Север

Воодушевление. Самое главное, что могли дать у костра. Вины стало и правда меньше, волнение сжалось до легкой дрожи спрятанных в карманы шубы руках, а в голове складывается простой, но понятный план: поговорить с вожаками, в обратный путь в каждые сани дать больше мяса, чтобы каждый точно прожил до весны, а после быть рядом в переписке. Даже по южным правилам это считалось бы хорошим тоном. Нужно только иметь смелость начать. — Где найти вашего вожака? — спрашивает у самого ближайшего костра, десяток одинаковых глаз оборачивается и в секунду как будто старается сжечь всю белую шубу вместе с спрятанным за ним телом дотла, или это все только кажется. В следующий миг руки единогласно указывают в сторону ближайшего шатра, за которым слышится смех. Что ж, можно было и догадаться. Входит он неторопливо, по привычке оставляя попытку стука на жесткой ткани, но старается хотя бы пытаться выглядеть уверенным в собственных силах. Внутри нет роскоши, простые шкуры, сбитые как будто наспех, все тот же костер, что успел наполнить теплом все вокруг, в углу у самого входа сброшены племенные одеяния вместе с отчего-то знакомыми южными тканями. Всего на пару дней, ни к чему лишнее обустройство, наверняка еще и привычка, оставшаяся с войны: жить спокойствием и не заботиться и лишнем, что не может напрямую влиять на жизнь. — «Здравствуй, южанин» Чужое северное шипение различно от знакомого от мужа, в разы мягче, как будто впитавшее в себя частичку его земли, Южного солнца, по которому все же иногда приходится скучать… Это сбивает с толку в разы больше, чем чужое тело, отчего-то скрытое за черными, похожими не на привычное звездное небо, а на дно моря, тьму, что живет в углах замка, одеждами. Незнакомый. Непохожий на все, что можно было узнать из рассказов Тецуро и легенд, где что прошлые северяне, что нынешние жители как один светлы и почему-то обаятельно легки даже под тяжестью шуб. Судьба над ним смеется, сталкивая с самого начала с главным врагом. — «Здравствуй», — говорит до неприличия тихо, как будто боясь ошибиться в выученных звуках, но когда наконец находит полный уважения взгляд, возвращает на место решительность. — «Я хотел поговорить в вами о…» Черт, как на северном языке сказать о поддержке после войны и его собственном желании сделать все возможное для людей всех племен?! — Вижу, вы только учитесь, Ваше Высочество, но это уже хороший знак. Кажется, он проиграл первую битву, потому что с иноземным оружием обращается слишком слабо. — В этом заслуга Тецуро, но я пришел к вам не из-за языка. Мне нужно собрать всех вожаков, чтобы- — А вам не занимать четкости. Это семейное? Мужчина перед ним шутить не пытается, смотрит серьезно, руками оглаживая складки черной рубахи, как будто стараясь прихорошиться для финальной схватки. Ему нет нужды бросать вызов, как будто уже летит высоко над замком и видит каждый его шаг, прошлое и будущее, которое строится прямо сейчас. — Вы знаете мою семью? — Когда все свои зимы смотришь с гор на границы, невольно запоминаешь герб чужой страны, — фамильные камни, янтарь, что застыл в южной короне с благословения монархией, солнечные лучи, что всегда на белом полотне выглядят чистым золотом… — Вы ворон? — Чаще мы зовем себя глазами Севера, но вашим обучением нашей истории занялись удивительно основательно, — раз известно племя, легко вспомнить и имя: складное, без длительного имени, ощутимо пропитанное властью. — Меня зовут Савамурой. — Савамура Дайчи, я наслышан о вас. — От отца? — С обеих сторон, — уже расслабленно бросает Цукишима, и наконец находит момент вернуться к нужному разговору. — Как новый король и некогда принц Юга, я хочу узнать о том, чего не достает племенам сейчас и что может понадобиться в будущем. Мне нужно поговорить с каждым, поэтому помогите мне собрать их. Ворон тут же набрасывает на широкие плечи шубу и выходит на мороз. Похоже, его эта битва вышла в ничью, уверенность и обаяние дало свои плоды. С чужой помощью в разы легче найти всех, кого нужно: ведомый то ли чутьем, то ли прекрасно зная где и в каких шатрах живут остальные вожаки, но спустя всего несколько десятков минут и чужое уверенное шипение на северном, удается собраться на отдалении от всего племенного народа, практически у самого Дерева Легенд. Ни к чему лишнее внимание от простых северян. — Старые Боги точно не поверили бы, что южанин предложит нам помощь, — с усмешкой, похожей на ту, которую постоянно дарит Королева, Юкиэ похлопывает по плечу. Такому же белому, как и у нее самой. Должно быть, ласка, но вряд ли всегда настолько милая, чужие клыки выдают хищника. — Она хотела сказать, что очень удивлена вашему желанию, — Атсуму отчего-то смело дергает за рукав чужой шубы, оттягивая обратно на допустимое для переговоров расстояние. Не боится, что прикусят? — Правда забыла, что теперь вы с Севером. Вы же не обидитесь на нее? И не планировал. Скорее теперь стоит опасаться за сохранность беличьей шкуры, которую вот-вот раздерут до мяса чужие маленькие белые лапки. — Не обращайте внимания, такое случается часто, — Киеко, наследница лис, слишком спокойна, рядом с Ушиджимой и вовсе кажется второй половиной горного хребта, что оборачивает Север по границам. Должно быть, и нынешнее поколение медведей и лисиц способно понять друг друга. — Все же стоит вернуться к теме. — Мне нужно знать, чего не хватает вашим племенам сейчас, есть ли достаточно мяса, хватает ли тепла всем, кто в этом нуждается, нужна ли помощь тем, кто потерял близких, нет ли недостатка лекарей, — серьезный настрой вмиг убивает на корню чужие попытки отвлечься, белка и ласка встают все так же ровно, как и остальные. Удивительным образом здесь ощущается власть. — Как косвенно причастный к тому, что случилось между странами, я хочу обеспечить жителям спокойную жизнь в достатке. — В эти зимы мужей осталось совсем немного, мяса поймали мало, выезжали в леса еще совсем медвежата, зим двенадцать от роду. Нужно вывести все племена на охоту. — Этого не делали со времен третьего короля, Ушивака, рискованно нарушать тишину леса, — согласия с Савамурой достаточно, как и желания услышать чужую просьбу, и это удивительно быстро толкает на вывод. Не зря на Севере правят вдвоем. Решать всегда стоит, зная две стороны. — Война никогда не была такой губительной для нас, ни одна битва между племен в легендах не забирала столько молодых. — Если не решитесь, рыбы должно быть достаточно, чтобы отправить во все племена. Правда придется ждать, моим людям нужно больше времени на охоту. Новый вожак касаток похож на мальчишку, что живет с Некоматой: все такие же черные кудрявые волосы, бледное, словно обесцвеченное морской солью, лицо и ни одной лишней эмоции. Должно быть, холод морей закаляет не только тело, но и душу. Сакуса Киеми достойный наследник. — Мы найдем выход, отправлю его вам письмами, как только сумею прийти к удобному для всех решению, — замерзшие руки все же достают из кармана маленький уголь и записывают на обрывке страницы из блокнота первую мысль. — Как здоровье тех, кто остался жив? — Мы посылаем своих лекарей во всех племена, — Ойкава Тоору слишком задумчив для вожака оленей, что на празднике после обряда был навеселе чуточку больше остальных. И все же, в нем легко прочитать знакомое чувство безопасности и особенной красоты, что встречалось и в Акааши, и осталось внутри Некоматы. — Нас меньше всего коснулись потери, и теперь олени заботятся о сохранности жизней выживших. — Но мы не смогли похоронить всех, кто погиб, — наконец говорит волк, все еще сжимающий ладони в кулаках, как будто снова и снова проживая все, что осталось далеко, до перемирия, но все еще ноет в груди. Иваизуми, по словам Тецуро, был одним из немногих, кто прошел все до самого конца. — Почему? — Тела остались на границе или вовсе на Юге. Уголь безжалостно ломается в руке, крошками опадает в снег, оставляя только напоминание черноте, живущей внутри. Если это решение отца, оно просто бездушно. — С визитом на Юг я решу этот вопрос, все тела, что возможно, вернуться в свои племена. Кажется, он неосознанно шипит сквозь зубы. Дом вредил не только ему, но и спустя несколько месяцев мира все еще причиняет боль живым и не дает упокоиться мертвым. Старые Боги намного справедливее южного королевского эго.