Север

Единственное, что четко ощущает Цукишима кроме ноющих от боли ног — жар чужого тела. Тецуро слишком горячий, не спасает натянутая между ними ткань платья, а потому и тепло пробирается под кожу, старательно залечивает образовавшиеся за короткий путь раны и убаюкивает не хуже колыбельных. Куроо больше не страшно представлять мужем, он тот, кому можно доверять, кто может защитить от холода, и это первый раз за всю его жизнь, когда человеческая связь любви стала простой и понятной. Речь старейшины лис Кей слышит где-то вдалеке, на границе его едва живого сознания, все место в голове занимает присутствие мужа рядом, оттого и укус в шею не отдает слишком сильной болью. Лисьи клыки легко пронзают кожу, но без лишней силы и злости, не тянут на себя, только так же, как и оставили укус, ослабляют хватку и оставляют кровавый след, который наверняка будет выглядеть как ровный алый круг. Солнце. Тецуро. Все стало одинаковым, особенно в ночи, когда тьма чужих волос легко можно было спутать с закутанным метелью черным небом, а сейчас, среди ослепительно яркого дня, все кажется убийственным, но только не чужое присутствие. — Тецу, — губы едва складывают слова, а голос настолько слаб, что легко спрятался бы под посланием старейшины, но то ли в молитве Старым Богам выдается пауза, то ли его и правда услышали намеренно, но большая сухая ладонь в нежном жесте касается щеки. Это дает сил хотя бы немного открыть глаза и столкнуться с полным беспокойства взглядом. Кажется, будто ради одной несчастной жизни Цукишимы готовы горы свернуть, забрать всю южную клубнику и заставить Север смягчиться хотя бы на один день, и это кажется сказочным, таким же, как все легенды с костров или детские сказки на здешнем языке. Это и правда та самая любовь? На раздумья не остается времени, обряд просит поцелуя для создания союза, и единственное, что остается, это податься вперед с запозданием и оказаться легко захваченным чужими губами. Кею не дают слов, только впечатывают поглубже в самый рот мысль, что все это не просто расчет ради мира, не только простое возвращение поцелуя с прошлой ночи, а обещание, как только все закончится, укутать в шубы, согревать по ночам под шкурами и не отпускать больше туда, где расцветшую душу могут заново затоптать. Тепло. Даже слишком для одной лишь секунды. — Да хранит ваш союз северный ветер, цепью связаны ваши души, и пока луна сменяет солнце, несите волю Старых Богов на ваших плечах. Обряд завершен. Теперь и правда на виду у всего королевства и небес только вместе. И от этой мысли хочется улыбаться и быть счастливым. — Ты можешь встать на ноги? — торопливо шепчет Куроо, пока к алтарю приближается новый человек, сапогами издавая хруст по свежему снегу. — На коронации нужно- — Коронация?

«Волю народа и Старых богов несут король и королева. Каждый раз, когда лестницы к трону касаются новые сапоги, еще одна пара идет рядом.»

Только сейчас знания складываются в простую традицию — на троне в легендах всегда сидели двое, король и королева, названые отец и мать для каждого нового поколения северян, и несмотря на быстрый брак между двумя мужчинами, связь поколений нельзя прерывать. Его тоже должна коснуться ответственность за мужа и весь остальной народ. Королева легко занимает место старейшины, и Цукишима впервые видит в ее волосах сияющую серебром корону — без лишнего пафоса и броских рубинов, как это было на Юге, простое сплетение ветвей и линий, обнимающее темные волосы как будто руками всех предыдущих правительниц. В руках же корона крепче, с одним лишь большим белым камнем, отражающим еще больше солнечный свет, чем простой металл, нет никаких легких узоров, единый монолит. Наверняка где-то в истории они зовутся Горой и Метелью, рождая все здешние земли. — Теперь ваши души будут нести процветание и спокойствие Северу. Уверена, вы справитесь с этим. Нельзя оставаться слабым, раз сейчас наступил момент перенять власть, нужно собраться с силами и выступить так, как это требует внутренняя справедливость. Что он за король, если не сможет выстоять перед простым холодом и усталостью? Каким будет считать его новый народ? Признание заслужить можно только упорной работой, и если цена новых солнечных зайчиков — обмороженные до синевы пальцы, то он готов ее заплатить. Он обязан этим людям, обязан Куроо, обязан королеве за новый дом и спокойствие, поселившееся здесь. Соскальзывает с рук Тецуро он уверенно, без лишних эмоций снова падает в холодный снег и смотрит в глаза той, чью ношу ему предстоит нести дальше… Хотя вряд ли он может представить, что значит кутаться в мех мужа на плечах, как единственное напоминание об умершей любви. Остается безмолвно пообещать, что он справится, и больше королеве не придется страдать в одиночестве. Корону в волосах закрепляют покрепче и оставляют на лбу теплый материнский поцелуй. Жара становится больше, чем мороза вокруг. И стоит только и короне короля устроиться на голове Куроо, все до единого гости вокруг складывают руки в уже знакомом жесте, ладонями к сердцу и лбу. Выражают уважение и доверие новому союзу, который значит многое не только для маленьких северян, но и для детей Юга. Война закончилась навсегда. — Боги верят в вас, а мы последуем за вами так же, как волки следуют за вожаками, как вороны летят строем и как косатки держатся вместе в холодных водах. Новые короли Севера, покажите, что вы готовы сделать все возможное для нас. Кей следует за действиями Куроо, оборачивается к толпе и так же склоняет голову в поклоне, пока радостный крик не разносится по всем рядам, а в глазах не мутнеет. Все же холод продолжает не любить его, благо снова ловят чужие руки и с суровым приказом принести теплые вещи торопливо несут в замок. — Душа моя, ты обещал быть в порядке, — причитает Тецуро, кутая в шубы и натягивая на худые ноги очередные носки, а Цукишима и правда не соврал. Он в порядке, ведь сейчас муж будет рядом до самого конца, а среди народа гуляет радость и счастье. Оно того стоило.