Слово на букву "л".

Самое приятное время в учебном году — время выходных, которые можно провести в родном родительском доме. Тэхён долго думал, стоит ли ему остаться в Сеуле или всё же навестить семью, первый вариант отпал быстро, ведь все его друзья тоже разъехались, а оставаться одному не было смысла. Семья у омеги большая, хотя это тоже является своеобразной проблемой, добиться уединения даже в своей детской комнате не всегда удаётся. Омега сидит в наушниках, облокотившись на спинку деревянной кровати, и листает в телефоне фотографии с Хэллоуина, которые недавно отправил ему Чимин. На лицо ползёт предательская улыбка и изо рта вырывается смешок, который Тэхён глушит ладонью, когда на экране телефона появляется его совместная фотография с Чонгуком. Омега бездумно разглядывает её и погружается в свои мысли. С того вечера всё стало ещё сложнее, чем было. Он каждый день не перестаёт думать об альфе, как бы ни старался выкинуть из своих мыслей настырные картинки, в голову лезет воспоминание случая в раздевалке. Тэхён бы солгал, если бы сказал, что для него это ничего не значит, глупая шутка и не более, но реакция его сердца на эту шутку была не смешной. Значит, и значит слишком много, но всё сложно, омега не уверен в том, что чувствует, не уверен в правильности этих чувств, и дело не в Чонгуке, а в нём самом. Альфа прекрасный, добрый, учтивый, весёлый, и, в конце концов, это Чонгук, с которым ему было спокойно с первого дня их знакомства и до сих пор. Омега не замечает, как за этими мыслями дверь его комнаты открывается, и невысокая женщина в кухонном фартуке подкрадывается к нему. Тэхён резко блокирует телефон и отбрасывает в сторону, вызывая на лице матери искреннее удивление, ведь у них не было секретов. — Я не вовремя? — омега дёргает бровями, указывая взглядом на телефон. — Мама, — Тэхён снимает наушники с головы на шею, — что за мысли. — Ой, да ладно, — омега отмахивается полотенцем и садится рядом с сыном, приглаживая спадающую на глаза чёлку, — я всё время забываю стучаться, знал бы ты за чем я застала твою сестру на прошлой неделе. Тэхён морщится и прячет лицо в подушке с громким стоном. Его мать всегда была женщиной без комплексов и без стеснения говорила с детьми на разные темы, на тему секса в том числе. С первого этажа раздаётся крик: «Миён, где мой галстук?» и омеги смеются друг другу. — Даже не представляю, как бы твой отец жил без меня, — Миён качает головой и кричит громко, — Ынби, помоги папе! — Ынби разве не уехала ещё? Тэхён любит свою семью, но порой в этом доме слишком много людей. Мама, отец, младшая сестра — Ёнхи, старшая — Ынби, её муж и их шестилетний ребёнок альфочка пусть и живут отдельно, но стали частыми гостями в родительском доме, когда Ынби забеременела вторым. Но даже этот шум в доме он не променяет ни на что, потому что с шумом в комплекте идут — тепло, уют, любовь и ностальгия по прошлому. — Нет, Ёндже приедет за ней завтра ближе к вечеру и тебя довезут до станции, — его мать лукаво улыбается и возвращается к тому, на чём они остановились, — что-то происходит с тобой, милый. — Мам, не начинай, всё у меня в порядке, — Тэхён отводит взгляд, от матери ничего не скрыть, — и вообще, у тебя есть Ёнхи, или с ней проводить такие разговоры ещё рано? — С ней уже поздно, твоя сестра не очень-то посвящает меня в свои любовные дела, проблем с этим у неё нет. — А у меня значит, есть? — звучит обидно. — Это я и хочу узнать, ну же, Тэ, — Миён начинает щекотать парня за бока, вызывая на хмуром лице улыбку, — ты все выходные загруженный, отстранённый, летаешь где-то. С одной стороны говорить о парнях с мамой омега мог спокойно, да и почти каждую ссору с Намджуном обсуждал с Миён, а именно те, когда оставаться наедине со своими мыслями было слишком тревожно. Не во все детали посвящал, но после разговоров по душам, Тэхён словно камень со спины сбрасывал. Болезненное расставание с альфой тоже не прошло мимо его мамы, так почему рассказать о возможности новых чувств не может. Будет ли это означать, что к Чонгуку у него действительно есть эта неясная тяга и омега сам её признаёт. Всё же он немного обманщик, ведь подсознательно уже давно это понял, но принял ли? — Не знаю, всё так сложно, что мне делать? — омега тянется к маме и ныряет в тёплые объятия с запахом домашней еды и такого родного аромата лимонного пирога. — Любовь? — Нет… не знаю, — Тэхён вздрагивает, стоит ему мысленно задать себе вопрос: «Я влюбился в Чонгука?». — Любовь это всегда сложно, — женщина ласково гладит сына по спине, — кто это? Я его знаю? Омега положительно мычит, но произносит через силу, словно принимая одно из начавшихся поражений. — Чонгук, — Тэхён слышит, как его мать негромко охает, — да, друг Намджуна и… и мой. — И ты в него влюблён? — Это громко. Я просто не могу разобраться, меня так тянет к нему, мам, мне кажется, что я в жизни ещё не встречал такого человека, с которым настолько было бы спокойно. Чувствую себя защищённым, когда он рядом, — омега вываливает всё ровно и без истерик, пока чувствует поддержку. — Так почему же всё сложно? Не чувствуешь обратной тяги? Действительно, и почему же сложно? А тягу чувствует, пусть и отрицает, обмануть можно что угодно, но не глаза. Чонгук может и не говорит о своих чувствах, соглашается забыть и перевести всё в шутку, но когда омега смотрит в его глаза и видит себя и несвойственное альфе смятение вперемешку с грустью, колоть под рёбрами начинает у самого Кима. — Хорошо чувствую, но боюсь, — а вот и основная причина, — я обжёгся в отношениях с Намджуном, потерял важного мне человека. Ты ведь знаешь, как мы расстались. И теперь я боюсь потерять Чонгука, он слишком дорог мне, я не хочу лишиться его, как друга, если мы однажды расстанемся с истериками и криками. — Тэ, детка, долго тянуть не получится, если ты видишь, что нравишься ему и при этом отталкиваешь, он может и примет это, но если любовь, то ты должен понимать, как тяжело быть другом человеку, который для тебя всё, — Миён знает Чонгука только по рассказам сына и видела лишь раз через скайп, но почему-то уверена, что этот альфа расшибётся, но сыну её плохо не сделает, — однако решать только тебе. Больно бывает, Тэхён-а, многие пробуют, обжигаются, пробуют ещё раз, но опять ранятся, можно попробовать снова и стать счастливым, а можно бояться боли, но всё равно чувствовать её, однако при этом не испытав счастья. Омега понимающе кивает, задумываясь над словам матери, но страх не уходит, лишь прячется в укромном углу, чтобы вылезти в ненужный момент. Быть для близкого человека не таким — это страшно, не оправдать ожидания — больно, а увидеть безразличие — мерзко. И всего этого Тэхён не испытывал до начала отношений с Намджуном. Так что страшно, больно и мерзко с Чонгуком его точно добьёт. Но омега не хочет верить, что с этим альфой может быть так, ведь все люди и правда разные, а Чон ещё ни разу не показал свою плохую сторону по отношению к Тэхёну. — Я понял тебя, мам, — омега отстраняется и вяло улыбается женщине. Миён берёт щёки сына в ладони и сплющивает, из-за чего губы парня вытягиваются уточкой, и звонко чмокает под недовольства омеги. — Фу, воняет гадкими нежностями, — в дверном проёме стоит высокая девушка семнадцати лет с тёмно-фиолетовыми волосами и затыкает нос пальцами. — Ах гадкими, — омеги переглядываются и одновременно подрываются в сторону девушки. — Иди сюда, моя любимая вредина, — Тэхён бежит с распростёртыми объятиями к Ёнхи, которая с визгом убегает. — Отвали! Женщина смеётся, глядя на своих детей, и достаёт телефон, чтобы снять видео в семейный архив. Всё же Тэхён любит дом, и свою семью любит, пусть здесь и сейчас ему не хватает одного конкретного человека рядом.

***

После разговора с мамой омеге не стало легче, наоборот, голова загрузилась новыми вопросами с тем же смыслом, но вместе с ними пришла неожиданная грусть, и тянущее чувство в груди. Омега ложился спать с мыслями об одном конкретном альфе и проснулся утром с ними же. Чонгук, в голове один его голос, его руки, объятия и запах, по которому Тэхён истосковался особенно. Чувство в груди было ничем иным, как тоска по одному человеку, да, омега очень соскучился и весь оставшийся день предвкушал встречу с альфой, как кинется к нему в объятия, получит новую шутку и вдохнёт поглубже концентрированный аромат леса и свежести, что вселяет в него спокойствие. Встреча с друзьями была назначена на сегодня в одном из клубов, вся честная компания собиралась отметить последний день мини-отпуска, как полагается, и плевать на завтрашние пары. У Тэхёна было около часа для того, чтобы собраться. Необъяснимое желание быть в этот вечер сексуальным и как никогда красивым стало главным заданием. Тэхён бился о каждый дверной косяк в квартире, пока носился в поисках подходящей одежды, не хотелось выглядеть вычурно и нелепо, просто подчеркнуть достоинства будет в самый раз. Омега остановился на свободной чёрной атласной рубашке на пуговицах и такого же цвета облегающих джинсах. Чимин однажды сказал, что в этих штанах омега выглядит королём стриптиза, и правда, на ягодицах и бёдрах ткань ощущается второй кожей, а через прорези в коленях чувствуется холод. Тэхён смотрится в большое зеркало, не понимая, доволен ли видом сзади, а главное зачем ему это всё. Зачем нужна эта рубашка, которая выглядит совсем не по погоде, зачем джинсы, в которые влезть ему помогла только молитва и на ней же держатся швы, а главное, зачем он старается, для чего или кого? Зачем подвёл глаза тёмным карандашом, зачем не воспользовался духами, оставив лишь свой запах, и зачем думает о том, как на него будет смотреть Чонгук. Омега падает на диван и глядит на своё отражение в зеркале. Красив, с этим не поспоришь, но в глазах смятение и страх, а сердце ходит ходуном при одной мысли, что скоро он увидит Чонгука и возможно выбьет из альфы пару комплиментов в дуэте с неоднозначным взглядом. Тэхён трясёт головой, отгоняя странные мысли, он не хочет играться, не хочет доводить всё до абсурда, чего же он желает? Пока что, только унять эту бурю внутри. Ким накидывает на плечи свободную косуху и обувает черные ботинки на шнуровке. Горячий, желанный многими альфами, этого у него не отнять. Но сам себя омега ощущает потерянным под дождём котёнком, которому нужен тёплый плед, любимые руки и сладкие слова на ухо. Тяжело вздохнув, Тэхён захлопывает дверь и идёт к лифту, друзья уже ждут его на улице.

***

Прохладный свежий воздух щекочет нос и лёгкие, но омега не обращает внимания на холод, забивающийся под рубашку и ласкающий своими иголками голые колени. Вокруг полно людей, весёлых, разгорячённых тесными танцами в клубе, пьяных и не очень, красивых и нужных кому-то. Омега сжимает с силой холодные железные перила, стоя на ступеньках у входа, и всматривается вдаль парковки, но не видит никого, кроме незнакомцев. Двери в заведение периодически открываются, выпуская на волю хихикающих омег, которые пришли за новыми знакомствами, и подвыпивших альф, которые пришли сюда за омегами. Но есть и такие, как Тэхён, которые пришли развлечься с друзьями, только вот Ким тоже ждёт, одного конкретного человека, которого всё нет и нет, и так полтора часа. Омега отталкивается руками от ограждения и заходит обратно в тёплое помещение, на автомате пробиваясь сквозь толпу, запахи алкоголя и природных ароматов, создающих неприятное сочетание, которое так и норовит засесть в лёгких. Танцевать не хочется, пить тоже. Омега садится на своё место рядом с Чимином и многозначно вздыхает, думая, что никто не понимает, какого чёрта происходит с парнем. — Этот засранец вечно опаздывает, — Чимин делает мелкий глоток зелёной жидкости и явно недовольно стучит бокалом, — мог хотя бы и предупредить. Омега нервно поглядывает на уплывшего друга и дует губы. Видеть, как Тэхён грустит нет желания, у самого Чимина сердце в тугой комок сжимается, когда он видит эти блёклые глаза, спрятанные за опущенной белой чёлкой. Другие может и не замечают, а Пак знает, по кому так страдает душа его друга и этому кому-то точно век жить без яиц, если не явится сию же секунду. Чимин противно морщится, когда на лице у Тэхёна появляется вымученно-натянутая улыбка. Нет, так дело не пойдёт. Омега перебрасывается с сидящим напротив Джином взглядами и легонько кивает другу. Оба парня поднимаются со своих мест и хватают омегу за руки, вытаскивая на танцпол. — Забей, Тэ, и развеселись, — говорит Джин, упирающемуся парню. — Да! Откручивать голову приятнее в хорошем настроении, — пыхтя, добавляет Чимин, который не оставляет попыток поднять эту шикарную задницу с дивана и заставить двигаться. — Точно, Тэхён, — неожиданно сбоку от троицы раздаётся голос Намджуна, альфа поправляет очки и продолжает, — он же говорил, что поедет к Седжон узнать на счёт диплома, может она его задержала, или он сам… задержался. Напряжение, связавшее всю компанию, можно было разрезать обычным куском битого стекла. Юнги в углу заметно нахмурился, Чимин покраснел от злости, отпустив руку друга, а Джин потерянно смотрел на своего парня. И лишь один Тэхён потерял связь с окружающими, слова Намджуна больно отбивались от стенок мозга, прокручиваясь, словно на зажёванной кассете. Омега не слышал никого, только странная скалистая улыбка украсила его лицо, Ким кивнул и резко поднявшись, пошёл к бару. — Кто тебя, блять, за язык тянул? — рычит Чимин, метая молнии в друга. — Почему ты так всегда с ним? — Джин обречённо опускает руки и едва слышно произносит, — и со мной. Омега хватает с дивана свою джинсовку и явно расстроенный, быстрым шагом движется в сторону выхода. Альфа подрывается следом за парнем, крича вдогонку, чтобы тот остановился. Вряд ли он и сам понимает, почему так поступает, почему говорит всё это, и почему старается уколоть Тэхёна, при этом больно раня своего омегу. Но на выходе, имеем, что имеем. Тэхён залезает на высокий барный стул и наклоняется поближе к бармену. Словно в забытье заказывает виски, а затем ещё и ещё, пока не проходит этот вакуум, в котором он всё время находится. Омега сбрасывает от жара куртку и не особо думает, куда та выскользнет из рук. Его кофейные глаза слегка поблёскивают от алкоголя в свете прожекторов, а милый бармен слишком милый, потому что интересуется, в порядке ли он. — Ты такой хороший, — Тэхён улыбается по-кошачьи и морщит носик, склонив голову набок. Высокий молодой альфа снисходительно качает головой, пока протирает бокалы и отвечает: — А ты видимо слишком расстроен, — и попадает в точку. Тэхён в миг перестаёт улыбаться и морщится от накатывающего осознания, что человек, по которому он скучал, которого так хотел увидеть, сейчас не с ним, а с какой-то сучкой, а может и не сучкой, у неё дома «делает диплом», а может и детей. Четвёртый стакан виски уже не глушит боль, активно разрастающуюся по всему телу, поэтому омега находит другой способ и решает потанцевать. — Я видимо слишком размечтался, — отвечает милому бармену и едва не падает на подкосившихся ногах со стула, но его ловит другой альфа. Тэхён из-за не рассчитанного на свою комплекцию количества алкоголя, вяло соображает и плохо держится на ногах. Поэтому закидывает незнакомцу на шею руки и сладко улыбается. Альфа перед ним крепкий, жилистый и красивый, но пахнет кислыми ягодами с соком лимона, совсем не его запах. — Какой пьяный и неуклюжий, нужно тебя поддерживать, — Тэхён смутно чувствует, как на талию ложатся крепкие руки и прижимают к себе. — А ты удержишь? — язык немного заплетается, но обольстительная улыбка не исчезает. — Попробую. Альфа тянет его в центр толпы, всё так же крепко держа за тонкую талию, очерчивает изгибы чужого тела и позволяет спустить одну ладонь на задницу. Тэхён откидывает назад голову, хохоча над абсурдностью ситуации, но смех этот злой, надломленный и неприятный ему самому, шею открывает незнакомцу, чувствуя, как одну открытую ключицу накрывают сухие губы, но ничего не испытывает. Тем не менее рука омеги зарывается в длинноватые волосы альфы и вопреки неприятным эмоциям ближе жмётся, двигая бедрами под музыку. Чонгуку же можно. Можно не приходить на встречу, можно спать с омегами, можно, можно… бросать его. Но они ведь друзья, не обещанные друг другу партнёры, а всего лишь бывшие незнакомцы. Омега прикрывает глаза и чувствует, как по щекам скатываются с внешних уголков глаз две маленькие слезинки. Он всё ещё улыбается и с влагой на глазах терпит касания совсем не того человека, пока тот человек совсем не здесь. Так обидно, его целует красивый альфа, нежно прижимается губами к подбородку, а он думает о Чонгуке. Чонгук вот о нём наверняка не думает, трахаясь со своей одногруппницей — Седжон. — Это не хорошо, — выносит общий вердикт, приехавший позже Хосок, глядя на развернувшуюся неподалёку картину. — Пиздец, как нехорошо, — поддакивает сбоку Хисын, который по непонятной пока что другим причине приехал с альфой и теперь не отлипает от того. — А что? — Чимин складывает на груди руки и злобно щурится, — Тэхён свободный омега, а Чонгук долбаёб, пусть знает, что теряет. — Детка, речь не о Чонгуке, — Юнги убирает за ухо парня прядь и нежно целует в скулу, чтобы тот расслабился, — а о том, что Тэхён делает это не для себя, а для того, чтобы потеряться. Чимин оттаивает и понуро кивает на слова своего альфы. Сердце за друга болит, а сделать ничего не может, ну, разве что кастрировать одного альфу, что ему и хочется сделать, когда он видит у входа знакомый силуэт. Омега резко выпрямляется и уже готовится выдать накипевшее. Чонгук подходит к столу и сразу же замечает общее настроение компании. Намджун единственный, кто кидает на друга извиняющийся взгляд, другие же гневно и разочарованно смотрят в ответ. — Клянусь, это не я убил Кеннеди, — альфа немного нервно улыбается и вскидывает вверх руки, но остальным не до веселья, — что с лицами? — То же самое, что и с твоей совестью, — не глядя на альфу выдаёт Чимин, — её видимо тоже переебали кирпичом и она исчезла. — Видимо я что-то пропустил, ибо не понимаю, какого хуя все смотрят на меня, как на ублюдка, — Чонгук теряет терпение, когда никто не посвящает его в курс дела. Альфа тяжело и раздражённо вздыхает, оглядывая каждого друга, но не замечает Тэхёна. Все выходные мучился с дипломом, считал минуты до возвращения омеги и вот, распишитесь. Друзья смотрят на него, как на кусок говна, а Тэхён, которого он хотел до хруста костей сжать в объятиях, испарился. Чонгук вспыльчивый, злой и явно недовольный, сейчас бы омегу увидеть, вдохнуть сладкий медовый запах, а в идеале ещё поцеловать, пусть незаметно, неощутимо, но прикоснуться губами к мягкой щёчке. — Где Тэхён — единственное звено адекватности в этом кругу осуждения? — В неадеквате, — Хисын пускает истеричный смешок, на что получает пинок под столом от Хосока. Альф проводит рукой по бритой голове и является единственным, кто указывает в сторону танцпола. Громкий рык, пролетевший едва не по всему клубу, исходит от взбесившегося по щелчку альфы. Чонгук смотрит, как какой-то урод трогает его омегу, руками шастает по хрупкому телу и едва не лезет в штаны ладонью. У альфы инстинкты бьют через край, что-то поистине животное, затаившееся глубоко внутри, сейчас выскакивает наружу. Ярость, исходящую от Чонгука, можно не только почувствовать, но, кажется, и потрогать, настолько она ощутима. Черные, до недавнего весёлые и спокойные глаза теперь заполонила злость и желание набить ублюдку рожу, а в идеале, ещё и руки оторвать. Альфа быстрыми шагами приближается к парочке, не обращая внимания на недовольства людей по сторонам, хватает незнакомца за плечо и отталкивает от омеги. Недоумение, отразившееся на лице незнакомого альфы, сменяется недовольством, он скидывает со своего плеча чужую ладонь, едва не впившуюся в руку до костей и ядовито ухмыляется. — Какого хуя, чувак? — альфа пальцем упирается в грудь Чонгука и слегка толкает. — Ещё раз дотронешься до него своими пальцами, я тебе их пересчитаю, — альфа кивком указывает в сторону Тэхёна, и вдобавок к словам хватает мужчину за указательный палец, выгибая назад. Альфа вскрикивает и пытается вырваться, но Чонгук и сам его отпускает. — Откуда я знал, что он чей-то омега, больно уж шлюховатый. Чонгук по натуре пацифист, но не сейчас, не в тот момент, когда его омегу оскорбляют. Альфа не думая сжимает кулак и бьёт незнакомца в нос, чувствуя, как горят костяшки, и хватает стонущего мужчину за грудки. — Я сделаю вид, что этого достаточно, — сквозь сжатые зубы цедит в окровавленное лицо и отпускает. Альфа не испытывает судьбу, поэтому зажав нос ладонью, быстро уходит в сторону уборной. Некоторые в толпе кидают испуганные взгляды на Чона, но тому нет дела до других, его интересует только Тэхён, который не здесь, не с ним. То есть он рядом, плавно двигает бёдрами под музыку и трётся с другой омегой ягодицами, скользя руками по своей груди. Тэхён почувствовал всё, и как с его тела исчезли неприятные касания, и как в нос и горло ударили феромоны явно взбешённого Чонгука и звук удара услышал краем уха, но даже не обернулся. Отошёл в сторону на пару шагов и продолжил падать в забытье. Он пьян, глуп и расстроен, и запах неспокойного леса не делает лучше, лишь обостряет все эмоции. Омега не понимает, в какой момент его оторвали от новой «подружки» и схватили за запястье. У Чонгука в глазах злость, у Тэхёна — Чонгук. Они стоят друг напротив друга, как два истукана и пялятся глупо, но не в силах взгляд отвести. — Ты мне всё обломал, — безэмоционально прилетает от Тэхёна, — будь добр, исчезни. Слова омеги больно кусаются, вгрызаются зубами до крови и не отпускают. Тэхён красивый, всегда красивый, но сегодня особенно, такой разгорячённый, нежный и пьяный, но холодный. Тёплый кофе, плескавшийся в радужках глаз, превратился в лёд, а две тёмные поплывшие дорожки на щеках говорят о потерянных недавно слезах. Чонгук видит это напускное безразличие, за которым скрыта ненависть и боль к нему, но не понимает, за что заслужил такое и за что заслужил испытывать такое Тэхён. — Ну уж нет, пока ты не поговоришь со мной. — Может ты хочешь меня? — фраза окрашена иронией и напускной сладостью. Альфа теряется и не понимает, как правильно будет сейчас ответить. Всегда хочет, каждый день и каждую минуту. Обнимать хочет, целовать, оставлять на коже свои метки и запахом укутать тоже хочет. — Нет? А я думал тебе всё равно с кем трахаться, — лицо омеги превращается в камень, теряя даже нездоровое веселье, — видимо и для этого я не подхожу. — Что ты несешь? — Чонгук хватает омегу за второе запястье, рывком притягивая к себе, — какая муха тебя укусила? Тэхён наклоняется ближе к Чонгуку и в нос тому ударяет запах горького мёда и крепкого алкоголя, не это он хотел услышать. Растягивая гласные шепчет на ухо: — Это был вампиииир, — и заливается смехом, упираясь лбом альфе в плечо. Чонгуку не смешно, в нотках приятного хрипловатого смеха сквозит сдерживаемая истерика. Тэхён подрагивает, но уже от урагана чувств, которые обрушаются на него по мере отрезвления. Так хотел обнять его, но не при таком раскладе, когда от куртки альфы несёт пусть и несильно, но ощутимо, чужим запахом спелой ежевики. — Вкусная ежевика, — омега улыбается в лицо альфе и, пользуясь его заторможенности, выскальзывает из хватки, возвращаясь к омеге, с которой танцевал до этого. Чонгук зависает на пару секунд, а потом до него доходит сколько будет дважды два и опять на взводе, альфа направляется к столику, где друзья наблюдали всё представление от и до, но не смели вмешиваться. На лицах присутствующих застыл немой вопрос, который озвучить смог только Чимин, всё ещё злой Чимин. — Ну и? — Да, и правда, ну и? — Чонгук опирается на стол кулаками и задаёт главный вопрос, — кто и что напиздел про меня и Седжон? Альфа по кругу обводит друзей взглядом и без подсказки догадывается, ведь один лучший друг не смотрит в его сторону. Лучший друг, хах… Как давно они стали лучшими врагами? Ответьте кто-нибудь Чонгуку на этот вопрос. Альфа резко наклоняет голову вбок, хрустя шеей, и дышит гневно сквозь сжатые до боли зубы. Если бы не Хисын и Хосок, которые кинулись первые к нему и схватили под руки, то он снёс бы и стол и Намджуна с дивана. — Я тебя убью, — рокот исходит, кажется из самой груди. Намджун усмехается и качает головой, приводя друга ещё в большее бешенство. — Такой особенный для тебя омега, переживаешь, что Тэхён не даст? — все дружно схлопывают рты, после таких слов в адрес общих друзей. — Ты перегибаешь, Джун, — Юнги привстаёт с дивана, но Чимин рывком усаживает альфу на место, а сам закатывает рукава, едва не кидаясь через весь стол, чтобы въебать одному альфе, но его тоже останавливают. — Сука, ты сам нарвался, — Чонгук выпутывается их хватки друзей и бросается с кулаками к бывшему другу, но перед ним вовремя встаёт Джин. Омега слабыми ладонями упирается Чонгуку в плечи и жалобно смотрит в глаза, пылающие адским пламенем. — Не надо, Чонгук, — голос омеги отрезвляет альфу, но не успокаивает, — он сам не понимает, зачем всё это несёт. Лучше иди к Тэхёну и объясни всё. Альфа отстраняется на шаг назад, и слушается Джина, тот говорит верные слова. Сейчас приоритет — состояние Тэхёна, а не синяк на лице Намджуна, но прежде, чем уйти, холодно бросает: — С этого дня можешь забыть, что когда-то у тебя был друг. И вспомни это, когда, в конечном счёте, потеряешь всех. Чонгук оставляет компанию и уходит туда, где он нужен, туда, где его видеть не желают, но вопреки этому очень ждут. Альфа пьёт уже вторую бутылку пива, пока наблюдает за танцующим омегой, который не прервался ни на секунду, сменяя то одного партнёра, то другого, при том, танцуя только с омегами. Может альфу злить не хочет, а может и сам не желает чувствовать чужие прикосновения к себе. Чонгук облизывает губы, кончиком играясь с недавно появившимся колечком сбоку, и усмехается. Тэхён говорит, что они друзья, а потом так очевидно показывает свою ревность. Альфе от этого насколько приятно, настолько же и плохо, ведь его котёнок страдает от собственных непонятных чувств. Тэхён откидывает назад голову, на плечо какому-то парню его роста и с блядской улыбкой на губах скользит вниз, приседая, от чего джинсы ещё сильнее обтягивают стройные ноги. У Чонгука от такой картины внизу живота закручивается тугой узел, сексуальность омеги бьёт по глазам и по паху. Альфа давится пивом, когда Тэхён на голых коленях явно больно поворачивается лицом к омеге и языком скользит по стройному животу, приподняв край майки. Люди в толпе подвывают от открывшейся картины и хлопают в ладошки, а Чонгук хлопает себя по груди, откашливаясь. Альфа не выдержит ещё одного выкидона от омеги, или ещё чего хуже, не выдержат его штаны, если Тэхён сделает ещё хоть одно подобное движение в своих узких джинсах. Чонгук отставляет бутылку и медленно приближается к Тэхёну, мягко просит незнакомого парня отойти и занимает его место за спиной у омеги. Тот хочет повернуться, но альфа не даёт, одной рукой держа за талию, а другой за подбородок, фиксируя взор на других людях. Омега всё ещё двигает бёдрами, но уже не так развязно, как до этого, потому что рядом Чонгук, и всё ещё мерзкая ежевика, немного перебитая алкоголем. Мозг кричит остановиться, но омега внутри громче и она воет, чтобы он закрыл этот гадкий запах своим. — Тэхён, я не спал с Седжон. Одно упоминание имени этой девушки приводит Тэхёна в неконтролируемую ярость. — Да? Плевать мне, — откровенная ложь и подрагивающие плечи омеги от обиды говорят сами за себя. — Плевать или нет, я должен это сказать, — альфа ладонью скользит по груди и плавно спускается к мягкому, но подтянутому животу, скрытому за тканью лёгкой рубашки, — я не сплю с людьми, которые мне не нравятся. Тэхён гортанно смеётся, опуская голову, но от касания альфы не уходит, только напрягается сильнее. — А кто сказал, что она тебе не нравится? — Всё просто, в двух людей одновременно я тоже не влюбляюсь, — обдаёт чужое ушко горячим дыханием и целует в местёчко за ним, мягко, ненавязчиво, словно испытывает и своё терпение, и терпение Тэхёна, — а я уже. Альфа чувствует, как под пальцами напрягаются мышцы живота, и аккуратно поглаживает. Грудь Тэхёна ходит ходуном от слов Чонгука, которые повтором звучат в голове и оседают на подкорке. Омега резко поворачивается, оказываясь в невыносимой близости от альфьего лица, на котором улыбка крупным планом сияет, такая успокаивающая, нежная и влюблённая… Это что же получается, он ему в любви признался сейчас? Тэхён начинает нервничать, что не укрывается от чужого пронзительного взгляда. — Тише, просто запомни это хорошо? — Чонгук обвивает талию омеги и лбом прислоняется к чужому, слегка бодаясь, чтобы Тэхён вышел из транса. Парень не находит ничего лучше, чем просто кивнуть. В конце концов, он слабо соображает, что делает из-за количества выпитого алкоголя. Тэхён юрким язычком смачивает пересохшие губы и не отрывается от глаз напротив. Кожа словно горит от касаний альфы даже через одежду, эти крепкие руки заставляют его плавиться, а глаза смущаться. Потому что в глубине тёмных зрачков омега видит всё, и нежность, и любовь, и желание, которого там через край. Тэхён прижимается ближе так, что его высоко вздымающаяся грудь соприкасается с телом альфы, таким горячим, напряжённым, и таким родным. — Я запомню. Чонгук улыбается, начиная двигать бёдрами, в такт музыке, и всё ещё крепко, но мягко держит омегу, который вливается в танец. Так близко, так тепло и так хорошо. Тэхён впервые за весь вечер позволяет себе дотронуться до Чонгука, тут же обвивая его шею руками, а сам утыкается носом в изгиб плеча, и трётся, старается перебить слабый, но всё ещё ощутимый запах чужой омеги. Альфа громко выдыхает и прикрывает глаза от наслаждения, всё, что делает Тэхён, доводит его до исступления, заставляет рвано дышать и крепче стискивать в руках тонкую талию. А омега не останавливается и на пробу трётся уже своей шеей о шею альфы, мешая их запахи. Он не знает, что будет завтра, но сегодня чувство собственничества говорит ему сделать вот так, чтобы показать — этот альфа занят и даже не смейте дышать в его сторону. — Такой ревнивый, — шепчет так, чтобы услышал только Тэхён. Омега мычит в крепкую шею и хватку делает сильнее, ближе прижимаясь, как маленький медвежонок. Слишком ревнивый, а ведь они даже не встречаются. Тэхён прикрывает глаза и думает о том, каково это, быть рядом с Чонгуком. Приятно, они просто стоят в обнимку, но ему уже мало, хочется ближе, чтобы теснее, жарче и ещё откровеннее. Омега часто дышит альфе в шею, разнося по телу табун мурашек, и принимает самое глупое решение в жизни, но самое верное, как кажется ему. — Домой хочу. Отвези меня, — глазками невинными смотрит и хлопает ресницами. И как можно тут отказать, а Чонгук и не собирался.

***

Альфа вызвал такси прямиком из клуба и под строгие нравоучения Чимина усадил омегу на заднее сиденье, разместившись рядом. Тэхёна как подменили, конечно, он и в клубе начал проявлять интерес и показывать свои чувства, но сейчас, в машине с незнакомым водителем, перед которым даже альфе немного неловко, его вообще повело. Тэхён закидывает на Чонгука руки, ладонями скользит по телу и проворными пальцами под футболку лезет. Омега пьян и очень игрив, как бы там ни было, выпил он не мало. Чонгук держится стойко, но ширинка на джинсах стойче его вдвойне и стоит отдать ей должное. Альфа не реагирует на поползновения омеги, что явно не нравится Тэхёну и он это всем видом демонстрирует. Скользит ладонью по стальному прессу к груди, едва не урча от наслаждения от ощущения мягкой кожи у себя под рукой, и неожиданно щипает альфу за сосок. Чонгука хоть щас можно записывать в разведку, не смотря на лёгкую боль и не менее явное наслаждение, альфа и вида не подал. Правда руку омеги убрал с себя и строго пригвоздил взглядом к сиденью. Ему не не нравится, он просто в лёгком ахуе от того, что делает этот тихоня рядом с ним, может стоит почаще поить Тэхёна и выводить на откровенные разговоры и… игры. Омега довольно щурится и кусается за шею. — Тэхён, я тебя накажу за это, — альфа не вкладывает в слова ни грамма пошлости, а под наказанием имеется ввиду не плётка и наручники, но Тэхён думает иначе. — Отшлёпаешь меня? — омега прикусывает мочку чужого уха и играется с кольцом. Таксист как-то странно вздрагивает и отворачивает зеркало заднего вида, чтобы не дай бог что не увидеть. Мужчина прибавляет газу и едет побыстрее, явно желая высадить двух извращенцев. Впрочем, через пять минут таксист оставляет парочку со спермотоксикозом во дворе многоэтажки и поминай, как звали. — Доволен? — Чонгук смеётся, таща на себе такого разнеженного и игривого омегу к лифту. — Чем это? — Довёл дедулю до стояка. — О, правда? — Тэхён многозначительно кидает взгляд на ширинку друга и расплывается в ухмылке, — это видимо большая редкость. Чонгук замирает и понимает, что имел в виду омега только тогда, когда тот начинает ржать. Альфа закатывает глаза и ставит в голове пунктик, что точно отшлёпает эту язву когда-нибудь за его длинный язык. С Тэхёном нелегко справиться, когда тот так и норовит залезть альфе под майку и потрогать пресс. В итоге из лифта Чонгук выносит парня на руках, а тот улыбается довольным котом, видимо добился желаемого. — Тэ, дай ключи, — просит Чон возле двери, подкидывая омегу на руках, чтобы не сползал, потому что слезать тот отказался. — Они в кармане, — и улыбается так мило, словно ангел. — Ну так дай…дай их мне, — Чонгук задыхается от такого омеги, и уже не понимает пошатывает его от алкоголя или от Тэхёна. — Мм, возьми сам, я не могу тебя отпустить, вдруг упаду, — и в подтверждение своих слов сильнее хватается за плечи альфы. Чонгук одним уголком губ улыбается, языком скользит по нижней и, видя потерянное лицо, усмехается. Тэхён громко сглатывает, чувствуя, как от одного движения альфы усиливается собственный сладкий запах липового мёда, с нотками нарастающего возбуждения. Омега неловко проезжается пахом по ширинке Чонгука и ощущает заметно большой твёрдый бугорок, так красноречиво упирающийся ему теперь между ягодиц. Альфа шипит от такого манёвра и после этого Тэхён замирает в его руках, не говоря ни слова, особенно тихим становится в тот момент, когда рука Чонгука проскальзывает в задний карман его джинс, чтобы достать ключи. Омега всё ещё чувствует чужое возбуждение своей пятой точкой и неровно дышит через раз, стараясь сконцентрироваться на чём-то другом. Даже в таком состоянии стеснение и стыд всё ещё ему присущи. Альфа, однако, ничуть не смущён, Тэхён сам его довёл до такого состояния, поэтому спокойно заносит омегу в тёмную квартиру и, разувшись, несёт застывшего Тэхёна в спальню. Чонгук усаживает омегу на кровать и включает один лишь прикроватный ночник, света от которого хватает как раз на то, чтобы осветить немного комнату. Тепло, исходящее от альфы, исчезло, когда он отпустил его и теперь омега чувствует себя некомфортно, хочется вернуть Чонгука, его руки, тёплое дыхание на своей щеке, но позвать его парень не решается. Тэхён старается снять с себя куртку и почти делает это, но путается в рукавах, что и застаёт вернувшийся со стаканом воды Чонгук. Альфа помогает ему раздеться и тихонько беззлобно смеётся. — Перестань ржать, я трезвый, — омега дуется и перекатывается на спину, раскидываясь в позу звёздочки на всю кровать. Чонгук не может сдержать улыбки при виде такого взбудораженного и много пьяненького Тэхёна, у самого перед глазами пелена, что в голове у омеги, ему даже не снилось. Альфа подходит к кровати и накрывает Тэхёна теплым пледом, закутывая до подбородка, но парень вряд ли собирается спать. Омега вытаскивает руку, хватает Чонгука за край холодной после улицы чёрной куртки и тянет к себе поближе, потому что никакое одеяло не согреет лучше, чем его Чонгук. Сил у него конечно же не хватает, поэтому альфа сам присаживается на краюшек мягкой кровати и нависает над омегой слишком близко, из-за чего цепочка на его шее ложится прямиком Тэхёну меж ключиц. — Что такое? — Чонгук сам не понимает, почему шепчет, с голосом всё в порядке, но дыхание сбивается от близости к этому парню. Тэхён облизывает пересохшие губы, даже не подозревая, что своими действиями доводит альфу до точки невозврата. Омега ёрзает под Чонгуком и рукой ведёт от кромки джинс по прессу, почти не касаясь альфы, поднимается вверх к плечам и, спрятав уже обе руки у альфы за воротом куртки обнимает за шею, отрываясь от кровати. Тэхён буквально виснет на нём, и не упирайся Чонгук руками в матрас, точно придавил бы собой омегу. Относительно прошлых касаний, эти более невинные и робкие. — Полежишь со мной? — трётся подбородком о чужое плечо и немного нервно сопит Чонгуку на ухо. — Хочешь, чтобы я остался? — шёпотом на выдохе рядом с чужим ушком ложится. Нет, всё же он пьян, иначе как объяснить отсутствие здравомыслия. С Тэхёном каждый день сдерживать себя всё сложнее, а когда омега рядом, обнимает его крепко и сладко дышит на ухо, так вообще адские муки. — Хочу, — Тэхён отрывается от его шеи и падает обратно на подушки, хлопая рядом с собой, — обещаю, приставать больше не буду, ничего такого, просто полежим вместе. Омега пьяненько хихикает, возвращая Чонгука на орбиту, конечно, он просто в зюзю напился и теперь не отдаёт себе отчёт. Но Чонгук тоже пьян, поэтому стягивает с себя куртку, стоя на коленях перед Тэхёном и аккуратно ложится рядом, подкладывая вытянутую руку под голову омеги, а сам опирается на локоть. Тэхён не отказывает себе в минутке радости и с улыбкой мостится ближе, укладывая голову альфе на предплечье, а себе под щёку ладонь. — Спасибо, что ты всегда со мной, — всё ещё шёпотом говорит Тэхён, всматриваясь в лицо Чонгука в слабом свете спальни и сквозь дымку алкоголя. — А как же иначе, — альфа усмехается и кончиками пальцев немного дотягивается до уха Тэхёна, заправляя за него свисающую на глаза белую прядку, — как я мог позволить всяким уродам тебя лапать? Риторический вопрос на самом деле. Ни за что бы ни позволил. — Но при этом не отказал себе в такой вольности, — омега ухмыляется и подбирается под бок, чтобы теснее, жарче и как можно ближе к Чонгуку. И это правда. — Только вот я не урод, наше главное отличие. — Верно, — омега прикусывает губу, не сводя блестящих глаз с Чонгука, — и за это тоже спасибо. Я слишком привык, что ты всегда рядом, Чонгук, поэтому сегодня так расстроился. Я так сильно хотел увидеть тебя, обнять. Чонгук громко сглатывает скопившуюся слюну и с прищуром смотрит на парня, который на одном выдохе выдаёт такое, от чего сердце альфы буквально разбивается на кусочки и склеивается вновь. Ему Тэхёна тоже мало, и с каждым днём становится всё меньше. — Ты приревновал меня к Седжон, — опять не вопрос, а утверждение. — М, да, я не знаю, что это, Чонгук, — Тэхён поднимает свободную руку и прикладывает к груди альфы, — но здесь всё сжалось, когда я подумал, что ты сейчас там с ней, а я в клубе, приехал от родителей и так ждал тебя, чтобы увидеть. Так ждал…и так скучал всё это время. А ты скучал? Эти слова невыносимой горечью оседают на языке омеги и на сердце альфы, что громко бьётся под ладонью Тэхёна. — Почему у тебя так колотится сердце? — Потому что ты приложил к нему свою руку, — не в прямом, в переносном смысле говорит, но омега понимает эти слова иначе, поэтому перекладывает ладонь на шею альфы, мягко поглаживая нежную кожу своими тонкими пальцами. — Я всё ещё не могу разобраться, Чонгук. Тэхён вряд ли понимает, что творит сейчас, а на утро может и не вспомнить, но они оба под алкоголем или под чувствами, действует примерно одинаково, и то, и то опьяняет. — Не торопись, — слышать неприятно, но Чонгук всё понимает и, ни за что не станет давить на омегу, — я помогу тебе, если захочешь. Омега качает головой в отрицании. Его чувства, ему и разбираться с ними, главное не переждать, мама ведь говорила, что Чонгуку тоже больно. И сейчас они оба смотрят на друг друга, изучают каждую деталь на лице, каждый сантиметр кожи, считывают эмоции насколько позволяет алкоголь, наслаждаются совместными минутами и открывшимся обоим влечением. — И за это тоже спасибо, — омега неожиданно приподнимается и тёплыми губами прижимается к местечку под подбородком альфы, выбивая из него громкий вздох. Чмок от сухого мимолётного, но нежного поцелуя, полного искренности и невыраженных чувств, разносится в тишине спальни. Омега смотрит на невидимый оставленный след и, держась за шею альфы, поднимается повыше. В тёмных радужках Чонгука словно зажглась вселенная, а в зрачках блестит свет от настольного ночника. Альфа громко дышит и со всей силы сжимает кулаком простынь, потому, что прямо сейчас хочет наброситься на омегу, придавить его к кровати своим телом и поцеловать по-настоящему. Впрочем, Тэхён читает чужие мысли, когда не путается в своих. Омега прикрывает глаза и сухими губами накрывает губы Чонгука, просто поцелуй, без языка, без движения, оба замирают на долгие секунды в этом положении, наслаждаясь теплом друг друга и оно не исчезает даже тогда, когда Тэхён плавно ложится обратно, оставляя Чонгука зависшим. — Ну вот, и у меня сердце теперь с ума сходит, — омега говорит это с улыбкой на лице и сжимает ткань рубашки на груди. — Что ты сделал, Тэ? — альфа всё ещё чувствует вкус сладкого мёда на себе и едва держится, чтобы не сжать омегу в своих руках и не скользнуть языком между приоткрытых губ. — Попытался разобраться. — И как? — голос альфы всё ещё шепчет, но даже так слышно, что он на пару тонов стал ниже. — Не знаю, — омега поворачивает голову в его сторону и выглядит таким счастливым и разбитым одновременно, чёрная рубашка слегка помялась, белые волосы лежат на подушке, а хмельной взгляд говорит сам за себя, но всё же клубится искрами страха, — поцелуй меня ещё раз. Чонгук не понимает, почему последняя фраза звучит так вымученно, так робко, словно он откажет, засмеёт или просто уйдёт. Нет, трезвый Чонгук может и отказал бы при осознании, что омега под действием спиртного, но не тот Чонгук, который сейчас лежит в миллиметре от любимого человека и не в силах отбиваться от желания. — Ты такой красивый. Альфа свободной рукой зачёсывает чёлку омеги назад и пальцами оглаживает плавный изгиб брови, скользит по виску нежно и к мягким малиновым, немного обветренным губам, очерчивая контур нижней. Всё в этом омеге идеально, каждая морщинка, каждая родинка и складочка. Альфа наклоняется ниже и чмокает родинку на носу у парня, вызывая яркую квадратную улыбку. — Так? — И так, — выдыхает омега альфе в подбородок. Чонгук по-доброму качает головой и всё ещё сдерживается, вдруг Тэхён сейчас решит оттолкнуть его и разорвёт всю романтику в клочья. Но омега слишком подавлен, слишком разбит и слишком хочет поцелуй этого альфы, почувствовать его тёплые губы и вкус хвойного леса. — Мы будем смотреть друг на друга или целоваться? — Тэхён склоняет голову набок в ожидании. Альфа накрывает его щёку ладонью и застывает в миллиметре от манящих губ, которые так и просят, чтобы их поцеловали. Сейчас самое время открыть рот и сказать, как сильно любишь, но оба молчат. Чонгук наконец-то решает действовать, мягко прижимается к сладким губам, сминает легонько, сначала нижнюю, потом верхнюю, никуда не спеша. У них есть вся ночь для поцелуев. Омега чувствует накрывшее его с головой удовлетворение и чувство безопасности, лёжа под альфой, который горой нависает над ним и целует так горячо, но так трепетно и чутко. Тэхён двигает губами в ответ и тоже включается в этот танец, прикусывает колечко сбоку и слегка мажет язычком по краю нижней губы. Чонгук не может не улыбнуться в поцелуй, из-за чего они сталкиваются зубами и оба смеются, но тут же возвращаются друг к другу. Тэхён закидывает на чужую поясницу ноги и скрещивает там, притягивая как можно ближе, хочется держаться так за альфу всю ночь. Омега внутри скулит и просит больше, больше касаний, больше страсти, больше Чонгука и Тэхён сам плаксиво хнычет, не разрывая контакта, в чужие губы. — Что такое? Малыш, мне остановиться? — альфа немного забеспокоился, правильно ли он сделал, поддавшись. — Нет-нет-нет, — омега в панике мотает головой и ладонью зарывается альфе на затылке в слегка жестковатые чёрные волосы, тянет к себе, — пожалуйста, не останавливайся. Эта фраза звучит так жалостно, что у Чонгука в груди всё переворачивается. Альфа начинает хаотично сыпать поцелуи на омегу, куда приглянётся. В уголок искусанных губ, поочерёдно целует прикрытые веки и острую линию челюсти, не в силах насытится бархатом карамельной кожи под своими губами. Тэхён ловит альфу и первым толкается юрким язычком меж приоткрытых губ, Чонгук лишь открывает рот и сливается с омегой в новом поцелуе, жадном, требовательном, полном слюны и стонов. Альфа не сразу понял, что Тэхён начал поскуливать в поцелуй, сплетаясь настырным языком с его. Тэхён двумя ладошками накрывает щёки альфы и тот готов рассыпаться на миллиарды осколков от такого милого и невинного жеста, гладит пальцами выпирающие острые костяшки и крадёт воздух из лёгких омеги. Тэхён первым отрывается от альфы с характерным чмоком, между их губами тянется тонкая ниточка слюны и тут же исчезает. Альфа ещё раз коротко целует приоткрытые губы и переходит лесенкой на шею, оставляя россыпь невидимых созвездий на ключицах, рядом с кадыком, языком мажет по чувствительному ушку и прикусывает мочку. — Боже, я не могу, Тэ, не могу. Альфа неожиданно отстраняется и омега не на шутку пугается, в глазах застыло непонимание и страх от того, что Чонгук уйдёт, бросит, оставит в холодной квартире одного. Но Чон только отодвигается на безопасное расстояние и руками закрывает лицо, прокашливаясь. — Что-то не так? — Тэхён тянется к альфе и прижимается головой к спине, руки сжимая в кольцо вокруг талии парня, — я сделал что-то не то? — Что? — Чонгук не понимает, как Тэхён мог сделать что-то не то, он же буквально его ходячая бомба, которая каждым своим действием подрывает самообладание альфы и заставляет сдерживаться от того, чтобы не натворить глупостей, — конечно нет, Тэхён. Я просто, просто это тяжело, что-то на уровне инстинктов, я не владею собой, когда ты так открыт, лежишь подо мной, стонешь сладко в губы и просишь о большем. Но эта граница, мы не должны её переступить. — И что ты так боишься? Что мы переспим сейчас? — Тэхён горько усмехается альфе между лопаток и целует, — этого не будет. — Нет, не будет. Вся моя сущность кричит, чтобы я пометил тебя, — Тэхён застывает и даже не дышит после сказанного. — То есть…? — Да. — И этого ты так испугался? Добродушный тон омеги несколько сбивает столку. Чонгук поворачивается и видит перед собой открытого, комфортного Тэхёна, которого просто не возможно не пометить. — Я не против, — омега отстраняется и падает головой обратно на подушку, глядя издалека на альфу, — давай же. Чонгук отмирает и вопреки воющему внутри волку не спешит, только медленно устраивается у омеги между ног и руками по обе стороны от лица упирается, глядя сверху вниз. — Ты уверен? — Я хочу этого, — Тэхён шепчет так тихо, но так просяще и как альфа может ему в этом отказать, да и себе тоже. Чонгук вновь приникает губами к родинке под подбородком, языком выводит узоры на омежьем горле, и плавно скользит к самому сладкому, к запаховой железе, которая так и манит. Тэхён чувствует собственный усиливающийся запах и пытается сжать ноги от тянущего чувства внизу живота, но не может, только альфу ближе прижимает, чувствуя, как собственное возбуждение упирается Чонгуку в бедро. Омега не сдерживаясь, стонет, стоит альфе широким мазком облизнуть его тонкую шею и присосаться губами к венке, где вкус мёда ощутимее всего. — Чонгук… Альфа широкими мазками облизывает изгиб плеча Тэхёна, целует сладко и клыками слегка кожу нежную царапает, когда омега произносит его имя. Тэхёна от такого слегка подбрасывает на кровати и он прижимается к Чонгуку, скользя пахом по чужому скрытому за плотной тканью члену. Альфа несдержанно рычит и сжимает одной рукой мягкое бедро омеги, не давая отстраниться. Возбуждение прокатывается по всему телу, заставляя Кима опять застонать альфе в подбородок. — Всё хорошо, м? — Чонгук убирает с лица, слегка взмокшие волосы и целует омегу в лоб. — Да, — Тэхён пытается потереться об парня, но ему не даёт стальная хватка. — Тише, медвежонок, тише, — Чонгук отпускает, но только для того, чтобы руками пробраться под свободную рубашку. Слегка грубыми, но тёплыми ладонями скользит по впалому животику, по рёбрам, считая каждое и к груди, где останавливается, чтобы зажать между пальцев чувствительные бусинки сосков. А они действительно чувствительные, потому что Тэхён не то что стонет, он скулит от приятного трения и чаще дышит, хватая ртом воздух, словно рыбка на песке. Чонгук задирает чёрную ткань повыше, открыв себе прямой доступ к идеальному телу, и языком обводит тёмный ареол соска, накрывает губами твёрдую бусинку и прикусывает не сильно, пока вторую ласкает пальцами. Омега хнычет и хватается за его плечи, то ли стараясь прижать ближе, то ли оттолкнуть. Чонгук улыбается, глядя на Тэхёна, который не скрывает удовольствия и доверяет своё тело, а что важнее, свою душу открывает перед ним, показывает себя настоящего, все свои секреты, все свои чувства, ну или почти все. — Чш, я рядом, — Чонгук тормозит и даёт омеге вернуться обратно на Землю. — Мы не будем спать сегодня? — и не понятно, вопрос с разочарованием ли это был или твёрдое утверждение. — Будем, — альфа ещё раз целует парня в губы и ложится на бок. Чонгук прижимает к своей груди омегу и старается унять бешеное сердцебиение и пульсацию в штанах. Они сегодня зашли слишком далеко, слишком открылись и многое позволили. Тэхён сипло дышит и пальчиком играет с цепочкой на шее альфы, не хочет засыпать, потому что там — завтра, а завтра всё изменится. Здесь и сейчас альфа рядом, к себе прижимает, шепчет на ухо милости и вкусно целует уже будучи сонным. Чонгук засыпает первым, чувствуя на плечах всю дневную усталость и сквозь сон бормочет тихое: «Я скучал», а Тэхён немного погодя, последний раз чмокает альфу в губы и с улыбкой на лице прячется в его объятиях до самого утра.