* * *
Но вот ушла ночная тень и мягкий свет пасмурного солнца падал в окна. Никто уже не спал. Наспех перекусив, они бродили по квартире, проверяя все ли на месте. Друзья то и дело перекидывались подбадривающими фразами, но в глубине души осознавали, как на самом деле лгут себе, корча решительность. Все было готово. Рюкзаки наброшены на плечи. Бомба плотно запакована в коробку. Оставалось только собрать всю волю в кулак и ступить за порог, навстречу судьбе. – Все готовы? – бодро спросила Софья. – Готовы. – вздыхая, кивнул Фишер. – Выдвигаемся. Однако после этих слов никто так и не пошевелился. Тревога была до странного единой. Они все разом стали переглядываться, словно силясь сказать что-то друг другу. Слова были излишни. Страх сковывал каждого из них. Необычное волнение подступило к сердцу и, выдохнув, друзья крепко обнялись. Ребята жались друг к другу, как в последний раз. Но вот этот важный момент подошел к концу. – Идем. – уверенно скомандовала Трокмортон. Все стали покидать квартиру, а она в эту секунду обернулась. Приступ сильной ностальгии ударил ей в голову. Она вспомнила день, когда впервые открыла дверь. Теперь это место было ей таким родным. Оно приняло совсем иной вид. Удержав всю волну эмоций, она стиснула кулак и, поморщившись, последняя вышла за пределы дома. Софья с грустью провернула ключ в скважине и сунула его в руки Джонсону. – Пусть у тебя пока полежит…* * *
Они суетились у машины, расталкивая вещи по салону и багажнику. Сейчас напряжение было колоссальным. Трокмортон оказалась собраннее всех. Она контролировала каждую мелочь и распределяла все сама. Джонсон с тоской смотрел на Софью, стоя у открытого багажника. Ему хотелось еще раз поцеловать ее, но она разговаривала с Эшли, очень сосредоточенно объясняя ей что-то. Наконец девушка скользнула к задней части машины и залезла в рюкзак, но Джонсон прервал ее, несильно потянув за рукав толстовки. Трокмортон сразу повернула голову и ее напряженные глаза смягчились. Она бросила все и слушала его. – Софья... – он притянул девушку к себе. – …ты в порядке? – не зная что и спросить, неуверенно проговорил Ларри. – Насколько это возможно. – проводя рукой по его щеке, сказала она. Девушка привстала на носочки и быстро поцеловала Джонсона. Ларри только хотел что-то сказать ей, но вдруг сзади раздался голос Трэвиса. – Софья… – девушка выглянула из-за спины Ларри и посмотрела на вылезшего из салона парня. – Сзади тесно пи*дец. Давай местами махнемся. Я вперед сяду, а ты назад. Трокмортон на мгновение взглянула на Ларри. – Хорошо. – ответила она и вернулась к Джонсону. – Не думаю, что у меня есть выбор. – уже не так громко продолжила она и увидела, как грустно Ларри смотрел на нее. – Это значит, что я не подержу тебя за руку… Трокмортон вздохнула и печально обхватила его ладонь своей. Девушка пожала плечами и ее вновь позвали, но на этот раз нужно было ее присутствие. Софья опять чмокнула Ларри в щеку. – Прости… – виновато проговорила она и скрылась в салоне машины. Джонсон, не шевелясь, продолжал стоять все в том же положении. Что-то хомутом стянуло ему сердце и он не мог сдвинуться ни на шаг. Щеку все еще жгло от недавнего поцелуя. Чувства играли в нем и он не мог держать себя в узде. Ларри из последних сил повернулся к друзьям. – Я сейчас вернусь… – растерянно проговорил он. – Что? Куда ты? – удивленно спросил Фишер. – Я телефон забыл в квартире. Сейчас приду. Он, не дожидаясь ответа, стремительно скрылся. Трокмортон с волнением проводила его глазами, но не могла последовать за ним, потому что должна была слушать остальных. – Софья, скажи, мы же остаемся в городе, верно? – напряженно спрашивал Фишер. – Да. Примерно двадцать минут от нас. Если нужна будет помощь, мы звоним вам, и вы приезжаете. – Двадцать минут не многовато ли? – неуверенно продолжал парень. Трокмортон молчала, глядя ему в глаза. Она не знала, как должна это оправдать. Софья всего лишь хотела, отгородить от опасности и причастности как можно больше людей. – Дальше начинается лес и вас могут запомнить. Не нужно лишний раз светить номерами там, где это привлекает больше внимания. Слова, придуманные на ходу, не слишком устроили друзей, но они не стали перечить и это все, что было нужно Трокмортон. Прошло уже почти десять минут с того момента, как Ларри ушел, а его все не было видно. Все это время Софья сжимала в руке его телефон, лежавший в ее кармане, но не спешила предупреждать ребят об этом. Она точно знала, что он ушел не из-за этого. Телефон – лишь предлог. На деле им руководило что-то более серьезное. Наконец парень вернулся. Он выглядел подавлено, но изо всех сил старался скрыть это. Софья быстро протиснулась к переднему сидению, чмокнув парня и незаметно передала ему гаджет. Они лишь на секунду встретились взволнованными взглядами и Софья заметила еще не до конца ушедшую красноту и свежий блеск. В эту минуту, когда все ребята были рядом, она могла успокоить его только мимолетным нежным взглядом. Сразу после, села обратно. Теперь ее сердце взволновалось еще больше, но она старалась взять себя в руки. Автомобиль двинулся. Апартаменты остались далеко за спиной, а Нокфелл мелькал за окном машины. Километр за километром приближалось к друзьям то страшное место. Ребята молчали и старались занимать себя отвлеченными мыслями, но почему-то в головах было пусто. И вот на пути уже замаячило место их первой остановки. Джонсон завернул на ближайшую парковку и заглушил машину. – Удачи вам, ребят. – сказала Эшли и тяжело вздохнула. – Да, будьте внимательнее… Мы на связи, если что. – поддержал Фишер, выходя из машины. – Спасибо. – забирая из багажника свой рюкзак, сказал Фелпс. – Тодд. – позвала Трокмортон, подзывая парня к себе. – Расскажи еще раз на всякий случай, что мне нужно, чтобы эта штука заработала. Парень суетливо приблизился к ней. – Там все предельно просто. Перед тем как спуститься в подвал, нужно вскрыть коробку, доходишь до места, ставишь на пол, переключаешь рубильник на основной панели, слева от таймера. Потом проверяешь, идет ли время. Ну и все. – отчеканил Моррисон. Он молча смотрел на загрузившуюся девушку. Парень неуверенно положил руку ей на плечо. – Неудобно мне, что ты вместо меня идешь… – Все в порядке… для меня это очень важно. – оживилась Трокмортон. – Спасибо тебе за то, что ты вообще ее сделал. – с уважением проговорила она. – Да ладно уж… – почесал затылок Тодд. – Я уверен, ты справишься. – чуть улыбнулся он, а она улыбнулась в ответ. Моррисон был не склонен выражать свои чувства и она ценила его желание поддержать ее. – Спасибо, Тодд… – она задумалась, а потом заговорила опять. – А она не может включиться сама? – Исключено. – покачал головой парень. – Рубильник довольно тугой, да и все статично зафиксировано. Можешь не переживать об этом. – Хорошо. – удовлетворенная ответом, она поблагодарила Тодда и оставила его, подойдя к Ларри, который смотрел куда-то вдаль, облокотившись на дверь машины. Девушка пристроилась рядом и за рукав потянула его в низ к себе. – Зачем ты уходил сегодня? – прошептала она. – Все хорошо… – покачал головой Ларри. – Не переживай за меня. – парень ласково взял ее руку в свою. – Тебе просто было грустно? – спросила она. – …Да. – поджав губы, коротко ответил он. Джонсон воспользовался моментом, пока никто не видел их и трепетно коснулся ее губ, обжигая чувственным поцелуем. – Автобус скоро. – заметил Трэвис, общаясь с остальными ребятами, но Ларри и Софья тоже услышали его. Они через силу разорвали поцелуй и опять взяли рюкзаки. – Нужно идти. – отрезала Софья, выходя к остальным друзьям. Ребята по очереди обнялись, желая удачи. Волнение в их груди металось со страшной силой. Не знать, что происходит с остальными в минуту вершения судьбы культа было непростой задачей, но подсознательно, каждый оставшийся был рад, тому что не увидит этого кошмара. Софья обнимала друзей с особенным чувством, она хотела запомнить всех, отдать им хотя бы небольшой кусочек своей искалеченной души. Но вот и еще одна ступень на пути к несчастной минуте была пройдена. Софье казалось, что все они летели так стремительно. Она совсем не успевала насытиться своими последними часами. Трокмортон будто не ощущала их. Трое друзей шагнули в автобус, нагруженные рюкзаками и тяжелой коробкой. Транспорт был полон людей, спешивших на свои загородные участки, как и в любой выходной. Эти люди не обратили на них никакого особенного внимания, что обрадовало Трокмортон, которая внимательно следила за этим. – Поставь коробку в тот угол. – Попросила Софья у Ларри, который нес бомбу все это время. Джонсон без лишних вопросов выполнил просьбу и они втроем встали вокруг нее полукругом. Софья старалась сделать все, чтобы они не нацепляли на себя любопытных глаз, чтобы не остались даже в памяти этих людей. Друзья старались вести себя максимально уверенно и естественно. Они болтали о чем-то отвлеченном, как все в транспорте, сливаясь с окружающими. Но вот показалась нужная остановка и они покинули автомобиль. Предстояла самая долгая и физически трудная ступень плана. Густая часть глухого леса шумела своими листьями и завлекала ребят зайти в нее. Ни одной протоптанной тропинки и ни одного свободного участка земли. Трое друзей казались такими маленькими рядом с высотой многолетнего леса. Казалось, и птицы не пели в это нестерпимое утро, а может быть напряженные и сосредоточенные на задаче ребята не слышали их голосов. – Это выглядит непроходимым… – заметила Трокмортон, заступая на территорию леса. – Для нас нет ничего непроходимого. – присоединяясь к ней, сказал Трэвис и отбросил ногой сухую ветку. – Ага. Особенно сегодня. – подтвердил Ларри и, перехватив коробку, последовал за друзьями. Софья достала из рюкзака маленький компас и, все сверив, указала чуть левее того, где они стояли. – Нам туда. – вздохнула она. Все двинулись за ней, держась стройным рядком. Либо солнце в этот день не грело, либо Трокмортон больше не чувствовала тепла. Девушка вздрагивала от волны внезапных мурашек, бегущих по ее телу и чувствовала мороз глубоко внутри себя. Ей казалось, что страх так сильно отравил ее душу, что теперь она начинает умирать ужаленная предвкушением. Она очень хотела видеть всю эту чудесную природу, которая со всех сторон обнимала ее, но ничего не радовало, ничего не привлекало взгляд. Софья из последних сил карабкалась из бездны ужасных размышлений, но чем ближе она становилась к тому месту, тем сильнее они липли к ней и тянули ко дну. Девушка слышала шаги Джонсона за спиной и когда становилось совсем тяжело, она забывала обо всем и концентрировалась на них. «Раз, два, три… раз, два…». Его относительная близость тешила ее сердце, как будто он сам, чувствуя ее страх, мысленно говорил с ней. Ларри специально встал за Софьей, чтобы видеть ее постоянно и точно знать, что она в порядке. Джонсон был раздавлен, но еще хуже ему становилось от того, что он чувствовал, как она боится. Ларри, доходя до ручки, начинал про себя обращаться к девушке. «Потерпи немного… не бойся, я здесь.» Парень почти по-настоящему мечтал заблудиться в этой чаще, только бы не добраться до культа. Он готов был на коленях умолять кого угодно, чтобы она только ошибалась насчет того, что произойдет через несколько часов. Его пугали ее точно уверенные мысли, решительные действия, ее прощание. Софья точно чувствовала больше, чем он мог понять. Джонсон не верил, что может позволить себе вернуться домой без нее. Лучше было бы умереть тоже, чем пытаться пережить то, чего ты пережить не в состоянии. Трэвис шел впереди всех, держа в руках коробку с бомбой. Он слышал, как при твердом шаге стучит внутри механизм. Ему было страшно слишком резко дернуть ее, потому что он не понимал, как теперь устройство может себя повести. Фелпс почему-то не так боялся этого места, несмотря на то, что должен был сделать. Почему-то в его душе настало успокоение. Он рассчитывал на то, что ничего так и не взорвется. Трэвис больше не переживал за свою собственную жизнь, потому что был уверен, что никто не тронет его, ведь там был его отец. Его сердце все еще скулило в груди, потому что он не мог знать, все ли будет нормально с друзьями. Культисты жестоки и им ничего не будут стоить две жалкие юные жизни. Трэвис содрогнулся, но решился действовать по обстоятельствам. Они шли уже очень долго, по ощущениям целую вечность. Друзья останавливались и делали небольшие привалы пару раз, но все равно подустали. Но вот наконец они приблизительно подошли к месту, где должны были ждать двух тридцати. Сейчас был уже час дня и до активных действий им оставалось всего полтора часа. Друзья сели на полупустые рюкзаки, близко друг к другу и ждали. – Я не могу поверить, что мы уже здесь… – негромко сказала Трокмортон, глядя прямо перед собой опустошенными глазами. – Мы тоже… – обнимая Софью, ответил Ларри. Он видел, как она поджимала плечи, когда шла, поэтому посадил ее к себе на колени и спиной прикрыл от ветра. Трэвис был как будто немного не с ними. Парень уткнулся в телефон, а через некоторое время проговорил. – Я написал ребятам, что мы уже на точке. – Отлично. – кивнула Трокмортон. Друзья опять умолкли, силясь уловить хоть что-нибудь прекрасное в этом моменте. Ларри гладил Софью по плечу и колену. Она была для него, как батарейка. Посидев так хотя бы пять минут, он уже чувствовал себя лучше, однако сегодня вся энергия, которую она ему отдавала, тут же расходовалась на переживания. Трокмортон с ужасом посматривала на часы. Минута утекала за минутой. Она почти физически начинала ощущать, как приближается к ней та самая страшная минута для любого человека. Она трогала руки Джонсона и старалась отдать ему последнее свое тепло. Она уже скучала, хотя они еще не расстались. Девушка отложила телефон, больше не желая знать времени, когда оставалось всего полчаса. Она сидела, как на иголках. В ее груди бушевало цунами тяжелых чувств и она просто неминуемо ждала, когда же ее уже прибьет к берегу. Она была сейчас в том ностальгическом состоянии, когда каждое воспоминание приносит неминуемую боль. Софья вспоминала все: отца, мать, первую школу, дедушку, апартаменты и ребят, все мелькало быстрой кинолентой, тут же растворявшейся в темноте воспаленной головы. – Два тридцать. – отрезал Фелпс и встал на ноги. Софья вздрогнула и что-то упало в сердце. Ларри почувствовал ее дрожь и испугался не меньше. Он в последний раз трепетно прижал ее к сердцу, в последний раз быстро поцеловал и в последний раз успокаивающе заглянул в ее глубокие серые напуганные глаза. Он пытался насытиться этим, но к сожалению этого никогда не бывает достаточно. Ларри отпустил ее, через силу удерживая слезы. Он точно знал, что они больше не остановятся, что у него больше не будет времени смотреть, касаться и целовать. Он старался попрощаться с ней, но мысленно так и не принял этого. Все трое теперь стояли на ногах. Джонсон видел, как Трокмортон почти физически меняется из маленькой напуганной девочки, в решительную сильную девушку. Она собрала все оставшиеся силы и шла на гибель с высоко поднятой головой. Ларри показалось, что он уже знает ее настолько каменной и смелой, а потом понял. Это была она, когда он только впервые знакомился с ней. Он точно угадал ту же холодность ума, однако теперь этому образу не хватало здорового цвета лица и не подернутых душевной болью глаз. – Нельзя опоздать. – выходя вперед, сказал Трэвис,а Ларри и Софья последовали за ним. Это были самые мучительные и терзающие два километра в их жизни. Уйма мыслей роилась в головах и ничего толкового. Они вызубрили все действия наизусть уже давно и теперь не нужно было повторять их. Впереди уже отчетливо показались стены высокого знакомого здания. Оно теперь еще страшнее возвышалось над маленькими фигурами друзей. Окна были пусты и также темны. Вдалеке виднелась стоянка и там уже оказались припаркованные дорогие автомобили. Дыхание Трэвиса перехватило, когда он увидел рядом с другими авто Рейндж Ровер отца. Сердце парня внезапно забилось еще чаще. «А вдруг оно все-таки рванет..?» – пронеслось в голове, но он постарался подавить эту мысль. – Дай коробку, пожалуйста… – негромко попросила трокмортон у Джонсона. Бомба была у нее в руках и девушка, поставив ее на землю, полезла в рюкзак. Она резким движением резанула скотч и кинув нож обратно, спрятала рюкзак за куст. Парни последовали ее примеру, предварительно заправив ножи в ремни джинс. Они тяжело переглянулись и кивнули друг другу. Друзьям было страшно произнести и слово вблизи жуткого храма. Нервы были натянуты до предела. Вокруг ни звука. Они медленно подобрались к люку на улице и Ларри быстро, но тихо снял с него замок. Они договорились сделать так, чтобы открыть для себя еще один путь к отступлению. Ребята двинулись дальше. Они слышали в висках, как стучит их сердце. Было почти больно, так оно выпрыгивало из груди. Вот ступеньки к главному входу. Все тот же ужасный хруст под ногами и все тот же запах гнили и пыли. Они старались игнорировать все. Только бы быстрее уйти. Друзья спешно добрались до комнаты с люком и как и ожидалось, он был распахнут. Дыхание Трокмортон сбивалось ежесекундно, она вся покрывалась потом от напряжения. Софья делала огромные усилия, чтобы шагать дальше, ей казалось, что она даже идет, чуть покачиваясь, так нереально она себя ощущала. – Я пойду впереди. – прошептал Ларри и спустился вниз. Трокмортон взглянула в темноту подвала и у нее закружилась голова, но медлить было некогда. Передав бомбу Джонсону, девушка слезла вниз. Ее сразу обдало запахом сырости и плесени, перенося в тот самый день, когда они с Ларри держась за руки, вслепую обшарили все ходы. Это воспоминание теплым, но к сожалению таким же болезненным огоньком вспыхнуло в сердце и, воспользовавшись секундой, она прижалась к плечу Джонсона. Но вот им вновь предстояло проделать все тоже самое, что и в прошлый раз. Фонари было критически опасно включать, поэтому им предстояло пройти весь этот лабиринт на ощупь. К счастью они успели прочертить карту лабиринта в этой части и перед поездкой выучить его, поэтому нужно было двигаться дальше. Иссиня-черная темнота заволокла глаза и пугала своей неизвестностью. В ней мог быть кто угодно, кого они никогда бы не обнаружили. С разных сторон на пол срывались капли воды и создавали звук похожий на человеческие шаги. Это заставляло воспаленный мозг трубить тревогу еще сильнее. Ребята шли, чуть касаясь друг друга, чтобы не потеряться. Они понимали, что идти еще долго, но моральные силы истощились очень быстро. Темнота высасывала всю уверенность, создавая вокруг одну большую неизвестность. Софья была истерзана собственным ожиданием чего-то пугающего и неожиданного. Она чувствовала его приближение. Что-то кипело внутри. В ушах звенело. Ей казалось от страха сердце пропускает удары, но она шла, держа бомбу в руках. Ей казалось вот-вот случится что-то, что навсегда отрежет ее от всего, что было когда-то, что это что-то заберет вещь гораздо более ценную. Оно заберет ее жизнь. Оковы предсказания и личных ощущений не выпускали Трокмортон, но она надеялась, что только ее навсегда закуют в эти кандалы. Трокмортон ловила каждый шорох и все до дрожи пробирало ее. Но вот она заслушалась новую череду капель и не заметила, как Ларри свернул за поворот. Девушка ударилась об угол и, стесав плечо, ударила и коробку. Вдруг раздался инородный звук. «Би-ип.» – донеслось из коробки, а после все внутри нее залилось красным цветом. Трокмортон с ужасом раскрыла крышку до конца. Софья задержала дыхание и ее сердце задребезжало в груди. Таймер бомбы сходил с ума. Цифры на нем менялись каждую секунду. «30:00, 00:12, 05:04» Все они обступили коробку и панически глазели на таймер. В любую секунду он мог показать «00:00» и тогда им точно пришел бы конец. Софья не могла пошевелиться парализованная страхом и болью схватившей ее у самого сердца. Девушка зацепила Ларри взглядом и увидела, как крепко он схватил ее глазами. Он старался что-то донести до нее, но в мерцающем красном цвете его глаза казались безжизненно прямыми. Она изо всех сил старалась уловить его слова, но из-за состояния близкого к потере сознания не понимала ничего. Она очень хотела быть сильной, но она не смогла. Она видит, что его губы шевелятся и он обращается к ней, но она не слышит его слов из-за звона в ушах. Софья видит, как он шагает на нее и с силой хватает за руку, но она больше не чувствует его прикосновений. Она закрыла глаза, казалось всего на мгновение, но вот открыв, замечает такую знакомую фигуру подсвеченную красным. Она стремительно скрывается за поворотом. В Софьиных руках больше нет коробки. Вдруг что-то резко выбивает землю у нее из под ног. Трэвис как мог быстро бежал в обратном направлении, держа Трокмортон за запястье. Девушка бежала за ним совершенно не отдавая себе отчета. И вот опять наверху виден свет. Фелпс вытянул ее на поверхность и устремился в сторону леса. Они остановились, тяжело дыша. Софья схватила легкими свежего воздуха и все в ее голове перестало безразборно крутиться. Она оглядывается повсюду, но вот их только двое. Трокмортон не плачет, не кричит. Она не слышит своего сердца и не слышит ругательств Фелпса. Трокмортон еще ничего не понимает, но уже чувствует эту пронзающую боль. В душе что-то порвалось. Трокмортон не отводила глаз от здания. Она ждала, что увидит его. Но увы. Это было напрасно. Что-то загудело под ногами и земля вокруг здания стремительно валилась вниз. Друзей оглушал ужасный грохот. Они не знали сколько это продолжалось. Но вот на глазах сложились стены. Рядом наперебой завыли сигнализации автомобилей. Софья, распахнув глаза, смотрела на творившийся хаос. Что-то рвало ее душу, отрывая от нее что-то очень значимое. Сердце схватило так, что она не могла сдвинуться с места. Ноги не слушались ее обессиленно волоча к обломкам. Трокмортон видела, как что-то горит и дымит. Она не верила в то, что случилось. Она не могла поверить в то, что допустила. Ужасная пустота внутри заполнялась чем-то темным и безжизненным. Из сжавшейся грудной клетки вырвался крик полный такой страшной ненависти ко всему, такой обиды и горечи. Она без сил упала на колени. Девушка зарывалась пальцами в землю и из глаз хлынули слезы. Софья чувствовала, как сходит с ума, как умирает что-то внутри. Трокмортон угасала на глазах. Все ее тело дрожало от бессилия. «Его больше нет…» – повторялось где-то на подсознании. Она хотела бежать к развалинам и не хотела. Девушка потеряла смысл. Она видела только огонь среди руин, но вдруг перед ней возник образ его глаз. Она с отчаянием зарыдала опять. Она не поняла того, что он хотел сказать, не поняла и больше никогда не узнает. Вдруг что-то оторвало ее от земли, а после сразу поставило на ватные ноги. – Уходить надо…! – сказал Трэвис. Она видела его раскрасневшееся от слез лицо и глаза. Она не чувствовала в эту минуту сути его слов. – Ты слышишь меня?! – кричал парень, но как бы громко он не кричал, она не понимала его. Он видел ее полумертвые глаза и до ужаса испугался этого странного взгляда. Парень подхватил ее на руки и быстро понес к выходу из леса. Он забрал все три рюкзака. Фелпс сам еле стоял на ногах, но должен был сделать это. Он нес Трокмортон и вещи на себе через заросший ухабистый лес, полагаясь только на память. По его лицу градом катились слезы. Он понятия не имел сколько времени прошло, когда он решился сделать перерыв. Трэвис был поражен тем, насколько инертной была Трокмортон сейчас. Он посадил ее на рюкзак и она послушно сидела, ничего не говоря ему. По щекам девушки катились слезы. Трэвис точно знал, что прошел уже половину пути, но больше не чувствовал в себе сил. Его грудь разрывалась от боли. Он потерял в секунду так много. Сразу двоих – отца и друга. И все это его вина. Не полез бы он, все могло быть иначе. Эта мысль грызла его изнутри. Но вот вдруг он услышал знакомый голос откуда-то издалека. Трэвис с надеждой завертел головой и увидел того, кто кричал ему. Салли и Тодд бежали к ним через лес. Их лица были зареванны не меньше остальных. Салли весь трясся и до заикания не мог говорить. – З-здесь не та-так много идти… – через силу проговорил парень. – Да-давай вещи. Фишер взглянул на сидевшую смирно на рюкзаке Трокмортон. Он никогда еще не видел ее такой отрешенной. Ее всегда глубокий ясный взгляд стал пустым. – Донеси ее… п-пожалуйста… – кивая в сторону Софьи проговорил Салли. Они распределили вещи и двинулись к машине.* * *
Софья открыла глаза. Она не помнила, как оказалась в своей кровати. Девушка не была уверена даже в том, тот ли это день или может она что-то забыла. Ее всю знобило и колотило. Внутри изнывала душа, скучая по нему, понимая теперь наверняка, что его больше нет. Трокмортон вспомнила, что уже просыпалась, вспомнила, что уже рыдала и звала его. Она отчетливо увидела, как сжимала тогда подушку, на которой он спал, и тоже самое сделала сейчас. По ее лицу опять заструились слезы. Она еще никогда так не страдала, как в эту минуту. Трокмортон вдавливала в ладони острые ногти, но не останавливалась от наступавшей боли. Она возненавидела себя. Ей хотелось вернуться в ту минуту и заменить Ларри. Так и должно было быть, но так не вышло. Софья ненавидела свою слабость, она винила себя в его смерти. Любовь к нему горела в ней все тем же ясным пламенем, но она теперь считала себя недостойной его любви. Трокмортон с ужасной горечью считала, что он смог подарить ей больше, чем она ему. Она не чувствовала в себе больше того искреннего, что он ей подарил. Софья была пуста. Трокмортон бесконечно крутила в голове, все, что помнила о нем и рыдала сильнее. Он был ей так необходим. Он должен был жить. Таких как он немного, а для нее он был только один. Наконец девушка не могла больше лежать. Сейчас она точно вспомнила, что еще не вставала. Софья села и осмотрелась вокруг. Дверь в ее комнату была приоткрыта и оттуда слышались голоса ее друзей, на секунду ей показалось, что она слышала голос Лизы, но она не собиралась проверять. Девушка не хотела быть с ними сейчас. Она вообще ничего не хотела. Софья, пересилив себя, встала с места и подошла к окну, чтобы открыть его. Только теперь ее действительно напугала чрезмерная худоба ее рук и пальцев. Девушка вздохнула и опустила глаза к столу. Она замерла не в силах двинуться с места. На столе лежал небольшой листок бумаги, который она точно не могла оставить здесь. Ее сердце вновь застучало с малой долей того, что бывало раньше. Софья медленно взяла листок. До боли знакомый почерк писал ей о чем-то. Девушка не сразу смогла разглядеть сквозь пелену слез. «Привет, Солнышко. Если ты читаешь это, то все именно так, как я и предполагал. Прости, что никогда не говорил тебе об этом. Все дело в моем отце. Я сразу думал над тем, что тоже могу быть ребенком пророчества, но я считал, что это бред. Но в этом письме я не хочу говорить об этом. Теперь ты знаешь, куда я уходил в тот самый день. Прости, я не умею говорить много красивых слов… но я люблю тебя и всегда буду любить. Я прошу, не вини себя ни в чем, ты не виновата. А я только рад, что смог подарить продолжение жизни такому прекрасному человеку, как ты. Я знаю, что ты легко найдешь себе кого-то еще лучше, чем я. И я буду бесконечно благодарен человеку, который сможет помочь моей сильной девочке… Отпусти меня, пожалуйста… Я очень хочу, чтобы ты была счастлива. Я всегда боялся, что даю тебе недостаточно своей любви, прости меня, если это действительно так. Ты подарила мне все о чем я только мог мечтать. Спасибо тебе за все. Но знаешь… отпусти, но не забывай, что был у тебя в жизни однажды один такой веселый дурачок – Ларри Джонсон, что он любил тебя больше жизни, вспоминай иногда о том, как вы дурачились вместе, рисовали, да просто о том, как вы были похожи. Все. Больше нет времени. Прости меня. Может быть тут много лишних слов, но я пишу их не головой, а сердцем. Прощай. Увидимся на той стороне. Л.Д.» Она прочла все на одном дыхании, жадно бегая глазами по строчкам. Она плакала и слезы растекались по бумаге. Ее сердце опять заныло и заболело. – Я тоже всегда буду любить тебя… – прошептала она. – Прости меня… прости… – как в бреду затараторила Трокмортон. В ее глазах начинало темнеть. Душевная боль была так сильна, что опять звенело в ушах. Она чувствовала, как судорогой стягивает вдоль позвоночника, потом завязывает в узел руки. Ее затошнило и она не удержалась на ногах. Девушка упала, но не почувствовала боли. Трокмортон ощутила, как туман стоял перед глазами. Софья краем уха услышала, что кто-то забежал в ее комнату, и приблизился к ней. Она не поняла кто это был. – В скорую звони… – донесся до звенящего слуха чей-то раздвоившийся голос.