Север

Снова столкнуться с северным ветром неожиданно приятнее, чем обычно. Может все дело в шуме праздника племен, а может и в том, что сейчас он ощущается родным по праву без лишнего осуждения в свисте у самой крыши, и боль стихает под громкий гул, кажется, всего Севера. Удивительная картина: вокруг выросших вмиг костров сплетаются руки всех племен, песни звучат в унисон, шипением языка обжигают слух, но тут же мажут сладостью улыбок, а в глазах всех вокруг живет надежда на лучшее будущее. Прав был Тецуро, это великий праздник не только для двоих, но и для всего народа. Взгляд на секунду возвращается к Дереву Легенд, и всего на миг кажется, что на холодных ветках шуршит молодая зеленая листва, обещающая счастье новому союзу. Магия. Старые Боги. Все это их заслуга, их наследие, которое теперь значит больше, чем могло быть для простого чужеземца. — Ты улыбаешься, — шепчет муж на ухо, и только сейчас удается поймать себя на мысли, что уже болят щеки с непривычки. Сколько он так стоит, рассматривая простую жизнь? Сколько за ним наблюдает Тецуро? Должно быть прошла целая вечность. — Пойдем в хоровод, увидишь танцы Белок. Такое редко можно застать, кроме больших праздников. Замерзшие ноги несутся вперед, грудь сдавливает азарт, а в голове ни единой мысли о сожалении замужества. Все правильно. Все точно к лучшему. У центрального костра оказываются не только взрослые северяне, но и дети от едва способных не утопать в сугробах малышей до уже выросших до своих собственных шуб юношей и девушек. И все, как один, темные с едва заметными серыми прядками в волосах и бровях, такие похожие на своих родителей. Волшебные, не иначе. Среди них не заметить с первого раза знакомые лица с поселения Некоматы, как будто в этот день не имеет значения прошлая боль, а между Оленями и Касатками совсем нет границ, только один большой жар нового шага истории. Это время стоит назвать Сокровищем. Сияние камней в коронах не затмит света людей, сходящихся в молитве Старым Богам за мир. — Я наверняка последняя, кто вас поздравляет, — среди общего шума голос королевы кажется самой нежной песней. — Король был бы счастлив увидеть вас вместе. Я знаю, он следит за нами, как звезды, и верит, что союз Севера и Юга не был напрасным. Для них это уже не про долг перед своими странами. Про собственный выбор и доверие. Кей сжимает чужую ладонь еще крепче. — Взгляните на небо! Все останавливается, сотни глаз поднимаются к луне, и в каждом из них отражаются сказочные волны зелено-розового полотна, растягивающегося по небу. Северное Сияние. — Пусть оно будет вашим, мои дети. Я люблю вас обоих, — руки королевы все так же тонут в рукавах темной шубы, но устраиваются на щеках до безумия правильно, совсем по-родному. Все же любовь здесь живет глубже, чем может передать простое слово, и поцелуй в лоб, пропитанный надеждой и верой, достается им напополам. Королева принимает его наравне с родным сыном, смотрит в его совершенно непохожие глаза и находит причину улыбнуться… И все же в отблеске огня легко найти слезу, застывшую безмолвно в самом уголке. Теперь она свободна навсегда. Вернуть внимание в празднику заставляет стук барабанов, слишком отчетливый, чтобы позволить ему слиться с общим шумом, больше похожий на колокол, собирающий всех жителей Юга ближе к церкви или королевскому дворцу. Куроо подталкивает ближе к образовавшемуся новому большому кругу, ладони кладет на плечи, как будто готовится снова удивить и без того обезоруженного днем южанина, и все случается слишком быстро. В центре оказываются одинаковые юноши, тут же вступающие в танец. В нем нет легкости метели или мелодичности моря, скорее суровый голос гор, вырывающийся из хлопков и хруста снега под сапогами от каждого частого шага. Одного взгляда хватает, чтобы распалить душу под шубой, пустить вместе с кровью по телу невиданное желание — поддаться незамысловатой музыке самому. Стук и хлопки легко пускают в свои ряды дудки, с которыми легко управляются дети с такими же большими глазами, что и у танцоров, и весь круг становится похож на большую сцену, с которой на ярмарках всегда сходило чудо представлений. Так вот какие мастера Белки. Они хранят радость и дают тепло музыкой и танцем. — Это семья Мия. Уже много лет они единственные, кто выбирают своим делом праздник для остальных племен. Видишь того, у кого левый глаз не такой, как у всех? — Куроо наверняка имеет в виду голубой цвет, соседствующий с совсем обычным для Севера карим. — Это Осаму, он новый вожак Белок, а у его брата все наоборот. — Они не отсюда? — Глаза переходят в их роду давно. Взгляни на маленьких музыкантов, у новых бельчат такие же глазки. И правда, у одинаковых девочек, уверенно держащих в руках дудочки, такая же голубая сказка на двоих. Вот в ком магия видна ближе, чем в ком-то еще. — Наш южный король не порадует нас танцем? — второй брат правым голубым глазом буквально вцепляется в лицо Цукишимы и в пару широких шагов оказывается настолько близко, чтобы вытянутая рука кончиками пальцев коснулась воротника шубы. — Для такого праздника мои сестры нашли музыку вашего дома. Для всех будет чудом увидеть это. — Атсуму, не стоит, он- Единственное, что остается держать Тецуро, это светлую шубу. Кей берет чужую руку и уверенно идет следом до самого центра круга. От пламени костра становится совсем жарко, хочется сдернуть все носки, а то и сапоги, чтобы ноги снова ощутили хоть что-то, кроме душного жара, но останавливает только здравый смысл. Если снова остаться без тепла, завтрашний день точно будет омрачен простудой. Вряд ли северные дети могли найти что-то особенное из всей музыки Юга, слишком много песен требовали струн, а не громкого звука, но в глаза маленьких музыканток Кей все же смотрит с большой верой. Ведь если сейчас зазвучит его музыка, Юг сплетется с Севером еще крепче. С первых нот легко узнать, чем хотели удивить белки. Эту мелодию знают все, кому удавалось хотя бы раз видеть свадьбы у фонтана в столице, песня рассказывает о чистой любви, о разлуке и желании найтись даже спустя много лет. Вместе с первым стуком барабанов руки взлетают к небу, тут же опускаясь шелковым платком на собственные плечи, ноги легко ведут по протоптанному снегу, как будто не шагая, а заставляя плыть по волнам теплых южных морей. Кей давно закрыл глаза, вспоминая с нежностью собственного тела запах прибоя, цветущие абрикосы под самыми окнами его покоев, зеленую траву, которая дышит вместе с ветром, поддаваясь его порывам, цвета витражей, ползущие по стенам, и все это вплетается в его собственную историю, новый красивый танец чувства, кажется, управляющего метелью вокруг. Музыка заканчивается. Тело застывает в тянущейся к солнцу позе, как и лица зрителей вокруг. Муж восхищенно смотрит прямо в глаза. Под сапогами вместо растаявшего снега оказывается холодная, но живая земля.