётный взгляд на брата. — Хорошо. Ждём. Обед готовить только на тебя и Рена, или Басон тоже пообедает с нами? — только и спросила девушка после нескольких секунд разговора. — Отец? Они возвращаются из офиса? — спросил наследник, угрюмо наблюдая за тем, как Дзюн задумчиво нарезает круги по кухне и чувствуя, как разбирает поднимающееся раздражение от этих ритуальных хождений сестры. Дзюн не спешила отвечать на его вопрос и, кажется, вовсе вознамерилась внаглую проигнорировать. — Кажется… Нет. Есть подозрение, что… я гей, — вдруг осторожно и неуверенно выдал Рен. — Тебя… тебя, что… возбуждают мужчины?.. — с сомнением пролепетала как громом поражённая от неожиданного заявления брата, Дзюн. — Нет, наверное… — неуверенно выдавил молодой человек, не поднимая глаз на сестру. — «Наверное»?.. Ты сам не знаешь точно? С чего тогда решил, что это так? Рен? Рен, не молчи, ты не на шутку меня пугаешь! Ведь нет никаких оснований для таких предположений, нет ведь? Скажи, что нет, скажи, что просто решил неудачно пошутить надо мной, Рен! Да скажи уже что угодно, брат! — прикрикнула не на шутку взволнованная и уже дрожащая от переживания Дзюн. — Я, возможно, влюбился в твоего парня, но я сам ничего понять не могу пока. Этот ублюдочный не выходит у меня из головы уже целую вечность. Я не могу нормально спать есть и смотреть на небо. Я ничего не могу. Хочу сдохнуть, как бы пафосно это ни звучало, — выдал второе шокирующее заявление Рен абсолютно спокойно и глухо, и хладнокровной Дзюн даже сделалось не по себе от отстранённой твёрдости брата. Внезапно всё стало на места: и нежелание говорить с ней о том, что мучило в последнее время, и недостаток сна, и затупы на серое небо, которое так напоминает глаза Тамамуры, и просьбы поделиться номером Хару… — всё, наконец, стало предельно ясным для Дзюн, кроме одного: как на это реагировать.***
С раннего детства её воспитывали как примерную жену, сестру, дочь. То есть учили быть покорной. Но покорной не всякому встречному-поперечному, разумеется, — всё-таки, речь идёт о Тао. Быть примерной женой, сестрой, дочерью в своём клане. И она была. Это не сложно, если запереть в себе все слёзы, чувства, мечты и желания, то есть если убить своё Я. Всё лучшее — брату. Потому что наследник величия клана — брат. Рену суждено когда-нибудь возглавить семью и взять на себя управление группой компаний «Tao corporation», которыми на данный момент владеет и управляет Тао Ен и которыми, чего греха таить, гораздо рациональнее распоряжалась бы Дзюн, но кого это волнует? У неё одна задача в этой жизни — быть примерной женой, сестрой, дочерью в своём клане. Это ведь не сложно, если запереть в себе все слёзы, чувства, мечты и желания, то есть если убить своё Я. Но Дзюн никогда не думала жаловаться или идти против отца, или против брата, — отнюдь, ведь с раннего детства её воспитывали как примерную жену, сестру, дочь. То есть учили быть покорной. Жалея брата, которому было тяжелее просто потому что эта непосильная для детских плечей задача, — являть собой пример и едва ли не с младенчества учиться твёрдости, непреклонности, жестокости и уверенности, чтобы вести за собой весь клан, — легла именно на его плечи, а не на её. Вести по пути Тао. Брат младше. Брату тяжелее. Нет, всё-таки задача Дзюн — быть послушной и верной сестрой, чтобы всегда быть рядом и помочь в момент, когда Рен оттает и попросит о помощи. Но… Да, вот и наступил этот момент. Ничего сложного, если запереть в себе все слёзы, чувства, мечты и желания, то есть если убить своё Я.***
Дзюн молчала, задумчиво разглядывая серо-стальное небо в окно дома. Дымная пелена такая спокойная и ровная, но ещё немного унылая. Да… Она и во взгляде Хару улавливала эту хрупкую задумчивость, но никогда не могла разгадать. Вроде всё на поверхности, — всё предельно ясно, но нет, Хару грустил и печалился не от того, что устал на работе, или нет зацепок по поводу сестры, — нет. Ему просто трудно быть с ней. Трудно притворяться. Трудно улыбаться. Трудно носить маску. Для неё. — Дзюн?.. Молчание и задумчивое разглядывание неба. Она поняла, наконец, что особенного высматривает в нём брат. — Я не хочу мешать. Ему будет хорошо с тобой. Не предавай его, он, правда, заслуживает лучшего отношения с твоей стороны…***
За столом царило молчание, — некрасиво разговаривать во время еды, и все безмолвно обедали. Рена сводило с ума ожидание, но молодой человек не мог просто взять и прямо из-за обеденного стола утащить Басона на разговор, и только изнывал от нетерпения, ёрзая на стуле, пока ему не объяснили доступно, что он демонстрирует… — …Непозволительно некрасивое поведение для наследника нашей семьи. Немедленно прекрати крутиться и сядь спокойно! Мне стыдно делать подобные замечания своему взрослому сыну! — холодно-строго пророкотал Ен. — Моему воспитанию, видимо, уделяли недостаточно времени… — с вызовом хмыкнул Рен. — Брат, одумайся… — успела шепнуть сестра. — К счастью, переезд в Японию не скажется на методах воспитания. Как думаешь, сын, не поздно ещё заняться работой над ошибками?.. — холодно пророкотал Ен, встречаясь взглядом, — таким же холодным золотым, как у Рена, только ещё и колючим из-за суженных зрачков. — Поздно. Меня уже не исправить, — мрачно усмехнулся Рен. Дзюн тихонько застонала. — Я всё же попробую. Выйди из-за стола и возвращайся в свою комнату. Она станет твоей камерой до утра следующего четверга. На неделю. Скажи спасибо, что мы в Японии, а не дома, — в Китае я бы посадил тебя в подвал. Рен сжал кулаки. Вот оно — воспитание в духе Тао. Больше напоминает тюремный режим, но Рен привык. А что ещё ему остаётся? Размечтался о Хару — забудь эти утопичные сопли. Повезло ещё, что не на месяц наказали, да и сидеть в своей комнате — не наказание, а мечта хикки. Только вот Рен не был хиккой. Только вот Рену нужно было поговорить с Басоном. Хотя… О чём?.. О Хару? — да это же смешно! И как это будет выглядеть? «Привет, Басон, я втюрился в пацана. Не знаешь, что мне теперь делать и есть ли шансы, что отец не трахнет меня, если узнает?» — м-да, было бы смешно, если б не было так грустно…***
Кто-то постучал в дверь. Осторожно, но крепко. Это не Дзюн, — очевидно. Не мама, — Тао Ран вообще почти не принимала участия в жизни сына. Не отец — Тао Ену не свойственно сомневаться в своих решениях, передумывать или отменять их, да и просить прощения, — конечно, это не он. Точнее, почти не он. — Басон, зачем? Я не хочу становиться между тобой и моим отцом. Мне не нужна жалость, не нужны подачки. Лучше уходи. — Дзюн сказала, ты ждал моего возвращения, ждал, чтобы поговорить о чём-то, что тебя тревожит. Ты тоже мой друг, Рен. Наравне с Еном. — Тц… Снова она лезет, блять, вот же неугомонная у меня сестрица, — нравится ей совать нос, когда никто не просит… Не хватает ещё, чтобы своего друга-подруга подбила на какую-нибудь провальную операцию «Спасите Ренни»… — пробормотал сам себе Рен. На самом деле именно этого он и хотел, — чтобы Дзюн сказала Хару об этом мини-бунте, хоть и понимал, что его желание глупо и как-то жалко. Рен рывком поднялся с кровати и открыл дверь своей комнаты Басону. — Зачем ждал меня?.. — угрюмо поинтересовался мужчина. — Я очень сильно запутался. Пиздец прям какой-то. Хотел… — начал Рен, но Басон перебил его: — Если нужен совет, зачем поссорился с отцом?.. Рен, я не твой папа, я не смогу всегда быть рядом и нести за тебя ответственность. Выключи бунтующего подростка и помирись с Еном, потом ведь жалеть будешь, — вздохнул Басон всем своим огромным мускулистым телом. — Не могу, — проронил Тао, отвернув лицо от собеседника. — Почему? — Ему не нужен такой сын. Да… да ему вообще никто не нужен. Я вообще хуй знает, зачем он решил создать семью… Хотя… Наверное, дедушка заставил… В нашей «великой и прославленной» семье ведь только заставлять и умеют, и я почему-то сомневаюсь, что дедушка Чин в воспитании моего отца решил отступить от традиций… — мрачно усмехнулся Рен. — Перестань нести эту чушь обиженного ребёнка, Рен. Я пришёл, полагая, что смогу выслушать тебя и помочь советом, но если ты не скажешь, в чём дело, я просто уйду. Итак, что с тобой?.. — Я влюбился. — Понятно. Не скажешь, значит? Ну молчи. — Серьёзно. Я влюбился. — И с каких пор это проблема? Рен, мне из тебя по слову клещами вытягивать? — начиная чувствовать раздражение, устало проговорил Басон. — Это проблема с тех пор, как я родился Тао. Я влюбился в парня, Басон, и отец вряд ли будет гордиться таким сыном, если узнает… — мрачно проговорил молодой человек, уронив подбородок на грудь. — Ты в любом случае его сын, был им и будешь до конца жизни. Равно как и он в любом случае твой отец, был им и будет до конца. — И что мне, блять, легко и радостно должно стать от этого?.. Нахуй такой отец, который даже в Новый год на работе этой ёбаной промахивался?.. Да я тебя чаще вижу, чем его. Ты меня знаешь лучше, чем мой трушный отец… Такой сын, как я — его ночной кошмар, он выгонит меня пинками из дома, если узнает… — Не выгонит, если сам ему расскажешь. Ен любит тебя, ты его первенец, надежда и будущее всего клана. — Вот именно. Я важен ему не как я, а как надежда и будущее всего клана, только вот не будет у меня детей, и он меня вышвырнет нахуй. Ну и пусть, — равнодушно хмыкнул молодой человек. — Не неси этот бред. Ты очень сильно ошибаешься, Рен, — угрюмо выдохнул Басон с упрёком в низком голосе. — Я никогда не ошибаюсь, к сожалению. — Хватит. Перестань вести себя, как баран, который только и хочет, что поспорить… — разозлился Басон. — Я просто вижу Тао Ена насквозь. Может, когда-то, в молодости, он и был мягким и добрым, но не сейчас. — Тебе будет стыдно за такой образ мыслей, вот увидишь… Пойдём, — проговорил Басон и покинул комнату Рена так неожиданно, что молодой человек не успел сообразить, что происходит и куда его тащит Басон, несмотря на запрет покидать свою комнату. И, разумеется, друг привёл молодого человека… — Я даже знать не хочу, зачем мы пришли к кабинету отца… Он ведь скальп с нас снимет заживо, если увидит здесь… Я должен вернуться в комнату, — проговорил Рен, разворачиваясь, чтобы направиться назад, но Басон мягко удержал его… — Вот же баран… Я тебе докажу, что ты очень сильно ошибаешься насчёт Ена. Просто подожди его здесь со мной, если веришь мне. А Рен верил, и потому это стало его ошибкой, ведь именно это решение привело к тому, что… — Слушай, Хару… Прости за поздний звонок… Я… Я правда не собирался напрягать тебя, но Дзюн заставила… — Что случилось, Рен? Я пока вообще ничего не понимаю… — спросонья голос Хару был таким офигенно-хриплым и глухим, что Тао почувствовал, как а паху припекло от одного этого голоса, — низкого и тихого, сонного и немного вибрирующего. — Ничего, прости, — быстро выдохнул Рен перед тем, как скинуть звонок с бешено колотящимся сердцем в груди. В следующее мгновение зазвонил телефон сидевшей рядом на кровати с Реном Дзюн. Проигнорировав короткий предостерегающий взгляд, который метнул ей брат, девушка ответила: — Не сплю, Рен тоже. Да… В общем… Ты ему понравился, Рен в шоке рассказал об этом Басону — другу нашего отца, которому доверяет, а Басон сказал отцу… И… Что? Не знаю, зачем… В общем, отец очень разозлился… Сказал, что Рен больше ему не сын и не наследник, и выгнал Рена из дома… Хотел ещё наказать… Нет, хуже может быть… Ты просто не знаешь нашего отца… Он хотел избить Рена, но я смогла остановить его… Да… да… Вроде… Хорошо. Хару… Спасибо… — Ну… Что?.. Что он сказал?.. Блять, зачем ты вообще влезла, сестра?.. Как мне теперь ему в глаза смотреть?! Зачем позвонила ему?.. Я не хочу, чтобы он ебался с моими проблемами и жалел меня! — прошипел Рен, которого уже не на шутку трясло от пережитых за насыщенный вечер волнений. — Пакуй вещички, брат. Хару едет. Поживёшь у него какое-то время, неделю-другую, пока с работой в том журнале не устаканится… Заодно поможешь с поисками его сестры, или ещё каким-нибудь образом поднимешь настроение… Уверена, вдвоём вы не заскучаете, — проговорила Дзюн, не понимая, уместно ли сейчас улыбнуться пришибленному брату.