Всё сложно

Когда она наклоняется, чтобы его поцеловать, её белые локоны щекочут ему лицо и плечи. Потом она снова садится и продолжает скакать на нём, постанывая в ритм своим движениям. Он видит её всю: круглое и от этого всё ещё молодое лицо, упругую грудь, мягкий изгиб талии, сильные широкие бедра. Её кожа — мягкая и шелковистая на ощупь. Грудь весело подпрыгивает при каждом движении. — Я, — она всегда говорит это, когда кончает, — люблю тебя. Её спина выгибается колесом, рот становится чувственной буквой «о». Она не стесняется быть громкой. Рон кончает следом за ней. — Я тебя тоже, детка. Она слезает с него, и он успевает шлепнуть её по упругой попке. Секс с Лавандой — лучшее из того, что вообще может быть у людей, которых ничего, кроме секса, не связывает. Конечно, не такой, какой был у него с Гермионой, когда они оба были очень молоды и сильно влюблены, но и не такой, какой у него сейчас с Сарой — строго по расписанию и не раньше и не позже, чем за пять дней до и после овуляции — набор механических движений. Он смотрит, как Лаванда натягивает белую блузку, джинсы, которые подчёркивают её талию, поправляет волосы. Зеркало в этом номере отеля неудобно приклеено к дверце шкафа, прямо рядом с журнальным столиком. — Одевайся, Ронни, не сегодня ли твой важный день? — Сегодня, — вздыхает Рон, всё ещё лёжа на кровати, заложив руки за голову и глядя в потолок. — Знакомить бывшую жену с новой невестой — да, это день, через который должен пройти каждый мужчина, —нараспев говорит Лаванда, застёгивая свои модные розовые ковбойские сапожки. — Да брось, это всего лишь день рождения Джорджа, — Рон старается сделать голос как можно более будничным. Лаванда пожимает плечами и пристально смотрит на его отражение в зеркале, пока поправляет на себе пальто. Она уже выходит за дверь, когда он кричит вслед: — На следующей неделе здесь же? — Может быть, через неделю. Мы с Десмондом едем в Париж. Позвони мне! Дверь захлопывается. Звонить, этого еще не хватало. То, что Лаванда вышла замуж за магла на волне этой дурацкой моды, которая появилась сразу после войны, ещё не значит, что всем вокруг надо теперь звонить, ходить в кинотеатры и носить с собой фонсмарты, или как там она их называет. Рон закрывает глаза, планируя ещё вздремнуть, но через секунду встаёт и одевается. Это длится всю неделю, стоит ему только закрыть глаза, он видит перед собой лицо Гермионы, переступающей порог его нового дома, и пытается угадать её эмоции. Это ужасно раздражает.

* * *

Сара уже накрывает на стол. Рон видит её силуэт в окне кухни, когда, аппарировав прямо к калитке, идёт к дому по уже начинающему желтеть саду. Первое, на что Рон обращает внимание, войдя в дом, — ваза с букетом из цветов колокольчика в гостиной. «Что за нелепица», — думает он и подавляет желание выбросить веник к чёрту. А потом слышит голос, которому радуется буквально каждый день своей жизни, кроме сегодняшнего. Это Роза. Роза и Сара переговариваются на кухне. Рон слышит знакомые жёсткие, повелительные нотки в голосе дочери и мягкие ответы Сары. Рон глубоко вздыхает, прежде чем открыть дверь в кухню. — Солнышко? — Папа! — Роза бросается к нему на шею, и через её плечо Рон видит, как Сара пучит глаза и безмолвно разводит руками, пытаясь беззвучно сказать ему что-то одними губами. — Что… ты здесь делаешь, дорогая? — Я взяла выходной, — говорит Роза, пожимая плечами, очень стараясь казаться расслабленной, — Это же день рождения Джорджа всё-таки. Он написал мне ещё раз и попросил каким-нибудь образом найти время. Рон купил этот дом два года назад на общие доходы от «Уловок Уизли», и теперь Джордж считал, что может пользоваться домом, когда ему заблагорассудится. И ладно бы так, но помимо этого Джордж, очевидно, ещё и решил разрушить дом до основания, потому что любой комнате, где находятся одновременно Роза и Гермиона, грозит тотальное уничтожение. — Что? — говорит Роза, заметив его обеспокоенное выражение лица. — Ничего-ничего, очень рад тебя видеть, дорогая, — говорит Рон и почти верит себе. — Так, это я отправляю? — спрашивает Роза у Сары и, не дожидаясь ответа, резко машет палочкой: целая куча тарелок с приготовленными Сарой закусками левитирует в сторону гостиной. — Роза, не так много сразу! — вскрикивает Сара. Но Роза невозмутимо направляется в гостиную, следуя за тарелками и виртуозно помахивая палочкой. Рон нервно усмехается. Если бы только Роза знала, как она похожа на свою мать, на которую так сердита. — Украшений маловато, — кричит Роза из гостиной, явно в упрёк Саре. И они видят, как она начинает размахивать палочкой, меняя цвет тканевых салфеток. — Сара, какого чёрта? — шепчет Рон, пока дочери нет в кухне. — А что я сделаю, Рон? Прогоню твою дочь на улицу? Джордж действительно ей написал! — раздражённо шепчет в ответ Сара. — Я тебе говорил, она и Гермиона — это очень плохое сочетание! — Звучит, как будто это проблема, которую создала не я, ты не находишь? — Иди к чёрту, Сара. — Иди сам, — она шутливо толкает его локтем. Рон целует её в щёку и нежно гладит по спине. — Если этот дом поднимется на воздух сегодня, знай, что когда-то я тебя любил, Сара Эмили Прайс. Сара закатывает глаза. Рон чувствует эту неприятную тяжесть в груди, как будто он проглотил булыжник на завтрак. Надо прекратить встречи с Лавандой. Никакой, к гипогрифам, следующей недели. И недели за ней. Когда он собирается пойти помочь Розе, Сара хватает его за запястье. — Если всё так серьёзно, — говорит она, — то лучше я тоже скажу прямо сейчас… Она не успевает договорить, потому что в дверях слышны голоса Джорджа и Анджелины. Всё семейство Джорджа вваливается в дом. Джордж, это сразу видно, не то чтобы очень трезв. Анджелина выглядит виноватой, держа за руку шестилетнюю Рокси, а за ними плетётся Фредди, которому недавно исполнилось десять. Рон и Сара выходят встретить гостей. — Гермионы ещё нет? — спрашивает Джордж у Сары вместо приветствия. Рон чувствует, как в нём просыпается тихое, но сильное желание врезать Джорджу между глаз. — Нет, её ещё нет, Джордж, — отвечает Сара с нажимом. — Рада вас всех видеть. Это Рон должен её защищать от своего братца, но Сара самодостаточна, это ему в ней и понравилось. В конце концов, у него есть типаж: сильные, уверенные и умные женщины. На таких он женится. С такими, как Лаванда, — просто спит. То есть уже не спит. — Идёт саммит магических наций, Гермиона предупреждала, что может задержаться, — говорит Рон вроде бы Джорджу, но, может, и самому себе. — Спасибо, что согласилась нас принять, Сара, — улыбается Анджелина и приобнимает Сару. — Ну что ты, — отвечает та. Сара считает, Анджелине пора заканчивать этот брак. Анджелина догадывается, что Сара так считает. — Кто это пришёл? — Роза выбегает, хватая любимую маленькую кузину. Рокси стесняется, они давно не виделись. — Ну, как дела на работе, Сара? — спрашивает Джордж несколько снисходительно. — Я попала под сокращение несколько месяцев назад, Джордж, ты же знаешь. Сейчас выполняю заказы… Разумеется, Джордж об этом знает, но он находит самые изощрённые способы действовать на нервы Рону. Анджелина, как всегда, пытается разрядить обстановку неловким смехом. — О, это прекрасно, больше свободного времени. И дом так преобразился, Сара, дорогая! — Рон, ты не поможешь с закуской? — говорит Сара. Рон виновато плетётся за ней на кухню. — Послушай, это всего лишь один вечер, что я сделаю? Ему всё хуже. — Я не об этом. Это ерунда, — она выглядит на удивление довольной. «Неужели...?» — думает Рон. — Слушай, я хотела подождать, но не могу больше. С утра я была в Мунго. В общем, всё получилось, я беременна, Рон. Она обхватывает его руками. Может быть, для того, чтобы не смотреть на его выражение лица и не расстроиться, увидев не то, что она хотела бы увидеть. Рон с трудом подавляет желание сказать «Мои поздравления». Прозвучало бы, конечно, ужасно. — О, — говорит он, — Не может быть. Он зарывается носом в её волосы. И одновременно думает об огромном количестве вещей и ни о чём. О том, что надо прекратить встречаться с Лавандой, об этом ребенке (он почему-то представляет себе маленькую девочку, у которой, в отличие от Розы и Хьюго, будет мать, которая будет проводить с ней время) и больше всего о том, как отреагирует Гермиона. И немного о том, какого чёрта его вообще волнует, что подумает Гермиона о его новой семье. Наконец, он думает о том, как сможет выдержать этот ужасный-ужасный-ужасный вечер. Завтра он напьётся в подсобке «Уловок», если Джордж ещё не успел добраться до той припрятанной бутылки огневиски в дальнем углу отдела шипучек. Он напьётся совершенно один. Сара вытирает набежавшие слёзы. Рон нежно целует её в губы. Когда они выходят из кухни, входная дверь открыта. На пороге стоит Гермиона. А за ней, слегка приобнимая её сзади, Джастин Финч-Флетчли.